За неделю до тестов... За день до неудачной попытки заниматься дома у Орихары-сан.

— Пожалуйста! Момота, Урано! Поехали вместе в поход!

— Поехали. Будет весело.

Как всегда во время обеда в пустом классе.

Я, Ура и Кана обедали, когда пришли Ибусуки и Уоми.

Сведя руки, Ибусуки поклонилась, серьёзным и холодным голосом Уоми заговорила.

Всё случилось слишком неожиданно, так что я и Ура ничего не поняли.

А вот Кана похоже обо всём знал и принялся объяснять:

— Группа Уты-тян и Саки-тян летом едут в поход. Всего восемь человек. Я тоже участвую.

Четыре парня и четыре девушки.

Из девушек Ибусуки, Уоми и ещё двое из их группы.

Из парней Кана, двое его одноклассников и один студент.

Студент похоже парень кого-то из группы девушек.

— Коттедж уже сняли, всё приготовили... Но одна пара на днях рассталась, — нехотя говорил Кана.

Ну, бывает такое.

— Это наша подруга... Рин, её парень всё организовал. А тут она говорит, что они расстались... Ну, на долгие отношения никто и не рассчитывал. Рин сама сказала «Сгодился бы любой с машиной».

— ... Тц, вот у кого ветер в голове гуляет. Начали встречаться и расстались. Парочки только о всякой модной дряни думают.

— Урано, следи за языком.

— Ч-чего, я всё правильно сказал!

Под суровым взглядом Ибусуки Урано попятился. Ну, он ничего неправильного не сказал, вопрос лишь в том, следовало ли это делать.

Кана тем временем продолжал:

— В общем Рин и её парень не участвуют... Так что нужна была ещё одна девушка... И тут Май-тян... Она со взрослым мужчиной встречается, и теперь они переругались из-за ночёвки. Похоже она сказала ему, что едут одни девушки.

Ува, ну дают...

— И двое моих друзей, как узнали, что Май-тян не едет, отказались. Похоже они оба на неё нацелились. Она скрывает, что её парень уже не школьник и ей нравится, как мальчишки её добиваются.

— ... У тебя среди подруг одни шлюшки?

— З-заткнись ты! Они обе хорошие девушки! Просто... В парнях не разбираются.

Под взглядом Уры защита Ибусуки рушилась.

— В общем изначально с ночёвкой должны были поехать восемь человек, но из-за различных обстоятельств остались лишь я, Ута-тян и Саки-тян.

— ... Если отменить бронь сейчас, мы потеряем половину денег. Рин со своим парнем даже связываться не хочет, двое парней тоже носы воротят... Так что надо искать ещё кого-то.

— Поехали, будет весело.

Кана, Ибусуки и Уоми снова попросили.

Я скрестил руки и стал думать.

— Ну, в целом я всё понял... Но, Ибусуки, со мной и Урой нас лишь пятеро будет.

— А, тут не переживай, мы коттедж на шестерых забронировали. Там всего шесть кроватей, но есть ещё спальные мешки, так что два-три человека сверху поехать могут. Можно и втроём ехать... Но как-то одиноко получается.

— И в походе мужская сила не помешает, — добавил Кана.

Ибусуки снова свела руки, прося:

— Ну же. Обещаю, будет весело. Как раз мотивация сдать экзамены... А если откажемся, то учиться вообще никакого желания.

Хм. Поездка. Не моё это, но звучит интересно. С незнакомцами мне бы там было неуютно, но тут я всех знаю... Наверняка будет весело.

Я уже начал обдумывать приглашение, как вдруг...

— Тц, какой ещё поход? Чушь. За коим чёртом в такую жару ещё и в горы тащиться? — будто так и полагалось, Ура принялся высмеивать задумку.

Недовольная Ибусуки ответила:

— Подумаешь, обычное дело. Весело же потусить с друзьями, вместе поесть и переночевать в коттедже.

— Ни черта не обычное дело ночевать в коттедже. Чем простой отель хуже? Обычное дело в одиночку ехать. Всё подготовлено, так какой это поход вообще?

— Так ведь веселее, когда всё готово. Мы всё для барбекю взяли. Здорово ведь?

— Ха. Вот и барбекю приплела. Как какие-то дикари... Уж лучше в ресторане поесть, вкуснее будет, а то даже неизвестно, что у любителя получится, «угадай, съедобно ли», называется. Да и спалите всё. Заболтаетесь и до чёрной корочки спалите. Даже жалко мясо и овощи, — плевался ядом Ура.

А на лице Ибусуки появлялось раздражение:

— ... Вот как. Ну ладно, можешь не ехать, — выдала она.

И Ура стал выглядеть как выброшенный щенок.

— Э, а...

— Раз так не хочешь, звать не буду. Смысл ехать, если тебе не будет весело. В общем Урано не едет... А что ты, Момота?

— П-погоди-ка! Я не говорил, что не поеду!

— Что? Хочешь?

— ... Н-не то, чтобы хочу... Просто вы же попросили, так что в принципе можно...

— А, понятно. То есть занял позицию «раз просят, значит еду», — безразлично бормотала Ибусуки... Сказала так гадко, что всё внутри поёжилось. Нельзя так говорить.

Однако она попала в яблочко, Уре нечего было возразить, и он с красным лицом просто дрожал.

— Блин... Вечно ты от отрицания к согласию идёшь. Думаешь, что так ты лучше остальных выглядишь? От того, что ты так делаешь, никто тебя умным считать не будет. Это только бесит.

У-ува... Прямо в лоб.

Колким и прямым ударом прямо в лоб.

Ибусуки... Откуда она все слабые точки мрачных типов знает? Даже страшно, что делает это, сама того не понимая. И поэтому же совершенно безжалостна... Ура от стыда умереть готов. Он считал себя умным, а тут его насквозь видят.

— П-прекрати, Ибусуки, — пока ему ещё чего не наговорили, я решил вмешаться. — Подумай о чувствах Уры. Он не плохой... Просто характер у него такой, восприятие слегка чудаковатое. Конечно он хочет поехать. Ведёт себя как одинокий защитник, а на деле один оставаться не хочет, он вообще одиночество не выносит. Просто думает, что никому не интересен, и привык хотя бы раз отказать, когда его зовут. Это у него как защитный рефлекс — один раз отказаться, а потом после просьбы согласиться... Можно же его нежное сердце, да гордость поберечь, так что могла бы и притвориться, что ничего не заметила, он бы сразу важничать начал, это даже мило смотрится...

— ... Момо, сейчас добьёшь, — слова Каны вернули меня в чувства. Блин. Вот чёрт. Так увлёкся защитой, что выдал «Инструкцию по обращению с Урано Изуми».

И сам Ура куда-то пропал.

Я осмотрелся, и увидел, как он на корточках в углу сидит.

Я подошёл.

— ... Умрите. Умрите все... Что б этому миру пришёл конец... И чего я хотел... И о чём я думал, человечество не должно существовать... У, у, у-у-у...

Он прикрывал лицо руками, и можно было увидеть слёзы.

— А, это... Ура. Поедешь в поход?

— ... Поеду, — промычал он. Я кивнул, похлопал его по плечу и вернулся к остальным.

— Он едет.

— Блин, мог сразу так сказать, — поражённо сказала Ибусуки.

— Я тоже еду.

— Вот и хорошо. Раз Момо и Ура с нами, то и мне веселее будет. Йей.

— Йей.

Улыбающийся Кана и серьёзная Уоми дали друг другу пять.

— Теперь нас пятеро... Что с ещё одним человеком делать будем?

— Ибусуки. Надо, чтобы обязательно было шестеро?

— Нет, можно и впятером... Просто хозяева вроде как немного переживают, что все несовершеннолетние...

— А, вот как. До этого ведь с вами один студент был.

— Точно, парень Рин... Бывший парень. И машина его была. Можно и на автобусе поехать, но вещи тащить придётся... — девушка посмотрела на Кану. — Канао, твоя сестра точно поехать не сможет?

— ... Да. Я хотел попросить, но она занята. Сейчас никак.

— Вот как... Хм, и что же делать?

Кана и Ибусуки задумались.

И тут.

— Эй, Момота-кун, — Уоми обратилась ко мне. — Ничего, что ты так просто согласился?

— А? А что такого?

— Твоя девушка тебе разрешит?

— Разрешит?

— Ты ведь с другими девушками вместе ночевать будешь.

— А. Т-точно.

Ведь и правда... Нехорошо это.

Хоть мы и переночуем вместе, мы же одноклассники. Уоми — девушка Каны. Ибусуки... Мы в том месяце всё прояснили и стали друзьями, так что как девушку я её не рассматриваю.

И всё же остаётся фактом то, что я переночую с другими девушками.

Подруга Ибусуки Май кажется с парнем поссорилась из-за этого, так что похоже придётся рассказать и попросить разрешения.

— Всё же не стоит мне вот так соглашаться. Если бы Орихара-сан тоже могла поехать...

— Эх, найти бы где-нибудь взрослого, кому больше двадцати и кто машину водить может...

— И чтобы это девушка была, чтобы сбалансировать соотношение. Но найти кого-то настолько удачного...

И тут...

Я, Ибусуки и Кана переглянулись и воскликнули «А».

Прошло две недели...

Тесты закончились, у нас, школьников, начались каникулы.

И вот в первое воскресенье летних каникул... Ранним утром я сидел на пассажирском сидении в машине Орихары-сан.

— Орихара-сан, большое спасибо.

— Что ты. Это тебе спасибо, — сидевшая на водительском сидении девушка ответила так, будто это я для неё что-то сделал. — Но я точно могу к вам присоединиться? Не испорчу ничего?.. Просто я же взрослая...

— Нет, что ты! Все очень рады. Это уж нам бы хуже было, что с нами никого из взрослых. К тому же у тебя такая большая машина.

Мы ехали не в любимом Орихарой-сан Кю-тяне, а в минивэне, предназначенном для семерых. Похоже это семейная машина. Она съездила домой и взяла её.

— Ничего, что ты машину взяла?

— Да, без проблем... Скорее уж там даже обрадовались. Я сказала, что в поход с коллегами поеду и попросила её, а мама с папой удивились «Ты выходные как обычный человек проводишь?!», даже мясо с овощами приготовили... Что обо мне родители в мои двадцать семь думают?..

Орихара-сан поникла. Конечно я её родителей понимаю, но и атмосферу читать умею, потому и промолчал.

— И всё же, Момота-кун, ничего, что награда такой будет?

— В самый раз.

Когда услышала про поездку, она сразу же согласилась, но мне казалось, что прошу я довольно многого.

Всё же...

Непросто куда-то ехать с друзьями парня. Вокруг незнакомцы, к тому же все школьники, которые на двенадцать лет младше. Я бросил Орихару-сан в непривычную обстановку.

Потому не хотелось тянуть её силком в качестве награды, и всё же я обрадовался, когда она проявила интерес.

— Спасибо большое, что согласилась поехать с нами, ещё и везёшь сама.

— А... Это, да ладно уж, — неуверенно говорила она. Смотря перед собой, девушка слегка покраснела. А потом забормотала:

— Я-я думала, ты чего-то посерьёзнее попросишь, и волновалась, — сказала она.

— А... В-в каком смысле? Более серьёзного?

— Чего-то... Более серьёзного, чем объятия... — её голос стал ещё тише. Она говорила смущённо, и я наконец понял смысл. Меня точно по голове шарахнули.

А?!

Награда... Такая награда?!

Типа «Если сдашь экзамены хорошо, получишь пошлую награду от сестрёнки»?!

— Э, а, э, э-это... А мне можно было что-то такое попросить?

— У-э-э?! Э, а... Ну, можно. Я думала, что ты и попросишь, вот и готовилась...

— Готовилась?

— Н-но уже всё! Поздно! Ты опоздал! — быстро затараторила Орихара-сан. А меня переполняло сожаление.

Серьёзно?

Можно было?

Можно было попросить что-то серьёзное.

Эх, чёрт. Что ж я делаю? Только о поездке и думал. В день, когда занимались, всё думал, как спросить, но времени удачного так и не нашёл, и когда речь про награду зашла, я и подумал, вот оно...

Ува, вот облом.

Шанс один на миллион упустил.

Что-то серьёзнее объятий... Что же сделать можно было?!

— Н-не огорчайся так, — сказала Орихара-сан, видя, что я совсем подавленный. — Даже и без награды, я...

— А?

— Н-ничего. А, смотри, уже почти на месте, звони!

Она сказала что-то интересное, но мы добрались до места встречи, минимаркета у школы, так что пришлось переключиться.

Не заигрывать же у всех на глазах.

***

Если честно... Мне пришлось собрать всю свою храбрость, чтобы поехать с ними в поход.

Чтобы не подвести Момоту-куна, я тут же дала согласие, но сердце от тревоги было готово выпрыгнуть.

Конечно будет весело.

Поход с друзьями парня. Надо же. Ведь должно быть весело. И это такое обычное дело. Я-то всё время дома сижу, хотя не скажу, что мне не нравится выбираться куда-нибудь. Если зовут, конечно иду. Просто... Никто не приглашает. И друзей у меня немного.

Но... Помимо ожиданий была и тревога.

Ведь... Кроме меня там все школьники.

Все родились в двадцать первом веке.

Только я старушка.

Среди подростков... Тётка которой около тридцати, это ничего вообще?

«Да, поход... Непростое задание».

Как всегда я отправилась за помощью к Юки-тян, и получила инструкцию.

Называется... «Как выглядеть хорошей девушкой среди друзей парня».

«Ну, конечно это никакая не инструкция. Среди друзей парня важно вести себя тихо. Всегда оставаться спокойной. Нельзя ничего странного при посторонних выкидывать».

«Угу, угу».

«В вопросе, что делать, главное, чтобы было весело. Это важно... Наверняка весело будет не всегда. Он может увлечься общением с друзьями, говорить на незнакомые темы, отчего будет копиться стресс. Тут главное не поддаваться дурному настроению. Если девушка всё настроение друзьям испортит... То хуже уже не придумаешь».

«Хо, хо».

Понятно, меньшего от Юки-тян я и не ожидала. Очень полезные советы. Приклоняюсь.

«Только... В этот раз всё немного необычно, и я не знаю, насколько это может пригодиться», — неуверенно сказала она.

«Пять школьников едут в поход с ночёвкой, и среди школьник затесалась двадцатисемилетняя женщина... Вот уж неслыханно. С такой ситуацией даже мне не сладить».

«К-как же так...»

«Может будешь всякие «офигенно» использовать?»

«А, Юки-тян, я уже говорила об этом с Момотой-куном, школьники сейчас такой сленг не используют. Он устарел.

— ... Серьёзно?»

«... Офигенно серьёзно».

Ну вот.

Так ничего и не прояснив, мы закончили разговор. Если уж тут даже Юки-тян сложно помочь, то что мне, новичку в любви, делать?

— Ты правда нас выручила, Охираха-сан. Как же здорово. Повезло нам, что девушка Момо уже взрослая, — с улыбкой заговорил сидевший на втором ряду Кана-кун.

Чуть ранее...

Мы заехали на стоянку у минимаркета, и ребята собрались довольно быстро. Мы представились, и они сели на задние сидения минивэна. И я поехала к месту отдыха.

— На работе возражать не будут?

— Нет. Там как раз всё успокоилось. И я подумывала взять отгул.

— Тогда ладно. Просто как-то некрасиво, если бы из-за нас специально пришлось брать выходной. Полагаемся на тебя сегодня и завтра. Создадим много хороших воспоминаний.

Какой Кана-кун вежливый.

Ничего себе. Прямо... Сияет.

Будто в машине у нас солнце.

Когда мы только встретились, они нервничали при виде меня, но это он взял инициативу и предложил представиться и много со мной после разговаривал.

Прямо из мира позитива. Момота-кун говорил, что он очень общительный, но я не думала, что настолько.

— Я слышал о тебе от Момо. И хотел встретиться. Потому рад, что мы вместе едем в поход.

— Я-я тоже рада, что мы смогли встретиться. Момота-кун мне тоже много рассказывал о тебе и Уре-куне. Это... Ура-кун, полагаюсь на тебя.

Я решила, что надо и с ним поговорить.

Однако...

— Э... А, д-да... Полагаюсь на вас... — Ответ был неловким. Будто между нами стена. И когда знакомились, он в глаза не смотрел. Похоже при первой встрече очень нервничает.

Хм. Тень. От него прямо мрачностью веет.

Хотя я и сама мрачная, так что понимаю его. В его возрасте я перед взрослыми мужчинами тоже нервничала. И поговорить с ними не могла.

Рядом с ним сидела Ибусуки Саки-сан. Я её видела один раз в аквариуме. Приятная девочка со светлыми волосами. Смотря в небо через окно, она обратилась к Уре-куну:

— Смотри, Урано, небо такое ясное. Похоже погода нас ждёт хорошая, что думаешь?

— ... Тц. Нашла чему радоваться.

О, сразу стал резким на язык. Вот как он с друзьями общается. Я от Момоты-куна слышала, что он грубый, но на самом деле робкий, ведь и правда такой.

— Что? Ты ведь тоже рад. Хоть и жалуешься, а сам столько вещей набрал. Веселиться собрался.

— Я набрал лишь всё самое нужное, чтобы выжить в горах! А вы-то... Чего так мало всего взяли? Горы недооцениваете? В случае чего не надейтесь, что я едой поделюсь!

— Ты чего говоришь, мы там всего на два дня и одну ночь.

— А если пурга начнется, и мы в коттедже застрянем!

— Вообще-то сейчас лето.

— Т-тайфун прийти может!

И правда застенчивый, а ещё беспокойный. Сидевший рядом Момота-кун сказал «Ура, когда куда-то отправляется, готовится очень старательно». Парень весело улыбнулся.

Ах, хорошая же погода.

Еду в горы с тинэйджерами, родившимися ближе к середине эры Хейсей.

Вроде пока всё неплохо проходит.

Все вежливые, и Момоте-куну вроде весело.

Но кое-что меня тревожит...

— ...

Во втором ряду молчала Уоми Ута-сан. Через зеркало заднего вида, я посматривала на неё, она безразлично смотрела на улицу.

И когда здоровались, она не особо проявила интерес. Момота-кун сказал: «... Я тоже её не особо понимаю».

— Что такое, Ута? Ты совсем притихла. Тебе нехорошо?

— Нет, всё в порядке. А ты в порядке, Саки?

— А? Что?

— Так ведь... — сказала Уоми-сан.

Таким холодным голосом.

— Тебе ведь Момота-кун нравится, ты ему призналась, а он тебя отшил, а теперь поехала в путешествие с его девушкой, неприятно ведь?

Миг...

И в машине как-то неуютно стало.

Воцарилась тишина, будто всё замёрзло. Однако время не останавливалось, и машина ехала дальше.

— ... П-послушай, Ута-тян.

Когда все лишились дара речи, заговорил Кана-кун.

— Так... Нельзя говорить.

— Я думала, тебя это не волнует, Харука-кун.

— ... Я совру, если скажу, что не волнует. Честно говоря, всех присутствующих что-то беспокоит. Но лучше этого не касаться. Это просто надо понимать.

— Я это понимаю. Мне известно, что некоторые вещи лучше не говорить. Но.

— Но?

— Хотелось узнать, что будет, если скажу, потому и не сдержала любопытство.

— Да это же стопроцентное злорадство! — громко сказал Момота-кун. Не сдержался. Если бы я за рулём не сидела, тоже бы обернулась и высказалась.

— М-меня... Больше Момота не волнует! — взволнованно закричала самая смущённая здесь Ибусуки-сан. — М-Момота, не пойми неправильно! Больше ты мне не нравишься!

— А-ага.

— Орихара-сан... Ты это, тоже не переживай! Теперь я думаю о Момоте лишь как о друге! Я не думаю о том, чтобы увести его!

— Я-я-ясно! Мне всё понятно!

— Так что не переживайте из-за меня! Можете не стесняться и заигрывать друг с другом!

— З-заигрывать...

— Эй, Урано! Ты чего в уши наушники суёшь?! Сбежать собрался!

— Н-не сбегаю я! Меня это вообще не касается! Нечего меня в эту фигню втягивай!

— Лучше помоги! Скажи что-нибудь смешное, развей нынешнюю атмосферу!

— Нашла у кого просить!

В машине стало шумно.

И только одна девушка выскользнула с минного поля, на которое другие лишь пытались не обращать внимания.

Являющуюся корнем всех проблем девушку эта шумиха лишь забавляла.

Её парень Кана-кун с упрёком посмотрел на неё:

— ... Ута-тян.

— Я об этом не жалею.

— Всё же не стоило ничего делать...

— После того, что было в том месяце, вот что в итоге вышло. И может стоило бы молчать.

— ... Точно.

— Но... Только может быть. Если все будут скрывать недовольство и прикидываться друзьями, то может только хуже стать.

— ... Понимаю, что причина у тебя есть, но надо и о других думать, а не говорить, что тебе хочется.

Кана-кун не мог ничего сделать.

И тут я вспомнила, что говорил Момота-кун.

«...Я тоже её не особо понимаю. Непонятная она. Когда молчит, выглядит такой спокойной... Но обязательно какой-нибудь гадостью швырнётся».

Тогда я не поняла, о чём речь, но теперь всё стало ясно. Не головой, а душой.

Уоми Ута-сан.

Мне эту девочку не постичь.

***

С шоссе мы съехали на обычную дорогу и стали подниматься по горной дороге.

Менее чем через час мы добрались до стоянки лагеря.

— Ва! Ничего себе, горы! — выйдя из машины, закричала Ибусуки с горящими глазами. Все остальные тоже любовались пейзажем.

Вокруг всё было зелёное. Солнце припекало, но дул приятный ветерок.

Я глубоко вдохнул.

Какой же приятный здесь воздух.

Хорошо в горах.

И главное... Получилось от той атмосферы избавиться.

— Орихара-сан, спасибо, что отвезла нас. Устала? — я подошёл и спросил у вставшей с водительского сидения и потягивавшейся девушки. В непривычно большой машине она ехала в горы. Думаю, нагрузка была выше.

— Да, спасибо. Но всё хорошо... Хотя было неловко.

— Ага...

— Но теперь мне немного легче, — сказала она так, чтобы слышал только я.

— Я бы соврала, если бы сказала, что не переживаю из-за Ибусуки-сан.

— ...

— А, это не значит, что я не верю тебе или ей. Я понимаю, что всё закончилось... Но всё же немного волнуюсь.

Я тоже... Ибусуки и остальные думают так же. Потому никто не говорил о том, что было в прошлом месяце. Можно было молчать, и всё бы было в порядке.

— Я всё переживала, как мне общаться с Ибусуки-сан... Но вроде уже всё нормально. Кажется я могу с ней нормально поговорить, — Орихара-сан мягко улыбнулась.

И тут.

— Орихара-сан, можешь багажник открыть? — позвала стоявшая за машиной Ибусуки.

— А, прости. Сейчас открою.

— Хорошо.

Орихара-сан быстро подошла и открыла багажник. Они и правда нормально общались. Ибусуки тоже не вела себя сдержанно, спокойно общалась с ней.

Видя их, у меня точно камень с плеч свалился.

Благодаря сброшенной Уоми бомбе вроде всё теперь стало лучше.

Может именно это она и задумала?

Хм. Не знаю.

— Ладно ребята, дальше немного пройдёмся, давайте за мной, — сказал Кана, когда мы вытащили багаж. Он уже бывал здесь с кем-то и знал, куда идти.

Вшестером мы шли по гравиевой дорожке.

— Орихара-сан, я возьму твои вещи.

— Спасибо.

— Уме-тян.

— М. Полагаюсь на тебя.

Я и Кана взяли вещи своих девушек.

И под такое настроение Ибусуки сказала:

— Урано.

— ... Что?

— Пожалуйста... Позволь твои вещи понести.

— ... Лишнее беспокойство. Хха, хха.

На спине у него был огромный рюкзак для похода в горы и ещё чемодан на колёсах. Казалось, что Уру раздавит собственный багаж.

Для такого хлюпика тащить чемодан по этой дороге было уже непросто.

— Момота-кун. Я справлюсь, помоги Уре-куну.

— ... Похоже стоит.

Я вернул вещи Орихаре-сан и взял у Уры чемодан.

— Тц. Ну спасибо.

Сказал. С таким обращением скорее должен был сказать «благодарности не жди». Всё же сложно с ним.

Когда его ношу облегчили, идти он стал быстрее.

Получив ключи на приёмной, мы направились к коттеджу.

Место напоминало какой-нибудь парк естественных наук для учеников начальной или средней школы.

От подножия вела дорога в гору. Поблизости была спортивная площадка и горячие источники. Помимо коттеджей имелось место для палаточного городка, можно было увидеть, как люди идут и туда.

— Орихара-сан, ты вроде бывала в таком месте?

— На уроке в начальной школе. Мы тогда все вместе имони готовили.

— А, у меня тоже в начальной школе имоникай был. Правда не здесь.

— ... Момота-кун, ты знаешь? Когда в школе на мероприятиях готовят имони, называют это иномикай... Только в Тохоку.

— Серьёзно?! Так его не во всей стране так называют?!

— Я сама узнала только когда на работу устроилась, тоже удивилась. И дело не только в том, что никакого имоникая нет, многие вообще не знают про такое блюдо, как иноми.

— Надо же... Раз за пределами Тохоку нет имони, что они готовят? Разве есть что-то настолько же дешёвое и простое?

— Не знаю... Может карри?

Узнав нечто удивительное, я шёл дальше, и вот мы добрались до коттеджа.

Это был деревянный дом, самый дальний из шести.

Назывался он «Дом жёлудя».

— Ва! Круто, коттедж!

— У тебя на всё одна реакция? — сказал Ура, увидев схожую с реакцией на горы оценку Ибусуки.

Это было хорошее двухэтажное здание с деревянными стенами.

Войдя внутрь, я ощутил, как запах древесины щекочет нос. Внутри стены тоже были деревянными, а ещё были деревянные колонны. На потолке крутился вентилятор.

— Ува, ого, блин, круто, просто супер! Так здорово!

— Да, неплохой коттедж.

Взволнованная своим первым коттеджем Ибусуки и обладавший намётанным глазом в этих делах Кана.

— ... Тц. Кондиционер, холодильник, микроволновка, кухня с водопроводом, туалет с вошлетом... О, даже ванная? Обычная гостиница.

— Здорово ведь, что все удобства есть.

— Как-то странно, что внутри деревом пахнет. Может освежитель воздуха.

— Хватит настроение портить, — прозвучал ответ на глупую шутку Уры.

В деревянном помещении была куча бытовой техники для современных людей. Это было далеко от природы, но мы на серьёзный поход в горы не рассчитывали, что что нам удобства только на руку.

Положив вещи, мы снова вышли наружу.

— Эй, Ута. Сюда, сюда.

Ибусуки и Уоми фотографировались на фоне коттеджа. Потом стали снимать горы и деревянную мебель и выкладывать в сети. Кстати, Уоми снималась такая же серьёзная.

— М? Что? Момота, тоже хочешь сняться?

— Откажусь.

— А, да не переживай, фото с тобой и Орихарой-сан в инстраграмм не выложу. Я же всё понимаю. Да и подпишу там только «приехала с друзьями».

— За это спасибо.

— И всё же круто, Момота-кун. Встречаешься со взрослой сестрёнкой, — сказала Уоми. — Как узнала, я очень удивилась.

— Да? Ты никак не отреагировала внешне, потому не понять было.

— Это неправда. Я тоже часто улыбаюсь.

— Правда?

— Да, вот так, — сказала девушка и улыбнулась.

Прямо как ангелок.

— ... Улыбнулась! — выдал я. Улыбка с лица девушки тут же пропала, она снова стала серьёзной.

— Улыбнулась. Я же человек.

— ... Ну да. Просто подумал, как бы мне плохо не стало от увиденного.

Это нормально, что обычно безразличная девушка улыбнулась? Когда человек обычно не улыбается, такое выражение ведь ценнее становится.

Вряд ли это дёшево обойдётся.

И чего Уоми в настолько обыденный момент улыбнулась?

— Встречаешься с работающей сестрёнкой, Момота-кун, тебе женщины постарше нравятся? — проигнорировав, спокойно спросила Уоми.

— ... Да нет.

— Значит сиськи. Тебе большая грудь нравится.

— Ну ты... Что за отношение к девушкам?

— Тогда груди Саки отстают. Если перед глазами всё время Олимп*, Фудзисан будет как какая-то равнина.

— Что, Ута! Это у кого тут Фудзисан?! — крикнула красная Саки.

Олимп? Тот вулкан, что выше Эвереста? Она хочет сказать, что это сиськи уровня солнечной системы? Да, совершенно согласен.

Когда Уоми спокойно сказала это, я и Ибусуки могли лишь смущаться.

Вздохнув, я сказал:

— Я полюбил её не потому что она старше или из-за большой груди. Просто у любимой девушки оказалась большая грудь и она старше меня.

— Вао! Круто.

— ... И правда. Славненько.

— Х-хватит. Издёвок не хватало.

Уоми не улыбалась, а на лице Ибусуки появилась смущённая улыбка.

***

Оставив багаж, мы вышли на улицу и все вместе сфотографировались на память.

Я думала, что буду снимать их как старшая, но Кана-кун поставил смартфон на треногу.

А потом разослал фото в группу в LINE, которую мы ещё в машине создали.

— Как же это удобно, — впечатлённо пробормотала я. — Раньше чтобы групповой снимок сделать, надо было несколько раз снимать, передавая камеру по очереди.

— ... Прости. Я цифровую камену не использую.

— Эра, когда никто не пользуется цифровой камерой!..

Для меня было шоком услышать его виноватый голос.

Нет... Но всё же вот как. Ну да. Момота-кун и остальные из поколения, в котором смартфонами пользуются. И даже не знают что такое сфотать на мобилу...

Я снова задумалась о разнице поколений.

— Эй, эй, давайте вместе в «Тикток*» запостим, — сказала Ибусуки.

— ... Вот и «Тикток» показался, — недовольно пробурчал Ура-кун.

— Эх... Тоже думал, кто-нибудь предложит, и вот.

Момота-кун тоже был не особо доволен.

— Я не против. Давайте.

— М.

Пара Кана-кун и Уоми-сан поддержали.

А я...

— ... Ти-тикток?..

Ничего не понимала.

— А? Орихара-сан, ты про «Тикток» не знаешь? — не веря, посмотрела на меня Ибусуки. Реакция была такой, типа «А есть в этом мире те, кто об это не знают?»

— Э-это, только название слышала. И в сети и по телевизору рекламу видела...

— «Тикток»... Если просто, то это соцсеть с видеороликами. Туда короткие музыкальные ролики заливают... Вот, типа такого.

Ибусуки что-то нажала на телефоне и запустила видео. Там была она и её подруги. Они пели, размахивая руками и кривлялись, высовывая языки. Было видно, что им весело.

— Ого, это и есть «Тикток»...

— Там петь и танцевать можно. И новичкам просто разобраться.

— И зачем эти видео записывать?

— Чтобы заливать туда. Есть конечно и те, кто хотят, чтобы их ролики вирусными стали, а кто-то закрывает доступ и показывает лишь друзьям. Я тоже только с друзьями делюсь.

— Ого, а потом?

— А?..

— Когда выложил, что делать?

— Потом... Выложить, посмотреть вместе, всё.

Снять ролик.

Выложить.

Всё.

Хм?

— А что тут весёлого? — спросила я.

Наверняка озадаченно выгляжу.

— Ч-что весёлого?..

— Это... Ну я могу понять качественные танцевальные ролики на Youtube, но что весёлого снимать простые, любительские ролики? Ладно всякие таланты или идолы, это ещё интересно... Но простому человеку вроде меня это что даёт, не понимаю. Да и каждый по своему относится к тому, чтобы светиться в сети... А!

После этого, я заметила.

Все были весёлыми.

А теперь приуныли, будто никому и не было интересно.

Пять старшеклассников смотрели на меня.

И взгляды были болезненными. Они не упрекали, в глазах была жалость и смирение, прямо кололи меня взглядами.

И держались на расстоянии.

Конечно тут отчуждение почувствуешь.

— А... Это, н-ну да. Может это и правда не так весело. А-ха-ха... — неуверенно улыбнулась Ибусуки-сан и отключила телефон. Улыбка говорила о том, что она сдалась. Прямо чувствовалось «А. С ней можно об этом не разговаривать».

А.

Блин.

Я... Я ляпнула что-то лишнее!

Я не специально. Просто слушала, не поняла, что тут весёлого и спросила.

Но... Тут даже не критика, а какое-то злорадство вышло.

Когда что-то не понимаешь, неосознанно отвергаешь. Я только что их ценности упрекнула.

Это ощущение...

То же самое у меня с мамой было...

«Игры такие интересные?» «Этот монстр... Зачем ты так старательно его ловишь и потом растишь?» «Если зачистишь, получишь награду?» «И какая польза стать в игре сильным?» «Пропали сохранения... Разве это повод для слёз?» «Купила руководство... И зачем оно тебе?» «Зачем тебе вторая копия игры? Зря деньги тратишь». «... Зачем тебе третья копия? Что за Юги, Кайба и Дзёноти*?.. Какие ещё божественные карты?.. Химе. Неужели ты в какую-то секту вступила?..»

Думаю, у мамы был не такой уж плохой характер. Она бы не стала говорить что-то плохое про ценности дочери. Просто... Скорее уж думала, что дочка странная, раз увлекается чем-то настолько далёким от её собственных убеждений.

Хотя раньше она терпеть не могла мои игры, и было так обидно. Это бесило и раздражало. Мне казалось, что взрослые ничего не понимают.

А что теперь...

Теперь я поступаю прямо как она.

Я стала взрослой, которая отрицает всё то, что нравится молодёжи, говоря, что вообще в этом интересного.

Это и есть разница поколений.

Но... Так всё закончить нельзя.

Ведь я теперь.

Встречаюсь с парнем, который на двенадцать лет младше меня.

Эта разница поколений всегда будет между нами... И потому я не имею права на побег!

— Н-ну, знаете. Орихара-сан почти не пользуется социальными сетями, вот и не привыкла к такому. Я и сам не большой любитель «Тикток», так что давайте не сегодня, — старался поддержать меня Момота-кун. Но сейчас мне не хотелось прятаться за ним. Я отодвинула его и сделал шаг вперёд.

— ... Момота-кун, спасибо. Но я в порядке.

— Орихара-сан...

— Фух. Вот что бывает, когда присоединяется скучный взрослый, — бесстрашно улыбнулась я. — Ибусуки-сан! — заговорила я.

Сейчас Ибусуки Саки-сан... Это я, когда мама не понимала мои игры.

— Прости за то, что было. Я не понимаю, вот и отреагировала так, будто это неправильно, — сказала я. — Потому прошу! Расскажи мне всё о «Тикток»!

А потом... Я танцевала.

Выложилась по полной при создании молодёжного контента.

Я только фестивальные танцы знаю, и в школьной самодеятельности больше десяти лет назад участвовала, а тут танцевать на глазах у других.

На фоне природы.

Одна.

Ещё и пела.

Махала руками.

Махала ногами.

Двигала попой.

Прыгала.

Тут не только танец, есть вариант, где лицо снимают. Странные рожицы я тоже кончила. Наверное я в двадцать семь лет впервые корчиться стала.

Когда закончили снимать мой ортодоксальный танец... Я была морально истощена.

— Э-это... Всё хорошо, Орихара-сан? — спросил Момота-кун, когда я сидела в тени на стуле за коттеджем. Но у меня даже сил не было, чтобы голову поднять. Стыд выкачал из меня весь дух. Я точно истёрлась в пепел и растворилась. Или хочу раствориться.

— ... А остальные где?

— Сказали, что пошли на спортивную площадку... Предложили пока отдохнуть.

Переживают за меня. Как же я со стороны выглядела? Как же выглядит мрачная тридцатилетка, танцующая для «Тикток» в глазах подростков?

— ... Эй, Момота-кун. Это точно популярно среди молодёжи? Меня не обманули?

Не хотелось быть скучной и выказывающей недовольство взрослой, потому я и старалась... Но, честно говоря, было тяжело.

И очень стыдно!

Сама не понимаю, чем я вообще занимаюсь?!

— Э-это и правда популярно. Хотя... Не все таким увлекаются. Я и Ура точно такого не делаем.

— Не делаете?! Почему?!

— Почему?.. Потому что стыдно.

... А?

Накатила усталость. Стыдно? Можно было сказать стыдно и отказаться?

Может тут дело не в разнице поколений?

А в личных предпочтениях?

— Не думаю, что Ибусуки собиралась тебя заставлять.

— ... Тогда зачем я такой стыдобой занималась?!

Мне так стыдно ещё никогда не было!

Даже когда я голая Момоте-куну спину тёрла!

— О-останови, Момота-кун... Если девушка делает глупости, парень должен её остановить...

— П-прости, просто мне показалось, что я не смогу этого сделать.

— ... Почему меня никто не остановил? И почему после меня все сразу же на попятную пошли?

— Ну... Когда увидели тебя, у всех храбрость пропала. И Ибусуки сказала, что больше ничего в «Тикток» выкладывать не будет.

В каком смысле? Насколько ужасно я смотрелась? Настолько, что забрала интерес у молодёжи к современной культуре?

— ... Момота-кун, никуда не выкладывай это видео.

— Х-хорошо. Я и Ибусуки сказал удалить его.

— Тогда хорошо.

Прямо от души отлегло. Если это видео разойдётся, я на следующий день повешусь.

***

Когда Орихара-сан пришла в себя, мы пошли к руслу реки за коттеджем.

В неглубокой речке могли веселиться в купальниках постояльцы.

— На приёмной сказали, что кроме нас тут в основном семьи поселились. Похоже сегодня семейный поход в музей по обучающей программе, так что все ушли, и это наш частный пляж.

Как и сказал Кана, здесь кроме нас никого не было.

Прямо за лесом была река.

В ширину около четырёх метров, чистая вода и глубина где-то до колена, можно не переживать, что утонешь. Прямо тянет повеселиться в купальниках.

— И всё же девушки задерживаются, чем они там занимаются?

— Ничего не поделаешь. Им нужно больше времени, — мягко ответил Кана на недовольство Уры.

Парни быстро переоделись и пришли сюда с напитками и стульями.

Кстати, мужские купальники никого особо не волновали, и все были в простых боксёрах. У Уры была чувствительная кожа, так что он весь намазался кремом от загара.

— Вот, Ура. Готово.

Надув круг в форме дельфина, я передал его Уре. На нём человек мог плавать.

— О. Отлично, Момо. Благодарю.

— Сам жаловался, а столько вещей набрал. И всего в поход, и чтобы поплавать.

— Что? Д-да не так всё! Просто я себе места не нахожу, если ко всему не подготовлюсь! — кричал он. Не хотел, чтобы кто-то думал, что ему весело.

Его характер как у цундере заставил меня усмехнуться.

Я вспомнил, что было раньше.

Раньше ему такое нравилось. Это сейчас он мрачный, но в начальной школе таким не был. Конечно ему нравились игры дома, но и на улице он много играл. Не сосчитаю, сколько раз он тащил меня и Кану строить секретные базы.

В начальной школе Урано Изуми был очень жизнерадостным.

— И всё же, Момо, ты ведь ждёшь?

— Что?

— Как что... Орихару-сан в купальнице, — с улыбкой, но совершенно обыденно сказал Кана.

— Н-не заглядывайся на чужую девушку.

— Ну, я хоть и веду себя вежливо, но всё же интересно. Сила-то разрушительная, не находишь?

— ... Ну да.

Честно говоря, я и сам жду. Это главное событие всей поездки.

— Мне конечно стройные девушки нравятся... Но Орихара-сан особый случай. Кстати, Ура. А ты кого в купальнике увидеть хочешь?

— А?! М-мне вообще без разницы, дурак! Не вмешивай меня! Держите своё возбуждение при себе! — покраснел Ура. Ко всяким пошлым шуткам он нормально относится, но о том, что ему нравится и о предпочтениях говорить не любит. Скромный, прямо как младшеклассник.

И тут.

— Ва! Круто! Река!

Мы услышали уже привычную реакцию.

— Ничего себе, ещё красивее, чем я думала. Не зря приехали.

К нам бежала Ибусуки в ярком бикини. Он очень хорошо сочетался с её здоровой кожей. Большая грудь и подтянутые бёдра. Такая похитит взгляд любого парня.

— Похоже здесь есть рыбы, — в белом бикини и своём темпе шла серьёзная Уоми. К её почти прозрачной белой коже очень шёл белый купальник. Тонкие бёдра и полностью открытые ноги. Грудь маленькая, но отлично подчёркнутая.

И последняя...

— ...

Чуть позади неуверенно шла Орихара-сан не в купальнике, а в худи. Похоже надела поверх купальника, из под одежды можно было увидеть открытые ноги. Однако молния была застёгнута, и верхнюю часть тела было совершенно не видно.

— Простите, задержались.

— Нет, всё в порядке.

Ответив Ибусуки, Кана посмотрел на Уоми.

— Это его мы вместе покупали?

— М.

— Ага, он тебе очень идёт, Ута-тян. Ты такая милая.

— М.

После такого прямого и смущающего комплемента, на лице Уоми появилась слабая радость.

Я тоже посмотрел на Орихару-сан.

— Нет, нет, это...

Я ещё ничего не сказал, а она, совершенно красная, принялась оправдываться. Пыталась руками прикрыть живот.

— В последнее время... Я за собой в районе живота вообще не следила. Не очень я выгляжу. Думала, буду стараться ради этого дня, попробовала ролик брюшного пресса использовать... И на следующий день мышцы разболелись. Было так больно, что я перестала заниматься.

Вот это оправдание.

— Не переживай. Орихара-сан, ты совсем не толстая.

— Нет-нет, нет-нет-нет... Прости. Я не могу. Нет, не могу... Нет у меня храбрости выйти в купальнике вместе со старшеклассницами... Что это за нежная кожа... Что за подтянуты попки... — бормотала она, с прищуром смотря на двух старшеклассниц.

Она в очередной раз разволновалась не понять из-за чего.

— Я здесь посижу и посмотрю, а вы веселитесь! Ладно?!

После таких слов я не мог тащить её силком.

Оставив вещи на Орихару-сан, мы пошли в воду.

Эх... Обидно.

Так хотелось увидеть купальник Орихары-сан.

Мы обливались водой и веселились.

— Эй, Урано. Одолжи. Я тоже поплавать хочу!

Когда Ура заплыл в место поглубже, к нему приблизилась Ибусуки.

— А?! Иди ты. Это моё.

— Ладно тебе, одолжи.

— Нет. Не дам. Я сегодня на нём весь день плавать буду.

— ... Вот как. Ну и ладно, так залезу.

Раздражённая девушка полезла на дельфина Уры.

— Ува, дура, прекрати! Он одноместный!

— Поместимся. Вот я залез... Кья!

— Гья-а-а!

Из-за явного перевеса дельфин перевернулся. Подняв волну, они оба упали в речку.

— А-ха-ха, и правда не получилось.

— ... Ах ты. Жирдяйка!

— Ж-жирдяйка?!

Когда разгневанный Ура оскорбил её, глаза девушки округлились.

— А?! Это где я жирдяйка?!

— Жирдяйка! Ты куда больше меня весишь! Какой у тебя процент жира в организме?! Бесполезное тело!

— Э-это ты задохлик! Вроде мужчина, а такой хлюпик, что страшно, как бы не развалился!

— Ух... Это дискриминация по половому признаку!.. Имей стыд!

— Ты первый оскорблять меня начал!

— Заткнись! Жирдяйка, жирдяйка! Жирдяйка!

— Ура, прекрати.

Я подошёл, положил руку ему на голову и прекратил эти детские издевательства.

— Момо... Ч-что? Ты чего сторону этой девки принял?..

— Да мне в принципе без разницы, что вы говорите.

Я посмотрел в сторону.

— ... Но там Орихара-сан сидит, краше в гроб кладут.

Сидевшая до этого на стуле девушка теперь измученно ковырялась в земле.

Эти оскорбления прямо обжигали.

Если уж Ибусуки «жирдяйка» и у неё «бесполезное тело»... То чего Орихаре-сан делать, если у неё процент жира повыше будет?

Видя терзания взрослой женщины, Ура и Ибусуки замолчали и стали вместе пользоваться дельфином.

Что до другой пары.

— Смотри, Кана-кун. Лягушка.

— Ува-а-а! Прекрати, Ута-тян... Ты же знаешь, что мне такое не нравится...

— Смотри, Кана-кун. Тут такое мерзкое и огромное насекомое.

— Ува-а-а! Хватит! Серьёзно, прекрати! Не хватай таких мерзких и здоровых насекомых.

— ... А. Оно сюда летит.

— Гья-а-а-а-а! — лицо искривилось, и он закричал.

Кана никогда не любил насекомых, змей лягушек и прочих гадов. Когда я и Ура в детстве ловили кузнечиков и стрекоз, он с нами никогда не играл.

С тех пор Кана стал очень общительным, но в этом вопросе не поменялся.

Вот так мы, старшеклассники, и веселились на речке.

Мы надули пляжный мяч... Но на мне игра и заканчивалась. И чего так? Почему мне мои рефлексы даже в мяч играть не позволяют?

А Орихара-сан... Так в худи на берегу и просидела.

Я постоянно посматривал на неё, а она лишь улыбалась и махала мне рукой.

Но улыбка эта была одинокой, и из-за неё всё в груди сжималось.

Мне казалось, что ей не стоит так переживать из-за своей внешности, но решать это было не мне. Для женщин это очень деликатный вопрос.

Не хотелось её принуждать.

И всё же было очень обидно. Хотелось увидеть Орихару-сан в купальнике... И повеселиться с ней.

Я убивался из-за своего бессилия, как вдруг.

— ... Ай.

Внезапно Кана схватился за живот.

— Что такое, Канао? Всё хорошо?

— Да. Саки-тян, всё в порядке. Просто живот немного заболел.

— Не может быть... Харука-кун, ты то насекомое съел?

— ... Не ел я. Что ты напридумывала? Просто живот прихватило. Я пойду в туалет.

После шутки Уоми Кана повернулся к Уре:

— Ура, пошли вместе. Одному скучно.

— А? Ну... Ладно.

— Спасибо. Саки-тян, ты говорила, что у тебя лекарство от боли в животе есть? Можешь принести.

— А-ага, хорошо.

— Харука-кун, я тоже пойду.

— Спасибо, Ута-тян.

— Кана, я тоже пойду.

— А, Момо, это ни к чему. Оставайся. Ничего плохого не случилось.

Кана с остальными отправились в коттедж. А на речке остались лишь я и Орихара-сан.

Я смотрел на него... Когда Кана обернулся.

И было не похоже, что он терпел боль, парень лыбился и подмигнул мне.

— М?

Что это было?

Как это понимать? Так у него живот не болит?

— И что это было?

— А... А-ага. И правда, — ответила Орихара, почему-то смотря в небо. Её взгляд блуждал. Она взялась за молнию.

— Ладно... Давай и мы вернёмся.

Никакого смысла нам оставаться нет. Орихара-сан всё равно не хочет в реку заходить, и мне одному как-то не весело плескаться будет.

Я уже собирался забрать оставшиеся вещи.

— Э! А, п-подожди! — крикнула Орихара-сан. Вся красная.

Она осмотрелась вокруг.

— А, ах, как же жарко, — без интонации сказала она и сжала молнию. А потом, точно отбросив сомнения, дёрнула руку вниз.

И у меня... Перехватило дыхание.

За худи я увидел её кожу.

Прикрытые одеждой два огромных холма оказались на свободе. На ней было взрослое бикини. Две огромные выпуклости держали два маленьких куска ткани, при виде такого зрелища сердце быстро застучало. И привлекала внимание не только грудь. Прекрасная талия. Чувственные изгибы от ягодиц к бёдрам.

Она была прекрасна, и я не мог отвести взгляда.

— Н-нет... Момота-кун... Ты чего так уставился!

— А, п-прости.

Когда она совсем красная сказала об этом, я пришёл в себя и отвёл взгляд.

— У... Не смотри так. Я ведь толстая, — она держалась за живот и смущённо опустила голову. Хотя мне казалось, что переживать не о чем. Меня совсем не смущал её купальник и животик.

— Э-это ничего? Ну, что ты худи сняла?

— ... П-просто... Хотела, чтобы ты увидел... Я ради этого новый купальник купила, — дрожащим голосом сказала Орихара-сан. Я поднял голову и снова посмотрел на неё. В этот раз она не стала запрещать.

— К-как тебе?

— Тебе очень идёт. Ты невероятно красивая.

— Ну тебя... Слишком нахваливаешь. Будто я могу быть красивее Ибусуки-сан или Уоми-сан. У них такая стройная талия, ноги худые и кожа гладкая.

— Это не так! Для меня ты... Самая красивая.

— ... М! Блин, Момота-кун. Когда мы одни, ты слишком прямолинеен! — сдерживая смущение, она прикрыла лицо руками. Из-за чего локтями сжала грудь и купальник сместился... М?

Одни?

А... Вот в чём дело.

— Этот Кана... Соврал, что у него живот болит.

— ... Наверное. Когда он шёл в коттедж, мне показалось, что он мне подмигнул.

Так это он не мне, а Орихаре-сан знак подавал.

— Значит он специально это подстроил.

Чтобы мы одни остались.

Помог нашей неопытной парочке, которая даже в купальниках повеселиться не может. В отличие от школьниц, Орихаре-сан неловко показаться перед другими в купальнике, вот он и предложил, пусть хоть перед парнем в купальнике покажется, потому дал нам время побыть наедине. Орихара-сан поняла это, набралась храбрости и показала мне купальник.

Как бы сказать.

Он и правда...

— ... Красавчик.

— Слишком сообразительный. Сколько ему лет вообще?

Я удивлялся, восхищался и благодарил друга, который не только внешне красавчик, но ещё и в поступках хорош.

Блин.

Спасибо, дружище.

— Это... Орихара-сан, повеселимся вместе в воде?

— Да. Раз Кана-кун пошёл ради нас на такое, надо веселиться, — кивнув, Орихара-сан положила худи на стул.

Я взял её за руку, и мы пошли к реке.

— Ва, холодная. Но такая приятная.

Сунув ногу в воду, она по девчачьи улыбнулась. Я тоже радостно улыбнулся.

Мы обливались водой. Вода стекала по кривой, и хотелось, чтобы она попала ей в ложбинку, чтобы насладиться этим, но я оставался сдержен.

Мы начали играть в мяч.

Конечно же мои спортивные данные оставляли желать лучшего. Когда играл с другими, я столько раз подводил их.

И теперь действовал осторожно, выверяя каждое движение, и с большой осторожностью отбивал меч.

— ... Хеа!

Я отбил мяч очень далеко.

— ...

Блин, да что такое?

Что с моей правой рукой? Она проклята? Сам себя не понимаю. Как он вообще по такой траектории пошёл? Крикнул, воодушевлённый, и действовал осторожно... Хотя слишком осторожно, так что даже паниковать начал.

Как же раздражает, что мои двигательные нервы наоборот действуют.

— Ва, ва... Кья!

Орихара-сан пыталась отбить странно летящий мяч, но поскользнулась и упала. Поднялась волна.

— Т-ты в порядке?

— А-ха-ха, упала.

— Прости, всё я виноват.

— Нет, не переживай. Со мной всё хорошо.

— Не стоит нам в мяч играть давай что-то дру... М?! — не договорив, я замолчал.

Отвёл взгляд от поднимавшейся из воды Орихары-сан и прикрыл глаза рукой. Но через щели между пальцами смотрел. Как бы я ни сдерживался, невероятно сильная магия притягивала мой взгляд.

— М? Ты чего, Момота-кун?

— О-О-Орихара-сан! Г-грудь... Купальник!

Язык от шока вообще не двигался, но мысль я донести смог, Орихара-сан посмотрела на свою грудь.

Купальник пропал, обнажив её...

— ... Кья-а-а-а-а?! — покраснев, она закричала и, снова подняв волну, села. Обеими руками она прикрывала грудь, хотя её худыми руками такие огромные холмы не скрыть. Между рук и пальцев всё ещё много всего было видно.

— П-п-почему?! Где он?..

— ... А. Вот он.

Вместо не способной подняться Орихары-сан я осмотрелся вокруг и нашёл её купальник. Похоже его снесло, когда она упала. Ну... Да. Большой.

Быстро подхватив, я передал его девушке.

— С-спасибо... У-у, как такое могло случиться...

— Настоящая беда...

— Эх... Хорошо, что только ты видел, Момота-кун, — выдала она, а у меня сердце забилось быстрее. Я молчал, и девушка подняла голову:

— Н-нет! Хоть я так и сказала... Я не хотела, чтобы меня увидели!

— Я-я-я понял, всё в порядке!

Всё я правильно истолковал.

Смысл слов был мне понятен.

Всё же я согласен с ней.

Повезло, что здесь только я...

Не хочу никому показывать прекрасное тело Орихары-сан.

***

Ближе к закату мы устроили барбекю.

Девушки готовили продукты, а парни разводили огонь.

Мы направились в место для разведения огня на расстоянии от коттеджа, уголь и всё необходимое за барбекю мы уже достали.

Я прочитал про «свидание в походе» и «свидание на барбекю», и там было сказано, что осторожнее всего надо быть с огнём. Часто люди спотыкаются, когда поджигают уголь.

В барбекю не справиться хуже всего с огнём. Без огня ничего не будет, зато голод будет ощущаться сильнее, а настроение ухудшаться.

И с другой стороны... Если получится сразу разжечь огонь, это добавит пару очков парню.

Потому я учился, как это делать, и собирался устроить сражение с углём... Но всё оказалось на удивление просто.

— О, круто, получилось.

— Теперь осталось обдуть.

В жаровне на четырёх ножках загорелся уголь. Самая сложная часть «разжечь уголь» была с лёгкостью завершена.

— Отличная у Уры растопка. Так легко всё получилось.

— Ха-ха-ха. Ещё хвалите. Превозносите меня. Я видел кино, где в одиночку в походы ходят, и костры могу с закрытыми глазами разжигать.

— Мог бы сам тогда и разжечь.

— Н-не подумайте, я не боюсь огня! Я просто решил и с вами чем-то поделиться!

Похоже он боится огня. Как и что делать говорил Ура, но выполняли всё я и Кана. Ну, я его понимаю. Разводить огонь слегка страшновато.

Я и Кана использовали бумажные веера, чтобы огонь перешёл на угли. Огонь становился сильнее, постепенно распространяясь. «А, не суй большой. Начинай с маленьких». «Нет, не так, не равномерно же! Надо, чтобы в одном месте пламя сильнее, а в другом слабее было». Вот так нас доставали указаниями, и в итоге мы закончили.

— Отлично. Получилось, — Ура довольно кивнул, а потом добавил «я в туалет» и убежал.

— ... А Уре похоже весело, — усмехнулся Кана. — Хорошо, что позвали. Из-за того, что мы с девушками, я думал, что ему будет одиноко, но похоже зря переживал. И с Саки-тян они отлично ладят.

— А? Они ладят?

— Вроде того.

— Серьёзно? Не понимаю. Скорее уж они по характеру полные противоположности.

— Момо, ты всегда был туповат, когда дело других касается, — добавил Кана.

Ведь и правда.

Сейчас у меня появилась девушка, но в отношениях я всегда слабо разбирался.

— А. Кстати, Кана, спасибо за тот раз, — вспомнив, я поблагодарил. — Помог нам остаться одним на речке.

— Мелочи. Ну так как? Насладился Орихарой-сан в купальнике.

— ... Ну да.

И не только в купальнике насладился.

— Вот как. Главное, что было весело. Но ты не переживай. Это вроде как извинение.

— Извинение?

— Да. За то, что в машине было... Ута-тян тогда перегнула палку.

Те взрывоопасные слова.

Кане тут не за что извиняться, но похоже как парень чувствует ответственность.

— Прости. Ута-тян не такая уж и плохая.

— Не бери в голову. Было неприятно... Но теперь проще. И Орихара-сан совсем не переживает.

— Тогда ладно.

Кана выглядел задумавшимся. На симпатичное лицо легла тень, он смотрел на горящий уголь.

— ... Если что-то неприятно, стоит это сразу показать... Может Ута-тян была права. Раз уж рана очевидна, то вместо того, чтобы отводить от неё взгляд, куда проще прямо посмотреть на неё... — парень точно сам с собой разговаривал, и меня охватило странное чувство. С виду он улыбался, но выглядел печальным.

— Кана?..

— Шучу.

Стоило позвать его, как он тут же весело улыбнулся. Но странное беспокойство никуда не делось.

Что это было?

— Ва! Круто, горит! — восторженно заговорила увидевшая жаровню Ибусуки.

Да уж, скоро уже привыкну.

— Всё же здорово, когда парни могут с жизнью в дикой природе справиться. Хотя если сравнивать...

Она кивала, видя как я и Кана орудуем в перчатках с щипцами, а потом поражённо посмотрела на сидевшего на стуле и потягивающего напиток Уру.

— Блин... Не отлынивай, а лучше помоги.

— Я умственным трудом занимался! На семьдесят процентов разжечь получилось лишь благодаря мне! Будь благодарна!

— А? Опять какую-то чушь несёшь...

— Нет, вообще-то всё получилось и правда благодаря Уре.

— Точно. Он столько о походах знает. И как уголь выкладывать, и как поджигать, всё делали, как он велел.

Мы стали его нахваливать, впечатлив Ибусуки.

— Вот как... Прости, что сказала, будто ты отлынивал.

Теперь уже Орихара-сан и Уоми благодарно посмотрели на него.

— Вот это да, Ура-кун. Ты столько всего знаешь.

— Я верила в Урано.

— А ты оказывается молодец. Моё мнение изменилось.

Девушки хвалили его (правда одна довольно сдержанно).

— П-подумаешь, ничего серьёзного. Не за что тут благодарить... — парень покраснел и засмущался.

— ... То хвалите, то не хвалите, ох, достал, — поражённо проговорила Ибусуки. Ведь и правда достал.

И вот девушки стали раскладывать нарезанное мясо и овощи на деревянном столе.

Огонь был разведён, продукты готовы.

Время для барбекю.

У каждого были разовые палочки и бумажные тарелки, на них мы будем накладывать мясо и поливать соусом. С нами были девушки, так что никакого чеснока.

— Я пожарю, ешьте как следует.

Жарить предложила Орихара-сан, она стала класть мясо и овощи на жаровню. Послушавшись её, мы стали насаждаться приготовленным мясом.

Да.

Вкусно.

Точно не плохо.

От ситуации и вкус лучше становится. Конечно, как говорил Ура, не так хорошо, как в ресторане, но у барбекю на природе есть своё очарование.

— М! Как вкусно! Орихара-сан такое вкусное мясо привезла!

— И правда вкусное мясо. Спасибо, Орихара-сан.

Я и Ибусуки поблагодарили её, а она смущённо улыбнулась.

— А-ха-ха. Я ничего такого не сделала. Но рада, что вам нравится. Так что кушайте как следует.

— А. Орихара-сан, мне хватит. Ты тоже поешь.

— Да ничего. Я и так поем. А вы кушайте. Вы же молодые, вам надо больше есть... А!

И тут Орихара-сан испытала шок и скривилась.

— Ч-что случилось?..

— ... Ощутила себя взрослой, которая откармливает детей...

На лице было отчаяние.

— ... В детстве я жаловалась: «Почему тётя и дядя откармливают меня, хотя я говорю, что уже наелась?» А теперь уже понимаю. Так приятно видеть, как молодёжь с радостью ест... Сама переживаю из-за веса, потому особо не ем, и откармливаю других... Сейчас я прямо как моя тётя...

Она совсем пала духом. Я не понял, в чём дело, но для неё это похоже был болезненный вопрос.

Мы ели мясо и овощи, а в специальной печке Уры мы жарили сосиски и сыр, вместе с жареной собой уже даже молодые люди могли объесться.

Возле тлеющих углей мы пили из бумажных стаканчиков чай улун и общались.

— Кстати, в начальной школе Ура собственную карточную игру придумал.

— Было дело. Со странными правилами, смешал «Yu-Gi-Oh», «Duel Master», «Vanguard» и покемонов.

— Качество на уровне младшеклассника... А Ура сказал «хозяин — барин», сделал для себя читерские карты и никому не давал себя обыграть.

— Тц. Заткнитесь. Я придумал, имею право. Радуйтесь, что вообще позволил присоединиться.

Мы вспоминали прошлое, а девушки удивлённо посмотрели на нас.

— Нравятся же мальчишкам карточные игры.

— Точно.

— Я тоже свои карты делала. «Yu-Gi-Oh*» тоже были, только никаких официальных карт, тогда я их в автоматах покупала. А ведь я хотела, только мама сказала, что у меня их и без того много и не купила, плакала я тогда, листала мангу и решили сама сделать... А! И-и правда! И чего парням такое нравится?!

Орихара-сан стала вспоминать прошлое, но потом быстро поддержала девушек. Правда с запозданием.

— Хорошо же вы ладите. Если бы пошли вместе на групповое свидание, только друг с другом болтали, — подшутила Ибусуки. Такое вполне возможно, и наверняка свидание закончится не лучшим образом.

— У Харуки-куна много друзей, но лучше всего он ладит с Момотой-куном и Урано-куном.

— Вот как? Хм... Ну да, наверно.

После слов Уоми и Ибусуки Кана смущённо кивнул. Я тоже смутился.

Это ведь и ко мне относилось.

У меня ещё друзья были, но с ними мне больше всего нравилось время проводить.

Мы ведь давно знакомы.

Вместе с начальной школы...

— Эй, а ссориться вам доводилось? — спросила Ибусуки.

Скорее всего она просто так спросила. Это был совершенно обычный разговор.

Только этот вопрос больно кольнул меня. Скорее всего Уру и Кану тоже.

Если это ссора... То какое же счастье?

В средней школе между нами появилась трещина, которую сложно было назвать ссорой.

Всё было так неоднозначно, но и очевидно.

С тех пор Ура и Кана изменились.

Их характеры изменились.

Весёлый парень, который был лидером класса, все каникулы ни с кем не общался, лишь притворялся, что спит, и замкнулся в себе, а обычно читавший книги в углу класса мальчик достал контакты большей части учеников и стал невероятно общительным.

Я понимал, что в основе они не поменялись, но со стороны они были точно совсем другими людьми.

Всё же... Меня это не касалось.

В водоворот затягивало Уру и Кану, а я лишь следовал за ними. Старался заделать ту брешь.

Ну.

Всё уже в прошлом.

Ура и Кана изменились, но наши отношения остались неизменными. Если мы и дальше сможем улыбаться, большего мне и не надо.

Просто не касались старой раны.

— Да вроде мы не особо ссорились.

И.

Я думал уйти от ответа... Однако.

— По поводу ссор... В средней школе кое-что было.

Заговорил... Кана.

Я поднял голову, он как и обычно улыбался. Я уже едва соображал. Но, не обращая внимания на ступор в моей голове, а парень с привычной улыбкой просто пугающе легко продолжал говорить.

— Я тогда вообще не общался с Момо и Урой.

У меня подпрыгнуло сердце.

На спине появился неприятный пот.

Эй, погоди.

Ты что?

Что... Ты хочешь сказать?

Я хотел его остановить, но слова застряли в горле. Ведь я не верил в это. Или же не хотел. Не мог Кана так просто рассказать об этом...

— На самом деле... Я и Ура были частью любовного треугольника.

Сказал Кана.

Он говорил так, будто это ничего не значит... Будто это была какая-то мелочь.

— Л-любовный треугольник?

— Да, любовный треугольник. Отношение парней и девушек могут разрушить дружбу, — на вопрос Ибусуки он спокойно кивнул. — В средней школе к нам перевелась девочка. Очень милая, мы с ней подружились и веселились вместе. Её Рюдзаки звали, потому мы называли её «Рю».

Рюдзаки... Рю.

Давно я этого имени не слышал.

— Ура успел влюбиться в неё... А Рю нравился я. А-ха-ха. Даже смешно, как всё просто, — продолжал Кана.

История закончилась, а рана затянулась, и вот он с лучезарной улыбкой начинает это.

— Ура узнал, что Рю нравлюсь я, и стал пытаться свести нас. Сдерживал свои чувства, поддерживал Рю. Вот только я не испытывал чувств к ней, и меня это скорее смущало. Из-за этого я и Ура...

Бам.

Громкий шум прервал его слова.

Это Ура стукнул по столу. Он раздавил бумажный стакан, пролив содержимое.

— Ты!..

С упрёком он смотрел на Кану. Лицо скривилось от гнева, и он изо всех сил старался сдержать слёзы.

— Что такое, Ура?

Кана оставался спокоен.

Обыденно он смотрел на Уру.

Атмосфера была напряжённой, воцарилось болезненное молчание.

— ... М.

И вот Ура бросил стаканчик на пол и убежал.

— А... Что, Урано! Ты куда?! — ничего не понявшая Ибусуки побежала за Урой.

Я тоже хотел пойти за ним... Но не двинулся.

Не мог.

— ... Что ты задумал, Кана? — я спросил таким низким голосом, что сам удивился.

— А ты чего так зло на меня смотришь, Момо?

— Ты должен понимать, как это было важно для Уры.

Любовный треугольник.

А любит B, B любит C, а A и С — друзья.

На словах всё просто.

Но.

Как сильно этот случай ранил Уру?

И... Как сильно он ранил Кану?

Если так же, как и Уру, он должен был лучше меня понимать его чувства.

И всё же.

— Это не то, о чём можно с улыбкой рассказывать!..

— Именно об этом и надо говорить с улыбкой.

— ... М.

В средней школе только и бывают истории несчастливой любви. В Японии полно таких историй, вызывающих улыбку... Нет, такие истории надо вспоминать с улыбкой.

Кана был необычно болтливым.

— Для тебя и Уры та история стала серьёзной травмой, и вы стараетесь её избегать... Но это не настолько серьёзно. Ведь влюблённость в средней школе — это всё развлечения. Когда вырастаешь, забываешь и считаешь чем-то обыденным... Касаешься этого как припухлости. Если это становится травмой и тяготит, то надо относиться проще и говорить об этом с улыбкой.

«Не настолько серьёзно».

Его слова прозвучали точно оправдание. Привычная улыбка исчезла. Он смотрел прямо на меня. А в глазах было что-то вроде мольбы.

Он точно просил понимания и поддержки, а может прощения или помощи.

Однако я...

— Похоже... Так думаешь только ты.

На самом деле ты ведь не думаешь, что это мелочь.

Стараясь стерпеть боль, Кана поморщился.

Несколько секунд прошли в тишине.

— ... Наверное, — вздохнув, сказал он. — Прости. Мне надо немного остудить голову.

Он поднялся со стула и ушёл.

Уоми молча поднялась и последовала за ним.

Остались лишь я и Орихара-сан.

Было тихо.

Лишь стрёкот цикад и голоса семей вдалеке.

Ещё недавно мы наслаждались барбекю, так как это случилось?

— Момота-кун...

— ... Прости, Орихара-сан. Всё из-за нас вышло.

— Нет... Но ты в порядке?..

— ... В порядке.

На нечёткий вопрос я дал такой же ответ. Сам не знаю, что может быть в порядке.

Я поднял выброшенный Урой стаканчик. Держа его, хотелось, чтобы он стал таким, как прежде. Но теперь стаканчик будет лишь таким. Теперь его остаётся лишь выбросить.

И тут...

Я вспомнил среднюю школу.

Тогда ко мне, Уре и Кане... Присоединилась девушка, которую звали Рюдзаки.

Она приехала издалека и очень волновалась, когда Ура со своим весёлым характером подружился с ней. Её начали звать Рю, а мы стали веселиться вчетвером.

Мы были невероятно дружны.

Мне нравилась Рю... Это была не любовь, она нравилась мне как друг. Тогда я ещё не понимал, что такое любовь, и мне куда интереснее было веселиться с друзьями, я очень дорожил тем временем.

Я очень любил всех троих...

Но.

Наивным там был лишь я.

Все кроме меня выбрались из детства и приблизились на ступеньку ко взрослой жизни.

Ура влюбился в Рю.

Однако Рю любила Кану.

А у Каны... Уже была девушка, которая ему нравилась.

Такой до смешного простой любовный треугольник, и я оказался где-то за пределами. Ничего не понимая, я лишь плёлся позади. Меня как точку Р носило где-то в геометрической задачке.

Можно подумать, что Рю стала причиной краха... Но она не была плохой девушкой.

И Ура с Каной не плохие.

Никто тут не виноват, я это понимаю.

Если бы был кто-то виноват.

Был бы кто-то очевидный, я бы его избил. Получилось бы выпустить обиду и прийти в себя.

Но никакого злодея не было.

И Ура, и Кана, и Рю, все не были плохими.

Просто шли на поводу у своих чувств.

Потому когда всё стало очень сложно... Отношениям пришёл конец.

Словно рай ставший адом, Ура переменился.

Словно ад ставший раем, Кана переменился.

А Рю... Прошла через это и отдалилась от нас. Она поступила в другую старшую школу и больше не общалась с нами.

Всё закончилось.

Хорошо или плохо, всё подошло к концу.

Или же... Это скорее я так хотел думать.

***

Я бежала за Урано. Бежала, бежала, бежала.

Он ведь из тех, кто дома сидит, а бегает быстро, парень становился всё меньше, и вот я его упустила.

— ... А, думала, он сюда побежал. Блин. Куда он делся?!

Я потеряла его около реки, где мы веселились. Сейчас здесь были семьи, а Урано было не видать.

— А, блин, как же он бесит.

Я снова побежала.

И чего я пошла за ним и теперь бегаю и ищу?

Сама не понимаю.

Просто не могла его оставить.

Когда он убегал, на его лице была боль, он напоминал ребёнка, готового расплакаться.

Я искала повсюду и в итоге вернулась к коттеджу... И у входа нашла обувь Урано.

— ... Что, вернулся.

У меня от сердца отлегло.

А когда испытала облегчение... Накатил гнев.

Он совсем обнаглел?

Я переживаю, всюду его ищу, а он в коттедже сидит?

— Эй, Урано! Где ты?! Выходи!

— ... Ч-что? Почему ты...

Стоило крикнуть, как из-за одной из дверей прозвучал ответ.

Нашёлся.

Я быстро подошла и открыла дверь.

Наверняка это потому что я была на эмоциях... Мы ведь сегодня только заехали, так что я забыла, что это за комната. Я заметила, что его обувь была мокрой, но о причине не подумала.

— А?..

— А.

Я застыла.

Когда открыла дверь, я увидела... Голого парня.

На худой груди виднелись рёбра, кожа была до зависти белой, а ноги и бёдра такими худыми, что тоже обзавидоваться можно. Ни намёка на лишний вес, любая девушка будет завидовать такой стройности.

А вот плечи были широкими, как и подобает парню.

И ещё.

Между худых ног было то, что присуще только парням.

— Ки...

Крик... Только не мой, Урано успел крикнуть первым.

Мило, как девчонка.

***

«Алло, Момота?»

Момоте-куну позвонила Ибусуки-сан. Некрасиво конечно, но я переживала за Уру-куна, потому стала слушать.

«Это, я нашла Урано... Он вернулся в коттедж. Сейчас он со мной».

— Слава богу. Тогда и я возвращаюсь.

«А... Лучше пока не надо... Он сейчас не в духе. Пусть побудет один. Он в ванной заперся».

— Вот как. Значит он...

«М... Ну, может и так, но скорее дело в другом. Думаю, заперся он по совсем другой причине».

Похоже ей было тяжело говорить.

Между ними что-то случилось?

Поговорив, Момота-кун посмотрел на меня.

— Похоже... Ура в порядке.

— Вот как. Ну и хорошо. Раз он с Ибусуки-сан, можно не переживать.

Прямо от сердца отлегло.

Момота-кун тоже немного успокоился.

— Она сказала пока не приходить... Так что давай пока приберёмся.

— Давай.

Мы снова стали прибираться на месте проведения барбекю. Нас было лишь двое, хотя работы было немного.

— ... Прости, Орихара-сан. Приходится лишь вдвоём убирать всё.

— Нет. Не извиняйся. Ты ни в чём не виноват, Момота-кун.

— Но...

Он не договорил. И выглядел таким виноватым, что у меня кольнуло в груди.

— Зачем Кана-кун... Сказал всё это?

— ... Не знаю, — парень покачал головой.

Любовный треугольник... Я не знаю, что это такое. Но видя Момоту-куна, явно что-то нехорошее.

Скорее всего это рана, которой никто из них не хотел касаться.

И всё же... Даже понимая это, Кана-кун снова открыл её.

С какой-то стороны это было предательством, Момота-кун и Ура-кун очень тяжело это восприняли.

— Было бы правильнее относиться к этому как к весёлой истории? — сказал Момота-кун. В голосе было сомнение.

— Стоит ли как сказал Кана... Относиться с улыбкой к тому, о чём вспоминать не хочется? Стоит ли смеяться над любовью в средней школе...

— Ну...

— ... Прости, странные вещи я говорю. Просто забудь.

Я ничего не сказала, а измученный Момота-кун закончил этот разговор. Жалкая я. Так ничего утешительного сказать и не смогла.

Мы закончили с уборкой.

Когда Момота-кун тушил угли, я выбрасывала мусор.

Взяв пакеты в обе руки, я понесла их к контейнеру.

И на обратном пути...

— А. Орихара-сан.

Появился Кана-кун.

Слегка виноватый он посмотрел на меня и куда я ходила.

— Неужели... Вы уже прибрались?

— А, да.

— Вот как... Прости. Сказал, что надо остудить голову, и сбежал, а ведь если подумать, стоило прибраться... Я назад поспешил, но... Ува, прости, пожалуйста.

— Нет, ничего. Мы быстро управились... Лучше скажи.

Я посматривала на его лицо.

На левой щеке... Был красный след.

— Что случилось?

— А... Это меня Ута-тян ударила.

— Уоми-сан?!

— Да... Она последовала за мной, позвала, а когда я обернулся, влепила пощёчину.

— А, а...

— Сказала, что я выглядел так, будто хотел получить... И ушла.

— У, ува...

Ну Уоми-сан даёт.

Вот уж чего не ожидала. Сразу же заставляет зауважать её.

— А-ха-ха. Давно меня не били. В последний раз наверное сестрёнка в начальной школе, — с улыбкой говорил Кана, но сам выглядел печально. — ... Видать я и правда выглядел так. Хотел получить наказание... Наивно желал прощения после этого.

— ...

— Именно это мне в Уте-тян и нравится. Понять её сложно, но она всегда попадает прямо в сердце.

Он говорил о своей любимой с гордостью и печалью.

— ... Кана-кун, почему ты это сказал? — спросила я.

Я не могла этого не сделать.

— Ты же знал, что сделаешь больно Момоте-куну и Уре-куну?

— ... Просто подумал, что вместо того, чтобы обманывать и притворяться друзьями, лучше всё разом прояснить, — в чём-то шутливо сказал он.

Об этом же в машине говорила Уоми-сан.

— Если честно... Я и сам толком не знаю. Никто не хотел касаться этой старой раны... Так она и оставалась... И я наверное уже начал уставать. Давно я не называл имени Рю. Мы он этом совсем не говорили.

— ...

— В итоге всё как сказал Момо... Я просто хотел, чтобы это была мелочь. Просто взял и испортил всем веселье... Получить я точно заслужил, — усмехнулся он над собой и потёр красную щёку.

Я ничего не говорила.

— Орихара-сан, — сказал Кана-кун. — Пройдёмся вдвоём немного?

***

Я не прекращала извиняться через дверь, и вот Урано наконец вышел из ванной.

Но в глаза не смотрел. Сел перед дверью на пол и согнул ноги, голову опустил. Он злится или просто подавлен?

Ну, скорее всего всё сразу.

— Блин... Ну не обижайся. Я уже столько раз извинилась. Я ведь не собиралась подсматривать.

— ... Иди ты. Не прощу!..

— А... Блин.

И вот так без изменений.

Не собирается он успокаиваться.

— И чего ты вообще в ванную пошёл?

— ... Пока бежал, упал в реку и весь промок.

Причина оказалась проста.

А, вот почему обувь мокрая.

— ... Хуже не придумаешь. И чего так со мной...

— Эх. Блин, не переживай так из-за того, что тебя голым увидели. Вроде парень, а ведёшь себя как девчонка.

— Ух. Дьяволица с сексистскими предрассудками!.. Если бы... Когда за девушкой подсматривают, крик поднимается! Нарушение закона и судебное преследование! Если девушку увидят, такая шумиха начинается, а если парня, то посмеялись и забыли?! Так значит для мужчин должно быть?! Это ведь женщины за равенство полов постоянно кричат!

— П-поняла я. Прости... Я правда виновата. Прости. Мне жаль.

— ... У-у, дура. Идиотка. Ненавижу тебя...

После такой пламенной речи я извинилась, а он ещё сильнее поник.

И готов расплакаться. Значит он и в раздевалке плакал. Что-то на меня чувство вины нахлынуло.

Я села рядом с ним и стала подбирать слова поддержки:

— Э-это... Н-не переживай. Всё быстро случилось, я ничего не увидела. Всё паром скрыто было!

— ... В раздевалке нет пара.

— В-в общем я ничего не видела. К тому же у меня младший брат есть. Я с ним вместе моюсь, и у парней... В общем я привыкла видеть, так что ничего тут такого.

— ... И сколько твоему брату лет?

— Детский сад скоро закончит.

— Д... Т-ты мой размер с детсадовцем сравнила?!

— Нет! У-успокойся ты! У тебя побольше, чем у моего брата...

— Так ты всё видела!

А, блин, да что делать-то?!

Что бы ни говорила, ему всё обидно.

Великий демон застенчивости!

— Вот депрессивный! Ну увидела я пенис?! И что тут такого?! У всех мужчин пенис есть!

— Что... Д-девушка такие вульгарности вообще говорить не должна...

Урано покраснел и смутился. И правда не особо женственно. Видать привыкла из-за того, что братишке каждый день говорю «Мой писю как следует».

— Чёрт... Если уж серьёзно думать... Я жертва, а ты преступница. И ты должна это соответствующе компенсировать!

— Соответствующе компенсировать... Ты хочешь меня голой увидеть?!

— А?!

— Ува... Н-ну ты и извращенец. Попросил о таком.

— К-конечно нет, дура! Кому твоё грязное тело видеть захочется?!

— Ч-чего это оно грязное?! К-конечно я про себя говорю, но тело у меня неплохое!

— Д-да плевать, жирдяйка! Жирдяйка, жирдяйка, жирдяйка!

Урано покраснел ещё сильнее. Похоже он не предлагал мне раздеться. От сердца слегка отлегло.

— Если не раздеться, тогда что ты хочешь?

— Наверное... Чего-то искреннего.

Похоже он и сам не думал.

Я вздохнула:

— Хорошо, — сказала я. — Тогда в качестве извинения за то, что увидела тебя голым... Могу поговорить с тобой. Искренне.

— Поговорить?

— О том, что было... О том, что Канао рассказал.

— ... М.

На миг Урано напрягся.

— Замолчи. Ты всё равно ничего посоветовать не сможешь, — выплюнул он. Но выглядел таким печальным, так что я решила продолжить.

— Урано... Тебе нравилась? Эта девочка, Рю?

— ... М! Да не особо... Чтобы прямо нравилась... Просто.

— Просто?

— Хотел... Хотел, чтобы она улыбалась... — сказал Урано. Это не просто «нравилась», а более высокие и чистые чувства.

— Мне нравилась улыбающаяся Рю... Потому, когда узнал, что ей нравится Кана... Решил поддержать. Было обидно и раздражало, но я подумал, что если это Кана...

Он отказался от своих чувств и решил поддержать любимую и друга.

Сколько же боли принесло это решение?

Как тяжело было Урано, который пожертвовал собой и стал Купидоном?

— Я старался, Говорил «всё получится», «всё будет хорошо, Рю», пытался что-то сделать. Но... Кана не ответил на её чувства.

Постепенно он стал говорить один. Тихий, но колющий голос. Он казался невероятно суровым.

— ... Эх. Я сам всё придумал. Хотел заставить встречаться с той, кто ему не нравилась. Кана вёл себя как обычно. Действовал так, как сам хотел... Но в средней школе... Я не мог этого оставить, — сказал Урано. — Я хотел, чтобы все были счастливы. Но в итоге... Я лишь тешил своё эго. Трусишка, которому не хватило смелости признаться, решил пожертвовать собой. Отводил взгляд от собственно ничтожности... И винил Кану. Стал считать, что это он во всём виноват, а я не при чём.

Абсолютная любовь превращается в эгоизм.

Бескорыстные чистые чувства окрашиваются в чёрный, становясь лицемерием.

Даже если не хочешь ничего взамен, хочешь получить желанный результат.

Порочный круг между лицемерием и самопожертвованием.

Когда сдерживаешь свои чувства и отдаёшь то, чего сам не можешь получить, не можешь простить того, кто от этого отказывается.

— ... А дальше это начало нас затягивать. Наши отношения разрушились. Кана начал встречаться с другой, а мне всё это опротивело, и я заперся дома. А Рю... Отдалилась от нас и больше не общалась.

Он тяжело вздохнул. А потом точно что-то стряхнул.

— Сейчас... Я и Кана можем улыбаться... Либо благодаря Момо.

— Момоте?

— Он был незаинтересованным, так что его это не коснулось, потому и смог свести нас снова. Пытался залатать раскол. Если бы не Момо... Скорее всего я бы до сих пор сидел в своей комнате. Не пошёл бы в старшую школу... Стал бы популярным ютубером и зарабатывал бы деньги.

— ...

Было сложно понять, шутит ли он. Не хотелось бы, чтобы он в таком серьёзном разговоре шутки вставлял.

Чего он сам стал представлять худшее будущее?

— ... В итоге я возненавидел себя.

Он не прекращал высмеивать себя.

Ничего наглого и высокомерного, теперь выходили слова, которые делали больно лишь ему. Быть может... Это раньше он притворялся наглым и противным.

Может этот трусливый и хрупкий мальчик, обнимающий свои колени, и есть настоящий Урано Изуми.

— Сам не думал, что я такой жалкий... Перестал замечать любовь и причинил боль дорогим друзьям... Всё закончилось, но до сих пор преследует меня... Убожество. Просто отстой!..

***

Я шла с Каной по тропинке между деревьев.

— Орихара-сан, когда у тебя была первая любовь? — внезапно спросил Кана-кун.

— Первая любовь? Сейчас, — тут же ответила я... И стало так стыдно. А? Погоди-ка. Я же сказала что-то очень смущающее!

Кана-кун остановился и уставился на меня.

— Сейчас?..

— Нет, ну.

— То есть Момо твой самый первый возлюбленный... Первый парень, который тебе понравился, это Момо?

— ... Ну да.

Стыдно! Так стыдно, что умереть хочется!

Стыдно наслаждаться первой любовью в двадцать семь лет!

— П-прости. У меня первая любовь в двадцать семь наступила...

Я извинилась. А Кана покачал головой:

— Нет. Ты прости, что удивился. А я думал, что у тебя много опыта... Вот как, значит у всех первая любовь в разное время наступает. То есть ты ни с кем не встречалась, помимо Момо?

— ... Ага.

— Не встречалась, но может тебе кто-то нравился.

— Нет, вроде нет. Жизнь в школе у меня была тихой, я жила как-то обособленно от всех любовных воздыханий.

— Вот как. То есть... Момо и правда твоя первая любовь и ты счастлива.

— Д-да... Так и есть.

— Желаю вам всегда быть счастливыми, — он добро посмотрел на меня. Издевается или серьёзно? Всё же так неловко.

— Это... Грубо было изначально спрашивать. Я хотел спросить про первую любовь и первую неудачную любовь, вот и начал издалека... Но у тебя всё оказалось жизнерадостно.

Похоже моя история любви ему всю задумку испортила.

Чувствую себя немного виноватой. И смущённой.

— Ну, хочу пожелать тебе удачи в твоей первой любви... Но так уж повелось, что у многих она не лучшим образом заканчивается, — сказал Кана. — Чаще всего она не настоящая. А даже если и настоящая, то через несколько лет люди обычно расстаются. Редко те, у кого это первая любовь, начинают встречаться, а потом у них всё доходит до брака.

Это... Наверное так.

У меня конечно опыта нет, но с первой любовью многим не везёт. Часто бросают после признания. Расстаются после того, как начали встречаться. Бывает, что и ты кого-то бросаешь. После расставания вы снова стали встречаться и ты снова бросаешь того человека.

— Первая любовь бывает у детей... И когда вспоминаешь школьную любовь, думаешь, что она была не настоящей. Конечно есть и те, кто ещё в школе ставят себе цели, но это скорее уж исключение из исключений... В основном чувства пылают, а потом всё заканчивается.

— ...

Я на миг не поняла, с кем разговариваю.

Передо мной был Канао Харука.

Ученик первого года обучения старшей школы, плейбой с милой девочкой.

И сейчас он говорил, точно наблюдая с высоты. Будучи школьником, он довольно цинично оценивал школьную любовь.

— Для ребёнка это любовь... Но для взрослого это лишь забавная история. Хорошие воспоминания под выпивку «а вот когда-то у меня была несчастливая любовь». Если сможешь вспомнить провал и боль с улыбкой... Кстати, сменю тему, Орихара-сан, вкусовые ощущения у детей ведь развиты лучше, чем у взрослых?

— А... Да, вроде. Дети не едят овощи, потому что они кажутся им горькими.

— И с другой стороны, когда взрослеешь, вкус притупляется. Тогда и горькое ощущается не так сильно, и получается распробовать овощи, которые не любил. И вот как со вкусом... То же и с чувствами? — сказал Кана.

Глядя мне в глаза он спросил.

— Когда станешь взрослым, чувства притупляются, и можно принять неприятные воспоминания с улыбкой? Когда станешь взрослым, детская боль и неудачи забываются? Когда станешь взрослым... Эти болезненные чувства исчезнут?..

Когда станешь взрослым.

Приложив руки к груди, Кана-кун повторял эти слова.

Он смотрел на меня, будто желал спасения.

Надеялся, что когда станешь взрослым, что-то изменится.

Парень, которого считали ребёнком, задавал вопросы мне, кого считают взрослой.

— Так что будет... Когда станешь взрослым, Орихара-сан? — спросил Кана-кун. — Орихара-сан... Как думаешь, когда ты стала взрослой?

Его вопрос... Вернул меня в прошлое.

Столько воспоминаний.

Когда-то и я задавала такие же вопросы.

***

Лето в начальной школе.

После окончания уроков кулинарии мама задерживалась, потому я ждала вместе с Урю-сенсей.

— Взрослым не понять!

— О, какая ты сегодня злюка, Химе-тян.

Урю-сенсей права, сегодня я злюка.

Она знает, что я поссорилась с мамой, но не знает, в чём причина ссоры. Ну, это с играми связано.

Мы часто из-за игр ссорились, так что я часто была зла.

— Сколько бы раз ни говорила... Мама не понимает игры. Сама говорила, что могу играть, если домашняя работа сделана... Она и тут влезает. И сколько бы раз я ни объясняла, для неё и «64», «PlayStation» и «Super Famicom» — всё одно и то же, она их все «Famicom» называет...

— А-ха-ха. Ну что тут поделаешь. Ничего странного в том, что твоя мама в играх не разбирается.

— У... Хочу быстрее стать взрослой. Когда вырасту, буду тратить свои деньги на игры и играть сколько влезет, — торжественно сказала я.

Сейчас я благодарна за то, что мама на меня кричала, став взрослой, поняла, что не права была... Но в начальной школе я очень хотела вырасти.

Мне казалось, что это здорово, когда можно тратить свои деньги на то, что хочется, и делать то, что хочется, и никто не злится... Будучи невинной, я восхищалась жизнью взрослых.

— Стать взрослой... Знаешь, Химе-тян, у взрослых полно своих проблем.

— Вот как?

— Ага. Когда станешь взрослой, тоже поймёшь.

— ... Урю-сенсей, а когда вы стали взрослой?

После моего вопроса на её лице появилась озадаченность.

— М... Даже не знаю. Не помню я, когда стала взрослой. Нет тут какого-то внезапного «вот и стала». Может... Я вообще до сих пор ребёнок?

— А? Но вы же прекрасная взрослая, Урю-сенсей. Вы работаете, у вас есть муж и ребёнок.

— Ну да... Хотя «прекрасная» тут — понятие растяжимое, — сказала Урю-сенсей. — Если честно, вышло так, что «я забеременела и мы поженились», — спокойно сказала она.

Это сейчас называется «брак из-за непредвиденной беременности», а тогда к этому более критично подходили, и говорили «забеременела и поженились».

— Хоть мы и поженились из-за того, что я забеременела, мой муж тогда был подростком... Да уж, нелегко же было. Пришлось родных о помощи просить. Как же я и муж тогда наших родителей злили.

Говорила она весело, но тогда точно было непросто. Я это и тогда понимала, а сейчас ещё лучше понимаю.

— Мы тогда о замужестве даже не думали, но когда я забеременела, пришлось жениться, ох и непросто это было... Когда я родила, мой муж учился и подрабатывал, и я заботилась о ребёнке и работала, родители нам тоже всем чем могли помогали... Вот так и жили, что ничего даже продумать не получалось, и как-то справились, — шутливо говорила она, но за этим стояло много разных эмоций. Уверена, там была великолепная драма, которую я даже представить не могу.

— Внутри я до сих пор старшеклассница... Хотя годы идут. Когда так говорю, люди злятся, говоря, что во мне материнские инстинкты не пробудились, хотя я и сама до конца не верю. Я успела выйти замуж и родить ребёнка.

Урю-сенсей положила руку мне на голову.

— Когда была в твоём возрасте, тоже думала, что взрослые невероятны. Думала, что столько всего смогу, когда стану взрослой. И вот стала... А тут столько сложностей. О многом думать приходится и ничего как следует не выходит.

Эти слова для меня тогда стали шоком.

Я ведь... Думала, что стану взрослой и буду замечательным человеком.

Сейчас я только в игры играю, но стану взрослой и буду отличным членом общества. У меня не будет никаких сложностей и я буду без труда делать всё, что потребуется.

Будь я покемоном, то эволюционировала бы.

В начальной школе чармандер, в средней и старшей чармелион, а после двадцати стану чаризардом.

Когда взросление закончится и я стану взрослой, и дальше меня ждёт успешная жизнь... Такое будущее я себе рисовала.

— В любом случае мне кажется у меня не получилось стать отличной взрослой, которая может собой гордиться.

— ... А ведь и правда Урю-сенсей не похожа не взрослую. Скорее как ребёнок.

— М.

— А. Это, в хорошем смысле.

— В хорошем? Тогда ладно. А-ха-ха.

Она весело засмеялась и посмотрела куда-то вдаль.

— Может в этом мире вообще нет взрослых, — сказала она. — И все взрослые ими только притворяются.

***

И вот нынешняя двадцатисемилетняя взрослая я.

Тогда я не понимала, о чём говорит Урю-сенсей... А теперь понимаю.

Когда я стала взрослой?

Я прекрасно понимаю, что она испытала, когда я спросила у неё.

Я тоже думаю, что я лишь притворяюсь, что стала взрослой.

Со времён старшей школы я совсем не изменилась, только годы идут, и я буду ребёнком, пока это возможно.

И буду дальше продолжать притворяться взрослой.

Я не знаю, что значит быть взрослой, потворствую окружающим и живу жизнью взрослой.

И взрослая жизнь у меня совсем не такая, какую я представляла в детстве.

Сейчас.

Прямо передо мной молодой парень.

Мальчик.

Не такой как я когда-то... Но немного похожий.

Смотрит на взрослых по-особенному, и думает, что станет совсем другим человеком, когда вырастит.

Эволюционирует из чармелиона в чаризарда и улетит.

Однако, увы... Это лишь детские иллюзии.

Когда становишься взрослым, ничего не меняется.

Ты никуда не улетишь.

Это как со стартовым покемоном, он не думает о полётах в небе, когда эволюционирует в чармелиона.

Ну, в издании пикачу кое-что подкорректировали, но да не о том сейчас.

Что я хочу сказать?

Как взрослый должен ответить на вопрос ребёнка?..

— Кана-кун, послушай, — я всё ещё сомневалась. — Ты смотрел «Камен Райдер»?

— «К-камен Райдер»? — неожиданный вопрос озадачил его. — Это... Видел в детстве. Там ещё снимались Суда Мисаки и Фукуси Сота.

— В-вот как.

Ува, серьёзно?.. «W» и «Fourze*» у него в детстве были. В двадцатые годы Хейсея он ещё маленький был. Вот что значит, дети двадцать первого века. Где то время, когда воодушевлённо говорят о поясе перевоплощения?..

Я была в шоке из-за разницы поколений, но собралась.

— Я... До сих пор смотрю, — сказала я.

Даже с гордостью.

— Каждую неделю без пропусков. Начиная с «Kuuga*» уже почти двадцать лет смотрю каждое воскресенье. И в восемь часов смотрела, и когда в девять показывать стали, до сих пор смотрю. И художественные фильмы и «direct to video» не пропускаю. Даже когда главный герой перешёл в сериалы и фильмы, я думала «А я его раньше знала».

— В-вот как.

Он смотрел на меня, пытаясь понять, что я хочу сказать, а моё сердце было готово треснуть, но я продолжала.

— Мне с детства нравилась эта серия. Но я думала, что когда-нибудь я вырасту... И вот я выпустилась. Но став взрослой, не изменилась.

— ...

— И я не только смотрю «Камен Райдер», как и в детстве я играю в игры. «Smash Brothers» вышла в моём детстве, но я до сих пор играю. Все двадцать лет она мне нравится.

— Все...

— Кана-кун, вы вспоминали карточные игры, в которые играли в начальной школе и весело их обсуждали... Я и в них играю.

— П-правда?

— Да. Регулярно покупаю. Когда попадаются редкие, я очень радуюсь, до сих пор не забыла, как это весело, собрать колоду. Правда играть не с кем, так что я делаю это одна.

— О-одна?.. — Кана-кун поморщился.

Блин.

Взболтнула лишнего.

Случайно выдала секрет, о котором никому не рассказывала!

Теперь он знает, что я в свои двадцать семь одна в своей комнате в карточные игры играю! Я та самая женщина, которая спрашивает у продавца в магазине игрушек вроде как для своего племянника в порядок, тыкая смартфоном с фотографией: «Это тот синий комплект? Очень похож, но я не разбираюсь»!

— Н-н-никому об этом не рассказывай! Я даже Момоте-куну не говорила! Это секрет!

— П-понял!.. Никому не скажу...

Он закивал так, будто пообещал забрать этот секрет с собой в могилу. Он был таким серьёзным, что мне неловко стало.

— В общем... — я сменила тему. — Мы особо не меняемся. Даже когда взрослеем... Даже когда нас называют взрослыми.

— ...

— То, что нам нравилось раньше, нам и сейчас нравится, а то, что не нравилось тогда, и сейчас не нравится. Вкус притупляется, но всё ещё есть то, что не можешь есть.

Я продолжала.

Старалась говорить без прикрас.

Искренне.

Не знаю, что в таком случае стоит говорить. Может хороший взрослый смог бы выдать речь, которая бы направила ребёнка на правильный путь. А может сказал бы то, что ребёнок хотел бы услышать, лишь бы не разрушать мечты.

Но я так не могу.

Потому... Решила по крайней мере рассказать правду.

Он искренне спросил, и я должна искренне ответить.

Так же... Сделала для меня когда-то Урю-сенсей.

Я должна перестать притворяться взрослой и поговорить на равных.

— Хочешь знать, когда я стала взрослой... Прости. Честно говоря, я не знаю. Просто раз, и я выросла. Хотя при этом я не особо изменилась.

— ...

— Конечно в чём-то я стала другой. Очень многое забыла из того, что было в школе. Я предлагала Момоте-куну помочь с учёбой... Но совершенно забыла школьную программу. Тогда старательно училась, а тут всё из головы вылетело. А-ха-ха, — рассмеялась я и продолжила. — Но... Но есть много такого, что не изменилось и не забылось. Хорошие и плохие воспоминания так и остались во мне.

Как есть пропавшие воспоминания, так есть и то, что остались со мной до сих пор.

Как есть воспоминания, которые не ослабевают с годами, так есть и то, что уходит.

И... Есть те воспоминания, которые отбрасывают на тебя глубокую тень.

— Говорят, что время лечит, но не уверена, что это подходит под человеческие отношения. Если бы время могло лечить, никто бы не страдал. Ведь куда больше такого, что время так ничего и не исправило в нашем мире.

Время идёт... Человек взрослеет, но вопрос от этого не решается.

Время относится одинаково ко всем, оно игнорирует человеческие чувства и просто идёт дальше.

— ... Вот как, — терпя боль, выдавил Кана-кун. — Если пройдёт время и я повзрослею... Ничего не решится. Понятно. Я и так это понимал... Когда я вырасту, ничего не поменяется.

— Да, поэтому... — сказала я. И посмотрела на мальчика, который отказывался быть ребёнком и хотел стать взрослым. — Лучше не заставлять себя становиться взрослым.

— А...

— Кстати... Спасибо тебе. За то, что позволил мне и Момоте-куну остаться одним на реке. Ты очень умело помог нам.

— ... Да нет.

— Думаю, ты можешь стать очень хорошим взрослым... Но пока ты ещё ребёнок, Кана-кун. И оставаться ребёнком не так уж и плохо. Когда тяжело и больно, можно кричать об этом, не сдерживаясь, — сказала я. — Пока ни к чему торопиться и становиться взрослым. Ведь ещё придётся им притворяться.

***

— Момо. Можешь выходить, — когда Кана расстался с Орихарой-сан, он со вздохом проговорил.

Было неловко, но я вышел из-за деревьев.

— ... Заметил?

— Ну да. С твоим ростом ты выделяешься. Хотя Орихара-сан похоже не заметила.

— Прости. Я не собирался подслушивать...

Ушедшая выбросить мусор Орихара-сан задерживалась, потому я начал волноваться и пошёл её искать, и встретил их, когда она разговаривала с Каной. Хоть это и некрасиво, но я захотел послушать, потому спрятался.

— Да ничего. Тут нет ничего такого запретного. Ну... Про карточные игры тебе стоит забыть.

— ... Ага.

Когда услышал, чуть не разрыдался.

Надо будет потом предложить. Скажу, что мне очень хочется, и мы поиграем в карточные игры.

— Орихара-сан хорошая девушка, — сказал Кана.

В чём-то даже весело.

— Не будь она твоей девушкой, я бы мог влюбиться.

— Не шути. А то разозлюсь.

— Прости, прости, — рассмеялся он и продолжил. — Она не злилась, не упрекала, не стала поучать... А поговорила со мной на равных... И потому я ощутил себя ребёнком.

— ...

— Прости, Момо. Я вёл себя как ребёнок.

— Не передо мной извиняйся, а перед Урой. Блин... Взял и всё испортил. Всё самое весёлое после еды должно было начаться.

— Да?

— Ага. После барбекю... Я хотел стихотворение прочитать.

— ...

— В этот раз про природу написал. Тема непривычная, потому пришлось постараться, но я смог открыть в себе новый талант.

— ... Прекрати, Момо. Это не весёлое, а угрожающее. И вообще... С чего ты взял, что лучше писать стал?

Что-то мои стихи непопулярны.

М-м. А ведь хорошо получилось.

— Эх... Момо, странный ты ребёнок.

— Ну тебя. И вообще... Неплохо быть ребёнком. Ведь мы же ещё дети.

Я, ты и Ура.

И.

После того, как я сказал.

После небольшой паузы Кана кивнул.

***

— ... Ну убожество ты, и что с того? — сказала я.

Сама не заметила, как заговорила.

— Называешь себя убогим и жалким... Но ты же вроде не такой. С чего ты вообще это решил?

— ...

— Все эти «жалкий», «не жалкий». Это ведь в зависимости от ситуации всё, и если уж ты сам по глупости посчитал себя жалким, то точно жалкий...

— ... Говори по-японски.

— П-п-погоди. Не могу пока с мыслями нормально собраться, — оправдалась я и стала думать.

Пыталась придать мыслям и чувствам форму слов.

Иначе... Не смогу ему ничего объяснить.

— Это, ну... У меня прошлый месяц ужасным был. Я доставила много проблем Момоте. Если подумать... Я была жалкая и просто отвратительная.

— ... Ну да.

— Ух...

Мог не соглашаться. Опроверг бы мои слова.

— ... Вела себя так, что меня можно было возненавидеть. Считала, что может получиться лучше, вот только ничего не выходило так, как положено. Потом проявилась моя гордость, и я стала странно себя вести, вот уж и точно отстой... Вот только, — сказала я. — Вдруг все такие же?

— Все?

— Когда влюбляются в кого-то, все себя так ведут. Перестают видеть всё вокруг, доставляют проблемы, не могут успокоиться и любая мелочь вызывает панику... Мы сами не замечаем, как становимся такими.

Гадкими.

Жалкими.

Противными.

Когда влюбляемся...

— Забавно. Когда влюбляешься, делаешь всё, чтобы он полюбил тебя... А в итоге становиться жалким.

— ...

— Но с другой стороны... Это ли не серьёзность?

Как ненормальный, не переставая, точно помешанный, но потому и серьёзный.

Человек может выглядеть ужасно.

И даже не замечать, как смешно он смотрится со стороны.

Ты перестаёшь обращать внимание на окружающих и видишь лишь этого человека.

— Из-за того, что ты серьёзно думаешь лишь о ком-то одном... Ты перестаёшь соображать. Осознаёшь, какой ты жалкий и испытываешь отвращение к себе.

— ...

— Вот до чего довели мои глупые желания. Хотя такая жалкая не только я, — я усмехнулась над собой, а Урано не улыбался. Прикрыв глаза, он молча переваривал слова.

— Урано, ты признался Рю? Сказал, что она тебе нравится? — спросила я, а он скривился, терпя боль, и покачал головой:

— ... Не признавался. Я так ничего и не смог сказать... Но хоть я ничего и не делал, она поняла... Мы так ничего не прояснили, и всё закончилось.

Любовь Урано так и не разрешилась, когда всё закончилось.

Потому я понимаю.

Именно поэтому Урано было так серьёзен по отношению ко мне... Относился ко мне серьёзно.

... Бесят твои слова.

... Ты же просто сбежать пытаешься.

... Если ты страдаешь из-за невзаимной любви и так жалко улыбаешься.

... Может лучше всё это разрушить.

С пугающей серьёзностью он тогда говорил не только мне. Те серьёзные слова были направлены именно для него, и его же они больно кололи в сердце.

— ... Смейся. Я тебе столько всяких умных слов наговорил, а сам такого не смог сделать... Да уж. То, что не смог сам, заставил сделать тебя...

— ... Не буду я смеяться, — ответила я. — Я не стану смеяться над тобой. Каким бы ты жалким ни был, я не стану смеяться. Ведь... И ты надо мной не смеялся.

— ... М.

— Не важно, что думаешь ты. Именно благодаря тебе, мне немного полегчало, и я смогла двигаться дальше. Это ведь неплохо? — говоря, я поднялась. — Не знаю, насколько сложный у вас был любовный треугольник в средней школе. И я не скажу что-то безответственное, вроде «забудь» и «двигайся дальше». Но... Может не стоит смущаться того, что ты был жалким? Когда влюбляются, у всех есть моменты, которых они стыдятся.

Если кого-то действительно любишь, можешь стать каким угодно жалким.

Однако.

Это прекрасно и даже круто.

— ...

Урано молчал и о чём-то думал.

— Ну. Нам уже пора.

— ... Куда пора?

— Понятно куда. Мириться.

— М-мириться...

— Мы в поход поехали, не хватало его вот так испортить. Осталось ещё столько интересного. Я не позволю всё испортить.

— П-понял, — после моих слов Урано согласился.

Неуверенно он протянул руку, и я её взяла.

— ... Ибусуки.

— А?

— Нет, ну как бы... С-спа...

— ... Пф!

Он хотел что-то сказать, а я не сдержалась и прыснула.

— Пф... А-ха-ха...

— Т-ты чего?

— Т-так ведь... Ты меня по имени назвал. Ибусуки. А обычно просто «ты» было.

— Что?!

— Чего так вдруг? А, блин... Взял и назвал по имени. Можешь, если хочешь... Хи-хи, а-ха-ха-ха.

— Ух... Что тут такого?! Ты слишком весело смеёшься! А ведь сама только что сказала, что не будешь надо мной смеяться!

— Это другое дело... Хи-хи. Забавно так. Не могу. Похоже буду смеяться всякий раз, как ты меня «Ибусуки» назовёшь...

— ... М! Заткнись, дура! Больше никогда не назову!

Он отдёрнул руку, поднялся и быстро пошёл.

— П-подожди. Ну прости.

— ... Заткнись, жирдяйка. И не ходи за мной, бестолочь.

— Мне правда жаль. И что ты хотел сказать?

— Не важно! Больше не скажу! — почему-то злился Урано.

***

Наступил вечер. Деревья накрыла тень и горы окутала тьма.

Мы все собрались у коттеджа.

У фонаря перед входом друг перед другом стояли Кана и Ура.

— Прости за то, что было, Ура.

— Тц. Да ничего. Я же добрый.

Кана поклонился, а Ура лишь хмыкнул.

Всё такому же высокомерному парню его друг протянул руку.

— А? Что?

— Пожмём руки. В честь примирения.

— ... Тц.

Меланхолично цокнув языком, он всё же протянул руку.

Наблюдая за ними, мы вздохнули с облегчением.

— Да уж, парень у меня со сложностями, — сказала серьёзная Уоми. Любовь у них суровая, но она беспокоиться за него.

Хотя по выражению чувства девушки прочитать сложно.

— Отлично! Помирились! Вернём нам настроение! Ну же! Будем запускать фейерверки! — точно меняя настрой Ибусуки громко хлопнула в ладоши и с сияющими глазами подняла набор с фейерверками.

В ночном летнем небе время для фейерверков.

Мы зажгли свечку и стали выбирать, кому что нравится.

— Я беру этот большой!

Ибусуки нацелилась на самый большой фейерверк, подожгла и положила на землю. Фитиль становился всё меньше, но даже когда полностью сгорел, ничего не случилось.

— ... Э? А? Не вышел?..

— Может погас?

— Не может быть... А, почему? Эй, Урано. Посмотри, что там.

— А? Иди ты, чего я должен?..

— Л-ладно тебе, давай! Ты же мужчина!

— Иди ты! Давай сама! Х-хватит, не толкайся!

Они толкали друг друга, приближаясь к фейерверку, и вот через несколько шагов... Фейерверк выстрелил. Появился цветной сноп искр.

«Кья!»

Они оба упали. Парочка начала ссориться, но красивые вспышки перетянули их взгляды, и ребята весело наблюдали.

Кана и Уоми использовали фейерверки, которые можно держать в руках.

— Такой красивый ферейверк, Кана-кун.

— Да, точно.

— И без фейерверка было бы не хуже.

— Ага... М? В-в смысле?

— Если не понял, могу ответить.

— ... А? П-прости, не понял.

— Не переживай. Я это просто так сказала.

— ... Так я и подумал.

— Такой красивый фейерверк.

— ... Да, точно.

Ну.

Главное, что весело.

Я тоже выбирал фейерверк, когда подошла Орихара-сан.

— Момота-кун, зажжём этот вместе?

Она держала бенгальские огни. Причины отказываться не было. Мы присели на землю и, защищая их от ветра, подожгли.

Тресь, тресь.

Оранжевый свет сиял во тьме.

— Ва, как красиво.

— Красиво.

— Давно я бенгальские огни не зажигала.

Орихара-сан с улыбкой наблюдала за слабым сиянием и дымом.

— Спасибо, Момота-кун. За то, что позвал меня на такое событие. Мы столько всего летнего сделали. Впервые у меня такое обычное лето.

— ... Это я должен благодарить, — сказал я. — Спасибо тебе, Орихара-сан. Что подружилась с моими друзьями.

— Ч-чего ты так внезапно?

— Нет, просто... То, что мы встречаемся, это то, что между нами. И мне кажется, что если мы будем обмениваться чувствами, то всё у нас будет хорошо.

«Однако», — сказал я.

— Сегодня я поехал в поход с друзьями и девушкой, и было так весело.

И ещё.

Это я не скажу... Не могу сказать.

Я слышал разговор Орихары-сан и Каны.

Она дорожит моим другом, как и я.

И я этому... Очень рад.

— Конечно важнее всего наши чувства... Но это не значит, что остальное ничего не значит. У тебя и у меня есть свои связи... Каждый живёт в своём мире.

Моя девушка на двенадцать лет старше.

Тайная связь работающей женщины и старшеклассника.

И именно поэтому.

В чём-то мы излишне осторожны. Какой бы враг ни появился, я защищу Орихару-сан. Даже если весь мир ополчится, я один останусь её союзником. Вот такие у меня крутые и самовлюблённые мысли... Однако.

Если подумать... Вокруг нас нет врагов.

— Как бы сказать... Не могу подобрать слова. Я так рад... Что ты дорожить тем, что дорого и мне.

Те, кто ещё нам дороги.

У нас есть то, что важно для нас помимо нас самих.

И хотелось, чтобы любимый человек понял, что для меня важно.

Может это и эгоистично.

Может это навязывание ценностей.

И может нечему особо радоваться, если она это поймёт.

— Я-я ничего особого не сделала. И благодарна, что ты позволил мне побыть со всеми, — Орихара-сан смущённо замахала рукой. — Но... Да. Может это и правильно, раз мы встречаемся, — она продолжила, понизив тон. — Юки-тян говорила: «Брак — это близость межу домами». Если у нас всё хорошо, важно, чтобы всё хорошо было и между нашими семьями.

— ...

— Мир — это не одни Адам и Еда. У нас есть что-то важное... Друзья и семьи. И как бы ни был человек любим, оставлять других... Это неправильно.

— Может такая безумная любовь и кажется крутой... Но куда лучше, когда вообще всё идёт хорошо.

— Да, точно... Куда лучше, когда всё хорошо.

Нашего словарного запаса хватило лишь на это, но кажется мы сказали, что хотели.

У каждого из нас есть мир, которым мы дорожим, и люди в нём, и было бы здорово, если бы этим дорожила и вторая половинка.

Вот с такими чувствами...

— Эй, Момота-кун.

— Что?

— Давай и дальше сближать наши миры, — сказала Орихара-сан.

— Да, — шёпотом ответил я и кивнул.

Сейчас... Мы встречаемся в тайне.

Может я и жалкий, что Орихара-сан не может рассказать обо мне с гордостью родителям и друзьям.

Но когда-нибудь...

Я стану парнем, которым она сможет похвастаться.

Я стану тем, кто защитит её мир и важных людей в нём.

— А, — бенгальский огонёк упал.

У нас обоих.

— А... Упал. Бенгальский огонёк так тихо угасает. Прямо как лето подходит к концу.

Я тоже это прекрасно понимаю.

— Ты о чём? Лето ещё продолжается, — сказал я и зажёг ещё один бенгальский огонёк. — У нас будет ещё много всего весёлого. Наши летние каникулы только начинаются!

— Да! Точно! — кивнула Орихара-сан, но почему-то была мрачной. На её плечи точно лёг огромный груз, и она тяжело вздохнула.

— Ну... У меня-то ещё работа есть. Я как старшеклассники целый месяц отдыхать не могу.

— ...

— Наверняка... С работы уже письма прислали, и завтра во вторую половину дня придётся выйти. Если случится что-то серьёзное, без меня никак. Эй... Давай завтра вернёмся немного пораньше?

— ... А. Да.

Видя её печаль, я не мог подобрать слова.

Как бы я ни пытался понять мир Орихары-сан, мне, старшекласснику, это было не по силам.

1. ↑Имеется ввиду не Олимп в Греции, а на планете Марс.
2. ↑Социальная сеть, куда видео заливают. Я таким не пользуюсь. Впервые услышал.
3. ↑Я так понимаю, это всё Yu-Gi-Oh.
4. ↑Тут говорится об игровых картах по серии.
5. ↑Сериалы появились в 2009 и 2011 годах.
6. ↑Стартовал в 2001 году.