Кстати, знаете такую принцессу, как Урикохиме?

Она не такая известная, как Золушка или Белоснежка, потому её знают не так много людей.

Урикохиме.

Она героиня старой японской истории «Урикохиме и Аманодзяку».

В разных местах имя отличается, Урихиме или Урихимеко... А где-то её звали Урикоорихиме.

Жили-были старик со старухой, и как-то пошёл он в лес по дрова, а она к реке стирать.

И тут старуха увидела в реке дыню.

Она её достала и принесла домой, дед разломил её пополам... А внутри была милая девочка.

Раз она родилась из дыни, её назвали Урикохиме.

И вот.

Так начинается эта сказка.

Мне её рассказала Урю-сенсей.

Она сказала, что запомнила её, потому что имена похожи.

— Урикоорихиме, прямо как будто моё и твоё имя соединили, — с улыбкой объяснила она.

Лето в начальной школе.

Это был последний день на кулинарных курсах.

В этот день мама... На самом деле не опоздала.

Ведь я соврала о времени окончания.

Всё же сегодня был последний день кулинарный уроков.

И до следующего года я больше не увижу Урю-сенсей.

Потому мне хотелось поболтать с ней как можно дольше, потому я сделала так, чтобы за мной пришли позже.

Скорее всего Урю-сенсей догадалась о моей маленькой уловке.

Но ничего не сказала и болтала со мной.

Сказала, что раз сегодня последний день, то случай особый.

Она научила меня готовить омлет, который обычно делала дома. Это был особый рецепт, родившийся из споров с мужем. Очень калорийный, что не на пользу домохозяйке, потому она ему не обучала.

Пока готовили, Урю-сенсей рассказала мне сказку «Урикохиме и Аманодзяку»... И услышав её, я тогда подумала.

— Это же плагиат с Момотаро.

Я услышала одно лишь введение, и подумала, что очень похоже.

Персик стал дыней, а мальчик — девочкой.

Тут... Возразить было нечего.

Случайности быть не могло.

Очевидный... Плагиат.

— А-ха-ха. И правда прямо под копирку, — рассмеялась Урю-сенсей, разбивая яйца одной рукой.

— А что потом случилось с Урикохиме? Неужели тоже отправилась на Онигасиму демонов истреблять?

— Она не отправлялась на Онигасиму. Хотя демон появился. Про него в названии сказано, Аманодзяку.

— ... Даже враг такой же, всё больше на плагиат похоже.

— Что дальше с Урикохиме случилось?.. Довольно непросто объяснить.

После предисловия начиналась история.

Принцесса по имени Урикохиме росла, окружённая любовью старика и старухи.

Она отлично ткала, занималась этим каждый день, распевая песни.

И вот однажды... Когда старика и старухи не было, пришёл Аманодзяку, обманул её и увёл.

После чего... Убил.

А потом прикинулся убитой Урикохиме, хотел заниматься злодеяниями от её имени, но его раскрыли и убили.

На этом сказка и закончилась.

— Там много всего было, но это если очень кратко.

— ... Какая-то нехорошая история, — сделала заключение я.

— И правда. Но в зависимости от региона история немного меняется. Там, где я жила, она умирала, но на западе её спасают.

— А... Такая тоже история есть?

В разных регионах свой конец?

Хоть и сказка... А история расходится?

— А какая настоящая?

— Ну. Я и сама не знаю, какая из них настоящая, — неуверенно ответила Урю-сенсей. — Кстати, Химе-тян, ты сказала, что это история — плагиат с Момотаро... Но возможно это Момотаро плагиат с неё.

— А?!

Момотаро?!

Момотаро, который является синонимом слову «сказка», — плагиат?!

— Вначале была история о Урикохиме, а потом главным героем сделали мужчину, и история превратилась в сказку о добре и зле про Момотаро... Такая вот есть теория. Хотя не знаю, правда ли это.

Прямо загадочная история.

Неизвестно, выжила ли Урикохиме, и не понятно, кто появился раньше, она или Момотаро.

Не нравится мне такое.

Что здесь правильно?

Что верно?

Мне было очень интересно.

— Так какая история настоящая? — сама не поняла, как спросила я, а Урю-сенсей нежно улыбнулась мне:

— Так все они настоящие, — ответила она.

— Все?.. А? Но ведь настоящая Урикохиме только одна.

— Ну да. Где-то был тот, кто придумал Урикохиме... И оригинальная история когда-то существовала. Но... Разве это важно? Куда важнее, как мы её воспринимаем... И как хотим её принять.

— ...

— Мы можем искать правду. И можем задавать любые вопросы «что правильно», «где правда», «какова правда», «таким должен быть итог», «так ведь должно быть». Но всё это лишь мысли. При попытках найти правду, можно упустить что-то наиболее важное.

— ...

— Если пытаться узнать, какая история появилась первой и какая из них настоящая... Можно лишиться эмоций, которые они вызывают. Обе истории настоящие. Так ведь куда лучше считать.

— ... И правда.

— Ну, в любом случае это всё сказки, и ничего этого не было на самом деле. Дети из персиков и дынь не появляются, — сказала Урю-сенсей и тронула свой живот.

— Дети... Появляются отсюда.

Она нежно гладила свой живот.

— ... А? С-сенсей, неужели.

— Да. У нас будет второй малыш.

Урю-сенсей улыбнулась и показала два пальца.

Это значило и «мир», и второго малыша.

— Ва, поздравляю!

— А-ха-ха. Спасибо.

— Я и не знала. Вы внешне совсем не изменились.

— Я и когда в первый раз была беременна, особо не полнела, — продолжая гладить живот, она мягко улыбнулась. — Я так счастлива.

Эти слова точно вырвались случайно.

— Я вышла замуж из-за того, что забеременела, и было тогда очень непросто... Но как бы сказать, в итоге я ведь счастлива. У меня раздражающий, но любимый муж, милая дочка... И теперь ещё один новый член семьи, — сказала она, и тут удивлённо воскликнула.

— Двинулся.

— А?.. У-уже двигается?

— Ага. Очень бодрый. Ножками толкается. Эй, Химе-тян, хочешь потрогать?

— А можно?

— Конечно.

Я осторожно вытянула руку к животу. Из-за одежды понять было сложно, но живот Урю-сенсей округлился.

Осторожно я коснулась его.

Он оказался твёрже, чем я думала. Будто заполненный.

— Это, он здесь толкнулся, — сказала Урю-сенсей и стала двигать мою руку. Я позволила ей это и ждала и тут... Пум.

Ладонью я ощутила мягкую вибрацию.

— Ва, двинулся!

— А-ха-ха. Ещё как двинулся.

— Ва, ва, т-так здорово, двигается!

— О, точно. Так внезапно. Видать ты ему понравилась, Химе-тян.

— Круто, круто! Так круто!

У меня младших братьев и сестёр не было, так что я впервые трогала живот беременной женщины. Убедившись в том, что малыш и правда появляется в животе матери, я была так взволнована, до сих пор помню это чувство.

Я тогда ощутила движение плода.

— Здорово. Интересно, что за малыш родится?..

— Хочешь с ним увидеться?

— Да!

— Тогда в следующем году на курсы, если получится, я его принесу.

— Правда?!

— Подержишь его тогда, Химе-тян?

— Да! Обязательно подержу!

— Отлично. Вот и договорились.

Соединив мизинцы, мы дали обещание.

И вот омлет был готов.

Сладкий и воздушный, будто пирожное.

Я запомнила рецепт и готовила по нему дома.

И думала потом приготовить его ребёнку сенсея, когда он подрастёт.

Однако... Сенсей не сдержала обещание.

Кулинарные курсы на каникулах отменили. То ли из-за малого количества учеников, то ли из-за недостатка финансирования.

А без курсов я не могла встретиться с Урю-сенсей.

Тогда у меня не было телефона.

И адреса я её не знала.

Ну, если бы постаралась, я бы могла узнать, но подумала, что только помешаю, потому не стала этого делать.

Наши отношения на этом закончились.

И с её ребёночком я так и не встретилась.

Но подумала... Что может когда-нибудь и увижусь.

Такой я была оптимисткой.

Раз живём в одной префектуре, может когда-нибудь и увидимся.

Когда-нибудь.

Где-нибудь.

Обязательно...

***

И вот... Сейчас.

Через пятнадцать лет я вновь встретилась с Урю-сенсей.

Она совсем не изменилась, всё так же добро и уверенно улыбается.

С маленькой квадратной рамочки...

— К-как же так!.. — я была поражена. Будто под ногами пол провалился, казалось, что если расслаблюсь, сразу упаду.

Каеде-сан привела меня... К семейному алтарю.

Там была фотография.

А на ней... Урю-сенсей.

— ... Урю — это девичья фамилия. После свадьбы она так и использовала её на работе, — тихо проговорила Каеде-сан. — Она постоянно проводила кулинарные курсы. А... Помню, она ворчала. Когда у вас прекратились курсы. «Я ведь обещала одному ребёнку, что мы ещё встретимся». Хотя я маленькой была, и толком не помню.

— ...

— Вроде она говорила: «Когда Каору подрастёт, Каеде, ты вместе с ним поиграешь с ней». А потом случилась авария...

— ...

Из-за шока я ничего не могла сказать. Я просто не соображала. В сердце появилась дыра, и туда точно задувал сухой ветер.

Не могу поверить.

Урю-сенсей... Мать Момоты-куна и Каеде-сан.

Не хочу верить.

Урю-сенсей... Умерла.

— ... Ха-ха. Вот так совпадение. Девушка, которую привёл Каору, училась готовить у нашей мамы. Или даже не совпадение... А прямо судьба, — усмехнулась Каеде-сан.

Печальными глазами она смотрела на фото Урю-сенсей... На любимую маму.

— Омлет мамы... Я не знала рецепта. Была ещё маленькой. Лишь помнила вкус и пыталась повторить... Это было моё самое любимое блюдо... И я хотела, чтобы Каору о нём узнал.

Когда Урю-сенсей умерла, Момоте-куну не было даже двух лет.

Он ел детское питание, а обычной еды возможно так и не попробовал.

— И всё же... Вкус немного отличается. В рецептах для кулинарного класса он записан не был.

— ... Она говорила, что омлет слишком калорийный, и не подходит, чтобы ему обучать. Я... Почти случайно о нём узнала.

— Омлет Орихары-сан прямо такой же, как мама готовила... Столько воспоминаний... Больше десяти лет прошло, будто я снова мамину стряпню ем.

Каеде-сан слегка вздохнула и ударила кулаком по спине Момоту-куна.

— Вот блин... Я и не знала, а ты оказывается мамин омлет пробовал.

— ... — Момота-кун ничего не сказал. Войдя в комнату он лишь слушал нас и смотрел на фото Урю-сенсей.

Он уже говорил, что не знает, что ему делать с маминой фотографией.

— Я и сестра... — заговорил парень.

— А? Что?

— Нет, просто... Я думал, что наш злой взгляд мы от отца унаследовали, — говорил он. — Но и у мамы такие же глаза были.

Его слова озадачили меня и Каеде-сан.

— Посмотрел на мамину фотографию... Всё же суровый у неё взгляд. Ха-ха. Да что с семьёй Момота? Что у детей, что у родителей глаза злые.

— ... Ты что говоришь... — Каеде-сан собиралась высказаться, и тут у неё перехватило дыхание.

Момота-кун... Заплакал.

Слёзы вытекали из глаз и текли по щекам.

— Каору... Ты чего плачешь?

— А? Ва... И правда. А? Чего я плачу?..

Коснувшись щеки, он удивился.

— Просто... Послушал вас, посмотрел на фотографию... И осознал, она ведь и правда моя мама, — с не скрываемой озадаченностью сказал Момота-кун. Неподконтрольное ему сердце заставляло слова выходить.

Заплаканными глазами он посмотрел на меня.

— Орихара-сан... Тебе нравилась моя мама? — спросил он.

— ... Д-да.

Я... Уверенно кивнула.

— Когда я была в начальной школе, Урю-сенсей... Твоя мама мне очень нравилась. Она была взрослой, но в чём-то вела себя как ребёнок... Рассказывала что-то интересное и всегда с интересом слушала меня... Я её очень любила.

— ... Вот как.

Приняв мои слова, Момота-кун опустил голову.

— Я... Совсем её не помню. И будет как-то странно, если я скажу, что люблю её... Но видать к этому стоило подходить проще, — говорил он. — Сестрёнка и отец... И ты, Орихара-сан, любите её, а значит и я могу полюбить. Если ей дорожит кто-то дорогой для меня.

— ... Ха. Конечно можешь, дурень! — выдала Каеде-сан и пнула Момоту-куна. — Вот отстой. Вроде мужик, а ревёшь.

— Сестрёнка...

— Чего вообще с тобой!.. Когда я тебе про маму рассказывала, ты вечно противился!.. А стоило ей рассказать, так ты сразу согласился!

— П-прости, сестрёнка... Ай, больно.

— Дурак, дурак, глупый младший брат!

Слегка дрожащим кулаком Каеде-сан била его. У неё в глазах тоже появились слёзы. Похоже её переполняли более сложные чувства, чем я думала.

— Хха, хха... А, точно.

Утерев слёзы, она восстановила дыхание.

Каеде-сан посмотрела на меня.

— Первый этап испытания завершён, — сказала она.

С красными глазами она шаловливо улыбалась.

Испытание.

А, ведь и правда.

— Вы прошли, — сообщила Каеде-сан. — Прошли. Полный успех. Вышло даже слишком хорошо, что и продолжать не стоит. Как старшая дочь семьи Момота... Я разрешаю вам встречаться со старшим сыном семьи Каору.

— А, а? Это...

Я ничего не понимала, а Каеде-сан поклонилась:

— Позаботьтесь о Каору.

— Д-да. И-и вы обо мне...

Я тоже быстро поклонилась.

Каеде-сан подняла голову и посмотрела на алтарь.

— Ну. Если уж тебя мама признала, то и я должна.

— ... Вообще-то мама никого не признавала.

— Заткнись. С небес она точно признала.

После замечания Момоты-куна Каеде-сан усмехнулась.

Урю-сенсей позади брата и сестры на фотографии счастливо улыбалась.