Часть 16. Монарх — 16.03

Ну что же, мы выступили против Дракона, Стражей и Протектората одновременно, и, несмотря на все неприятности, заполучили заложника. Я опасалась, что следующий этап окажется сложнее.

Трикстер начал прощупывать одежду директора.

— Оно? — спросила Чертенок и протянула телефон директора.

— Ага, — ответил Трикстер и взял трубку. — Повезет, если не заблокирован.

— Плохая идея, — сказала я. — Что если…

Я осеклась, когда Мрак потянулся и окутал голову директора тьмой.

— Не стоит ей слушать, как мы обсуждаем планы, — пояснил Мрак. — Продолжай.

— Если Дракон прослушивает вызовы, а похоже, что она прослушивает, мы можем случайно выдать важную информацию. Или сообщить модулям наше местоположение. Или положение того, кому мы звоним, — закончила я.

— Возможно, — ответил Трикстер. — Но было бы очень кстати связаться с остальными, и, наверное, это стоит небольшого риска, что нам снова придётся убегать.

— Может быть.

— Мы можем набрать Сплетницу, — продолжал Трикстер, — взять грузовик, который пригнала Чертёнок, и встретиться где-то в отдалённом месте. Иначе придётся разделиться: один человек или даже группа, должны идти к ней пешком и потратить кучу времени, только чтобы передать, где нас встретить. Не забывайте, модули всё ещё отключены.

— Всё равно остаются Протекторат и Стражи, — сказал Мрак.

— Достаточно быстро могут передвигаться только Наручник и, может быть, Колесничий, — ответила я.

— У нас нет времени, и нам нужно выяснить, что случилось с нашими товарищами, — сказал Трикстер.

— Идея не очень, — Мрак скрестил руки на груди.

— Я всё равно звоню. Мы не можем ждать.

Мрак стоял и в буквальном смысле дымился, вокруг него клубилась тьма. Через несколько секунд он расслабился и протянул руку:

— Дай мне поговорить с ней. У нас система паролей. Остальные, присматривайте за директором, но не забывайте, что мы должны быть готовы к нападению.

— Красавчик. Мы пойдём туда, — сказал Трикстер, указывая на участок, где песок и обломки образовали небольшое возвышение. — Нужно перекинуться парой слов с Солнышком. Крикните, если понадобится помощь.

Я кивнула. Мрак, Трикстер и Солнышко ушли, оставив Регента, Птицу-Хрусталь, Чертёнка и меня присматривать за заложником.

Через минуту пленница пошевелилась, и голова оказалась за пределами тьмы.

— Назад, — предостерёг Регент.

— У меня больные колени, — сказала директор. — Я встану, если вам так надо, но это очень болезненно. Полагаю, это легко может превратиться в пытку, если, конечно, вам это по нраву.

— Отличная идея, — с наигранной весёлостью отозвался Регент.

— Нет, — сказала я ему, и для неё добавила. — Сиди, как хочешь. Мы укроем тебя тьмой, когда начнём говорить о работе.

Она коротко кивнула.

— Может быть, стоит заставить её командовать модулями? — спросил Регент.

— Не получится, — ответила директор.

— Почему это? — спросил Регент.

— Я могу вызывать их, могу указать им, куда двигаться или где задержаться, но они будут делать только то, на что запрограммированы, а их программа запрещает атаковать гражданских и героев.

— Это не остановило разбрызгиватель пены… — начал Регент.

— Модель Которн, — вмешалась директор.

— Точняк. Которн всё равно стрелял в Трикстера, когда тот взял в заложники Крутыша.

— Полагаю, Дракон учла вероятность того, что вы можете взять заложников, и разрешила автопилоту использовать нелетальное оружие. Вероятно, она оснастила машины и оборудованием, и стратегиями, позволяющими в подобных ситуациях сохранить способность действовать.

— И ты добровольно сливаешь нам эту информацию? — спросила я.

— Кажется, я уже говорила раньше, что ты не глупа, Рой. Безрассудна, недальновидна, капризна, вспыльчива и даже жестока… но не глупа. Я надеюсь, у тебя хватит здравого смысла понять, в насколько опасном положении вы оказались. Скоро появятся новые модули. На помощь Броктон-Бею прибудут герои. Вы не сможете удержать город, мы не имеем права позволить вам сделать это. Только не сейчас.

— Она любит потрещать, — сказала Чертёнок. — Может засунуть её голову во тьму? Или вставить ей кляп?

— Наверно, даже лучше, — ответил Регент, глядя сверху вниз на директора.

— Нужна тряпка. Можно снять носок, сунуть ей в рот, и, скажем, привязать его шелком Рой. У меня в этих ботах ноги страшно потеют, так что будет отвратненько.

— Нет, — сказала я. — Мы не будем её унижать. Мы получим от неё сведения, которые нам нужны, и, может быть, используем как заложника, чтобы заключить перемирие. И всё.

Директор покачала головой.

— Что?

— Хотите перемирия, а ведь сами начали войну.

— Когда, по-твоему, мы начали войну? Когда АПП напали на нас, а мы пытались отбиться? Когда мы устроили нападение на сборе средств, чтобы досадить вам? Когда мы сражались с Левиафаном и Бойней номер Девять, а потом собирали себя по частям? Или может когда приводили в порядок территорию и устраняли преступность, не трогая гражданских?

— Только, если не считать Суку.

— Не так давно мы сместили территорию Суки, чтобы она доставляла меньше проблем местным жителям.

— Полагаю, это должно утешить тех, кто от неё пострадал.

— Я и не говорю, что мы идеальны. Уж точно не мы. Но мы хоть что-то делаем.

— Как и мы.

— Вы делаете недостаточно.

— А если учесть кровь, которую ты пролила, и боль, которую ты причинила, станут ли твои достижения больше наших, Рой? Но это если упрощать, конечно. Добро и зло нельзя посчитать сложением добрых дел и вычитанием плохих.

— А я всё равно не силён в математике, — сказал Регент.

Директор пропустила его слова мимо ушей.

— Полагаю, ты рассчитываешься за снабжение и материалы, которые доставляют на твою территорию, своими собственными деньгами? Мне известно, что ты платишь своим людям.

— Да.

— Сколько зла было сделано, чтобы заработать эти деньги? Я вижу последствия, которых не видишь ты. Всё попадает на мой стол: больничные счета, разрушенные дома, отчеты психотерапевтов. Люди теряют работу, лишаются имущества. Посреди ночи родители узнают, что их дети серьёзно ранены. Я видела отчёты полиции, которая отслеживает распространение наркотиков…

— Я не…

Она не дала мне закончить.

— Я знаю, что ты не продаешь наркотики, Рой. Но ты сотрудничаешь с людьми, которые продают. Если ты заключаешь сделки с теми, кто продаёт: с Барыгами, с Вывертом, с Избранниками, значит и ты косвенно поддерживаешь торговлю. И точно так же ты поддерживаешь зло, когда помогаешь товарищам-злодеям. Я общалась с офицерами полиции, которым приходится разгребать тела, оставшиеся после ваших афёр.

— Мы не убиваем.

— Люди гибнут из-за ваших феодальных войн. Вы ранили Бакуду, и она несколько дней воевала против города. Ты знаешь, сколько людей тогда пострадало? Из-за того, что начала ты? Я могу показать фотографии. Люди с расплавленной плотью, замороженные, сожжённые, превращённые в стекло. Когда я не вижу всего этого лично, я вижу на своём столе качественные глянцевые снимки. Я могу показать их тебе, если ты не веришь или если хочешь посмотреть, к чему привели твои действия.

— Нет. Мне нет необходимости на них смотреть.

Она посмотрела на меня снизу вверх: один глаз полуприкрыт, оба глаза налиты кровью.

— Почему же, Рой? Ты боишься, что реальность разрушит твои милые маленькие иллюзии?

— Не стоит обвинять меня в преступлениях, которые совершила Бакуда.

— Ты сыграла свою роль.

— Всё, что она сделала, лежит на ней, как и всё, что сделала Девятка, лежит на них.

— И где же ты проведёшь черту? За что ты возьмёшь на себя ответственность? Или же ты просто отбросишь любое совершённое тобой зло и будешь учитывать только то, что тебе удобно?

Я могла бы поспорить, сказать, что за некоторые события я считаю себя ответственной, что я виновата в том, что случилось с Диной, в том, что не увидела картину целиком, и пошла на поводу у Выверта, когда ему потребовался отвлекающий манёвр.

— Эй! — сказал Регент.

Я повернулась к нему.

— Мы так ни к чему не придём. Давай подождём, пусть с ней разговаривает Сплетница.

— Хорошо, — ответила я. Мало того, что мы ни к чему не придём, так ещё она оказалась хозяином положения. Не столько в силу логических аргументов, сколько в психологическом и эмоциональном смысле. Мне не удалось убедить её, а она вынудила меня оправдываться.

Довольная собой директор замолчала.

Вернулся Мрак. Сзади следовали Трикстер и Солнышко.

— Чертёнок, где грузовик, на котором ты добралась?

— Вы прошли мимо него, когда прибыли.

— Нужно быть осторожнее, — сказал Мрак. — Любая вещь из Протектората, может иметь жучки, даже директор. Не стоит обсуждать в грузовике важные вещи, и нужно бросить его как можно скорее.

Мы кивнули. Я могла действовать только одной рукой, плечо всё ещё напоминало о себе, поэтому я подошла к директору слева, взяла под руку и помогла ей встать на ноги.

Меня удивило, что она подчинилась. Если бы она вынудила нести её, то сумела бы выиграть время на прибытие подмоги. А если бы мы заставили её силой, то это укрепило бы её аргументы.

На её месте я что-нибудь провернула бы, просто, чтобы усложнить врагам жизнь. То, что она ничего не сделала, о чём-то говорило. Я просто не понимала о чём.

* * *

Мы выбрались из грузовика позади винного магазинчика. Сплетница стояла возле выхода у зоны разгрузки вместе с Бруксом и Малым.

Для конспирации Мрак окутал директора тьмой, и когда мы вытащили её из кузова, она выглядела довольно таки растерянной. Волосы пришли в беспорядок, и она не могла поправить их из-за наручников. Действие капсаицина не прошло, глаза были набухшие, лицо красное.

Но когда она посмотрела на Сплетницу, тонкая улыбка коснулась её губ.

— Что, Суинки, — спросила Сплетница, спрыгивая с рампы. — С нетерпением ожидаешь дуэли интеллектов?

Директор Суинки, продолжая улыбаться, покачала головой.

— Сохранишь молчание? Уста запечатаны, чтобы не выдать ни капли жизненно важной информации?

— Думаю, ты всё равно её получишь, — ответила директор.

— Начнём с важного, — сказал Мрак. — На тебе есть жучки?

— На грузовике есть. Но мой парнишка покатается на нём и где-нибудь бросит, — Сплетница ткнула пальцем в Малого, и тот отправился к грузовику, подхватив на лету ключи, которые кинул ему Мрак.

— Им станет известно, что грузовик здесь останавливался, — сказала директор.

— Я знаю. Мы немного прогуляемся, — сказала Сплетница. — Не возражаешь?

— Мне кажется, у меня нет выбора, не так ли?

— Точняк.

Мы направились вниз по переулку. Я видела, как директор с трудом удерживается на ногах, туфли шлёпают по стоячей воде. Один раз она споткнулась, и я протянула руку, чтобы поддержать её. Если она упадет, я вряд ли смогу её удержать, скорее она меня раздавит, однако, мы не сможем поднять её, не снимая наручники.

Она мне не нравилась. Возможно, это не удивительно в данных обстоятельствах, но кроме этого она чем-то напоминала мне директора нашей школы: она представляла власть, была человеком, воплощающим систему, к которой я не испытывала никакого уважения. И даже более конкретно: она прямо или косвенно ответственна за то, что Оружейник, София и другие подобные им мудаки не понесли никакой ответственности за то, что сделали.

На каком-то отвлечённом уровне она напоминала мне Эмму, она так же быстро и без труда ударила по больным местам, пытаясь оскорбить меня и вызывать ответную реакцию. И, так же как и с Эммой, было особенно больно из-за того, что она в чём-то была права.

— Наши товарищи схвачены? — спросила Сплетница.

Директор не ответила.

— Значит нет. Выходит, они либо ранены, либо погибли, но тебе не известно точно, либо они загнаны в угол и не могут покинуть территорию, поскольку модули всё ещё там.

— Возможно, — даже несмотря на неровную дорогу, директор уделяла куда больше внимания изучению Сплетницы, чем тому, куда сама ставит ногу. Но я знала, что если это очевидно мне, то тем более и Сплетнице.

— Дракон в городе?

— Я её видела, — уклончиво ответила директор.

— Она ушла, — сказала Сплетница для всех нас. — Другая задача. Это не Губитель, слишком рано. Девятка.

— Да.

— Ты не хочешь всё сейчас рассказать и избавить меня от необходимости задавать двадцать вопросов?

— Моё промедление означает, что другие модули имеют шанс обнаружить и задержать твоих товарищей. Тебе придётся спрашивать.

— В нашем распоряжении есть и другие инструменты, — Сплетница взглянула на Регента.

— Но мне известно, что для того, чтобы получить контроль, Регенту понадобится от пятнадцати минут до двух с половиной часов.

— После чего ты никогда не сможешь работать в этом городе.

— Хочешь поступить так же, как и с Призрачным Сталкером? — спросила директор.

Я удивлённо подняла бровь.

— Да, как с Призрачным Сталкером, — ответила Сплетница.

— У нас есть отчёты ещё с того времени, как Регент работал на Сердцееда, под именем Взлом. Рассказы людей, которых он контролировал.

— Рад за вас, — ответил Регент.

— Я знаю, что чем больше людей он контролирует, тем слабее его контроль. Вы не можете позволить себе потерять Птицу-Хрусталь, так что нет, думаю, вы не станете пытаться взять меня под контроль.

— И ты в это веришь, — сказала Сплетница. — Абсолютно уверена, настолько, что не беспокоишься даже после того, как тебя взяли в заложники.

— А значит, чтобы получить нужную тебе информацию остаётся только игра в двадцать вопросов. Ну, или что-то более зловещее. Скажем, пытки?

— Она уже второй раз подняла эту тему, — заметила я.

— Потому что она пытается прощупать нас, — сказала Сплетница. — Каждый раз, когда всплывает этот вопрос, она пытается увидеть нашу реакцию, прочитать язык тела.

— Верно, — ответила директор. — И я вижу, я почти уверена, что вы не будете пытать меня, да и убивать — не в вашем стиле, ну разве что, если загнать вас в угол. А это значит, что сегодня вечером я буду дома.

— Несколько оптимистично, — хрипло сказал Трикстер.

— Я так не думаю, — ответила директор и взглянула на него. Несмотря на то, что она говорила ровным голосом, вид у неё был просто озверевший. — Видишь ли, я знаю, что ты мог бы попытаться убить меня, если бы не было остальных. Но остальные не дадут. Есть ещё Регент, почти начисто лишённый угрызений совести, как мы видели на примере Призрачного Сталкера.

Её взгляд метнулся к Сплетнице, затем к Мраку и, наконец, ко мне.

— Они знают всю историю? — спросила директор.

— Нет, — ответила Сплетница и слегка вздохнула.

— Расскажешь? — спросила я.

— Мне тоже интересно, — добавил Мрак.

Директор только улыбнулась.

— Вы доверяете мне? — спросила Лиза.

— Вполне, — ответила я. — Хотя сейчас немного меньше, чем минуту назад.

— Справедливо. Она пытается саботировать допрос. Она знает, что мы не станем выбивать информацию силой, но способны получить всё что нужно, задавая вопросы и используя мою силу. Поэтому она пытается нас наебать: натравить друг на друга и затянуть время.

Я медленно кивнула, переводя взгляд со Сплетницы на директора Суинки.

Сплетница пожала плечами:

— Если ты доверяешь мне, давай оставим тему? В скором времени я всё объясню.

— Знание это половина дела, — сказала директор. — Но только половина. Тебе известно, что я делаю, однако ты не можешь остановить меня. Я многое узнала за то время, пока была заложником, и мне много известно из исследований, наблюдений, анализа и запросов. Я читала ваши характеристики, изучала, как вы действуете, знаю скрытые детали. Как поживает твой брат, Сплетница? Или лучше звать тебя Сарой?

Сарой?

Я посмотрела на Сплетницу и увидела, как нахлынувшие эмоции исказили её лицо, но затем она усмехнулась, погрозила пальцем директору и с преувеличенным весельем сказала:

— Удар ниже пояса.

— Я уже довольно давно надеялась пообщаться с тобой, проигрывала в голове наш разговор. Я из своего кармана платила за информацию, так что теперь смогу побить тебя в твоей собственной игре. Ты много сделала, чтобы стереть следы, ведущие к твоему дому, Сара. Но это означает, что ты много о нём думаешь, возможно, даже хочешь вернуться.

— Ты довольна, что мы взяли тебя заложником.

Суинки улыбнулась, однако милой эту улыбку нельзя было назвать.

— Ход всё равно за нами, — сказала Сплетница.

— Однако вы сильно ограничены во времени. Я уже говорила, что буду дома в своей постели до исхода ночи.

— У тебя есть туз в рукаве, преимущество.

— В каком-то смысле. Я умираю.

Все из нас, кто шел по улице остановились и посмотрели на неё.

— Тебе нужен непрерывный медицинский уход? — спросила Сплетница.

— Дома у меня все налажено. Гемодиализ. Я подключаюсь к нему каждую ночь и за восемь часов сна, очищаю кровь от избыточной воды и загрязнений. Если не начать диализ, полагаю, мне скоро станет хуже. Тело уже и так в отвратительном состоянии, последние несколько недель я сильно перегружала себя. Я умру не сразу, но всё же стану для вас бесполезна. Так что мы сможем наслаждаться обществом друг друга ещё около пяти-шести часов. А потом вам придётся решать, отправить меня домой или дать умереть.

— А это время, ты рассчитываешь саботировать допрос.

— Изо всех сил, — ответила директор.

— Какой модуль они послали против Суки? Против Адской Гончей.

— Ты знаешь, что твои родители всё ещё ищут тебя? Они никогда не прекращали поиски.

Сплетница поджала губы

— Какую-то модель, которую Дракон использовала раньше?

— Надо было видеть их лица, когда я сказала им, что ты жива и здорова, — продолжила Суинки и, бросив взгляд на лицо Сплетницы, улыбнулась. — Да, я встретилась с ними лично.

— Пытаешься побить меня на моём поле? — глаза Сплетницы сузились. — Я ведь запросто могу разложить тебя по полочкам.

— Пожалуйста. Потратишь время впустую. И ничего не достигнешь. Посмотри на меня. Ты так же хорошо, как и я, знаешь, что я ношу свой позор и разочарование у всего мира на виду. Я потеряла мышцы обеих ног на задании, утратила возможность тренироваться, добавь к этому часы работы за столом, часы диализа и восстановления после операций, отсутствие времени заняться собой из-за работы. Я знаю, что уродлива, и знаю, что жирная. Ты ничего не можешь мне сказать, кроме того, что я сама себе говорила сотни раз.

— Ты словно бы гордишься, — сказал Трикстер с ноткой отвращения.

— У меня нет способностей, Трикстер. По сравнению с тобой, я обычная, простая смертная. Я признаю это. Признаю, что слабее, медленнее. В бою мои возможности крайне ограничены. Но я упорная, могу быть циничной, когда приходится, и я отказываюсь проигрывать вам, — голос почти превратился в рык, когда она произнесла слово "отказываюсь".

Это и есть директор СКП? Когда я впервые услышала её голос, мне показалась, что она такая же, как Выверт. Культурная, гордая, высокомерная. Но сейчас, когда она показала своё истинное лицо, оно оказалось полной противоположностью. И что странно, это создавало не меньше проблем.

Она продолжала свою декламацию, и капля слюны сорвалась с её губ:

— И мне кажется это, блядь, просто поэтично, что у меня преимущество именно по той причине, по которой вы, кейпы, смотрите на нас свысока. Я жирная, больная, покрыта шрамами и старыми ранами, от которых никогда не излечусь. Но именно поэтому, из-за того, что я умру через несколько часов, если вы не обеспечите мне медицинский уход, вам придётся либо пойти на компромисс с вашим личным кодексом, либо отпустить меня и искать другой способ одолеть Дракона.

Ничего не получится.

— Трикстер, присмотри за ней, — сказала я. — Солнышко, вместе с медиком присмотрите за Трикстером и директором. Остальные за мной. Надо поговорить.

Мы удалились от женщины.

Регент пробежал рукой по волосам. Сплетница скрестила руки на груди и, уставившись в землю, уткнулась спиной в стену. Она не улыбалась и не пыталась ничего пояснить.

— Что ты думаешь? — спросила я.

— Ничего не получается, это очевидно.

— Мы можем свозить её домой, сделать всё, что ей нужно, — сказал Мрак.

— Она этого и добивается. Там ловушка. Либо у неё есть какие-то меры безопасности: спрятанное оружие, до которого она может добраться или защищённая комната, или СКП уже устроил засаду.

— Я могу взять её под контроль, — сказал Регент. — Можно запереть Птицу-Хрусталь и захватить директора.

— Понадобится время, — сказала Сплетница. — Выгода будет ничтожна, а времени уйдёт куда больше, чем ты думаешь, поскольку она натренирована сопротивляться ментальным и эмоциональным угрозам.

— Никогда бы не подумала, что их и этому тренируют, — заметила я.

Сплетница кивнула:

— Давайте прикинем, где-то полчаса уйдёт на то, чтобы запереть Птицу-Хрусталь в её клетке. Два или три часа, чтобы подчинить директора, и ради чего? Они знают, что мы её похитили. Если они и не отменили её полномочия и доступ к модулям, то наверняка отменят к тому времени, как Регент закончит. Что потом нам с ней делать?

— У нас ограничено время, — сказал Мрак. — Сейчас два или три часа дня. Получается, следуя графику Выверта, у нас есть около двадцати часов на решение проблемы. Нужен мозговой штурм. Больше идей, давайте!

— Мы можем бросить работу. Сказать Выверту "пошёл на хуй", пускай рассыпятся его грандиозные планы, — сказал Регент. — Заберём Суку и валим из города.

— Мне это не нравится, — сказал Мрак. — По многим причинам.

— Да, да. Но это самый очевидный выбор.

— По мне, так это не вариант, — ответила я. — Если вы хотите так поступить, не буду вас винить, но мне придётся либо закончить работу, либо попытаться и потерпеть неудачу.

— Ладно, я, типа, так и думал, что ты это скажешь. Эээ… дослушай меня до конца, прежде чем перегрызть мне глотку, но почему мы не пытаем её? Она практически умоляет нас это сделать.

Я уставилась на него.

— Пытки не работают, — сказал Мрак.

— Не хочу вдаваться в подробности, но я бы сказал, что работают. Иногда, — ответил Регент.

— Но не с кем-то вроде неё, — вздохнула Сплетница. — Даже если у неё нет подготовки на этот случай, то с учётом её личности… я уверена, она будет крайне довольна, если мы это сделаем. Конечно, не во время процесса, но это упрочит её точку зрения.

— Какую точку зрения? — спросил Мрак.

— Что мы чудовища. По её мнению, события-триггеры зафиксировали худшие моменты наших жизней и суперсилы не позволяют нам их позабыть. Неважно, хороший человек или плохой, она считает, что он ходячее воплощение того, что привело его к триггеру, и использует свои суперсилы, чтобы неким образом переносить свою травму на окружающих.

— Как может образованный профессионал вроде неё верить в подобное? — спросил Мрак.

— Прежде всего, она, в определённом смысле, права, — пожала Сплетница плечами.

— Хм?

— Мы такие и есть. Но даже люди без суперсил — ходячие проблемы. Это не открытие. Наличие суперсил просто… делает это более заметным. Суинки страдает от туннельного зрения, вот и всё. Случается с фанатиками. В любом случае, мысль такова: если мы начнём пытки, то лишь усилим её веру. Это сведёт на нет любое давление, которое мы на неё сможем оказать. Нет, пытка — это не вариант.

— Что если мы устроим ей лечение? — спросила я. — Не в её доме, где-нибудь ещё.

— Мы раскроем ей наши возможности, может быть, выдадим нашу связь с Вывертом, и всё равно нужно уйма времени, а у нас его нет, — ответил Мрак. — И нет никакой уверенности, что её ответы будут стоить потраченного времени.

— Я всё ещё не понимаю, что не так с моим вариантом, — спросила Чертёнок.

— Каким именно?

Чертёнок стащила ботинок, сняла длинный носок, размяла пальцы на ноге и засунула голую ногу обратно в обувь.

— Заткнём жиробасину, — она растянула носок двумя руками.

— Если мы хотим получить нужные сведения за какой-то разумный промежуток времени, мне нужно слышать её ответы, — сказала Сплетница.

— Она всё равно не отвечает, так? Ты можешь анализировать язык тела.

— Ну, да, — нахмурилась Сплетница. — Ты права. Но всё равно нужно время.

— А до тех пор мы будем действовать вслепую, — сказал Мрак.

— Прошлый раз у нас всё получилось, — сказала Чертёнок.

— Едва ли, — сказала я.

— Нет, не получилось — одновременно сказал Мрак.

— Мы сумели уйти, — пояснила Чертёнок.

— У тебя, кажется, была другая мысль, о которой ты говорила Выверту? — спросила я Сплетницу.

— Пытаюсь собрать информацию. Это трудно, поскольку коммуникации не работают. Мы разослали солдат на грузовиках в разных направлениях из города, в надежде добраться до участков, где работает сотовая связь. Потом они вернутся и принесут мне то, что добыли.

— Сейчас время — самый важный ресурс, — сказал Мрак.

— Мне кажется, — сказала я, — мы не можем позволить себе ждать ответа от твоих солдат или от директора.

— Выдвигаемся?

Я кивнула и показала на остальных. Мы вернулись к Трикстеру, Солнышко и Бруксу. Чертёнок сунула носок в рот директора, взяла у меня шёлковый шнур и завязала его.

— Будь осторожна, — сказала я, — если её вырвет, она захлебнётся своей собственной рвотой.

— Ты-то откуда об этом знаешь? — спросил Регент.

— Буду внимательна, — заверила меня Сплетница.

— Тогда составим план. Сплетница, есть идеи, остальные модули активны? Те, которые отключила Суинки?

— Пока нет, но очень скоро будут.

— Тогда, мне кажется, нужно разделиться на две команды, — сказала я. — Ударить, пока остальные три модуля отключены и ожидают команд от Дракона. Если мы сможем спасти наших товарищей, то станем в полтора раза сильнее.

— У нас не хватает огневой мощи, чтобы драться с этими штуками, — сказал Трикстер.

— У нас много огневой мощи, — ответила я. — Проблема в том, что у них её тоже навалом. Значит, начинаем бой осторожно, бьём вовремя и сильно. Играем грязно, если получится, не даём им шанса. Мрак, ты должен идти с Солнышком и Трикстером, тогда у нас будут равные по силе группы.

— Ты уверена?

— Твоя сила хорошо сочетается с силой Солнышка, держит врага в неведении и позволяет ей вплотную подвести шар. Ещё ты укроешь всех от радаров, тепловизоров и прочих штук.

— А ты?

— Насекомые смогут сообщить о появлении модуля, и, возможно, заметят ультразвуковой радар. Если Регент и Чертёнок пойдут со мной, то будет поддержка от Птицы-Хрусталь.

— Ладно.

— Моя команда отправится на поиски Суки, спасёт её от того, кто на неё напал. Вы, ребята, отправляйтесь к Баллистику, затем держите оборону. Если у вас всё получиться, ждите нас. Если мы не прибудем до темноты, считайте, что мы проиграли, организуйте спасение. Если не будет вас, мы станем действовать так же.

— Звучит неплохо, — сказал Мрак.

— В любом случае, что делать дальше будем решать потом.

Директор подняла голову и устремила взгляд в небо.

— Хочешь что-то сказать? — спросила Сплетница.

Директор пожала плечами.

Сплетница вытащила кляп.

— Чего?

— С нетерпением жду этого.

— Чего именно? — спросила Сплетница. — Допроса? Спасательной операции?

— Битвы. Сейчас в городе семь модулей. Мелюзина-шесть, Которн-три, Глаурунг-ноль, Ладон-два, Астарот-Нидхёгг, Пифон-два. Дракон сказала, что эти шесть — старые модели. Предыдущие версии модулей, которые она разобрала на запчасти, бросила после серьёзных повреждений и только недавно отремонтировала или обновила.

— А седьмой?

— Азазель. Обратите внимание — нет номера версии. Это совершенно новая модель, созданная, чтобы противостоять Девятке, она рассчитана на серьёзный бой. За последние четыре года первая по-настоящему инновационная модель, а я уверяю вас, Дракон многому научилась за это время. Если вам этого мало, то Азазель создан Драконом в тандеме с новым партнёром, ещё одним технарём.

Оружейник.

Она увидела нашу реакцию и немного улыбнулась.

— Да. Новый партнёр. Это было его предложение — разместить модули в городе на то время пока они не востребованы. И хотя это новый кейп, которого вы не знаете, конечно же не тот, кто затаил бы на вас обиду, — она слегка ухмыльнулась. — Думаю, создавая их, он наверняка думал о вас.

Сплетница сунула носок в рот Суинки и повернулась к нам.

— С которыми вы сражались?

— Разбрызгиватель пены, матка для дронов, генератор силовых полей и дракон с колесом, электричеством и магнитами, — сказала я.

— Которн, Глаурунг, Ладон, Пифон, судя по именам и тому, что я видела у Дракона. Остаются Астарот-Нидхёгг, Мелюзина и Азазель. Один отправился за Баллистиком, другой за Генезис, третий за Сукой.

— Получается, если мы разделяемся и нападаем на модули, которые противостоят нашим товарищам, то каждая из групп имеет один из трёх шансов напороться на Азазеля, — подвела я итог.

— Лучше скрестить пальцы, — посоветовала Сплетница.