Глава 44. Крепостные и свободные люди

Гавейн стоял на вершине скалы, глядя на отстраненные и безразличные лица внизу, и глубоко вздохнул.

Люди эти не были глупы, но это не означало, что они не были невежественны.

Можно было бы назвать кого-то глупым из предубеждения и презрения, но назвать кого-то невежественным – значит лишь констатировать факты.

Гражданские лица и крепостной класс в эту эпоху были невежественны. Социальная структура общества не позволяла им иметь практически никаких каналов для получения знаний и опыта. Высокая стоимость жизни также не оставляла им сил сосредоточиться на других вещах, кроме выживания. А необходимость выживать в таких обстоятельствах приводила к тому, что они выглядели так, как будто не использовали свои головы, создавая тем самым иллюзию "глупости". Но на самом деле они могли использовать свои головы. Просто из-за недостатка знаний им было трудно понять то, что находилось слишком далеко и не имело никакого отношения к их жизни.

Таким образом, он не мог произнести перед ними громкую речь, рассказывая об идеалах, будущем или о том, как развитие производственных возможностей повлияет на перспективы территории. Если бы он заговорил об этом, они сразу же классифицировали бы эти "возвышенные" идеи как "проблемы Господина" и провели бы четкую границу. Таким образом, лучшим методом было бы рассказать им то, что было связано с их жизнью.

– Жители территории Сесила, – громко сказал Гавейн, – вы все должны знать, кто я такой. Так что вы также должны знать, что я являюсь высшим авторитетом на этой территории. Мои слова так же хороши, как законы территории Сесила. Эти законы обеспечат вам защиту, и поэтому вы также должны им подчиняться.

– Мы исследуем новые территории, поэтому нам нужны какие-то новые правила. Таким образом, я сделаю три объявления:

– Во-первых, поскольку старая территория была уничтожена вместе со всеми активами, как предок клана Сесилов, я заявляю, что все долги перед Господином будут списаны. Независимо от того, являетесь ли вы крепостным или свободным человеком, начиная с сегодняшнего дня, вы больше не будете нести никаких долгов перед Господином.

Внизу в толпе послышалось какое-то движение, но оно было не слишком заметно. Хотя гражданские лица и крепостные могли иметь долги перед своим господином, теперь, когда территория восстанавливалась, все потеряли способность возвращать свои долги. Судя по доброте Лорда Ребекки в прошлом, они уже ожидали, что их долги будут списаны.

– Во-вторых, все крепостные на этой территории имеют возможность стать свободными людьми. Господин будет выдавать ряд поручений, таких как строительство домов, строительство дорог, добыча полезных ископаемых и вступление в армию. Все эти задания будут сопровождаться соответствующими методами накопления баллов. До тех пор, пока работа выполняется в строгом соответствии с требованиями, вы можете накапливать взносы. Сделав стандарт, крепостной может затем стать свободным человеком. И если вы уже являетесь свободным человеком, вы можете получить соответствующую денежную компенсацию по завершении этих заданий. В ближайшее время я объявлю о подробном методе расчета вознаграждения. Я могу вас заверить, что любой трудолюбивый и надежный крепостной может стать вольным человеком, если он усердно трудится в течение двух-трех лет, а свободный человек сможет иметь свой собственный дом, если он усердно трудится в течение пяти-шести лет!

На этот раз суматоха внизу перешла в дискуссию.

Наличие возможности для крепостного стать свободным человеком было уже довольно нетрадиционной политикой в эту эпоху. Хотя закон Анзу строго не запрещал крепостным становиться свободными людьми и нигде не оговаривал этого в территориальных законах, на самом деле вряд ли нашлось бы дворян, которые позволили бы своим крепостным так легко обрести свободу. Для них крепостные были дешевой рабочей силой. Это означало, что они не станут причиной обузы, даже если выкачают из них всю кровь до последней капли. Те дворяне, которые знали только о постоянно увеличивающихся налогах и рабочих часах, чтобы стать богаче, просто не могли себе представить, какие выгоды может принести освобождение крепостных.

Первоначальное предложение Ребекки дать крепостным возможность заслужить свою свободу, вступив в армию, также вызвало некоторое волнение, но на этот раз Гавейн явно пошел еще дальше.

Что же касается получения компенсации и даже дома для работы... многие свободные люди с трудом могли в это поверить.

Они могли бы получать деньги, работая на Господина? Кто бы в это поверил!

Гавейн не дал им времени продолжить беседу, но сделал третье заявление.

– В-третьих, палатки и заборы, которые будут построены сегодня, а также водосточные желоба в лагере – это первое задание, которое Господин дал вам в соответствии с новым законом. Я уже попросил людей записать область, за которую каждый из вас отвечает. Только те, кто завершит работу строго в соответствии с моими требованиями, будут считаться завершившими ее. Кроме того, в качестве стимула для серьезного выполнения работы первые десять человек, завершивших свою работу, могут иметь мясо.

С этими словами Гавейн спрыгнул со скалы, не обращая внимания на ответ снизу, и направился к тому месту, где стояли Херти и Ребекка.

Собравшиеся гражданские и крепостные некоторое время просто стояли безучастно. Затем послышались внезапные крики, когда они бросились обратно в лагерь, который выглядел так, как будто он был закончен. Они собирались укрепить ослабленные веревки и гвозди и забить заборы глубоко в землю!

Для них такие вещи, как подсчет взносов и подсчет очков, о которых упоминал Гавейн, все еще были слишком трудны для понимания, и они также не очень верили, что солдаты и рыцари, ответственные за контроль за работой, действительно помогут им записать объем выполненной работы. Но кое-что они все-таки понимали. Они могли бы съесть мясо на ужин!

Только те, кто закончил работу раньше и серьезно, могли получить мясо!

Именно так и думал Гавейн. Только тогда, когда речь заходит об их личной выгоде, люди будут мотивированы приложить свои самые большие усилия.

Увидев этих гражданских и крепостных, толкающихся и кричащих на бегу, Херти была немного ошарашена. Она пришла в себя только тогда, когда Гавейн подошел и встал перед ней. – Предок... ты действительно имел в виду то, что сказал?

Гавейн посмотрел на нее со смутной улыбкой. – О каком конкретно вы говорите?

– ...Та часть, где крепостной может стать свободным человеком, выполняя работу, – нахмурившись, сказала Херти. – Конечно, я не возражаю против этого, потому что Ребекка издала закон, по которому крепостные могут получить свободу, вступив в армию. Но вы упомянули, что даже такие вещи, как строительство домов и строительство дорог, также могут считаться взносами, и что им потребуется всего два или три года, чтобы стать свободными людьми... это действительно так?

– Конечно, это так. – Гавейн посмотрел на нее. – Вы думаете, что нет ничего плохого с ним?

– Если они так легко могут стать свободными людьми, то очень скоро все крепостные на этой территории станут мирными жителями, – ошарашенно произнесла Херти. – Дети свободных людей тоже будут свободными людьми. Станет ли территория Сесила в будущем местом без крепостных крестьян?

Гавейн продолжал смотреть на нее с той же самой улыбкой. – А что плохого в том, чтобы не иметь крепостных?"

Имея мировоззрение и образ мышления, основанные на социальных иерархиях, Херти, естественно, считала, что здесь что-то не так. Но с ее знаниями и идеями, которые были далеко за пределами ее благородных сверстников, казалось, что это тоже не было бы неправильно, даже если бы у них не было крепостных. Внезапно она оказалась зажатой между двумя противоречивыми идеями.

С другой стороны, Ребекка нахмурилась и сказала: – На самом деле, я думаю, что... крепостное право больше не нужно сегодня. В этом действительно нет ничего плохого, даже если у нас его больше нет.

Гавейн удивленно посмотрел на железноголового потомка и кивнул. – Продолжай.

– Крепостные – это источники нашего труда, и цель рабочей силы – обеспечить их рабочей силой, но если мы позволим им стать свободными людьми, то вместо этого у нас будет еще больше рабочей силы. Так почему же мы должны держаться за понятие "крепостные"? – Ребекка почесала в затылке. – Отец говорил мне тогда, что главная причина, по которой крепостные не могут стать свободными, заключается в том, что как только они освободятся, мы не сможем гнать их кнутами, и они сразу же станут ленивыми и не будут работать. Но я думаю, что использование хлыстов не обязательно самое лучшее, что можно сделать…

Гавейн одобрительно посмотрел на нее, и Ребекка, впервые получившая поддержку от своего предка, вдруг осмелела и бегло сказала: – А еще я заметила, что если рабу разрешат работать, то он всегда будет пытаться валять дурака, но если вы позволите двум рабам делать одну и ту же работу и скажете им, что первый, кто закончит, может получить лишний кусок хлеба, то они быстро справятся с работой трех-четырех человек. Их ценность намного превышает ценность куска хлеба... тогда я подумал, что нам не нужно использовать хлыст, чтобы остановить их от безделья, другие методы могут работать еще лучше.

– Это уже неплохое новое озарение. – Гавейн не мог удержаться от смеха. Это была довольно простая концепция для понимания, но в эту эпоху мало кто обратил бы внимание на этот аспект. На самом деле дворяне даже не хотели бы наблюдать, как их крепостные или даже гражданские лица выполняют свою работу. Они также никогда не думали о том, чтобы измерить эффективность своей работы. Порка и отправка солдат для надзора за этими крепостными были их лучшей формой правления. А что касается Ребекки…

Он мог только сказать, что у этого бедного деревенского виконта, должно быть, действительно много свободного времени.

Но именно благодаря этому она могла думать о таких вещах.

Просто она могла думать только об этих поверхностных проблемах, основываясь на своих наблюдениях. Однако Гавейн знал, что отмена рабства – это не только проблема "хлыстов и хлеба". Более глубокая причина заключалась в проблеме производственных мощностей, в том, может ли их производство достичь достаточно высокого уровня, в том шаге, который они должны были сделать, чтобы стать обществом.

В течение этого периода наблюдений он полагал, что, по крайней мере в пределах того, что он мог видеть, система крепостных больше не была совместима с производительностью этого мира. Большое количество людей было использовано на повторяющихся, неэффективных и низкопробных работах. Этот мир зависел от большого количества людей и самых неэффективных методов производства всевозможных товаров для высшего класса, а у этих людей не было даже возможности для восходящей мобильности. Высший класс, который мог контролировать магию, явно достиг той стадии, когда они могли смотреть фейерверки, слушать музыку в своих замках, использовать магические кристаллы для освещения, но гражданские лица на нижних ступенях жили в условиях не намного лучших, чем первобытные люди. Все общество было почти не в форме.

Революция уже произошла бы, если бы это произошло на Земле, но здесь существование сверхъестественных сил помешало этому процессу произойти.

Потому что сотня гражданских с вилами для питча даже не могла бы сравниться с начинающим магом или рыцарем. Даже если бы они не боялись смерти и их число удвоилось, это все равно было бы невозможно.

Возможно, настанет день, когда этот тупик будет преодолен, но Гавейн не собирался ждать. Он должен был выдвинуть такое изменение и начать свой собственный большой план развития.

Потому что у него было предчувствие, что темная волна может действительно прийти.

Тогда Гондорская Империя в период своего расцвета не могла даже принять на себя темную волну. Теперь, когда все народы регрессировали к средневековым, нецивилизованным государствам, как они должны были принять на себя темную волну? С их лицами?

И даже отложив в сторону вопрос о темной волне, Гавейн был озабочен чем-то еще.

Эти таинственные "глаза" в небе.

Для отсталого средневекового мира было бы трудно преодолеть гравитацию. Если бы гравитация держала человека мертвой хваткой, он не смог бы даже взглянуть на небо, не говоря уже о том, чтобы расследовать тайны среди звезд.

Перевод: DragonKnight