Виконтесса Ча Су Чон ярко улыбалась, пока говорила о принесении себя в жертву королевству. Внезапно, когда я увидел её улыбающееся лицо, в голове всплыли все события травмы.

«Да».

Я вспомнил не только то, что я Ким Гон Джа, младший глава Школы Дьявола и Луна герцогства Иванси. Я вспомнил всё, что увидел, попав в травму.

«Я пробежался почти по всей жизни хозяина башни».

Момент, когда Ча Су Чон возвысилась на знатью. Момент, когда она стала баронессой. Момент, когда она погрузила столицу в водоворот политической неразберихи, вступив в однополый брак с близкой родственницей.

«Насколько я помню, тогда виконтесса Ча Су Чон тоже улыбалась».

И я видел все моменты, когда виконтесса так радостно улыбалась.

Потому что это моя способность – видеть травму.

«Дело не только в этом».

Я ведь знал, что Ча Су Чон со временем станет герцогиней. Ведь этот момент я уже видел однажды.

«Почему?»

Почему я вообще вижу счастливые для Ча Су Чон моменты?

Почему я увидел всё это?

«Неужели…»

Зная, на что способна виконтесса Ча Су Чон, я кое-что понял. Хотя это было почти невозможно. Обычному человеку даже вообразить подобное трудно. Но как человек, что прошёл через 4000 дней регрессии, я всё же легко пришёл к этому ответу.

«Вся жизнь хозяина башни – травма».

Как бы счастливо при этом она ни улыбалась.

«С самого рождения до сих пор не было ни одного нетравматичного момента».

И когда я это осознал, невольно произнёс:

— До каких пор?

Виконтесса Ча Су Чон оглянулась на меня.

— Как долго ты планируешь соблюдать это Золотое правило? — спросил я её.

— Вечно.

— Пока не останется несправедливо обиженных людей?

— Да. Дело не только в подданных этого королевства. Я ведь уже говорила советнику, вернее, Ким Гон Джа, — виконтесса Ча Су Чон склонилась ко мне и прошептала: — что дело во всех людях, включая живущих в мирах за пределами королевства. Прости, но я заглянула в твои воспоминания. Ты ведь тоже теперь следишь за моими. Так что, похоже, мы неплохо поладили.

Ожидаемо.

Виконтесса Ча Су Чон обладает способностью видеть прошлое другого человека. И раз появилась такая необычная личность, как и я, она не могла не заглянуть в моё прошлое.

— Тебя называют молодым главой Школы Дьявола. Ты глава весьма интересной организации, Гон Джа. Если честно, с таким отношением ты можешь добиться хороших результатов.

Виконтесса нежно посмотрела на меня, словно на младшего коллегу.

— Я знаю, что ты хочешь меня остановить. Для кого-то вроде тебя, видеть, как кто-то страдает, неприемлемо. Но, Гон Джа, будь верен своим обязанностям.

Обязанности…

— Ты тот человек, который должен ратовать за обессиленных больше, чем кто-либо другой. Ты – человек, который должны строже других следить за исполнением Золотого правила. Ты должен заметить крики всех слабых. Разве это не твоя обязанность?

— Я…

— Не пытайся меня остановить. Это предупреждение, — виконтесса Ча Су Чон коснулась моего уха. — У меня есть привычка губить детишек, которые мне нравятся.

— Кхм…

— Гон Джа, ты ведь не думаешь, что ты первый, кто пытается меня остановить, правда? Знаешь, сколько слёз пролил Его Величество, сидящий на троне? Если я соберу все слёзы, что пролили мои возлюбленные, можно будет не волноваться о засухе в следующем году.

Эти слова не были ложью. Как и предупреждение не было блефом. Потому что Бог всегда сначала предупреждает, прежде чем изничтожить.

Хозяин башни уже пыталась отговорить меня от травмы.

— Ты…

И как в тот раз, помня о предупреждении, я спросил:

— Ты счастлива?

— Да.

Её короткие ноготки легонько царапнули меня по уху

— Разве ты не чувствуешь? Я рада. Для своих возлюбленных я стала и благословением, и проклятием. Им достаточно одной моей улыбки, чтоб стать счастливыми, и одного моего взгляда, чтобы стать несчастными. Так почему бы мне не быть счастливой?

— Несмотря на то, что тебя ждёт истязание?

— Несмотря на то, что меня ждёт истязание.

— Почему… ты принимаешь боль за счастье?

Виконтесса Ча Су Чон улыбнулась.

— Боль – это просто боль. И меня ждёт сладкая награда.

— Какая?

— Слёзы, что будут ронять мои возлюбленные. Когда они будут наблюдать за моими страданиями, их сердца разобьются, а лица исказятся от муки. Столь упоительно сладкое зрелище, на которое хочется смотреть и смотреть.

— Ты их любишь. Но причинять боль любимому человеку…

— Это неправильно. Но ведь все, кого я люблю, – люди, которые кого-то убили или погубили. Разве не естественно, что они должны страдать?

— …

— Как я уже говорила тебе, Гон Джа, ты не первый и не последний, кто пытается меня отговорить. Но ведь я создала себя ради этого момента.

— Создала?..

— Да. Я пристрастилась к их несчастьям и бедам. Мне нравится смотреть, как они ломаются. Чтобы заманить их в ловушку, было достаточно внешности и красноречия. И таланта. Достижения, которые никто не может отрицать. Сила, против которой никто не может пойти. Я пыталась достичь всего этого. И у меня получилось.

— …

— Хочешь, докажу?

В этот самый момент посреди зала заседаний начала суматоха.

— Все бедствия позади!

Это была крупная дворянка с рогами на голове, и голос её был под стать комплекции: от крика по амниотической жидкости пошла рябь.

— Восстание подавлено! Война закончилась! И нам теперь нужно следить, чтобы всё и оставалось благополучно. К чему такие крайние меры?..

Я воспользовался информационной магией баронессы Гу Вон Ха, чтобы понять, кто эта дворянка.

+

[Па Сан У*]

Статус: дворянка, маркграфиня.

Связь: политический противник виконтессы.

Опасность: белый.

Примечание: глава графства Со*. В прошлом была замешана в похищении молодой барышни из другой семьи. Из-за её пособничества похищению, семья жертвы была разрушена. Соседнее графство Гом* на северо-востоке славится своими шахтами и горнодобывающей промышленностью. Ловит всех беглых шахтёров и возвращает их в графство Гом.

Сохраняет нейтралитет.

Можно убить.

+

(П.п.: Па Сан У (дословно) – раненый горный бык. Графство Со – графство коров/быков. Графство Гом – графство медведей. Ранее это было не настолько очевидно, но феоды и имена их владельцев не совпадают. Вернее, они синонимичны, но пишутся по-разному.)

И не только графиня Па Сан У.

— Бред какой-то. Нет… — пробормотала в отчаянии дворянка того же возраста, что и виконтесса Ча Су Чон.

Она одну за другой переворачивала бумаги. Затем начала пролистывать сразу по две, три или четыре за раз. И, наконец, схватила весь документ.

— Члены фракции виконтессы… Что насчёт вас?

Стоящие за виконтессой Ча Су Чон ничего не ответили. А дворянка стиснула зубы.

— Мы же с Вами практически одногодки, какой бы причина ни была… Нет, даже если бы Вы не были девушкой, я бы сказала тоже самое. Это просто бессмысленно. Я против этого законопроекта. Против!

Я также прочитал информацию об этой дворянке.

+

[Сон ЧжоХэ*]

Статус: дворянка, местная маркиза.

Связь: отсутствует.

Опасность: белый.

Примечание: глава маркизатаКе*. В детстве плавала по морям, была склонна к авантюризму, но повстречалась с драконом и была проклята. Потеряла память и забыла, кто она такая. Из-за её незрелых поступков судьба маркизата под вопросом. Из-за того, что она попалась на уловку в Империи Драконов, маркизат сильно ослаб.

Несмотря на то, как она выглядит, её психологический возраст на уровне тринадцати лет.

Не заметила того, что в её собственном феоде собралась повстанческая армия. Это способствовало развитию большого восстания в Восточном Море.

Сохраняет нейтралитет.

Можно убить.

+

(П.п.: Сон ЧжоХэ (дословно) – свежий краб. МаркизатКе – маркизат крабов.)

Многие дворяне заговорили. Читая каждый раз информацию о них, я видел одно и то же.

«Нет».

Ни одного.

«Нет ни одного, кто был бы безгрешен».

Включая первоначальную владелицу этого тела. Это была запись, сделанная женщиной по имени Гу Вон Ха.

«Во всём этом огромном зале заседаний нет ни одного…»

Маркиза Бэк Соль То убила ребёнка. Виконтесса Сун Хык Син практиковала каннибализм. Виконтесса Тэ Ха Ран убивала мирных жителей. Графиня Па Сан У разрушила семью. Маркиза Сон ЧжоХэ не сумела предотвратить восстание. Баронесса ХэМён Сом, герцогиня Му Ви Шик, Король-Солнце…

Кто-то был глупым, кто-то некомпетентным, кому-то было просто безразлично. У сотни дворян была сотня обстоятельств, для которых они могли придумать тысячи оправданий. Однако общая черта была очевидна. Среди них… Нет ни одного человека, который бы не совершил преступления.

— Все… — свободно сказала виконтесса Ча Су Чон. — Все были слишком нерадивы последнюю тысячу лет, особенно последние шестьсот лет… нет, даже шестьдесят.

И ни один из них не спас больше людей, чем виконтесса Ча Су Чон.

— Что все они делали, когда десятки тысяч рабов из человекоподобной расы умирали в графстве Гом при добыче руды? Разве они не знали? Разве у них было недостаточно сил, чтобы вмешаться? Разве они не были готовы? Может и так. Но сотня лет – слишком долгий срок для такого оправдания.

Никто их них не был более талантливым, чем виконтесса Ча Су Чон.

— Восстание подавлено? Война закончена?

— …

— Разве если уничтожить всех врагов в поле своего зрения, война закончится? Неужели они думают, что все исчезли? Они не исчезли, а просто притаились. Тот, кого когда-то били хлыстом по спине, никогда не забудет испытанную им боль.

Да.

— Тот, чья семья умерла, никогда не забудет, какой температуры была земля, когда он копал могилу.

В этом мире, который был не совсем миром, кто-то по имени Небесный Дьявол отдал поклон.

— Тот, кому приходилось уклоняться от едущей кареты, никогда не забудет этого унижения. Мать, чьего сына призвали в армию, из которой он не вернулся, никогда не забудет, как он выглядел, когда спал в своей постели. Тот, кому от голода приходилось зимой есть кору, никогда не забудет, как больно она царапает рот.

Кто-то по имени Небесный Демон отдал поклон.

— Разве они исчезли? Разве всё в прошлом? Раз их обиды давние, то не нужно их рассеять? Раз их обиды скучны, то не стоят того, чтобы слушать?

Это не так.

— Это не так.

Все они поклонились.

— Как же тут не смеяться?

В этом мире, который ничем не отличается от других, кто-то отдал поклон. Потому что этот мир таков же.

В баронстве Шим Воль Сока камень, который никто не трогал, покатился сам по себе. Народ роптал. Говорят, что когда камень перекатывается сам по себе – это дурной знак.

Молодая барышня Бэк Соль То забила ребёнка-простолюдина кнутом до смерти.

Воды реки Хуанхэ еженощно бурлили без всякой причины. А лягушки, что выпрыгивали из речного потока, умирали, ударившись о землю.

В столицу королевства за один день ударило двадцать шесть молний.

— Тринадцать накладывается сверху и снизу, образуя двадцать шесть, — тарахтела гадалка у северных ворот.

Виконтесса Тэ Ха Ран убивала мирных жителей.

Предсказывать и распространять такие суеверия в стране считалось большим преступлением, поэтому столичная стража избила и выгнала гадалку. К тому дню ещё не настал сезон дождей, но река уже вышла из берегов, перекрыв все подступы к столице.

Король-Солнце не выходил из дворца.

— Вы, власть имущие, должны взять на себя ответственность за прошлое.

Начались неурожайные годы, за ними последовали и болезни. Эти годы напоминали сгнивший позвоночник, каждый год – позвонок, в котором накопился гной. И каждый год, словно разлившаяся река, уносил кучу жизней.

— Вы все не обращали на это внимания, поэтому теперь вам придётся выбрать человека, на которого падёт осуждение простых людей.

И посреди разваливающегося королевства в декабре родилась девочка.

Девочка, которая пыталась встать на сторону народа.

— Вам придётся выбрать меня.

Амниотическая жидкость не колыхнулась.

Прошлое какое-то время.

Наконец, маркиза Сон ЧжоХэ открыла рот и произнесла дрожащим голосом:

— Я против.

Виконтесса Ча Су Чон кивнула.

— Да, верно.

И сказала:

— Какой финал, по-вашему, должен быть подготовлен?

***

Первоначальная владелица этого тела отчаянно хотела найти…

«Хотя бы одного хорошего человека».

Баронесса Гу Вон Ха любила виконтессу Ча Су Чон. Я не знал почему, и даже не видел этого, но я чувствовал её любовь в словах, что баронесса оставила.

«Неужели нет хотя бы одного хорошего человека среди правителей этого проклятого королевства?»

Поэтому баронесса начала вести записи. Используя свою магию, она исследовала каждого дворянина и записывала результаты своего расследования. Поэтому я, унаследовавший её тело, глядя на пришедших на Дворянский Совет людей, читал информацию о каждом из них.

Но в записях баронессы Гу Вон Ха всё не было изменений.

«Убийца».

Жестокий убийца.

«Тот, кто поднял восстание».

Тот, кто подавил мятеж.

«Тот, кто купил раба».

Тот, кто продал раба.

«Тот, кто совершил преступление по глупости».

Тот, кто совершил преступление из-за некомпетентности.

Информация, записанная Гу Вон Ха, была равноценна признанию вины. Из сотен ног, погружённых в амниотическую жидкость, ни одна не была окроплена кровью.

Поэтому баронесса Гу Вон Ха сдалась.

Она не могла остановить свою хозяйку.

— Возможно, причина, почему я именно сейчас восстановил контроль над сознанием…

Стоило мне подумать об этом, как я начал двигаться.

— Что такое? — склонила голову виконтесса Ча Су Чон. Её фиолетовые глаза смотрели вперёд, отражаясь в моих глазах. — Разве я не предупредила тебя, Гон Джа? Я…

— Травма, — сказал я.

Виконтесса Ча Су Чон ещё больше наклонилась ко мне.

— Что?

— Виконтесса, я видел твою травму.

— Знаю. Ты же всё ещё смотришь.

— Не только этот момент. С момента, когда ты получила титул баронессы, женившись на девушке… Я просмотрел почти всю твою жизнь.

Я схватил виконтессу Ча Су Чон за запястье.

— Если бы ты была по-настоящему счастлива, я бы никогда этого не увидел.

— Неужели? — покачала головой виконтесса Ча Су Чон. — Может, я недавно стала чуть более счастлива. Поэтому моя жизнь до сих пор была выставлена так, будто была полна тягот и невзгод. А с этого момента начнутся дни настоящего счастья.

— Нет.

С того дня твоя улыбка не изменилась.

— Я видел и то, что в конце концов ты получила титул герцогини.

И впредь твоя улыбка не изменится.

— С сегодняшнего дня и дальше ты будешь продолжать испытывать травму.

— Ты говоришь странные вещи, Король Смерти.

Виконтесса назвала меня по прозвищу, хотя я ей его не называл. Как она и сказала, она прочитала моё прошлое.

— Хочешь сказать, что я на самом деле несчастна и только притворяюсь счастливой? Мне плохо от твоих слов. Если бы я с самого начала лгала, мои возлюбленные не могли бы этого не заметить. Я…

— Бог, который никогда не возвращается в прошлое.

Я придвинулся немного ближе к виконтессе Ча Су Чон.

— Причина, почему вся твоя жизнь состоит из боли, проста. Конечно же потому, что ты смотришь на чужое прошлое. Ты видела прошлое маркизы Бэк Соль То, видела прошлое виконтессы Тэ Ха Ран, видела даже моё прошлое.

Другими словами…

— Не было ни одного мгновения, чтобы ты не видела, как кто-то умирает. Это не может не быть болезненным. Ведь твоя жизнь состоит из сотен миллионов травм.

И ещё ближе.

— Но вот что странно. Ты получила Взгляд Золотого Дракона и Дыхание Ледяного Дракона относительно недавно. Но вопреки ожиданиям, ты, кажется, ещё раньше могла заглядывать в прошлое людей по собственному желанию. Поэтому ты всю жизнь стонала от страданий.

Я видел жизнь виконтессы Ча Су Чон ещё до того, как она начала охоту на драконов. Уже тогда она страдала, читая чужое прошлое.

Но как?

Ча Су Чон в те дни не обладала силой драконов. Так как же она могла переживать чужую боль?

Есть только один вариант.

— «Бог, который никогда не возвращается в прошлое» – это полнейшая чушь.

— …

— Ты – Бог, который продолжает возвращаться в прошлое.

Я посмотрел на молодую дворянку перед собой.

— Ты вернулась в прошлое с силами драконов. Так что ты с самого детства и до сих пор могла видеть травмы других.

Встретившись с герцогиней Му Ви Шик, виконтесса Ча Су Чон мгновенно увидела её прошлую жизнь. Как будто знала всё с самого начала.

Когда виконтесса Ча Су Чон встретилась с Королём-Солнце, она уже знала, как он жил. Как будто уже давно обо всём догадывалась.

— Ты постоянно повторяешь эту жизнь. Возвращаешься и возвращаешься. Живёшь одной и той же жизнью. Знаешь, что должна сказать и как действовать. Ты вечно проживаешь одну и ту же жизнь, неустанно наблюдая за страданиями других. Поэтому вся твоя жизнь – травма.

Виконтесса Ча Су Чон молчала.

— Сколько раз ты уже повторила эту жизнь, хозяин башни? — спросил я её.

Она не улыбнулась.

— Сколько раз ты её будешь просматривать?

Её лицо оставалось безэмоциональным.

В какой-то момент время в зале заседаний остановилось.

Маркиза Сон ЧжоХэ, которая роняла слёзы, опустив голову от гнева, и Король-Солнце, который молча восседал на троне, замерли.

— Гон Джа, — произнесла виконтесса Ча Су Чон среди остановившегося времени. — А ты когда-нибудь считал песчинки на берегу реки?

Бессчётное количество раз.

— Мой ответ очевиден.

На лице виконтессы Ча Су Чон не отражалось никаких эмоций, будто с самого рождения она была такой бесстрастной. Как будто именно это и было её настоящим лицом. Её фиолетовые глаза равнодушно освещали мир, а губы никого не высмеивали и не благословляли.

— Вечно.

И в этот же миг пейзаж разбился.