Данн вздохнул.

— Мне действительно тогда нужно было, чтобы ты ушел и не видел, что я собираюсь делать. Это что-то, связанное с тайнами Церкви и Ночных Ястребов. Но смерть Кенли меня повергла в шок, я не мог мыслить логически. Именно поэтому я придумал то нелепое задание, из-за чего ты и увидел то, что я сделал…

— Что это за тайна? – спросил Клейн, его настроение заметно улучшилось.

Улучшилось настолько, что он почти забыл о том, что над ними висит угроза в виде сына злого бога, а можно и какого-либо другого существа.

Данн взвесил свои слова и сказал: «В мистицизме есть закон. Хех… хоть я и не любитель читать и прочитал очень мало, но я знаю об этом законе».

— Этот закон называется «Закон Нерушимости Черт Потустороннего».

— Черты Потустороннего никогда не разрушаются и не иссякают. Они могут только передаваться от одного носителя к другому.

Клейн широко раскрыл глаза. Внезапно он пришел в себя и задумчиво спросил: «Это что-то вроде того, как после смерти потерявших контроль остаются запечатанные артефакты, мистические предметы и ингредиенты?»

— Верно, – кивнул Данн, – Но это касается не только тех, кто потерял контроль, после смерти любого потустороннего происходит то же самое.

— То же самое… – Клейн задумался над словами Данна.

Он вдруг вспомнил, когда умер Клоун в костюме, после него остался кроваво-синий шар размером с большой палец. Фрай тогда объяснил это тем, что после смерти потусторонних, всегда происходят странные вещи…

Данн продолжил объяснять: «Но то, что остается после смерти не потерявших контроль немного отличается. Это не предметы или ингредиенты, а что-то, что эквивалентно зелью, которое соответствует их последовательности. Единственное отличие - этим «зельям» не хватает определенного количество дополнительных ингредиентов».

«Эквивалентно зельям… эквивалентно зельям!» – Вспышка озарения пронеслась в его голове.

Клейн внезапно осознал то, что говорил Повешенный. Даже если существа, которые используются в изготовлении зелья вымрут, всегда найдутся заменители.

Помимо использования заменителей, можно было бы также просто использовать то, что осталось после смерти Потустороннего.

Теперь понятно, почему для высших последовательностей предоставляют сразу зелье, но не дают формулу! – возникла догадка в голове Клейна.

— Несколько лет назад… Ну… я не могу точно вспомнить, когда именно, но я тогда еще не был капитаном Ночных Ястребов. Я неожиданно осознал эту проблему, и после общения с Дейли, которая только-только стала потусторонней, я немедленно отправил отчет в Святой Собой. Собор приказал мне держать это в тайне и дал мне два варианта. И вот почему именно я объясняю тебе это, а не Дейли.

— Первый вариант – притвориться, что ничего не знаю, как это предпочли многие другие. Или же, используя простой ритуал и кое-какую технику, я мог бы «употреблять» эти оставшиеся черты. Правда, такой метод можно использовать только на тех, кто имеет такую же последовательность, что у меня или ниже.

— В итоге, это увеличивает мою силу Потустороннего. С точки зрения способностей, я почти ничем не отличаюсь от Потустороннего шестой последовательности. Именно поэтому я осмелился иметь дело с мадам Шарон.

— Так вот почему… подумать только… – медленно выдохнул Клейн.

Наконец-то он понял, почему, несмотря на все свои усилия, он не мог найти логического объяснения. Это было просто потому, что у него не было всей необходимой информации.

Закон нерушимости черт потусторонних… К чему может привести Капитана постоянное накапливание черт?

Данн взглянул на Клейна и горько усмехнулся.

— Я выбрал второй вариант не потому, что хотел стать сильнее. Если бы я захотел получить силу, то просто бы усвоил зелье. Этот вариант лучше и проще.

— Понимаю, – искренне согласился Клейн. – Консолидация черт зелий одной и той же последовательности может увеличить риск потери контроля?

Данн покачал головой: «Нет, эти черты я перенял от не потерявших контроль. Но теперь, после того, как я узнал о методе действия, я понял, что этот способ увеличивает трудность усвоения зелья…»

— Но тогда зачем вы продолжаете?! – Потрясенно переспросил Клейн.

Данн сунул руку в карман в поисках трубки, но обнаружил, что забыл её в своем кабинете.

Он покачал головой и улыбнулся.

— Я же сказал, что делаю это не для того, чтобы стать могущественнее…

Сказав это, он сделал паузу, его глаза блуждали от одной газовой лампы к другой.

— Они все были моими товарищами… мы прошли через многое вместе. Мы вместе сражались и с монстрами, и с еретиками. Кто-то спасал меня, а кого-то спас я. Мы шли вместе в этой безмолвной тихой темноте ночи. Мы были стражами, ограждающие обычный мир от потустороннего.

— Я просто не смог расстаться с ними… Я помню Хитте. Он расплакался, когда мы впервые отправились на опасное задание. Я помню Аделаида, он был отцом Розанны. Он спас меня от проклятья, заблокировав его своей рукой. Я помню леди Дуэйн, и ее приятных характер, подобный рассвету. Она всегда молча записывала все, с чем мы сталкивались. Я помню, что Кенли был талантливым человеком, он умел играть на гитаре, петь, рассказывать интересные истории… Он был больше похож на Полуночного Поэта, чем Леонард… И я очень скучаю по ним всем.

— Именно поэтому я поглотил их черты. Я хочу и дальше продолжать сражаться вместе с ними против монстров, еретиков и безумцев.

Серые глаза Данна, казалось, заблестели. Его образ надежного и стойкого человека в этот момент разрушился.

Его губы слегка задрожали, и он продолжил: «Они все еще со мной, в моих снах. Аделаид любит читать, сидя на солнышке. Он часто говорит мне, чтобы я был строг и хорошо воспитывал Розанну, это дошло до того, что теперь Розанна меня побаивается и постоянно жалуется, что я становлюсь похожим на её отца. Хетте никогда не сидит на месте, он любит охотиться в лесу и делает это каждый день. Дуэйн всегда стоит у окна своей спальни и наблюдает за нами. Кенли, который недавно присоединился, сделал себе семиструнную гитару и поет, играя на ней… я действительно скучаю по ним…»

— Капитан… – пробормотал Клейн. Его глаза заблестели и наполнились слезами.

Черт… Капитан, не заставляйте меня плакать…

Теперь я, наконец, понял, почему капитан так медленно продвигается, даже несмотря на то, что использует метод действия…

— Жаль, что Старина Нил умер, потеряв над собой контроль… С ним бы было весело…

Данн отвел взгляд, опустил голову и потер переносицу.

Через несколько секунд он поднял голову и горько улыбнулся.

— Я эгоист. Я не знаю, каковы были истинные желания Аделаида, Кенли и остальных, но я не смог сдержать своего эгоизма…

— Это не так… – Клейн покачал головой.

…

Сидя на диване в приемной, Леонард наблюдал, как Мегоуз выдергивает свои волосы.

Мегоуз казалась все более беспокойной. Она посмотрела на Леонарда с искаженным выражением лица.

— Не знаю почему, но мне вдруг стало нехорошо…

Леонард Митчелл уже собирался ответить, но вдруг увидел, как девушка потянулась к своему лицу и своими ногтями выцарапала кусок кровавой плоти.

— У меня немного чешется лицо.

Мегоуз улыбнулась рассеянной улыбкой.

«Черт!» – тихо выругался Леонард. Он чувствовал, что ситуация ухудшается слишком быстро.

Его губы дрожали, Леонард отвернулся в сторону, а его лицо позеленело.

Он выдавил улыбку и извинился перед Мегоуз, которая принялась выцарапывать себе лицо.

— Извините, мне нужно в туалет.

— Хо… рошо… – голос Мегоуз звучал каким-то отрешенным.

Она потерла живот и сказала: «Мой… ребенок… чувствует себя неспокойно…»

Леонард не ответил. Он ускорил шаг и уже подошел к перегородке.

Выйдя в коридор, Леонард увидел Данна Смита с прахом Селены в руках и слегка раздраженно вздохнул.

После этого выражение его лица стало ещё серьезней.

— Капитан, боюсь, что уже слишком поздно. Мы должны немедленно разобраться с Мегоуз и ее ребенком. В противном случае весь Тинген понесет ужасные потери. Эвакуация гражданских в окрестностях ничего не даст. Да, я знаю, что вы уже сделали такой запрос.

Данн нахмурил брови и спросил: «Ты уверен, что ситуация ухудшилась до такой степени?»

— Да. Не пройдет и трех минут, как Мегоуз мутирует, а её ребенок появится на свет… – сказал Леонард уверенным тоном.

В то же время он взглянул на кровеносный сосуд, обернутый вокруг руки Клейна.

— Запечатанный артефакт 2-105? Позволь мне воспользоваться им. Я могу лучше использовать его способности.

— Хорошо – Клейн без колебаний передал похитителя кровеносных сосудов Леонарду.

Именно это он и собирался сделать с самого начала.

В этот момент Данн поправил воротник ветровки и промолвил:

— Я пойду к ней. Вы выходите через десять секунд. Запомните, выходить только после того, как досчитаете до десяти! Затем, независимо от моего состояния, сосредоточьте все свои силы на то, чтобы атаковать Мегоуз и её ребенка!

Сказав это, он повернулся и пошел в приемную, держа в руках прах Святой Селены.

— Капитан… – крикнул Клейн.

— Капитан! – крикнул Леонард следом.

Данн остановился и оглянулся. Своим мягким голосом он успокоил их: «Не беспокойтесь обо мне, я не одинок. Со мной Аделаид, Дуэй, Хитте и Кенли, они будут сражаться бок о бок со мной».

Он помолчал немного, прежде чем продолжить:

— И помните, мы стоим на страже Тингена.

Сказав эти слова, он больше не задерживался. Капитан ушел за перегородку.

— Капитан! – Клейн и Леонард закричали одновременно, их слезы неудержимо катились по щекам, но Данн не замедлил шага.

Мы стражи, но также и кучка жалких людей, которые борются с собственным безумием…