Если жизненная сила человека исходила из его сердца, то источником силы волшебника были его круги.

Круги – вот что являлось главным инструментом, который помог человечеству выжить и обрести во времена Эпохи Мифов более высокий статус. Это было наследие предков, намеревавшихся воспроизвести могущество богов и демонов. И результатом стала способность напрямую вмешиваться в законы материи, изменяя их по своей воле.

Сила, способная создать огонь без ничего… Сила, дающая власть над водой и ветром… Значение кругов было бесконечно высоким.

"Нет, это не так".

Однако, достигнув конца, Теодор кое-что понял.

"Восемь кругов – это максимум, который может себе позволить человеческий организм. Чтобы пройти дальше, я должен отказаться от существующей системы кругов и ступить на неизвестную территорию".

8-ой Круг был пределом смертного существования, границей, до которой могли дойти люди. Вне зависимости от того, сколько знаний и силы получал человек, душа и тело смертного не могли вместить в себя больше энергии, чем им было отведено. Вот почему так много магов останавливалось именно на этом этапе.

Путь, наполненный мудростью и опытом предков, на самом деле являл собой бездну неизвестности. Но если бы Теодор Миллер сделал неправильный шаг, то это было бы пустой тратой десятилетий, а может быть, и столетий усилий предыдущего поколения волшебников, знания которых подвели его к этой черте. Отказ от кругов, выгравированных на его сердце, был страшной угрозой для любого волшебника.

Вшу-у-у-у-у…

Однако Теодор без колебаний сломал каждый из них.

Вшу-у-у-у-у…!

Как только восемь кругов были принудительно перегружены, они не выдержали и лопнули, выпустив всю свою магическую силу, которой было в десятки раз больше, чем у других магов.

Почувствовав, как его окутала загадочная невесомость, Теодор окунулся в свои старые воспоминания. Он вспомнил те дни, когда со слезами на глазах сидел над книгами в библиотеке академии, отчаянно пытаясь преодолеть разницу между его практическими и теоретическими оценками. Разница между его старым и нынешним "я" была сродни разнице между небом и землей.

Однако именно эти дни и создали нынешнего Теодора. Его создал Винс Хайдель, решивший принять на своё попечение вечного неудачника, его создала Сильвия, с которой он столкнулся на магическом турнире, помощь Вероники с её искренней заботой о подрастающем волшебнике, слова Элленои о том, что она его любит… Именно эти и многие другие события заставили его стать тем, кем он был сейчас.

Таким образом, Теодор мог лишь улыбнуться. Его магическая сила рассеялась, и затраченные им усилия растворились, словно капля в океане. А в следующий момент…

Произошло явление, известное на восточном континенте как "Восполнение". После потери восьми кругов, тело и душа Теодора стали пустыми. А затем все его пять чувств, которые явственно ощущали поверхность материального мира, сублимировались на более высокий уровень.

Для магов трансцендентность означала наличие девяти кругов.

"Однако объединение души и тела уже само по себе подобно кругу. Нет, это нечто большее", – рассмеялся Теодор, достигнув просветления.

Саймон Магус был прав. Этот человек достиг высочайшего уровня трансцендентности. Рассматривая свою ситуацию с его точки зрения, Теодор и вправду был похож на курицу и яйцо. Всё это время путь к цели был прямо у него перед глазами, однако Теодор не видел его, пытаясь прокопать окольный проход. Но теперь он осознал свою ошибку и возродился как трансцендентный человек.

"Я чувствую себя как бабочка, покинувшая куколку, или как змея, сбросившая старую кожу. Все магические теории, которые ранее были запутаны между собой и трудны для понимания, теперь организованы и логичны".

Маленький мир, существовавший только в его теле, вышел за данные рамки. И это чувство трудно было выразить словами.

Казалось, что он, как черепаха, высунул голову из панциря и почувствовал духовный мир. Он понял, что магия способна существовать и без прочтения специальных слов, а также длительного расчёта громоздких формул. Если задуматься, Прометей изначально обучил людей вовсе не каким-то специальным трюкам, позволяющим сотворить заклинание, а способности управлять маной в соответствии со своей собственной волей.

И вот, теперь он мог сотворить и отменить несколько магических заклинаний менее чем за секунду.

– □□□□□…!

Тем временем его оппонент инстинктивно почувствовал произошедшее в Теодоре Миллере изменение.

"Это не так уж и сложно… Тяжело описать это словами, но Саймон Магус был прав".

Вмешательство во время и пространство для смертного существа несло в себе фатальную угрозу, но для трансцендентного человека всё было иначе. Клеть Хроноса Акедии была чем-то неизвестным, но магия времени, которая не могла выйти за рамки материального мира, для трансцендентных существ практически не представляла угрозы.

Более того, теперь зрение Теодора стало куда более всеохватывающим. Он видел своего врага насквозь. Существо, которое всего минуту назад казалось непобедимым, теперь выглядело совершенно иначе. Оно было практически лишено своей души, а потому все те параметры, при помощи которых оно могло воздействовать на материальный мир, были намного ниже уровня Теодора.

Трансцендентный понял, что это его последний шанс и бросился вперёд.

– □□□□! □□□!

Его крик был похож на вопль больного, и время снова остановилось.

Фсу-у-у-у-у-у…

В ушах Теодора раздался звонкий шум, и он увидел, что окружающее его пространство стало чёрно-белым. Однако в ответ он лишь усмехнулся, продолжая двигаться так, словно ничего не произошло.

– Хватит.

Одно короткое слово принудительно отменило Остановку Времени!

Ба-дам-м-м!

Чёрно-белый мир вновь обрёл цвета, а обратная реакция отмененного заклинания нанесла удар по самому трансцендентному магу. Человек, почувствовавший вспышку боли, упал и покатился по земле, а на его лице можно было увидеть лишь одну эмоцию – страдание.

– … Я прекращу твою боль, – тихо проговорил Тео и вытянул вперёд свою левую руку. Несмотря на то, что его противником также было трансцендентное существо, этот маг был всего лишь одной из жертв Акедии.

И вот, вскоре после этого из левой руки Теодора появился зелёный луч света.

Фшу-у-у!

Это был Калибр Души – клинок, способный уничтожать даже высокопоставленных демонов. Однако это был вовсе не меч Рейнольдса Спенсера. Это был клинок самого Теодора Миллера, который пронзил безымянного трансцендентного волшебника и высвободил магию, связывающую его с гримуаром. И вот, как только ядро ​​было сломано, тело трансцендентного мага просто-напросто застыло.

– … Я был неправ. Я думал, что он давно расстался со своей душой и уже мёртв. Неужели Акедия всё это время сберегала его плоть? Учитывая трудность сохранения эго, это плохой фокус.

Всё было так, как и сказала Глаттони. Голова трансцендентного мага быстро поседела, а затем всё его тело начало рассыпаться на части, словно старый известняк. В каком-то смысле он был похож на мраморную статую, подвергнувшуюся обработке кислотой.

Это было нереалистичное и весьма неприглядное зрелище, однако…

– Хм?

Теодор не сомневался в том, что услышал. На древнем языке, изученном благодаря книге Винса, неопознанный человек пробормотал слова благодарности:

– Спаси-бо… тебе.

А затем, прежде, чем Теодор успел ответить, он окончательно погиб.

Пу-су-сух…

– Он из Бальции? Не думал, что когда-нибудь услышу этот язык… – пробормотал Теодор, глядя на кучу белой золы.

Это был единственный древний язык, который он знал. Винс мог изъясняться на нём достаточно свободно, однако Теодор потерял интерес к древней магии, получив более сильные Слова Дракона. Однако чтобы услышать Балькард от одного из его непосредственных носителей? Это было похоже на встречу в далёкой стране с одним из своих знакомых.

– Теодор!

– Мальчик!

– Тео!

А затем Теодор Миллер услышал, как к нему бегут его компаньоны.

– Ты победил? Как? Нет, сперва скажи мне, ты в порядке?

– Я знал, что так или иначе ты это сделаешь! Жаль только, что на этот раз моя роль была слишком невелика.

Тем временем, в отличие от возбужденных Титании и Рэндольфа, Аквило внимательно посмотрела на него, после чего с шокированным лицом открыла рот и, некоторое время помолчав, произнесла:

– … Ты пересек границу, мальчик.

Как и ожидалось, дракон первым заметила произошедшие с ним изменения.

– Ты видишь это? Что ж, ты права, это так.

– Но как…? Теперь все маги и мечники континента пеной изойдут, узнав об этом.

– Ну раз ты так говоришь… Значит так оно и будет, – с улыбкой ответил Тео, глядя на свои руки. Несмотря на силу, которая отделяла его от понятия "смертного человека", он выглядел точно так же, как и несколько минут назад.

Трансцендентные существа были вне рамок судьбы. Они жили многие десятилетия, не старея и не болея; это было нечто вроде вечной молодости. Теперь мало что могло остановить сердце Теодора, однако сейчас ему нужно было беспокоиться вовсе не об этом.

"Я – последний трансцендентный человек…"

Акедия, на протяжении нескольких столетий выкачивающая ману из материального мира, вскоре должна была быть изгнана. Средняя концентрация маны в мире постепенно продолжит падать, что приведёт к усложнению воспроизводства магии или ауры. Помимо таких трансцендентных существ, как Теодор, людям будет трудно использовать атмосферную ману или применять ту же диковинную силу, что и раньше.

Конечно, всё это должно было произойти не в один момент, а растянуться на многие века…

– … Мирдаль Херсейм… Нет, Прометей, – сжав скулы, пробормотал Теодор.

Бог, давший силу человеческому роду, спустя тысячелетия своими собственными руками забрал её и положил конец существованию драконов. Теодор понимал, что ни одно из его действий не было злонамеренным, однако он всё равно чувствовал недовольство по отношению к существу, которое относилось к этому миру так, словно тот был в его собственном распоряжении.

– Эй, – внезапно раздался чей-то голос, напрочь лишенный как беспокойства, так и сострадания к чему-либо, – Сделано. Активирую?

Как только Саймон Магус закончил говорить, он влил в магический круг силу, так и не дождавшись ответа. Впрочем, он с самого начала не собирался спрашивать чьего-либо разрешения.

"П-потрясающе!" – невольно подумал Тео, глядя на магический круг, охватывающий несколько метров. Куда больше его удивляло это творение, нежели пренебрежительное отношение Магуса.

Его зрение достигло трансцендентного уровня, а потому теперь Теодор мог видеть даже сквозь обереги Парагранума. Он мог в течение нескольких секунд начертить несколько пересекающихся кругов высшего уровня и активировать целую дюжину заклинаний 7-го Круга. Но он попросту не понимал магический круг, плавающий перед Саймоном Магусом. Это требовало куда более высокого уровня знаний и техники, которой маги нынешней эпохи были уже давно лишены.

Это и вправду был человек, бросивший вызов 10-му Кругу и заставивший Обжорство запомнить его имя.

– ------.

А затем Саймон Магус указал пальцем в сторону горизонта.

Именно там была тёмная сфера, которую можно было назвать обителью Акедии. Освобождение четырех трансцендентных существ, судя по всему, было пределом её защитных возможностей, а потому она больше не сопротивлялась. Благодаря этому Саймон Магус закончил то, зачем он был вызван в этот мир.

Фжу-у-у-у…

Пространственное Изгнание… Как и следовало предположить из названия этого заклинания, оно принудительно перемещало выбранную цель на расстояние, для преодоление которого потребовались бы многие тысячелетия.

И вот, магический круг завращался, приковав к себе внимание всех собравшихся.

Фу-жух!

А затем всё пространство в пределах пятиметрового радиуса вокруг Акедии было словно кем-то разрезано. Мир стал похож на кусок тонкой бумаги, попавшей под чей-то нож. И вот, как только Пространственное Изгнание Саймона Магуса было активировано, задрожало само измерение.

– А ну тихо.

Однако даже эта дрожь не могла сопротивляться приказу великого волшебника ушедшей эпохи. Саймон Магус остановил пространственную дрожь и, приложив большой палец к среднему, щёлкнул ими.

Щёлк!

Как только раздался этот весёлый звук, выделенный участок пространства, где находилась Акедия, был просто-напросто куда-то засосан. Даже Теодор, со своей новообретенной силой, не видел границу между измерениями. Невидимая бездна в одно мгновение поглотила кусок пространства, создав шум, подобный свисту в трубе. Однако спустя некоторое время просверленное отверстие быстро заполнилось, и Саймон Магус, потерев руки, удовлетворённо объявил:

– Все кончено.

Один из Семи Грехов обрёл поистине бесславный конец.