Я открыла рот, чтобы ответить. Но у меня не было ответа.

— Я...

После чего я закрыла рот. Прошла минута, может больше. Может даже пять минут, и всё это время мы молчали.

— Не можешь ответить, — разрушив тишину, Гото-сан улыбнулась и сказала. Было понятно, что она меня не упрекает.

Женщина опустила взгляд, она смотрела на стол, будто подбирая слова.

— ... Ученики средней и старшей школы особенные, — слегка пафосно проговорила она, глядя на меня. — Как ни старайся, как ни вытягивайся, старшеклассником ты быть не перестанешь. Ты не станешь кем-то другим, и это обидно.

Гото-сан не смотрела мне в глаза и продолжала говорить.

— Вот такая устойчивая «индивидуальность» у старшеклассников.

И вот она подняла голову и посмотрела на меня.

— Даже если переберёшься в другое место и перестанешь носить форму, ты так и останешься старшеклассницей.

Эти слова пронзили меня прямо в сердце.

Смутно я ощутила. Даже если я сбегу из привычного места, куда бы ни отправилась, ко мне будут относиться как к «старшекласснице». Мужчины, с которыми я встречалась до этого, когда обнимали меня, видели, во мне милую «старшеклассницу». И из-за того, что я «сбежавшая из дома старшеклассница», я не могла долго оставаться у них. Потому я постоянно перемещалась. Хотя Йосида-сан из-за того, что я «старшеклассница», видел во мне ребёнка.

— Даже если Йосида-кун не против, общество такого не позволит.

Услышав слова Гото-сан, у меня заболело в груди. Однако неприятное раздражение исчезло.

Йосида-сан ничего от меня не хотел, как другие мужчины, а просто позволил остаться. Пока я выполняю минимум домашних обязанностей, он не лезет с тем, чем я занимаюсь в остальное время. Такая жизнь очень простая и странная.

Я сбежала от всего плохого.

Ничего, что я оказалась в таком успокаивающем месте? Можно ли мне?

И Гото-сан дала ответ.

Нельзя.

— ... Спасибо большое, — сама не поняла, как сказала.

Её плечи от удивления дёрнулись, женщина посмотрела на меня.

— Я... Хотела, чтобы кто-то сказал мне это, — из моей груди лились слова. — Я хотела сбежать от всего, хотела, чтобы стало легче... Но я хотела, чтобы кто-то сказал мне «не убегай».

Гото-сан ничего не говорила и слушала меня.

— Йосида-сан сказал, что я странно избалованная. С тех пор, как сбежала из дома и пока не попала сюда, я оставалась дома у разных мужчин... Позволяла использовать своё тело, — сказала я, и глаза Гото-сан округлились, она прикусила нижнюю губу и вытянула голову.

— Что ж ты...

— Похоже я не в своём уме. За несколько ночей так просто отдавала своё тело. Хотя я была слегка рада, что была нужна тем мужчинам. Но... — я замолчала.

В голове всплыл образ Йосиды-сана.

Только он не дал мне простого выбора.

— Йосида-сан ни разу меня не тронул. Сказал, что выбьет из меня дурь...

— Пф, — внимательно слушавшая Гото-сан внезапно прыснула. — Прости. Я понимаю, что разговор серьёзный, но... Хи-хи.

Несколько раз она покачала головой, а потом её плечи задрожали, пока Гото-сан смеялась.

— Просто представила, как Йосида-кун говорит это. И правда... Это в его духе, — сказала она и посмотрела на меня уже мягче. — Здорово это. Что ты нашла спокойное место.

— ... Да.

Глаза стали влажными, из них готовы были политься слёзы.

— Йосида-кун принял тебя. А ты ему доверилась. Я поняла это из вашего разговора, — говоря, Гото-сан стучала указательным пальцем по столу. — Потому ты и позволила Йосиде-куну баловать тебя. Ты просто не могла отказать тому, что принял тебя, — сказала женщина, поднялась, направилась ко мне и села рядом. Потом положила свою руку поверх моей и сжала. Она была приятно прохладной.

— Но даже если Йосида-кун принимает тебя, ты исчезаешь из общества. Понимаешь, о чём я?

— Понимаю.

— И поэтому ты должна думать. Что теперь... Будешь делать.

Гото-сан смотрела прямо мне в глаза. Говоря о важных вещах, она была очень серьёзна. Я даже подумала, что это и есть настоящая Гото-сан.

— ... Было окружение и прошлое, от которого я хотела сбежать. Нет... Не было, а есть.

— Ага.

— Меня тошнит, стоит только вспомнить, я вообще не думаю о том, чтобы вернуться.

— Вот как.

— Но... Понимаю, что и дальше так продолжаться не может. Я не смогу всю жизнь прожить с Йосидой-саном. Потому, — я вздохнула и уверенно сказала. — Я должна посмотреть в лицо прошлому.

Прошлому, которое не хочется вспоминать.

Улыбка друга, которая появляется в голове и исчезает. Я хочу забыть, но не могу этого сделать.

— Я должна решиться...

Я вспомнила мать, которая наверняка не ждёт моего возвращения.

И брата, который точно очень сильно за меня переживает.

— Я уйду отсюда и вернусь назад. Ради себя... И ради Йосиды-сана.

Сказав это, я посмотрела на Гото-сан, она улыбнулась и положила руку мне на плечо.

— ... Отлично сказано, — тихо сказала она и обняла меня за плечи. — Раз всё так, то всё хорошо, — она шептала мне на ухо. — Старшая школа — особое время. Хотя кажется, что оно тянется слишком долго.

В её голосе была какая-то ностальгия, будто она обращалась не ко мне.

— Время, когда ты можешь быть старшеклассницей довольно скоротечно.

Пока женщина говорила это, рука Гото-сан сместилась с плеча мне на голову. А потом она нежно погладила меня.

— Так что взгляни в лицо тому, чему должна, капризничай, когда должна... Будь старшеклассницей. Даже если ты не ходишь в школу, ты всё ещё старшеклассница.

Когда поняла, что слова Гото-сан достигли сердца, перед глазами всё расплылось. В этот раз я не могла терпеть. Из глаз хлынули слёзы.

В моём сердце полно противоречий.

Я хочу бежать от всего, но считаю, что не должна этого делать. Всем было плевать на меня, потому хотелось, чтобы меня спасли. Мне было неуютно оставаться старшеклассницей, и я переживала, что перестану ей быть.

Всё это не сочеталось, но ощущалось так цельно.

Пока я плакала, Гото-сан прижимала меня к груди и гладила по голове.

— То, что ты сейчас чувствуешь. Это всё твоё. С этим справиться можешь только ты, и только у тебя есть на это право. И боль, и счастье, они только твои.

Нежные слова Гото-сан отражались у меня в голове. Мы были очень близко, и она точно понимала, что я хочу услышать эти слова. И сейчас я впитывала все их без остатка.

— Потому... Как набегаешься... Прими это всё. Это твоя обязанность и твоё право.

— ... У... Да...

Всхлипывая, я закивала, а потом Гото-сан снова меня обняла. А я разрыдалась.

Её грудь была очень тёплой.

***

— Ну? И что ты хочешь спросить?

Выплакавшись, я успокоилась, и Гото-сан снова улыбнулась мне точно совсем другой человек и спросила.

Точно.

Теперь пришло время мне спрашивать.

— ... Гото-сан.

Шмыгнув носом, я посмотрела в глаза женщине. Это значило, что я не дам ей уйти.

— Тебе нравится Йосида-сан? — спросила я, а глаза Гото-сан округлились и она прыснула.

— Чего? Вот это?

— Это важно.

— Для кого?

На мой вопрос Гото-сан ответила вопросом. Я задала тот вопрос, что был у меня на сердце. И не могла позволить себе бояться.

— Для меня и Йосиды-сана, — честно ответила я.

Я ответила, глядя прямо в глаза, и Гото-сан улыбнулась, будто увидела что-то интересное, и заглянула в мои глаза. Однако сразу не ответила.

— Т-так что?.. — неудовлетворённо ещё раз спросил я, но Гото-сан улыбнулась и лишь озадаченно склонила голову.

Я не расстроилась и продолжила говорить:

— Йосида-сан... Тебя очень любит...

А тебя никогда не поймёшь.

Вот такой смысл я вложила.

Но Гото-сан хмыкнула и задала мне вопрос:

— ... Разочарована?

— Не в этом дело!

— А-ха-ха, не злись. Ты слишком милая, — Гото-сан весело рассмеялась, и наконец закивала. — Я его люблю. И смотрю только на него.

— ... Правда?

— А почему я должна врать?

— ... Потому что не понять, о чём ты думаешь... — неуверенно ответила я, а Гото-сан улыбнулась и кивнула.

— Хочешь сказать, я загадочная женщина?

— Не нравится мне такое.

— А-ха-ха, сказала.

Она рассмеялась как ребёнок и вздохнула.

— Правда люблю. С тех пор, как он присоединился к компании, я всегда за ним наблюдала. До удивления прямолинейный, упрямый, но может легко подстроиться под чужие жизненные обстоятельства. Не часто можно встретить таких добрых людей.

Гото-сан и правда говорила с любовью. Вряд ли получится так притвориться.

— Слава богу... — я не заметила, как пробормотала это.

Взглянув на меня, Гото-сан озадаченно склонила голову:

— Что «слава богу»?

На её вопрос я сразу же ответила:

— Просто подумала, что Йосида-сан обрадуется, если узнает, что его любовь взаимная, — сказала я, и на лице Гото-сан появилось выражение, которого я никогда не видела, после чего она снова стала улыбаться.

Похоже она тогда о чём-то задумалась.

Грустно, страшно, она злилась, было множество непонятных горячих и не очень чувств.

— Да. Так мы без проблем можем быть вместе.

— И правда. Было бы неплохо, — я кивнула, и Гото-сан снова обманчиво улыбнулась, и вопросительно посмотрела мне в глаза:

— Саю-тян... Поддержишь нас?

Когда я уже собиралась ответить, в голове сразу же появился образ.

Йосида-сан и Гото-сан целуются.

А потом смущённый Йосида-сан обнимает её.

— ... К-конечно. Поддержу! — ответила я, Гото-сан улыбнулась и поблагодарила меня.

Но почему-то в груди было больно.

Однако я предпочла не замечать этого и продолжила говорить:

— Если надо будет с чем-то помочь, просто скажи! Правда не знаю, что я могу сделать... Но если что-то смогу, то обязательно помогу! Так что...

Я стояла, а по лицу Гото-сан было не ясно, улыбается ли она или нет.

И тут меня прервал телефон.

Я посмотрела на светящийся экран, звонил менеджер.

— А, прости. Менеджер с работы звонит... И чего он так поздно?

— Ничего, ответь.

Я поклонилась Гото-сан, взяла телефон и в спешке вышла в коридор. Всё же не стоит перед ней о работе говорит.

Прямо захотелось высказать всё менеджеру.

***

Саю-тян вышла в коридор, а я почувствовала, как лишилась сил.

— Ах... — вздохнула я.

Так напряжена.

И правда, когда говорить правду, то и напряжён по-настоящему.

Йодида-кун сказал, что с ним живёт старшеклассница, я же пришла, чтобы узнать, что это за наглая девчонка, но к моему удивлению это оказалась скромная и вежливая девочка.

И это «что-то мрачное» в выражении и глубоко в глазах я много раз видела в зеркале, когда сама училась в старшей школе.

— Как старуха...

Я её буквально отчитывала.

Пришла незнакомая тётка и начала поучать. Под конец она меня внимательно слушала, хотя вначале была подозрительна и выказывала неприятие.

Из-за моих особенностей характера я не могу быть такой прямолинейной как Йосида-кун. Но я смогла всё изложить словами и объяснить Саю-тян, оставаясь объективной.

Что-то объяснить — так сложно? Для меня это оказалось настоящим открытием.

На работе некому доносить свои настоящие чувства. Давно я ни с кем так по душам не говорила.

Так что взгляни в лицо тому, чему должна, капризничай, когда должна...

Я вспомнила слова, которые сказала Саю, и посмеялась над собой.

Ужасный у меня характер.

Ещё в старшей школе я велела другим сделать то, что они не могут.

Она наивная, потому наверняка считает меня «доброй». Но это совсем не так.

Просто в ней я увидела своё прошлое. И только.

Если жизнь Саю-тян после изменится, то и моё прошлое немного развеется.

И к Йосиде-куну это относится.

Саю-тян сказала, что за свою доброту он ничего не хочет, но наверняка в душе чего-то желает от неё.

— Взрослые все эгоистичны... — пробормотала я и снова вздохнула.

Потому и ты живи эгоистично.

Раз не свободна, учись свободе.

Я правда хотела сказать ей это.

Но почему-то не сказала.

Но Йосида-кун.

Почему-то я почти уверена, что он сможет направить её в нужном направлении.

И тогда чувства к Йосиде-куну, которые растут в ней, обретут форму.

Я не буду его желать, пока не увижу этого.

Моя «интуиция» подсказывала мне «не сейчас».

К сожалению я уже во второй раз не получу того, что желаю.

— Йосида-кун задерживается, — я подумала, что хочу увидеть его лицо.