Хуан Пу Лехо, Симэнь Хуэй и Сяо Юнь беспрепятственно взяли под контроль всю долину.

После изучения Юэ Чжуном этой долины ему стало известно, что она имеет название Сяошаньгу, а вся её площадь приблизительно составляет 900 кв. км. Окруженная горами с трёх сторон долина имеет плодородные земли, по которым протекает полноводная река с чистейшей водой.

Более тысячи рабов работало на этой плодородной земле, трудясь в поле и занимаясь собирательством, но, тем не менее, увидев чужака, все они немели от ужаса и стояли как вкопанные.

Борьба в этом мире очень жестока, и победитель, конечно, тоже не будет освобождать этих рабов. Эти свободные граждане за очень короткий промежуток времени стали рабами, а их будущее теперь было довольно туманным.

Идя вдоль реки, Юэ Чжун видел лишь этих парализованных страхом рабов. С виду все они были сильно измождены — от них оставались лишь кожа да кости, а их лбы были покрыты глубокими морщинами. Молча наблюдая за подобным зрелищем, Юэ Чжун свернул с тропы и направился прямиком к небольшому городу в центре долины.

Вернувшись в поселение, Юэ Чжун увидел дюжину своих деревенских солдат, которые были начисто разгромлены бойцами Чёрного Грифа. Все оставшиеся деревенские солдаты сбегали, совсем недавно они жили довольно спокойной жизнью в деревеньке Симэнь, и среди них не было никого, кто мог бы стать достойным противником бойцам из племени Чёрного Грифа.

Всё больше и больше бойцов, услышав звуки битвы, прибывало в это место.

Тоже идя по направлению к ним, Юэ Чжун скомандовал:

— Прекратить сражение!

— Глава! — увидев появление Юэ Чжуна, все бойцы разом воскликнули, а в их глазах промелькнул страх, они отошли назад и сразу же встали на месте, как вкопанные.

Бойцы Чёрного Грифа, что ещё недавно дрались с солдатами из деревни Симэнь, увидев появление Юэ Чжуна, разом побледнели от страха, но тем не менее, как и остальные, неподвижно стояли в строю и не сводили своих глаз с Юэ Чжуна.

Юэ Чжун спросил:

— Что здесь произошло?

Один солдат деревни Симэнь торопливо ответил:

— Глава! Эти бойцы племени Чёрного Грифа неожиданно восстали и начали жестоко убивать десятки наших соплеменников.

Юэ Чжун обратил своё внимание на бойцов.

Один из бойцов Чёрного Грифа, ухватился покрепче за копьё, и громко прокричал:

— Господин Юэ Чжун, вы недавно говорили, что если наше племя Чёрного Грифа сдастся, то к нам будет равное отношение и никто из ваших бойцов не будет грабить или насиловать в нашем племени. Мы уже сдались вам, но один из ваших людей нарушил приказ и напал на женщину. Я не смог ей помочь, и она была убита. Ваша сила очень велика, я вам не противник. Если вы собираетесь убить меня, только скажите, и я сразу же покончу жизнь самоубийством прямо перед вами. Но тем не менее я надеюсь, что вы сохраните в памяти эту несправедливость!

Юэ Чжун, окинув взглядом всех солдат из деревни Симэнь, лишь холодно процедил:

— Он говорит правду?

Под давлением пронзительного взгляда Юэ Чжуна солдаты деревни Симэнь опустили головы.

Они лишь стояли как вкопанные, и, приняв решение, Юэ Чжун продолжил холодным голосом:

— Я буду предельно тщательно расследовать данное обстоятельство. Если кто-то посмеет скрыть от меня реальный факт насилия над женщиной, то, даже будь это женщина, тот будет приговорён к многочисленным пыткам и казни через отрубание головы!

Услышав жёсткую речь Юэ Чжуна, все солдаты деревни Симэнь разом побледнели, их рты перекосило, и они могли лишь молча стоять.

Тем не менее, у солдата, совершившего грязный поступок по отношению к женщине из племени Чёрного Грифа, сдали нервы, и, с очень бледным лицом упал на колени перед Юэ Чжуном, он произнёс:

— Глава, я был неправ! Я ошибся! Не убивайте меня. Посмотрите, я всё ещё служу вам, дайте же мне шанс, только не убивайте меня!

Юэ Чжун, смотря безразличным взглядом на этого солдата, ответил:

— Помнишь, что я приказал только что? Говори!

Побледневший солдат молвил:

— После того как мы ворвались в город, я был в сильном потрясении и убил невиновного! Убил насильника женщины! Убил грабителя!

Юэ Чжун холодно сказал:

— Несмотря на то, что ты слышал мой приказ, ты осмелился в открытую нарушить его, для этого надо иметь большое мужество!

Услышав это, на спине солдата выступил холодный пот, он беспрерывно кланялся.

Юэ Чжун перевёл свой взгляд на бойца Чёрного Грифа, что всё так же крепко удерживал копьё в руке, и спросил:

— Как тебя зовут?

Боец, державший копьё, тотчас ответил:

— Меня зовут Малэй!

— Неплохо! — произнёс Юэ Чжун с улыбкой. — Я оценил твоё усердие, как ты относишься к тому, чтобы служить под моим началом?

Малэй сразу же встал на одно колено перед Юэ Чжуном и произнёс:

— Я готов служить господину не покладая рук!

Видя, как Юэ Чжун в одиночку разгромил его племя, Малэй не собирался отказываться от такого предложения. Сила Юэ Чжуна в его глазах была тиранической, и стоять под началом такого сильного человека — большего он и желать не мог.

Юэ Чжуну тоже было нужно, чтобы такие люди, как Малэй, поступали к нему на службу, уравновешивая силы в его новосозданном племени.

Бросив холодный взгляд на провинившегося солдата деревни Симэнь, Юэ Чжун приказал:

— Доставить его под стражей в место сбора и публично обезглавить, а затем я повторно оглашу свой приказ! Кто отважится нарушить мои указания, будет немедленно казнён на месте!

— Есть, глава! — ответил очень почтительно Малэй и сразу увёл провинившегося солдата.

Увидев через некоторое время публичное обезглавливание солдата, что нарушил приказ, остальные солдаты деревни Симэнь сильно перепугались. Реальность постепенно заставила их понять, что значит настоящая дисциплина и важность приказов Юэ Чжуна.

Успешно уладив конфликт, Юэ Чжун отправился к большому роскошному дому, мощённому камнем, где, очевидно, и проживал Утэн Сюаньэр.

— Добро пожаловать, хозяин!

Прекрасные нарядные девушки стояли по обе стороны от входа, лично встречая своего нового хозяина. Эти прекрасные женщины в этом суровом мире были всего лишь игрушками и военными трофеями для победителя, и для того, чтобы выжить, они должны были завоевать расположение нового хозяина, иначе их кончина будет быстрой и мучительной.

Как раз в это время из дома, вымощённого каменной кладкой, доносился встревоженный голос Хань Цян:

— Чичи, что же с тобой случилось! Чичи!

Юэ Чжун последовал внутрь здания на голос Хань Цян и в конечном счёте остановился подле неё. Как и Хань Цян, он сразу же увидел девушку миловидной внешности с совершенно чистейшей, белоснежной кожей, тем не менее одна деталь заставила ожесточиться его лицо — ноги и руки этой девушки были жестоко отсечены, а её тело дрожало.

Сунь Ланьлань также была рядом со своей подругой и своими глазами могла видеть это жестокое зрелище: девушка с красивой внешностью, но без рук и ног. Тело Сунь Ланьлань дрожало, но это был не страх, а — гнев.

В этом роскошном доме у всех прекрасных девушек были отсечены руки и ноги, из всех этих отрубленных конечностей были сделаны инструменты, и они служили в качестве предметов декора и обихода. Глаза девушек были наполнены отчаянием и безразличием.

От этих слов взор Чичи наполнился испугом, и в тревожном, беспорядочном состоянии она пронзительно воскликнула:

— Цян-Цян! Это ты? Я очень сожалею! Я очень сожалею! Мои руки и ноги были отрезаны предыдущим хозяином. Простите, хозяин. Я была крайне послушной, была абсолютно послушной, не было необходимости отрезать мне руки, не было необходимости отрезать мне руки!

Хань Цян, наполненная отвращением от вонючего запаха Чичи, сквозь зубы процедила:

— Подонки! Подонки, заслужившие смерть! Скоты!

Будучи один раз в плену у рептилоидов, Хань Цян не думала, что человечество может так низко пасть. Хоть она и была полной оптимизма и доброты девушкой, но насилие, совершённое Утэном, наполнило её сердце гневом и желанием мести.

Сунь Ланьлань, со страхом в глазах глядя на отрезанные конечности Чичи, тайно в своём сердце испытывала радость: «Как хорошо, что я последовала за Юэ Чжуном! Чем быть в таком виде игрушкой для развлечения, я лучше предпочту смерть!»

Уже наполовину обезумевшая Чичи внезапно пришла в себя, она признала хорошего друга, который в прошлом поддерживал её. От угрызений совести из её глаз покатились слёзы, и она произнесла:

— Цян-Цян, я так сожалею! Я должна была следовать за вами. Я так хочу танцевать! Но я уже никогда не смогу это сделать! О-о-о!

Будучи после попадания в этот жестокий мир перед выбором, молодая девушка-айдол решила сбежать в джунгли, и теперь ей оставалась лишь участь декоративного украшения в этом роскошном доме.

Хань Цян холодно спросила Чичи:

— Лала. Где сейчас Лала?

Чичи, глаза которой были наполнены паникой, пребывая то в трезвом рассудке, то в полном забытье, ответила:

— Лала? Лала умерла. Она разозлила хозяина, и хозяин съел её. Нет! Хозяин! Нет! Я не буду возражать! Я буду очень послушной. Я буду крайне послушной. Я буду крайне послушной! Я буду абсолютно послушной!

Юэ Чжун обнял дрожащую Хань Цян, в душе же он был обеспокоен развивающимся сумасшествием тихо плачущей Чичи. Затем он быстро развернулся и покинул этот дом, вызывающий только сильное удушье от одного его странного вида, и заключил в своём сердце:

«Слабому человеку действительно не выжить в этом жестоком мире!»

Сунь Ланьлань понимала, что не может идти рядом с Юэ Чжуном, но зная, что он рядом, хоть немного, но она смогла почувствовать себя в безопасности. В конце концов измученные и обречённые девушки покинули этот ужасный дом. Растерянная и обманутая этим жестоким миром, Сунь Ланьлань всё ещё не могла прийти в себя.

— Лань Лин приветствует хозяина!

Как только Юэ Чжун вошёл в зал, прекрасная девушка с чёрными как смоль волосами, белоснежной кожей, в изысканном одеянии, метр шестьдесят два ростом и охраняемая четырьмя девушками, подобно небесному светилу, появилась перед Юэ Чжуном и почтенно поприветствовала его лёгким поклоном.

«Какая прекрасная девушка!» — глядя на Лань Лин, отметила Сунь Ланьлань, и в её взгляде промелькнула ревность. Хотя она и была очень обаятельной девушкой, но перед Лань Лин у неё, тем не менее, не было полной уверенности, что она сможет превзойти эту девушку.

Юэ Чжун, увидев столь прекрасную Лань Лин, невольно почувствовал в душе лёгкое волнение. Лань Лин была непорочной красавицей, сравнимой с Ци Цин’эр, такого рода красивых девушек было крайне мало.

— Встань, — сказал Юэ Чжун.

— Слушаюсь, — ответила Лань Лин и покорно встала, а затем внимательно посмотрела на своего нового хозяина.

В это же время красные глаза Хань Цян, которая мысленно всё ещё была в этой странной комнате, твёрдо смотрели на Юэ Чжуна, и она произнесла:

— Юэ Чжун, я хочу приобрести силу, хочу измениться, стать сильнее, прошу тебя, помоги мне. Я согласна, чтобы ты использовал меня в обмен на силу в твоей руке, я знаю, что у тебя есть эта способность. Прошу, не отказывай мне.

Юэ Чжун, взглянув на Хань Цян, нахмурился и с сомнением голосе произнёс:

— Ты действительно этого хочешь? Даже без силы ты всё равно останешься мои другом, и я в любом случае постараюсь обеспечить твою безопасность. Пока я жив, ты будешь жить мирно и спокойно.

— Я знаю! — твёрдо сказала Хань Цян, опустив глаза вниз. Подняв свой взгляд на Юэ Чжуна, она немного успокоилась, после чего учтиво продолжила:

— Но даже если я буду жить мирно под твоей защитой, то я не буду счастлива. Я хочу, чтобы люди жили в мире и согласии, хочу остановить все эти зверства, но, не имея силы, не смогу ничего этого сделать. Сейчас я чувствую себя очень слабой и уязвимой. Мне нужна сила. Пожалуйста, надели меня силой, я прошу тебя.