Перевод: imy.

Редактура: Funny_R

Меч Синего Дракона был в его единственной руке, человеку, болтающему без перерыва, Каппела, слегка наклонила голову.

Трехплетная коса, длинная и темная, ниспадала на ее белое плечо, с руками сложенными так, чтобы подчеркнуть ее полную грудь, она наклонилась вперед, бросая завораживающий взгляд на человека в шлеме.

Используя этот завораживающий взгляд, чтобы соблазнить мужчину, даже зная что это ловушка, она все равно будет сводить его инстинкты с ума.

Однако даже такой демонический план, будет он эффективен или нет, зависит от противника.

Ал: "Эта эротическая поза действительно немного переборщена, но если твоя цель - соблазнить меня, то это бесполезно, ты же знаешь. Для закоренелого девственника... заставить меня жаждать прохожую сестренку настолько сложно, что я практически смеюсь.”

Капелла: «Чтобы унизить твои собственные легкомысленные слова так же как умеренную сдержанность... откладывая в сторону подходят ли тебе цели этой прекрасной леди или нет, человек, который создает впечатление, что не понимает это, разыгрывая из себя Арлекина чтобы вызвать беспечность в противнике.. только для чего предназначена эта толстая штука?

Ал: "Женщины не должны отпускать такие грязные шутки. Это настоящий провал.”

Капелла: “——”

Провокационный взгляд Капеллы, казалось, от ответа этого человека превратился в выражение безмолвия. Эта мера удивления также быстро рассеялась, и Капелла рассмеялась, как будто всем сердцем счастлива.

Капелла: "Кяхахахаха! Что это за замечание в таком возрасте и в такой манере. Эта дева из твоих~ снов живет только~ в твоей груди. Ты~ тоже один из тех людей, чей внешний вид не соответствует вашему внутреннему, а ты без сомнения не цветок из оранжереи. Кья~, как грязно~.”

Ал: "Хотя я и извиняюсь за то, что прервал твое шоу, не заставляй меня повторять это так много раз. Я сегодня не в настроении. Я бы не смог тебе ответить даже если бы ты спросила когда я был бы в настроении, особенно сегодня."

По отношению к той, которая так позировала, Капелле, которая постукивала ногами, взгляд Ала стал чрезвычайно сложным и раздраженным.

Скорее, это было не позирование, а своего рода недовольство этой ситуацией всем сердцем. Он довольно сильно отличается от тех двух людей которых раньше она видела выше. Это привело Капеллу к тому, что она стала более недоверчивой.

Капелла: "Не в настроении, находишь это хлопотным, и все ещё не расчистил путь. Твои~ слова действительно полны противоречий. В таком случае, какого черта ты все еще в компании такой пронзительной маньячки, как я?”

Ал: "У тебя хватило наглости сказать это самой, пронзительная маньячка.”

Капелла: "Конечно это будет сказано. С точки зрения этой прекрасной дамы, в любом случае абсолютно все, что существует в этом мире - это просто способ скоротать время. Вы все целиком, в конечном счете, вещи этой прекрасной дамы. Любовь прекрасной дамы безгранична, исполнена милосердия, потому что все кроме поиска любви у этой прекрасной дамы не нужно... со всем остальным, делай как тебе нравится.”

Раскинув руки, Капелла с выражением как у ядовитого цветка сладко засмеялась.

Ал, смотревший на эту улыбку, с шумом уронил клинок Меча Синего Дракона. Вывернув шею так, что хрустнули кости, он испустил долгий вздох "Ах..."

Ал: "Ты.. Довольно сильно отличаешься от других грехов, которых я знаю.”

Капелла: "О боже, ты видел другое сгнившие после гниения мясо? Это извращенное женское мясо, которое возмущается ее собственным

желанием? Этот девственный ублюдок с маленьким сосудом? Это ничтожное отродье причудливой еды с мерзким характером? Или это был тот больной в голове, больной в сознании, больной в мыслях, самопровозглашенный дух? Неважно кто, для спутников они - абсолютно худший выбор! Разве твои родители не учили тебя? Тщательно выбирай своих спутников."

Ал: "...К сожалению, мои нынешние друзья относятся к тому типу людей о которых меня предупреждали родители.”

Капелла: "Это тоже заслуживает соболезнований. Даже такой как ты, будет обнимать августовскую любовь этой прекрасной дамы? Сними этот шлем и открой свое лицо, обними и посвяти любовь этой прекрасной даме!”

Независимо от того, как презирали или отвергали, Капелла, которая выполняла жесты поиска любви, была воплощением ума, который искал любви. За исключением понятия самой крайней односторонней любви, которая без оглядки на других насильственно грабила любовь до сих пор, которая была названа неправильным названием [Любви].

Конечно, в ответ на ее любовь, которую вместо того, чтобы назвать неловкой, лучше было бы описать как полное пренебрежение к человеческой природе.

Ал поднял Меч Синего Дракона, который недавно опустил, и медленно покачал головой.

Ал: "Извини. Я рад, что ты так считаешь, но мы с тобой все еще незнакомы, и было бы неловко, если бы какие-то странные слухи распространились среди моих друзей. Пожалуйста, прими мой отказ.”

Капелла: "Что-то вроде уважения к взглядам посторонних, разве у тебя нету еще довольно милых сторон. Неужели этой милой леди здесь не хватает? И здесь у меня сложилось впечатление, что я прощаюсь с грязным мужским мазохистом, которому нравится, когда им командуют женщины."

Ал: "... А?”

Капелла: "Не обращающие внимания на другие суровые глаза. Тело, о котором можно даже сказать, что оно наполнено чувственностью и насилием. Ростом ниже, чем эта прекрасная леди в настоящее время, своего рода прекрасная открытая кожа. Хотя слова меняются вместе с настроением, внутренний характер всегда держится с разумом и уверенностью, который никогда не становится бессмысленно высокомерным. Передает много задач подчиненным, но редко становится зависимой от них. Не приятная~, но и не неприятная~, позиция и женщина одинаковы.”

Болтая без умолку, фигура Капеллы преобразилась.

Все еще сохраняя пышное тело, укорачивая свой рост, одежда трансформировалась в смелое платье, которое открывало плечи и спину. Глаза на лице менялись от сонных до острых, от ее пристального взгляда разливалась атмосфера уверенности. Появилась красивая женщина с распущенными длинными золотистыми волосами.

Партнер из города. Хотя у нее и не была внешность какого-то конкретного человека — из какого-то неизвестного места, она источала атмосферу, похожую на атмосферу женщины, с которой связан Ал.

Ал: “——"

Капелла: "Ой, не золотые? По крайней мере черты Лугуницы будут включать золотые волосы... в этом случае, хм— м-м, красные... оранжевые.”

Наблюдая за тонкой реакцией Ала, цвет волос Капеллы постепенно менялся. Проверяя черный, коричневый, зеленый, синий, колеблясь на мгновение, когда он стал красным, а затем стал оранжевым.

Только этим она производила впечатление до смешного похожее на очень знакомую ему женщину.

Ал: "Аж волосы встали дыбом... Где ты познакомилась с нашей принцессой?”

Капелла: "Никогда не видела, никогда не говорила с ней, никогда даже не знала о ее существовании. Просто по твоим реакциям можно определить тип женщины, которая тебе нравится. Эта прекрасная леди - женщина, которая даст тебе все, ты знаешь? Для того, чтобы понравиться хорошо любимому партнеру, это само собой разумеющееся, чтобы отдать все~.”

Ал: "Говоря о реакциях, мое лицо..."

Капелла: "Голос, движения, манера речи. Угол наклона шеи и взгляд, поза. От общения понимаю твое отношение, характер, предпочтения.”

Ал: “——”

Капелла: "Один рывок или одно движение, не пропуская ни одного. Вкладывая все свое сердце и дух в то, чтобы быть любимым, эта прекрасная леди полностью посвящает себя этому. Эта прекрасная леди уже полностью посвятила чебя ей, так что ... Посмотри на эту прекрасную леди. Смотри только на эту прекрасную леди. Ни на кого больше не смотри. Это прелестное женское лицо, тело, голос, взгляд, жесты. Все это! Все должно быть полностью в соответствии с твоими~ предпочтениями!”

Пока она говорила, голос Капеллы - Капеллы, принявшей облик Присциллы, постепенно становился грубым. Ее заявления были прямой линией с желанием угодить, но слишком прямая линия превратится в любовь, которая пронзит свою цель насквозь.

Казалось, Ал даже не мог ответить покачав головой или произнеся какие-то слова. Он мог только подготовить волю всего своего тела, чтобы бороться с реакцией на Капеллу. При этом молчаливом ответе на лице Капеллы отразились разочарование и презрение.

Капелла: "Ты, эгоистичная мужская мразь ... каким аспектом этой прекрасной дамы ты недоволен~?”

Ал: "Не пойми меня неправильно. Ты мне ни нравишься, ни не нравишься, В любой случае это нормально... Извини, это ложь. Как и ожидалось, ты отвратительна, так что ты мне действительно не нравишься.”

Капелла: "— Кх! Ты жалкий кусок гнилого мяса!!”

Правая рука Капеллы, с плеча начала превращаться в огромную голову волка. Свирепо воющая звериная голова со скоростью, превышающей ту, которую мог воспринять глаз, полетела к замершему Алу. В одно мгновение клыки головы, острые как лезвия, полностью раздробили верхнюю часть тела Ала укусом – за мгновение до этого, Ал полетел вперед в щель приближающихся клыков собак, летя горизонтально, чтобы убежать.

Капелла: "Не думай, что ты можешь убежать только с помощью этого!”

Ал: "Как будто я не смогу! Сбоку! А затем сзади!”

Сверху на крутящегося Ала обрушилась мощная атака с руки. Палец этих гигантских рук мог сравниться с человеческим ростом, и быть пойманным в его хватку было бы сродни тому, чтобы быть пойманным змеей.

Однако и эта атака была ускользнута Алом через прыжки. А затем волчья голова, чьи клыки, казалось, хотели раздавить талию Ала, была возвращена, точно остановленная Мечом Синего Дракона, который он держал за спиной.

Ал: “Вуааааа, Дона!”

Не полностью рассеивая инерцию атакующего зверя и сохраняя позицию блокировки Мечом Синего Дракона, тело Ала скользнуло вперед. Наполовину призванная стена земли поднялась из земли, ударив прямо снизу в правую руку, которая превратилась в зверя.

Волк, чью нижнюю челюсть ударили, издал вопль, и смещение массы её правой руки привело к тому, что вся фигура Капеллы рухнула. Увидев это, Ал, уклонившись от мощной атаки левой руки, бросился вперед.

Ал: "Дона! И с этой стороны тоже, Дона!”

Капелла “—Хк”

Дона, которую постоянно запускал Ал, была самым низким уровнем магии Земли.

Будь то мощь или прочность стены, и то и другое идеально соответствовало ее природе как самого низкого уровня магии. И все же Ал полагался на эту магию, как на свою лучшую тактику в настоящем бою.

Формирование препятствий, блокирование поля зрения, формирование опоры – точно так же, как он делал в этот момент.

Ал: "Рааааааа!

Твердая земляная стена мешала движениям далеких правых и левых рук Капеллы. Вдобавок само тело Капеллы было атаковано стеной грязи, которая затемняла ее фронтальное зрение.

Затем, подготовившись, Ал поднялся в воздух — используя скорость и инерцию земли, поднимающейся с земли, и полетел вперед, словно на крыльях.

В то мгновение, когда Капелла, услышав эти крики, подняла голову, на ее тонкой шее появилась вспышка, и голова ее отлетела в сторону.

Лицо, похожее на лицо Присциллы, заплясало в воздухе, из раны хлынуло чрезмерное количество крови. Кровь Капеллы имела неизвестный эффект чего-то, казалось бы, ядовитого, что и было причиной страданий Круш.

Конечно, даже с предупреждением не смахивать чрезмерную кровь –

Ал: “Кого ты пытаешься обмануть, ты чертова лгунья?"

Шагнув в эту лужу крови без всякого снисхождения, Ал вытащил свой Синий Драконий Меч.

Острие клинка, не колеблясь ни секунды, протянулось сквозь спину обезглавленной Капеллы, выдернутое из грудной клетки между костями, нанося еще одну смертельную рану противнику, который должен был умереть. Однако оно не могло остановиться на этом.

Ал: "Получай! Эль Дона!”

Подметая пронзенное тело, Ал, который летел вперед, с инерцией произносил заклинание на уровень выше, чем у Доны — магию Эль уровня, использующая Меча Синего Дракона в качестве стартовой точки, чтобы она началась в теле Капеллы.

Конечно, тело Капеллы не смогло подавить ту массу, которая набухла изнутри, и оно разлетелось в взрыве.

Бах, с глупым звуком, словно в шутке, тело Капеллы превратилось в клочья. Руки и ноги разбежались и улетели, розовые внутренности и ярко-красные пятна запятнали всё подземное пространство. В холодном воздухе куски мяса даже, казалось, излучали тепло, в конце концов это привело к результату, от которого можно было уйти.

Ал: "...Как же так! Хах, Хах, В этот момент, это..."

Тяжело вздохнув, Ал обратился к Капелле, которая превратилась в куски мяса.

Существо способное выжить после того, как было уничтожено до такого состояния просто не могло существовать. На объявление Алом своей победы, существо, которое могло бы ответить, не появилось, или по крайней мере, должно было.

Капелла: "Ах~ как~ чрезмерно~ — ах. Несмотря ни на что, обычно все не заходило так~ далеко.”

Ал: "Черт.”

Та, кто приняла оскорбления Ала с отвращением, ответила ему все еще с злобным голосом.

Голос исходил не из плоти, а из той части головы, которая была первоначально отрублена, — другими словами, он исходил из того места, куда упала голова Капеллы. Голова Капеллы с того места, куда она скатилась, осталась лежать на земле, радостно наблюдая за реакцией Ала.

Ал: "Послать твою голову в полет, уничтожить твое сердце - этого недостаточно. Разве это не нарушает слишком много правил здесь…”

Капелла: "Летящая голова и разбитое сердце не представляли бы никаких проблем для этой прекрасной дамы... Внезапно стать такой без следа терпимости это действительно редкость. Эта прелестная леди, прямо сейчас, должна была бы искушать вас вашим любимым лицом, может быть, это был промах глаза? Или, может быть, вы из тех, кто выражает любовь, причиняя боль?”

Перед тем, как Ал обнаружил чувство беспомощности, голова Капеллы выпрямилась.

Отрубленная голова медленно шевелилась, черная плоть, которая никак не могла появиться, хлестала наружу. Образуя голову как пьедестал, дрожащая плоть превратилась в конечности, черные поверхности скрылись из виду белой кожей, превращаясь обратно в — нет, полностью превращаясь в золотоволосую девушку.

Ал: "...А куски мяса, разбросанные здесь?”

Капелла: "Поскольку они не нужны, они могут раствориться.”

Ал с изумлением наблюдал, как разбросанные куски плоти, из которых состояло тело Капеллы, начали с шумом растворяться. Органы и конечности превратились в вещество, похожее на черную грязь, пузырясь по мере исчезновения. Даже их метод исчезновения вызывал отвращение вплоть до эстетической усталости.

Капелла: "Во всяком случае, ты без колебаний отрубил мне голову. Тот, что было сверху... ка~жется было ненастоящим. Ра~зве тут не было одного вашего товарища что больше не мог сражаться, после того как получил кровь этой прекрасной дамы? Вот так в ней купаться, ра~зве это не стра~шно?"

Ал: "Это не был какой-то блеф. Хотя я не знал, какие условия должны быть выполнены, знать, что капанье не будет концом, это то, что я уже проверил. Уворачивался как сумасшедший, и это было бесполезно.”

Капелла:" —? Но вы не показали даже намека на попытку избежать её.”

Ал: "Это то, о чем ты не можешь знать. Голова, сердце, если и то и другое не работает, в следующий раз отрубленная голова будет раздавлена. Неважно, сколько попыток это займет.”

Необычайно усталый вздох Ала был еще более болезненным, чем до начала этой битвы. Это должно было произойти из-за трюков Капеллы. Постороннее бремя, которое легло на его плечи после их встречи.

Во всяком случае, на только что восстановленном теле Капеллы не осталось и следа повреждений.

Вдобавок к изменчивости и трансформации, способности к регенерации вплоть до отказа от смерти – даже самые типичные смертельные атаки на голову и сердце оказывались неэффективными, она была действительно настоящим монстр.

Однако трудноубиваемый не приравнивался к непобедимому.

Ал: "Существуют также такие методы, как замораживание всего тела, чтобы запечатать его, или некоторые методы, такие как бросание в Большой Водопад.”

Капелла: "Ра~зве отчаяние после неудачи убить противника приятна? Ра~зве ты не де~йствительно неисправимое грязное мясо. Но, иметь мотивацию это правильно и хорошо, ты действительно можешь это сделать? Ка~жется, ты хорошо разбираешься в мелких трюках, таких как уклонение и побег, раз~ве тебе не хватает способов на самом деле убить эту прекрасную леди.”

Ал: "Даже если бы я умер сто раз, я не смог бы убить тебя. На самом деле, я уже прошел половину пути... но, ты ничего не забыла?"

Ал перекинул Меч Синего Дракона через плечо и постучал, его шлем издал лязгающий звук, он направил свой меч, и голова Капеллы, которая была повернута в его сторону, повернулась.

Он указывал на здание мэрии — куда-то за её пределами.

Ал: "Изначально ты намеревалась разрушить нашу базу. Мы также можем представить себе, что твоя контрольная башня совершенно пуста. Это означает, что те, кто пошли в атаку на [Похоть] скоро бросятся обратно. Пока я придерживаюсь этими тактиками выигрывания времени, естественно, скоро с тобой будет покончено.”

Капелла: “——”

Ал: "К твоему сведению, мои способности хороши для того, чтобы выиграть время, не так ли? Я испробую все способы, чтобы удержать тебя внизу, чтобы удержать тебя здесь. Так что, если ты хочешь сбежать, твой шанс - сейчас.”

Ал был заперт в битве против Капеллы в одиночестве, он использовал скорое прибытие подкреплений, чтобы попытаться заставить своего противника отступить. Услышав эти слова, Капелла удивленно подняла бровь, и на ее вопросительный взгляд Ал тоже ответил “Хм?”.

Ал: "Что это за реакция? Даже если у вас есть какие-то жалобы на мое недавнее предложение, то…"

Капелла: "Неужели ты действительно веришь, что эта прекрасная дама, которая пришла одна на вражескую территорию, не подготовила мер против войск, которые вы~ послали? ”

Ал: "... А?”

Капелла: "Силач и Фехтовальщица были расставлены на пути. Даже среди наших марионеток, эти двое - нечто... неужели ваше подкрепление так легко сможет отделается?”

Ал: "-хк.”

Непредвиденное развитие событий заставило Ала издать звук, и он посмотрел на большую дыру над головой. Как будто глядя сквозь шлем, чтобы увидеть выражение его лица, Капелла продолжила:

Капелла: "Разговорное зеркало, которое у тебя было, запечатано. ты знаешь? Поэтому, даже если ты поспешно попытаешься установить контакт с кем-нибудь, ты не сможешь ни с кем связаться.”

Ал: "Как ты сделала что-то подобное!?”

Капелла: "Это волшебное устройство, должно быть, было сделано [Ведьмой]. Слухи о таких легендах издавна передавались в Культе Ведьмы. Включая такие вещи, как нарушение длины волны разговорного зеркала.”

Из-за природы этого необычного раздражения, цель о которой говорил Ал, оказалась пустой.

Хотя Ал никак не мог убедиться в правдивости слов Капеллы, по правде говоря, те двое, что были посланы из мэрии, чтобы взять на себя [Похоть] — Вильгельм и Гарфиэль, рано или поздно столкнутся с ее приспешниками. Вероятность возвращения из битвы между чудовищем и человеком можно было назвать только невероятно низкой.

Что и следовало сказать..

Капелла: "Отсутствие средств для сражения в такое время, как это. Разве это не значит, что скоро это закончится?”

Ал: "... Не имея ничего, я бы не зашел так далеко, чтобы сказать это.”

Услышав неопределенный ответ Ала, Капелла слегка улыбнулась.

И через мгновение слабая улыбка растаяла. И снова тело молодой девушки превратилось в бесформенный кусок мяса, и подобно этому, масса Капеллы начала рости в геометрической прогрессии.

С булькающим звуком форма Капеллы нарушила границы человеческой формы, становясь огромной.

Нежная девушка, соблазнительная женщина, суровый юноша, серьезные воины — ее плоть росла с невиданной силой, и подземное пространство отзывалось эхом смеха.

А через мгновение появился черный дракон, чье тело сливалось с тенью.

Ал: "...Я вижу. Ты даже можешь превращаться в дракона.”

Учитывая тот факт, что здесь не были разделены комнаты, подземелье было намного просторнее, чем мэрия. Однако даже такое пространство не могло так легко вместить огромное тело черного дракона.

Услышав тихий голос Ала, дракон прищурил свои золотистые глаза, и Капелла открыла рот, словно собираясь ответить Алу. Из этого рта вырвалось безжалостное обжигающее дыхание.

“—Хк”

Огненное дыхание, казалось, воспламеняло сам воздух подземелья, когда белый свет проближался к Алу.

Заклинание, полностью подавленное ревущим звуком, создало стену земли в пределах этого дыхания. Однако, столкнувшись с подавляющей температурой, стена не смогла установить даже кратковременную защиту, прежде чем рухнуть под жарой — однако, цель Ала не лежала здесь.

“Ка, хуу—”

Челюсть черного дракона, выпустившего воздух, была поражена внезапно поднявшейся стеной земли. Рот, из которого исходило дыхание, был вынужден закрыться, и вместо этого черный дракон опалил собственное горло своим пламенем.

И все же пламя, которое черный дракон выплюнул перед тем, как его прервали, продолжало гореть. К его спине, которая пыталась вырваться из радиуса жара, приближалось зеленое пламя—

Ал: "Черт возьми! Дона! Гех!?”

Произнося заклинания вместе с запахом гари, стена земли внезапно врезалась в бок Ала. Используя этот импульс, Ал со спиной полной пламени, был запущен в ближащий водный путь. Затем, в тот момент, когда его спина коснулась поверхности воды, еще одно заклинание подняло стену земли, заставив его вылететь из воды.

Ал: "—Шиии!”

Полностью промокший Ал вылетел из воды. В одно мгновение острые когти черного дракона пронеслись по дну реки. Вздымая пену, стена, вынесшая Ала из воды, разлетелась на куски. Хотя это был уклоняющийся маневр, яростная атака на Ала продолжалась, и он бесконечно уклонялся, уклонялся и уклонялся.

Используя невероятные движения, чтобы уклониться в таком чрезвычайно маленьком пространстве, выдерживая атаки сзади, которые должны были быть непредвиденными, недостаток способностей его тела были дополнены его собственной магией, поскольку он постоянно избегал смертельных ранений.

“Гуииии!”

Ал: "До, До, До, Донааа!”

Теперь уже нетерпеливый дракон вращал своим огромным телом, косясь вниз хвостом.

Столкнувшись с этим сокрушительным ветром, который нарисовал дугу, Ал использовал несколько заклинаний, чтобы создать пять земляных стен к своему фронту — после того, как уменьшил угрозу этой атаки настолько, насколько это было возможно, использовал свой Меч Синего Дракона, чтобы защититься от травм, взлетел и ударился о землю и перекатился несколько раз, прежде чем остановится.

Драматические перекатывающиеся движения уменьшили давление на его тело, и Ал встал с Мечом Синего Дракона в качестве костыля. Однако, урон не был полностью предотвращен.

Через щель в нижней части его наклонненого шлема поспешно вылилось большое количество рвоты.

Ал: "Кха, кха... черт возьми, на этот раз я на стороне жертвы... действительно не повезло...!”

Капелла: "Хотя, кажется, это не так. Учитывая твои способности, есть какая-то непонятная глупость в том, что ты стойко стоишь с союзниками…”

В сторону Ала, который вздыхал над своим нынешним положением, Черный дракон Капелла, произнесла довольно непонимающую похвалу.

Даже с ее точки зрения, отчаянная оборонительная битва Ала содержала в себе необъяснимое чувство назойливого насилия. Атаки, которые не должны были быть замечены, погони, которые не должны были быть представлены, Ал все это время использовал свою собственную способность выживать как можно дольше. - Как будто он давно знал все эти варианты.

Однако, ни у кого из них не было времени предаваться этим праздным мыслям.

Что же касается причины..

Капелла: "...Не слишком ли это много?”

Причиной, по которой Капелла, поднявшая голову, сказала это, были слабые вибрации, передаваемые с поверхности — и теперь, роковые звуки исходили от мэрии, которая постоянно терпела повреждения.

Фундамент здания, который вытерпел слишком много крупных сражений, уже был сильно поврежден, а затем битва, которая произошла под землей, нанесла фундаменту последний удар. В результате отверстие, служившее ловушкой для Капеллы, постепенно расширялось, и трещины расползались не только по полу, но и по всему зданию.

Даже маленький ребенок мог сделать вывод что случится — обвал.

Ал: "Хватит дурачиться! Если эта территория будет уничтожена,то я умру!”

Увидев, как часть потолка падает сверху, Ал встал, превозмогая боль, и с затрудненными шагами прыгнул в текущий водный поток.

Вместе с шумом воды его тело отдалялось из за подземных водных путей. И тогда Капелла, провожая его, сохраняя форму черного дракона, глядела на постепенно рушащийся потолок.

Капелла: "Чтож~, интерес угасает. Устала от игры, так что забудь об этом.”

Пробормотав что-то невнятное, черный дракон зевнул.

Вот так, самое редкое зрелище в мире осталось незамеченным никем, погребенное под обломками рушащегося здания.

***

“—у”

На месте обрушения раздался низкий гудящий звук.

Звук сопровождался раздвиганием щебня, несколько более крупных камней скатились с горы щебня. Благодаря этому удару гора рухнула, и из образовавшегося отверстия высунулась белая рука.

Как будто ища что-то, эта тонкая рука поспешно атаковала гору щебня и заставила ее падать водопадом кусочком за кусочком.

А еще через несколько минут, наконец-то сумев вырваться из-под горы развалин, появился Феррис, чья одежда превратилась в лохмотья.

Феликс: "Кха кха.”

(В англ. переводе используется и Феликс, и Феррис. так что я не буду ничего менять.)

Закашлявшись, Феликс выплюнул огромное количество земли и крови.

То ли песок, то ли кровь остались в щели между языком и зубами. Но для Ферриса это не имело никакого значения. Сейчас ему просто хотелось прополоскать рот.

Феррис: "Я не ожидал, что мэрия рухнет. Разве это не очередная напрасная смерть...!"

Феррис использовал внутреннюю сторону своей грязной одежды, чтобы вытереть кровь с лица. Вытирая то, что испачкало его как-то так, вернет его аккуратное и милое лицо.

Посреди развалин, которые всего несколько минут назад нельзя было даже вообразить пятиэтажным зданием, сейчас было в состоянии раздавить людей насмерть без всякой подготовки к обороне.

Феликс: "Что-то вроде... Верно, госпожа Анастасия!”

Подняв вверх кошачьи уши, Феррис выкрикнул это имя, оглядываясь по сторонам.

Добровольно явится вместо Круш, чтобы помочь в этой опасной битве, действуя в качестве приманки, решила Анастасия. Успешно устроить засаду [Похоти] как и планировалось, хотя результат можно было бы описать только как трагедию. Но, соратник был соратником.

И в необходимости определить, жива она или умерла, также заключался уровень эмоционального долга перед Юлиусом.

Феликс: "Если бы она, как и я, была бы прямо раздавлена до смерти…”

Оглядевшись, начинал поиски среди ближайших обломков. В тот момент, когда здание начало рушиться, Анастасия и Феликс находились в одной комнате.

Внезапный обвал у них под ногами, если бы она попала в него без всякой подготовки, то закончила бы точно так же. По крайней мере, если бы она не умерла мгновенно, то до тех пор, пока она могла быть подвержена исцеляющей магии Ферриса, она была бы цела и невредима.

Феликс: "С помощью всего лишь одного ответа этот поиск был бы намного проще!”

Что-то вроде поисково-спасательных работ, это было не то, для чего годились тонкие руки Ферриса.

Даже если помощь раненым была особой специальностью Ферриса, Феррис плохо подходил для работы, которая лежала перед исцелением. Даже из-за недостатка информации, полученной от [Похоти], Феррис испытывал небывалое чувство тяжелого труда, и именно в этот момент.

Анастасия: "Ах, Феррис, ты тоже цел и невредим.”

“——!”

Звук шагов, отшвыривающих щебень, приближался, и Феррис, подпрыгнувший от неожиданности, обернулся, увидев одинокую фигуру. Потягивая за волосы, выкрашенные в зеленый цвет, слегка улыбалась Анастасия, которую он искал все это время.

Подол ее одежды, который, казалось, с трудом покачивался, она осторожно приблизилась к Феррису.

Феликс: "Леди Анастасия, вы не пострадали?”

Анастасия: "Как видишь, нет. На самом деле, это мы здесь должны это спрашивать. Ты, Феррис, слава богу, выбрался невредимым из этих обломков.”

Феликс: "Это…”

Хотя, строго говоря, он не был невредим, Феррис подавил свой инстинктивный ответ. Не было никакой обязанности отвечать, да и вообще, это сейчас не самая важная тема для разговора. Закрыв рот и ничего не ответив, Феррис напротив Анастасии оглядел развалины после обрушения здания мэрии.

Анастасия: "Сказать всем, чтобы они ушли в убежища заранее, действительно было слишком правильным решением. Это было поистине грандиозное событие.”

Феликс: "Грандиозное событие…”

Анастасия нахмурилась, как будто была невероятно обеспокоена, и Феррис тоже огляделся вокруг.

Анастасия называла это грандиозным событием, было ли это тем обстоятельством, о котором можно было говорить со спокойной душой. Хотя называть это грандиозным событием было бы не так уж и неправильно, казалось, что в нем не хватает некоторой серьезности.

Не говоря уже о том, что причиной этого разрушения было именно —

Анастасия: "Мне кажется, что причиной разрушения является подземная битва между Алом и Похотью…”

“——”

Анастасия: "Будучи полностью похороненными, выкапывать их из этого, было бы проблематично. Если они успешно войдут в подземные водные пути, мне кажется, будет возможность спастись живыми…”

Конечно, в этом случае также необходимо было рассмотреть возможность выживания Капеллы.

Как заметил Феррис, способность Капеллы к регенерации превосходила человеческое воображение. Иметь половину лица, уничтоженную магией Анастасии, и не обращать на это никакого внимания было поистине сверхъестественно. Точно так же, как жизнь Ферриса продолжалась после того как он выбрался, это не должно было быть результатом какого-то неестественного закона.

Феликс: "Кстати, где вы научились такой магии?”

Анастасия: "...Это как-то связано с этим?”

Феликс: "Поскольку я слышал, что вы не можете сражаться, немного сюрпризов тут не помогут.”

Во время дискуссии о том, как распределить боевые силы, она сама сказала, что у нее нет боевых способностей. То ли сама Анастасия, то ли сопровождавший ее искусственный дух, так это и было.

Однако, если это было так, то что же это за магия, которая испортила лицо капеллы?

Ал: "— Эта тема...я бы тоже хотел немного о ней послушать.”

Анастасия: “——”

Анастасия промолчала в ответ на вопрос Ферриса, и как раз в этот момент раздался голос третьего лица.

Повернув головы, они увидели промокшего Ала, пинающего щебень. Повернув голову так, что из отверстия в шлеме полилась вода, он приблизился.

Анастасия: "Приятно видеть тебя целым и невредимым. Удачно прыгнул в водный путь?”

Ал: "Около трех раз я чувствовал, что умираю. Эх, не то чтобы это имело значение в конце концов. Намного важнее то, нам есть о чем поговорить.”

Анастасия повернулась вперед, чтобы поприветствовать возвращение заслуженного соратника, но Ал обнажил свой Меч Синего Дракона после своих слов. Указывая на кончик лезвия, она тоже нахмурились.

Ал и Анастасия стояли друг напротив друга, и Феррис оказался между ними. Места, где стояли эти трое, образовывали точный треугольник.

Анастасия: "Что именно ты намерен делать? Если это шутка, то мне не смешно.”

Ал: "Не похоже, что я в шутливом настроении. Отложив на время этого ушастого братана, я действительно не могу спокойно смотреть на то, как ты выжила после этого разрушения. В дополнении…”

Анастасия: "Просто были запасные планы. Скрывать их действительно было моей ошибкой, но что касается этого, я не могу объяснить это прямо…”

Ал: "Это действительно должно было быть сказано. Проблема здесь в твоем отношении. Едва успев выбраться из рухнувшего здания, затем лениво болтая со знакомым лицом на вершине руин... От твоего отношения чувствуется как твои выражения и чувства совершенно неуместны. Ты знаешь, как мы называем людей, которые могут так разговаривать?"

“Анастасия”: “——”

Что касается Ала, который продолжал сыпать вопросами, Анастасия перестала отвечать. Однако, теперь ее лицо застыло в лукавой улыбке.

И тут прямо перед Феликсом, Ал произнес решительную уточняющую фразу.

Ал: "Таких людей мы называем Ведьмами.”

"Анастасия": "... прямо сейчас, не кажется ли тебе такой оборот речи несколько излишним”

Невероятно философский тон ответа, производил впечатление вполне чувственного истощения чувств.

Лукавая улыбка исчезла, а то, что появилось потом, было пустой улыбкой, которая была только снаружи. Как будто это движение кожи было направлено не к кому-то, а к самой себе в самоунижительной манере.

"Анастасия": "По моему опыту, [Ведьма] это ни в коем случае не термин, используемый с чистой совестью.”

Ал: "Может быть, у тебя создалось впечатление, что я легкомысленно бросаю приветствие? Твое первое впечатление было верным, мошенница лиса.”

Феликс: "Что?”

Впечатление двух людей, которые достигли взаимопонимания — наблюдая за Анастасией, изменившей тон, и Алом, Феррис искал возможность вмешаться. Ал блокировал Ферриса своим безруким левым плечом, его взгляд все еще был устремлен в сторону Анастасии.

Ал: "Это что-то вроде того, что мисс все еще выглядит как обычно, но внутри она другая. Эта лиса со злым характером болтающаяся у нее на шее ... Ехидна внутри нее.”

Ехидна: "Это результат, который ставит во главу угла выживание Аны, просто результат оказался таким. Это дело, о котором говорят с такой искренностью, как будто у меня есть какой-то злой умысел, действительно довольно неприятно.”

На враждебные слова Ала, Анастасия — Ехидна ответила с озабоченным выражением лица. Затем Ал хмыкнул в свой шлем: "Ха!’.

Ал: "Кто-то заменяющий другого, не должен говорить таким праведным тоном.”

Ехидна: "Замена или что-то в этом роде это действительно недопонимание. Откуда взялась такая идея?”

Ал: "Вплоть до твоего фальшивого Карарагского акцента, который для мисс служит доказательством. К сожалению, природа [Ведьмы], которая не может понять людей, была увидена мною насквозь.”

Феликс: "Веди себя немного приличнее! Сколько бы вы ни говорили вот так, мы не продвинемся!”

Услышав систематически подробные ответы Ала на вопросы Ехидны, Феррис наконец взорвался.

Хотя для информации о текущей ситуации у Ала имелась определенная степень достоверности, сейчас важнее всего было что же с телом Анастасии. Ее тело прямо сейчас действительно было под контролем Ехидны.

Феликс: "Прежде всего, госпожа Анастасия в порядке? Это не просто что-то вроде защиты ее тела, но ее сознание куда-то улетело?”

Ехидна: "Этот не тот случай. Анастасия не была здорова ни телом, ни душой. Потому что в противном случае не было бы необходимости использовать забытую технику.”

Феликс: "Забытая техника?”

Ехидна: "Имеется в виду это состояние. Так как врата Аны немного сложны, она не может использоваться сама. Даже когда я выступаю в качестве доверенного лица, бремя все еще невероятно тяжелое. Как то так.”

Поглаживая свою тощую грудь, Ехидна сделала выражение Анастасии мрачным.

Хотя Ал все еще держал свой меч с нетерпимым видом, Феликс с силой встал перед острием клинка, как он продолжил беседу с Ехидной.

Феликс: "Тогда почему ты притворилась Анастасией? Чтобы поговорить с нами?”

Ехидна: "Разве есть что-то более неестественное, чем воздержатся от приветствия, когда видишь своего союзника живым и невредимым? Притворяться Анной, значит не дать тебе обнаружить наши слабости. Как я только что сказала, тело Аны довольно неустойчиво. Поэтому я хотела скрыть тот факт, что она стала единым цеоым со мной... а потом нас увидели насквозь.”

Феликс: "Юлиус также ... не знает об этой способности. В конце концов, он даже не знал о твоем существовании до этого. Что вы собираетесь с этим делать?”

Ехидна: "Это проблема между Аной с Юлиусом, а также с Железным Клыком. Что касается твоих вопросов, то я не считаю себя обязанной высказывать предположения.

Все было улажено. Ощущение несоответствия, которое Феликс испытывал от Анастасии на вершине горы обломков, проистекало из внутреннего мира Ехидны, чьи ответы были недостаточно понятны.

В дополнение к тому, что ее магия была ее защитой, был факт что тело Анастасии действительно было защищено от рушащегося здания – с этими двумя пунктами, прежние сомнения Ферриса развеялись.

Феликс: "Хотя, тот, что вон там, все еще производит впечатление человека, не желающего опускать оружие?"

Ал: "... Тц.”

Как и просил Феррис, Ал прищелкнул языком и неохотно вложил Меч Синего Дракона в ножны. Увидев это, Феррис снова взглянул на его избитое тело.

Ожоги и царапины придавали ему вид действительно раненого.

Феликс: "Хорошо, Дай мне взглянуть, и они скоро заживут. Уаа, это...! Хья, этот порез, это чудо что ты не умер от него?”

Ал: "С моими способностями, превращать смертельную травму в серьезную - это предел. Хотя было бы лучше, если бы я не проиграл эту игру... ну, неважно.”

Феликс:"——?”

Ладонь Ферриса, наклонившего голову, убрала даже тот факт, что Ал был ранен.

Все, что можно было сказать, это то, что благодаря целебным свойствам голубого и белого света многочисленные раны на теле Ала зажили в мгновение ока. Ал, подтвердив это, поблагодарил Ферриса.

Ал: "Я, как и мисс, в конечном итоге выжили. Без сомнения, Эта сука [Похоть] тоже должна быть жива. Нельзя быть спокойными, даже зная, что она будет погребена под обломками.”

Ехидна: "Насчет этого.”

Услышав предостерегающий голос Ала, Ехидна подняла руку. Держа в ладони разговорное зеркало, другой рукой она легонько постучала по его поверхности.

Ехидна: "На самом деле, пока здание не рухнуло, разговорное зеркало не издавало не единого звука."

Ал: "Я слышал. [Похоть] ... или, скорее, Культ Ведьмы? В Культе Ведьмы, похоже, существует какой-то способ калечить магические устройства. По-видимому, это подавляло связь с кем-либо снаружи…”

Ехидна: "Так я и думала. Просто, если это был Архиепископ Греха, из за которого это произошло, он должен был уже уйти.”

Ал: "... Ходим по кругу.”

Ехидна: "Извини, это привычка. Я хотела сказать что функция переговорного зеркала была восстановлена.”

Услышав эти слова, Ал и Феликс одновременно были потрясены.

Ал был удивлен, что переговорное зеркало могло достучаться до других. Но Феликс был удивлен причиной неисправности переговорного зеркала и устранением самой возможности ее возникновения.

Феликс: "Что ты имеешь в виду? Вмешательство [Похоти] закончилось... то есть она мертва?”

Чудовище, которое постоянно хвасталось своей способностью к регенерации, умерло от того, что было погребено под обломками, это было действительно слишком невероятно. Как и сказал Ал, все трое присутствующих были еще живы.

По отношению к Бессмертному монстру с особой жизненной силой, поверить, что она умрет вот так, было действительно слишком трудно. Если какие-либо возможности помимо этого можно было бы рассмотреть —

Ехидна: "Получила рану до такой степени, что прервало работу. Или само прерывание призвано вызвать в нас беспечность…”

Феликс: "Это кажется немного неуместным с этим ужасным персонажем…”

Ехидна: "Действительно, Я тоже так думаю. Она должна быть более смелой, чем просто прятаться... Например, принять форму одного из нас троих здесь? С тем, что оригинал уже умер, она может вытеснить его существование. Это именно та тактика, которой [Похоть] наслаждалась бы.”

Предположение Ехидны заставило Феликса вздрогнуть.

Вспоминая, что перед обвалом этот монстр принял форму, идентичную Круш. Непосредственно наблюдая за этой трансформацией, не было никаких сомнений в том, что она была фальшивкой. Конечно, Даже если она станет Круш, Феррис был уверен, что сможет видеть ее насквозь, но эти двое - совсем другое дело.

Эта возможность заставила Ферриса в состоянии покоя почувствовать себя плохо. Однако..

Ал: "Не получай кайф от того, что говоришь дезориентирующие вещи, какой нехороший характер. Отсутствие реакции делает это очевидным. Конечно, она повернулась и побежала. Уходит после того, как ей надоело играть, она просто такой человек.”

Ехидна: "Сказать что-то такое без основания или причины…”

Ал: "Прежде чем быть раздавленным, монстр носил совершенно незаинтересованное выражение лица. Вот в чем причина.”

Лицом к лицу с Капеллой до самого конца был Ал.

Если бы противником был другой человек, такой вывод был бы ошеломляющим, но если бы противник был Архиепископом греха, то стандарты здравого смысла не могли быть поддержаны. Конечно, даже если предположить, что предостережения не могут быть отброшены.

Ал: "Что ещё важнее. Если переговорное зеркало работает, то нельзя ли установить контакт с принцессой? Вот что самое главное. Поторопись и помоги мне подключиться.”

Группы, которые покинули здание мэрии с переговорными зеркалами, были группами Вильгельм-Гарфиэль и Присцилла-Лилиана. Первоначально Ал, который должен был быть частью команды Присциллы, по приказу своей госпожи остался с оставшейся позади командой. Мысль о том, что он хочет удостовериться в безопасности своей госпожи, практически не могла быть более понятной.

Ехидна: "Понятно. Тебе не нужно так спешить... хм?”

Умиротворяя Ала подобным образом, Ехидна, державшая в руках переговорное зеркало, нахмурилась.

Как раз в тот момент, когда Феррис оглянулся, намереваясь спросить, что же произошло, переговорное зеркало в руке Ехидны начало постепенно излучать слабое свечение. — Это был признак установления связи с другим разговорным зеркалом.

Внутри слабо сияющего переговорного зеркала было —