— Я разочарована в мисс Курумии! — покинув комнату, Аяка взорвалась от злости. — Подумать только, она такой подлый человек… как ты и говорил, братик! Мисс Курумия плохой учитель. Она отвратительный учитель, который обманывает нас и хочет сделать из учеников профессиональных убийц! Она полностью прогнила, эта малявка.

— Э-эй… «малявка» запрещенное слово. Никогда не говори его. Если она услышит тебя…

— Малявка! Малявка, малявка, тупая малявка! Мисс Курумия маляяявка!

— Тихо! — заткнув ей рот рукой, Кёске быстрее пошел прочь от кабинета.

— Но она маленькая и раздражающая.

— Согласен, но не будь безрассудной. — Кёске почесал затылок и вздохнул. — Если ты продолжишь, то ничем хорошим это не кончится. Это как когда на меня нападают всякие преступники — мне становится плевать на все, ярость застилает меня и мне уже плевать с кем я дерусь.

— … Хмф. Я всегда тщательная в этом плане.

— Правда?

— Да.

— Но ты ведь ошиблась на счет Курумии.

— Ну, ошибки случаются…

— И если продолжать… Ренко тоже оказалась неплохим человеком, верно?

Аяка молчала, Кёске продолжил:

— Ты не думаешь, что сначала нужно получше узнать человека, а потом только атаковать его? Ты можешь выбросить что-то, подумав, что это обычный мусор, но на самом деле он окажется сокровищем. Если так, то эта глупая трата.

— … — Свесив голову, Аяка плотно сжала кулак. Она кусала губу. — Мисс Акадура! Коварная Кошка! — громко прокричала она.

Эйри И Майна обернулись на этот зов.

— … Что?

— Ч-что такое…?

Эйри, нахмурившись, прислонилась к стене, а Майна просто робко ответила.

Аяка подняла голову и встретилась с ними взглядом.

— Простите меня! — сказала она и поклонилась. — Прости за все ужасные вещи, что я наговорила. Даже если мисс Акадура слишком плоская, я сказала лишнее. Даже если Коварная Кошка слишком раздражающая, я зашла слишком далеко. Мне очень жаль!

— Эм, это… извинения?

— К-кажется… да, похоже на то.

Проигнорировав их растерянные ответы, Аяка продолжила:

— … Я только что поняла это. Причина, почему я чувствовала себя тревожно, была в том, что я не доверяла людям вокруг. Но я доверяла братику! Так что я решил удостовериться, что никто не «украдет» его. И…

Аяка посмотрела на Эйри и Майну.

— Я попытаюсь довериться людям, которым доверяет братик. Так что, эм… мисс Акабане, мисс Игараши! Не могли бы вы… стать моими друзьями?

— …

На группу опустилась тишина.

Наконец, Эйри вздохнула.

— … Ладно, забыли. Но не зови меня мисс Акабане!

— Э. А…? Акабане… Акадура, ты не злишься?

— Я не злюсь. Я уже привыкла. У меня тоже есть младшая сестра, и я привыкла мириться с ней, а также страдать от различных неприятных событий. Просто…

Все еще отвернувшись, она в пол-оборота посмотрела на Аяку.

— Не зови меня «Акадурой», поняла? Хотя это лучше, чем по фамилии, но все равно раздражает… Эйри будет достаточно. Зови меня правильно, и, думаю, я смогу тебя простить.

— Эм, эм… мисс Э-Эйри?

— Ага. — Эйри ласково улыбнулась. — Отлично.

Пристально посмотрев на нее, Аяка повторила:

— … Мисс Эйри.

Она звучала неуверенно.

— Эм! Я тоже хочу подружиться с тобой, Аяка! — сказала Майна. — Ты была очень пугающей, когда пыталась убить нас… но, я в схожей ситуации. Если ты примешь кого-то столь глупого и опасного, то я с удовольствием хочу друвить с тобой! Ой… оговорилась…

— Мисс Игараши… ты ведь специально?

— Эээ?! Я не специально, правда!

— Хм, а сейчас ты не оговорилась… подозрительно. Как я и думала, Коварная Кошка остается коварной. Мои подозрения на твой счет могут оправдаться.

— Эээ, в-вот оно как… нет…

— Да не беспокойся ты, Коварная Кошка. — Улыбнулась Эйри.

— И ты туда же, Эйри?!

— Ти-хи! — посмеялась Аяка над этим развитием событий.

— Кшшш! — Засмеялась Ренко, наблюдая за этими изменениями. — Похоже, так или иначе, но вы смирились с этим. Ага, ага… и все они жили долго и счастливо! Кстати, Аяка, насчет меня…?

— … Хм?

Аяка с серьезным выражением лица слушала историю Ренко. О том, что она профессиональный убийца, орудие; о том, что счет ее жертв исчисляется сотнями; о том, что любая эмоция порождает в ней желание убивать; о том, что ее противогаз является ограничителем, сбавляющим ее убийственный порыв. Она рассказала, как этот порыв сдерживает безответная любовь, и как только она станет взаимной, она убьет Кёске…

— …

Закончив слушать историю Ренко, Аяка покачала головой и нахмурилась. Тень от ее челки закрывала ее лицо, делая невозможным прочитать ее выражение.

— Ах… п-прости! Моя сущность должна оставаться в секрете, так что я не могла рассказать об этом раньше. Эм, ну, что я могу сказать… прости. Я люблю Кёске, так что я хочу, чтобы он изменил свое мнение обо мне, но в таком случае я точно убью его, так что… эм… п-прости! Я не пытаюсь украсть его у тебя! Убив его, я убью и тебя! В таком случае вы вместе отправитесь в другой мир, верно? И-и все буду счастливы…

— А вот и нет, — выплюнул Кёске.

Ренко проигнорировала это. Пока она неуклюже ерзала, ища нужные слова, Аяка медленно подняла голову.

— Просто выдержи это.

Широко улыбнувшись, Аяка заговорил:

— Ренко, ты сама это сказала, верно? Ты сказала: «во имя моей любви к нему я могу устранить даже самое сильное желание убивать». Если это правда, то пожалуйста, сделай это даже после того, как любовь станет взаимной. Не убивай братика, убей свои собственные желания.

— Э?! Да, я сказала это, но… чем сильнее мои чувства, тем сильнее мое желание убивать! Без моего противогаза они мигом захватят меня!!!

— Что, ты сдаешься…? Не можешь убить свой убийственный порыв ради братика? Твои чувства на самом деле такие сильные?

— Кшшш?! Э-это…

— Ох, понятно. В конце концов только ты важна для себя, верно, Ренко? Ты оправдываешься, но на самом деле заботишься только о собственных чувствах. Ти-хи!

— Все не так! Кёске для меня ценнее всего…

— Конечно, — улыбнулась Аяка. — Если это так, то ты сдержишь свой порыв, да?!

— …

«Она так мстит?»

Ренко явно проигрывала.

— Ууу… с-согласна. Если я по-настоящему люблю Кёске, я сдержусь. Если ты так говоришь , Аяка… ох… к-как так… если любовь станет взаимной, но это меня не удовлетворит… Ах!!! Но, но! Если Кёске сам захочет, чтобы я его убила, ты ведь не будешь против?!

— Да, конечно. Если это желания братика, то все в порядке.

— … Вот оно как? — спросил Кёске.

— Конечно! Но, в таком случае, ты должна будешь и меня убить, ладно? Я не хочу разделяться с братиком. До тех пор, пока это будешь ты, Ренко, все будет хорошо… Ей! И-хи-хи…

— Вот оно как…? — повторил Кёске. От улыбки сестры у него слегка кружилась голова.

— Кшшш! — Ренко была вне себя от радости и крепко обняла Аяку. — Аяка! Я выложусь на полную… я постараюсь! Заставлю Кёске полюбить меня и сдержу свое желание убивать… я заставлю его полюбить меня так сильно, что он готов будет отдать мне свою жизнь!

— Конечно. Похоже, я ничего не могу с этим поделать, так что… я одобряю твой подход. Я много о тебе узнала, Ренко… это твоя расплата! Н-но не подумай, что ты мне нравишься, или я тебя принимаю, поняла?!

Кёске смотрел на них со смешанными чувствами.

Откровенно говоря, существовала одна большая проблема… Похоже, Аяку совсем не тяготила мысль, что она может кого-то убить. Ее образ мышления и жизненные ценности кардинально поменялись. Курумия была права — существует вероятность, что Аяка может с легкостью убить кого-нибудь.

— Аяка, дорогуша!

— Ай, твой противогаз слишком жесткий! Если и будешь меня чем-то бить, то только грудью! Кстати, может уже снимешь это? К тому же, это сделает моего братика счастливее!

— А, да. Ты абсолютно права! Почему бы не снять? Я тоже думаю, что без этого лучше. В это время года становится слишком душно, так что…

— Ага, ага, снимай! В этом ведь ничего сложного.

— Кшшш. Да, верно. К тому же они не будут свисать и не потеряют форму! Ладно, приступим…

— Почему ты снимаешь этоооо?!

— Потому что ты мне сказала?

— Я говорила про противогаз! Не про лифчик!

— Кшшш… что…? В смысле?! Ты смущаешь…

— Это ты смущаешь! Ты извращенка?! Прямо как я думала?! Страшная извращенка?!

— Ну, ну. Вот, возьми это и не горячись.

— Спасибо, не надо!

Аяка оттолкнула белье и уставилась на Ренко.

Эйри зевнула.

— Боже… — Майна завистливо улыбнулась. — А они хорошо ладят.

Наблюдая за их дружеской ссорой, Кёске чувствовал, что так или иначе они смогут справиться со всем…

Это последнее событие, безусловно, расширило кругозор Аяки. И теперь казалось, что она готова расширить его еще больше. Если это так, то, несомненно, она сможет измениться.

Даже постепенные изменения подойдут.

В одиночку этого трудно достичь, но у Кёске есть Эйри, Майна и Ренко. По правде, не Кёске остановил тогда Аяку, а Ренко.

— … Я не понимаю ее, — простонал Кёске. Он был со своей сестрой больше, чем кто-либо. Она была для него важнейшим человеком… и он провалился в попытке понять ее. Этот факт отдавался колющей болью на сердце.

Аяка сказала: «я слишком зависима от тебя».

«То же самое можно сказать и про меня».

До сих пор Кёске жил только ради сестры.

— Думаю, мне тоже стоит измениться.

— Хм? Что-то не так, Кёске? — спросила Ренко. — Ты какой-то мрачный.

Но Кёске не ответил и продолжил бубнить про себя.

— Ах! — Ренко, похоже, что-то для себя осознала и протянула правую руку. — Ты ведь это хочешь? Вот, возьми!

Она протянула ему лифчик, который недавно сняла. Может из-за того, что размер был слишком большой, он не был черно-белым, как все в этой школе. Это было очень взросло выглядящее черное кружевное белье.

Оторвав свой взгляд от белья, Кёске оттолкнул руку Ренко.

— Да не нужен он мне… черт. Знаешь, ты во многом очень странная, Ренко.

— Хм? Кёске, ты покраснел.

— Заткнись! Поторопись и надень его обратно.

Кёске повернулся к Ренко спиной. Его сердце выстукивало быстрый ритм. Не из-за того, что он увидел ее белье. Она множество раз пыталась соблазнить его до этого, но сейчас учащенное сердцебиение было из-за чего-то другого…

— Братик… — Аяка привела его в чувства, дернув за рубашку.

Аяка встала на цыпочки и прошептала ему на ухо:

— … Я болею за тебя.

Сердце Кёске замерло. Без всяких вопросов он понимал о чем говорит Аяка — и запаниковал.

— Болеешь за меня? Ты…

— Ага! Твоя сестренка болеет за тебя, братик. Ты ведь моя семья, и я хочу, чтобы ты был счастлив. А для этого тебе нужна лучшая девушка, так? Как твоя младшая сестра, я обязана помочь тебе с этим. Я должна следить и защищать тебя от плохих женщин, должна дать тебе знак, когда ты найдешь ту самую и быть твоей моральной поддержкой… — Аяка заговорщически сбавила голос. — Я обещаю не мешать твоему роману — я буду помогать! Хи-хи-хи!

Аяка взглянула на черный противогаз. Было очевидно кого Аяка считала лучшей для него девушкой (предположительно).

— О-ох… — Холодный пот потек по спине Кёске. — Если мы полюбим друг друга, она убьет меня, ты же знаешь!

— Не беспокойся. Она обещала сдержаться!

— … Даже не знаю.

«Она еще много чего говорила после этого. Даже с поддержкой Аяки не факт, что Ренко сможет выстоять…» — Думая об этом, Кёске пытался успокоить свои чувства.

Ему нужно было скрывать от Ренко то, что его сердце бьется быстрее при мыслях о ней…