Ю Джонхъюк был готов взмахнуть своим Мечом Черного Демона, если «Скрытный Интриган» попытается сделать какую-нибудь глупость, но неожиданно тот спокойно ответил. При этом он даже не использовал свой настоящий голос:

«Ты права. Я здесь в ловушке».

Его настоящий, чистый голос прозвучал впервые.

Это побудило Ю Мию с улыбкой ответить ему:

«Попроси моего оппу освободить тебя. Он очень сильный, видишь?»

Она говорила невинным голосом, но он ответил медленным покачиванием головы:

«… Я не могу покинуть эту штуку».

«Что? Почему?»

Скрытный Интриган не ответил.

«Подожди, мой оппа тебе что-то сделал? Он угрожал тебе страшными словами, да???»

«…Нет, дело не в этом».

«Не в этом? А в чем тогда?»

Интриган снова ничего не ответил. Он молча уставился на Ю Мию. Он долго смотрел на единственного человека, который больше не существовал для него.

И впервые за все время на его губах появилась слабая улыбка.

«Это потому, что я решил быть здесь».

Ю Джонхъюк увидел эту улыбку и не смог ничего сказать. Ю Миа была занята вопросом, что он имел в виду, а тем временем Интриган спокойно смотрел на нее.

Тот медленно поднял руку, и его ладонь через тонкий прозрачный слой прикоснулась к ее ладони. Размеры их ладоней были довольно похожи. Эти две ладони могли пересечься после перехода через время и пространство, но они никогда не могли встретиться по-настоящему.

«Э-э? Э-э-э…»

В этот момент Ю Миа медленно моргнула и немного замешкалась.

«Почему я так хочу спать…?»

Ее тело медленно опустилось на землю. Ю Джонхъюк быстро бросился к ней и обнял ее.

«Ты, ублюдок, что ты наделал?!»

[…Я только способствовал появлению у нее приятных снов.]

Ю Джонхъюк изучал свою младшую сестру. Конечно, ее тело Воплощения не показывало никаких странных симптомов. Нет, она просто пребывала в глубокой дреме, тихонько бормоча неразборчивые слова из сна, такие как «пляжный волейбол», «вечеринка кальмаров» и т. д.

Он посмотрел на «Скрытного Интригана» с запутанным лицом. Как бы он ни был ослаблен, с помощью Ю Мии он смог бы легко выбраться из этой ситуации. Однако он этого не сделал.

Вместо этого он просто с тоской смотрел на спящее лицо девушки.

«…Что случилось с Мией в твоем мире?»

[Она выжила.]

Он ответил сразу же.

[И также умерла.]

Это ответ тоже последовал незамедлительно.

«Что это вообще…»

Как только Ю Джонхъюк открыл рот, он понял, что означают эти слова. Поэтому он сразу же замолчал.

Вокруг заплясали кажущиеся плачущими искры. Под предлогом Теории Разъединенных Фильмов воспоминания этих двух существ задрожали, и их Истории сдвинулись.

[В одной мировой линии Ю Миа долгое время выживала. Даже после его смерти.]

Мир человека, прожившего 1864 жизни, – что это может быть за мир?

[Однако в другой мировой линии она умерла.]

Регрессор мог прожить гораздо больше «Настоящих», чем кто-либо другой, но в действительности он был не более чем призраком прошлого. Он был существом, которое должно было перейти на следующую регрессию, потому что не смогло изменить прошлое.

0 регрессия, 1, 2, 3, 4… и 1863.

Это существо не было «Ю Джонхъюком» ни из одной из этих регрессий. Но он был тем Ю Джонхъюком, который принадлежал всем мирам, человеком, который нес все миры как свою ношу.

И именно поэтому он был большим Ю Джонхъюком, чем все остальные Ю Джонхъюки.

[Ты меня жалеешь.]

«Кто бы мог так поступить с…»

[Ты считаешь, что моя жизнь была сплошным страданием?]

Ю Джонхъюк не мог понять, была ли это форма сочувствия, направленная на него самого. Лезвие Меча Черного Демона, который он крепко держал, слабо подрагивало.

Почему он сейчас колебался? Ведь он уже зашел так далеко, так чего же медлить? Только потому, что он слышал немного истории из прошлого этого ублюдка.

Скрытный Интриган разомкнул губы.

[Ты знал, что в самом переднем вагоне метро был мальчик, который всегда умирал во время каждой регрессии.]

Этот вопрос возник из ниоткуда. Ю Джонхъюк, естественно, вспомнил события в поезде метро. Самый первый сценарий, самая первая встреча с адом, которую ему приходилось переживать каждый раз.

Однако Ю Джонхъюк ничего не знал об этом мальчике. Ведь тогда было слишком много людей, погибших подобным образом.

[Несколько раз регрессируя, я пытался предотвратить его смерть, но это было невозможно.]

«…»

[Он был совсем юным мальчиком. Даже младше, чем Ли Гильюнг. Однако даже такой ребенок должен был «подтвердить свои полномочия». За все 1863 жизни этот ребенок не смог оказать достойного сопротивления и должен был умереть. Он умирал, и умирал, и умирал снова и снова.]

Ю Джонхъюк не мог произнести ни слова.

Интриган снова спросил его:

[Между человеком, который регрессировал 1863 раза, и ребенком, которому приходилось умирать 1863 раза без воспоминаний об этом, кто из них, по-твоему, более несчастен?]

«Это…»

Интриган намекал на то, его жалость не имеет никакого смысла, никакой ценности.

Но даже тогда Ю Джонхъюк не мог с этим согласиться. Действительно, сравнивать значимость разных страданий не имело смысла. Однако это также не означало, что «страдания» не существует.

[Звездный Поток пытается превратить жизнь каждого в «Джи-Сун-Джон-Гёль». Однако, жизнь никогда не должна была быть такой. Нет, это беспричинная вещь, которая может закончиться в любой момент, будь то «Джи (начало)», «Сун (развитие)», или даже во время «Джон (кульминация)». Поэтому, даже если моя жизнь закончится здесь, это не должно стать сюрпризом».]

Неужели у мальчика из метро было такое же выражение лица, как у этого человека? Ю Джонхъюк не мог сказать.

«Скрытный Интриган» смотрел на него спокойными, неподвижными глазами.

Ю Джонхъюк долго смотрел в эти глаза, а затем отвел взгляд, опустив Меч Черного Демона.

«…Если ты снова регрессируешь, то увидишь смерть этого мальчика в 1864 раз».

В конце концов, он положил меч в ножны. Это могло быть неправильным решением. Тем не менее, Ю Джонхъюк уже принял его.

Возможно, «Скрытный Интриган» тоже не ожидал такого выбора, потому что он надолго замолчал.

[Похоже, на тебя сильно повлиял Ким Докча.]

«Заткни свой рот. Я могу убить такого, как ты, в любой момент».

Множественные фигуры приближались. Голоса взывали к нему. Это были Ким Докча и Хан Союнг, а также люди из компании ‘Ким Докча’.

[Хотя мне неприятно признавать это, позволь сказать, что одно можно сказать наверняка. Эта мировая линия отличается от всех тех, в которых я жил до сих пор. Возможно, вы и ваша группа действительно сможете увидеть то, что находится за этой «Стеной».]

«…»

[Однако, не питай надежд, думая, что ты увидишь Конец, который желаешь. И еще – даже если этот Конец будет не таким, как ты хотел изначально…]

Голос Интригана внезапно стал слабее. Его веки медленно закрывались. Он погружался в очередной приступ глубокой дремоты.

Как раз когда Ким Докча вышел из зарослей, Интриган закончил то, что хотел сказать.

[…Не думай об этом мире как о неудачной регрессии.]

***

«Мы играли в пляжный волейбол».

Таков был ответ Ю Мии, когда я спросил ее о том, что здесь произошло.

«Я говорю тебе, мы жарили кальмаров, а я играла в пляжный волейбол со своим оппой. Может ли быть такое, что ты понимаешь меньше, если ты некрасивый?»

Я хотел сказать ей, что в ее утверждении были три недочета. Во-первых, мы не были рядом с океаном. Во-вторых, я не некрасивый, и моя способность к пониманию была…

«…Ну, думаю, ничего серьезного здесь не произошло». – С облегчением пробормотала Хан Союнг.

Действительно, не было видно никаких следов того, что Ю Джонхъюк устроил несчастный случай, а «Секретный Интриган» по-прежнему пребывал в глубокой дреме.

Я положил Интригана обратно в Ферраргини Х-класса. Было несколько вещей, которые меня не устраивали, но сейчас не время допрашивать виновного.

«Так, все, пожалуйста, собирайтесь! Давайте разведем костер!»

Пламя густо разгорелось и осветило кемпинг. Время близилось к полуночи. Только тогда я вспомнил кое-что важное.

«Подождите! Мой сценарий не…!»

Черт, я совсем забыл о нем из-за Ю Джонхъюка.

Я слышал, как Бию напевает «Бат, бат» прямо над моей головой.

Время сценария истекло!

Неужели меня действительно убьют вот так?

Дополнительный сценарий – «Рабочий Выходной» закончился!

Вам нужно разрешить в общей сложности 5 жалоб

В настоящее время вы разрешили 1 жалобу

Вы разрешили все жалобы своих работников

Создается новая История, связанная с ‘Компанией Ким Докча’

«…Ах?»

«Серьезно, чувак. Такое впечатление, что ты где-то забыл свой ум», – пробормотала Хан Союнг, глядя на мое лицо.

Компаньоны хихикали про себя, глядя на меня.

Тогда я вспомнил, что они отвечали мне, когда я пытался с ними заговорить:

«У меня нет никаких особых жалоб».

Это было на самом деле?

«Знаешь, никто здесь не будет тебя винить». – Раздался незаинтересованный голос Хан Союнг.

Мы сидели и молча смотрели на костер. Мне казалось, что в этом молчании я понимаю их душевные волнения, и это почему-то вызывало у меня бурные эмоции.

Джун Хивон добавила кое-что:

«Ну, если ты хочешь, чтобы я нашла, о чем с тобой поговорить, то я могу придумать, но это не будет жалобой, так что…»

Несмотря на то, что передо мной был теплый костер, почему тогда у меня по спине пробежал холодок?

«В любом случае, сегодня мы очень хорошо отдохнули. Хотя кое-кто, похоже, не отдохнул».

Ю Сангах заговорила, а Ли Джиё последовала ее примеру:

«Но разве все закончится именно так? Разве мы не собираемся, например, зажечь свечи и начать рыдать, или написать записки?».

«Это даже не настоящая школьная экскурсия, так почему мы должны это делать? Кроме того, записки…»

Слушая ответ Хан Союнг, я задумался.

Записки от нее, это… Это действительно может быть очень интересно.

Хан Союнг внезапно замолчала и посмотрела на меня, прежде чем задать вопрос:

«Ты хочешь, чтобы я написала записку для тебя?»

«Не совсем. Мы же не маленькие дети».

«Подожди минутку. Разве ты не говорил, что у тебя никогда не было друзей и ты даже не ходил на «совместное обучение»? Тогда, наверное, ты никогда не получал их раньше».

Если общий запас моей психической энергии уменьшился во время этой поездки, то во всем была виновата Хан Союнг.

Несколько членов ‘Компании Ким Докча’, наделенные большим количеством энергии, уже купили ручки и бумагу из Сумки Доккэйби. Серьезно, эти жадные Доккэйби даже за такое берут монеты?

Ю Джонхъюк, сидевший напротив меня по другой стороне костра, казалось, тоже был рассержен.

«Я не буду участвовать в подобном».

…Хотя причина его гнева, похоже, отличалась от моей.

Тем не менее, видя, как мои спутники тесно собрались вокруг и пишут свои записки, я по-новому взглянул на вещи. Как будто это была писательская встреча для бедного, лишенного друзей Ким Докчи.

Пока все писали свои имена на бумажках и передавали их друг другу, Ли Гильюнг вдруг поднял руку вверх:

«Хён, я купил это в Сумке Доккэйби, могу я запустить его?».

Шин Ёсунг обнаружила игрушку в руке мальчика, и выражение ее лица мгновенно просветлело:

«А? Разве это не та же самая штука, которую люди запускали у реки Хан?»

«Да, я вспомнил об этом и купил ее».

«Дай и мне попробовать!»

«Ни за что. Купи себе сама. Она стоит 2 000 монет».

Ли Гильюнг в данный момент держал в руках «Парашютный Вертолет». Я тоже видел его пару раз. Это была игрушка, которая, если сильно потянуть за веревочку и отпустить, взлетала в небо, излучая яркий свет.

Его игрушка казалась немного особенной, так как у нее было четыре больших крыла в форме квадратов.

«…Помимо всего прочего, эта штука стоила 2 000 монет?»

«Хорошо, я собираюсь выстрелить!»

Ли Гильюнг запустил «Парашютный Вертолет» в воздух. Игрушка взлетела вверх и, энергично вращаясь, окрасила окрестности ярким светом. Свет рассеивался, как при взрыве фейерверка. Несмотря на то, что им должны были быть знакомы куда более впечатляющие зрелища, чем это, группа все равно смотрела на происходящее с неподдельной радостью.

Крылья вертолета квадратной формы быстро вращались и образовали круг.

Я подумал, что это похоже на портал. Портал, ведущий в мир, в котором мы жили раньше. Возможно, мы уже не можем вернуться назад, но все же я почувствовал ностальгию по тому миру.

Примерно в это время раздалось системное сообщение.

Воплощение, 'Ли Гильюнг', использовало предмет «Парашютный Вертолет (сверхбольшой оптический экран)»!

Вращающиеся крылья вертолета становились все больше и больше, и в конце концов превратились в огромный экран.

Ли Джиё глубокомысленно нахмурилась:

«Что за черт. Это была голограммная панель? Теперь нам придется смотреть сценарии еще и здесь?»

«Ли Гильюнг, ты хоть читал инструкцию до того, как…»

«Н-нет, я думал, что это просто вертолет, так что я…»

В тот момент, когда мальчик пытался оправдаться, в окрестностях внезапно произошло небольшое землетрясение. Выражения лиц компаньонов мгновенно ожесточились.

«Что это за дерьмо на этот раз?»

После слов Хан Союнг, мы все сосредоточили свое внимание на экране в воздухе. И когда мы это сделали, то поняли причину землетрясения. Прежде всего, оно не относилось к Корейскому полуострову.

На «оптическом экране» сейчас отображался американский континент. И прямо на наших глазах этот большой континент исчезал целиком.

Из-за гигантского острова, поднявшегося из глубины Земли.

Вместе с появлением этого острова американский континент стирался с карты.

Применимая мировая линия достигла своей критической точки!

Началось возвышение забытых островов!

Ю Джонхъюк, лицо которого ожесточилось, тихо пробормотал:

«Конец начался».