Глава 1011. Гелиос

— Четыре пылающих коня, тянущие солнечную колесницу, скачут с востока на запад, восходя утром и заходя вечером, освещая мир.

Сидя в машине, Лу Чжоу отвернулся от окна и посмотрел на сидящего рядом министра Новака.

— Что вы сказали?

Новак, глава Министерства энергетик, улыбнулся и объяснил Лу Чжоу словно экскурсовод.

— Это из «Одиссеи» Гомера! Описание Гелиоса… Это название электростанции, на которую мы направляемся! — Он говорил эмоционально. — Сын Гелиоса однажды случайно поджег землю, чтобы принести свет, превратив ее в пустыню, обжигая кожу эфиопов до черноты. Гомер, вероятно, никогда бы не подумал, что люди найдут способ высвободить энергию солнца.

— Почему ваш рассказ, так сильно отличается от того, что слышал?

Министр Новак улыбнулся:

— Неудивительно, существует множество версий этой истории. Если интересно, мы можем подробно поговорить, поскольку я проводил кое-какие исследований в этой области.

Лу Чжоу вежливо отказался:

— Спасибо, но я не особенно интересуюсь мифологией.

У него не было свободного времени за пределами научных кругов.

Особенно сейчас, когда должен был начаться Международный математический конгресс.

— Хорошо, я понимаю, не все хотят стать поэтами… — Новак беспомощно пожал плечами и посмотрел в окно. Он увидел высокую стену, окружающую здание, и сказал. — Мы приехали.

Термоядерная электростанция «Гелиос» располагалась на побережье Балтийского моря и окружена кольцом высоких стен. Как и термоядерная электростанция в Хайчжоу, эта электростанция охранялась войсками.

Лу Чжоу увидел три знака на боковой стороне стены: один — Guangdong Nuclear Power Construction Group, которые отвечали за строительство, другой — East Asia Power, что отвечали за активную зону, и, наконец, истинного владельца электростанции — Росатом.

Росатом контролировал почти все производственные звенья российской атомной отрасли и владел подавляющим большинством урановых рудников в Сибири.

Это одна из причин, по которой East Asia Power решили сотрудничать с этой компанией.

Согласно контракту, между East Asia Power и Росатомом, East Asia Power продаст Росатому активную зону по высокой цене, а также направит инженеров на электростанцию Гелиос на 20 лет для оказания технических услуг.

Эти технические услуги включали техническое обслуживание и модернизацию системы управления активной зоной, а также проверки безопасности активной зоны.

В то же время, East Asia Power также будет получать 13% прибыли в течение 20 лет.

Хотя такой метод сотрудничества не выглядел равноправным, не было похоже, что кто-то мог конкурировать с East Asia Power.

В то время как Евросоюз и США все еще раздумывали, русские первыми подписали соглашение. Благодаря этому они стали первым зарубежным заказчиком проекта у East Asia Power.

И вот активную зону доставили из Китая.

Чтобы отпраздновать этот исторический момент запуска термоядерного реактора, Министерство энергетики назначило дату запуска на начало августа, скорректировав ее специально с графиком Лу Чжоу.

В действительности, они могли запустить термоядерный реактор неделю назад, если бы им не пришлось ждать Лу Чжоу.

У входа на термоядерную электростанцию стоял седой старик. Когда он увидел, как Лу Чжоу выходит из машины, его глаза загорелись, и он улыбнулся.

— Добро пожаловать, профессор Лу! Мы снова встретились.

— Здравствуйте, академик Сивали.

Лу Чжоу пожал этому человеку руку и улыбнулся. Затем он посмотрел на другого серьезного мужчину средних лет, стоявшего рядом с Сивали.

— А это кто?

— Лермонтов. — Представился мужчина. В отличие от академика Сивали, Лермонтов сохранял серьезность. — Я здесь главный.

Лу Чжоу дружески кивнул и посмотрел на вход.

Внезапно он увидел знакомого.

— Академик Ван? А вы что здесь делаете?

Это был главный инженер Ван из Китайской национальной ядерной корпорации!

Он один из ветеранов, работавших на термоядерной электростанции в Хайчжоу!

Он, Чжоу Чэнфу и Ли Цзянган были тремя столпами атомной промышленности Китая.

Поскольку Лу Чжоу не айфри-дом.су публиковал работ в инженерной области, академик Ван мог бы на самом деле иметь большее влияние в атомной отрасли, чем Лу Чжоу.

Лу Чжоу вообще не ожидал увидеть здесь академика Вана.

— В конце концов, это наш первый зарубежный проект, я не могу игнорировать его. — Улыбнулся Ван Цзэнгуан. — Пойдемте, люди из Росатома уже давно ждут. Только гляньте на Лермонтова, который уже весь в нетерпении.

Группа недолго оставалась у входа.

Министр Новак не хотел, чтобы Лу Чжоу долго болтал снаружи.

Он больше не мог ждать церемонии зажигания.

Когда Лу Чжоу направлялся к диспетчерской термоядерной электростанции, ему сказали, что академик Ван прилетел неделю назад.

Они планировали провести зажигание неделю назад, но по разным причинам его отложили.

Хотя китайцы в этом не виноваты, технические специалисты и руководство Росатома были весьма недовольны.

В конце концов, задержка на неделю имела огромные экономические последствия.

Все было бы ничего, если бы возникли проблемы с безопасностью или технической стороной, но они отложили запуск термоядерного реактора, чтобы дождаться китайского ученого.

Как бы то ни было, этот день наконец настал.

В диспетчерской собралась группа людей.

Ответственным лицом, очевидно, был министр Новак, а рядом с ним стояли высокопоставленные чиновники Министерства энергетики и специалисты по атомные энергетики.

Репортеры с камерами в руках стояли вокруг, отчего помещения было переполнено еще сильнее.

Однако подобное никого не волновало. Затаив дыхание, внимание всех было приковано к пульту управления.

Они готовы уже как неделю.

Все, что им нужно сделать, это нажать на кнопку!

Министр Новак попытался успокоиться, потирая пальцы, глядя на кнопку перед собой.

Наконец, он глубоко вздохнул и посмотрел в камеры, а также на инженеров Росатома.

— Это исторический момент! Это не только свидетельство получения неиссякаемой энергии русским народом, но и символ нашей дружбы с китайским народом… Пусть он сияет так же долго, как солнце, и пусть наш мир будет вечно процветать благодаря энергии.

После этого он нажал кнопку.

Затем…

Ничего не произошло.

Лу Чжоу посмотрел на данные о радиации и температуре плазмы на экране консоли и нахмурился, потом он вспомнил, что ситуация иначе, нежели на зажигании в Хайчжоу.

Академик Ван и Сивали тоже заметили произошедшее, и их лица тут же стали серьезными.

Репортеры, а также министр Новак, тоже были не радостными.

Внезапно дверь командного пункта распахнулась. Инженер в каске подошел к министру Новаку и доложил дрожащим голосом.

— Господин министр!

Новак увидел выражение лица инженера и мгновенно понял, что что-то не так.

Однако ему удалось сохранить спокойствие и спросить:

— Что случилось?

— Кажется, что-то не так с активной зоной.

В диспетчерской воцарилась тишина.

Репортеры перестали фотографировать.

Министр замер.

После того, как он пришел в себя, у него на лбу выступил пот.

— Что случилось?! Что значит, что-то не так?

Инженер в каске сглотнул и дрожащим голосом объяснил.

— Похоже, что зажигание… Не происходит.