Вертя осколок снаряда в своих руках, Юэ Чжун думал:

«Что ж, хотя бы научно-технический прогресс этого мира не превосходит уровень из нашего».

Если бы здесь был более высокий уровень научно-технического развития, Юэ Чжун опасался, что его быстро могли бы вычислить и прижать к ногтю, если он не проявит максимальную осторожность.

Затем, не найдя ничего более привлекшего его внимания, он с помощью компаса выбрал себе направление и зашагал в ту сторону.

Он только сделал несколько шагов, как внезапно перед ним упал луч света, и из него возник человек в обносках.

Через мгновение вспыхнули лучи — стали вспыхивать один за другим, и вот уже вокруг целая толпа.

Тут же отступив на несколько шагов назад, Юэ Чжун выхватил меч Крокодилий Зуб и замер, настороженно следя за людьми.

Юэ Чжуну было известно, что, несмотря на то, что он был одним из сильнейших Эвольверов на Земле, с этим могли поспорить эти отшельники.

Немало Эвольверов скрывалось в горных цепях, охотясь на тамошних мутировавших животных, поднимая уровни и развивая навыки, в целом ведя аскетичный образ жизни. И подобных людей нельзя было недооценивать. Многие из них видоизменились, превратившись в странных созданий. Наверняка среди них были и те, для кого Юэ Чжун совсем не был помехой.

К тому же хватало и высокоуровневых Энхансеров, что не уступали ему в боевой эффективности, к примеру, Апостолы Райского Государства.

Лучи продолжали вспыхивать, и вокруг Юэ Чжуна оказывалось все больше и больше людей.

Юэ Чжун осматривал толпу, в которой люди начали понемногу приходить в себя.

Эти люди были перемещены сюда группами, которые насчитывали от нескольких человек до двадцати. Все эти люди различались возрастом, одеждой, полом и внешним видом.

Кто-то по виду был студентом или учеником школы, а кто-то обладал пестрой и необычной внешностью, выдававший в нем панка или рэпера. Также в толпе присутствовало шесть или семь негров и людей белой расы.

С видом паники и страха на лице люди начали в тревоге оглядываться.

Тут же негры и белые поделились на группы с одинаковым цветом кожи.

Высокий, мощного сложения парень с лицом, искривленным в ярости, громко воскликнул:

— Да где это я? Это что, опять одна из шуточек этого говенного бога?

Внезапно в группе молодых девушек, по виду учащихся, одна из них — практически подросток — с милым круглым личиком запищала от восторга и бегом бросилась к высокому, красивому на лицо парню.

— Цзян Люцань? Это Цзян Люцань из группы «Солнце востока»! Я твоя фанатка, можешь дать мне автограф?!

— Цзян Люцань? Это он?

— Люцань, я твоя почитательница, дай и мне автограф!

— Люцань, я люблю тебя!

И вот уже вся группа этих школьниц старших классов с сияющими от восторга глазами окружила парня.

До апокалипсиса группа айдолов «Солнце востока» из Южной Кореи была очень популярна в Китае, и подавляющее большинство их аудитории и фанатов состояло из женщин и девушек.

Один из мужчин, стоявший рядом с Цзян Люцанем, с холодом в глазах смотрел на этих потерявших всякое разумение старшеклассниц и затем с улыбкой произнес:

— Люцань, а ты и вправду популярен! Эти китаянки просто с ума по тебе сходят, да ты можешь их всех использовать, как только тебе захочется! Это ценный ресурс, дай-ка я поиграюсь с этими дурочками!

Цзян Люцань ответил, улыбаясь:

— Как пожелаете, господин Тай Юань!

После этого короткого разговора Цзян Люцань, не прекращая улыбаться отработанной улыбкой, начал общаться с девчонками.

Шум и быстрые движения привлекли внимание Юэ Чжуна, и он какое-то короткое время рассматривал группу девчонок-подростков, окруживших Цзян Люцаня, но затем с равнодушной улыбкой выбросил их всех из головы. Скоро эти дуры заплатят за сделанный ими выбор.

Эта суматоха привлекла немало внимания от других людей, и вот один из них, мужчина крепкого сложения, похоже, занимавшийся культуризмом, при виде этих пищащих фанаток облизал губы и с блестящими глазами пробормотал:

— Отлично! Эти девочки выглядят такими нежными и сочными!

Этот человек, не имевший никакой одежды на своем мощном теле, будучи полностью нагим, быстрыми, крупными шагами направился к девушкам. Ухватив одну прыгающую перед звездой, он с улыбкой сказал ей:

— Мелкая сучка, на колени и сделай дяденьке хорошо!

Так как после апокалипсиса моральные нормы уже не имели прежнего значения, этот сильный мужчина не обременял себя как ношением одежды, так и соблюдением иных моральных устоев.

Схваченная девушка забилась в испуге в его руках и стала испуганно кричать:

— На помощь! Люцань, спаси меня! Спаси меня, Люцань!

Чтобы поддержать свой авторитет, Цзян Люцань сделал шаг вперед сквозь окруживших его фанаток и обратился к мужчине:

— Господин, пожалуйста, прекратите ваше недостойное поведение!

— Ах, Люцань такой храбрый!

— Люцань, я люблю тебя!

— Когда придет мое время выходить замуж, я выйду за мужчину из Южной Кореи! У них настоящий мужской характер!

Фанатки сверкающими глазами смотрели на своего кумира, для них он сейчас был настоящим героем.

Голый мужик повернул в сторону айдола голову и с явно видимой злобой в глазах шлепнул его по лицу ладонью:

— Не отвлекай меня, ты, южнокорейская псина! Свалил от меня, быстро!

Этот шлепок кинул айдола на землю, и у того изо рта вылетели зубы и кровавые брызги.

Увидев это, господин Тай Юань с холодком в глазах взглянул на голого мужчину и взмахнул рукой, предлагая вступить в бой.

Не дожидаясь ответа противника, Тай Юань принял стойку из тхэквондо, взревел и на скорости, в несколько раз превышающей доступную среднему человеку, бросился на противника.

Видя, как движутся оба бойца, Юэ Чжун понял.

«Энхансеры!»

— Пшел отсюда! — Кулаки голого мужика понеслись к корейцу.

От двух ударов корейца подкинуло в воздух, перевернуло его там, и затем он рухнул на землю, где его вырвало кровью, и там же он и затих, не подавая признаков жизни.

Забив корейца двумя ударами, голый качок с неулегшейся яростью в глазах ухватил Цзян Люцаня за голову и, приподняв его, рявкнул тому в лицо:

— А ну, красавчик, на колени перед дяденькой, а не то дядя отвернет твою милую головку.

Со вспыхнувшим в глазах страхом Цзян Люцань, дрожа всем телом, как испуганная собака, опустился на колени перед голым мужичиной и, кланяясь, стал повторять:

— Прошу прощения у господина, прошу прощения у господина. Не убивайте меня! Не убивайте!

В отличие от этих старшеклассниц, что не испытали всех жестокостей мира после апокалипсиса, Цзян Люцань отлично знал, что бывает с обычными людьми, если они выступают против Энхансеров.

— Люцань?!

— Люцань!

— …

Эти девочки-фанатки при виде своего кумира, униженно молящего голого дикаря о пощаде, испытали сильную боль в сердце от крушения своих устоявшихся представлений об окружающем мире.

Одна из них, с милым личиком, бросилась к этому голому мужику:

— Не смей обижать Люцаня, мерзавец!

Эти подростки переживали период подросткового бунта и были в мыслях и намерениях намного чище и неопытней взрослых, для этой девочки было нестерпимо видеть, как оскорбляют её кумира.

Качок расхохотался грубым смехом и посмотрел в глаза фанатке:

— Ха, постреленок, да ты, похоже, и понятия не имеешь, кого ты взялась защищать! Забавно, придется мне преподать тебе несколько уроков о жестокости нашего общества! Эй, Цзян Люцань, раздень её и поставь передо мной на колени! Будет сопротивляться, сломай ей ноги!

Побледнев от услышанного, фанатка попятилась назад на несколько шагов, но, собравшись с духом, сказала:

— Люцань никогда такого не сделает!

Но Цзян Люцань, стараясь не смотреть ей в глаза, тут же прямо с земли кинулся на неё и стал срывать с неё одежду, рвя ткань на куски.

Вскоре на девушке остались только лифчик и трусы.

Цзян Люцань, обликом теперь схожи скорее на злого беса, чем юного героя, громко проревел:

— На колени! На колени перед господином! Или я тебе ноги переломаю!

Ради выживания Цзян Люцань решил предать доверие своих фанаток, тем более они все равно были для него никто.

Девушка неверяще смотрела на своего кумира и чувствовала, как в каком-то укромном уголке её нежного сердца рушится бережно хранимый образ. Это ради него она дни напролет спорила с его противниками. Даже если бы он на глазах у свидетелей пнул беременную женщину в живот, она все равно встала бы на его сторону. Стоило только её друзьям сказать о нем что-то нелицеприятное, как она тут же рвала с ними отношения. Да ради его жизни она не пожалела бы своей, схватившись с его обидчиком лишь бы защитить Цзян Люцаня. Но превращения витязя в беса, принуждающего её к бесчестью, повергло её в отчаяние.

С глазами, в которых считалось только отчаяние и полное отсутствие связных мыслей, она рухнула на колени перед голым мужиком.

— Лань Лань, нет! Цзян Люцань, ты, ублюдок!

— Выродок!

— …

Девушки начали громко выкрикивать оскорбления в сторону Цзян Люцаня.

Голый мужик просто залился смехом от этого зрелища:

— Ха-ха-ха! Отлично! Цзян Люцань, ты справился! Ну-ка подержи её, пока дяденька будет с ней знакомиться поближе! Оттого что её держит её любимый айдол, она наверняка испытает еще большее возбуждение! Ха-ха-ха!

Цзян Люцань только и делал, что согласно кивал головой и бормотал:

— Да! Да! Я буду её крепко держать! Крепко-крепко!

Во взглядах окружающих, направленных на Цзян Люцаня, осталось только презрение.

— Хватит галдеть, вы мне мешаете думать.

Кто это сказал? Это сказал Юэ Чжун, пытавшийся собраться с мыслями.

Голый культурист, нахмурившись, повернул голову в сторону, откуда донесся этот голос и уставился в направленное ему в голову дуло Стингера. Качок ощутил на шее ледяное дыхание близкой смерти и с деланным смехом и фальшивой улыбкой поспешил произнести:

— Прошу прощения! Прошу прощения!