От лица Артура Лейвина:

«Властью, данной мне Советом Дикатена, я, генерал Варай из Шести Копий, объявляю: Артур Лейвин, сын Рейнольдса и Элис Лейвин. Совет постановил, что из-за ваших недавних действий, связанных с чрезмерным насилием, и, учитывая неубедительные обстоятельства, ваше ядро маны будет ограничено, ваш титул мага будет аннулирован, и вы будете заключены в тюрьму до вынесения нового решения...»

«...вступает в силу незамедлительно».

Вслед за словами из уст женщины Копья последовали три различные реакции от окружающих меня людей. Первая реакция была вызвана любопытством невежд. Они смотрели на меня с недоумением, изучая мою внешность, пытаясь соотнести меня с указом, который вслух зачитала женщина Копьё:

Неубедительные обстоятельства.

Чрезмерное насилие.

Я чувствовал их осторожный скептицизм, когда они молча пытались понять, как мальчик, едва достигший подросткового возраста, мог заставить сам Совет вынести приговор вместо правителя города.

Вторая реакция была вызвана лицами всепоглощающей толпы, ещё большими идиотами. Теми, кто слепо поклонялся Совету, а также всем формам высшей власти. Они приняли слова, написанные на артефакте связи, за Божью истину и смотрели на меня осуждающим взглядом. Их шёпот был слышен даже с того места, где я стоял, когда их глаза сузились в презрительный оскал, полагая, что я каким-то образом ответственен за всё, что произошло в академии.

Третья реакция была той, какой я мог ожидать только от своей семьи. Нет. К моему удивлению, студенты и преподаватели, которые были вовлечены в инцидент — те, у кого хватило сил говорить, — все выкрикивали слова протеста. Поскольку моя семья была ближе всех, я слышал их наиболее отчётливо.

«Заключён в тюрьму... Ваша честь, должно быть, здесь какая-то ошибка» — раздался голос моей матери по ту сторону забора.

«Да, я уверен, что всему этому есть объяснение. Мой сын никогда бы... всему этому должно быть объяснение» — отец поправил себя, прекрасно зная, на что я способен.

Были и другие возгласы протеста: как от студентов, которых я узнал, так и от тех, кто просто говорил правду, но все они были проигнорированы женщиной Копьём.

«Это просто невообразимо! Как вы смеете наказывать того, кто действительно сделал что-то хорошее. Если бы не Артур, вам, Копьям, некого было бы спасать!»

Я повернул голову в сторону источника голоса. К моему удивлению, это была Кейтлин Глайдер. Она шла в мою сторону с безудержной яростью в глазах. Такого выражения я от неё не видел и не ожидал увидеть.

«Я позабочусь о том, чтобы мои мать и отец немедленно отменили этот указ...»

«Ваши отец и мать были среди тех, вместе с королём и королевой Грейсандерс, кто голосовал в пользу этого указа» — женщина Копьё сразу же её прервала. Хотя её слова были почтительны, её выражение на лице и тон показывали равнодушие и грубость.

Прежде чем Кейтлин смогла подойти ближе, брат остановил её. Я не смог подслушать, что он ей сказал, но принцесса, наконец, сдалась, её лицо всё ещё было красным, а тело дрожало.

Я знал, что как бы я ни старался урезонить женщину Копьё, она не станет слушать. Не ей принимать решение об освобождении меня.

«Могу ли я поговорить со своей семьей в последний раз, прежде чем вы заберёте меня?» — спросил я, мой голос прозвучал более угрюмо, чем я хотел.

Получив короткий кивок от женщины Копья, я вернулся к родителям, прислонившимся к забору. Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга, не зная, как начать.

«Ну же, выше нос, ребята. Всё образуется, когда это недоразумение прояснится».

Я широко улыбнулся, надеясь скрыть свою неуверенность. У меня были союзники в Совете, но здесь действовало слишком много неизвестных факторов. Я волновался не столько за себя, сколько за Сильви. Наличие живого дракона на нашем континенте — это не тот вопрос, от которого можно отмахнуться.

Мой внешний вид, должно быть, дрогнул, когда я ушёл в себя. Выражения лиц моих родителей изменились, и они оба уставились на меня широко раскрытыми и испуганными глазами.

«Т-ты... ты, честно говоря, понятия не имеешь, сможешь ли вернуться к нам, не так ли?»

Я не мог встретиться взглядом со своей матерью, так как она заикалась, её голос был пронизан беспокойством. Вместо этого я обратил внимание на её руку, её пальцы были смертельно бледными, а ногти красными от того, как сильно она вцепилась в железную ограду.

«Брат... ты ведь никуда не собираешься, верно? Это всё шутка, да? Правда?»

Лицо Элли было пунцового оттенка, и я мог с точностью утверждать, что она делает всё возможное, лишь бы не разрыдаться.

Я опустился на колени, чтобы оказаться на уровне глаз сестры. Изучая её детское лицо, я с трудом мог поверить, что ей уже десять лет. Одним из моих самых больших сожалений было то, что я не мог быть рядом с ней, пока она росла. Я впервые встретил сестру, когда ей было четыре года, и даже после этого я провёл с ней всего несколько недель. Глядя на неё, я мог только надеяться, что в следующий раз я не увижу её тогда, когда она будет подростком... или взрослой.

Я встал, оторвав взгляд от Элли, чьё лицо было настолько напряжённым, что её губы стали почти белыми.

«Я обязательно вернусь домой».

Я обернулся назад как раз вовремя, чтобы мои глаза незаметно для них заслезились.

Копьё по имени Ольфред призвало каменного голема подо мной, поднимая меня вверх, а женщина Копьё отделила меня от Сильви, унося её в сфере из наколдованного льда. К нам приближался Байрон, неся завёрнутый труп своего погибшего младшего брата, пока его взгляд продолжал пронзать меня чистым ядом.

Вот так мы и ушли. Байрон сообщил остальным, что сделает крюк к дому своей семьи, чтобы доставить тело Лукаса для надлежащих похорон.

Я сомневался, что становление магом белого ядра связано со способностью полёта, но все три Копья были способны летать без необходимости вызывать какие-либо заклинания, включая рыцаря, который нёс меня.

Мои глаза были прикованы к академии Ксайрус, которая становилась всё меньше и меньше, чем дальше мы отдалялись. Само место не имело для меня особого значения, но моё пребывание в академии внутри парящего города Ксайрус было временем, когда я был обычным студентом-магом. Тогда меня считали одарённым, но я всё ещё был просто студентом. По мере того как расстояние между мной и академией увеличивалось, у меня возникла мысль, что я оставляю свою жизнь обычного студента позади.

Мы безмолвно летели по небу, поскольку все попытки завязать разговор были пресечены. Как бы мягко они ни обращались со мной, для них я всё ещё был заключённым, ожидающим суда.

'Папа, что с нами будет?' — прозвучал голос Сильви в моей голове.

'Я... не уверен, Сильв. Не волнуйся, всё будет хорошо' — заверил я. Даже без её ответа я чувствовал эмоции, которые она испытывала: неуверенность, страх, смятение.

Не могу точно сказать, как далеко мы продвинулись на юг, так как всё, что я мог видеть под нами, это Великие горы, разделявшие Дикатен пополам.

«Мы должны остановиться здесь на ночь» — женщина Копьё спустилась в горы, а Копьё Ольфред и каменный рыцарь, нёсший меня, последовали за ней.

Мы приземлились на небольшой поляне на краю Великих гор, обращённом к Звериным Полянам. Я всё ещё был скован, поэтому сидел, прислонившись к дереву, и наблюдал, как Ольфред сооружает из земли лагерь.

«Стой спокойно, Артур Лейвин».

Не дожидаясь моего ответа, женщина Копьё прижала артефакт на моей груди. Мгновенно я почувствовал, как мана вытекает из моего ядра, когда устройство погрузилось в мою кожу.

«Чёрт. Моя магия не поможет мне сбежать от вас, ребята, так к чему такая предосторожность?» — спросил я сквозь стиснутые зубы. Ощущение, когда твою ману насильно сдерживают, было не из приятных.

«Есть и другие способы доставить неприятности» — резко ответила она, после чего взяла спящую Сильви и удалилась в одну из каменных хижин, которые возвёл Ольфред.

«Как я вообще могу...» — раздражённо пробормотал я себе под нос.

«Это потому, что мы так близко к Звериным Полянам».

Я повернул голову к Ольфреду, который сел на землю рядом со мной и вздохнул.

«Вы, ребята, всё же Копья. Вы хотите сказать, что есть мана-звери, которых даже вы не способны победить?» — спросил я, немного ошеломлённый его подходом.

«Пока что я не встречал ни одного, но Звериные Поляны хранят много тайн, которых даже Копья должны остерегаться, особенно ночью, когда бродят более могущественные звери. Несмотря на нашу силу, мальчик, мы всё ещё люди, поэтому мы всё ещё можем умереть. Со всеми этими странными событиями, происходящими в наши дни, осторожность не повредит».

Наступило короткое молчание, которое сопровождалось лишь слабым завыванием ветра.

«Что я делаю, рассказывая всё это маленькому ребёнку» — вздохнул он.

Я просто покачал головой. «Вероятно, потому что последние несколько дней вы застряли в убогой компашке».

Я был удивлён, когда старое Копье разразилось приступом смеха.

«В этом ты прав, парень. Позволь мне сказать тебе, что время, проведённое с Варай и Байроном вместе, вызывает больший стресс, чем любой мана-зверь класса SS, с которым я когда-либо сражался».

Варай. Так вот как зовут женщину Копьё.

«Позволь спросить тебя вот о чём, мальчик. Мне любопытно, как ты стал таким способным магом в свои юные годы».

«Откуда вы знаете, что я способный? Вы никогда не видели меня в действии» — возразил я.

«Я слышал, как Байрон рассказывал мне о своём младшем брате, которого ты убил. Я также собирал истории от студентов, когда помогал некоторым из них» — ответил он, и на его постаревшем лице появилось любопытное выражение, когда он изучал меня.

Мы провели ещё немного времени, разговаривая друг с другом, но, хотя Ольфред казался приветливым, он также был очень осторожен. Мне не удалось вытянуть из него никакой информации, кроме той, которую я мог узнать сам. Он вёл беседу профессионально, не раскрывая ничего важного, как и я. Несмотря на наш маленький танец социальных хитросплетений в форме вежливой беседы, между нами чувствовалось едва уловимое напряжение, когда он превращал мои вопросы в шутки. Мы ходили друг вокруг друга на цыпочках, перебрасываясь лёгкими словечками, пытаясь хотя бы намёками удовлетворить своё любопытство. После часа бесплодных усилий с обеих сторон Ольфред предложил мне немного поспать.

Как и ожидалось от Копий. Хотя Ольфред не был таким откровенно отстранённым, как другие, он был, в некотором смысле, более загадочным.

Ольфред не был так добр, чтобы сделать для меня каменную хижину, как он сделал для себя и Варай. Без укрытия и защиты маны резкие ветры пронизывали меня холодом, и я свернулся клубком, прижавшись к дереву.

Должно быть, в какой-то момент я заснул, потому что меня грубо привёл в чувства каменный рыцарь, подхвативший меня, как мешок с рисом.

«Привет, лучший друг» — я равнодушно похлопал наколдованного голема, когда меня унесло обратно в воздух.

'Сильв, как ты там?' — спросил я у своей связи.

'Я в порядке, папа. Здесь немного душно, но комфортно' — ответила Сильв.

Её эмоции были связаны с моими, поэтому я тщательно следил за тем, чтобы случайно не передать ей то беспокойство, которое я испытывал. Я не столько беспокоился о том, что Совет сделает со мной, сколько о своей связи-Асуре.

Когда мы пролетали над Звериными Полянами, я понял, насколько велик наш континент. Разнообразная местность, где обитают мана-звери, никогда не заканчивалась. Мы пролетали через пустыни, равнины, заснеженные горы и скалистые каньоны. Не раз и не два я замечал мана-зверя, достаточно крупного, чтобы его можно было хорошо разглядеть с высоты нашего полёта.

Ольфред и Варай постоянно испускали поток убийственного намерения, отгоняя всех мана-зверей поблизости от нас. Тем не менее было несколько случаев, когда мы делали крюк, в то время как два Копья ослабляли свои ауры.

Я не мог отделаться от мысли, что Варай наложила на меня артефакт для запечатывания маны, чтобы я не привлекал внимание опасных и территориальных мана-зверей. Я должен был похвалить её, так как они, вероятно, были бы способом, с помощью которого я смог бы сбежать. Однако мне было любопытно, смогу ли я выжить так глубоко в Звериных Полянах или всё же я обречён на смерть.

Мои внутренние дебаты продолжались недолго, так как Варай внезапно остановилась. Она достала свиток связи, который использовала для чтения приговора Совета, и внимательно огляделась вокруг.

«Мы прибыли» — сказала она.

Я оглядел небо, но было совершенно очевидно, что единственное, что нас окружало, — это птицы, достаточно глупые, чтобы рискнуть приблизиться к летающим людям.

Как раз в тот момент, когда я собирался высказаться, Варай подняла руку, словно искала что-то в воздухе. С тихим щелчком небо расступилось, открыв металлическую лестницу.

Ольфред ухмыльнулся, увидев мой разинутый рот.

«Добро пожаловать в летающий замок Совета».