Глава 35. Желание

За день до отъезда из города Цзиньчэн гид отвел Шэнь Юй и Тан Ли в храм на близлежащей горе.

Этот небольшой храм называется Баогуан [1]. Хотя он не самый большой, но известен по всей стране. Большинство путешественников посещающих Цзиньчэн навещают храм Баогуан, чтобы совершить поклонение.

Когда они пришли на территорию храма, было рабочее время, и там находилось не так много посетителей.

Этой зимой в Цзиньчэне было очень тепло, однако окрестности вокруг храма Баогуан были покрыты тонким слоем снега, а передний двор храма и вовсе завален.

Когда Шэнь Юй и другие последовали за экскурсоводом в храм, они увидели всего нескольких посетителей и монахов, подметающих снег на дорожках.

В воздухе витал насыщенный аромат сандалового дерева, который невидимо затрагивал сердца людей, словно теплое течение. Просто ощущая запах, Шэнь Юй необъяснимым образом почувствовал себя намного спокойнее и умиротворение.

– Сжигание благовоний перед храмом совершенно бесплатно. Прогуливаясь по этой дорожке, вы сможете увидеть храмы всех размеров, – рассказывал экскурсовод Шэнь Юй. – Поскольку молитва – столь торжественный и личный процесс, я, как посторонний, не буду следовать за вами. Позвоните мне, как будете готовы. Я подожду вас здесь.

– Спасибо, – улыбнулся гиду Шэнь Юй.

– Ах, да… – гид вдруг что-то вспомнил, и торжественное выражение проступило на его лице. Мужчина намеренно понизил голос. – Храм с красной крышей справа благоволит успешному браку. Я слышал, молитва там очень эффективна…

Слова проводника еще не затихли, как его прервал холодный голос мальчика.

– Мы вас об этом не спрашивали.

Гид растерялся, повернувшись к мальчику почти такого же роста, как и он сам, и обнаружил, что глаза ребенка были очень мрачными, как будто в них клубился ужасный черный туман.

Каким-то образом это настолько потрясало, что он сразу же закрыл рот и замолчал.

Шэнь Юй был занят осмотром обстановки внутри ​​храма, но когда обернулся, увидел странное выражение лица гида. Проследив за его взглядом, он увидел невинные глаза Тан Ли.

Даже если бы его IQ упал вдвое, молодой человек все равно мог бы угадать недавнее выражение лица Тан Ли.

Некоторое время Шэнь Юй молчал, а затем как-то беспомощно произнес:

– … Каштан.

– Я ничего не делал, – Тан Ли сразу прикинулся обиженным.

Шэнь Юй: «……»

Естественно, он знал, что Тан Ли ничего не сделал. Фактически, мальчику только что исполнилось одиннадцать. Даже если он и захочет что-то сделать, то не сможет. Однако, поскольку Шэнь Юй знал роль маленького злодея в оригинальном романе, иногда даже простой взгляд Тан Ли…

Был страшен.

Шэнь Юй устало вздохнул и погладил Тан Ли по волосам.

Когда телохранители, получившие ладан, отошли от них, Шэнь Юй взял ребенка за руку и прошептал:

– Не кажется ли тебе грубым так обращаться с другими людьми?

Обвиняемый Тан Ли совсем не злился. Вместо этого он уставился на Шэнь Юй темными бездонными глазами.

Вокруг них приходили и уходили люди, но они оставались неподвижными.

Под пристальным взглядом Тан Ли, впившимся в него, Шэнь Юй почувствовал себя несколько неловко. Дотронувшись до носа и немного подумав, он отступился от своих предыдущих слов:

– Я не виню тебя. Но если ты сделал что-то не так, то я должен указать тебе на это.

В ответ на эти слова, из уст маленького злодея вырвался неожиданный вопрос:

– Ты хочешь жениться?

«……» Шэнь Юй застыл на несколько секунд и удивленно посмотрел на ребенка.

– Я сейчас не это с тобой обсуждаю.

Лицо Тан Ли было бесстрастным, а глаза спокойными, как неподвижное озеро без малейшей ряби. Он упрямо вернулся к своей теме:

– Шэнь Юй, ты хочешь жениться?

Молодой человек был расстроен реакцией Тан Ли, но, чтобы успокоить ребенка, решил ответить честно:

– У меня нет такого намерения. И я обещал тебе, что не женюсь, пока ты не достигнешь совершеннолетия.

– О, – сказал Тан Ли.

Но Шэнь Юй явно почувствовал, как страх и беспокойство в глазах ребенка медленно рассеялись, и мальчик, казалось, почувствовал облегчение.

После чего Тан Ли продемонстрировал миру яркую улыбку:

– Дядя Чжан все еще ждет нас. Давай поторопимся.

Шэнь Юй: «……»

Зимнее солнышко мягко осветило покрытую снегом землю, создавая волшебную и сверкающую картину.

Шэнь Юй рассматривал прекрасное личико Тан Ли: его прямой нос, тонкие губы, привлекательные глаза, которые, казалось, содержали тысячи ярких искр, и невероятную улыбку.

А Тан Ли внимательно смотрел на Шэнь Юй.

Его взгляд был чрезвычайно сосредоточенным.

Как будто во всем этом огромном мире он мог видеть только человека перед собой и никого более.

На секунду знакомое странное чувство снова поднялось в сердце Шэнь Юй. Он ощутил смятение и неловко отвернулся.

– Пойдем, – сказал молодой человек и, управляя креслом-каталкой, быстро направился к дяде Чжану, который уже ушел вперед.

К счастью, неожиданные эмоции Шэнь Юй быстро пришли и так же быстро ушли. Вскоре он вернулся к своему обычному состоянию.

В хорошем настроении он сжигал ладан с Тан Ли и совершал поклонение.

Конечно же стоять на коленях было делом Тан Ли и дяди Чжана.

Проходя мимо храма с красной крышей, упомянутого гидом, Тан Ли неожиданно ускорил движение инвалидного кресла Шэнь Юй в надежде оказаться подальше. Дядя Чжан и двое телохранителей увидели такую заботу Тан Ли и молча последовали за ними.

Мальчик не отпускал ручки инвалидной коляски, пока они не отъехали достаточно далеко от того храма.

– Тан Ли… – тяжко вздохнул Шэнь Юй.

– Извини! – тут же произнес Тан Ли, жалостливо смотря на Шэнь Юй. – Брат Шэнь Юй, я не прав.

Шэнь Юй: «……»

Так как Тан Ли сразу же признал ошибку, молодой человек не знал, как следует отреагировать на эту ситуацию.

После долгого поиска правильных слов, лицо Шэнь Юй немного покраснело. Он постепенно подавил запутанные чувства в своем сердце, а затем произнес:

– Давай забудем об этом…

Глаза Тан Ли блестели от смеха, и он прошел вперед, чтобы схватить Шэнь Юй за руку. Он потерся о ладонь, как домашний питомец, который просил ласки, и его голос был мягким и нежным.

– Брат Шэнь Юй, ты такой добрый.

Шэнь Юй понятия не имел, что делать с Тан Ли. Он протянул руку, чтобы растрепать мягкие волосы маленького злодея.

Тан Ли не сопротивлялся. Прищурившись, он, казалось, наслаждался прикосновением Шэнь Юй.

Когда большой ребенок и маленький ребенок перед ним ушли, дядя Чжан, у которого все это время было суровое выражение лица, расслабился. Он повернулся и посмотрел на телохранителей, лица которых также были полны неиссякаемых слов.

Трое мужчин долго смотрели друг на друга и одновременно вздохнули.

Сейчас хозяин настолько поглощен ребенком, и пока неизвестно, окажет ли это какое-то влияние на семью Шэнь.

Когда управляющий вспомнил слухи о семье Шэнь и то, что Тан Ли якобы собирается стать наследником Шэнь, груз на его сердце внезапно потяжелел.

________________

На заднем дворе храма была стена желаний. Рядом с ней стояли деревянные таблички для подвешивания.

Шэнь Юй не очень интересовался такими вещами, в основном потому, что ему было лень что-то писать.

Однако, поскольку они уже находились здесь, Шэнь Юй все же попросил дядю Чжана взять две деревянные таблички с маркерами и передать одну из них Тан Ли.

Мальчик с любопытством посмотрел на деревяшку в руках Шэнь Юй.

– Шэнь Юй, что ты хочешь написать?

Молодой человек на мгновение задумался:

– Я хочу, чтобы члены моей семьи были здоровы и в безопасности, и ты мог расти счастливым.

К сожалению, эта табличка была размером лишь с его ладонь, а слова, написанные маркером, очень крупные, поэтому Шэнь Юй не мог написать такое длинное предложение.

В конце концов, он мудро решил изменить пожелание на более важное…

В надежде, что компания не обанкротится.

Стоя позади Шэнь Юй, дядя Чжан увидел несколько слов, которые написал молодой хозяин, уголки его рта дернулись, и он чувствовал себя беспомощным и удивленным.

Шэнь Юй попросил управляющего повесить его табличку на стену желаний и посмотрел на маленького злодея.

Тан Ли стоял рядом с Шэнь Юй, опустив голову, и осторожно выводил слова. В одной руке он держал деревянную табличку, а в другой – маркер.

Почерк Тан Ли очень красив, и, хотя писать таким толстым маркером неудобно, в письме маленького злодея ощущался опыт. Видно, что он занимался подобным, когда был младше.

Однако Шэнь Юй, сидевший в инвалидной коляске, был не таким высоким, как стоящий Тан Ли. Он вытянул шею и увидел только несколько слов, написанных с краю.

Шэнь Юй попытался догадаться, но все еще не смог понять, о чем пишет мальчик. Наконец, он открыл рот и немного нерешительно спросил:

– Каштан, что ты написал?

Он думал, что такой ребенок как Тан Ли будет слишком смущен, чтобы показать другим записанные им пожелания, но внезапно тот щедро вручил Шэнь Юй свою деревянную табличку.

На ней было четко написано: «Никогда не женись».

Шэнь Юй пребывал в оцепенении и стал куда более подавленным:

– Как ты можешь желать такое своему любимому брату?

Тан Ли наклонил голову и молча посмотрел на Шэнь Юй, не говоря ни слова.

Под щенячьим взглядом Тан Ли молодой человек совсем размяк. Он поднял руку и сжал кончик носа ребенка, затем улыбнулся и спросил:

– Ты не боишься, что в будущем поползут сплетни?

– Какие же сплетни могут возникнуть? – не согласился Тан Ли.

Шэнь Юй внезапно задумался.

С точки зрения постороннего, желания Шэнь Юй и Тан Ли были просто очень забавными.

В полдень они поели немного вегетарианской еды в храме.

Гид и настоятель храма были хорошо знакомы друг с другом, и благодаря пожертвованию дяди Чжана мастер Хуэй Цзин, который появлялся перед посетителями всего пару раз в год, по собственной инициативе захотел увидеться с Шэнь Юй.

Встреча была назначена на два часа дня. Шэнь Юй посмотрел на часы и, поняв, что еще рано, воспользовался временем отдыха Тан Ли и дяди Чжана, чтобы одному вернуться на задний двор.

На самом деле он хотел снять со стены те две деревянные таблички, которые он написал вместе с Тан Ли. Может быть в данный момент у него проснулась совесть. Он боялся, что чем больше они думают об этом, тем больше вероятность того, что все это сбудется [2].

И желание Тан Ли…

Оно действительно странное.

Иногда даже наивного Шэнь Юй пугало почти безумное желание Тан Ли монополизировать его.

Днем у стены желаний никого не оказалось. Даже монахов, раздающих деревянные таблички, нигде не было видно.

Шэнь Юй долгое время смотрел на стену и не мог найти способ снять эти таблички.

В этот момент молодой монах с чистой и элегантной внешностью медленно подошел к нему и, сложив руки в приветствии, мягким голосом спросил Шэнь Юй, не нуждается ли тот в помощи.

Несколько смущенный молодой человек указал на их с Тан Ли деревянные таблички и сказал, что хочет их снять.

Монах посмотрел на них и не стал сомневаться в том, что их повесил Шэнь Юй. Он просто снял их, не произнеся ни слова.

Шэнь Юй убрал таблички и поблагодарил с улыбкой:

– Спасибо.

– Благодетель вежлив, – любезно кивнул монах, а затем пристально посмотрел на Шэнь Юй.

Его улыбающиеся глаза казались очень спокойными и дружелюбными, но Шэнь Юй внезапно ударился в панику. Ему показалось, что этот человек мог видеть его насквозь. У него даже не хватило смелости взглянуть в эти ужасающие глаза.

На лбу Шэнь Юй выступил холодный пот. Он быстро попрощался и, управляя инвалидной коляской, развернулся, чтобы уйти.

Но монах остановил его.

– Могу ли я попросить благодетеля уделить мне минуту?

_______________

[1] 宝光 [bǎo guāng] – 宝 - драгоценность; сокровище; 光 – свет; луч, сияние;

[2] Он боится, что если будет стараться всеми силами избежать банкротства, то, скорее всего, это и произойдет. Хорошим примером является то, что в некоторых странах люди даже не произносят слово «рак», потому что они боятся, что упоминание увеличит его вероятностью.