Часть 29. Яд — 29.07

Спуск был не самый удобный. Но с неудобствами можно было и смириться. Пусть уж лучше так, чем остаться наверху и встретиться с ублюдком, который уничтожал человечество.

В самом начале туннеля встречались неровности, выпуклости и острые грани, по которым я скользила с такой скоростью, что меня даже начала беспокоить целостность костюма. По всей видимости, неровности были сделаны специально, чтобы облегчить спуск тем, кто не участвовал в рытье туннеля. Через некоторое время металл превратился в гладкую поверхность. Зацепиться стало не за что, туннель теперь напоминал водную горку спиралью уходившую вниз.

Мы все скользили, расставив ноги и упираясь ими в стены, чтобы замедлить спуск. Насекомые, которых я разместила на товарищах, позволяли мне отслеживать изменения формы туннеля и группироваться перед тем как входить в крутые повороты, проскальзывать по участкам с крутым уклоном или даже падать с уступов в три метра высотой.

Всё это чем-то напоминало муравейник. Извилистые проходы, неравномерные, выкопанные наугад, коварные и сложные в навигации.

Окова закончила скольжение, угодив в тупик, где стоял какой-то человек. Она не стала тормозить. Она использовала свою силу, размягчая сталь, чтобы пробить себе проход, и провалилась вместе с тем человеком в образовавшееся отверстие.

Окова и её случайный попутчик оказались в комнате по ту сторону туннеля, и в тот же миг были атакованы. Следующим спускался Лун, за ним — Канарейка. Их тоже поджидала засада. Лун был припечатан к стене, а Канарейку без церемоний швырнули в толпу, которая только и ждала, чтобы обезвредить её.

Прямо за мной спускался Голем, а потому у меня не возникло ни малейшего желания останавливаться и собираться с мыслями. Я нырнула вперёд, к ситуации, которую не вполне понимала. Насекомые, сидевшие на моих союзниках, рассеивались и заполняли помещение, но их было слишком мало, чтобы получить чёткую картинку и определить, кто и что нас ожидало.

Ножа Отступника у меня не было. Цветочек запечатала его в кристалл. Возможно, используя стрекоз-ретрансляторов, я могла бы доволочь его прямо так или дождаться, пока кристалл распадётся и уже потом приказать рою принести его, но здесь и сейчас это мне не поможет. И всё же я отправила насекомых к ножу.

Рейчел остановилась перед выходом из туннеля и отдала собакам несколько коротких команд.

Псы-мутанты расположились между хозяйкой и ожидающей их группой, оскалив клыки, разбухая и увеличиваясь в размере. Они росли так быстро, что стало ясно, что она начала использовать силу ещё до того, как достигла в буквальном смысле света в конце туннеля. Рост Ублюдка был более плавным, быстрым и равномерным, чем у Охотницы, однако он был моложе, а потому несколько меньше.

Группа противников бесстрашно направилась к собакам. Двое к Охотнице, двое к Ублюдку. Молодые мужчины, если чувство роя меня не обманывало. Животные ещё не достигли своего максимального размера, однако были уже не меньше дивана. И всё же противников это не напугало.

Оскалив пасти, собаки бросились вперёд. Движения мужчин были плавным и уверенными. Двое схватили голову Охотницы и выгнули на бок, в то время как вторая пара увернувшись от лязгнувших челюстей Ублюдка, схватили его за передние конечности, подняли и бросили на землю.

Оба животных были обездвижены всего за пару секунд. Припечатаны к полу, так же необъяснимо, как был припечатан к стене Лун. Вот только здесь использовалась не только физическая сила. Они действовали обдуманно, прилагая усилия к отдельным частям тела псов. Один из молодых людей, напирая всем телом, раздвинул передние конечности Ублюдка до такой степени и таким образом, что пёс не мог использовать свою мускулатуру.

Всё равно что не давать крокодилу раскрыть челюсти. Неважно насколько сильны мышцы, их расположение не позволяет использовать силу, чтобы открыть пасть. Строение волка не давало ему свести лапы к груди, не позволяло встать на ноги, не сбросив сначала нападающего. Ещё один юноша удерживал голову животного вывернутой и прижатой к полу.

Охотницу же обезвредили, прижимая к полу одну только её голову. На её морду наступила, не давая подняться, та же женщина, что придавила Луна к стене.

Они провернули всё так буднично, так небрежно. Пятый юноша направился к Рейчел, лишённой защиты её собак.

Когда мы приблизились к окончанию туннеля, я начала тормозить. Тяжёлые металлические ботинки Тео упёрлись мне в плечи.

Мы по-прежнему скользили вниз, но уже не так быстро. Осталось несколько секунд пути.

— Внизу засада, — сумела выдавить я. Ответа не было.

Тот, кто создал этот туннель, копал вниз, когда наткнулся на слои из другого материала и остановился, чтобы решить, что делать. Выход в помещение оказался в потолке, прямо над углом комнаты. Я плашмя упала на спину, едва не сбив с ног Рейчел.

Мальчишка. Подросток. Гладко выбритый — если ему вообще требовалось бриться — с зализанными назад светлыми волосами, одетый в белую рубашку с закатанными до локтей рукавами и черные брюки от делового костюма. Когда мы с Големом прибыли, он отступил на шаг.

Их внешность, манера ведения боя… напоминающая Контессу.

Все подростки были одинаковыми.

Лун и Охотница блокировались Александрией. Или, точнее, Притворщиком в теле Александрии. Лун продолжал трансформироваться, собаки увеличивались в размерах, и всё же, судя по всему, её это не беспокоило. Ублюдок по-прежнему был прижат к полу, мальчишка держал его с видом невероятно равнодушным для того, кому противостояло полутонное животное.

Позади мальчишек собралась целая толпа.

Доктор Мама, Мантон с Сибирью… или точнее клон Мантона с Сибирью, которая прижала коготь к горлу Траншеи. С ними было ещё три пятьдесят третьих, все крепко связаны, взгляды устремлены в пол. Завершал группу Счетовод, прижавший шариковую ручку к яремной вене Оковы, её костюм был разорван, шея обнажена. Нога Счетовода опиралась на стеклянную сферу.

Я обратила внимание на сходство между Счетоводом и подростками в рубашках. Их разнило только несоответствие возраста лет в двадцать или чуть больше, кроме того, Счетовод был одет в костюм, что каким-то образом добавляло ему солидности, чему не мешал даже вкладыш для шариковых ручек. Сходство было настолько сильным, что в их общем происхождении не оставалось сомнений.

Котёл занялся клонированием? Ещё один запасной план?

В самой дальней части комнаты, отдельно от остальных на двух письменных столах, стоящих по бокам от бронированной двери, лежали два бледных человека. Парнишка двадцати с чем-то лет с затянутыми кожей глазницами, и мужчина лет на десять старше с перевязанной головой. Заляпанные кровью бинты мешали рассмотреть черты его лица. Судя по тому, что я слышала наверху, следовало предположить, что это были Привратник и ясновидящий, о котором когда-то говорила Доктор.

Подросток в рубашке шагнул ближе, и Рейчел бросилась вперёд. Он отбил её кулак в сторону. Она ударила ногой, и он небрежно перехватил её и поднял, чтобы лишить равновесия и бросить противницу на землю.

Возможно, несколько жестче, чем это было необходимо.

Я видела, как она упала, как выгнулось её спина, как Рейчел перекатилась и схватилась за руку. Она не вскрикнула, не издала ни одного звука, способного выдать боль, но стало совершенно ясно, что больно было.

Намного жестче, чем это было необходимо. Она что-то сломала?

Подросток повернулся к нам с Големом и улыбнулся. Узкой, натянутой, насмешливой ухмылкой.

— Я вам не враг, — сказала я.

— Вы начали с боя, — сказала Александрия-Притворщик и взглянула на Рейчел. — Она начала.

— Ублюдок почувствовал, что на него нападают: уши, шерсть вздыблена. Это вы напали на нас.

Клон Счетовода пнул её. Так же небрежно и жестоко.

Я напряглась, но не пошевелилась. Падение на пол выбило из меня дыхание. Сначала надо перевести дух, затем…

— Нейтрализуйте её, — сказала Доктор.

Молодой человек подступил ближе. Так же улыбаясь. Как же раздражает эта ёбанная улыбка! Я испытала секундное сочувствие к людям, которым приходилось противостоять Сплетнице.

Я направила на него рой.

С открытыми, немигающими глазами он шагнул сквозь атакующих насекомых прямиком ко мне. Только некоторым удалось приземлиться на кожу, да и те не получили возможности добраться до уязвимых зон.

То, что он не закрывал глаза, говорило о многом. Я попыталась приказать насекомых ослепить его, замаскировать моё следующее движение — я потянулась за спину и вытащила баллончик со спреем.

Он заблокировал моё запястье ладонью, не дал в него прицелиться. Это не просто способность видеть. Он видел гораздо больше, чем я могла представить. Или слышал? Или чувствовал как-то иначе?

Стань непредсказуемой.

Перцовый газ убивал насекомых. Я не стала целиться в противника, а просто распылила спрей в пространство между нами, в собственный рой.

Я надеялась, что заставлю его отступить, но этого не произошло. Он пригнулся, подняв одновременно ногу и ударив меня в грудь, а в следующее мгновение перекатился, ускользая и от большей части спрея, всё ещё заполнявшего воздух, и от бетонной руки, созданной Големом.

На мгновение мои ноги оторвались от земли, я приземлилась, но споткнулась о ногу Рейчел и упала.

Слишком напоминает бой с Контессой. Всё оказывается будто бы специально подстроено. Блядство.

Лежа на спине, я была уязвима, однако меня прикрыл Голем. Этот паренёк в рубашке умел ускользать от ударов и быть эффективным, но избегая бетонной руки, он оказался заблокированным. Судя по его движениям… возможно, он не достигал уровня Контессы, которая умела нападать и обороняться одновременно.

Я попыталась вдохнуть и закашлялась. Если они убьют нас раньше, чем мы заберёмся достаточно далеко…

Глупо, как же всё это глупо.

— Стойте, — заговорила я через рой.

Парнишка вытащил из кармана пару ножей. Небольшие, лезвия не длиннее пальца.

Абсолютно спокойный, совершенно уверенный в своей победе.

Меня посетило озарение. Я осознала, что это правда, как только вспомнила. Предвестник.

Котёл подобрал некоторых из оставшихся клонов армии Джека.

Счетовод был членом Бойни номер Девять?

Нет, нельзя отвлекаться. Я противостояла подростку с запредельной способностью к анализу. Он сумеет уклониться от всего, что я смогу против него применить.

Я снова воспользовалась баллончиком. На этот раз я прицелилась в двух парней, державших Ублюдка. Они не смогут уклониться, разве что вынуждены будут пожертвовать своим преимуществом. Они увернулись, и Ублюдок сумел встать на ноги. Он стал теперь в полтора раза больше, вдоль позвоночника выросли треугольники, как у стегозавра, морду покрывали шипы и колючки. Он зарычал, и звук этот не походил ни на рычание собаки, ни на рычание волка.

Теперь в бой вступили ещё двое парней, однако сейчас меня прикрывал Ублюдок.

Ровно до того момента, пока Александрия-Притворщик не схватила Охотницу и не швырнула в нас. Я, Голем, Рейчел и Ублюдок были впечатаны в стену массой собаки-мутанта.

Лун продолжал расти, трансформация продолжалась, его шея уже стала слишком широкой, чтобы противница могла обхватить её пальцами, однако он всё ещё не мог вырваться.

Он предпочёл другой вариант — поднял руку в сторону Доктора, Мантона, Счетовода и группы подростков. С руки полилось пламя. Всего долю секунды до того, как Александрия бросила его на пол и, не отпуская его шеи, ударом ноги вогнала в стену позади нас.

Бесполезно. Сибирь сумела защитить всех, предоставив им собственную неуязвимость. Ну и слава богу. Если бы он их сжёг, всё было бы напрасно.

Нужно не забывать о манерах Луна. Учитывать их. Он руководствовался некоторым подобием гордости, но это уже дважды едва нас не погубило.

— Мы… — заговорила я.

Лун, заревел, заглушая меня, и освободился от хватки Александрии. Не вырвался, а разорвал своё горло, яремную вену, жилы и даже трахею в яростной попытке обрести свободу.

Александрия развернулась, а Лун принял бойцовскую позу, заставившую вспомнить не мастера боевых искусств, а готового к нападению хищного зверя. Он припал к земле, грудь вздымалась, втягивая воздух через разорванное горло, взгляд прикован к противнице.

— Стоять! — выкрикнула Чертёнок.

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, кто это. Она стояла позади Доктора, прижимая к её горлу нож. Она потянула свою заложницу назад, пытаясь отдалиться от Сибирь.

— Если кто-нибудь из вас шевельнётся, ей конец. Всё это…

Счетовод выстрелил из оружия, спрятанного на уровне бедра. Создав искру, пуля ударила в потолок рядом с отверстием, через которое мы попали в помещение, затем рикошетом выбила оружие из руки Чертёнка.

— …бессмысленно, — закончила Чертёнок.

Сибирь прыгнула к Доктору, и положила руку на её плечо.

Снова драться. Я сжала кулаки. Как же глупо!

— Сын здесь, — выкрикнула я, воспользовавшись секундным затишьем.

Два слова изменили всё. Я заметила, как переменилось поведение Доктора, Счетовода и даже клона Мантона. Одна из самых могущественных в мире групп, во всех смыслах этого слова: и по грубой силе, и по политическому влиянию, и по знаниям… но они испугались.

Мне не нужно было их победить, требовался лишь шанс поговорить. И я его получила, теперь нужно было, чтобы они меня выслушали. Чем проще, тем лучше. Прямиком к делу.

— У нас нет причин доверять тебе, — сказала Доктор. — Мы уже встречались, Шелкопряд. Я в некотором роде уважаю то, чего ты достигла, но это не означает равной степени доверия. Ты опасна, и я не могу исключить вероятности, что это попытка убийства.

«Перевод: отрицание в чистом виде. Ты не желаешь поверить мне».

— Он наверху, и прямо сейчас он идёт сюда, — сказала я.

— Это… — начала Доктор, затем замолчала, словно обдумывая последствия, затем потрясла головой. — Это ничего не меняет. Я всё ещё не имею права доверять твоим словам.

Это звучало уже не как отрицание, а как откровенная подозрительность. Я уверена, это был шаг вперёд.

Вся окружающая конструкция затряслась. Я почувствовала, как помещение несколько накренилось.

Доктор взглянула вверх, затем пристально, сузив глаза, сверху вниз посмотрела на меня. Я впервые увидела её волосы распущенными, а не заколотыми палочками для еды или замысловатой булавкой.

— Я не знаю, что и сказать, разве что сообщить, что всё в полной жопе, — заговорила я. — Прежде всего, Сатир мёртв.

Александрия вздрогнула. Словно я дала ей пощёчину, и она сумела это ощутить.

— Вся его команда мерва, — взглянула я на неё. — Все ваши заключённые на втором, третьем и четвёртом этажах мертвы, или умирают прямо сейчас. Прочитай мои реакции, используй силу Александрии, скажи, говорю ли я правду.

— Боюсь, — заговорила Александрия не вполне своим голосом, — я не имел возможности настолько хорошо изучить этот аспект её силы.

— Всё в порядке, — сказала Доктор. — Я считаю, нужно ей поверить, а если это попытка убийства, я приму этот риск.

— Если бы это была попытка убийства, — заметила Чертёнок, появившаяся в дальнем конце комнаты, — я бы уже тебя прикончила.

— И кто же ты? — взглянула на неё Доктор.

Чертёнок вздохнула.

— Мы спустимся вниз, — решила Доктор. — Уильям, пожалуйста, поверни колонну, пока наши… гости приведут себя в порядок.

Мантон подошёл к вмонтированному в стену компьютерному терминалу, и начал набирать команды.

«Приведут себя в порядок». Будто не они только что избили нас.

Действия Мантона привели к видимому результату. Снова появилось ощущение, что помещение качнулось. Всё, на что я смотрела, было неподвижным, кроме разве что людей, пытающихся удержать равновесие. Однако мои непарачеловеческие чувства сообщали мне, что мы движемся.

Чувство исчезло. Рейчел приказала собакам встать, и мы попытались привести себя в порядок. Лун достиг какого-то среднего состояния между человеком и чудовищем. Он был от ног до головы покрыт металлической чешуёй, шея стала слишком длинной, а плечи — слишком широкими. Он приложил лапу к кровоточащей ране на горле. Судя её размеру, он должен был быть мёртв, однако его спасли регенерация и нечеловеческое строение тела.

Охотница, наконец, поднялась, и я получила возможность встать на ноги. Я ощутила тупую боль там, где скоро появятся синяки. Если, конечно, мне удастся достаточно долго прожить.

Снова раздался грохот, и ощущение, что помещение качается, вернулось. Чувство равновесия работало не вполне правильно. Мантон был здесь ни при чём, значит, видимо, Сын. Стальная колонна сдвинулась? Это его сознательное намерение, или результат других действий наверху?

Счетовод помог Окове подняться, и она отремонтировала свою броню, восстановив металл вокруг шеи. Она убрала зловеще острые шипы на коленях и в основании ладони, где она вырастила их, на случай, если ей придётся вырываться из его хватки.

Счетовод лишь улыбнулся, и прежде чем спрятать шариковую ручку в карман костюма, постучал ею по одному из шипов. По нижней части лица, видимой из-под визора шлема Оковы, было заметно, насколько она недовольна.

Юноши в рубашках занялись тремя заключёнными и двумя ранеными. Александрия оторвала толстую металлическую ножку от стола и с её помощью связала руки за спиной потерявшей сознание Траншеи, затем приподняла её и понесла.

— Прошу прощения, — обратился Счетовод к Рейчел, — за поведение моих клонов. Они созданы неточно, на основе не фактов, а слухов и догадок. Я был более вежлив в те времена, и более эффективен.

Рейчел лишь странно на него посмотрела, затем пожала плечами и прошла мимо.

Я была напряжена. Это было не только из-за боя, который только что завершился. Здесь мы могли получить ответы, но времени осталось так мало.

Я протянула руку. Из дыры в потолке на мою ладонь упал кристалл Цветочка с ножом внутри.

В другом конце комнаты Доктор набрала на клавиатуре код, а Сибирь поворотом колеса открыла бронированную дверь, и необычайно лёгким толчком распахнула тяжёлую металлическую створку. Клон это или нет, сила Сибири у неё была.

Сразу за открытой дверью лежал коридор, достаточно широкий, чтобы моя группа могли идти плечом к плечу вслед за прокладывающей путь группой Доктора. Все стены вокруг нас были заставлены пробирками. Они стояли на полках за металлической рейкой, удерживающей их на месте. Сначала располагались многочисленные пробирки одного цвета, следом — набор пробирок других цветов. Вот только почти все были пустыми. Только стекло, никакой жидкости внутри. Там же где содержимое было, проходящий сквозь них свет окрашивал противоположную серую стену тёмными разноцветными кляксами.

Но если сосчитать их, если использовать насекомых, чтобы определить, где было содержимое…

Сто или даже двести пробирок, всё ещё содержащих жидкости.

— Наш запас, — сказала Доктор, — почти полностью исчерпан. Мы предоставляли рецепты бесплатно, в надежде, что найдутся паралюди, способные нанести урон Сыну. Мы сохранили лишь неустойчивые составы.

— Неустойчивые могут оказаться полезными, — сказала я, оценивая общее число пробирок. Десятки тысяч. Они в прямом смысле покрывали стены по обе стороны коридора.

— Неустойчивые убивают три четверти принявших их людей, — сказала Доктор. — Либо приводят к созданию случаев пятьдесят три, непригодных к использованию.

— Ясно, — сказала я. — Значит, это неважно.

Каждая пробирка была подписана комбинацией букв и цифр и названием. Я прочитала надписи на тех, где всё ещё была жидкость.

Авангард. Авель. Агат. Алхимик. Алебастр. Альфа. Анклав. Апостроф. Астра. Атрибут.

— Как же много, — произнёс голос.

Шар, внутри которого сидела Света.

— Немало, — ответила Доктор.

— Все испытаны на людях? — спросила Света.

— Да, — согласилась Доктор.

— Вы знаете, я кое-что помню, — сказала Света. — Мне снится дом. Я была дочерью рыбака. Там были маленькие милые хижины с плоскими крышами, кирпичи из оранжевой глины на фоне серых скал. Сине-зелёные стёкла и океан. Там жило множество людей, и мне приходилось делить хижину с семьёй, братьями и сёстрами… но меня это устраивало. Там не было юношей моего возраста, которые могли бы взять меня замуж, а я не хотела ради поиска мужа переезжать, так что я оставалась сама по себе. Я рисовала и находила в этом умиротворение. Мне всё ещё нравится рисовать, это помогает мне расслабиться… но это трудно, потому что щупальца ломают кисти и карандаши. И после этого я уже не могу успокоиться.

— Мы создали тебе трудности, — сказала Доктор, даже не глядя на Свету. Лидер Котла шла быстрым шагом, скользя взглядом по рядам и столбцам пробирок.

— Я не могу вспомнить свой родной язык, Доктор. Я не могу вспомнить лицо папы, или мамы, или кого-то из братьев. Есть лишь лица, которые я вижу во снах. Каждое утро в больнице я просыпалась и пыталась что-то нарисовать, записать что-то в дневнике, и чувствовала такое волнение и панику, что в отчаянии всё ломала.

Доктор не ответила.

— Я знала, что рисовала раньше, но не могла найти стиль, которого тогда придерживалась. Мне снилась ночь, в которую вы меня забрали.

— Не я, уверяю тебя. Я посылала других.

— Вы послали за мной таких же как я. Случаев пятьдесят три. Клеймённых. Исчадий. Демонов. Вот как нас называют по всему миру. На улице шумел шторм, у меня был жар, они пришли и схватили меня, и всё, что я сумела понять, так это то, что старые истории не врут. И я сказала что-то, чего даже уже не помню. Вы забрали меня в лабораторию и вы… вывернули меня своей отравой, а затем забросили неизвестно куда, оставив достаточно воспоминаний, чтобы я понимала, что должна была быть человеком.

— Мы дали тебе второй шанс.

— Я его не просила.

— Вполне возможно, что шторм должен был разрушить твой город…

— Если бы вы спросили меня об этом, я бы не захотела от него сбежать.

— Или болезнь и голод. У твоего жара была какая-то причина.

— Я бы смирилась с этим. Вы не слушаете меня, Доктор!

Вспышка гнева. Из-за движений внутри сфера начала дёргаться.

— У нас есть более насущные проблемы, — сказала Доктор. — Я понимаю, что ты хочешь сказать, но сейчас не время играть в «что было бы если».

— Это не игра! — воскликнула Света, и гнев исчез так же быстро, как появился. — Я… я хочу сказать вам, что если бы вы хотя бы раз спросили, то я наверняка предпочла бы умереть. Я предпочла бы умереть, чем жить этой новой жизнью, которую вы мне всучили, и в которой я долгие годы случайно убивала людей, потеряла способность спать и пожирала бродячих животных, поскольку моё тело, а не мой разум решало, когда я буду есть…

— Я понимаю, — несколько раздражённо ответила Доктор. — Можешь обвинять меня. Проклинать. Расскажи мне, что за всё, что сделала, я попаду в ад. Когда всё закончится, я приму все наказания, которых заслуживаю, живой или мёртвой. Но в настоящее время, нам нужно найти решение.

— Вы не можете так поступать. Вы не можете отделаться только… словами и утешениями. Траншея рассказывала, что она начинала плакать каждый раз, когда шевелила рукой, потому что её сокрушающая всё вокруг сила, напоминала ей о том, кем она стала. Её способность напоминала, поскольку непрерывно сообщала об окружающей почве. Сталевар… он говорил, что ему кажется, что он сошёл с ума. Всё что у него осталось — это музыка. Это единственное, чем он может наслаждаться, ведь он ничего не чувствует. Он ничего не ощущает, даже когда я сжимаю его настолько сильно, что его тело сминается. А Добрый Великан…

— Ты собралась перечислять их всех? — жестко спросила Доктор. — Ты ждёшь извинений? Ты заявила, что слова тебя не интересуют. А поступок подойдёт? Может быть, мне стоит порезать скальпелем лицо? Изувечить себя, чтобы испытать то же, что и ты?

— Это даже близко не будет похоже на то, через что я прошла, — выплюнула Света. — Потому что у вас будет выбор, Доктор. Вы сделаете это осознанно. А ещё, потому что когда сюда доберётся Сын, мы все умрём, и вы проживёте с этим лишь несколько минут, а не лет.

— Тогда чего ты от меня хочешь? — спросила Доктор. Судя по тону её голоса, она была сильно раздражена.

Комплекс содрогнулся.

После грохота прозвучал тяжёлый удар. Насекомые сообщили мне, что источник шума находился в помещении, которое мы только что покинули. Настоящий водопад из обломков, металлического шлака и бетона.

Не прозвучало никаких приказов или сигналов, но мы все бросились бежать.

— Я хочу услышать своё имя, Доктор, — сказала Света. Ей не приходилось бежать, она не запыхалась, и голос оставался ровным. — Даже не то старое имя, которое вы стёрли из моей памяти. Скажите мне имя, которое вы сами мне дали, после того, как отправили на четвёртый этаж. Ведь вы именно так поступали с теми, кого изучали, верно? Или скажите мне, как я стала себя называть, после того как вы выбросили меня на улицу, в качестве дымовой завесы для Сына. Оно начинается на «С», если это вам поможет.

Ответа не прозвучало.

«Нам нужно выработать стратегию», — подумала я.

Но я не попыталась вмешаться.

— Перед тем, как отправить нас на третий этаж, вы стирали нам память, так сказала Трилистник. Так что некоторое время у меня был только номер. Скажите хотя бы этот номер. Скажите, что всё, что вы сделали со мной, имело какой-то смысл, что вы сделали это для чего-то. Что превращение в убийцу с чудовищным телом было достаточно важно, чтобы вы хотя бы меня запомнили!

— Нельзя достигнуть успеха, не потерпев некоторых неудач, — выдохнула на бегу Доктор. — Тебе не нашлось применения, ничего существенного, кроме повышенной выносливости. Но, по крайней мере, мы разобрались с одним из рецептов.

— Этого недостаточно!

— Он… — заговорил Счетовод.

— Не вы! — зашипела Света. — Вы, наверное, помните, но…

— Он здесь, — перебил её Счетовод.

Мы остановились и оглянулись назад.

Золотой свет озарил начало коридора, который на фоне сияющей фигуры казался более тёмным…

Сын.

Он двинулся в нашу сторону. Один шаг, второй.

Его взгляд был прикован к пробиркам.

Он коснулся одной из них, мягко, словно с любопытством.

— Ёбаный пиздец, — прошептала Чертёнок.

Мы начали медленно пятиться назад.

Сын потянулся и обеими руками взял пробирку. Я заметила, как кусочек рейки, удерживающей пробирку, упал на землю, отсвечивая золотым светом — Сын прожёг её в двух местах.

Он неподвижно смотрел на пробирку, лежащую в его ладонях.

— Что это такое? — спросил Голем. — В пробирках?

— Силы, — ответил Счетовод, ничего не прояснив.

Сын поднял голову и осмотрел бесконечные ряды, протянул руку к пустым бесцветным пробиркам, но не коснулся их.

Возможно, он чувствовал следы того, что в них содержалось?

Идти некуда. Траншея, возможно и могла бы выкопать путь на свободу, но в её плече была настолько большая дыра, что я могла просунуть в неё руку. Она пострадала то ли от падения Оковы, то ли её обезвредили люди Доктора. К тому же она была без сознания, да и будет ли она нам помогать?

Она была среди тех, кто пытался линчевать Доктора, так что, возможно, именно поэтому её пришлось нейтрализовать.

Привратник — тоже не вариант.

— Доктор, — сказала я. — У вас же нет сил, так?

— Нет, — сказала Доктор. — Но у меня есть corona pollentia.

— Что это значит? — уточнила я. — У вас могут появиться силы?

— Верно. Теоретически может произойти триггер-событие. И если кто-то, обладающий corona pollentia, использует рецепт, то возрастает риск девиации.

— Но с другими вы это делали, — пробормотала Света.

— Естественный триггер более соответствует природе индивидуума, — произнесла Доктор, игнорируя Свету. — Дополняет личность, соответствует нуждам конкретного человека и так далее. Лучше было оставить эту возможность открытой, и сохранить шанс в случае острой необходимости воспользоваться пробиркой.

— Полагаю, сейчас отличное время, — прорычал Лун. Из-за не до конца зажившей раны на шее голос стал необычайно тонким для такого огромного тела.

— Он не двигается, — заметила Канарейка.

— Он отвлёкся, — пояснил Счетовод. — Мы слишком незначительны в сравнении… с этим.

— Нужна исцеляющая сила, — сказала я, наблюдая, как Сын протянул руку к ещё одной пробирке. Он держал её вместе с той, с первой.

Я почти ощутила исходящее от него чувство. Смятение?

— Исцеляющих сил не существует, — ответила Доктор. Мы продолжали пятиться. — Если они и проявляются, то это чистое везение, счастливая случайность, что подобное свойство сумела проявить другая способность.

— Тогда сила технаря, — сказала я.

— Силе технаря потребуется время, — возразила Окова.

— Сила технаря может оказаться достаточно гибкой, чтобы решить сразу несколько задач, — сказала я. — Одна из которых — помочь нам убраться отсюда.

— Вероятно, — сказала Доктор. — Но хотела бы вам напомнить, что с вами произойдёт, если кто-то испытает триггер-событие, натуральное или вынужденное. Вас вырубит.

— Нас смогут тащить собаки, — сказала Рейчел.

— Это так, признаю, — ответила Доктор. Теперь, когда Сын не шевелился, мы старались двигаться быстрее. — Но есть и другой момент. Триггер-событие может привлечь его внимание.

«А значит, привести к нашей смерти», — подумала я.

— Давайте постараемся удалиться от этого существа подальше, — сказала Доктор. — Триста метров, кажется, достаточно безопасным расстоянием.

«Триста метров», — подумала я и уточнила:

— А это убежище настолько велико?

— Разумеется, — ответила Доктор. — Уильям?

— Доктор?

— Я хочу попросить тебя оставить здесь Сибирь. Посмотрим, сможет ли она нанести какой-либо ущерб.

— Да, — согласился Мантон.

Сибирь шагнула вперёд.

Мантон наклонился и поцеловал её в щёку.

«Нелепо. Наиграно. Всё то же самое, что Счетовод говорил о своих клонах».

Но меня устраивало, что на страже остался стоять кто-то, кем можно пожертвовать.

Мы повернулись и побежали, я оставила насекомых, чтобы наблюдать за происходящим — они облепили стены коридора вокруг Сибири и обратили свои органы чувств на золотого человека.

Я скорее догадалась, чем увидела, что он бросил пробирку. Она упала на пол и разбилась, содержимое заляпало пол и стену. Сын потянулся к следующей.

Через пару секунд он позволил упасть и разбиться обеим пробиркам в его руке. Он воспарил в воздух, перелетел растёкшиеся жидкости и приблизился к следующему ряду пробирок.

— Сюда, — сказала Доктор, когда мы добрались до следующего этажа. — Вот пробирки, которые мы пытались найти. Я поручила Контессе найти реципиентов для каждой из них. Я сохранила лишь три.

На столе стоял набор пробирок, а рядом с ним устройство, по всей видимости, центрифуга. Жидкости внутри были практически чёрными.

— Почему именно эти?

— В них присутствует чужеродный агент. Сущность видоизменяет каждую из сил, наделяя их определёнными ограничениями. Ни одна способность не может по-настоящему на него воздействовать, ни одна сила не может пересечь установленные им границы между измерениями, или серьёзно повлиять на другие силы. Элементы этих пробирок не подвергнуты подобным изменениям, в них лишь добавлены сопутствующие способности или дополнительные силы. Силы полученные при помощи этих пробирок не вынуждают реципиентов забывать видения. Один из таких реципиентов — Эйдолон. Остальные — особые девианты.

— Особые девианты, — повторила Света.

— Мне нужно разбавить раствор, иначе я никому не смогу помочь. Рецепт Баланса, Счетовод?

— Где? — спросил тот.

— Холодильник, — ответила она, затем склонилась над столом, рассматривая пробирки. — Особые девианты. В некоторых лишь следовые количества чужеродного элемента, которые мы сумели выявить, вторые обладают известными свойствами. Что касается остальных… вероятно, они содержат некоторую часть, и мы этого не осознали или не смогли это подтвердить. Девианты вроде нашей подруги в сфере…

— Света, — сказала Света. — А вы, после того, как я отказалась выбирать себе имя, назвали меня Гарротой. Я была реципиентом один-шесть-один-шесть. И я вам не подруга, Доктор. Мне нравится находить в людях лучшее, но я думаю, в вас не осталось ничего хорошего.

— Света, — произнесла Доктор. — Девианты вроде Светы встречаются нечасто, особенно в присутствии формулы Баланса. Особые девианты это подвид внутри подвида, физические мутации, которые уходят далеко за пределы любой конкретной отправной точки, которую можно встретить здесь, на Земле.

— Почему? — спросил Голем.

Доктор взяла у Счетовода пробирку с прозрачной жидкостью. Она использовал зажимы и воронку, чтобы перелить её содержимое в пробирку с чёрной жидкостью. Хотя обе пробирки были практически полными, смесь не перелилась через край. Цвет изменился, теперь он был тёмно-красным.

Она развернулась и вложила пробирку между двумя резиновыми креплениями. Затем нажала кнопку на краю стола, и тот начал вибрировать.

— Две минуты. Лучший результат сразу после смешивания, чтобы слои не успели разделиться. Уильям? Что происходит?

— Он летит вниз по коридору и бросает пробирки на пол.

— Время?

— С учётом скорости передвижения… Я бы сказал несколько минут. Три или четыре.

— Мы закончим смешение, затем сбежим, — сказала Доктор и уставилась на пробирку. — Ты хочешь мести, Света? Возможно, это самое близкое, на что ты можешь рассчитывать. У меня не осталось выбора, а шансы на то, что произойдут физические мутации необычайно высоки, даже с учётом формулы Баланса.

— Вы постоянно это упоминаете, — сказала я. — Что это такое?

— Мы полагаем, что она даёт результат противоположный действию чужеродного агента. Одна сила или набор сил заранее настроенные сущностью специально для людей. Подмешивая её в пробирку, мы копируем это конкретное свойство, снижаем вероятность физических изменений для каждой дарованной нами силы. Человечность сохраняется, шансы девиаций снижается.

— Вы нашли способ объединять силы, — сказал Голем.

— В каком-то смысле, — ответила Доктор и тяжело вздохнула. — Вы не случайно пришли сюда.

— Да, я пришла не случайно, — ответила я. — Мы пришли. Ради ответов, ради информации о сущности, и потому что, если мы хотим победить Сына, нам нужен Привратник.

Доктор взглянула на Привратника, который висел на руках у двух Предвестников.

— Мы надеялись использовать Привратника совместно с Хонсу, в качестве мобильной силы, которая может безопасно оказывать давление на сущность.

— У вас было просто безумное количество планов, — заметила я.

— Совершенно верно. Я могу рассказать о них или ответить на вопросы. Какая информация тебе нужна, Шелкопряд? Какая информация о сущности сможет привести нас к победе?

Я сглотнула и посмотрела на Доктора:

— Второй триггер.

Доктор нахмурилась.

— Очень многие спрашивали меня об этом. Это надежда на проявление новых сил, которая встречается слишком часто, но также слишком часто приводит к разочарованию.

— Почему?

— Когда силы впервые проявляются, они получают набор ограничений. Тех самых ограничений, которые я надеюсь обойти или отбросить при помощи чужеродного агента, — Доктор постучала пальцами по столу. — Агент — или сила — ищет способ защитить хозяина, не дать ему навредить самому себе. Всё производится очень грубо, ограничения применяются широкими, общими мазками. Не каждый агент способен проявить должное внимание, а те, которые могут, я полагаю, увеличивают количество ограничений. После второго триггера, агенты обращаются вовне, вступают в контакт с другими агентами, образуют подобие сети и используют коллективные знания, чтобы уточнить ограничения, призванные защитить хозяина.

— Значит, это всегда связано с другими паралюдьми?

— Не всегда, но часто. Обстоятельства обычно должны соответствовать первоначальному триггер-событию. А конечная сила игнорирует установленные ранее ограничения.

Тряска аппарата начала замедляться.

— Вы связаны со множеством могущественных паралюдей, — сказала я. — У вас есть способ создавать вторые триггер-события?

— Мы создавали их в прошлом — с различной степенью успешности — для очень немногих клиентов. Немногих, потому что с учётом необходимых временных затрат и требуемых приготовлений, мы установили непомерно высокую цену. Гораздо большее число клиентов погибло в попытке собрать требуемую сумму, чем действительно прошло через процедуру.

— Уловка двадцать-два, если пожелаете, — сказал Счетовод. — Если у вас достаточно сил, чтобы собрать сумму, значит, вам не нужно второе триггер-событие для успешного ведения дел. Если же вы в нём отчаянно нуждаетесь, то и денег у вас нет.

— У меня создалось впечатление, что вы не слишком много внимания уделили этому вопросу, — сказал Голем. — почему нет?

— Потому что снижение установленных ограничений создаёт чуть менее ограниченную силу, в то время как нам требуются способности без каких-либо ограничений. Нам требуется найти рецепт, который содержит пригодную к использованию силу, и одновременно содержит целый, незапятнанный чужеродный элемент, и кроме того, нам необходим носитель — человек, не повреждённый духовно, психологически, эмоционально или физически. Таким был Эйдолон, но он обладал фатальным дефектом.

Я закусила губу и кивнула.

— Нам нужно идти, — сказал Доктор. — Где сейчас Сын?

— Всё ещё наверху, — сказал Мантон и указал на потолок, в дальний правый угол. — Он неподвижен. Он снова берёт в руки пробирки.

— Сюда, — кивнула Доктор. — Пройдём немного вниз, и я приму рецепт. Если повезёт, мы получим оружие или путь отсюда.

— А что насчёт этих пробирок? — я показала на оставшиеся.

— Эти силы не помогут.

— Если они особенные, если они могут дать нам ответ…

— Эти силы слабы, — сказала Доктор. — Чужеродные, да, но слабые. Когда мы их испытывали, то получали защитную силу, использующую искажение пространства, и силу, позволяющую владельцу автоматически захватывать разум парачеловека, его тело и силы после своей смерти. Я выбрала рецепт, который может дать способности к нападению или к перемещению, а возможно, и к тому, и к другому одновременно.

Она ввела код на двери, и Уильям Мантон начал открывать её. Ещё одно колесо.

— Что случится, если средство выпьет человек с силами? — спросила я.

— Абсолютно ничего, — ответила Доктор. — Поверьте мне, я пыталась скрестить натуральных кейпов и кейпов Котла. Всё равно что пить воду — эффект тот же.

Я кинула, но не отвела взгляда от стола.

— Ты надеешься усилить свои способности? Или способности всех здесь присутствующих? — спросила Доктор.

— Да, — ответила я.

— Вниз, — сказала она. — Мы посмотрим.

Я кивнула и использовала реактивный ранец, чтобы быстрее спуститься по лестнице.

Всё время вниз, непрерывный спуск.

— Он идёт, — сказал Мантон. — Не осталось ничего, что могло бы его замедлить. — Сейчас я… Сибирь будет драться.

Доктор кивнула.

Я ощутила, как двое противников встретились. Сибирь бросилась вперёд. Сын проигнорировал её.

Сибирь врезалась в него. Её тело пересекалось с телом Сына. Словно схватка двух призраков.

Сплетница сказала, что он залечивает ранения быстрее, чем они появляются, настолько быстро, что мы не успеваем этого заметить.

Если это было так, значит Сибирь наносила немыслимое количество ущерба. Она прошла насквозь, а когда вынырнула с другой стороны, за ней полетели сверкающие пылинки. Она остановилась и развернулась.

— Пересекайтесь с ним, — сказала я. — Это выжжет его резервы.

Мантон кивнул.

— Счетовод, — сказала Доктор.

— ЭМ-сканер?

— ЭМ-сканер.

Счетовод нырнул в боковой коридор.

— Вот и всё, — сказала Доктор и указала вниз. — Последняя комната. Самая нижняя точка комплекса.

Я видела вход на пролёт ниже. Тяжёлая металлическая дверь.

— Значит, это тупик, — прогрохотал Лун.

— Блядь, — воскликнула Чертёнок, — Блядь, ёбанный нахуй, блядь!

Мы подошли к двери и Лун положил лапы на колесо двери. Он уже начал крутить его, когда появился Счетовод с двумя слегка напоминающими вёсла стержнями в руках.

Мантон взял одно из вёсел.

Сибирь стояла прямо в центре Сына, их тела пересекались. Если её присутствие уничтожало его тело, то каждую долю секунды он терял пятьдесят с чем-то килограммов плоти. В зависимости от скорости регенерации, это могли быть просто огромные количества. Пусть его сила станет слабостью.

Но ему, кажется, было всё равно. Он просто парил, повернувшись спиной к двери, через которую мы спустились вниз, и смотрел на ряды пробирок. Ему чихать было на то, что Сибирь пыталась его уничтожить.

— Ему всё равно, — пробормотала я.

Доктор и Счетовод посмотрели вдоль стержня в руке Мантона. Они явно его калибровали.

— Сыну всё равно, что Сибирь разрушает его, — пояснила я.

— Разумеется, ему всё равно, — сказала Доктор. — Он пришелец. У него нет человеческих чувств.

— Он сила природы, — добавил Счетовод.

Я покачала головой.

— Нет. Человеческие чувства и делают его опасным. Без них, он стал бы расплывчатой угрозой, где-нибудь через триста лет в будущем. Но он в отчаянии, пытается найти себя, и именно поэтому он опасен.

Счетовод провёл жезлом над моей головой и помрачнел. Затем провёл им над своей собственной головой, и вгляделся в экран. Проделал то же самое с Доктором. Наконец попытался исследовать Луна, но тот отмахнулся от устройства.

— Прежде всего, он пришелец. Недоступный для понимания, — сказала Доктор, не отрывая взгляда от пробирки. — И мы можем победить его — если это вообще возможно — только, используя чужие, недоступные для понимания методы.

— Дверь заклинило, — сказал Лун.

— Опорная часть колонны передаёт часть нагрузки на конструкции этой части комплекса, — заметил Счетовод. — Если бы позволили мне…

— Я знаю, — прервала его Доктор. — Если бы я позволила тебе участвовать в разработке проекта… но в то время ты был новым членом команды. Я не могла настолько сильно тебе доверять.

Счетовод кивнул, принимая заявление как данность.

Лун навалился на дверь, прилагая всё свою нечеловеческую силу. Дверь даже не шелохнулась.

— Подержи её, — сказала Александрия.

Лун взял тело Траншеи.

Александрия надавила на дверь. По потолку прошла трещина, на нас посыпалась пыль.

— Деформация опорных конструкций, — сказал Счетовод. — Если мы откроем дверь, то стена обвалится.

— Это меня не беспокоит, — заявил Лун. — Отойдите подальше, и я сделаю новый проход.

Голем покачал головой.

— Да, но сколько времени это займёт? Мы не можем себе этого позволить.

Доктор смотрела на пробирку.

— Если мы собираемся победить, — сказала я. — То я хочу, чтобы это было благодаря нашей собственной силе, а не какой-то недоступной для понимания. И я прекрасно знаю, насколько это пошло это звучит.

— Превосходное замечание, — прокомментировал Счетовод. — Но боюсь, что сила, которую ты пытаешься получить, тебе недоступна, Шелкопряд.

Я посмотрела на него.

— Или точнее, она уже тебе доступна. Ты не можешь пройти второе-триггер событие, потому что оно у тебя уже было, — сказал он.

Я моргнула.

— С учётом сигнатуры, вполне вероятно, что оба триггера произошли в быстрой последовательности. Так случается. Ужас появления сил вызвал второй триггер.

— Нет, — воскликнула я. — Должно же что-то быть!

— Если что-то и есть, то это не второй триггер, — возразил Счетовод. — Я могу проверить твоих союзников, но вряд ли нам удастся сделать что-то ещё. Обычно мы полагались на Контессу, которая способна была создать требуемую для второго триггера ситуацию.

Я кивнула, неспособная ничего ответить.

— Мне жаль, — сказала Чертёнок.

Я покачала головой. Я возлагала на это слишком много надежд, несмотря на данное себе обещание, что не стану этого делать.

Позади меня Доктор вынула из пробирки чёрную резиновую пробку.

В то же мгновение рядом с нами появилась Сибирь.

— Он, наконец, начал действовать и ударил мою Сибирь.

Я чувствовала Сына наверху. Он озирал коридор с пробирками.

Затем протянул руку и вспыхнул золотой свет. Он просто мигнул, но был настолько ярким, что мне показалось на секунду, что я увидела его своими собственными глазами.

Все пробирки одновременно разбились.

Стекло и пролитые жидкости застилали пол. Насекомые по всему коридору утопали в каше.

Сын начал двигаться в сторону нижнего этажа, убивая насекомых, которых касался.

Насекомые ощутили, как Счетовод бросил стержень. Тот покатился по ступеням ниже.

— Сломан.

Сломан?

Лун создал пламя, чтобы мы смогли что-то разглядеть.

Там стояла Доктор. Её ладони, только что державшие пробирку, были искалечены, из раны на горле сочилась кровь.

— Твои руки… — произнёс Мантон.

Она покачала головой.

— Ца… царапины.

Повисло молчание.

— Вы успели что-то выпить? — спросила я.

— Почти ничего, — покачала она головой.

Я посмотрела на лестницу. Может быть, можно слизать?

Нет. Когда-то об этом говорили то ли Толкач, то ли Тритон. Когда я впервые увидела пробирки.

И она говорила, что нам нужна вся сила целиком. Сможет ли половина дозы дать половину силы? Или искажённую силу?

Оставалось лишь гадать.

— Ладно, — сказала я. — Сибирь… сделай нам проход сбоку от двери.

Мантон кивнул, словно я обращалась к нему. Сибирь подошла к стене, и её сила разрушила камень. Остальные отступили повыше, по направлению к Сыну.

— Народ! — воскликнула Чертёнок.

Лун повернулся и осветил её.

В руках у Чертёнка была сфера со Светой. Всю поверхность покрывали трещины, и с каждой секундой их становилось больше.

— Лун! — я вытащила запечатанный в кристалл нож.

Он взял его рукой, едва не испепелив меня жаром пламени, которое секунду назад окружало конечность, разломал кристалл и поморщился, когда нож отхватил коготь на его большом пальце.

Я осторожно взяла нож, выключила его, чтобы убрать дизинтегрирующий эффект, затем снова включила.

Четыре полные секунды. Калибровка не работала, устройство засорилось. Не удивительно.

— Наполовину готово, — сказал Мантон. — Признаков обрушения нет.

На вершине лестницы появился Сын.

Нам некуда было бежать.

— Третий триггер, — сказала я. — Он вообще…

— Нет, — ответила Доктор.

— Должен быть способ!

— Его нет, — ответила она. — Всё что есть — ваши силы, ничего более.

— Ладно, — ответила я.

— Эй, — воскликнула Чертёнок. — У нас здесь обосралась не только твоя сила!

Сфера дёрнулась, трещины стали расти быстрее.

Затем она разломилась.

Света упала на землю и развернулась. Щупальца поползли вверх по лестнице, обвивая Сына.

— Сосредоточься на нём, — бормотала она. — О господи, сосредоточься на нём. Только он и я, никого здесь больше нет.

Остальные бросились в туннель. Рейчел, Чертёнок, Канарейка, группа Доктора…

— Не могу, — сказала Света.

Доктор бежала к туннелю.

Щупальце обвилось вокруг одной из её окровавленных рук.

Доктор закричала. Я слышала, как сломалась кость, видела, как хлещет кровь из-под тонкого и острого как бритва щупальца.

Всё новые щупальца Светы разворачивались и вытягивались.

Каждое из них выбрало своей целью Доктора.

— Пришлось кого-то выбрать, — прошептала Света. — Не смогла сосредоточиться только на нём. Простите, но вы были лучшим вариантом.

Щупальца обвились вокруг тела Доктора.

Крики Доктора стали сдавленными.

Света обвилась вокруг неё, погребая женщину под слоем множества отростков, пока не превратилась в свернувшийся посреди лестницы кокон с лицом девушки.

Сын приближался.

Я оставалась на месте, формируя клоны-обманки. В прошлый раз это не сработало, но…

Ничего. Он прошёл мимо них.

Я перехватила нож и, стоя у него на пути, подождала, когда он окажется ближе. Я полоснула по горлу, провела лезвием по груди.

Поднялся дым, в таком количестве, что я и представить себе не могла.

Он оттолкнул меня в сторону.

Направляясь к двери.

Я осознала, что сейчас произойдёт. В голове шумело, но используя рой, я выкрикнула предупреждение, сказала им убраться с дороги.

Я протянула руку и схватила Свету за лицо, за место, откуда исходили все щупальца. Поступок, продиктованный паникой. Я ощутила как щупальце или два обвились вокруг моего предплечья. Ладонь и рука исчезли.

«Я только получила новую руку», — ошарашенно подумала я.

Сын прошёл сквозь дверь, ту самую дверь, которая держала на себе потолок.

Света отпустила Доктора, и я ощутила, как мимо меня скользят щупальца, выхватывая из воздуха насекомых. Затем они прыгнули и ухватились за дверь на вершине лестницы.

В следующее мгновение нас обоих рвануло к двери, практически метнуло. Я использовала летательный ранец, чтобы остановить полёт, чтобы не разбиться насмерть, однако Света поглотила большую часть удара, а затем растянула щупальца в стороны, обвивая окружающие предметы.

Потолок рухнул. Целая секция фундамента, очевидно повреждённая то ли в результате падения, то ли из-за наличия каких-то дефектов.

Пыль осела.

И я увидела то, ради чего пришёл Сын.

Его партнёра.