3.

Вшуух.

Черная жидкость бурлила вокруг Леди Золотой Сливы. Возможно, это была не жидкость, а тень.

Будь то жидкость, свершившая ее омовение при рождении, или тень, сопровождавшая ее до смерти, они прекрасно подходили для того, чтобы возвестить о начале ее новой жизни.

[Коробка Воспоминаний Дракона Земной Кости активирована].

Жидкость… тень… жидкая тень полностью окутала Леди Золотую Сливу. Из-под кокона доносился шум жидко-теневого водоворота.

Затем он начал уменьшаться.

Кокон, заключивший Леди Золотую Сливу, становился все меньше и меньше, пока наконец не стал размером с детский игрушечный колокольчик. На моей ладони лежала темная бусинка, вязкая, как жидкость, и темная, как тень.

— …

Эта маленькая вещица была сущностью Сильвии Эванейл.

Держа бусинку в одной руке, я медленно, учтиво, открыл рот – ам! — и опустил ее внутрь. Как будто вишенку c вершины торта.

— …

Все во дворе нервно внимали мне.

В их глазах я больше не был спутником Иванси или молодым главой демонического культа. Они видели во мне полубога.

Пока они взирали явлению полубожественного чуда, я просто жевал.

Мягко.

Я жевал бусинку. Естественно, вкус бусинки отличался от вишенки на торте. Вишенка была бы сладкой. Иногда с кислым послевкусием. Однако, эта бусинка, сущность Сильвии Эванейл, чем больше я ее жевал. Чем больше я грыз… тем больше она становилась похожа на унылую дождевую воду.

«Да, юная госпожа Сильвия.»

«Имейте в виду. Вы для кого-то тоже гадина.»

«Дворецкий! Что ты делаешь, куда ты уходишь!?»

Фрагментарные воспоминания.

Каждый раз, при совершении жевательных движений, всплески воспоминаний взрывались, как попкорн.

— Мм.

Сглотнув, я проглотил часть воспоминаний о Леди Золотой Сливе, которые были раздроблены моими зубами на мелкие кусочки. Затем, со звуком глоть, я проглотил оставшееся. Жизнь человека оказалась слишком большой и слишком сложной, чтобы принять ее одним глотком.

[Коробка Воспоминаний Дракона Земной Кости создана].

Затем.

— Хуууу…

Я медленно выдохнул. У моего выдоха была форма. У него был вес. У него даже был цвет, черный, словно ядовитый дым.

[Появляется Апостол «Коровы, что следует за разрушением»]

Башня назвала два открывшихся глаза старым именем.

Однако, оно оказалось слишком тусклым, чтобы осветить ее сейчас.

— Сильвия Эванейл.

— …

Та, что вновь обрела форму и смогла дышать.

Было бы преувеличением назвать свершившееся реинкарнацией, было бы слишком грандиозно назвать свершившееся трансформацией, так что, скажем, свершилась метаморфоза. Та, что когда-то умерла, изменилась и теперь стояла передо мной на коленях.

— Хотела ли бы ты получить новое имя?

— …нет. Я бы хотела продолжить жить так, как жила, и зваться так, как меня звали. Более того… я… как мне к вам теперь обращаться?

Выражение лица Леди Золотой Сливы было преисполнено благоговения.

Оно и понятно.

С ее точки зрения, я воскресил ее из мертвых.

Взяв память Злого Духа, хранившуюся в [Приказе Возрождения Злых Духов], я сжал её в коробку воспоминаний [Черепа Дракона Земной Кости], после чего поместил в свое тело. Теперь я мог оживить Леди Золотую Сливу сколько угодно раз и когда захочу.

Независимо от того, игрался ли с магией человек или это был бог, мы вступали на территорию чудес.

— Во-, воскрешение — это истинное свидетельство божественности. Я не думаю, что будет правильно называть вас просто Женой Иванси, как раньше…

— Глава семьи.

— А?

— Ты можешь называть меня главой семьи и впредь. По крайней мере, на людях. В частной жизни я не возражаю, если ты будешь называть меня Ким Гон Джа, господин Гон Джа, сударь Гон Джа, или, как угодно. Однако, на случай войны или битвы, называй меня главой семьи.

— …

Я медленно встал.

Я просто распрямлял согнутую спину, но чувствовал себя как зверь, потягивающийся после долгой спячки. Если даже я так себя почувствовал, должно быть людям, наблюдавшим за мной, было еще труднее.

— Внимание всем!

Заговорив, я укрепил голос аурой.

— У слова «семья» есть два значения. Первое — это династия, а второе – союз любящих. Мы с Равиэлью начинаем уникальную династию. Сделать каждое существо, которое я приведу в этот мир, своей семьей… вот идеал, к которому я буду стремиться.

Если бы я смог полюбить кого-то так же, как я люблю Равиэль.

Если есть шанс сделать невозможное возможным.

— Эсдель.

— Ах, да, мой хоз… отец.

Услышав мой зов, Эсдель тут же подбежала и опустилась на одно колено. Посмотрев на нее, я слегка улыбнулся и погладил ее по голове.

— Вот что я имею в виду.

— …а?

— Только тот факт, что она называет меня отцом, а я называю ее дочерью, не делает нас еще [семьей]. Послушай, Эсдель. Почему дочь преклоняет колени перед отцом?

— Ах, — Эсдель была в замешательстве. — Ну это… Ведь, даже в отношениях между родителем и ребенком бывают случаи, когда родитель занимает должность Короля, тогда дети должны следовать обязанностям не только детей, но и подданных, поэтому у меня нет выбора, кроме как…

— Все хорошо.

Я улыбнулся.

— Дело в том, что мы еще не стали достаточно близки друг другу.

— …Отец?

— Я неопытен в роли отца. Эсдель тоже никогда не была дочерью, поэтому ты не знаешь, каково это. Вот почему мы еще не достигли стадии семьи. Мы не знаем, каким отцом и какой дочерью нам суждено стать.

Дул ночной лёгкий ветер.

Десять лет назад такой же ветерок дул перед сиротским приютом возле Башни.

Я подставил ему лицо.

— Мы еще многого не знаем.

Неизвестно, кем нам уготовано стать друг для друга.

— Мы еще не семья.

Мы только собрались на стартовой линии.

— Если мы будем игнорировать нашу неопытность и считать, что [мы семья] или [мы близки, как семья], то однажды эти мысли превратятся в оковы, которые будут сдерживать нас. [Даже если мы семья, мы ничего не знаем друг о друге]. [Если мы семья, почему мы не можем сделать даже этого?]. Такие моральные терзания обязательно последуют.

Чудесно, когда сердце летит вперед.

Однако лучше пусть сердце обеспечивает крепкий тыл.

Тогда Директор произнес эти слова перед нами, сиротами.

— Мы…

С усталым выражением лица я стоял и пересказывал его слова.

— Давайте будем стараться понять друг друга, понять настолько, насколько мы хотим понять, и понять причину, по которой мы не понимаем того, чего не понимаем. Чего мы хотим. Какие у нас привычки. Что бы мы хотели сказать миру, когда будем уходить из жизни. Почему мы любим закат…

Я медленно перечислил приметы любви.

— Пока мы все это не узнали, пока мы не узнали друг о друге, мы еще не [семья].

Друг за другом я окинул взглядом Короля Дьявола, который пытался уничтожить мир, культистов из мира вечной зимы и благородную юную госпожу, которая насылала проклятья на людей.

— Отныне мы все постараемся стать друг для друга семьей.

Директор.

— Но семья не завершается и не заканчивается на том, чтобы просто стать семьей. Семья — это отношения. Это предел отношений. Это даваемая каждым клятва усердно трудиться на благо всех. Трудно заботиться о ком-то другом, и еще труднее усердно трудиться ради кого-то другого, но разве можно легко построить семью?

Так и есть.

— От нас потребуется много тяжелой работы.

Много усилий.

Мы сможем справиться.

— До тех пор, пока мы не сможем компенсировать недостатки друг друга как семья, давайте будем [династией].

На мое заявление отреагировала Эсдель, чью голову я поглаживал в данный момент. Ее уши дернулись.

— От…ец. Что ты имеешь в виду, говоря о династии…?

— У каждого будет своя династийная позиция. Верховный Камердинер будет отвечать за гигиену и процветание династии, и кроме того он будет готовить еду для членов семейной династии, если они проголодаются.

Точно так же директор раздал нам наши роли. В конце концов, люди должны заниматься тем, что у них получается лучше всего, и стараться совершенствоваться в этом.

Посмотрев на Эстель, я серьезно произнес:

— Обычно старшая дочь становится преемницей. Преемники получают специальную подготовку, необходимую для наследования, и когда глава семьи по каким-то причинам не может принимать посетителей, эта обязанность ложится на плечи старшей дочери вместе с проведением балов и других общественных мероприятий. Эсдель, ты старшая дочь нашей династии, и в будущем на тебя будет возложено множество обязанностей.

— …

— С другой стороны, в обязанности воинов входит защита безопасности членов династии. Они будут защищать членов династии от похищения врагами, и если какая-либо сила осмелится бросить вызов нашей династии, они примут этот вызов и выйдут на бой.

Ночное небо.

Дорогие мне члены культа сливались с ночной тьмой. Воины сидели на стене, под стеной, во дворе и в главном зале, и все они смотрели на меня.

— Я постараюсь стать для вас семьей.

Среди них не было кровных родственников.

— Но пока этот день не настал, давайте будем династией.

Мы лучше всех сможем позаботиться друг о друге.

Те, кто страдал больше всех, те, кто ненавидел больше всех, те, кого предал мир и те, кто стал свидетелем его гибели. И тем не менее все они все же смогли собраться здесь, после того, как встретили меня.

Я открыл рот.

— Четыре Повелителя Демонов.

— Мы!

В темных углах резиденции, по одному на каждую сторону света, поднялись на ноги самые высокопоставленные члены Демонического Культа.

Самый старший среди них, Демон Крови, открыл рот:

— Пожалуйста, говори, Молодой Гла…

Красивый лоб Демона Крови покрылся морщинами. Проще говоря, он был человеком принципов. Грубо говоря, он был непоколебимым телохранителем, который защищал моего Учителя с самого близкого расстояния и следил за дисциплиной членов культа. Хотя он и выглядел как высокий красивый молодой мужчина, но, что касается взглядов, он был слегка старомоден.

— …Глава семьи.

— Мм.

— Вы можете использовать нас просто как оружие. Молодой глава… нет, глава семьи добр душой. Даже если вы будете использовать нас как оружие, мы не почувствуем стыда или сожаления ни на миг. Мы будем вашим острым лезвием, и если такое вас воодушевляет, то этого будет достаточно.

— Учитель была для меня как мать.

— …

— Для тебя Учитель, должно быть, была даже больше, чем мать.

— …

— Демон крови.

Наклонившись, я накрыл сжатые кулаки Кровавого Демона своими руками.

— Мы потеряли человека, который был матерью для всех нас. Разве не так?

— …да, это так.

— Значит, мы братья. — Сказал я. — Людей определяет не то, что у них есть, а то, что они потеряли. Такова доктрина нашего Культа Разрывающих Небеса. Скорбь по утрате нашего Учителя, несомненно, объединяет нас.

— …

— Мы должны больше говорить друг с другом, лучше понимать друг друга, узнавать пределы друг друга и действовать друг другу на нервы, чтобы…

Больше, чем сейчас.

Гораздо больше, чем сейчас.

— Мы станем прекраснее и счастливее.

— …

— Пока этот день не наступит, я буду главой династии.

Кровавый Демон разомкнул свои сухие губы.

— Хорошо, Глава семьи.

— Теперь решение военных вопросов будет делом Демона Крови. Твоя должность будет называться Заместитель Командующего Воинами. Скоро я назначу Командующего Воинами, поэтому, пожалуйста, во всем ему помогай в качестве его заместителя.

— Да! Глава семьи!

Я повернул голову.

— Убурка!

— Хм.

Бух.

Когда Убурка встал и вышел из главного зала, двор содрогнулся. Все это время Убурка при помощи ауры контролировал свой невероятный вес. Теперь, когда я позвал его, Убурка высвободил импульс, который он скрывал до сих пор.

— Ты звал. Па.

Со всех сторон раздались испуганные возгласы. Члены Демонического Культа. Воины моей династии оценили уровень, которого достиг Убурка.

Убурка и в самом деле был чудовищем.

Мастер боевых искусств, который смог достичь стадии единства тела и разума в юном возрасте и стадии омоложения тела в старости. Величайший талант к боевому искусству в истории расы гоблинов. Если дать ему шанс, то через некоторое время он мог бы даже дотянуться до того уровня, на котором находился Учитель. Заметив это, воины моей династии занервничали.

Пока все воины насторожились, я улыбнулся:

— Ты мой сын.

— Угор. Верно.

— Похоже, в последние дни ты перегрел свою большую голову на солнышке, и теперь влюбляешься во всех, кого видишь, да еще каждой первой пытаешься признаться…

— Ты, кажется, забыл мое Имя Созвездия, па. Хочешь, чтобы тебя побили?

[Созвездие «Мускулистая свинья, мечтающая согрешить против небес» угрожает Вам].

Ахаха.

Я издал смешок.

— Все в порядке. Даже в пубертатном возрасте мой сын крутой. Папа любил только один раз, но разве благодаря этому одному разу я не женился на лучшем существе на свете? С точки зрения эффективности, меня можно назвать королем свиданий. Ты всегда можешь прийти и обсудить определенные темы с папой, когда захочешь.

— Папин случай — особый, до неприличия особый, поэтому я не думаю, что его вообще можно использовать в качестве примера… Уго. Если мне будет о чем поговорить, я тебе скажу.

— Верно. Ты мой старший сын. — Я кивнул. — Самый сильный воин среди всех, кого я знаю.

— …

Убурка удивленно посмотрел на меня.

— Сколько раз я бросал вызов па и проигрывал?

— Я проиграл Эсдель сотни раз, прежде чем смог победить. Количество поражений — это не более чем дополнение, усиливающее ценность победы.

— А я когда-нибудь тоже смогу победить па?

— Я верю в твой талант, твои старания и твой неукротимый дух. Ты самый совершенный воин в этом мире.

— …

— Стань Командующим Воинами нашей династии.

Я накрыл своей ладонью тыльную сторону большой руки Убурки.

— Когда нам придется сражаться, веди нас с самого начала. Ты изучил Демоническое Искусство Разрывающее Небеса. Ты не только изучил его, но и полностью освоил. Уровень твоего демонического искусства уступает только мне, и воины семейного клана охотно подчинятся твоим приказам.

Дыхание воинов стало немного тише.

Вероятно, это было вызвано не столько страхом, сколько предвкушением.

— Я создал Формирование, Разрывающее Небеса, превратив Демоническое Искусство, Разрывающее Небеса из оружия одного человека в песни и танцы сотен. Изучи его. Изучи его полностью. Изучи его и объясни другим воинам. Стань хорошим учителем.

— …

— Мой незаслуженный сын.

Туп. Убурка поднял руку и накрыл тыльную сторону моей ладони. Гигант, выглядевший слишком молодо, кивнул.

— Я стану Командующим воинов для па.

Затем он поклялся:

— Я не отпущу никого, кто посмеет угрожать нашей династии. Я буду защищать па и тех, кто дорог па, и постараюсь сделать все возможное, чтобы они стали дороги и мне. Пока па любит меня, я тоже буду любить весь мир.

Я улыбнулся.

Спасибо.

Несмотря на то, что я родился сиротой, а ты — альбиносом, теперь меня окружали родные люди, а ты больше не помнил, почему ненавидишь солнце. В далеком будущем мы обязательно станем чем-то другим.

Нам есть, что доказать этому миру.

— …

Наконец, я вспомнил Злого Духа, чье имя здесь еще не называлось.

Запах, волосы, глаза этого человека. Я вспомнил о существовании намеков, блуждающих в запахе этого человека, о следах ран, скрытых под прядями его волос, и о прошлом, похороненном в его ничего не выражающих темно-синих глазах.

— Приди. — Позвал я того, кто витал в моем сознании.

[Навык действует.]

Тень пульсировала.

Из пузырящейся тени вытянулись руки, за ними последовали волосы, лицо и тело. Злой Дух сделал легкий вдох.

— Хуу.

Существо с запахом, волосами и глазами, которое я только что представил. Как дальний предок Равиэль, он и выглядел как Равиэль, поэтому было легко представить кого-то, кто выглядел, как Равиэль.

— Ты звал меня.

Я кивнул.

Затем я назвал имя этого человека.

— Ким Юл.