К тому времени, как мы закончили, дождь заметно поутих и лишь едва моросил.

Моё немного потрёпанное платье лежало на полу, там, где я бросила его вытерев им грязь, штукатурку и опилки с того места, куда мы легли. Я отряхнула его, призвала рой и позволила насекомым проползти по моему телу, очищая грязь с кожи. Они поднялись по шее к волосам, затем единой массой просочились сквозь них, приводя их в порядок своими телами и жвалами. Остальные спустились по рукам, забрались на платье и проделали то же самое с тканью.

Я почти закончила, когда увидела, что на меня смотрит Брайан.

Я приподняла бровь, и он слегка улыбнулся, покачал головой и переключил внимание на свой костюм.

Надевая платье, я сама взглянула на Брайана. Он стоял в одних леггинсах и сейчас засовывал руку в рукав. Я увидела его обнажённую грудь — Брайан ещё не застегнул молнию костюма на груди. Плавно двигавшиеся мышцы, линии его тела… Я почувствовала боль, но не потому что моё сердце было разбито. Это была гораздо более приземлённая боль утраты.

Чёрт возьми, я хотела его. Хотела прочувствовать его всего. Я хотела смотреть на него, целовать его тело и чувствовать вкус пота на губах, вдыхать его запах, слышать его голос и шуршание кожи. Вновь ощутить его теплоту и всё его тело: сильное, но податливое.

Но это ни к чему не приведёт. У наших отношений нет будущего, и если цепляться за эту идею, можно только всё испортить.

Уже несколько минут мы ничего не говорили. Я боялась нарушить тишину неуклюжими и бесполезными словами, и не могла придумать ничего связного, но и не хотела оставлять его так, что он мог бы подумать, что я несчастлива или смущена.

Он всё ещё натягивал верхнюю часть костюма, когда я приблизилась, встала на цыпочки и чмокнула его в щёку.

Брайан так ничего и не сказал. Я взяла сумки, собрала бумаги, папку с работой Баланса и брошюру, которые дала нам Цитрин, и быстрым шагом спустилась по лестнице на улицу.

Когда я вышла со стройплощадки и направилась в верхнюю часть центра, свистеть мне вслед было уже некому. Когда пошёл дождь, большинство строителей перебрались внутрь, а те, кто остался снаружи, были сосредоточены на работе, и не обращали внимания на мокрый, шумный, ущербный мир вокруг.

Мелкая морось дождя раздражала. Дело было даже не в сырости, и не в том, что на опустевшей улице я стала слишком заметна. Лило не так чтобы сильно, ровно настолько, чтобы было неуютно, но раскрыв зонт, будешь выглядеть глупо.

Впрочем, не самая большая из моих проблем. Не замедляя шага, я сплела руки над головой и с наслаждением потянулась. Это было приятное ощущение.

Уже давно я перестала понимать, что именно чувствую. Но теперь всё было кристально ясно. Потеря. Разочарование. Облегчение.

И всё же, когда я зашла в автобус, чтобы добраться до своей территории, то чувствовала себя на удивление бодро. Мне пришлось снять шляпу, чтобы не задевать ею окружающих людей, и я ощутила себя очень заметной в толпе, с мокрыми кончиками волос, без головного убора, в легкой, слегка потрёпанной одежде праздного туриста.

Я прошла к пустым местам в задней части автобуса и отметила, как один из мужчин тридцати с чем-то лет уставился на моё лицо, когда я проходила мимо. Он был в компании двух-трёх друзей. Все они были одинаково загорелые и одеты так же, как те парни со стройки. Рабочие. Чтобы иметь представление о его движениях и о том, что он делает, я направила к нему несколько комаров, по одному на каждое колено и локоть.

Благодаря этому, я получила общее представление о его действиях: он наклонился к одному из друзей, дёрнул того за руку и сказал что-то, чего я не смогла услышать.

Чёрт.

Хотя сейчас это было уже не так важно. Если бы кто-то заметил, как я выхожу со своей территории на встречу с Цитрин, это могло привести к неожиданному появлению героев и срыву переговоров. Сейчас такой опасности нет, но всё равно неприятно.

Я села на угловое место и положила рядом с собой сумки. Они были наполнены опасными насекомыми, неподалёку находилась ручка экстренного открытия дверей, и, на случай, если дела обернутся совсем плохо, у меня было наготове оружие.

Четверо мужчин подошли ко мне, а я продолжала смотреть в окно, изображая отсутствие интереса.

Все крепкие и высокие, они расселись вокруг, отгородив меня от остальных пассажиров автобуса. Тот, который первым меня заметил, посмотрел мне в глаза. Я встретила его взгляд, и он коротко кивнул. Затем отвернулся и стал нарочито смотреть в другую сторону.

Я не совсем понимала, как мне на это реагировать. Похоже, что это было сделано в моих интересах. Я была признательна за их намерения, но не получалось ли так, что они считали меня девочкой, которой нужна защита? Или меня больше беспокоило то, что мне давно стоило принять душ, а они сидели чересчур близко?

«Не помешали бы водительские права, — подумала я. — И машина».

Я немного улыбнулась мысли о том, что могла бы купить Фольксваген Жук. Это было бы глупо, непрактично и слишком уж показушно. Во всех отношениях лучше был минивэн.

Хотя я могла бы купить и несколько машин. Жука, минивэн, лодку… да даже вертолёт, если предположить, что Атлант долго не протянет.

Нет. Кажется, я замечталась. Но всё равно это были приятные мысли.

Автобус остановился на конечной остановке, там, где раньше был паром. Люди из моего самозваного эскорта вышли одними из последних и, уходя, даже не взглянули на меня. Я была последней, кто покинул автобус.

Я направилась в глубину своей территории. Шляпа всё ещё пряталась в сумке, мягкий дождь смачивал мои волосы и покрывал бисеринками кожу. Мой эскорт ушёл в сторону ближайшей стройки, но здесь, на моей территории, меня начинали узнавать, и каждый, узнавший меня, привлекал ко мне внимание остальных. Группы людей расступались передо мной с уважением, страхом или со смесью обоих чувств.

Спешки не было, поэтому я решила сделать крюк, наблюдая за окрестностями через насекомых и проверяя, как повсюду обстоят дела. Заметной проблемой оставались крысы, которых после атаки Левиафана стало в несколько раз больше. Я сделала мысленную заметку разыскать и истребить всех найденных вредителей.

В результате затопления города, комары начали беспрепятственно откладывать яйца и размножаться, поэтому с ранней весны их стало невероятно много. Они были одним из тех видов, который я хотела держать подальше от людей. Я напомнила себе переселить их подальше от жилых районов. Они составляли значительную часть моего роя, ими всегда можно было пожертвовать, истратить до конца без риска нарушить местную экологию.

Я хотела, чтобы Броктон-Бей был в полном порядке. Это распространялось не только на людей.

Я зашла в кварталы, где нанесённый ущерб был самым значительным, и где ещё недавно шло строительство. Сейчас здесь всё было приведено в порядок. Этот район был когда-то промышленным, с широкими дорогами, способными переварить поток грузовиков с разгрузки кораблей, и мы постарались это сохранить. Даже боковые проезды, отмеченные знаками одностороннего движения, остались достаточно широкими, чтобы по ним могли проехать два грузовика. Но вместо старых обшарпанных складов и фабричных корпусов, здесь теперь возвышались симпатичные, чистые и аккуратные строения, отделанные белой или цветной светлой облицовкой. «Морские цвета» — так, я слышала, они называются. Тёплые и привлекательные цвета, которые перекликались с реконструируемой набережной, с тщательно очищенными пляжами и с самим заливом. Сейчас вода, отражающая небо, была серой, но в другую погоду она могла быть сияющей, звёздно-голубой.

Люди уже официально заселяли эти районы. Семейные пары, рабочие, люди с детьми. А ведь ещё недавно это были самые депрессивные и опасные части Броктон-Бей.

Я почувствовала некоторое раздражение, заметив грубую имитацию моего знака на одном из новых домов — узкой голубой многоэтажке. Я требовала, чтобы граффити были незаметными, и говорила людям, работавшим на меня, что, во избежание путаницы, никому не следует бездумно ставить эти знаки. Моя эмблема — жук с расправленными крыльями — отмечала собой стены и указатели, в основном на зданиях, которым ещё предстояло уделить внимание. Тем не менее, грубые копии встречались то тут, то там. Придётся удостовериться, чтобы кто-нибудь занялся этим вопросом и довёл мои слова до всех.

В течение всего моего пути через эти районы люди продолжали смотреть, пялиться на меня. Комары, которых я стягивала к себе, облепили меня плотной массой. Теперь меня было ни с кем не спутать. Прятаться не было нужды. Я приму меры до того, как герои сумеют что-либо сделать.

Ноги привели меня к тому, что стало в итоге импровизированным мемориалом. Вокруг возведённого ограждения кольцом лежали цветы и тому подобные вещи. В центре кольца располагался углублённый в землю приплюснутый шар. Здесь мы сражались с Левиафаном. Именно тогда была взорвана граната искажения времени, поймавшая в область своего действия трёх героев. Среди них был и Бесстрашный из Броктон-Бей.

Центр пузыря был настолько же недосягаем, насколько непреодолимой была сила Стояка, но эффект размывался к краям. Пыль и влага, захваченные поверхностью, двигались с ледниковой медлительностью и загораживали то, что находилось внутри. В одном месте даже отпечаталась ладонь там, где кто-то потрогал область, сдвинув пыль и капли воды и оставив за собой частички кожи. В других местах какие-то мудаки бросили несколько предметов. Монетки, палки. Всё это прекратилось, когда кто-то расчистил местность, и вокруг начали появляться цветы.

Были разговоры о том, чтобы покрыть её всю белыми лепестками цветов, чтобы она не торчала серо-коричневым яйцом, но большинство захотело оставить её как есть, укрыв её пузырём или кровлей, чтобы дождь и пыль могли со временем упасть, а люди смогли разглядеть внутри трёх героев, какими они были в тот момент, когда были пойманы — подброшенные взрывом в воздух, фактически отдавшие в это мгновение свои жизни ради города и всего мира.

Вся площадка была окружена зданиями. Но в схватке с Левиафаном им был нанесён слишком большой урон, чтобы оставить их стоять, и я дала проектировщикам специальный заказ на их реконструкцию. Новые проекты были сделаны так, чтобы вокруг пузыря оставалось свободное место. Город потом сам решит, что с ним делать, я же сделала что смогла с его окружением.

Я порылась в одной из сумок, достала маленький букет и положила его снаружи рядом с ограждением, добавив его к остальным бесчисленным проявлениям признательности: письмам, цветам, пластиковой фигурке, постеру с Бесстрашным, на котором было написано что-то неразборчивое.

Город потихоньку излечивался, но шрамы оставались. Некоторые были маленькими, как этот. Другие были не так малы: место в центре, названное «Шрамом», или озеро, созданное Левиафаном. Ещё очень долгое время они будут напоминать о себе живущим здесь людям. «Шрам» был заключён в приземистое, зигзагообразное сооружение без окон. Озеро, скорее всего, оставят как есть, пока город не найдёт ему лучшее применение. Ни то ни другое не вызывало приятных мыслей, как из-за создавших их событий, так и из-за их будущего.

Я могла только надеяться на то, что нам повезёт, и будущие события оставят лишь шрамы и неприятные воспоминания.

На полпути к своему логову я почувствовала присутствие незваных гостей. В одно мгновение мои нервы напряглись до предела, и вперёд метнулись насекомые, чтобы насколько было возможно незаметно исследовать происходящее.

Я думала о Левиафане, разрушившем эту территорию, об атаках Манекена и Ожог.

Но сейчас здесь были герои.

Я позволила себе немного расслабиться, и выждала некоторое время, чтобы максимально успокоиться. Затем я возобновила шаг.

На скамейке под карнизом сидела Кукла. Мисс Ополчение с бутылкой воды в руках опиралась на стену справа от неё, невдалеке смотрела на строящееся здание Флешетта. Мои люди держались поодаль, настороженными взглядами неуверенно разглядывая героев. Они не были уверены в том, разгорится ли сейчас сражение, или им можно продолжать работать, так что они и не уходили, и толком не работали.

Люди первыми заметили моё появление. Мисс Ополчение, кажется, уловила реакцию толпы ещё до того, как я появилась в её поле зрения. Она выпрямилась, и в её руке возникла винтовка.

Флешетта краем глаза заметила её движение и повернулась ко мне с арбалетом в руках.

Никто не направил оружие на меня. Хороший знак.

— Вы на моей территории, — сказала я, когда подошла достаточно близко.

— Видимо, да, — сказала Флешетта без выражения. — В этом городе куда ни пойди, обязательно зайдёшь на чью-нибудь территорию.

Мисс Ополчение строго посмотрела на неё.

— Нас пригласила Кукла.

Я взглянула на Куклу, которая всё ещё сидела на скамейке, держа на коленях тряпичную игрушку.

— Было бы лучше, если бы она сначала спросила меня, но ладно.

— Мы хотели поговорить, — сказала Мисс Ополчение.

— Ага, — сказала я. — Потому что ведь именно такой подход так хорошо работал последние несколько дней? Или вы всё пропустили? СКП раскрыла меня.

— Я в курсе, — сказала Мисс Ополчение. — Я была там, когда принимали решение. И я была против, хоть это ни на что и не повлияло.

— Чтоб вы знали… — сказала я и позволила насекомым выползти из-под одежды и покрыть руки и ноги, подняться по шее и окружить края лица. На мне не было костюма, но вместо брони я могла использовать устрашение. — Вы задержитесь здесь очень ненадолго. Я в любой момент могу попросить вас уйти. Вам выбирать, пройдёт ли это мирно, или мне придётся выдворять вас.

Я заметила, как напряглась Флешетта.

— Мы не ищем драки, — сказала Мисс Ополчение.

— Хорошо, — сказала я. Дождь всё ещё моросил, и улица была мокрой. Не затопленной, но мокрой настолько, что мне не хотелось опускать сумки на землю. Я зашла под козырёк и поставила их на сухое место. Затем сложила руки на груди: — Сдайте оружие.

— Нет смысла отдавать тебе моё, — сказала Мисс Ополчение. — Я могу в любой момент призвать его обратно, превратить во что-нибудь другое и пристрелить тебя прежде, чем ты отреагируешь.

— Всё равно, — сказала я ей. — Это символический жест. Пожалуйста, сдайте оружие.

Она пристально посмотрела на меня, затем на оружие. Оно мигнуло и превратилось в армейский нож. Она подбросила его в воздух, поймала за лезвие, подошла ко мне и протянула его ручкой вперёд.

Я взяла клинок, и готова была поклясться, что почувствовала, как он завибрировал от моего прикосновения.

— Он живой.

— Да, — сказала Мисс Ополчение. — Это часть меня.

Часть её как… часть её разума? Или это её пассажир?

Я почувствовала, что мне следовало сказать что-то в ответ, но решила сосредоточиться на более насущных делах. Со стороны смотрели люди.

— Флешетта. Твой арбалет, — сказала я.

По сравнению с Мисс Ополчение она проявляла намного меньше энтузиазма. Она посмотрела на свою начальницу и получила в ответ кивок.

Флешетта опустила арбалет на землю ровно посередине между мной и Мисс Ополчение, затем отошла.

Готова была поспорить, что у неё осталось другое оружие, но полное её разоружение не стоило моих усилий.

— За тобой будет должок, — сказала Флешетта Кукле. Та не ответила, уткнувшись взглядом в землю.

— Должок? — спросила я.

— Я была дома и пришла только потому, что она попросила. Сейчас, наверное, уже вышло время отдыха. А когда мы пришли, тебя и близко не было. Мы ждали двадцать минут.

— Я бы пришла пораньше, если бы меня кто-то предупредил, — сказала я.

— Я не хочу, чтобы в мой выходной случилось что-нибудь ужасное, — сказала Флешетта. — Вот и всё, что я хочу сказать. Я не в восторге от этой затеи.

— Ты ходила по магазинам? — спросила Мисс Ополчение, словно пытаясь сменить тему или отвлечь меня от Флешетты. Когда я посмотрела в её сторону, её брови выражали некоторое удивление.

— Я больше не могу ходить по магазинам, — сказала я. — Не хочу показаться грубой, но лишнее напоминание об этом ничему не поможет.

— Ты расстроена, — сказала Мисс Ополчение. Прежде чем я смогла придумать ответ, она добавила: — Есть из-за чего.

Я ненадолго закрыла глаза. Когда я задала свой вопрос, он прозвучал почти раздражённо:

— Почему вы здесь?

— Пришли первые отчёты с той стороны портала, и они обнадёживают.

Я кивнула.

— Пресная вода, древесина. Геологические изыскания свидетельствуют о месторождении руды, и всё это в непосредственной близости от портала. Растительная и животная жизнь, похоже, развивалась примерно параллельно с нашей. По всему земному шару обнаружены признаки ранее существовавшей человеческой цивилизации, но никаких людей мы засечь не смогли. Точка расхождения, видимо, находится около пяти тысяч лет назад. Несколько команд изучают и анализируют поселения людей, ищут причины вымирания. Скоро нам пришлют полные отчёты, и мы полагаем, что через несколько дней сделаем официальное заявление.

— Приятно слышать, — сказала я, хотя и не упомянула, что у Сплетницы были там и свои команды. Если бы она не страдала сейчас от тяжёлой мигрени, то, возможно, уже сообщила бы мне подробности.

— Даже если окажется, что в другом мире свирепствует чума, паразиты или другой враждебный фактор, всё равно, один только общий объём ресурсов другой стороны делает портал крайне ценным. Я думаю, можно утверждать, что с того момента, как разлетятся новости, Броктон-Бей станет богатым городом.

Я медленно кивнула.

— Ты как будто не удивилась.

— Ожидала чего-то подобного, — сказала я. — Полагаю, это означает, что вы хотите поговорить со злодеями, которые на данный момент контролируют преступный мир этого почти-уже-богатого города.

— Дракон и Отступник прибыли в Броктон-Бей с намерением составить план и заключить соглашение между вашей и нашей группами. Я подозреваю, что у Дракона уже были предположения и о новом мире, и обо всём, что за этим последует.

— Только по дороге всё пошло наперекосяк, — сказала я.

— Да. Но с другой стороны, всплыли кое-какие подробности, которые подтвердили то, о чём ты говорила раньше. О кое-каких событиях.

Я посмотрела на Флешетту. Я подсказала ей, как найти браслет. Ещё был вопрос о ведущих героях Протектората и разоблачении Котла. Я не была уверена, что Флешетта в курсе насчёт последнего.

— Ты проверила браслет? — спросила я Флешетту.

За неё ответила Мисс Ополчение:

— Меня оповестили о предполагаемом перемещении технарского изделия, и я провела расследование на предмет возможной контрабанды. Оказалось, что это Флешетта исследовала устройство. Мы вместе связались с Отступником и получили ответы гораздо быстрее и проще.

— Он был твоим другом.

— Коллегой и другом, да. Мы были очень хороши, каждый в своей области. Он сказал, что ему жаль, что он не может присутствовать на этой встрече. Он… он сейчас занят. Флешетта, Отступник и я долго и подробно обсуждали этот вопрос, однако ни к чему не пришли. Мы только осознали, что ситуация сложная и легких решений нет. А затем Флешетте позвонила Кукла и предложила встречу.

— Со мной, — сказала я.

— С тобой.

Я опять посмотрела на Куклу. Она не двигалась и всё ещё сидела, не глядя в нашу сторону.

— Ладно, — сказала я. — Мы можем поговорить.

— Хорошо. Позволь мне начать с извинений. Мне жаль, что так всё вышло. Я не согласна с методами, которые были использованы в том инциденте.

Тот инцидент. События в школьной столовой.

— Мы изучили историю событий в школе, то, что с тобой тогда случилось. Утверждения о травле…

— Хватит, — сказала я.

Она остановилась.

— Если вы собираетесь что-либо об этом говорить, не искажайте факты. Вам известно, кем была Призрачный Сталкер под маской. Вы должны были иметь представление о том, что она вытворяла. Не надо смягчать это словами типа «утверждения».

Флешетта уставилась на меня.

— Тогда не утверждения. Травля, издевательства, которые ты перенесла. Мне не нравится, что это произошло. Мне не нравится, что мы оказались в этом замешаны. Это проливает свет на многие пробелы и даёт представление о том, что случилось, когда ты раскрыла секретную личность Призрачного Сталкера. Отступник теперь тоже знает. Я понимаю, что это даже могло подтолкнуть тебя к тому, чтобы ты со своими новоприобретёнными силами начала двигаться не в ту сторону.

— Из-за неё я получила силы, — сказала я.

Мисс Ополчение замолчала.

— В начале января, после этого я лежала в больнице. Вы можете посмотреть записи.

— Мне жаль, — сказала она. — Я думала, что это смерть твоей матери вызвала триггер.

— Видите ли, — сказала я, — есть одна вещь, которая действительно выводит из себя, когда общаешься с вами, героями. Вам постоянно жаль. О да, вам жаль, что главные герои похищали людей и превращали их в уродов. Вам жаль, что некоторые из вас купили свои силы. Вам жаль, что ваши начальники пересекли черту и попытались разбомбить нашу команду после того, как мы взяли на себя грязную работу по противостоянию Девятке. Вам жаль, что вы зашли настолько далеко в выгораживании своей социопатки, что позволили ей безнаказанно уйти после жестоких издевательств над случайным человеком. Но вы не меняетесь. Вы ничего с этим не делаете.

В моём голосе было столько яда, что Флешетта начала поглядывать на свой арбалет, лежащий под дождём. Одна её рука была отведена в сторону, как будто она готовилась вытянуть что-то из сумки на поясе. Она смотрела на толпу, окружавшую нас.

— Поэтому мы здесь, — спокойно сказала Мисс Ополчение.

— Поэтому мы здесь, — повторила я за ней. — Ага. Хорошо сказано. Все те события, которые я упомянула, все они — часть того, почему я сейчас здесь. Я могла бы сказать, что только вы виноваты в том, что вам приходится разбираться со мной. Однако это не так, я готова признать, что большая часть вины за принятые решения лежит на мне. Вы же… вы, видимо, просто облегчили мне этот путь.

— Мы хотим изменить эту тенденцию. Отступник, Дракон, я…

— Вы хотите измениться, но продолжаете работать на них. На Протекторат, — сказала я.

— Нам приходится.

Я нахмурилась, но заставила себя расслабиться.

— Дракон говорила то же самое. Сплетница объяснила мне причины. Вы считаете, что он нам нужен.

— Так и есть. И если все, у кого хватает совести сожалеть об этих событиях, покинут Протекторат, я думаю, никто не будет рад тем, кто в нём останется.

— Есть другой путь, — сказала я. — Признать, что Протекторат сломан, принять, что он нуждается в изменении и что-нибудь сделать. Понять, что всё сделанное Таггом было хреново, и отталкиваться от этого.

— Это опасно. Всё слишком неустойчиво. В предстоящей схватке с Бегемотом у нас только восемнадцать процентов вероятности успеха. Двадцать девять, если это будет Симург, и… намного большие последствия после неё. Без Протектората шансы падают ещё ниже, а ущерб возрастает.

Дина. Единственный способ, которым они могли получить эти цифры — это Дина.

— Вы боитесь раскачивать лодку, когда тонет весь корабль.

— Вроде того.

Я вздохнула.

— Но… — помедлила Мисс Ополчение, — в свете откровений этого месяца, учитывая последние события, и, возможно, потому что мы теперь знаем о тебе больше, Тейлор Эберт, я думаю, мы стали гораздо более открыты к обсуждению.

— Мы это кто?

— Протекторат, Стражи.

— СКП?

Мисс Ополчение покачала головой.

Если СКП не будет с ними, этого будет недостаточно. Был какой-то довод, который нужно привести, мысль, которую я хотела сказать, но не могла выразить, не могла до конца сформулировать.

— Что ты об этом думаешь? — спросила я Флешетту, чтобы выиграть себе время на раздумья или оформить полузаконченную мысль.

— Меня это напрямую не касается, — сказала она, посмотрев в сторону. — Я всё ещё не могу решить, стоит ли тебе доверять.

— Если тебя это напрямую не касается, почему это вообще имеет значение?

— Потому что я съездила домой и повидалась с семьёй, и они сказали, что я выгляжу по-другому, злее. И они были правы. Потому что я слышу обо всём, что происходит, обо всех этих вылезших наружу секретах, и я даже не могу посмотреть на свою команду, не гадая, а не сделали ли они тоже что-то мерзкое. Потому что Кукла была единственным светлым пятном, которое я нашла в этом городе, а ты её завербовала, — сказала Флешетта.

Кукла подняла голову.

— Этот костюм — как пощёчина. Как будто и без него не было ясно, что ты её испортила. Тебе нужно было изгнать из неё всю игривость? Всё веселье?

— Эй, — сказала Кукла, поднимаясь, — это было моё решение.

— Она последовала моему совету, — сказала я. — Она хотела выступить перед людьми, которые атаковали её территорию, и она хотела сделать это без нашей помощи. Быть немного страшнее ей не помешает.

— Ты…

— Флешетта! — её прервала Мисс Ополчение.

Флешетта поникла, в одно мгновение из неё ушёл весь боевой дух.

— Я больше не знаю, — сказала Флешетта. — Я не знаю, куда я иду. Всё расстилалось передо мной — карьера в Стражах, карьера в Протекторате. Только теперь я даже не уверена, что будущее вообще наступит… и не знаю, что случится, если это произойдёт.

— Думаю, в этом мы с тобой очень похожи, — сказала я тихо.

Гневно сжимая губы, она посмотрела на меня, затем отвернулась, неспособная возразить, как бы ей того ни хотелось.

— Думаю… думаю, что если свести всё к одному вопросу, — сказала я, — то тебе нужно решить, чего ты хочешь. За что ты готова сражаться и приносить жертвы.

Взгляд Флешетты метнулся к Кукле, затем опустился на землю.

Понятно.

— Я… одна, — сказала она. — Я никогда раньше не бывала одна, никогда не умела справляться с одиночеством. За несколько последних дней, что я тут, я ничего не хотела больше, чем попасть домой. И когда в конце концов я туда попала… Я никогда не чувствовала себя настолько оторванной от всех остальных. Это было не то, чего я хотела, не то, в чём я нуждалась. Я не доверяю своей команде, не могу поговорить с семьёй, не могу ничем поделиться с друзьями. Глупо звучит, наверно, когда я это говорю. Как слабак.

— Я полностью осознаю, что ты мне не очень-то веришь, и, возможно, мои слова не будут для тебя много значить, но я не думаю о тебе хуже из-за того, что ты сказала. Перспектива остаться совсем одной пугает. Это труднее, а сейчас всё и без того непросто.

На меня посмотрела Мисс Ополчение. Я встретила её взгляд.

— Интересно с тобой поговорить, — сказала она. — Понимая, что за девушка стоит за маской. Чего ты хочешь, Тейлор?

— Я не Тейлор, — сказала я. — В костюме или без. Я — Рой, до тех пор, пока не решу сменить имя.

— Тогда Рой.

— Компромисс, — сказала я. — Предложите мне компромисс.

— Я могу попробовать.

— Вы можете, Стражи могут, но СКП не станет. Вы так и сказали.

— У них есть и другие проблемы.

— И пока они не согласятся работать с нами, они будут как слон в посудной лавке, — сказала я. — Расхаживать вокруг и наносить катастрофический вред в деликатных ситуациях. Тагг сказал, что это война…

Я увидела, как на лице Мисс Ополчение промелькнуло непонятное выражение.

— …и с такими людьми невозможно вести диалог, — сказала я. — Только не с теми, кто жаждет конфликта, кто готов драться до тех пор, пока противник или он сам не будет настолько избит, что не сможет сопротивляться.

— Да, — сказала Мисс Ополчение. Тон её голоса изменился. — Невозможно. Я слышала, как он и раньше говорил что-то в этом духе. Это часть причины, почему я здесь.

— Тогда вы согласны. Если мы хотим достичь какого-нибудь соглашения, он не должен возглавлять СКП.

— Я могу поговорить с некоторыми людьми, но не думаю, что смогу что-то изменить. Сама структура СКП выстроена вокруг идеи о том, что решения принимают обычные люди, а кейпы им следуют.

— Мы обе знаем, что это не вполне соответствует действительности, — сказала я и взглянула на Флешетту. Знала ли она об Александрии?

— Мне жаль, — сказала Мисс Ополчение. — Но это не в моей власти.

— Но в моей, — ответила я. — Я думаю. Надеюсь.

Я увидела морщинку между её бровями.

— Что ты задумала? Больше насилия? Как бы ты ни выкручивала руки Таггу, ты не сможешь добиться от него чего бы то ни было.

— Я пока не уверена, — сказала я. — Но, думаю, я всё-таки смогу. Это будет легче, если вы пойдёте на компромисс. Чтобы всё получилось, мне нужна ваша помощь.

— Какого рода помощь?

— Комбинация поддержки и пассивного сопротивления. Ничего такого, что повредит СКП как целому. Ничего, что повлияет на результаты против Губителей.

— Хорошо, — сказала она. — А именно?

— Для начала, мы будем относиться к любой ситуации так, как относились к АПП тогда, в апреле. Противостоим угрозам вместе, работаем сообща. Только на этот раз мы больше взаимодействуем. Зубы представляют собой проблему уже сейчас, но когда новости о портале распространятся, появятся и другие.

— Это возможно. СКП могут отказаться сотрудничать, но у нас есть другие каналы связи.

— Прекратите охотиться на Неформалов и Посланников. Пока вы продолжаете нас преследовать, мы не сможем предпринять ничего конструктивного.

— СКП продолжит требовать от нас активных действий.

— Хорошо, — сказала я. — Тогда пусть это будет та часть, когда вы применяете пассивное сопротивление. Вы возвращаетесь к боссам и говорите, что задание против Неформалов провалено. Сука сбежала, Мрак спрятался во тьме, видимо, Сплетница передала им информацию. Мы изо всех сил стараемся не давать вам повода преследовать нас, а вы не атакуете, когда получаете от начальства приказ.

Она нахмурилась.

— Практически, это амнистия за твои прошлые грехи.

— Да. Но так мы все точно будем в форме, когда наступит время очередного Губителя.

— Баланс всё ещё представляет собой проблему.

— Мы займём его, оставим на заднем плане. Сплетница чувствует его мотивы. Мы можем загрузить его работой, удерживая при этом от вмешательства в происходящее.

— Наша пассивность будет прямо зависеть от его пассивности.

— Договорились.

— И ты больше не будешь доводить всё до крайности. Та степень агрессии, которую ты проявила во время атаки на штаб-квартиру СКП и Валефора, серьёзно испытала наше терпение.

— Значит, они заметили? Глаза Валефора?

— Вот из-за таких вот вещей СКП и не оставит тебя в покое.

— Так и было задумано, в некоторой степени. Это был не столько способ обезвредить Валефора, сколько послание Таггу.

— Подобные вещи никогда не заставят его покинуть пост или изменить образ действий.

— Видимо, да, — сказала я. — Но это только одна деталь большого плана.

Я видела, как она нахмурилась. Нижняя часть её лица была не видна, но по глазам было заметно.

— День или два, — сказала я. — Затем я остановлюсь. Я посвящу вас в подробности, как только они станут известны мне.

Выражение её лица не изменилось.

— Флешетта, — сказала я.

— Чего?

— Это тебя устраивает? Если мы заключим перемирие, местные герои смогут свободно помогать Кукле. Мне кажется, помощь от них она примет более охотно, чем от нас.

— От них — да, — сказала Кукла.

— Тогда между вами всё наладится?

— Я не местная, — прошептала Флешетта.

— Ты могла бы стать ею, — сказала я. — Или ты можешь приезжать. Я могу сделать не так много, но возможно, в моих силах помочь тебе вернуть друга.

— Нам понадобится вся помощь, которую мы сможем получить, — сказала Мисс Ополчение. — Я посмотрю, что можно сделать, если ты хочешь на постоянной основе перевестись в нашу команду Стражей.

— Я… я подумаю, — сказала Флешетта. — Это будет означать расставание с семьёй. Или их переезд, смотря как получится.

— В таком случае, мы договорились, насколько это вообще возможно, — сказала я.

— Меня всё ещё беспокоит твой продолжающийся деструктивный путь, — сказала мне Мисс Ополчение. — Если твоя вендетта против Тагга станет ещё хоть чуточку жёстче, нам придётся отказаться от этой идеи.

А я надеялась на то, что разговор с Флешеттой её отвлечёт, и она не вернётся к этому вопросу.

— Не могли бы вы мне довериться? — спросила я. — Пожалуйста.

Я увидела, как углубляются морщинки вокруг её глаз, когда она хмурится.

— Хотя бы только на один этот раз. Это всё, о чём я вас просила с самого начала. Поверьте, я делаю то, что я делаю, по хорошим причинам. Мне всего-то и нужно, чтобы вы отвернулись тут и там, поддержали меня, когда ситуация того требует. Я всё расскажу вам, когда смогу, и буду надеяться, что вы поймёте, что надо делать тогда, когда возможности сообщить не представится.

— Ладно, — сказала Мисс Ополчение.

Прошла секунда молчания.

— Я бы протянула вам руку для рукопожатия, — сказала я. — Но вряд ли вы захотите, чтобы что-то настолько вопиющее всплыло потом на видео с мобильника. Так что, по крайней мере временно, перемирие будет неофициальным.

Она кратко кивнула. Я протянула ей её нож. Он рассеялся чёрно-зелёной энергией и снова возник в руке Мисс Ополчение в форме пистолета, который она убрала в кобуру.

Вместе с Флешеттой они покинули нас, направившись к границе территории. Сотня пар глаз смотрела, как они уходили. Возможно, стоит оповестить людей, чтобы они помалкивали об этом.

— Спасибо, — пробормотала Кукла.

Я посмотрела на неё.

— За то, что ты сказала Флешетте. И за то, как ты это сказала.

— Я уважаю тебя больше, чем ты, наверное, считаешь, — сказала я ей. — Надеюсь, всё получится.

— Думаю, получится.

Я смотрела, как уходят герои.

— Пойду, приму душ, — сказала я, заметив продолжающийся вне козырька дождь, пожала плечами и повернулась в сторону своего логова: — Может, это и не нужно, но я думаю, что душ — эта наименьшая из роскошей, которая полагается мне как богатой и известной на всю страну суперзлодейке. Поговорим позже. Дай знать, когда Флешетта тебе позвонит.

— Извини, — сказала она мне в спину.

Я повернулась и сделала озадаченный вид.

— Я могла устроить это и получше, — сказала она. — Не вываливать это на тебя так внезапно.

— Нет, — я покачала головой, — Это было необходимо. Не переживай на этот счёт.

Я не озвучила свои настоящие мысли. Разговору с героями необходимо было произойти. То, что присутствовали именно Кукла и Флешетта, было чистым везением. Но были и минусы. Теперь мне нужно было действовать раньше, чем люди у власти смогут узнать о нашем перемирии и досрочно прекратить его. Или раньше, чем передумает сама Мисс Ополчение. Нужно было начинать действовать, пока меня не одолели сомнения.

Что было легче сказать, чем сделать, потому что я всё ещё не придумала способ всё это провернуть без того, чтобы не настроить против себя всех серьёзных игроков.

Кукла невольно ускорила мой план. За это я на неё немного злилась. Это чувство я осознавала чётко, каким бы незначительным оно не было.