От горы Дорз до Города Дракона мы долетели всего за полчаса.

Едва мы приземлились, благородный маг нас покинул и заперся в своей комнате. Он сказал, что собирается изучать рисунок магического круга, который он ранее сделал на листочке бумаги. Как пояснил лорд Фарен, пространственная магия — это весьма редкая штука. Полагаю, он просидит взаперти несколько дней. Я дам ему время основательно проанализировать рисунок. А потом, возможно, наведаюсь к нему и расспрошу, не удалось ли ему выяснить что-нибудь нового об этом круге.

Дракоша тоже убежала по своим делам, едва мы прибыли в город. Она начала суетиться ещё до приземления и как только ступила на землю сразу же отправилась на инспекцию.

— Надо проверить, не напортачили ли здесь чего в моё отсутствие! Я всё-таки мэр!

Я тоже отправился прямиком в свою комнату и сразу рухнул на кровать. Сил, чтобы принять ванну и переодеться, у меня не было. Много всего нужно было сделать, но у меня ни для чего не было сил.

— ...

Я страдал из-за мыслей о малышке Гоггору.

Её последние слова не давали мне покоя и я не мог думать ни о чём другом, кроме них.

Ко мне на ум без конца приходил один и тот же образ будущего.

Образ того, что произойдёт со мной завтра. Завтра телепорт снова будет готов к использованию. Я мгновенно окажусь в доме малышки Гоггору и найду её безжизненное тело, одиноко лежащее на соломенной постели.

Наверняка я подорвал её душевное здоровье своими бесконечными мысленными домогательствами. А то, что я в итоге бросил её одну, стало последней каплей. Возможно, моё молчание в ответ на её смиренные мольбы в конце концов подтолкнуло её совершить отчаянный поступок. Тогда раскаяние и чувство вины будет преследовать меня до конца жизни.

От этих мыслей во мне бушевал ураган терзающих меня чувств.

Магический круг можно активировать только при помощи большого количества маны. Исходя из данных в окне её статуса, малышка Гоггору не сможет сама активировать этот круг. Поэтому она никак не сможет добраться до меня. Ей придётся жить одной в пещере до конца своих дней, проклиная день своего рождения.

— ...

Но, может, я всё преувеличиваю.

Надо попытаться мыслить более позитивно.

Но я ничего не мог поделать со своими пессимистичными мыслями и не мог подумать ни о чём позитивном. Сколько бы я ни лежал один в своей комнате, оптимизма мне это не прибавляло. Впрочем, мне точно не хотелось сейчас никого видеть.

Я страдал от мыслей о том, что с собой может сделать шоколадная девчонка. И в этом лишь моя вина.

— ...

Но магический круг можно будет снова использовать только на следующей день. Так сказала дракоша. Значит, мне остаётся только ждать.

Сейчас я ничем не могу ей помочь.

Надо использовать это время, чтобы отдохнуть.

Да, хороший сон не повредит.

А, напротив, поможет.

Хороший сон поможет мне прояснить голову.

***

От лица Софии:

Господин Танака снова в городе. Он прилетел вместе с лордом Фареном и госпожой Дракошей. По всей видимости, они вернулись с Тёмного континента. Я практически ничего не знаю об этом континенте, но он точно расположен очень далеко отсюда.

Разве мог господин Танака слетать туда и обратно за то короткое время, пока его не было?

Конечно, лорд Фарен и госпожа Дракоша покинули наш город давно, но господин Танака отсутствовал всего несколько дней. Как бы быстро он ни летал, за такое короткое время просто невозможно достичь Тёмного континента. Впрочем, после всего, что я увидела за последние несколько месяцев, думаю, меня уже ничем нельзя удивить.

Однако я так рада, что они все благополучно вернулись в наш город. Я наконец-то возвращаюсь к своим привычным обязанностям горничной. И моей радости нет предела. Наконец-то я могу забыть про эту гору бумаг, сваленных на столе в офисе.

Было бы ещё лучше, вернись они пораньше.

Но я всё равно очень рада, что господин Танака вернулся, и поэтому заварила для него свой особенный чай.

— Господин Танака, уже утро. Я принесла вам чай...

Мне пришлось преодолеть бесчисленные трудности и пережить невообразимый стыд. Теперь я сильная.

С сегодняшнего дня я буду бить напролом.

Уже утро. А значит, я как порядочная горничная должна взбодрить господина чашкой чая.

Какое странное у меня покалывание в затылке.

Я постучала в дверь и после этого услышала слабый голос господина Танаки. Он сказал, что сейчас откроет, и я принялась ждать. Вскоре щёлкнул замок и передо мной возник господина Танака.

На нём уже его привычный дорожный костюм, а не пижама.

Он ни капельки не изменился.

Мне так редко доводится видеть его в пижаме. Хотя я его личная горничная.

Он ни разу не обращался ко мне с просьбой помочь ему переодеться. Однако я с отвращением думаю о том, что однажды он может потребовать, чтобы я ему с этим помогла. Правда, он ещё ни разу не просил меня о таком. Подобное пренебрежение моими услугами оскорбляет меня как женщину.

Мы часто и помногу разговариваем друг с другом, но господин Танака ни разу не предпринимал никаких неподобающих поползновений в мой адрес. Есть опасность, что я разуверюсь в своей женской привлекательности, если он так никогда и не предпримет попыток перевести наши отношения в более личный план. Конечно, сделай он что-то подобное, и я бы мгновенно испытала отвращение к тому, что он делает, и воспротивилась этому всеми фибрами души.

— Доброе утро, мисс София.

— Ммм, я принесла вам чаю…

— О, спасибо, что думаешь обо мне.

Он отошёл вглубь комнаты и придержал для меня дверь. Я чувствую себя очень странно из-за того, что мой господин так насторожен. В таких условиях мне будет сложно выполнять свою работу.

Господин Танака закрыл дверь позади меня и сам переместился на диван в центре комнаты. Его кровать уже прибрана, одеяла и постельные принадлежности аккуратно сложены.

Следить за порядком в комнате — моя забота. И он должен об этом знать. Однако я ещё ни разу не заправляла постель в его комнате и не стирала постельное бельё. Как будто в этой комнате живёт не мужчина, а очень прилежная женщина.

В моей комнате отродясь не бывало такого порядка, как у господина Танаки. Как будто здесь живёт педантичная старушка, за которой я только присматриваю. Я совершенно разочарована в себе как в женщине.

— ...

— Что-то не так, София?

— О-о, нет, ничего!

Не следовало мне пялиться на его постель так долго.

Я должна позаботиться о господине. Надо встать рядом с диваном, на котором он сидит, и подливать ему в кружку чай из чайника по мере необходимости. Мой чай непременно ему понравится. Я научилась правильно заваривать чай ещё в детстве, когда жила в родительском доме.

— Ваш чай, господин...

— Благодарю, мисс София.

Господин Танака сегодня явно сам на себя не похож.

Раньше он всегда первым делом разглядывал мои бёдра и грудь, но сегодня всё иначе. Он устремляет взгляд куда-то вдаль, будто околдованный каким-то неведомым предметом, который мне не дано увидеть.

Какая муха его укусила?

Мне уже тревожно.

Раньше, едва открыв передо мной дверь, он сразу смотрел на мой вырез платья. Я ещё недостаточно хорошо разбираюсь в мужчинах, но знаю, что по утрам у них должен просыпаться аппетит к разным вещам, а не только к еде.

Неужели возраст делает своё подлое дело и господин Танака уже утрачивает интерес к женским прелестям?

— Господин Танака, вам плохо спалось?..

— А? О нет, я спал отлично, но...

С ним действительно что-то случилось.

— Простите, что задаю неуместные вопросы.

— Нет, будь добра, задавай любые вопросы. У меня теплеет на душе, когда я слышу твой заботливый голос, София.

— Да...

Господин Танака не признаётся, что его так опечалило, и я не знаю, следует ли мне что-то говорить или лучше просто помолчать.

Хотя мы с господином Танакой познакомились всего несколько месяцев назад, мне кажется, будто я знаю его очень давно. Мы столько времени провели вместе, что он мог бы меня не стесняться и поделиться со мной тем, что его так тревожит.

Наш семейный ресторан служил также и баром, и его завсегдатай частенько со временем переставали меня стесняться и начинали изливать свою душу.

Если посетители хорошо напивались в свой первый день в нашем баре, то они начинали изливать душу уже вечером.

Однако со дня нашей встречи господин Танака продолжает оставаться стойким как кремень. Его ничем не проймёшь. Мне даже кажется, что он с другой планеты. По правде сказать, мне очень неловко из-за того, что я нахожусь рядом с таким непрошибаемым человеком.

— Знаешь, София, пока меня не было, тебе наверняка пришлось здесь очень нелегко...

— Ой, ну, что вы! Ничего подобного...

Мне пришлось здесь так нелегко, что он этого себе даже переставить не сможет, однако я не буду жаловаться.

— Извини меня. Дело просто в том, что я пренебрегаю другими.

— Ммм, нет, вы вовсе не пренебрегайте...

Совершенно невозможно поспевать за мыслями господина Танаки.

— София, у меня есть к тебе один вопрос...

— А? Вопрос? Ко мне?

Что это было?

Мне уже страшно.

Он сейчас выгонит меня с работы?

Эта работа не без недостатков, но она помогает мне расти над собой. И притом получать разного рода удовольствия.

Господин Танака может выгнать меня на улицу, но этого ему будет мало. Он будет копить затаённую на меня обиду очень долго. Если каким-то чудом мой воображаемый принц возьмёт меня в жёны, то господин Танака выследит его и заставит с помощью уговоров или угроз делать мою жизнь всячески невыносимой.

— Случалось ли тебе в жизни, София, переживать такое состояние, когда тебе хотелось умереть? То есть положить конец собственной жизни своими руками?

— Э...

Что это за вопрос такой?

И впрямь с господином Танакой случилось что-то очень нехорошее.

Вопрос этот упал как снег на голову.

Даже не знаю, что должна говорить.

— Ммм, ну, это...

— Да, прошу прощения, мне не следовало задавать тебе такой вопрос...

— ...

Такого никогда раньше не случалось.

В первый раз за время нашего знакомства господин Танака раскрылся передо мной.

Между нами больше нет преград.

Словно передо мной предстал такой же простой человек из плоти и крови, как я сама.

— ...

— ...

Мы некоторое время смущённо молчали, и я за это время успела немножко собраться с мыслями.

Должно быть, на Тёмном континенте с господином Танакой сделали что-то очень плохое. Что-то настолько ужасное, что теперь он не знает, как ему с этим жить. Мне больно видеть своего господина таким подавленным, но сейчас я ощущаю к нему особую симпатию.

Я вдруг осмелела, и мне захотелось говорить откровенно.

— Ммм...

Наверное, мне не стоило открывать рот, чтобы не наговорить лишнего, но мои губы просто зашевелились помимо моей воли.

— Разве хоть кто-то на земле может по-настоящему желать расстаться со своей жизнью?..

— ...

С моих губ сорвались эти слова, хотя в действительности у меня и в мыслях не было говорить что-то подобное.

Я сразу пожалела, что открыла рот. Откуда во мне столько самонадеянности и разве я вообще что-то понимаю в этой жизни?

— Ой... Простите, не знаю, что на меня нашло, я же совсем ничего в этом не понимаю.

Я в страхе низко склонила голову, и тут господин Танака вдруг сказал:

— Порой я очень жалею, что вообще появился на свет, но этого уже не изменить. Раз уж так получилось, я просто должен брать от жизни всё, что она может мне предложить.

— ...

По правде сказать, до меня вообще не доходит, о чём теперь он ведёт разговор.

Но господин Танака явно чуток повеселел. Я периодически ловлю его мимолётные взгляды на своей груди и бёдрах. Ну, я личная горничная господина Танаки, поэтому ему не возбраняется всяко на меня смотреть. Главное, чтобы руками не трогал.

И я, разумеется, не показываю ничего лишнего, в отличие от леди Эстер и госпожи эльфийки.

— Спасибо...

— Э...

За что он говорит мне «спасибо»?

Теперь я совсем его не понимаю.

— Ммм...

— Прости, София, но мне опять надо отлучиться.

— Ну а как же чай...

— Извини, что тебе пришлось зря его для меня готовить, но он не пропадёт. Я выпью его сразу, как только вернусь.

— ...

Как это понимать?

Господин Танака поднялся, даже не попробовав моего чаю, и стремительно направился к двери. Он скрылся в коридоре, так больше ни слова и не сказав.

— ...

Я потрясена.

Господин Танака даже не пригубил мой особенный чай.

Куда он так торопится?

У него что, не нашлось хотя бы пары минуток, чтобы насладиться моим чайком на дорожку?

***