Летние каникулы в Исправительной Академии Пургаториум длятся одну неделю, с двенадцатого по девятнадцатое августа, а поскольку десятое и одиннадцатое выходные, то в общей сложности получалось девять дней отдыха.

Проведя субботу и воскресенье в академии, они выехали в понедельник утром. В полицейском фургоне их отвезли к небольшому причалу на острове, откуда они отплыли на пароме. После почти пол дня тряски на волнах, они прибыли к материковой части Японии, где переночевали прежде, чем снова уехать на очередном полицейском фургоне.

Эйри зевнула. Который это уже был раз? Кёске думал тысячный. С того момента, как они выехали, Эйри выглядела невероятно подавленно.

— Ты настолько не рада своему возвращению домой?

— Да. Ты поймешь как только увидишь… лучше бы я умерла. — Она вяло облокотилась на спинку сиденья. — … Это правда ужасно. По многим причинам.

— Многим?

— Ага. Просто вернуться домой было уже отвратительно, но теперь со мной лишний груз.

— Л-лишний груз…?

— Как грубо! Мы поехали с тобой только потому, что ты была очень встревожена! Кшшш!

— Именно, это грубо! Мы даже отменили свои планы!!! Ты должна благодарить нас!

Ренко и Аяка громко возражали. Они должны были весело проводить время на своем «свидании», но сейчас сидели рядом с Эйри.

Эйри вздохнула и потерла лоб.

— Можете говорить что угодно, но вы поехали лишь из-за того, что не хотели оставлять Кёске наедине со мной. Будете спорить?

— А… ты это по моему лицу поняла?

— Ну же, — застонала Эйри. — Тайна раскрыта, хватит дурачиться, Ренко.

— Да и к тому же мы не можем видеть твоего лица из-за противогаза.

По правде, Кёске считал, что после того «инцидента» Аяка привязалась к Ренко даже больше, чем ему хотелось бы.

Несмотря на их крайне ненормальный пункт назначения — дом профессиональных убийц — Ренко и Аяка были явно взволнованны и воодушевлены. Они обе решили потратить свое право на выходные на свободе и поехать вместе с Эйри, пусть их и не приглашали.

Кёске, переживающий за безопасность Аяки, решительно возражал, но…

— Ты хочешь бросить свою Аяку, братик?

Когда она со слезами на глазах посмотрела на него, решимость Кёске испарилась. А еще…

— Все, мы прибудем где-то через два-три часа! Перед этим мы остановимся у магазина. Пожалуйста, скажите что вы хотите на обед.

С водительского сиденья, через железные прутья, к ним обратился мужчина. Это был классный руководитель класса B, Кирито Бусуджима, который сейчас выступал в качестве их надзирателя.

Кёске думал, что с ним они едва ли смогут немного расслабиться, ведь он был специалистом по ядам и профессиональным убийцей.

— Магазин! — Глаза Аяки засияли. — Наконец-то не нужно есть ту отвратительную еду?! Вчерашним ужином, обедом и сегодняшним завтраком было «мусорное бэнто» (конечно, оно было просрочено). Для них даже еда из магазина будет невообразимым счастьем.

Они оживились, называя свои заказы.

— Я буду бэнто с говядиной!

— Я хочу самое дорогое бэнто!

— Я хочу что-то, что подзарядит меня за десять секунд и даст энергии на пару часов!

— … разве не этим ты обычно питаешься?

— Хм? И правда. Тогда я хочу дынную булочку.

— Ты все равно не сможешь ее съесть.

— Кшшш…

— Мистер Камия будет бэнто с говядиной, мисс Камия будет самое дорогое бэнто, мисс Хикава будет желейный напиток — все верно? Принято. А что насчет мисс Акабане?

— Без разницы. Что угодно пойдет.

— Вот как? Тогда, буду исходить из своих вкусов.

— В-вкусы Бусуджимы…

Аяка сомнительно посмотрела на Бусуджиму.

Сегодня на Бусуджиме не было его обычного помятого костюма. Он надел безвкусную гавайскую рубашку, солнцезащитные очки и соломенную шляпу.

— Мои вкусы? — заметив взгляд Аяки, Бусуджима звучал озадаченным. — Возможно, вам не нравится одежда, которую я для вас выбрал?

Аяка не нашлась что ответить. На ней было светло-фиолетовое платье с цветочным узором, белый кардиган и сандалии карамельного цвета.

— Честно говоря, не то чтобы мне не нравилось, но…

— Тот факт, что одежда неплоха, сам по себе отвратителен. — Эйри без колебаний закончила мысль, которую побоялась озвучить Аяка. — В смысле, это что, какая-то новая форма сексуального домогательства? — Она нахмурилась, дернув за рукав собственного наряда. Как и Аяка, она была одета в повседневную одежду — футболку, которая оголяла ее плечи и мини-шорты.

— Кхем… — Бусуджима погладил себя по подбородку. — В-вы все неправильно поняли! Ничего такого я не имел в виду. Просто, у вас такие превосходные ноги, мисс Акабане! Вы не согласны, что этот наряд подчеркивает эту вашу замечательную особенность? И, так как нижняя часть значительно оголена, я должен был выбрать максимально оголенный верх! Для баланса!

— Отвратительно, — одновременно сказали Аяка и Эйри.

— Отвратительно?! — Бусуджима выглядел шокированным.

Девушки смотрели на него.

— Почему ты вообще о таком думаешь?! Отвратительно… гадкий старикашка. В смысле, что за бред?! Ты считаешь себя стильным? И при этом твой обычный костюм такой потрепанный… это ведь ужасно!

— Мне страшно уже от одной мысли о том, как ты рассматривал каталоги, воображая нас в этой одежде… еще страшнее то, что эта одежда идеального для нас размера. А самое страшное то, что ты так серьезно к этому отнесся!

— Ээээ… — Казалось, Бусуджима сейчас заплачет от непрекращающегося потока упреков в его сторону. — Н-ну, не нужно быть такими жестокими. Как бессердечно, и это после того, как я потратил целый день, обдумывая это… да и, вам ведь идет, так в чем проблема? Девушки должны быть миленькими! Вы ведь согласны со мной, мистер Камия?

— Э? А, ну… — Кёске смутился от такого резкого обращения. Его наряд, состоящий из рубашки поло и джинсов, был заметно проще по сравнению с одеждой девушек. Было очевидно, что Бусуджима особо не волновало то, как будет выглядеть Кёске. — Именно. Я думаю вы хорошо постарались, Бусуджима!

— … Кёске?

— … Братик?

Он встретил злой взгляд девушек и спокойно ответил:

— В смысле, я считаю ваша одежда действительно красивая! Эйри невероятно прекрасна, а Аяка мила. Вам очень идет. Это просто праздник для глаз.

Мгновенно, девушки покраснели.

— Чт…? П-прекрасна, дурак? Не пялься на меня, извращенец! Отвратительно! Что ты вообще такое говоришь?! — взволнованно сказала Эйри, тщетно пытаясь скрыть открытые участки кожи.

— Ти-хи-хи! Спасибо, братик! После твоих слов все неприятные мысли исчезли! — Аяка широко улыбнулась.

— … совсем не та реакция, который вы удостоили меня. Ну ничего, я к такому привык, — мрачно бормоча про себя, Бусуджима вернул свое внимание к дороге.

— Эй, эй, эээй! — в этот момент Ренко, которая до сих пор молча смотрела, засияла. — Вопрос, вопрос! А что насчет моей одежды, Кёске?

— Хм? А…

Он посмотрел на Ренко.

Ренко оделась по-своему; в отличие от остальных, Бусуджима не выбирал ей одежду. На ней был простой топ, потрепанные джинсы и толстовка с капюшоном, обмотанная вокруг талии. Но благодаря ее татуировкам, кожаному чокеру и большой груди, она производила необычное впечатление.

— Что же. Я думаю, что… неплохо?

— Это все?

— Эм…

— …

Ренко молча села на место и потянула Аяку за платье:

— Эй, эй. Кёске злой.

— Т-ты права. Что не так, братик?

Кёске чувствовал ее взгляд на себе, но упорно игнорировал его. Одна мысль поглотила его:

«Ах, черт… это плохо — я не могу так думать. Но почему же…?»

Он сжал зубы, вспомнив недавнее происшествие.

Ревнуя к Ренко и остальным девушкам, Аяка взяла кое-что из учительской и попыталась убить этих девушек.

Ренко остановила ее, и сейчас Аяка прониклась симпатией к ней и пыталась вывести их отношения с Кёске на новый уровень.

«Почему, смотря на нее, я…? Почему я так нервничаю?»

С тех пор кое-что изменилось в отношении Кёске к Ренко. Он не мог сказать что конкретно, но и не мог выкинуть это из головы. Ее слова, поведение, внешность — все в Ренко привлекало его внимание. Это его беспокоило. Он не чувствовал себя хорошо — точнее, он чувствовал себя и хорошо, и плохо одновременно. Он не мог понять своих чувств, но…

«Если я полюблю ее, она убьет меня. Соберись, Кёске Камия!»

По правде говоря, он уже подозревал это. Он догадывался, что начинает влюбляться в эту машину для убийств — Ренко Хикаву.

Пытаясь отгородиться от этих мыслей, он похлопал себя по щекам.

***

— Мы приехали. Пожалуйста, выходите.

После остановки у магазина они ехали еще пару часов. Дверь фургона открылась с громким лязгом. Яркий солнечный свет вместе со стрекотом цикад проник в автомобиль.

— Ей, свежий воздух!

— Да, сладкий запах свободы!

Кёске последовал за Аякой с Ренко, которые вышли сразу же, как открылись двери. Нежный прохладный ветерок обдувал его покрасневшую кожу. Он посмотрел на летнее небо и бамбуковые листья, сияющие в лучах солнца.

— Где это мы…? — Через окно полицейского фургона практически ничего не было видно, так что он не был уверен куда их привезли. — … В горах?

Он огляделся, и одна вещь сразу бросилась в глаза Кёске.

— Что это?

— Выглядит как ритуальные врата, но…

— Они невероятно… большие.

Подойдя к Ренко и Аяке, Кёске взглянул на странное сооружение. Посреди бамбуковых зарослей стояли врата с черепичной крышей. Тридцать метров в высоту, они возвышались над ними.

Двойные деревянные двери врат были украшены металлическими орнаментами. Пятна грязи и ржавчины будто передавали долгую историю этой постройки.

Врата были красными.

Плитки крыши, светильники, изношенные временем двери — все было одного красного оттенка. Как будто их облили свежей кровью… у них не было слов.

— … Хмф, — позади них раздался голос Эйри. — Как всегда безвкусные.

— Эй, Эйри. Это… твой дом? — спросил Кёске, не веря своим глазам.

— … К сожалению. Смотрите, вот семейный герб.

Эйри указала на круглые орнаменты, украшавшие каждую из дверей. На гербе была изображена птица со сложенным крыльями с острыми как клинки перьями.

— Круто, это так круто! Ты из элитной семьи, да?!

— Так это выглядит снаружи! Это просто не может быть обычным домом!

Ренко и Аяка закричали в ответ на беспечное объяснение Эйри:

— … Да не особо. Ничего необычного.

— Кшшш. Ты слишком скромничаешь.

— Ага, твоя грудь достаточно скромная.

— Заткнитесь! — Эйри уже была сыта по горло их высказываниями.

Бусуджима подошел к взволнованным девушкам и снял солнцезащитные очки, повесив их на рубашку.

— Ничего себе, какие великолепные ворота… Нам можно войти? — Он повернул голову, осматривая местность.

Вдаль безгранично простиралась бамбуковая чаща. Ворота были плотно закрыты, и не было похоже, что рядом есть что-то похожее на дверной звонок.

— Эйри, ты не знаешь?

— … Тц. — Эйри цокнула. — Они сами откроются. Нас уже давно заметили… В конце концов нас пригласят. Просто стойте и ждите. Нет необходимости в спешке. — Она уставилась на Бусуджиму.

— Ах, — вздрогнул Бусуджима. — Почему ты так раздражена?! Ты должна почтительно обращаться к учителям. Если так подумать, вы обычно уважительно относитесь к Курумии… что за дискриминация? Вам нравится меня унижать? Я великодушный, но я не мазохист, так что если вы слишком увлечетесь, то я накажу…

Скрип…

Двойные двери зашевелились с громким лязгом, прервав протест Бусуджимы. Все застыли, смотря на них.

Первое, что они увидели — мощеную каменную дорожку. Вверх по склону тянулась невероятно длинная лестница. Все это утопало в зелени.

И…

Длинная очередь людей в ярко-красных одеяниях.

— …?!

Все — и даже Эйри — ахнули.

Несколько десятков мужчин и женщин всех возрастов стояли рядами по обе стороны от лестницы. Приветствуя посетителей, они молча поклонились.

… слишком тихо.

Кёске и остальные, окаменев, стояли.

— Добро пожаловать.

Неожиданно из тени врат вышла женщина в белоснежной маске Но.

— Кья?! Хья?! Чего?!

Аяка, Ренко и даже Кёске подпрыгнули от неожиданности.

У входа стояла одинокая женщина, ее лицо было сокрыто маской. На ней было самуэ цвета запекшейся крови. [Cамуэ — одежда японского дзэн-буддистского монаха, сделанная из хлопка или льна.]

— Семейство Акабане приветствует вас, — она безэмоционально поприветствовала их.

Кёске и остальные промолчали, а Эйри цокнула языком. Повесив сумку на плечо, она прошла через ворота и раздраженно сказала:

— … не обращайте внимания на этот раздражающий прием. Давайте поторопимся и доберемся до дома.

Женщина спокойно стояла, сложив руки перед собой. Ее голов была почтительно склонена.

— Поняла. Добро пожаловать домой, леди Эйри.

— Да, да, я дома. — Показывая всем своим видом, что поведение этой женщины ее раздражает, Эйри оглянулась через плечо: — Ну, долго вы еще будете стоять?

— Д-да…

Поспешив, группа робко вошла в усадьбу Акабане.

— Простите за вторжение…

— Извините…

— Мы заходим!

— Мисс Хикава, прошу вас, не вызывайте проблем.

— … Хмф.

Женщина опередила их и протягивала руку, будто приглашая.

— Прошу вас, сюда.

Люди, стоявшие по обе стороны от лестницы, не подняли головы с момента их появления. Они не открывали рты. Они даже не шелохнулись. Изменений не произошло даже после того, как они ступили на лестницу.

Они нервно поднимались вверх, окруженные красной тканью.

— Эй, братик. Они люди? Может это куклы?

— Помолчи… они могут тебя услышать. Не говори ничего грубого…

— С чего такие вопросы? Они выглядят вполне живыми! Они мягкие и теплые. Еще у них большие груди! Кёске, попробуй. Жмяк, жмяк…

— Что ты творишь, дура?! Убери от них свои руки!

— Хе-хе. Но они совсем не реагируют! Весело! Мы проделали весь этот путь, так что присоединяйся тоже, Аяка. Стукни кого-нибудь и посмотри на реакцию…

— Успокойтеееесь! Вам надоело жить?!

— … лучше бы вам умереть.

В голосе Эйри не было даже намека на шутку.

***

По завершению восхождения на холм, их встретил элегантный одноэтажный дом в японском стиле. Как и врата, он был ярко красным, начиная от черепицы и заканчивая стенами. За большим главным зданием виднелись крыши нескольких отдельных сооружений.

В широком саду был пруд с карпами. Цветы, заполнявшие все вокруг, были различных красных оттенков. Они переплетались в удивительном контрасте с зеленью листвы.

— Пожалуйста, проходите.

По настоянию женщины в маске Но, они вошли в особняк. Пройдя по веранде, они вскоре попали в большую комнату в японском стиле. В конце комнаты находилась стойка со свитком и катаной. Запах напольных ковров и благовоний смешался вместе, создавая неописуемый аромат. [Но — один из видов японского драматического театра.]

— Будьте добры, подождите здесь немного.

Женщина глубоко поклонилась и вышла. На полу в ряд лежали красные подушки. Кёске и девушки огляделись, занимая свои места. Одна красная подушка перед ними осталась не занятой.

Как только женщина в маске вышла из комнаты, они начали переговариваться друг с другом.

— Н-невероятно… Выглядит как декорация для какой-нибудь постановки. Просто невообразимо.

— Меч ведь настоящий? Хочу потрогать!

— А что если это проклятый меч, Аяка?

— Он, скорее всего, использовался для убийств. Похоже, у него богатая история.

— …

Даже в разгар горячего обсуждения Эйри оставалась угрюмо молчаливой. Со двора доносился звук шиши-одоши. [Шиши-одоши — буквально «отпугиватель оленей». В широком смысле — японские приспособления для отпугивания птиц и животных-вредителей, такие как «какаси», «наруко» и «содзу». Содзу — устройство, используемое в японских садах. Обычно изготавливаемое из бамбука, содзу состоит из вертикальных стоек и прикреплённого к ним пустотелого коромысла, в которое через находящуюся сверху трубку или жёлоб поступает вода.]

Затем…

— Добро пожаловать. Рада, что вы пришли.

Изящный голос прервал их обсуждение. В помещение вошла женщина, которая отличалась от той в маске.

— …?!

Эйри застыла.

Все замолчали и уставились на посетителя.

Первое, что бросилось в глаза — белоснежные волосы. Богатые украшения, несоответствующие ее молодому внешнему виду, производили странное впечатление. Далее, ее наряд: длинное красное хаори, надетое на наряд такой же белоснежный, как ее волосы — от этого сочетания веяло смертью.

Женщина медленно вошла в помещение и заняла место на подушке.

— Позвольте представиться. Я двадцать девятая глава Семьи Акабане — Фую Акабане. Рада познакомиться.

Женщина — Фую — поклонилась, а затем осмотрела их своими кроваво-красными глазами.

Бусуджима также опустил голову.

— Очень рад встрече! Я Кирито Бусуджима, один из учителей Исправительной Академии Пургаториум. Изначально с ними должна была поехать их классный руководитель, но…

— Да, я знаю. Я понимаю, что ей необходимо уделить некоторое внимание одной неконтролируемой личности.

— … Да, именно. Она сама этому не рада.

Под «неконтролируемой личностью» подразумевался Ирокез.

Сначала Курумия была в восторге: «Наконец-то я смогу отдохнуть от него!» Но Ирокез узнал это и закатил истерику. Курумия была в ярости. Помимо частичного разрушения старого здания, пострадало 13 учащихся. В результате вместо нее был выбран Бусуджима.

— Хо-хо. Спасибо, что проделали весь этот путь в такое занятое время. От имени дома Акабане, приношу свою благодарность. Ладно, а теперь… — Фую посмотрела на Эйри и продолжила мягким добрым голосом, — добро пожаловать домой, Эйри. Рада тебя увидеть спустя столько времени.

— …

Эйри некоторое время смотрела на двор, прежде чем заговорить:

— … что за прием?

Фую, казалось, с большим восторгом начала отвечать на ее вопрос:

— А. Прошло уже полгода, я хотела достойно тебя поприветствовать. Так что я позвала всех.

— … в следующий раз не стоит так запариваться, мама.

— Мамаааа?! — все в унисон вскрикнули.

— Да, — кивнула Фую. — Спасибо, что заботитесь о моей дочери. Рада, что у нас появилась возможность познакомиться. Мисс Ренко Хикава, мисс Аяка Камия и… мистер Кёске Камия. — Фую поочередно посмотрела на них.

Ренко удивилась когда ее назвали по имени, хотя она еще не представилась.

— Кшшш?! Откуда вы знаете мое имя…? Вы мысли читаете?!

— Нет. Я просто заранее спросила, мисс Хикава. Я слышала что вы за человек.

— … ох, понятно.

Легко отмахнувшись от глупого остроумия Ренко, Фую переключила свой взгляд на Аяку.

— Мне сказали, что ты младшая сестра, которая любит и ценит своего старшего брата. Я бы хотела, чтобы мои дети были такими же. Разве не прекрасно, когда у брата с сестрой такие хорошие отношения?

— Ти-хи-хи! Да, да! — Аяка кивнула. — Мы лучшие родственники в мире!

Фую еще раз улыбнулась, прежде чем посмотреть на Кёске. Обмениваясь взглядами с главой семьи Акабане — мамой Эйри — Кёске чувствовал напряжение.

Ее глаза цвета свежей крови неожиданно сузились.

— А ты Кёске, верно? Хо-хо-хо. Понятно, понятно… — Она положила руку на подбородок и внимательно посмотрела на него.

— … Мама, — вмешалась Эйри. — Зачем ты позвала Кёске? — голос Эйри звучал грубо. — Что ты планировала сделать, пригласив Кёске домой?

— Ну же, Эйри… конечно, ты уже знаешь ответ на свой вопрос. — Красные губы Фую продолжали улыбаться. Мимолетно взглянув на Кёске, она продолжила:

— Я услышала, что моя дочь подружилась с мальчиком — и, конечно же, меня, твою маму, это заинтересовало! Не говоря уже о том, что ты старшая дочь Акабане. Я должна одобрить твоего спутника, Эйри.

— …

Эйри молча выслушала решительную речь ее матери.

— К-кто ее спутник…?

— Погодите, разве она его не отшила?

— А что насчет меня…?

Другие девушки ворчали и жаловались.

— Ты тут распинаешь об этом, но разве ты не планируешь устранить Кёске?

Эйри ни с того ни с сего выдала свое обвинение. В глазах дочери, смотрящих на свою мать, отчетливо читалось подозрение.

Глава семьи Акабане криво улыбнулась, не возмутившись комментарием своей дочери.

— Что ты такое говоришь… мы не устраняем гостей, мы устраиваем им прием. Не говори такие ужасные вещи! Это расстраивает твою маму.

— …

Эйри угрюмо смотрела на мать, которая скрыла свои глаза рукавом и шмыгала.

Не похоже, что она лгала, но также было ясно, что она не озвучила своих истинных намерений. Кёске понимал, что она была не тем человеком, который легко выложит им правду.

Кончик шиши-одоши стукнулся о камень. Раздался резкий деревянный звук.

— Кстати о приеме. Сегодня жаркий день. Вы, должно быть, хотите пить? Сейчас вам подадут холодный ячменный чай… Кагура?

— … Да, леди Фую.

Изящный голос ответил на призыв из за раскрытой раздвижной двери, показывая фигуру одинокой девушки.

— Прошу меня простить.

Прекрасный голос принадлежал красивой девушке. Она была в ярко-красном кимоно, ее волосы отливали медью. Ее глаза, такого же оттенка, как и волосы, были сужены и горели резким светом, который не подходил ее молодому лицу.

В ее достойной внешности было что-то, что напомнило им о ком-то, кого они хорошо знали.

— … Ах.

Шокированный возглас раздался из уст Эйри.

Девушка — Кагура — поклонилась, держа поднос. Она начала раздавать стаканы, полные ячменного чая со льдом.

— Держите.

— Большое спасибо.

— Держите.

— Ах, спасибо…

— Держите.

— Спасибкиии.

— Держите.

— Вау, спасибо!

Она вручила стаканы Бусуджиме, Кёске, Аяке и Ренко, а затем перешла к последнему человеку.

— …Держите.

— Ага, спасибо…

Кагура протянула стакан Эйри, которая приготовилась взять его.

— Умри.

Двигаясь слишком быстро, чтобы поспеть за ней, Кагура махнула рукой, нацелившись на горло Эйри.

***

… звяк.

Раздался необычный шум.

Ячменный чай вылился из двух половинок стакана Эйри, разрезанного на две части.

— … Кх?!

Эйри быстро отступила, избежав оружия Кагуры. Одновременно с этим она взмахнула правой ногой. Пять лезвий, прикрепленных к ее ногтям — «Сузаку» — по той же траектории отправились вперед, препятствуя Кагуре.

Остатки стекла, вращающиеся в воздухе, теперь были разрезаны вертикально.

— Нахалка! — закричала Кагура. Она яростно напала на Эйри, но та увернулась и отскочила подальше.

Ранее сокрытое оружие теперь было видно — в руке она держала железный веер. Пластины веера были двенадцати дюймов длиной. Как и ногти Эйри, это были смертоносные лезвия.

— Пожалуйста, сдохни.

… взмах.

Металлический веер, который несколько секунд назад чуть не разрезал шею Эйри, прошел через свиток, висящий позади. Нижняя половина свитка с громким стуком упала на пол. Если бы Эйри замешкалась хоть на секунду, то на его месте лежала бы голова Эйри.

— Тц… какая ты несдержанная, Кагура!

— Естественно!

Кагура крутанула веером и опустила его на голову Эйри. Эйри схватила меч, который до этого служил украшением, и заблокировала веер ножнами.

Глаза Кагуры, которая давила со всей силой, пылали.

— Каждый раз, когда я вижу тебя, выставляющую себя дурой, я хочу убить тебя. Ты такая жалкая, на тебя больно смотреть. Может ты поторопишься и исчезнешь?

— … Хм, пожалуй, откажусь. Если хочешь, чтобы я исчезла, тогда убей меня. Если сможешь.

— Какие дерзкие слова!

Кагура отпрыгнула от Эйри и затем мгновенно направилась в ее сторону, размахивая веером по диагонали. Эйри уклонилась, отклонив веер мечом, но Кагура неустанно преследовала ее.

Веер летал, как бабочка, грациозно прорезая воздух.

— Безусловно! Ты! Нахалка!

— Кх…

Эйри продолжала ловко защищаться от атак Кагуры мечом. Иногда шквал клинков все же достигал цели, царапая Эйри. Столбы, коврики, светильники и прочая мебель были изрезаны на клочки. Стены вскоре покрылись множественными порезами и выбоинами.

— … Ха?

Наконец, Кёске вскрикнул.

Он не понимал что происходит, все случилось слишком быстро. Он думал, что Кагура разлила чай, а затем они начали кромсать друг друга.

Оставив их, недоумевающих, позади, Кагура усилила свое и без того жестокое наступление. Когда они вышли на веранду, веер Кагуры срезал кусок челки Эйри.

— Ну же, что не так?! Ты не можешь убегать вечно, рано или поздно я прижму тебя! Что там у тебя в руках, просто палка? Почему ты не контратакуешь?!

— … Нет.

— Почему нет? Боишься поранить меня?!

— … Ты ошибаешься.

— Ха, это ложь! Ты трусиха. Ты даже не можешь достать меч из ножен. Боишься убить меня, вот и не атакуешь.

— Ты ошибаешься.

Пригнувшись, Эйри увернулась от атаки Кагуры, а затем сделала свой ход. Собравшись, Эйри сжала ножны и толкнула гарду меча большим пальцем.

— Просто, как только я достану клинок, битва окончится.

— …?!

Движения Эйри были слишком быстры, чтобы уследить за ними. К тому моменту, когда солнечный свет отразился от лезвия, оно уже было около горла Кагуры.

Расстояние между шеей и лезвием было меньше толщины бумаги. Кагура застыла на месте, не в силах защититься от этой единственной молниеносной атаки.

— Один смертельный удар является нашей целью, верно? — сказала Эйри. — Устранить цель одной атакой… неумение сделать это не отличается от провала. Похоже, твоих тренировок все еще недостаточно, а, Кагура?

Кагура стиснула зубы и посмотрела на Эйри.

— Ха! О чем ты говоришь…? Один смертельный удар? Это не имеет смысла из уст Ржавого Ногтя, которая не может этого. Ты не можешь убить независимо от того, что делаешь, так что я с легкостью могу порезать тебя, не заботясь о мече!

Между ними распространилась напряженная атмосфера.

В некотором отдалении от них шиши-одоши выстукивал свою беззаботную ноту.

Фую очень глубоко вздохнула.

— Что вы двое делаете…? Эйри и Кагура, обе, уберите оружие.

— …

Посмотрев на Фую, девушки обменялись взглядами и опустили оружие. Кагура сложила свой металлический веер, а Эйри убрала меч в ножны.

Кагура спрятала свое оружие за пояс и цокнула.

— … Лучше тебе поскорее сдохнуть. — сказала она и отошла от Эйри.

Эйри молча пожала плечами, вернула меч на место и вернулась ко всем.

— Эм, эээм…

Кёске не был уверен что ему следует сказать.

— Не переживай об этом, — небрежно успокоила его Эйри. — Это случается время от времени.

— … Ха?

Кёске потерял дар речи.

Стекло, лежавшее рядом с подушками, было аккуратно разрезано. Как и лед, как и всё.

«… И она сказала, что такое случается “время от времени”?»

— Прошу простить, — Фую извинилась перед Кёске и остальными. — Перед нашими гостями развернулось такое неприятное зрелище… я просила Кагуру сдерживаться, но… думаю, она просто не совладала с эмоциями после довольно долгого расставания с сестрой. Кагура довольно эмоциональная девочка.

Кагура села около своей матери.

— … Приношу искренние извинения. — Она в извинении склонила голову, и когда она открыла глаза, они чуть-чуть смягчились.

— Немного позднее представление, но все же. Эта девочка — Кагура Акабане. Она вторая дочь семьи Акабане, и младше Эйри на два года.

— … Привет.

Кагура продолжила представление Фую поверхностным приветствием.

— Она довольно воинственная, но в своих играх никого не убивала, будьте спокойны, — продолжила Фую с улыбкой.

— Члены семьи Акабане служат главе семьи, а также предпринимают попытки забрать жизнь главы. Члены основной ветви семьи покушаются на голову главы основной ветви, члены побочных ветвей покушаются на их главу, а их глава также покушается на основную ветвь. Это потому что каждый ассасин семьи Акабане лишь клинок в руках главы семьи.

Как объяснила им Фую, нынешняя глава основной ветви семьи, точно так же, как меч не движется сам по себе, так и ассасины не убивают по своей воле. Только после того, как «мечник» — глава семьи — взмахнет этим мечом, они могут убить.

Другими словами, в доме Акабане у главы семьи колоссальная мощь. Это был единственный человек, приказам которого нельзя ослушаться.

И, если это правда, то когда Кагура пыталась убить Эйри, это было не что иное, как приказ Фую. Она выглядела хорошей матерью, но в глубине… Кёске было неспокойно.

— Хо-хо. В любом случае, это была великолепная битва, верно, Эйри? — Фую тепло улыбнулась. — Я была обеспокоена тем, что твои навыки, возможно, выросли слишком незначительно, но… похоже, я зря переживала. Ты до сих пор лучший боец своего возраста, верно? Если бы ты сменила меня на посту главы, я бы могла спокойно уйти в отставку, но…

— Леди Фую! — Кагура протестующее крикнула. — Моя старшая сестра не лучший боец! Она ржавая и тупая, как второсортный меч. В таком мече нет ценности, если он не может резать людей. Я помогу семье Акабане… и уничтожу мою бесполезную старшую сестру!

— … Хмф. — Эйри отвела взгляд от полных открытой враждебности глаз Кагуры. Поддерживая свою осанку, она крепко схватилась за колени.

— Ох, дорогая. — Фую положила руку ей на голову. — Ты такая воинственная. Интересно, в кого это…? Хорошо, что у тебя такой настрой. Скорее превзойди свою сестру и стань великим бойцом. И ты тоже, Эйри! Если ты хочешь стать полноценным убийцей, сначала научись свободно убивать.

— … Да, леди Фую.

— Х-хорошо… мама.

Кагура излучала ненависть, а Эйри грусть.

Фую тяжело вздохнула, глядя на кланяющихся сестер.

— Боже, у вас такие плохие отношения. Вам нужно поладить.

— …

Лицо Кагуры исказилось, когда она услышала слова Фую. Она ничего не сказала, но явно была не согласна с ней.

— …

Эйри выглядела расстроенной, когда смотрела на свою младшую сестру.

Веселый голос Фую разрушил мрачную атмосферу:

— Ладно, оставим воссоединение сестер… пожалуйста, наслаждайтесь ячменным чаем. Лед растает.

— К-конечно..

— Эм… спасибо.

— Пьем до дна…

— Там ведь нет яда, верно? — спросила Рэнко, подготовив свою трубочку.

Кёске и остальные, кто уже начали пить свой чай, застыли.

— Конечно нет! — Фую поднесла руки ко рту. — Мы, Акабане, используем только холодное оружие для убийства. Мы никогда не используем яд или другие неэлегантные способы.

Бусуджима нахмурился после этого замечания, но Фую, кажется, не заметила.

— «Клевета» неэлегантна… — заворчал Бусуджима и одним глотком выпил чай. — О, вкусно! Никогда раньше не пил такого вкусного ячменного чая.

— Но мы ведь используем дешевые чайные пакетики…

— Э?! Вот оно как…

— Ну же, Кагура! Не говори такое перед гостями!

— Ти-хи. Бусуджима, это так не круто!

— Ну, похоже, в нем действительно нет никакого яда. Не хочешь выпить моего, Эйри?

— … Обойдусь.

Несмотря на ту ожесточенную битву, что произошла здесь недавно, они беззаботно общались.

«Может, я единственный, кто до сих пор напуган», — думал Кёске, отпивая чай.

Фую улыбнулась ему.

— Мы были довольно невежливы, но все же… добро пожаловать в дом Акабане, гости из Исправительной Академии Пургаториум. Вы будете с нами три ночи и четыре дня, верно? Как вы могли заметить, это довольно отдаленное от цивилизации место, но это не помешает нам предоставить вам самый радушный прием.

***

— Сюда, пожалуйста.

Фую снова позвала ту женщину в маске Но; похоже, она была служанкой — она провела их через огромное имение. Они оставили позади Кагуру и гостиную комнату.

— Вы наверное устали после долгого переезда. Пожалуйста, отдохните. Я позову вас, когда будет готов ужин. Если вам что-нибудь понадобится, не стесняйтесь обращаться.

— …

Мать, Фую, все это время улыбалась, пока у младшей сестры, Кагуры, было кислое выражение лица. Не удивительно, что в доме, посвященном искусству убивать, у каждого члена семьи были свои особенности.

Еще было несколько братьев и сестер — один старший брат и два младших брата, а также еще одна младшая сестра. Еще четыре человека, которые могут порезать тебя, как только увидят…

Казалось, что все родственники собрались вместе, и этого было достаточно, чтобы стать настоящей проблемой.

Эйри, похоже, это не очень нравилось. Глубокие борозды испещрили ее лоб.

Настроение было торжественным, пока…

— Вау, удивительно! Какой внутренний двор!

— Сколько их у вас? Три? Какие же у вас владения?!

Ренко и Аяка разрушили мрачную атмосферу своими шумными выкриками. Они оглядывались вокруг, находясь позади горничной и перед остальной группой.

— Это поместье такое большое… мы проделали такой путь, так что мы просто обязаны исследовать тут все, верно?

— Поддерживаю! Давайте осмотрим тут все сверху донизу! Отыщем все скрытые комнаты!

— Точно, точно! Это ведь прямо дом ниндзя!

— Угу, угу. С потайными проходами и прочими секретами.

— С тайными дверьми и ловушками? Мы продвинем нашу игру в прятки на новый уровень!

— …

Ренко и Аяка совершенно не обращали внимания на горничную.

Кёске и Эйри обменялись взглядами.

— Ха… — вздохнула Эйри и подняла виски. — Они вообще не волнуются?

— Нисколько. Для них это как отпуск.

Не удивительно, что Ренко не выказывала ни капли страха, но вот Аяка? Они в доме потомственных убийц, в месте, где может произойти что угодно, и все же…

— Боже. Чего вы волнуетесь?

Бусуджима, который неторопливо шел позади, приподнял свою соломенную шляпу.

— Члены семьи Акабане не могут действовать без приказа главы семьи! Так почему бы вам не расслабиться? Конечно, важно не снижать бдительность, но при этом не стоит находиться в постоянном напряжении. К тому же, вам действительно не о чем переживать. Все же, я слежу за вами.

Пока он говорил, его штанина начала извиваться и оттуда выползло розовое существо — змея с треугольной головой и милыми круглыми глазами.

— … Ах. — Узорчатая ядовитая змея сползла с веранды и переместилась во двор. Проскользнув по гравию, будто проплыла, она спряталась за фонарем и исчезла.

— Я рассредоточил своих друзей по всему этому месту. Если будет происходить что-то подозрительное, они меня оповестят. Опера Яда тихо начинается.

Щелкнув пальцами, Бусуджима подмигнул. Возможно, он и был отвратительным, но и необычайно надежным.

Скрывая на своем теле орду токсичных созданий, а затем управляя ими — если бы Бусуджима был серьезен, то с большой вероятностью он смог бы захватить это поместье.

— Бусуджима… впервые, но я подумал, что вы крутой.

— … ага, соглашусь. Хотя и выглядишь скучно.

— Эй, вы двое, мне не нравится ваш тон, но… сейчас я прощу вас. Это ваши заработанные кровью и потом каникулы. Забудьте пока про учебу и наслаждайтесь. — Бусуджима улыбнулся, когда еще одно создание, хлопая ядовито-желтыми крыльями, выползло из его сумки.

Кёске почувствовал, как некоторое напряжение спало с его плеч, но выражение лица Эйри не изменилось. Она посмотрела на паутину, висевшую на потолке:

— … делайте что угодно, уверена, Мама видит вас насквозь…

Пока Эйри продолжала шептать, горничная, которая вела их, остановилась и открыла раздвижные двери двух комнат в японском стиле:

— Здесь вы будете жить.

Ренко и Аяка прошмыгнули внутрь и застыли от удовольствия.

— Вау, как красиво! Превосходная комната, кшшш.

— Как номер в первоклассном отеле! Тут даже телевизор есть!

Остальные через мгновение догнали их и тоже заглянули внутрь. Обе комнаты были площадью около восьми татами, в центре каждой комнаты стоял низкий стол, на котором располагались чайник, чашки, чайные листья и даже некоторые десерты. Ниши в стенах были украшены цветочными композициями и подвесными свитками, а телевизор стоял на полке. Ренко и Аяка через распахнутые двери бегали из комнаты в комнату.

— Постойте, не разбрасывайте свой багаж… — ворчал Бусуджима, собирая сумки, которые уже успели разбросать по комнате.

— Бусуджима! — крикнула Ренко. — Как мы поделим комнаты?

— Я! — крикнула Аяка, подняв руку. — Я хочу жить с братиком!

— Я тоже хочу жить с Кёске!

— Без разницы, лишь бы не с учителем.

— …

Бусуджима был слегка подавлен таким отношением к нему. Он снял свою шляпу.

— Конечно же комнаты будут поделены по половому признаку. Камия и я будем жить вместе.

— Э? Вы тоже положили глаз на Кёске, Бусуджима?! Э-это…

— Лучше сразу сдаться! Мой брат не такой. Да и, с таким стариком… я не допущу такого!!!

— Ты перегрелась на солнце? — поинтересовался Кёске.

— А разве так не всегда было? — добавила Эйри.

— Прошу меня простить, мисс Ренко Хикава. — Горничная вмешалась в их спор. — Ваша комната отдельно.

— … Э? — Ренко в удивлении наклонила голову. — Отдельно — это где?

— На складе в углу усадьбы.

— … На складе?

— Да. Кладовка.

— Кладовка?! — Ренко не сдержала разочарования в ответ на реплику горничной. — Почему я одна в кладовке? Я ведь тоже человек!!!

— Да, я знаю.

— Тогда не отправляйте меня в такую комнату!

— Нет. Ваша комната на складе.

— Почему?! Я же говорю, я не какой-нибудь бытовой прибор, чтобы лежать в кладовке!

— Мои глубочайшие извинения. Я лишь следую приказам. Мне лишь сказали, что у вас уникальные обстоятельства. В этом причина вашей изоляции…

— … Гррр.

Ренко замолчала, не находя чем ответить. Без ее ограничителя она превращалась в машину для убийств. Такому человеку не позволительно свободно передвигаться, так что она не могла остаться с Кёске и девушками. Без маски она должна быть изолирована.

— Кшшш…

Эйри похлопала Ренко по плечу:

— Не переживай ты так. — Эйри повернулась в сторону горничной. — А что насчет меня? Могу я использовать мою комнату?

— Как пожелаете.

— … что же, понятно.

— Комната Эйри? — вдруг засияла Ренко. — Что?! Я хочу увидеть! Где, где? Где она?!

— … Ха? Тебе какое дело?

— Я тоже хочу посмотреть! Пожалуйста, покажи нам.

— Нет.

Без колебания ответила Эйри.

— Ну…

— Почему нет?

— Просто.

— У тебя там бардак или что?

— Там есть что-то, чего ты не хочешь показывать?

— Да не особо. Нет значит нет.

— Точно не покажешь?

— Нет.

— Ну пожалуйста.

— Ни за что.

— …

Ренко с Аякой обменялись взглядами и кивнули.

— Тогда, отправляемся на разведку!

— Найдем комнату Эйри!

— Чег…?!

Проскользнув мимо Эйри, Ренко и Аяка вылетели из комнаты. Ренко отправилась направо, а Аяка налево. Шумя, они бежали в противоположные стороны коридора.

— Черт, серьезно, они… Кёске! — Эйри, которая уже собралась преследовать их, остановилась и показала в левую часть коридора. — Займись своей сестрой! Я поймаю Ренко!

— Л-ладно!

Отдав приказ, Эйри сразу же побежала. Вскоре отправился и Кёске. Шум шагов четырех людей вскоре затих.

— …

В мгновение ока Бусуджима остался наедине с горничной, но вскоре она поклонилась и тоже оставила его.

— Отлично… ладно, выпью пока чаю.

Взяв чайник и заварку, он начал готовиться к чаепитию.

***

— Эй, погоди! Да постой же, Аяка!

— … А, братик. — Аяка остановилась и повернулась к преследовавшему ее Кёске. — Что-то не так? — Она удивленно наклонила голову.

— Не спрашивай меня «что не так»… — недовольно бросил Кёске. Он стукнул ее по макушке. — Ты слишком заигралась. Не выбегай так неожиданно из комнаты…

— А-ха-ха, прости, прости, — сказала Аяка, потирая ушибленное место. — Просто дом Эйри слишком шикарен. — Она высунула язык, а затем огляделась. Они были на веранде, недалеко от гостиной. Слева висели бамбуковые зонтики, а справа располагались раздвижные двери, скрывающие остальные комнаты.

— Не то чтобы я не понимал твоих чувств, но… сейчас мы в чужом доме, так что слишком не буйствуй. Это как минимум неприлично.

— … Прости, — уныло кивнула Аяка. Ее косички, перевязанные фиолетовыми лентами, поникли вместе с ней.

— Эх… — Кёске почесал затылок. — К тому же… я волнуюсь за тебя. Это не обычное поместье; это безумный дом, полный убийц! Даже если Бусуджима здесь, мы не знаем что может произойти, если ты в одиночку будешь бродить зд…

— Простите, что живем в безумном доме.

Холодный, безэмоциональный голос полоснул холодом по спине, как нож.

— А?! — Они подпрыгнули и оглянулись.

Пара ржаво-красных глаз смотрела на Кёске — Кагура Акабане. Вторая дочь Акабане, младшая сестра Эйри. Девушка, одетая в алую одежду в японском стиле, обладала дурным характером. Ее враждебность к окружающим была четко заметна.

— К-когда ты…?

Они стояли посреди веранды, но до этого момента не слышали звука шагов и не ощущали чужого присутствия. Кажется, Аяка не понимала кто перед ними — она удивленно наклонила голову — потому через мгновение после замечания Кёске она вскрикнула:

— Ах! Это та, кто неожиданно атаковала Эйри и потом была загнана в угол!

— .. Ха? — Взгляд Кагуры стал острее, чем у старшей сестры.

— Э?! — Кёске тоже взглянул на Аяку. — Что ты сказала…?

— В смысле, «что»? Ты ведь тоже это видел, братик? Эта девушка напала на Эйри оружием, похожим на раскладной веер, но та с легкостью превзошла ее. Ти-хи. Я была так удивлена! Эйри сильна, да? Даже учитывая элемент неожиданности, она победила…

— Аяка! — Кёске закрыл рот своей сестре, заглушая ее комментарии. — Так говорить грубо! В смысле, так все и было, но не говори «с легкостью превзошла» в лицо! Что ты будешь делать, если она захочет убить тебя?

— Разве ты не защитишь меня, братик?

— З-защищу, но…

— Ну, тогда все в порядке. Это будет полный разгром!

— … для кого из нас? — прошептала Кагура, смотря на Аяку.

Однако Аяка не была напугана. Со звуком «хмф» она выпятила грудь.

— Разве это не очевидно? Конечно же это будет твое полное поражение! Мой братик никому не проиграет. Если ты сможешь победить Эйри, то тебе понадобится по меньшей мере сотня лет, чтобы подготовиться к битве с ним!

— Ха?!

— … О? — Слушая хвастовство Аяки, Кагура нахмурила брови. Однако, увидев едва ли не паникующего Кёске, она засмеялась.

— Проиграем этому парню…? Хмф. Немыслимо! Если это ничтожество попытается сразиться с моей сестрой, его голова отлетит через две секунды — какие там сто лет.

— Его голова отлетит через две секунды? Бред. Глупое заявление.

— … В таком случае, это не займет даже секунды!

— Проверим?

— Дерзай.

— Погодите! — Кёске влез между ними. — Мы только встретились! Давайте не будем с самого начала устраивать драк! Успокойтесь на минуту!

— Я вполне спокойна!

— Я спокойна, братик!

— … Нет, нет.

Глаза Кагуры пылали пламенем, у Аяки они были темны и холодны. Обе выглядели так, будто в любой момент готовы убить друг друга.

Рука Кагуры покоилась на железном веере, заправленным за пояс оби. [Оби — несколько различных типов японских поясов, носимых как мужчинами, так и женщинами поверх кимоно и кэйкоги.]

Аяка была той, кто начала этот спор, но, как старший, Кёске решил взять ответственность на себя и извиниться.

— Я прошу простить мою младшую сестру. Она нагрубила…

— Не правда, только она тут была грубой! — Аяка указала на Кагуру, тем самым прервав его попытку извиниться. — Я сказала только правду! И она… она смеялась над братиком… назвала его ничтожеством, две секунды… назвала бабником и плейбоем…

— Последнего я не говорила…

Аяка оговорилась?

Глядя на Кёске, который выглядел расстроенным, Кагура фыркнула:

— … Хмф, ты сказала, что я проиграю этому идиоту, так? Мало того, что это полнейшая глупость, так еще и полное безрассудство… Ты даже не можешь оценить силу своего оппонента.

— Не хочу слышать это от тебя. Я намного умнее!

— О, еще одно безрассудное замечание? И на чем оно основывается?

— Ну, она вот дура… в смысле, Эйри.

— … Прости? — выражение лица Кагуры мгновенно изменилось. — Моя старшая сестра… дура?

— Да. Ее оценки за тесты вторые с конца! Я думаю, в таком случае ее сестра не должна сильно отличаться. Ти-хи! О, кстати, а я на третьем месте.

Чуть-чуть расслабившись, Кагура цокнула языком:

— … Тц. Не сравнивай меня с этой неудачницей.

— Неудачницей…?

— Она ведь неудачница, разве не так? Она ассасин, не способный убивать. Лишь по этому показателю вы должны быть намного лучше нее. Она позор нашей семьи. — Голос Кагуры был полон отвращения. Она сердито выплевывала свои слова, — серьезно… лучше бы она никогда не возвращалась.

Кагура вытащила веер.

— Я отличаюсь от своей сестры… у меня нет проблем с убийством. Я уже делала это множество раз. Я могу с легкостью окропить мой веер Куджаку вашей кровью. В этом заключается моя работа как члена семьи Акабане.

Взмахом руки она раскрыла веер.

— …?!

Аяка вздрогнула и отступила назад, а Кёске насторожился.

Любая эмоция исчезла с лица Кагуры. Одна нога в белом носке таби оторвалась от пола…[Таби — традиционные японские носки высотой до лодыжки с раздельным большим пальцем.]

— … пожалуйста, расслабьтесь. На данный момент я не получала приказа убить вас. Так что наслаждайтесь пребыванием в нашем доме. До свидания. — Помахав в их сторону веером, Кагура, самодовольно улыбаясь, прошла мимо Кёске и Аяки.

— …

В ее глазах можно было прочесть: «если мне прикажут, я в мгновение ока убью вас».

Металлический веер сверкал в летнем солнечном свете. Желание убивать Кагуры было едва заметно, как нож профессионального убийцы, приготовившегося для атаки. Однако даже этого хватило, чтобы парализовать Кёске и Аяку.

***

— Аааааа, отцепись! Отцепись от меняяяя!

… бам.

Разойдясь с Кагурой, Кёске и Аяка поспешили в гостиную. Подойдя к ней, они услышали крик Ренко. Вбежав в комнату, они увидели ее, скрученную на полу. Эйри, зевая, удерживала ее в захвате.

— О, Кёске. Похоже, со своей частью ты тоже справился.

— Ага. А ты… что ты делаешь?

— Да ничего особенного. Эта вот пыталась сбежать, так что я угомонила ее.

— Хья!!! Ай, ты так груба, мне больно! Пожалуйста, прости меня! Я больше не сбегу, не сбегууу!

— … ладно.

Вздохнув, Эйри отпустила ее.

Аяка бросилась к Ренко и схватила ее за голову:

— Ты в порядке?!

Взявшись за плечи Аяки, Ренко болезненно протянула:

— Кшшш… А-Аяка… я… больше не смогу… ты должна… бежать одна… кх.

— Ренкооооо?! Я поняла. Я в одиночку должна исследовать поместье и найти комнату Эйри…

— Эй, мы возращаемся, Аяка.

— … А, ладно.

— Ай!

Аяка встала, отпустив голову Ренко, которая стукнулась об пол.

— Кшшш… как жестоко. Я всего лишь хотела посмотреть на твою комнату. Почему ты так против этого? Очень подозрительно.

— … Особой причины нет. Ты говоришь «просто посмотреть», но ведь на самом деле ты там будешь рыться.

— И потому могу найти то, что ты хочешь скрыть от нас? Кшшш.

— Ха? У меня там нет ничего такого.

Они продолжали спорить всю дорогу до своих комнат.

По дороге туда Ренко сказала:

— Мы проделали такой путь, устрой нам экскурсию! Хотя бы покажи где находятся ванная и туалет!

После этого они решили немного изменить свой маршрут.

Гуляя по поместью, Кёске решил спросить то, что его волновало.

— Эйри. Ты в плохих отношениях со своей сестрой?

— … Почему ты спрашиваешь?

— Ну, мы пересеклись с ней в коридоре, и…

— Что она обо мне сказала?

— … Эм.

Кёске не был уверен как ответить.

«Неудачница», «позор», «лучше бы она никогда не возвращалась», — ему казалось не лучшей идеей сказать ей эти жестокие слова Кагуры.

— Позор семьи Акабане, трусиха, дура, неудачница, неполноценная, никчемная… что-то еще? — беспечно перечислила Эйри. — «Лучше бы она никогда не возвращалась» и подобное в этом ключе?

— Э?

Эйри горько улыбнулась, заметив удивление Кёске.

— … день за днем, что бы я не делала — она оскорбляла меня. Вообще, я прекрасно понимаю ее. Акабане, как ты мог догадаться — матрилинейная семья. [Матрилинейность — счёт происхождения и наследования по материнской линии.]

— Матрилинейная? То есть в вашей семье матриархат?

— Да. Красный олицетворяет кровь, кровь олицетворяет рождение, рождение олицетворяет девушку… тут нет какой-то особой причины, но уже долгое время у нас в основном рождаются девочки, так что и место главы принадлежит женщине. Право наследования переходит от старшей дочери к младшим… после последней из дочерей переходит к сыновьям. За все время главами основного дома были пять вторых дочерей и одна третья… остальные все первые дочери — например, как моя мама.

Они шли по веранде и смотрели во двор, в котором распускались красные цветы. Голос Эйри был ясным и бесстрастным.

— Но к сожалению я, первая дочь главного дома, не могу заставить себя убивать. Тем не менее, я не лишена таланта, и все продолжают ждать от меня успехов. Все больше разочаровываясь… Думаю, Кагура, вторая дочь, не может вынести меня, такую первую дочь. В прошлом — до того, как стало известно, что я не могу никого убить — она по-своему боготворила меня.

Кажется, Эйри было больно от этих слов. Кагура ненавидела Эйри, но вот Эйри не испытывала к ней тех же чувств. Наоборот, казалось, что она винит себя.

— … А вы не можете помириться?

— Это невозможно. До тех пор, пока я не смогу убивать.

— Ммм…

Эйри отвернулась от Кёске и посмотрела во двор. Похоже, она не обманывала. Если бы только Эйри смогла заставить себя отнять жизнь, у Фую бы не было проблем касательно выбора наследника. Кагура бы не презирала Эйри, и их сестринские отношения начали бы налаживаться. Всего лишь одним действием могли бы разрушиться все переживания, проблемы и сложности Эйри.

«Но Эйри… чего ты сама хочешь…»

— … Ах, — Эйри остановилась и сфокусировала свой взгляд в одной точке, будто что-то заметила.

— … Эй, чего такое?

— Ты заметила что-то интересное?

Ренко и Аяка, которые шли позади них, остановились и проследовали за взглядом Эйри.

Там был просторный двор, украшенный большими валунами, с прудом и фонарями. В углу, перед тщательно ухоженной растительность, было что-то красное, даже более яркое, чем цветы — пара алых кимоно.

Две фигуры, повернутые к ним спиной, сидели на корточках. По их размеру можно было сказать, что это дети.

Они вдвоем с энтузиазмом шуршали кустами в поисках чего-то.

… Чик! Раздался странный звук.

Чик, чик, чик, чик…

— …?

Дети почувствовали, что за ними следят. Они прекратили свое занятие и повернулись.

— Кья?! — закричала Аяка.

— Чегооо?! — присоединилась Ренко.

Даже Кёске ахнул.

Лица детей были густо покрыты чем-то, что напоминало кровь.

— … Ах.

В следующее мгновение их красновато-карие глаза широко раскрылись. Их совершенно одинаковые лица, испачканные чем-то малиново-красным, расплылись в широкой улыбке.

— Старшая сестренка Эйри!

Дети радостно закричали и бросились прямиком к Эйри. В руках у них были огромные ножницы, окрашенные в контрастирующие белый и черный цвета. С этих ножниц капала жидкость, похожая на свежую кровь.

— Это сестренка Эйри, это же сестренка Эйри! — Размахивая своим оружием над головами, дети быстро сокращали дистанцию между ними.

— Э-эй… они бегут сюда!!!

— Чтобы убить нас?!

— Нет, нет! Побежали, Аяка! Скорее!

— Это же сестренка Эйри, это сестренка Эйри! Сестренка Эйри, сестренка Эйри! Эйрииии, урааа!

Дети скинули свою обувь, забрались на веранду и стали бегать кругами вокруг Эйри.

— Сестренка Эйри, добро пожаловать домой!

— Добро пожаловать домой, сестренка Эйри!

От них было столько шума. Они хотели скорее прыгнуть на Эйри, но не могли этого сделать из-за крови и ножниц. Их волосы и одежды были полностью покрыты липкой жидкостью.

Эйри выглядела невозмутимой, видимо, привыкшей к такому.

— Я дома, — сказала она и улыбнулась. — Хорошо поживаешь, Рё?

— Да!

Ребенок, которого она назвала Рё, замахал своими черными ножницами.

— Как, ты не болеешь часто, Ран?

— Нет!

Ребенок, которого она назвала Ран, крепко сжал свои белые ножницы.

У них были одинаковые лица, одинаковая ржаво-красная прическа, одинаковый рост. Даже их голоса были одинаковы. Без этих ножниц трудно было определить кто есть кто.

Близнецы шумно болтали, игнорируя всех кроме Эйри:

— Сестренка Эйри, сестренка Эйри…

— … послушай, послушай!

— В кустах, только что…

— … было что-то странное!

Разговаривая, они клацали ножницами.

— … Что-то странное?

— Да! — одновременно ответили Рё и Ран. Даже их дыхание синхронизировалось.

— Красные и желтые…

— … фиолетовые и зеленые…

— … пауки и другие насекомые, которых мы никогда не видели…

— … змеи и лягушки, которых мы никогда не видели.

— Они такие странные, и их много…

— … оооочень много!

— … Ах.

Эйри нахмурилась.

Обменявшись взглядами, близнецы продолжили:

— Змея, которую мы сейчас нашли, была удивительная, да?

— Ага, такая красивая!

— Как свежие кишки.

— Розовая, как тонкий кишечник!

— …?!

Розовая змея. Одна из ядовитых питомцев Бусуджимы, которая возвращалась домой. Значит, эта кровь на близнецах…

— Нам показалось, что она хочет нас укусить, так что…

— … мы убили ее!

— Мы разрезали ей голову…

— … на кусочки!

— Но она все равно была жива…

— … извивалась…

— … это было отвратительно, так что…

— … мы ее всю порезали!

— С помощью ножниц Рё — Куросаги, и…

— … ножниц Ран — Широсаги!

— Взяли и нарезали ее!

Они невинно улыбались, открывая и закрывая ножницы с характерным клацающим звуком. Кровь и жидкости, покрывающие их ножницы и одежду, принадлежали исследующим поместье ядовитым созданиям Бусуджимы.

— Ах. Будьте с ними помягче, ладно? — Эйри вздохнула.

Кёске и остальные потеряли дар речи.

Наконец близнецы их заметили.

— Ах! — закричали они. — Эти люди, это же…?

— Угу-угу, точно они!

Шепот, шепот, шепот, шепот.

Приблизившись друг к другу, они начали тайно совещаться.

Эйри воспользовалась передышкой и представила их ошеломленной группе.

— Это мои младшие брат и сестра. Как вы могли заметить, они близнецы. Им девять лет. Мальчик, держащий черные ножницы — старший Рё, а девочка с белыми ножницами — младшая Ран.

— Приятно познакомиться!

— Приятно познакомиться!

Близнецы прервали свою беседу и поклонились.

— П-приятно познакомиться…

— Рада встрече!

— Здравствуйте.

Они неловко поприветствовали близнецов, которые с любопытством разглядывали их. Странный контраст между их ясными глазами и забрызганными кровью одеждами пугал.

— Эй, Рё про вас знает!

— Эй, Ран про вас знает!

— Ты же убийца?

— Вы ведь все убийцы?

Воняя кровью, близнецы приблизились к ним, глядя сверкающими глазами.

— Каким оружием вы убиваете?

— Как вы убиваете?

— Почему вы убиваете?

— Так интересно, Ран!

— Так интересно, Рё!

— Скажите, скажите, скажите!!!

— Мы хотим знать! Хотим знать!

Чик, чик. Чик, чик.

Кёске и девушки пытались отстраниться от них, но близнецы не отставали от них, продолжая клацать своими ножницами.

— … Спокойнее. — Эйри похлопала близнецов по голове. — Сначала идите умойтесь и переоденьтесь.

— А?! — Потирая головы, близнецы посмотрели друг на друга, захихикали и восторженно улыбнулись. — Лааааадно!

Взявшись за руки, они ушли.

Кёске и девушки могли лишь смотреть в немом изумлении на спины близнецов.

— … Что с ними не так?

— Они так взволнованы! С ними трудно сладить!

— Какие удивительные дети… страшные…

— Они были такими всегда. Что более важно, должны ли мы сказать ему об этом?

Эйри указала на лужу крови в углу двора.

Спустя пару секунд.

— Что случилось?! Я услышал от своих друзей о чрезвычайной ситуации…

Будто по сигналу прибежал Бусуджима. Увидев это грустное зрелище, он рухнул на землю, проливая слезы:

— Ээээ, Любовник?! Любовниииик! Боже… почему, почему так…?! Неееееет!!!

***

— Приношу вам свои искренние извинения.

— Простите!

— Простите!

Фую преклонилась в гостевой комнате перед Бусуджимой. Близнец копировали ее, встав на колени и склонив головы.

Скрестив руки и ноги, Бусуджима сидел перед ними. Он был невероятно зол из-за потери своих любимых питомцев.

Осмотрев окрестности, горничная нашла еще шесть трупов. Как и змея, они были порезаны на кусочки ножницами близнецов.

Фую оторвала голову от татами и заговорила печальным тоном:

— Я всегда им говорю не убивать понапрасну, но… у этих детей какие-то садистские наклонности. Боюсь, они начинают убивать маленьких животных каждый раз, когда ты теряешь их из виду. Они еще не научились контролировать свой позыв убивать. Мне искренне жаль, что моя невнимательность привела к такому результату.

— Искренне жаль!

— …

Кёске и девушки сидели за столом, пили чай и наблюдали за происходящим. Эйри покусывала мандзю и с пустым выражением смотрела на своих преклонивших головы родственников. [Мандзю — пирожок из пшеничной, гречишной или рисовой муки с начинкой из бобовой пасты с сахаром.]

Тишина.

Наконец, Бусуджима ответил серьезным тоном:

— … Достаточно — пожалуйста, встаньте. Как бы вы не извинялись, их не вернуть. Но… я также виноват в том, что выпустил опасных ядовитых животных на свободу. Да, это была не лучшая моя идея… исходя из ситуации, мне стоит выпустить моих более боевых товарищей. В случае чего они смогут дать отпор… — Даже признав некоторую свою вину, Бусуджима все равно продолжал жаловаться. Смерть его питомцев, безусловно, стала для него шоком.

Фую наклонилась к нему и протянула руку к его лицу:

— Как я и боялась, вы не можете полностью нас простить. В таком случае, у меня нет выбора… позвольте мне извиниться напрямую. — Нашептывая, она провокационно гладила щеку Бусуджимы. — В обмен на прощение глупых поступков моих детей я позволю вам любую грубость. Хо-хо-хо… Пожалуйста, сегодня вечером делайте со мной все, чего пожелаете.

— … Что? — Бусуджима от удивления широко открыл рот. Забыв о смерти своих питомцев, он провел глазами по привлекательному телу Фую, такому молодому и роскошному. Едва ли Эйри походила на свою мать.

— С-с удовольствием. — Мгновенно согласился он.

— Просто сдохни!

Эйри запустила своим мандзю в Бусуджиму.

— Мама!!! Что ты творишь?! — ругалась Эйри, ее лицо покраснело. — Говорить это такому мужчине…? Ты совсем с ума сошла?! Я не допущу этого!!!

Фую улыбнулась.

— Боже. — Подняв руку, она прикрыла рот. — Конечно это всего лишь шутка, Эйри, дорогая.

— … Мама.

— Шутка? Черт…

— … Бусуджима?

Эйри гневно повернулась к явно разочарованному Бусуджиме, который яростно замахал руками.

— Нет, нет, я тоже шучу! Конечно же это шутка! Ха-ха-ха… в конце концов я все же учитель. Я не могу так поступать. Какой бы красивой твоя мама ни была, я не могу заставить ее пойти на измену…

— В этом нет никакой измены.

— Ха?

— Видите ли, мой муж уже покинул этот мир.

— …?!

Лишь на мгновение, но Эйри вздрогнула.

Бусуджима выглядел удивленным

— Твой отец… скончался? То есть, другими словами…

— Да, — ответила Фую. — Шесть лет назад на задании. Ему тогда было тридцать два. — Продолжала она, опустив глаза. — Опасность неразрывно следует за теми, кто связывает свою жизнь с убийствами. Продолжительность жизни в этой отрасли обычно коротка… пусть он умер в тридцать два, но он успел пожить. И пусть он был непревзойденным убийцей, судьба не улыбнулась ему… его старшей дочери, Эйри, тогда было всего десять лет, а Рё и Ран всего три.

— …

Не зная что ответить, Кёске и остальные молча стояли, опустив головы.

Близнецы загрустили.

На комнату обрушилась мрачная тишина.

Фую похлопала в ладоши, разрушив гнетущую атмосферу.

— Прошу меня простить. Я вывали на вас наши личные заботы… пожалуйста, не беспокойтесь о моем муже. Дети и я смирились с этим. Все же, прошло уже шесть лет. Верно, Эйри?

— …

В ответ Эйри лишь промолчала.

До крови кусая губу, она опустила голову.

Сидящий рядом с ней Кёске забеспокоился.

— … Эйри?

— Боже. — Фую горько улыбнулась. — Эйри та еще папенькина дочка, понимаете? — Она прищурила свои жизнерадостные глаза. — Однако я думаю, что папе было бы грустно, увидь он тебя такую. Сегодня начинается Обон: время, когда наши предки возвращаются к нам. Ну же, Эйри. Встреть своего отца с улыбкой. [Обон — японский трёхдневный праздник поминовения усопших. Согласно традиции считается, что в это время года души усопших возвращаются к живым и посещают своих родных.]

***

Горничная выносила посуду одну за другой. Тушеные овощи, жаркое, различные гарниры, супы, соленья… блюда, поданные на красной лакированной посуде, изобиловали своим разнообразием.

— Вау! Невероятно… сколько блюд!

— И такого высокого качества. Все выглядит так вкусно!

— Это что, пытка?! Почему я единственная, кто не может поесть!!!

— … А ты не можешь поесть на складе?

— Э?! Ни за что, я не хочу есть одна. Обед это не про еду — смысл есть в одиночестве?! Я спокойна… точно… спокойна.

— Ну же, ну же. Вытри слезы.

— Не могу! Противогаз мешает!

Ренко плюхнулась на подушку и продолжила шуметь.

Они расположились слева направо в таком порядке: Бусуджима, Кёске, Ренко, Аяка.

Эйри же…

— … Тц.

Сидела напротив Бусуджимы, слева от Кагуры.

Кагура заметно для Эйри цокала языком, но Эйри абсолютно не обращала внимание.

Ранее, похоронив за домом трупы питомцев Бусуджимы, они до ужина спокойно отдыхали в гостиной. Они смотрели телевизор, которого у них не было в школе; говорили о всякой всячине; обсуждали дальнейшие планы.

О погибшем отце Эйри больше не было сказано ни слова.

… зевок.

Эйри спокойно зевнула.

— Я голодна. А ты, Рё?

— Я уже хочу кушать. Верно, Ран?

Близнецы сели справа от Кагуры и беззаботно болтали.

Фую, которая появилась последней, заняла место во главе стола — откуда она могла видеть всех.

— Благодарю вас за терпение. На сегодня я отпустила всех членов побочных ветвей, так что здесь собрались все представители семейства Акабане, оставшиеся в доме. Можем приступать к еде?

Последовав примеру Фую, все сложили руки в молитве.

— Спасибо за еду! — раздалось в унисон.

Шесть часов. В гостиной главного дома Акабане девять человек начали свою трапезу.

Эйри повернулась к Фую, которая наливала Бусуджиме саке: — … Мама. Брат и Мурамаса сейчас отсутствуют?

— Да, они оба на задании. Если все пройдет по плану, Басара должен вернуться завтра утром. Мурамаса же в другом городе, так что он скорее всего пропустит Обон.

— Понятно… как всегда заняты.

Конечно, под «заданием» Фую имела в виду убийство. Эйри, единственная в своей семье, не способная выполнять эту работу, была в смешанных чувствах.

— А ты как всегда свободна, — съязвила Кагура.

Фую же продолжила и сказала кое-что неожиданное:

— Если честно, Кагура тоже должна была находиться на задании до поздней ночи, но… она быстро закончила, потому что спешила увидеться со своей сестрой. Вернувшись утром, она из-за нетерпения даже практически не поспала!

— … Бх?! — Кагура поперхнулась. — Мама?! Не говори таких двусмысленных вещей! Мне просто невероятно повезло на задании, а спать я не могла из-за того, что готовилась напасть на Эйри как только увижу! Я абсолютно не хотела…

— У тебя тофу на губах, Кагура.

— Не трогай меня!

Кагура сердито выхватила полотенце из рук Эйри. Протерев рот, она отстранилась подальше от Эйри. Покраснев и нахмурившись, она вытерла стол.

Налив себе саке, Фую улыбнулась.

— Боже, боже…

Ее взгляд переместился на другую сторону стола, где сидели Кёске и остальные.

— Как вам еда? Надеюсь, она подходит вашим вкусам.

— Да, очень вкусно! — довольно улыбаясь, сказала Аяка и откусила тушеный кабачок.

Кёске кивнул и положил в рот кусочек томатного желе:

— Просто превосходно!

Все на столе казалось слишком хорошим для домашней готовки; у них должен быть нанят профессиональный повар. После тех помоев, что им давали в столовой, эта еда казалась особенно вкусной.

— И саке, и еда просто высший класс, — честно заметил Бусуджима, наслаждаясь сашими из конины вместе с местным саке. — А тот, кто приготовил это…

— Да. Дел было довольно много, так что я попросила Кагуру помочь.

— Э?!

Кёске, Ренко и Аяка одновременно уставились на Кагуру.

— … Чего?

— Ну, просто, это… — пробормотал Кёске.

— Неожиданно, — закончила за него Аяка. — А ты достойно готовишь.

— Хм, интересно… — сомневалась Ренко. — Может нам просто еще не попалось то, что она готовила? Вполне возможно, что среди всех этих деликатесов будет что-то отвратительное…

— Это не так. Когда готовишь, нужно ведь лишь следовать рецепту, верно? Не понимаю, как кто-то может ошибиться в этом. Таких глупых людей не бывает.

Кёске и девушки безмолвно посмотрели на соседку Кагуры.

— … Ч-чего? — Эйри, которая жевала кусочек тэмпуры, остановилась.

— Только не говорите мне… — Кагура отложила еду. — Ты не умеешь готовить?

— …

Ейри ерзала, отводя взгляд.

— Может могу, может не могу… — в конце концов ответила она. — И что с того?

Кагура выронила палочки.

— Сестра…? Это шутка? Ты не умеешь готовить, плоха в учебе, не можешь убивать. В смысле, а на что ты вообще способна?

— … Я могу дышать.

— Дышать?! На это даже насекомые способны! Насколько же бесполезной ты можешь быть?! Наши предки были бы неприятно огорчены, увидев старшую дочь дома Акабане такой. Ты позор нашей семьи. Было бы лучше, если бы просто перестала дышать и умерла… или, если хочешь, я могу помочь тебе с этим?

— Не получится. Даже воспользовавшись эффектом неожиданности, у тебя ведь не получилось, я права?

— Да что ты… Ну же! Здесь и сейчас, я порежу тебя…

— Успокойся, Кагура! Мы не обнажаем оружие за едой!

— … Да. Мои глубочайшие извинения.

Кагура сделала горькое выражение лица и села на свое место. Эйри, которая была в нескольких секундах от драки, даже не моргнув, продолжала потягивать свой суп. Видимо, к такому уже привыкли.

Кёске чувствовал себя не в своей тарелке. Ренко дернула его за рукав.

— Эй, эй, Кёске. Хочешь я тебя покормлю?

— … Покормишь меня? Нет, спасибо, я и сам могу.

— Да ладно тебе. Давай, тебе понравится, Кёске. Ради наших отношений?

— Давай ты будешь молча пить свое желе?

— Хорошо, скажи «а»…

— Я же сказал «нет, спасибо»!!! К тому же, это не еда, а желе!

— Ага. Это непрямой поцелуй, хе-хе…

— Ты пила через соломинку, так что это даже не непрямой поцелуй.

— Ладно, а как насчет обычного поцелуя? Чмоооок…

— Ай, ты тычешься противогазом, отодвинься!

— …

Ржаво-красные злые глаза пронзили Кёске и Ренко. Однако это была не только Эйри. Кагура тоже смотрела на них.

— Эм… что такое?

— Разве ты не парень моей сестры?

— Э?!

— Э-э-э?!

— … Бх?!

В то время как Кёске и Ренко выглядели пораженными, Эйри же выплюнула свой суп.

— … Ха? — Кагура выглядела удивленной. — Я думала у вас те самые отношения. Я уже посчитала тебя ублюдком, который флиртует с другой девушкой в присутствии моей сестры, но… видимо я ошиблась. Ты встречаешься с этой в противогазе, верно?

— Ага, все так. Кшшш.

— Нет! Я ни с кем не встречаюсь!

— … Это правда, сестра?

Когда Кагура повернулась к Эйри, та убирала суп со стола. Красная как помидор, она сказала, едва не крича:

— Конечно!!! К-к-к-кто будет встречаться с этим бесполезным мусором…? Никогда. Не говори глупости, Кагура! Ты дура?!

— П-прости… — неожиданно, Кагура послушно извинилась. — Действительно, кто вообще станет встречаться с таким бесполезным парнем? Даже для тебя это было бы слишком.

— … Фух. Вот именно. Есть вещи, которые тебе не стоит говорить, Кагура!

— Да… правда, прости.

— Вы меня настолько ненавидите?

В ядовитых словах Кагуры ощущались ее истинные чувства… Кёске это действительно оскорбило.

— Извинись.

… Свист.

Мимо них пролетело размытое темно-красное очертание.

— …?!

Кагура почти мгновенно наклонила голову. Длинный тонкий предмет пронесся там, где всего секунду назад был ее глаз. Вскоре раздался всплеск воды из пруда позади веранды.

Кагура посмотрела в сторону, откуда прилетел предмет.

— Чт…?

Аяка, сидя на коленях, с вытянутой рукой, смотрела на Кагуру лишенными любого света глазами. Палочки для еды исчезли из ее руки.

— Я требую, чтобы ты извинилась перед братиком. Что ты выберешь: умереть или извиниться?

«Аяка кинула палочку для еды прямо в глаз Кагуры!!!» — холодный пот стекал по лбу Кёске. — Э-эй… Аяка, успокойся…

… Свист.

Перед Кёске пролетела белая вспышка. Вспышка отрезала пару локонов с хвостика Аяки и застряла в стене. Это был веер.

Кагура медленно встала и пристально изучала свою соперницу кровожадным взглядом.

— … если это должно было убить меня, думаю, ты тоже готова умереть, верно? Если Акабане положили на тебя свой смертоносный взор, они заставят тебя пожалеть о том, что ты появился на свет.

— Тоже самое и о тебе. За то, что издеваешься над моим братиком, отправляйся в ад и вечность гори там.

— Аяка! Чего это ты вдруг начала?! Прекращай!

Выскочив из-за стола, Кёске сдерживал сестру.

— Кагура! Убери оружие! Тебе не сделает чести такое серьезное отношение к новичку.

Встав перед Кагурой, Эйри неистово пыталась успокоить ее.

Между Аякой и Кагурой сверкали искры.

— Мне не нравится эта девушка. Должна ли я перерезать ее дерзкое горло?

— Ти-хи. Хоть в чем-то мы похожи. Ты мне тоже не нравишься. Приготовься умереть!

— Какой интересный обед, Рё. Открой рот.

— Да, очень весело, Ран. Открой рот.

Полностью игнорируя летающее около них оружие, близнецы продолжили кормить друг друга.

Бусуджима повернулся к Фую, которая наливала новую порцию саке.

— … ничего, что они так разошлись?

— Все в порядке. Они должны сами решить свои споры. Что важнее, мне редко удается поговорить с кем-то моей профессии, так что я бы хотела побольше пообщаться.

— С-согласен…

— Эй, могу я взять немного саке?

— Конечно нет! Ты ведь несовершеннолетняя.

— Он прав. Алкоголь строго запрещен! Но… ох, это просто превосходно. Я хочу многое узнать о тебе. Узнать о том, что кто-то смог создать идеальную машину для убийств… не расскажешь ли ты нам о себе, Дева Убийца?

— Нет! Запрещено! Моя личность должна быть покрыта тайной. Я не могу вам предоставить информацию без особого разрешения.

— Ты… не можешь? — Фую протянула свою руку и взяла руку Бусуджимы.

— Вау! И-именно! Ну, может немного можно…

— … Вы меня удивляете. Такой непрофессионализм. — Ренко с отвращением посмотрела на Бусуджиму, который не мог сопротивляться чарам Фую.

Тем временем Кёске и Эйри пытались примирить своих сестер.

— Прости, моя сестра была неправа! Я отчитаю ее позже, так что, пожалуйста, прости ее.

— Ни за что! Это она неправа. Не за что извиняться, братик!

— … Конечно. Мне жаль, что моя сестра поступает плохо. Тут ничего не поделать…

— Почему ты извиняешься, сестра? Сдавшись, ты опозоришь имя Акабане!

Кагура и Аяка продолжали злобно смотреть друг на друга. Они только встретились, но уже дрались как кошка с собакой. Их кровожадность утихла, но гнев оставался на прежнем уровне.

К тому времени, как их немного успокоили, еда уже остыла.

***

— Кшшш. Ужин был интересным, да, Кёске?

— … Ага.

Их шумный ужин закончился, на часах было за восемь. Ренко общалась с Кёске, который щелкал каналы на телевизоре.

Эйри и Аяка ушли в ванную, а Бусуджима отошел в туалет, оставив Ренко и Кёске одних в гостиной, где они сдвинули низкий стол, чтобы освободить место для футонов. Они уже успели сходить помыться, так что сейчас переоделись в пижаму. Белые одежды, украшенные темно-синими узорами, оказывали впечатление, будто они расположились в тихой гостинице.

Однако наличие зловещего противогаза слегка портило это ощущение.

— Кшшш… Я хотела помыться со всеми. И за едой, я просто смотрела. И даже комнату мне выделили отдельную. То, как они со мной обращаются, слишком жестоко. Тебе так не кажется?

— … Ага.

— Вот, именно. Это жестоко! В этой маске еще и душно! Как бы я не потела, я не могу ее снять. И это раздражает! — Ренко разочарованно дергала противогаз.

— Хннн! — Схватившись двумя руками за маску, она каталась по футону. Однако ремни не поддавались: она ни за что не сможет снять противогаз. Одновременно с этим ее юката развязалась.

Ренко растянулась на футоне, ее обнаженная грудь поднималась и опускалась.

— Кшшш… кшшш… ух. Как я и думала, это бесполезно… может тогда они разрешат мне спать с вами? В кладовке так одиноко. И если я буду в противогазе, то не должно возникнуть никаких проблем, верно?

— … Ага.

— Именно! Я должна спросить об этом, а сейчас… хм, что мне делать? Кёске, что сделало бы тебя счастливее?

— … Ага.

— Не говори лишь «ага». Ты вообще меня слушаешь?

— … Ага.

— …

Молча, Ренко села и уставилась на Кёске, чьи глаза были прикованы к программе с многообразными развлекательными событиями, о которых в здании школы они могли только мечтать.

Все его внимание было сосредоточено на этом. Не похоже, что он вообще замечал Ренко.

Из противогаза раздался странный щелкающий звук.

— А-ха-ха! Это шоу Мэнсона Харта забавное… погоди, у них будет два специальных выпуска на следующей неделе? Но мы не сможем его посмотреть… какая досада.

— Я тут больше всех раздосадована!!!

— А?!

Ренко исступленно бросилась на Кёске. Застав его врасплох, она прижала его к футону и оседлала его. Ее юката растрепалась, едва не оголяя грудь. До Кёске дошел сильный запах мыла.

— Я или телевизор — что тебе важнее?! Особенно сейчас, когда мы наедине!

— Ч-что бы ты не говорила, но… можешь сначала слезть с меня?

— Нет! Я не слезу! Я не слезу до тех пор, пока ты не скажешь, что любишь меня!

— … Хех.

— Да отвлекись ты от телевизора!!!

Ренко злилась на Кёске, который повернул голову и продолжил смотреть телевизор. Затем, положив руки на юкату, она начала оголяться.

— Просто… эй, дура, остановись! Что ты, по-твоему, делаешь?!

— Кшшш. Остаться со мной наедине было довольно беспечно с твоей стороны! Если ты не хочешь на меня смотреть, мне ничего не остается, кроме как сделать так, чтобы ты не мог оторвать от меня взгляд. Ну же, Кёске, смотри внимательнее… я позволю тебе сделать со своим телом все, что только захочешь. Ты ведь все же мужчина, так что не сможешь сопротивляться.

— … Ух.

Кёске был мгновенно побежден. Он посмотрел на Ренко. Там было больше, чем просто грудь. Ее влажные серебряные волосы и покрасневшая кожа, ее соблазнительные ключицы и тонкие плечи, и завершал образ противогаз. Представив лицо, что скрывалось за ним, он не мог отвести взгляд.

Пусть он и понимал, что взаимность убьет его.

— Ха? Ты сопротивляешься меньше, чем я ожидала. — Ренко протянула руку к щеке Кёске, нежно погладив его. — Видишь, ты ведь тоже хочешь этого! Хорошо… как ты мог догадаться, я не могу использовать свой рот, но я сделаю тебе хорошо всем остальным…

— Братик, я вернулась!

В тот момент, как Кёске готов был поддаться ее чарам, вернулась Аяка. Только из ванной, она переоделась в юкату и еще не успела заплести свои хвостики.

— Ванная тут превосходная. Я удивлена, что она под открытым небом. И сама ванна сделана и кипариса! Конечно, я задержалась там дольше, чем планиро…

Увидев Кёске и Ренко, Аяка застыла с улыбкой на лице.

Одна секунда, две, три, четыре…

— Простите за вторжение.

… Бам! Она с силой закрыла дверь и вышла.

Кёске быстро оттолкнул Ренко и выбежал в коридор.

— Погоди, погоди, погоди, да погоди же! Ты все неправильно поняла — это просто недоразумение!

— … Хм, ты о чем? Аяка ничего не видела. — Она смотрела сквозь него, ее глаза были пусты, голос тих. Она точно неправильно все поняла.

— Ти-хи, — улыбнулась Аяка. — В любом случае, думаю, тебе стоит скорее вернуться в комнату. Все в порядке, братик. Я никого не пущу к вам. Я посторожу здесь, а вы можете заниматься чем вам угодно.

— Ты точно все неправильно поняла!!! Для начала, пойдем со мной!

— Э?! — воскликнула Ренко. — Т-т-т-т-тройничок?! Мы не можем так ни с того ни с сего, это слишком неожиданно! П-постой! Дай мне подготовиться!

— Не усугубляй ситуацию! Серьезно, мы ничего не делали!

— … Что вы делаете?

Голос, наполненный отвращением, прервал их спор. Эйри, освежившись в ванной, как обычно была хмура.

— … а, в принципе, не важно. Я принесла мороженое, так что давайте не будем простаивать в коридоре и скорее съедим его, а то растает.

— О-ох…?

Эйри была одета в белую юкату с клубникой и сердечками в качестве узора. Пояс, завязанный поверх талии, был красным. Это была не гостевая юката, которую дали Кёске и остальным — должно быть, это был личный наряд Эйри. Дополняли эту чрезмерно детскую пижаму распущенные волосы и полное отсутствие ее привычного макияжа. Она казалась намного моложе обычного.

Кёске и Аяка не могли перестать смотреть на нее.

— Ч-чего?

— Н-ничего…

— Ну простите, я не накрасилась, — резко сказала Эйри. — Ничего не поделать, я только из ванной… не смотрите так на меня! Смущаете… р-раздражаете! — Она отвернулась, ее раскрасневшиеся после водных процедур щеки стали еще краснее. Ее колючее поведение без привычного внешнего вида казалось милым.

— Эйри, ты…

— Д-да чего?

— Без макияжа ты милее.

— …?!

Эйри широко раскрыла глаза, застыв на месте.

— … Хмф, — привычно хмыкнула она. — Ч-что ты такое несешь? Не нужно… не нужно говорить этого! Хватит. Думаешь это смешно? Ни капли. Думаешь, такая лесть может меня порадовать? Т-ты дурак?! — Эйри бессмысленно ругала его, поглаживая волосы.

Кёске отрицательно покачал головой.

— Это не лесть! — настаивал он. — С твоим макияжем ты прекрасна. А сейчас ты мила. Твои глаза мягче, и ты выглядишь моложе. Ты достаточно хороша без всего этого, так что не нужно чрезмерностей, ладно?

— …

Эйри повесила голову.

Кёске разволновался, переживая, что мог задеть ее чувства.

— Но, эм… эээм… конечно, ты всегда выглядишь мило! Разница между твоей внутренней и внешней миловидностью… не знаю, как правильно сказать. Ты удивительно очаровательна во всех своих проявлениях. Что с макияжем, что без. Не нужно думать, что он твоя неотъемлемая часть… в смысле, например, твоя пижама тоже милая. Что это, клубника? Сердца? Она тебе очень хорошо идет. Милая юката на милой тебе, слишком мило!

— … Достаточно.

Голос Эйри был тих.

Хваля ее, Кёске пытался исправить ситуацию. Он был озадачен.

— Эм… Эйри? Почему ты выглядишь такой недовольной…?

— Замолчи, идиот! — закричала Эйри, открыв глаза. Ее лицо пылало яростью, оно было такого же цвета, как клубника на юкате. — Милая, милая, милая, милая… что за черт? Твой словарный запас настолько мал? Мне больно это слушать, меня это раздражает, так что заткнись, дураааак!

Эйри засунула рожок мороженого, все еще в обертке, в рот Кёске.

— Бх?!

Оставив Кёске позади, распираемая злостью, она, хмыкнув, умчалась.

— Кх, кх… за что?! — Кёске откашлялся, достав изо рта рожок бананового мороженого.

— Не обращай внимания, братик. — Аяка, которая ничего не делала, кроме как наблюдала за происходящим, похлопала его по спине. — Эйри слишком невинна, верно…? Ти-хи!

— … Над чем ты смеешься? По-твоему смешно смотреть на своего старшего брата, которому в рот затолкали мороженое?

— У-ху. Нет, я смеюсь над кое-чем другим! Кстати, кстати… ее семья довольно богатая, так что может быть, на удивление, она неплохой выбор? Правда ее глупость и неумение готовить уравновешивают это, так что она не смещает Ренко с первого места. Но, она очень близка к этому…

Аяка откуда-то вытащила блокнот и что-то в нем написала. Нашептывая себе, она направилась в сторону их комнат. Кажется, она оценивала Ренко и Эйри, но он не был уверен.

Проследовав за ней, Кёске почесал затылок.

— А?! Оно уже растаяло… — Он снял обертку с мороженого и, откусив от него, пошел в свою комнату.

***

— Это революция! Я победила!

— Эх, досадно, но у меня есть контрреволюция. Тебе так просто не победить, Ренко!

— Контр-контрреволюция!

— Ч-ч-чего?!

— Кшшш. Кажется я на шаг впереди, Аяка!

— … Контр-контр-контрреволюция.

— Невозможно!!! Черт, я ничего не могу с этим поделать… кшшш. Я больше ничего не могу с такой рукой.

Ренко отбросила две оставшиеся карты и легла на футон. У нее были тройка червей и четверка пик.

— … ладно тебе, вставай. Тебе лучше бежать из столицы, — злорадствовала Эйри, положив свою последнюю карту.

— Гррр… — Ренко скрипела зубами. — Черт, все из-за мисс Большой Крошечной Груди!

— Большой крошечной груди? Так она большая или маленькая?

— А разве не очевидно…?

— К-конечно…

— Вы обе, умрите.

Эйри взяла немного закуски.

Часы пробили десять часов. Кёске и остальные собрались в комнате и играли в карты. Старая Дева, Семерки, Концентрация… играя, они пили сок и ели закуски, что принесла Эйри.

Это была роскошь, недоступная в Исправительной Академии Пургаториум. Они на полную наслаждались их каникулами, веселясь и за Майну, которая не могла поехать с ними.

Между тем, их смотритель, Бусуджима…

— А-ха-ха! А-ха-ха-ха-ха! А-ха-ха-ха-ха-ха! Какие избалованные детки! — Он дурачился в соседней комнате со своими ядовитыми созданиями. Дверь была закрыта, чтобы не видеть его уродливых питомцев, но до них все равно доносился звук.

К счастью Эйри будет спать в своей комнате, что позволило остаться Кёске и Аяке в одной гостевой комнате, забыв про Бусуджиму в другой. У них не было никакого желания быть рядом с таким человеком.

— Вы когда планируете идти спать? — спросила Ренко, мешая карты.

— Не знаю, когда устанем?

— Хм… я думаю нам не стоит слишком засиживаться. Ренко наверное хочет пойти на склад и поскорее снять противогаз.

— Именно. Хотя, одну ночь я еще могу вынести.

— Я пас. Бессонные ночи вредны для кожи.

— О, как я и думала, тебя это очень волнует. Просто ведь твоя внешность — единственная сильная сторона.

— Ага, ага. Эйри милая, верно? И вдвойне милая без макияжа!

— …?! Ми-мил…

Уронив еду, Эйри покраснела.

— Милая, милая, Эйри милая! И втройне милая в этой юкате.

— Да, превосходная юката! Тебе очень идет японская одежда! Твоя миниатюрная грудь с этой одеждой делает тебя вчетверо милее!

— Ха?! П-прекращайте… что вы вообще несете?! Хватит надо мной смеяться!!! Говорить, что я милая, это…

— Я в ванную.

— …

Начав вставать, Кёске почувствовал на себе три холодных взгляда.

— Э?!

Он застыл на месте, думая, что он сделал не так.

«Я подумал, раз они заняты, то я пока выйду, но…»

— Ч-что такое? Почему вы так на меня смотрите?

— … Просто так.

— Ах, Кёске… ты упустил такой шанс смутить Эйри.

— У тебя был превосходный шанс нанести сокрушительный удар! Это было бы превосходно… ты действительно не умеешь читать атмосферу, да, братик?

— Эм…? Я не понимаю, но… можно я пойду?

— Почему ты вообще спрашиваешь об этом?! Если нужно в туалет, так выходи, пока не стало поздно!

— … Поздно? Учитывая все, разве он не кажется слишком поспешным?

— Эм, простите, вы не забыли об Аяке, которая все там видела у братика своими глазами…?

— Заткнитесь! Не переводите любую тему в это русло… — Вздрагивая от их пошлых шуток, Кёске стремительно вышел. Он шел в сторону ванной на другом конце пустынного коридора.

Скрип, скрип…

Звук его шагов по половицам нарушал тишину ночи. Если судить по состоянию деревянных полов, поместье уже очень давно построено.

Даже забыв, что весь дом буквально пропитался кровью, Кёске не мог успокоиться и постоянно ждал чего-то из-за углов. Конечно, вполне возможно, что Акабане просто ждали идеального момента, чтобы напасть на него в одиночестве. Эти мысли не покидали его.

Кёске ускорил темп и поспешил вперед, будто это что-то изменило бы.

«Я был прав — кто-то идет за мной!» — Он начал сожалеть о том, что пошел один.

Обернувшись, он увидел фигуру в темно-красной одежде.

— Аааааа!!!

Кёске закричал и попытался отступить, но запутался в ногах и опрокинулся на спину. Кроваво-красные глаза смотрели на него сверху вниз.

— … Что за реакция? — Это была младшая сестра Эйри — Кагура. Ее голос был холоден и сух, как и взгляд. Видимо она вышла из-за угла, когда он смотрел в противоположную сторону.

Молодая девушка в темно-красной юкате цокнула языком.

— … Тц. Кричать, увидев чье-то лицо… как грубо. Ты еще и повел себя как полнейший трус. Я не люблю поднимать руку на слабаков, так что можешь не переживать! — насмешливо сказала она и развернулась.

— Эй, Кагура! Погоди секунду…

— … Чего? — Она остановилась и обернулась. Ее полузакрытые глаза сфокусировались на нем. — И пожалуйста, не надо фамильярничать. Это смущает.

— Ой. П-прости… тогда, Акабане?

— Пожалуйста, не называй меня именем моей семьи. Это неуместно.

— П-правда…? Прости, виноват, Кагура… дорогая?

— Пожалуйста, остановись. У меня мурашки по коже от твоего «дорогая».

— … Младшая сестра Эйри.

— Отклонено. Не приплетай сюда имя этой тупицы.

— Тогда как мне тебя называть…?

— Просто не обращайся ко мне.

— Полегче со мной.

«… Она очень зла». — С тех пор, как они сцепились с Аякой за ужином, Кагура враждебно относилась и к Кёске. Им необходимо помириться с Аякой.

Кагура вздохнула в ответ на очевидное недоумение Кёске.

— Есть ли в тебе хоть что-то хорошее…? — пробормотала она и быстро отправилась в противоположном направлении от того, откуда пришла.

— … Ха? А что ты здесь вообще делаешь? — спросил Кёске. У Кагуры не должно быть причин посещать ту часть поместья, в которой находили гостевые. Даже если предположить, что она выполняет какое-то поручение, он не понимал, почему она повернула назад, столкнувшись с ним.

— … Тц. — Пока Кёске раздумывал над этим, Кагура цокнула языком. Характером Кагура и Эйри были похожи.

— … Ничего особенного. Тем более с тобой у меня никаких дел.

— Да, конечно. Просто интересно.

В любом случае, Кагура была ассасином. Она была той, кем была. Ко всему прочему, Кёске подозревал, что она размышляет, как с ним поступить.

— … Ты слишком подозрительный. Я же сказала, что у меня никаких дел к тебе нет. Тебе не о чем волноваться. Возвращайся назад к вашей глупой битве на подушках.

Атмосфера была меланхоличной.

«… Битве на подушках? Это что, школьная поездка?»

— Ну, мы там не деремся на подушках, но… сейчас мы играем в карты. Если хочешь, можешь присоединиться. Эйри тоже там.

— Спасибо, откажусь, — мгновенно ответила Кагура.

Ему было нечего терять, поэтому он решил попробовать пригласить ее, но…

— С чего я буду проводить свое время с вами…? И твоя сестра, эта мелкая дерзкая девочка, тоже там, верно? Я скорее всего убью ее, если снова увижу.

— Мелкая девочка…? Разве вы с Аякой не одного возраста? К тому же, разве ты не сказала «я не люблю поднимать руку на слабаков»?

— А ты разговорчивый. — Кагура презрительно посмотрела на Кёске. — Если говорить о психологическом возрасте, то я старше. Я не люблю поднимать руку на слабаков, но если не я первая начала, тогда другой вопрос. Тогда я атакую без всякой жалости.

— Пожалуйста, прости ее. Я извиняюсь за грубость моей сестры.

— … Хмф. Пусть ты и извинился, но меня все равно это волнует. — Кагура недовольно заправила прядь волос за ухо. — Общение с тобой вызывает лишь стресс, так что я откланяюсь. Пожалуйста, скажи моей сестре, что если у нее есть время на игры, то лучше ей стоит потратить его на тренировку навыков и наконец-то убить кого-нибудь. В таком случае…

— Если Эйри сможет убить кого-либо, ты изменишь свое мнение о ней? — Задал Кёске очевидный вопрос.

После короткой паузы Кагура согласилась:

— … Конечно. Она наконец-то оправдает мои ожидания. Правда, кажется, это невозможно, но… нет, эта неудачница ни за что не сможет никого убить.

— Согласен.

— … Что?

Кагура удивленно посмотрела на Кёске.

Не обращая внимания на ее жалящий взгляд, Кёске засмеялся.

— Эйри очень добрая. Не могу представить, чтобы она кому-нибудь навредила или тем более убила кого-нибудь. Верно ведь, Кагура?

— …

Рот Кагуры был плотно сжат, а глаза расширились. Затем она посмотрел в сторону.

— … Мне кажется я уже попросила тебя не фамильярничать со мной, — тихо ответила она и пошла прочь.

«До встречи», — смотря, как она удаляется, Кёске на ум пришла абсурдная мысль. Возможно ли, что Кагура пришла сюда, потому что волновалась о том, как Эйри проводит время со всеми? Она хотела незаметно понаблюдать, но столкнулась с Кёске и была вынуждена уйти? Эти вопросы останутся неотвеченными.

Когда он сказал, что Эйри «очень добрая», ему показалось, что всего на мгновение, но на лице Кагуры промелькнуло счастье. Может это лишь его фантазия, но он не хотел отрицать этого. Кёске решил верить в это.

— И все же они кровные сестры… да, без сомнения.

Раз она сестра Эйри, то тоже хороший человек.

Веря в это, Кёске пошел назад.