Том 9. Глава 5. Причудливо (5 часть)

Ли Со-А молча уставилась в потолок.

Она могла видеть различные нарисованные странные узоры. Тут и там на потолке были узоры в форме звезд.

Глядя на это, в ее голове возникла внезапная мысль.

(Вот как выглядел потолок, ха)

До сих пор она никогда этого не осознавала. Единственный раз, когда она лежала на кровати, это было прямо перед сном, в темноте с выключенным светом, так что у нее не было времени посмотреть, как выглядит потолок.

Несмотря на то, что она прожила три года в средней школе в таком же общежитии, у нее никогда не было времени спокойно полежать на кровати.

“... Это удобно”.

Пробормотав что-то еще, она обняла подушку и наслаждалась своим редким отдыхом.

Это было действительно странно.

Обычно она бы сразу же начала готовиться к промежуточным экзаменам следующего семестра, но сейчас ей этого не хотелось. Возможно, тело хотело немного отдохнуть, что было вполне объяснимо, учитывая, как много всего произошло сегодня. Это было естественно.

(Сегодня...)

Ее лицо уткнулось в подушку, а тело напряглось. Все, что произошло за день, быстро промелькнуло у нее в голове.

В отчаянии она выслушала заявление учителя Кан Хивон, поскольку самоосуждение переполняло ее изнутри. Не в силах сдержаться, она выбежала на улицу, чтобы спастись от этого, когда чья-то рука коснулась ее плеча.

И слезы, которые не могли не литься.

Размышляя до этого момента, Ли Со-А подняла крик и ударила кулаками по подушке.

“А-а-а. Все вон!!”

Почему именно он увидел, что она плачет? Он, вероятно, будет дразнить ее за это, или, скорее, это было несомненно, потому что они всегда ссорились и придирались при любой возможности.

Вырывая свои волосы, Ли Со-А сокрушалась о предстоящем будущем.

Как долго это продлится – один месяц? Два месяца? Шесть месяцев или, может быть, один год? Поскольку это был Чо Юнче, он мог бы дразнить ее всю жизнь.

Она была в отчаянии, вспоминая, как могло выглядеть ее заплаканное лицо, когда внезапно до ее ушей донесся голос.

“Почему? Что случилось?”

Внезапно придя в себя, Ли Со-А резким движением подняла голову. С другой стороны кровати она могла видеть Сон Мире, наполовину приподнявшуюся.

(А, точно. Мире была здесь)

Ли Со-А мысленно выругала себя, прежде чем быстро напрячь мозги.

“Э-э? Ах, ммм… ах! Да, я вдруг вспомнила, в чем я ошиблась во время итогового экзамена...!”

“Экзамена? Все уже кончено, так что не беспокойся ~ мы люди, поэтому можем совершать ошибки”.

Услышав беззаботные слова Мире, Ли Со-А испустила легкий вздох облегчения, в то время как подруга снова беспечно спросила.

“Кстати, где ты была во время классного часа? Учитель искала тебя. Юнче тоже пропал без вести по какой-то причине”.

Напрягшись, Ли Со-А остановилась, прежде чем бессознательно дать ответ.

“Юн, я иду в ванную”.

“Ахах, вижу”.

Ли Со-А почувствовала, как что-то кольнуло ее сердце, когда она увидела, что Сон Мире кивает головой.

(Зачем я солгала? Я могла бы просто сказать ей, что плакала, потому что мне было грустно из-за стипендии. От Мире нечего скрывать.)

Кусая губы, Ли Со-А задумалась.

Однако, если она сказала это, ей нужно было рассказать Сон Мире об обещании, которое она дала Чо Юнче относительно планов на праздники – о том факте, что они решили принять участие в концерте только вдвоем.

В конце концов, она решила промолчать, сжав губы.

Она делала это просто ради денег, поэтому не хотела, чтобы ее лучшая подруга волновалась из-за нее.

(Хорошо, я просто собираюсь поработать...!)

Подумав об этом, она обняла подушку так крепко, как только могла, с твердым намерением, но, когда Сон Мире увидела это, она наклонила голову.

(... Со-А сегодня неважно себя чувствует.)

Сон Мире задумалась, прежде чем внезапно хлопнуть в ладоши и заговорить.

“Ах да! Когда тебя там не было, наш учитель сказал мне передать это тебе”.

“Что это?”

“Подожди...”

С шуршанием порывшись в сумке, Сон Мире внезапно подняла что-то. Это была прямоугольная бумага в синей обложке.

Ли Со-А была хорошо знакома с этим – это был сертификат. Безучастно она получила сертификат от подруги и, заикаясь, открыла рот.

“Что... это такое?”

“Итак, хотя на этот раз самым успешным был Юнче, они решили предоставить стипендию и тебе, потому что ты усердно училась. Я думаю, твои оценки были похожи или что-то в этом роде”.

“...Что?”

Когда она быстро открыла обложку с тупым выражением лица, то поняла, что это правда. В самом верху было жирным шрифтом напечатано ее имя, а под ним слова о том, что она получила полную стипендию и поддержку в приобретении музыкального оборудования.

Видя, что она взволнованно читает сертификат, Сон Мире беззаботно продолжила свое объяснение.

“Это также написано в объявлении о стипендии ~ Ученик, занявший первое место или показавший результат, очень близкий к этому результат. Очевидно, что для тебя это возможно”.

“... Но… Я точно была единственной в средней школе...”

“Может быть, это потому, что в средней школе не было никого, кто был бы так хорош, как ты?”

Ли Со-А медленно взяла сертификат, и на ее лице появилась слабая улыбка. Даже несмотря на то, что она отказалась от стипендии… это правда, что выход всегда был.

Она улыбнулась, но внезапно ей в голову пришла одна мысль.

(Тогда из-за чего я плакала?..)

Унизительная сцена прокручивалась в ее сознании.

На глазах у надоедливого Чо Юнче она плакала посреди коридора, как маленький ребенок, и ставила его в тупик. Затем она сама упала на пятую точку самым неприглядным образом.

“Ууук...!”

Ее уши густо покраснели.

*

После окончания итоговых экзаменов школе оставалось провести только одно последнее мероприятие. Это была церемония окончания семестра... но на самом деле было еще одно событие, о котором я забыл.

Это был мастер-класс, визит Тимоти Диксона.

(Мастер-класс...)

Поудобнее устроившись на своем месте, я огляделся. В темном интерьере только на сцену падал яркий свет. На вершине этой сцены преподаватели что-то корректировали и настраивали, в то время как ученики разговаривали друг с другом на зрительских местах.

Огромный школьный зал, которым так гордилась школа, был заполнен учениками и определенно представлял собой зрелище, достойное внимания.

1-й, 2-й и 3-й классы. Сегодня на мастер-класс собрались все ученики музыкального факультета. Хан Дасом, которая тоже оглядывалась по сторонам, внезапно открыла рот.

“Кто был тот человек, который приходил сегодня еще раз...?”

“Тимоти Диксон. Он чрезвычайно известный дирижер”.

“Дирижер...”

У Хана Дасом было неуверенное выражение лица. Выражение ее лица отражало, что, хотя она и слышала, что он был великолепен, она не знала, что в нем такого замечательного.

Увидев это, я понимающе кивнул.

Это было естественно, потому что Хан Дасом, вероятно, еще не пела с настоящим дирижером. В конце концов, когда мы пели под один аккомпанемент, в дирижере не было необходимости, и, как правило, аккомпанемент следовал за нами, в то время как мы просто пели так, как хотели.

Но хоры и опера, исполненные вместе с бесчисленным количеством инструментов, были другими.

По меньшей мере четыре-пять, а самое большее десятки исполнителей издавали звуки. Если бы все они исполняли так, как им заблагорассудится, результирующий звук, очевидно, получился бы беспорядочным, потому что у каждого был свой собственный темп и стиль.

И роль дирижера заключалась в том, чтобы объединить все это в единое целое. Чем больше было исполнителей, тем сильнее было влияние дирижера.

(Это в буквальном смысле люди, "дирижирующие" сценой.)

И кем этот Тимоти Диксон был из всех этих дирижеров? Он был выдающимся дирижером, чего никто никогда не мог отрицать, несмотря на то, что он уже ушел на пенсию.

Услышав мое объяснение, Хан Дасом ответила с восхищением.

“Понятно... Значит, он учит нас, как вести себя?”

“Хмм… Я думаю, он подаст нам пример, отточив работу оркестровой команды нашей школы”.

“Точная настройка?”

“Именно так обычно проходят мастер–классы - ученики выступают, а преподаватель дает обратную связь. Поэтому я думаю, что старшеклассники нашей школы выступили бы, а сэр отредактировал бы их песни...”

Хан Дасом состроила разочарованное выражение лица.

“Это то же самое, что урок… верно?”

Я один раз пожал плечами, прежде чем снова повернуться к выходу.

В конце концов, именно в этом и заключалось пение, потому что это было художественное произведение, которое слушали другие.

Мы выступали и получали отзывы о том, как это прозвучало. Поиск наилучшего звучания при бесконечном повторении этого процесса был целью искусства, называемого музыкой, не так ли?

Пока мы с Хан Дасом болтали, я заметил старика, выходящего на сцену. У него были седые волосы, миниатюрное телосложение и пара сверкающих голубых глаз.

Это был Тимоти Диксон, маленький гигант, возглавлявший величайшую оперную труппу Нью-Йорка.

Прошло много времени с тех пор, как я видел его живым…

Я оценил открывшееся передо мной зрелище с мириадами эмоций, когда его первые слова достигли моих ушей.

[Здравствуйте, молодые исполнители Кореи! Приятно вот так со всеми вами познакомиться. Я Тимоти Диксон.]

Когда перевод преподавателя, сидевшего в углу зала, закончился, зал наполнился бурными аплодисментами. Вскоре начался мастер-класс, наполненный ожиданием и волнением, и оказался довольно интересным.

Во-первых, оркестр нашей школы единожды выступил на сцене, и, увидев это, сэр Диксон дал отзыв и рассказал о том, что необходимо улучшить.

Общая суть была такова.

[Лучше выразить эту песню немного быстрее. Может, нам стоит попробовать еще раз?]

[Скрипка слишком сильно выделяется. Не следует ли нам немного уменьшить ее?]

[Превосходно! Продолжайте делать это таким образом.]

Просто так, он произносил всего несколько слов за раз, но звучание оркестра сразу же изменилось. Это заставило меня еще раз осознать, почему дирижеры называются дирижерами.

Метод смешивания звуков и способность гармонизировать бесчисленные отголоски, а также способ создания нежной музыки – он научил нас этим вещам из первых рук. Хотя я и не собирался становиться дирижером, это все равно было очень полезно.

Поскольку музыка обычно исполнялась группами, мне пришлось подбирать их, чтобы добиться лучшего звучания.

Отличным примером стала презентация песни композиторского факультета.

Подобрать звук под один аккомпанемент пианино было достаточно сложно, и нам приходилось бесконечно репетировать. Внутренняя опера, в которой использовались десятки инструментов… то, что называется гармонией, не может быть более важным.

“... Гармония”.

Я кивал головой на протяжении всего мастер-класса сэра Диксона, который подходил к концу. Теперь пришло время встретиться с маэстро Тимоти Диксоном, с которым мне обещал организовать встречу директор.

*

Думая об этом, я вспомнил, что это был мой первый разговор с Тимоти Диксоном.

Во время мастер-класса в моей прошлой жизни я только издали наблюдал за его беседой с оркестром и получил известие о его смерти через несколько лет.

Сегодня, возможно, моя первая и, возможно, последняя встреча с ним в моей жизни.

С этими странными мыслями в голове я уставился вперед, когда директор улыбнулся и потянулся к нам, открывая рот.

[Здравствуйте, сэр маэстро. Эти ученики - наши лучшие ученики, которыми гордится наша школа.]

[А, я понимаю. Я сам чувствую себя полным энергии после того, как увидел этих страстных молодых людей. Привет, я Тимоти Диксон.]

[Здравствуйте!]

Вблизи сэр Диксон выглядел точь-в-точь как пожилой джентльмен с чувством юмора. Его голос стал тише, а на губах заиграла широкая улыбка. Казалось, он наслаждался всем, что происходило в его жизни.

Я думал, что это будет довольно тяжело, так как я встречался с маэстро, но он оказался намного ближе, чем я думал.

Пожав руки каждому присутствующему ученику, сэр Диксон вскоре повернул голову и уставился на директора.

[Спасибо, что присоединились и помогли мне в моем времяпрепровождении. Господин директор.]

[Ха-ха, не упоминайте об этом. Это мы должны быть теми, кто благодарит. Правильно ребята?]

[Да!]

Мы, конечно, были благодарны за то, что Тимоти Диксон давал нам советы. Сэр Диксон изобразил на лице туманную улыбку, прежде чем бросить на нас взгляд. Когда его глаза скользнули по нам, стоящим в ряд, он кивнул и медленно открыл рот.

[Школа Исполнительских Искусств Будущего. Я слышал, что это была школа, в которой учились величайшие ученики-исполнители Кореи.]

Пара ясных глаз, которые не соответствовали его возрасту, пристально посмотрела нам в глаза по очереди, прежде чем резко закрыться.

[Было кое-что, о чем думал этот старик, уходя на пенсию. Мне было бы трудно стоять на сцене, так что… что мне следует делать? Что я мог сделать для музыки, которая подарила мне так много всего?]

Посреди нашего молчания он улыбнулся.

[Ну, это также правда, что мне нечего было делать после ухода на пенсию.]

Под слабые взрывы смеха он беззаботно продолжил.

[Итак, я подумал о том, чтобы... поделиться всем, что у меня есть, с молодежью, которая возглавит следующее поколение, чтобы мир музыки мог расшириться, пусть даже на небольшую величину. Если я умру, все, что у меня есть, все равно исчезнет, так что лучше, если это достанется другим, верно?]

Заявив, что это и было причиной начала его путешествия, сэр Диксон открыл глаза.

[Было бы хорошо, если бы я мог оказать хотя бы небольшую помощь в этой стране, Корее...]

Ближе к концу он произнес невнятные слова, прежде чем снова открыть рот.

[Дайте мне послушать ваши выступления, прежде всего.]