Женщина прижалась к умирающему мужу, пытаясь согреть его теплом своего тела, сберечь утекающую вместе с кровью жизнь.

- Я люблю тебя.

- Нет-нет! Не уходи! Не смей! - слёзы катились по её щекам и падали на окровавленную куртку.

- Прости...

- Мне не нужны твои извинения! Я не...! Крики не могли ничем помочь.

Люк отвёл взгляд и посмотрел на своего компаньона. Он не мог понять, чего тот хочет добиться.

- Просто убить их скучно. Ты ещё не познал настоящую прелесть пыток, - Ван Пин похлопал его по плечу и улыбнулся.

- Оу? - Люк приподнял брови и передал оружием ему. - Тогда вперёд.

Ван Пин забрал у него оружие и ухмыльнулся. Он проигнорировал направленный на него полный злости и страха взгляд женщины и повернулся к другим рабам.

- Свиньи, слушайте меня! Тот, кто изнасилует её, получит свободу.

Люди забеспокоились, но никто не осмелился выйти.

Люк смотрел на напарника, не понимая, что он собрался делать. Он не понимал, чего приятного в том, чтобы наблюдать за тем как сношаются стада людей.

Именно стада. С точки зрения мутировавшего человека, люди были не более чем скотом. Из-за сохранившихся осколков воспоминаний после трансформации они не ели человеческую плоть. И этим отличались от каннибалов. Однако они всегда охотно издевались над ними и наслаждались криками и слезами.

- Нет желающих? Если я верно помню, эта женщина должна быть весьма привлекательна по ваши стандартам красоты, - медленно произнёс Ван Пин.

- В этом вообще есть смысл? - растерянно спросил Люк.

- Разумеется, приятель. Просто учись. Погрузить их в отчаяние можно множеством способов... не только одним убийством, - ухмыляясь, объяснил Ван Пин и облизнул пересохшие губы, а после перевёл взгляд на испуганную женщину, которая пыталась отползти от него.

- Только представь - её изнасилуют прямо на глазах у сына, на ещё не остывшем теле мужа... В каком же отчаянии она будет? Насколько униженной она будет себя чувствовать? Одна мысль об этом меня возбуждает. Разве не в этом состоит цель цивилизации? Расцвести и кануть в забвение под пытками первобытной естественной силы? Хахаха!

Его жестокий равнодушный хохот эхом разнёсся на несколько километров; с веток деревьев вдали даже посыпался снег.

Люк некоторое время пустым взглядом смотрел на улыбающегося собрата, и неожиданно почувствовал, что эта идея ему нравится.

- Вот дерьмо! Да ты гений! Вот дьявол! Наверняка в прошлой жизни ты был актёром.

- Как знать? - Ван Пин улыбнулся и указал оружием в сторону ближайшего мужчины.

- Иди трахни её.

Тот сглотнул, оскалился и решительно ответил:

- Я не могу этого сделать.

Бабах!

И несчастный сломанной куклой осел на землю. На его лице застыло упрямство напополам с недоверием.

- Следующий, - Ван Пин указал оружием на мужчину средних лет, который зажимал кровоточащую рану на руке.

Тот нерешительно сделал несколько шагов и упал на колени.

- Я...

Бабах!

Ван Пин не дал ему возможность объясниться и выстрелом разнёс башку.

Кровавые ошмётки напополам с серым веществом разлетелись в разные стороны; задело даже стоящего рядом мужчину.

Мутировавший человек задрал подбородок и прицелился в следующего раба.

На несчастного произошедшее, похоже, оказало ужасающее впечатление, и он, на мгновение замешкался, посмотрел вниз, но всё же на дрожащих ногах поспешил к женщине.

- Пожалуйста, прости меня, - боясь смотреть ей в глаза, он схватил её за воротник.

- Н-нет... В её глазах плескалось отчаяние.

Мужчина проигнорировал её мольбы, отказался от морали, от всего человеческого достоинства и просто толкнул её на остывающее тело её мужа.

Мысленно он утешал и успокаивал себя. Если он этого не сделает, то умрёт. Пусть он и вынужден так поступить, он не специально.

Ван Пин наблюдал за происходящим; подлинное наслаждение наполняло всё его естество. Цивилизация, все морали и законы... насколько восхитительно всё это уничтожать. Люк стоял рядом с ним и тоже наблюдал, широко распахнув глаза. Его обратили меньше двух лет назад, и он впервые получал такое наслаждение от чего-то ещё, кроме самого насилия.

Ван Пин снова поднял оружие и прицелился в следующего человека. Но не успел даже открыть рот. Патрульный что-то заметил.

- Что это?! - закричал он, указывая на приближающуюся с неба чёрную точку.

Ван Пин тоже посмотрел вверх удивлённо:

 - Что это...

Бабах!

Неожиданно снег взорвался и подобно лавине обрушился на толпу.

Взрывная волна раскидала рабов в разные стороны, и они испуганно побросали все строительные материалы и побежали в укрытие и ли спрятались в снегу.

Мутировавшие люди даже не пытались их остановить. Им самим приходилось несладко.

- Бл*дь! Что это вообще такое?!

Ван Пин кое-как поднялся на ноги и посмотрел на столб густого дыма в десяти метрах от себя.

Его зрачки сузились, и в них на мгновение промелькнула тень страха.

...

- Прямое попадание.

- Красотища! - Цзян Чэнь улыбнулся и радостно показал большой палец пулемётчику.

Сквозь открытый люк задувал ледяной ветер, играя с тканью защитного костюма. Пулемётчик в маске обернулся и кивнул в знак признательности, а после достал ещё одну 10-килограммовую бомбу и зарядил пушку.

Цзян Чэнь держал в руках планшет, на котором отображалось поле боя. Располагающаяся в верхней части вертолёта камера предоставляла командиру правдивое изображение местности.

Зелёные точки в трёх километрах от города - это лёгкая пехота Fishbone. Между зданиями притаились замаскированные с помощью специальной раскраски и снега Тигры. Можно было разглядеть только чёрную пушку.

Красными точками обозначались враги, а серыми - гражданские.

Дым поднимался от уничтоженного из пушки грузовика. Зенитному пулемёту так и не выпало шанса выстрелить: его разнесло на маленькие кусочки.

Потерявшие свои ПВО мутировавшие люди начали бежать с поля боя.

Цзян Чэнь оценивал обстановку.

Всё это напоминало игру.

Кстати, стоит заметить, что замкнутую на вертолёте систему управления создала Яо Яо.

- Цель любой цивилизации - уничтожить первобытную жестокость, - пробормотал себе под нос Цзян Чэнь, словно опровергая недавние слова мутанта.

«Смерть уже пришла по ваши души, ублюдки. Сдохните!»

Парень обвёл ледяным взглядом красные точки на экране и нажал на одну из них.

Вжжжж!

Жерло пушки засветилось слабым голубым светом; с лёгким жужжанием активировалась система самонаведения.

Огненный росчерк разукрасил небеса. Бомба устремилась к земле с огромной скоростью; лёгкий шум возвестил о прохождении звукового барьера и даже на мгновение заглушил завывания жестокого северного ветра.