От лица Артура Лейвина.

Каделл напрягся при виде реликвии-доспехов, ошеломленный моей трансформацией. Я видел, как двигалась его челюсть, когда он стиснул зубы, а разочарование, которое он испытывал, исходило от него, как жар от пламени.

«Твои трюки — насмешка над асурами, мальчик», — презрительно сказал он, когда его фигура затрещала от энергии.

Но его голос был приглушен, его заглушил шум крови, прилившей к моей голове. Мир помутнел, и мои глаза остановились на Каделле — первом настоящем монстре, которого я увидел в этом мире.

Я взмыл в воздух, чтобы встретить его, когда Каделл упал с неба, как вспышка темной молнии.

Волна черного огня вырвалась из его руки. Я парировал её эфирным взрывом, а затем полоснул его по горлу своим эфирным клинком. Однако тело Каделла рассеялось, как дым, растворившись в пламени, все еще заполняющем небо.

Мои руки расплывались, когда я размахивал клинком вокруг себя, разрезая пламя, как шелковые занавески.

Но когда Каделл появился снова, он был у меня за спиной. Его рука, покрытая огненными когтями, вонзилась в мой бок, сквозь броню и эфир, и впилась в ребра. Не обращая внимания на боль, я развернул эфирный клинок и нанес удар назад и вниз, едва не задев его грудь, когда он отлетел от меня.

Я хотел заставить себя следовать за ним, лететь, просто игнорировать ограничения этого мира, как указывало проявление джинна, но гравитация потянула меня обратно вниз.

С ревом разочарования я швырнул ему вслед эфирный клинок, который сразу же начал растворяться, покинув мою хватку.

Я ударил по земле другим уже другим призванным оружием и бросился за Косой, самозабвенно размахивая, прорезая облако огня души. Но мое оружие так и не нанесло ни одного успешного удара, когда Каделл вновь вынырнул из пламени, чтобы нанести удар, на этот раз порезав огненными когтями мою руку, почти отрубив её по локоть.

Выпустив эфирный клинок из моей раненой руки и снова вызвав его уже в другой, я ударил Каделла в грудь со всей силой своего импульса, пролетев по воздуху, как камень из катапульты, но он вспыхнул черным пламенем и исчез обратно в пылающем облаке.

Я приземлился посреди разрушенной поверхности арены в пятидесяти футах от него, громко ругаясь.

Форма Каделла исказилась в моем видении — остаточные изображения того, как он выглядел до того, как убил людей в замке, до того, как убил Бухда, до того, как убил Сильвию. Он был ответственен за так много смертей, в том числе за ту, которая должна была стать моей, если бы Сильви не пожертвовала собой ради меня.

Смерти для него было бы недостаточно. Мне нужно было сокрушить его, заставить его почувствовать себя слабым и беспомощным, точно так же, как я себя чувствовал. Здесь, на глазах у всей Алакрии, Каделл будет страдать.

Кровь и эфир пронеслись по моим конечностям, когда эмоции, которые я подавлял все это время, угрожали захлестнуть меня. На этот раз это не было Разрушением, пытающимся овладеть мной. Это был я сам.

Облако огня рассеялось, открыв Каделла, парящего над полем боя с клинками в руках. Один был из того же черного железа, которое предпочитали Уто и Нико, но другой был пустотно-черным, как кусок ночного неба, вырезанный в форме длинного меча.

«Ты – лессер, в конце концов», — выплюнул Каделл.

Выпустив эфирный заряд для прикрытия, я пронесся по земле, прежде чем прыгнуть на него с занесенным клинком.

Мы столкнулись.

Черные и фиолетовые искры разлетались, когда эфир бил по его оружию, покрытым огнем души. Я рубил и колол, но каждый яростный удар был отклонен. Дюжина новых ран открылась на моем теле, но они едва ли имели значение.

Затем меня подбросило в воздух.

Наконечник пустотно-черного оружия был воткнут в мою грудь, и оно росло, увлекая меня за собой. Три метра, шесть, пятнадцать, тридцать, пока я не врезался высоко в одну из огромных стен из щитов, которые защищали толпу зрителей.

Но копье продолжало расширяться, прорастая сквозь меня, вдавливаясь в щит с такой силой, что он начал дрожать. Моя броня разошлась, когда копье стало ещё шире, проделав дыру в моей груди.

Мой эфирный клинок вырвался, но пустотно-черная материя сдвинулась, перемещаясь и формируясь вокруг моего меча. Я начал дико бить по нему, как неопытный мальчишка, пытающийся расколоть бревно. Моя голова начала раскалываться, пульс участился, с каждым ударом сердца кровь приливала к краям копья.

Затем ледяной холод хлынул из моего ядра, омывая горячую ярость, погружая ее в сосредоточенную отстраненность.

Надо мной нависла тень.

Реджис, в его чистой форме Разрушения. Огромные крылья из черной тени без усилий удерживали его в воздухе. Его массивная, наполненная клыками пасть открылась, и поток Разрушения пронесся по копью. Фиолетовое пламя метнулось в обоих направлениях, пожирая копье. На мгновение я почувствовал голод этих языков пламени, танцующих в моей открытой грудной клетке, лижущих внутреннюю часть моей раны, тянущихся вниз, к моему ядру.

А потом я начал падать.

Я упал спиной, развалившись на земле.

Реджис парил надо мной, защищая, и я мог видеть его столкновение с Каделлом, сдерживая очередную атаку взрывом Разрушения.

‘После битвы с Нико... посмотри на себя’. Его голос обжигал мои мысли. ‘Возьми себя в руки'.

Я выплюнул полный рот крови, когда дыра в моей груди медленно затягивалась, кости срастались, органы восстанавливались. Наконец, я смог сделать глубокий, пьянящий вдох. И с каждым последующим вдохом я понимал, что во время этих последних безрассудных обменов я направлял слишком много своего эфира в свои атаки, игнорируя свои раны и пренебрегая своей броней.

Несмотря на то, где я был и как развивалась ситуация, я еще мгновение лежал в пепле и обломках и позволил охватившей меня ярости перерасти в разочарование и смущение.

Какой был смысл становиться сильнее, изучать эфирные искусства, добывать реликвии, если все, что я собирался делать, это рубить вслепую в ярости?

‘Да. Теперь я в порядке’, — послал я Реджису с отрезвляющим вздохом.

С ясной головой, но все еще недееспособный, я продолжал втягивать эфир из атмосферы, изучая битву наверху.

Фиолетовое пламя вырвалось из челюстей Реджиса, когда шквал пустотно-черных ракет роился, как стая испорченных воронов, вращаясь и мечась вокруг фиолетового пламени, но недостаточно быстро.

Разрушение перескакивало от одного к другому, превращая магию Каделла, связанную с Разложением, в ничто, а затем следовало за Каделлом в небо, заставляя его отступить. Пятна фиолетового пламени вспыхивали на арене и над щитами, но мой спутник быстро гасил их.

Раньше я сталкивался как с огнем души, так и с черным металлом, но переменчивая, порывистая черная магия была другим атрибутом, скорее всего, ветром, что означало, что Каделл мог контролировать по крайней мере три разных элемента. И он мог сочетать их, как, например, его способность соединять огонь души и ветер, чтобы слиться с атмосферой.

Его сила была более универсальной, чем моя, но мана не обеспечивала сильной защиты от эфира. Все, что требовалось, — это один решающий удар, чтобы победить Каделла, точно так же, как я победил Нико.

Небо над головой потемнело. Каделл летел в центре урагана бушующего ветра, пропитанного Разложением, который сгустился, как непроницаемое облако.

Он дернул рукой вниз, и из облака хлынул дождь черных шипов и огня души, похожий на ливень зарядов баллисты. Угольно-черные линии адского ветра преследовали горящие шипы, толкая их все быстрее и быстрее, когда они падали.

Колизей задрожал, когда черные шипы врезались в землю по краям разрушенного пола стадиона, некоторые из них отскочили от стен или пробили щит, защищающий ближайшие места. Черная сфера на мгновение обернулась вокруг высокой ложи, и все шипы, попавшие в неё, растворились, огонь души погас, как угасшие свечи.

Но над Реджисом и мной щит Разрушения поглощал все, что соприкасалось с ним, сохраняя нас обоих в безопасности.

‘Я знаю, что тебе нужно разобраться с твоими глубокими физическими и психологическими травмами, но у меня есть предел, ты же знаешь’, — подумал Реджис с мысленным ворчанием от усталости.

Я заметил мерцающее дымчатое появление раньше Реджиса.

Из мрака, все еще отбрасываемого облаками над головой, появился Каделл, замахнувшись вниз пылающим черным клинком. Активировав Шаг Бога, я появился прямо перед ним, отражая атаку эфирным мечом.

‘Я как раз ждал, когда ты отступишь’, — ответил я, напрягаясь под силой удара Каделла.

Теневой волк растворился, став нематериальным и переместившись в мое тело. ‘Раз уж ты вернулся к дерьмовым шуткам, я полагаю, дальше ты сам разберешься? ’ Несмотря на его подшучивание, я чувствовал, как усталость овладевает моим спутником. Его силы были на исходе.

Черные металлические шипы вырвались из земли между нами. Мой меч легко пронесся сквозь них, но это дало Каделлу время отступить и поднять свой собственный меч. «Твоя новая связь — довольно грубое подобие зверя».

«Я думаю, что слово, которое ты не смог подобрать — “величественный”», — съязвил я, бросаясь вперед и нанося шквал ударов и уколов, оттесняя его еще дальше назад. Он попытался взлететь в воздух, но Шаг Бога позволил мне отрезать его, толкнув обратно к земле, где мы были на более ровной ноге.

Каделл, возможно, был более универсальным, но я был лучшим фехтовальщиком.

Вонзив эфирный клинок ему в ребра, я попытался нанести удар вбок и разрубить его пополам, но его руки сомкнулись вокруг моей руки, удерживая меня.

Наши глаза встретились, и я заметил ехидное, жестокое выражение, которое, казалось, навсегда закрепилось на его бледно-сером лице. Его подбородок гордо торчал между зазубренными рогами, которые вились вокруг ушей. Но атмосфера абсолютной уверенности, которую он обычно излучал, давно исчезла. Он был встревожен.

И он был напуган.

Я заметил тень почти слишком поздно.

Я отступил Шагом Бога как раз в тот момент, когда шип, в несколько раз превышающий размер моего тела, поразил бы меня. Я наблюдал сверху, как вместо этого он врезался в пол арены, увлекая Каделла вниз в огромный кратер.

Трещины змеились из кратера, пробегая под трибунами и заставляя весь колизей двигаться и дрожать. Где-то заскрежетал металл, треснуло дерево, и две секции сидений на стадионе начали отделяться.

Забытые зрители закричали, когда щит, защищающий их, замерцал и исчез, а на его месте возникли десятками меньших щитов, когда маги начали действовать.

Подземные сооружения рухнули, открыв трещины в стенах колизея и вызвав провисание больших частей сидений. У нескольких человек хватило ума побежать к выходу, но большинство все еще стояло на том же месте. Я заметил Сета, Майлу и некоторых других моих учеников, прижавшихся друг к другу под прозрачной панелью маны, создаваемой старшим магом, с разинутыми ртами и благоговением, запечатленным на их отстраненных лицах.

Что-то сдвинулось в тени, когда я поймал себя на том, что стою на краю одного из сотен черных шипов, торчащих из пола. Существо, больше похожее на тень, чем на человека, выползло на свет и вытянуло длинные тонкие конечности, заканчивающиеся зазубренными когтями.

Тени вокруг Каделла извивались и кусали воздух, как языки пламени. «Достаточно». Его голос заскрежетал, как зубы, прорезающие кость. «На этот раз поблизости нет драконов, которые могли бы спасти тебя, мальчик».

Облаченные в тень руки Каделла широко раскинулись, и из него начал вырываться черный огонь. Его испорченная магия пролилась, как горящая смола, на то, что осталось от арены, и разбрызгалась по щитам, защищающим промежуточные площадки, свет которых непоследовательно потрескивал, когда щиты достигли предела своих возможностей.

Я почувствовал, как ледяной коготь вцепился в мои внутренности, когда я вспомнил последние отчаянные моменты моей битвы с Нико и Каделлом, как мы убегали от этого же адского пожара с Тессией, отчаянно истощая последние силы. Только на этот раз Каделл не сдерживался.

Реджис появился рядом со мной, с поднятыми огненными бровями, но едва сохраняя свою нормальную форму.

Мои брови нахмурились, когда я посмотрел вниз на своего спутника. ‘Реджис. Ты не должен…’

‘Расслабься, принцесса. Я не мученик, я твое оружие, помнишь?’

Вспышки инструкций вспыхивали в моем сознании, как раскаленное железо, показывая мне проблески Реджиса на темной лесной поляне.

Это… Как ты…

Мое зрение потемнело, когда призрачная фигура Каделла устремилась к нам.

‘Это не доведено до совершенства, но, вероятно, все еще будет работать. Просто сделай это!’

Когда поток адского пламени почти обрушился на нас, Реджис закрыл глаза, его волчье тело стало призрачным и прозрачным, став бестелесным. Я поднял эфирный клинок в своей руке, но вместо того, чтобы атаковать, я отшатнулся и…

Я вонзил эфирный клинок в своего спутника.

Его тело вспыхнуло, прежде чем окутать мой меч, пока эфирный клинок не стал больше и не окутался темно-фиолетовым пламенем.

«Не имеет значения, сколько еще трюков ты выкинешь, лессер!» — Каделл взревел, когда его призрачная демоническая фигура приблизилась.

Моя хватка крепче сжала облаченный в Разрушение меч, и общее ощущение холодной, бесчувственной пустоты стерло мои чувства от всего, кроме Каделла. Его длинные, упругие конечности из мерцающего обсидиана, его зазубренные рога, которые выросли в два раза, и аура огня души, обернутая вокруг него, как крылья, — я воспринял все это.

Каделл необдуманно пустил в ход весь свой арсенал заклинаний — залп кровавого железа, водоворот ветра пустоты, шквал огня души — но это было бесполезно.

Темно-фиолетовый меч в моей руке описал дугу в неровном пламени, когда мое тело расплылось. Лаконичные, лишённые недостатков движения, выполняемые за небольшими возможностями атаки, созданными моим новым мечом.

Фиолетовые дуги прорывались сквозь каждое заклинание, извергаемое Косой, а его сверкающие красные глаза с каждым разом все больше расширялись от страха.

Игнорируя леденящее чувство, охватывающее моё ядро, я позволил себе сделать Шаг Бога прямо к искаженному лицу Каделла. Я поднял свой меч над головой, Разрушение расцвело фиолетовым пламенем. Его омерзительные черные руки, скрещенные перед собой, окутанные огнем души, черные металлические шипы материализовались между нами, словно щиты.

Лезвие опустилось, пройдя сквозь черные шипы, как будто они были лишь туманом. Я ударил его со всей силой своего окрепшего тела, наполняя каждую мышцу эфиром. Он был придавлен к земле, и ударная волна прокатилась от нас, опрокинув девятиметровый шип, который возвышался прямо за Каделлом.

Крики наполнили стадион, когда часть колизея рухнула, увлекая за собой тысячи сидевших там людей, проглотив несколько частных лож и заполнив колизей густым облаком пыли.

Каделл с трудом поднялся на ноги. Его руки мерцали огнем души и Разрушением. Он отчаянно замахал руками, как будто мог стряхнуть пурпурное пламя. Его тело мерцало, входя и выходя из бестелесности, но Разрушение цеплялось за него, его собственная выходящая мана — единственное, что удерживало его от поглощения.

Лицо Косы было бледным, когда он задрожал, и тени, цеплявшиеся за него, растаяли, когда он вернулся в свою нормальную форму. Его алые глаза были полны страха, его обычное ехидное лицо превратилось в маску отчаяния. Отвернувшись, он уставился на высокий ящик, возможно, надеясь, что другие Косы или даже Владыка появятся, чтобы спасти его.

Когда я смотрел на него сверху вниз, я чувствовал только холодное признание того, что справедливость наконец свершилась. «Это за Сильвию».

Фиолетовое пламя, рывками мерцающее вокруг эфирного клинка, стало еще более возбужденным, когда я рванулся вперед. Оно пронзило ему в грудь и вырвалось из спины. Разрушение переполнило его, пожирая Каделла изнутри. Не было ни крови, ни вывалившихся внутренностей, только очищающее пламя Разрушения, сметающее его с лица земли, как будто его никогда и не существовало.

Нет, подумал я, не совсем так. Пятно существования Каделла всегда будет на этом мире, видимое по дырам, которые он в нем оставил.

«Прости, что это заняло так много времени», — сказал я, вспоминая, как драконьи глаза Сильвии заблестели от слез, когда портал втянул меня внутрь, ее последние слова эхом отдавались в моей голове: «Спасибо, дитя мое». Моя вина за то, что я не смог сделать тогда, уменьшилась, но я знал, что она никогда не покинет меня полностью.

Я вытащил меч из груди Каделла и взмахнул им над его головой, отсекая оба рога. Реджис, почувствовав мое намерение, удержал Разрушение, оставив их целыми.

Затем Каделл исчез, не оставив ничего, кроме отрубленных рогов.

Реджис вышел из меча, когда тот исчез, возвращаясь в мое тело рядом с моим ядром, его эфир был исчерпан, не было необходимости в словах, чтобы выразить, что любой из нас чувствовал в этот момент.

Я наклонился, чтобы поднять рога, и спрятал их в мою пространственную руну. Глубокая, сокрушительная усталость охватила меня, когда мой взгляд скользнул по разрушенному колизею.

Десятки магов толпились над разрушенной секцией, пытаясь вытащить выживших из-под обломков. Щиты, те, что вообще еще функционировали, мерцали то тут, то там. Остальные зрители были в шоке, их глаза либо следили за мной, либо сверлили то место, где был Каделл.

В высокой ложе — одном из единственных нетронутых мест во всем колизее — произошло движение, и мое внимание сосредоточилось там.

Огромный мужчина с украшенными рогами, торчащими вперед по бокам его головы, вышел на заполненный пылью свет. На нем был свободный халат и голодная улыбка. Хотя его аура была подавлена, она была достаточно тяжелой, чтобы согнуть головы и плечи каждого алакрийца на стадионе. Это был Владыка Кирос Вритра из Вечора.

По сравнению с Алдиром, Кордри и лордом Индратом он был просто ошеломляющим.

Я слегка отвел глаза, не опустил их и не склонился в поклоне, как десятки тысяч алакрийцев вокруг меня, но я не встретился с ним взглядом.

Медленный, громкий хлопок, раздавшийся из высокой ложи, застал меня врасплох.

Кирос аплодировал. Его улыбка превратилась в ухмылку, а руки двигались все быстрее и быстрее. Из зала последовали сбивчивые и несвоевременные аплодисменты.

«Потрясающе!» — сказал Кирос, его голос легко разнесся по колизею и заглушил слабые аплодисменты. «Прекрасная демонстрация силы. Такая неожиданная смерть! И доставлены с...»

Перламутровый овал открылся над полом арены, в шести метрах перед высокой ложей.

Кирос нахмурился.

Две фигуры шагнули внутрь.

Первым был тот, кого я никогда раньше не видел лично, но я сразу узнал его, и одного его вида было достаточно, чтобы отрезвить меня от усталости.

Рога Агроны торчали из его головы, как у лося, десятки острых черных наконечников были украшены цепочками и кольцами. У него были сильные, резкие черты лица, которые неприятно напомнили мне Сильви.

Ко второй персоне я был менее подготовлен.

Тессия выглядела точно так же, как и тогда, когда я видел ее в последний раз, во время её обращения к своим людям с балкона в Эленуаре. На ней была облегающая боевая роба, похожая на платье, которое носила Серис, за исключением того, что отдельные “чешуйки” были изумрудно-зелеными и имели форму маленьких листьев. Боевая роба оставила ее руки обнаженными, демонстрируя слабо светящиеся руны, которые я заметил в своем видении.

Хотя она выглядела так же — серые волосы цвета оружейного металла, спадающие по спине и плечам, косы, заправленные за заостренные уши, сияющие бирюзовые глаза — сразу и безоговорочно можно было сказать, что она не была Тессией.

Тессия…

Тессия была принцессой. Она выросла в королевском дворце в Зестиере, ее обучали манерам и обычаям эльфийской, дворфской и человеческой знати. Эта грация распространялась на то, как она держалась, на спокойное выражение ее лица, на ритм ее походки…

Но теперь все это исчезло.

Вместо этого этот человек, выдававший себя за моего старого друга, двигался с агрессивной уверенностью — не Сесилия моей юности, но и не далеко ушедшая от молодой женщины, с которой я сражался на Королевском турнире. Какой бы вред этот опыт ни причинил ей психически, очевидно, что он перенёсся в эту жизнь, несомненно, взращенный Агроной, точно так же, как и неуместная ярость Нико.

Рассуждая логически, я понимал, на что смотрю.

Но холодный, недоверчивый взгляд Сесилии, брошенный на меня глазами Тессии, все еще вонзал нож в мою грудь.

Появление Агроны не обязательно было неожиданным, но Тессия — Сесилия…

Я похоронил ее слишком глубоко, назвал ее проблемой, которую можно было решить только в будущем, когда у меня будет больше времени для размышлений…

Можно ли вообще спасти Тессию? Была ли она все еще где-то там? И если да… была ли ее защита важнее, чем лишение Агроны Наследия?

Я не был готов ответить на эти вопросы тогда.

И не был готов дать ответ сейчас.

Реджис прикоснулся к моему ядру. ‘Это опасно, Арт. Если мы зайдём еще дальше...’

Мне следовало бы испугаться. Я никак не мог бороться с Агроной. Я даже не был уверен, что смогу сразиться с Сесилией, ничего не зная о ее силах в этом мире. Но я не испугался. Во всяком случае, готовность Агроны появиться здесь лично значительно упростила для меня ситуацию.

Это означало, что был только один путь вперед, что я был свободен от бремени принятия решения о том, что делать после Викториады.

Внезапно прогремел голос Кироса, сотрясая и без того нестабильный стадион. «Вечор приветствует Верховного Владыку. Да здравствует Агрона Вритра!»

Люди падали ниц, чтобы должным образом поклониться на трибунах, их голоса эхом отзывались: «Да здравствует Агрона Вритра!»

«Думаю, я наконец-то привлек твое внимание», — сказал я в последовавшей тишине.

Агрона ухмыльнулся. Он положил одну руку на спину Сесилии, и ее руки поднялись в сложном жесте.

Что-то произошло в моем ядре. Это было похоже на булавочный укол света, горящий прямо посреди меня. Сесилия широко развела руки, и этот булавочный укол превратился в сферу белого света, который полностью окружил и заключил меня в капсулу, оттолкнув пыль и грязь. Небольшие вихри ветра и вспышки пламени проявлялись вокруг внешней стороны сферы, а влага конденсировалась на ней и капала вниз, как снаружи окна в росистое утро.

Прозрачные кристаллические стержни торчали из земли в форме квадрата со мной в центре. У кристалла была жидкая гладкость, он поворачивался прямо над моей головой, так что все прутья сходились вместе, образуя клетку.

Неуверенный, я взялся за решетку. Они были холодны как лед и вибрировали энергией. Я потянул. Они не сломались.

‘Это своего рода обнуление маны’, — подумал Реджис с чувством измученного удивления.

Хотя я не мог почувствовать ману, которую она только что вытеснила, я был почти уверен, что Реджис был прав. Сесилия вытянула всю ману из атмосферы, даже из моего тела…Если бы я все еще полагался на ядро маны, это единственное заклинание оставило бы меня бессильным. Я даже не мог понять, как такое вообще возможно.

Ухмылка Агроны стала еще шире. «Неужели все это было сделано только для меня? Я польщен, Грей. Для лессера твоё чрезмерно раздутое чувство собственной важности поразительно. Но ты, кажется, очень постарался привлечь мое внимание. И, что ж, теперь у тебя оно есть» — голова Агроны склонилась набок на долю дюйма, заставив звон золотых цепей прошуршать по мертвенно-безмолвному колизею. «Я обнаружил, что мне не терпится увидеть, как работают твои новые способности. Мне доставит огромное удовольствие разобрать тебя по частям, чтобы выяснить это».

«Нам пора идти», — подумал Реджис.

Я оглядел стадион. Сначала мой взгляд упал на Майлу, Сэта, Дикона и остальных. Все еще кланяясь, Сэт смотрел на меня широко раскрытыми от смущения и страха глазами. Я вдруг пожалел, что не был к нему добрее. У него было сердце воина, и он не заслуживал того, что ему преподнесла жизнь.

Я нашел Валена и Энолу, личные ложи их кровей рядом друг с другом. Хотя оба студента стояли на коленях перед своим Верховным Владыкой, они были практически прижаты к прозрачным щитам, защищающим их, и смотрели на меня точно так же, как Сэт.

Я был удивлен, увидев Каэру, стоящую одной ногой на выжженной грязи поля боя, упавшую на колени при появлении Агроны, что, должно быть, помешало ей выбежать, чтобы проверить меня. Она тоже рискнула поднять голову ровно настолько, чтобы посмотреть на меня. В ее алых глазах был неподдельный ужас, а губы шевелились в какой-то безмолвной молитве.

Надеюсь, она не возненавидит меня за то, что я должен был сделать. Я пожалел, что не сказал ей, кто я такой, но даже сейчас я не мог сказать, какой была бы ее реакция. Могло случиться так, что она отвернулась бы от меня, и я бы в конечном итоге пожалел, что рассказал ей об этом.

Она была мне хорошим другом, если только настоящий друг может быть основан на фундаменте лжи. Я мог только надеяться, что мой взгляд правильно выразил это чувство.

Пока я осматривал колизей, Косы вылетели из высокой ложи и начали маневрировать по полу арены, загоняя меня в угол.

Лицо Серис было непроницаемым, ее мысли тщательно скрывались. Мелзри отошла от Нико и смотрела на меня с неприкрытой ненавистью. Темная энергия извивалась, как влажные щупальца, вокруг Виессы, хотя ее взгляд был направлен на Агрону, а не на меня, терпеливо ожидая его команды. Последним был Драгот, хмуро смотревший на темное пятно, которое когда-то было Каделлом.

Одна вещь была неизменна во всех их выражениях, даже у Серис — край неуверенности, подрывающий их обычно непоколебимый дух.

Прежде чем последовать совету Реджиса, я снова встретился взглядом с Сесилией, ища в них что-то. Какой-то знак. Я дал обещание. Но я даже не знал, жива ли женщина, которой я обещал себя, в ее собственном теле.

Агрона махнул Косам, чтобы они схватили меня. «Я признаю, что я немного разочарован. Я ожидал, что у тебя будет еще один трюк в рукаве. Тем не менее, даже если то, что я увидел от тебя до сих пор, — это предел твоих способностей, я уверен, что нахожу препарирование вас полезным отвлечением».

Я должен был решить. Пришло время уходить. Я мог бы уйти без нее, полностью отвернувшись от этого вопроса, полагая, что в будущем у меня еще будет шанс ответить на него.

Или я мог бы попытаться взять ее с собой, попытаться найти какой-нибудь способ вытащить Сесилию из тела Тесс, вернуть ее обратно…

Или…

Меня слегка затошнило от этой мысли.

Но это был самый ясный путь вперед, самая решительная мера. Я мог бы заверить, что Агрона не мог использовать Тессию или Сесилию, что какой бы силой ни обладало Наследие, его нельзя было контролировать.

Я почувствовал, как мои глаза увлажнились, но я ожесточил свое сердце.

Прости меня, Тессия.

Собравшись с духом, я направил эфир по всему своему измученному телу. Каждая мышца и сустав сердито протестовали, и я изо всех сил пытался сосредоточиться на сложном переплетении эфира и физической формы, необходимых для использования техники Взрывного шага.

Вспомнив, каково было учиться самому в лесах Эфеота, я понял, что может случиться, если я не буду точен или если мои силы иссякнут…

Прутья клетки были неестественно прочными. Но моя броня и телосложение асуры защитили меня, когда я прорвался сквозь них, разбрасывая кристаллические осколки во все стороны. На полпути я вызвал эфирный клинок, отвел его назад и прицелился в ее ядро.

Ее бирюзовые глаза следили за мной на каждом сантиметре пути, как будто она могла отслеживать мой путь, даже когда я использовал Взрывной шаг. Когда кончик моего меча прижался к ее грудине, ее глаза расширились и вспыхнули зеленым. Замшелые зеленые вены проступили на ее лице под кожей, и на мгновение она выглядела... покорной, когда напряженная улыбка украсила ее накрашенные губы.

Ее тело задрожало, рука поднялась не за клинком — не для защиты, — а к моему лицу. Ласка. «Арт, пожалуйста...»

Это был голос Тессии.

Я отпустил эфирный клинок. Она смотрела мне в глаза мгновение, два, затем…

Зеленые вены отступили, ее глаза вернулись к своему естественному цвету, одна рука потянулась к разрыву на ее боевых губах, где мой меч почти пронзил ее. Тесс—Сесилия отступила на шаг, бросив на меня взгляд, полный глубочайшей ненависти.

«О, это было близко, не так ли?» — удивленно спросил Агрона. «Ты действительно на секунду подумал, что сможешь это сделать, не так ли?» Рука Агроны обвилась вокруг плеча Сесилии и притянула ее к себе. «Ты хладнокровен и расчетлив только тогда, когда это легко, Грей. На самом деле, ты слаб, эмоционален и довольно склонен к привязанности».

Я посмотрел на свою пустую руку, в голове у меня ничего не было, кроме слов Агроны.

То, что должно было стать моментом победы, вместо этого прозвучало глухо и пусто, наполнив мой рот вкусом холодного пепла.

«Схватите его», — приказал Агрона. Косы сомкнулись.

Уверенная ухмылка Агроны наконец исчезла, когда я активировал Шаг Бога. Он потянулся ко мне, его сила внезапно высвободилась, вес его намерения заставил бы даже Кордри с его Аурой Короля почувствовать себя дилетантом по сравнению с этим.

Его изумленный взгляд был последним, что я увидел, когда эфирные пути унесли меня далеко от колизея и Викториады.

Над переводом работала команда the almighty

Контакты: VK