Трагические вопли и крики Маленького Толстяка прошлись эхом по парку один за другим. Будто его крики разрушат вечернюю зарю, заглушая весь свет.

С отрубленными четырьмя конечностями и отрезанным на куски языком, Ши Сяобай лежал там, обильно истекая кровью. Он скулил от ярости, ненависти и беспокойства. Было неизвестно, какую “магию” использовал на нем демон бедствия, перед тем как уйти. Черное свечение окутало его и обрубки его четырех конечностей больше не кровоточили. Боль была такой сильной, что он мог упасть в обморок, но сколько не пытался, он не смог перейти в бессознательное состояние.

Вопли Маленького Толстяка и жестокий хохот демона бедствия набрасывались на уши Ши Сяобай, заставляя его представлять себе разные картины, где демон бедствия пытает Маленького Толстяка. В отличие от обезглавливания, которое было в прошлый раз, демон бедствия, кажется, пытал Маленького Толстяка с крайним терпением. Ши Сяобай знал, что демон бедствия выпускал свой гнев, который возник из-за его провокации.

«Прости, Маленький Толстяк, я не смог спасти тебя, и вместо этого, навредил тебе»,- Ши Сяобай чувствовал себя чрезвычайно мучительно. Для него, ментальная пытка была намного хуже физической пытки, из-за этого он мог сломаться быстрее.

Вопли Маленького Толстяка постепенно ослабли и исчезли. Это был долгий процесс, до того долгий, что будто пролетели тысячелетия.

«Теперь твоя очередь. Запомни имя этого Демона! Мое имя Сахадун. Оно составит тебе компанию в твоей оставшейся короткой жизни с сильнейшей болью»,- прошелся эхом холодный голос демона бедствия, и сразу после этого, послышались его шаги.

Ши Сяобай медленно закрыл свои глаза, ожидая ждущее его суровое испытание.

«Сделай свой выбор, юноша!»

Внезапно, пламенный голос раздался еще раз в разуме Ши Сяобай и он немедленно открыл свои глаза. Он видел лишь сцену из прошлого с демоном бедствия, который высовывал свою голову из черной дыры. Все заново вернулось к моменту, когда остановилось время. Он был еще жив и все было так же идеально, как раньше.

Однако, Ши Сяобай не был ошарашен, он даже не был приятно удивлен. У него не осталось и капли эмоции, и он встретил это с мертвенно-бледным лицом, будто он был ходячим зомби. В прошлый раз, он попытался обмануть себя, думая что это был лишь ясновидящий сон, но теперь, он, наконец, дошел до стадии, когда необходимо было все внимательно обдумать.

Почему он два раза вернулся к моменту выбора? Значит, это был не сон и не иллюзия, а потому что он провалился. Он провалил задание “Спасти Маленького Толстяка”, в результате чего, время было сброшено.

«Что случится, если я выберу другие варианты?»,- такой была первая мысль, пришедшая в голову Ши Сяобай. Его глаза остановились на другой линии черного текста – “Сбежать”.

«Если я сразу же побегу, у меня точно получится…Тогда, время, скорее всего, не будет сброшено еще раз. Я не умру, а Маленького Толстяка, вероятно, убьют, но его хотя бы не будут пытать…»

«Но…я и впрямь хочу…спасти его!».

Глаза Ши Сяобай, которые только что загорелись, еще раз помрачнели. У него начали появляться темные мысли и голос внутри него начал презрительно смеяться.

«Ты не можешь спасти его. Ты слабак. Ты мусор. Ты не можешь ничего защитить».

«Ты понимаешь? Ты не являешься ни главным героем, ни богатырем. Ты просто обычный школьник, которых с легкостью можно встретить на улице. Но если ты станешь главным героем какого-то произведения, тогда это обязательно закончится трагедией…».

«Ты даже не можешь спасти себя, как ты спасешь остальных?»

«Это несправедливо? Несправедливость этого мира сводится к неспособности человека, о котором идет речь. Маленький Толстяк умрет, потому что у него не было способности выжить…но ты можешь, ты можешь жить!».

«Беги, беги, беги! Если ты побежишь, то выживешь!».

У этого голоса был соблазнительное очарование, так как глаза Ши Сяобай постепенно покраснели. Если он выберет “Спасти Маленького Толстяка” еще раз, это просто повторит трагедию. Однако, если он выберет “Сбежать”, то его страдания закончатся и он будет освобожден.

Сцены кровавой жестокости мелькали в голове Ши Сяобай, будто оплакивая боль и ужас, которые он испытал. Будто уговаривая его быть непоколебимым в желании сбежать.

Внезапно, сцены, мелькавшие в его голове, остановились на футбольном мяче. Этот мяч пролетел сквозь сумеречное небо и мягко ударил демона бедствия. Он был очень мягким, но все же казался тяжелым, как золото.

Выражение и эмоции вернулись к черным глазам юноши, которые имели вечный блеск. Несгибаемая убежденность воздвигалась из глубин его сердца.

«Я выбираю…»

***

***

Это поистине был долгий вечер. Это явно была последняя борьба перед наступлением ночи, но вечер отказывался сдаваться. Оно цеплялось за последние лучи света, выпуская это оставшееся тепло.

Невзирая на все это, время начало заново идти.

Шея демона бедствия выглянула из черной дыры. Маленький Толстяк все еще казался твердой стеной, которая в последний раз встанет на пути врага, перед тем как пасть. Трагическая сцена собиралась немедленно начаться.

«Хаахаха! О, великий Лорд Сахадун, этот смиренный….этот смиренный тысячелетиями низко поклонялся пред Миром Демонов. И наконец, смог дождаться вашего прибытия, чтобы стать свидетелем того, как этот разрушенный мир падёт ниц перед вами, после долгого и тяжелого ожидания!».

Прозвучал льстивый, но эксцентричный голос. Ши Сяобай внезапно встал на колени, полностью падая ниц и повторил это три раза с протянутыми руками. Каждый раз, когда его лоб ударялся об твердую землю, оно издавало ясный глухой звук.

Демон Бедствия лишь вылез наполовину и собирался убить ребенка, который бранил его “Большой Лысой Головой”, но услышав слова Ши Сяобай, он немедленно повернул голову и с сомнением сказал: «Ты…человек, ты знаешь имя этого Демона?».

Ши Сяобай встал и с пылким пристальным взглядом сказал: «Этот смиренный всё это время ждал вашего прибытия! Вы являетесь царем этого смиренного и правителем космоса. Как этот смиренный может не знать вашего великого имени!».

«Ваше великолепие является более мрачным, чем ночь, ваше существование является более алой, чем кровь. Это ваше тело и ваша верховная воля. Ваше Великолепие Сахадун, этот смиренный поклялся кровью перед приходом тьмы. Для этих глупых созданий, которые препятствуют вашему пути, этот смиренный добровольно посвящает свое тело и сжигает свою душу, чтобы стать маленькой ступенькой для ваших величественных подвигов. Этот смиренный умрет без сожалении».

Взор Сахадуна стал мягким, он постепенно снизил свою бдительность и враждебность. Как один из слабых существ среди демонов бедствия, это было первый раз, когда его так почитали.

«Старший брат, что с тобой? Старший брат…»,- прозвучал запутанный и запуганный голос Маленького Толстяка.

Сахадун будто резко проснулся. Ребенок, который кричал “Большая Лысая Голова”, заслуживает смерть! Сахадун немедленно поднял правую руку и собирался зарубить шею Маленького Толстяка.

«Подождите! О, великий Сахадун! Послушайте сначала этого смиренного!»,- прозвучал встревоженный голос Ши Сяобай.

«Ох?»,- Сахадун остановился и посмотрел на Ши Сяобай испытывающим взглядом. Его бдительность и враждебность выросла заново.

«Этот человек оскорбил ваше великолепие, он согрешил и заслуживает тысячи смертей! Его, безусловно, нельзя просто так убивать. Он должен испытать все виды пыток, перед тем как умереть с обиженным сердцем! И лишь так можно облегчить ненависть этого смиренного к нему!».

Голос Ши Сяобай был полон ярости и ненависти. Он сделал пару шагов в направлении песчаного карьера.

«Старший брат?»,- Глаза Маленького Толстяка были до краев заполнены слезами. Он посмотрел на Ши Сяобай глазами глубокого неверия, но у него все еще оставалась маленькая вспышка надежды.

Ши Сяобай не обратил на это внимания и вежливо сказал демону бедствия: «Этот смиренный верит, что в сравнении с физической пыткой, боль от ментальной пытки в разы хуже! Этот смиренный разорвет на клочья всю надежду, которая у него осталось, чтобы он отчаялся без единого намека на передышку».

Ши Сяобай повернулся к Маленькому Толстяку и холодно сказал: «Ты глупый и презренный человек. Ты думал, что твой Старший Брат является героем? Думаешь, что твой Старший Брат спасет тебя? Нет, все это было ложью. Все это было подделкой, понимаешь? Ты почувствовал отчаяние?».

Ши Сяобай будто безумно смеялся и он уже стоял рядом с песчаным карьером. Внезапно, он поднял ногу и сильно пнул Маленького Толстяка. Маленький Толстяк тотчас отлетел назад и закричал от боли.

«О, великий Сахадун, пожалуйста, отдохните сначала. Этот смиренный объяснит этому глупому человеку, чем является отчаяние».

Ши Сяобай подошел к упавшему Маленькому Толстяку, а в его глазах будто проживал самый жестокий демон.

«Глупый человек, ты когда-либо испытывал отчаяние?»