Когда духовность Клейна коснулась точек света, они внезапно расширились, и перед его глазами возникла сцена.

Даниц, скрытый тенью, склонив голову, молился на краю площади, воспевая почетное имя Шута на древнем Гермесе.

Клейн расширил сцену вокруг Даница и начал искать Инса Зангвилла.

То, что он увидел через серый туман, сильно отличалось от того, что он видел ранее. В центре площади возвышался мрачный собор, построенный из костей. Внутри было темно и тихо.

Воспользовавшись возможностью, Клейн ответил на молитву Даница:

— Покинь площадь. Найди укромное место, где можно спрятаться.

Произнеся эти слова, Клейн, облаченный в папскую тиару и темную мантию, поднял левую руку и заставил засветиться голубые драгоценные камни на острие костяного скипетра.

На площади Возрождения в реальном мире внезапно начался шторм. Это заставило людей быстро покинуть площадь и укрыться от ветра. Даже Андерсон, у которого было застывшее выражение лица, вернул себе свою обычную беспечность. Держась за живот, он быстро бросился прочь из опасной зоны.

Через несколько секунд на площади Возрождения стало очень тихо. Даже те пешеходы, которые шли медленно и не бежали, испытали ощущение полета под напором ветра.

Пустая площадь погрузилась в тишину. Затем из окна собора трупов вырвалось пламя. Оно увеличивалось в размерах и становилось все более ослепительным.

Посреди тишины витраж разлетелся вдребезги, и изнутри, будто метеор, вырвался ослепительный бледно-голубой свет.

Пламя мгновенно сжалось, превратившись в Инса Зангвилла, одетого в черную рясу священнослужителя. Он насмешливо посмотрел на классическое перо в своей руке.

— Если бы ты, идиот, послушал меня, то этого бы не произошло! Я даже не знаю, чего ты боишься. Если бы ты позволил мне помолиться Творцу, чтобы он разрешил мне вернуться в Розу Искупления и объединить усилия со Змеем, то наши приготовления позволили бы нам устроить хорошую ловушку. И сегодня именно мы бы охотились на Адама, а не наоборот!

Потемневшее и поврежденное перо тут же взлетело в воздух и написало на пустом месте одежды Инса Зангвилла:

"В гневе, вызванном смущением, Саурон Эйнхорн Медичи возложил всю вину за случившееся на перо Альсухода, но на самом деле Он сам мешал себе молиться Истинному Творцу. Будь то Саурон или Эйнхорн, никто из них не доверял этому злому богу.

Сегодняшнее развитие событий привело к тому, что психологическая диссоциация этого злого духа усилилась! Это вполне разумное развитие событий. Даже самый лучший и самый профессиональный психиатр с этим согласится!"

«Инс Зангвилл» внезапно нахмурился, поднял левую руку и прижал ее к голове.

Его глаза быстро обрели блеск, а классическое скульптурное лицо стало очень серьезным.

Когда он, наконец, вырвался из костяного собора, перед ним оказалась не площадь, а ступени из древнего камня, что вели на вершину возвышающейся горы, на которой возвышался огромный крест с бесчисленными ангелами, кружащимися вокруг него.

В этот момент пасмурное небо пронзила огромная серебристая молния, ударившая прямо в Инса Зангвилла.

Запечатанное пространство дало трещины. Фонтан и цветы отразились в темно-синих глазах Инса. Его фигура мгновенно исчезла, оставив после себя размытый прозрачный образ, который тут же был поражен молнией и мгновенно исчез.

Не задумываясь о том, какая опасность таится снаружи, Ночной Страж превратился в пламя, проник через трещину в пространстве и бросился наружу.

Что бы ни ждало его впереди, оно не могло быть страшнее и опаснее, чем Сын Творца, Король Ангелов Адам!

Увидев, что из площади поднялось пламя, благодаря которому Инс Зангвилл освободился от ограничений иллюзорного мира, Клейн слегка приподнял голову и подсознательно выпрямился.

В голове промелькнуло бесчисленное множество сцен: его сердце, пробитое насквозь бледной рукой, пара кожаных ботинок незадолго до смерти, Данн Смит, улыбающийся ему, подмигивая левым глазом, и превратившаяся в руины охранная компания Терновник.

Уголки рта Клейна быстро изогнулись вверх.

Затем он произнес низким голосом, используя древний Гермес:

— Несчастье!

Серебристый амулет в его правой руке внезапно вспыхнул мрачным темным светом.

Это был амулет домена несчастий, изготовленный с использованием крови Змея Меркурия Уилла Ауцептина и драгоценных металлов путем молитвы Богине Вечной Ночи.

Это был подарок, который он приготовил для Инса Зангвилла.

Это была стрела возмездия.

Это было Проклятие Божества!

Клейн тут же встал, расправил плечи, взмахнул рукой, добавляя к мрачному черному свету силу серого тумана, и бросил проклятие в Инса Зангвилла.

***

Как раз в тот момент, когда Инс Зангвилл вернулся на площадь Возрождения, он увидел, как из ниоткуда появился мрачный темный луч. Он закрыл собой все небо, сделав окружающее пространство непроглядно черным.

Такая перемена продлилась лишь мгновение, а затем все вернулось в нормальное состояние. Хотя казалось, что ничего страшного не произошло, но Инс Зангвилл, как Ночной Страж, способный наделять других невезением, остро «учуял» ауру опасности. Не раздумывая, он протянул левую ладонь, пытаясь с помощью злого духа внутри себя и своих способностей Привратника войти в Духовный Мир и скрыться.

Однако ни один из окружающих его цветов, ни один из белых фонтанов, ни одна из черных плиток не приобрели насыщенного цвета, и тем более не наложились друг на друга.

Способность Путешествие по Духовному Миру Инса Зангвилла не сработала!

Его глаза застыли, и он, казалось, понял причину. Злой дух в его душе боролся с самим собой, поэтому три слившиеся души - Саурона, Эйнхорна и Медичи - не хотели давать ему свою силу.

— Видишь? Все было бы хорошо, если бы ты послушал меня!

— Чушь! Я лучше умру, чем уверую в Истинного Творца!

— Какой смысл сейчас спорить об этом? Разве ты все равно не закончил так же, как и мы, будучи превращенными в зелье Алистой Тюдором?

— Значит, никто из вас не нервничает? Разве вы не заметили, что от проклятия явно исходила аура божества? Эта сила очень мощная, с нашим нынешним состоянием мы не сможем избежать ее. Хаха, продолжайте спорить. Давайте! Я буду ждать нашей смерти.

***

Вены на лбу Инса Зангвилла запульсировали, когда он услышал это. Он был взбешен тем, что Саурон Эйнхорн Медичи вдруг затеял внутренние распри в такой критический момент. Казалось, они совсем не замечают грозящей им опасности.

Как бывший архиепископ, наблюдавший за Священными Артефактами Церкви Вечной Ночи, Инс Зангвилл не позволил своему рассудку помутиться из-за гнева. Он инстинктивно полагал, что мрачный черный луч как-то связан с властью Богини Вечной Ночи над несчастьем. Он считал, что внезапный раскол Саурона Эйнхорна Медичи явно был результатом этого влияния. Поскольку одно только перо Альсухода не заставило бы злого духа Красного Ангела ввязаться в ссору, не заботясь о том, в какой ситуации он оказался!

Инс тут же развернулся и быстро побежал к одному из выходов с площади Возрождения, пытаясь связаться с другими духами. Он хотел позаимствовать их силу, чтобы спастись, но вокруг не было ни одного духа!

В этот момент в укромном уголке пустой площади появилась фигура. Он был смешанной крови Лоэна и Балама. У него было пухлое лицо и мешковатая одежда. На поясе у него висела рапира.

Это был Адмирал Ада Людвелл!

Это была марионетка, у которой не было никаких мыслей!

Использовав амулет Проклятие Божества, Клейн, следуя своему плану, вернулся в реальный мир и использовал двух марионеток!

Он заставил Энцо найти неподалеку неприметный угол, достать приготовленные предметы и провести ритуал жертвоприношения. В то же время он управлял Адмиралом Ада, чтобы тот вышел из укрытия и встретился с Инсом Зангвиллом.

Адмирал Ада, совсем не похожий на себя прежнего, поднял правую руку, которая быстро стала бесплотной и вытянулась в сторону цели.

Это была его способность извлекать чужие духовные тела на расстоянии, полученная с помощью существа Подземного Мира в его теле!

Ладонь Людвелла стала бледно-белой, и из тела Инса Зангвилла неудержимо вылетела фигура.

Однако Инс Зангвилл тоже когда-то был Привратником. В его глазах тут же возникла таинственная иллюзорная бронзовая дверь, и она быстро втянула обратно его ускользающее духовное тело.

С его уровнем и силой это должно было быть легко, но по какой-то причине он совершил несколько ошибок и едва не позволил Адмиралу Ада добиться успеха. В течение некоторого времени он мог лишь вести борьбу, похожую на перетягивание каната.

В этот момент рядом с Людвеллом быстро появились две фигуры. Одна из них была черноволосым зеленоглазым Леонардом Митчеллом с прозрачной перчаткой на руке, а другая – Дейли Симон с голубыми тенями для глаз и такими же румянами.

Они подоспели в самый удачный момент, ведь невезение человека часто подразумевает везение его противника!

Первым, что увидела Дейли, был человек, которого она никогда не сможет забыть. В ее глазах мгновенно вспыхнула ярость.

Она не спешила нападать, лишь продолжая наблюдать. Она подошла к Людвеллу сзади и раскинула руки.

Бронзовая дверь с бесчисленными странными узорами тут же появилась и со скрипом открылась.

Это были врата, ведущие в Подземный Мир, врата, полные соблазна для всех неживых существ!

Из двери вырвалась неописуемая и ужасающая сила притяжения, и фигура над телом Инса Зангвилла полностью отделилась от него.

Это был полупрозрачный человек в окровавленных черных доспехах. Он был молод и красив, с рыжими волосами. На его лице были ужасающие следы разложения, а между глазами виднелся знак, похожий на клеймо.

Этот молодой человек не особо удивился тому, что его разлучили с Инсом Зангвиллом. Вместо этого он усмехнулся.

— Сегодня нам точно не повезло. Один раз мы уже погибли вместе, так стоит ли делать это еще раз? Особенно, когда нами управляет такой слабак?

На левой щеке появилась кровавая трещина, которая открывалась и закрывалась сама по себе:

— Ладно, давайте очистим окрестности от мусора...

Не успели эти слова закончиться, как человек в окровавленных черных доспехах протянул ладонь и извлек из своего тела иллюзорный меч с темно-красными пятнами ржавчины.

Ужасающая, подавляющая сила позволила злому духу освободиться от Людвелла и Дейли Симон. Он взлетел в воздух, пытаясь вернуться в тело Инса Зангвилла.

В этот момент раздался хриплый голос, словно у человека в горле наждачная бумага. Адмирал Ада Людвелл произнес на древнем Гермесе:

— Судьба!