- Так и быть! Повелитель города Сяо просто выдающийся человек! Так быстро принял решение, он такой искренний! К тому же глубокий смысл клятвы очевиден, она останется вечно неизменной! Действительно, что называется, добрый и милосердный человек! – сказал Вэй Кунчунь со смехом, хлопая в ладоши. - Сегодня я могу стать свидетелем такого удивительного события! Поистине, это такая честь для меня…

- Закрой свой рот! – один из старейшин семьи Хан не смог унять свой гнев и уже просто не обращал внимания, какой человек находится перед ним! У всех присутствующих людей со стороны семьи Хан уже налились кровью глаза от распираемого гнева, к этому моменту все уже давно поняли, что люди из трёх Священных земель сговорились с семьей Сяо с целью помочь ей присвоить себе город Серебряной Метели!

Все присутствующие – бывалые люди, с большим жизненным опытом, как тут можно было не понять, что три Священные земли изначально прибыли сюда, чтобы сразиться с семьей Цзюнь и лесом Тянь Фа. Так как очевидно, что позиция семьи Хан склоняется на сторону семьи Цзюнь, то три Священные земли, не пожалев своих репутацией, решили пойти на крайние меры и неожиданно передать все полномочия семьи Хан семье Сяо! Сменить одну династию Серебряного города на другую!

Такие вещи издревле неизменны!

Совершить такое подлое дело и прикрыться милосердием и лучшими побуждениями в самом деле заставило людей из семьи Хан чуть не взорваться от гнева!

- Ты сказал мне закрыть свой рот? – Вэй Кунчунь слабо рассмеялся, глядя на старейшину, который сказал это. - Серьёзно говоришь, чтобы я закрыл свой рот? Ха-ха! А ты не пожалеешь о своих словах?

- Почтенный Вэй, не прогневайтесь, я хочу вам кое-что сказать, – Хан Чжань Мэн встал и гордо сказал.

- Что? Ты хочешь что-то мне сказать? У тебя есть что мне сказать? – Вэй Кунчунь искоса смотрел на него, слегка улыбнулся и спокойно сказал. - Неужели ты тоже не согласен с тем, что я сказал?

Во всём зале нависла напряжённая тишина.

- Три Священные земли являются главой Цзяньху, и это продолжается с незапамятных времен и по сей день! Семья Хан всегда уважала вас, и, хотя три Священные земли главенствуют в Цзяньху, они не могут управлять народом Серебряного города! Сегодняшнее дело касается только города Серебряной Метели! Я, как Повелитель города, считаю, что хотя и три Священные земли управляют Поднебесной, но они не могут вмешиваться в такие вещи, верно? – в глазах Хан Чжань Мэна горело пламя гнева, но, тем не менее, он смог умерить свой пыл и очень спокойно и решительно сказать. – Город Серебряной Метели всегда был обособленным городом, сохранял свою индивидуальность и никогда не подчинялся чьей-либо силе! Пусть это даже будут три Священные земли, несмотря на глубокое уважение к вам, мы всё-таки не ваши вассалы. И место Повелителя Серебряного города решительно не может из-за насильственного вмешательства извне просто перейти из рук в руки! Пожалуйста, старейшина Вэй, проявите снисхождение и попытайтесь донести это до старшего поколения! – Хан Чжань Мэн держался с достоинством, говоря это. На его лице было выражение скорбного негодования, но он не отступал от своего. Он прекрасно понимал, что перед ним мастер наивысшего уровня. Хотя он сам и не обладал выдающимся совершенствованием, но всё-таки тоже был мастером. Он осознавал, что мастеру перед ним только палец покажи, и он откусит тебе целую руку, но у него ни разу не дрогнул даже уголок глаза, когда он говорил это!

- Иначе говоря, я распинался здесь полдня, говорил всё это… А для тебя это брехня какая-то, как взять и воздух испортить? – лицо Вэй Кунчуня постепенно стало мрачнеть, и он добавил: - Так, по-твоему, Хан Чжань Мэн, да?

- Строго говоря, если взять и испортить воздух, то должен появиться неприятный запах и раздаться звук. Но, как говорится, своё не пахнет! Если придерживаться этой простой истины, нельзя прямо утверждать, что сказанное вами, старейшина Вэй, похоже на «взять и испортить воздух», – эти слова были сказаны не Хан Чжань Мэном, а звук издался откуда-то снаружи.

Услышав подобную фразу, все присутствующие были потрясены. Кто мог осмелиться так подшучивать над Почтенными мастерами из трёх Священных земель? Храбрости не занимать, кто мог предположить, что в Серебряном городе есть такой смельчак!

- Что за скотина это только что сказала? Ну-ка покажись и выйди сюда! – Вэй Кунчунь пришёл в ярость и резко повернулся кругом, глядя на входные двери. От его прежде доброго выражения лица не осталось и следа. Высший мастер был вдруг оскорблён каким-то ничтожеством, к тому же так некрасиво и возмутительно!

- Показаться? Я и покажусь, боялись мы таких! Я сижу прямо и не двигаюсь! Я за свою жизнь никого никогда не боялся! – главные двери тронного зала раскрылись, и показались двое старцев с проседью в усах и бороде, с головы до ног от них так и веяло гневом и яростью, они раскидывались ругательствами налево и направо. Оба они сидели на креслах-каталках, и их медленно закатили двое слуг.

- Восьмой и девятый старейшины? – до сих пор согнувшийся в поклоне Сяо Син Юн вдруг резко разогнулся, до крайности потрясённый появлением двух старейшин. Он закричал во всё горло, а потом и забыл, что хотел сказать. Он так испугался, что не мог и слова вымолвить…

Разве из-за этого они не должны были скрыться? Зачем появились здесь? Я просто обалдел, на какой они приперлись сюда?

- Да, ты прав. Твои братья прибыли, – восьмой старейшина сказал с улыбкой, и совершенно даже не казалось, что он выглядел как-то странно. С таким же тёплым и дружеским выражением лица рядом с ним сидел девятый старейшина. Это был блестящий выход на сцену двух старейшин, рассудок которых контролировал Цзюнь Мосе…

- Старейшины? Вы вернулись? А где Мэн? – Сюэ Шуанцин в спешке встала со своего места и спросила их. Она так долго не видела свою дочь, что уже не находила себе места.

- Мы вернулись первыми, а юная принцесса… Она ещё не вернулась, – девятый старейшина ответил строго, хоть и на удивление вежливо.

- Старейшины, что с вашими ногами? – взволнованный, Хан Чжань Мэн вдруг спросил: - Что случилось?

- Случилось много всего в этот раз! – восьмой старейшина печально вздохнул и неожиданно, глядя прямо в глаза Сяо Син Юню, сказал: - Брат, ты же глава семейства Сяо, с чего вдруг так церемонишься с этими людьми? Наша семья Сяо присягнула ни перед кем не преклонять свою голову и свои колени! Несмотря на то, кто бы это ни был, всегда и со всеми так. С чего вдруг ты низкопоклонничаешь здесь? Мать твою! Ты не в состоянии подняться, что ли?!