Су продолжал хранить молчание. Он не знал, что это за непредвиденное событие произошло тогда, и еще меньше понимал, почему Кали вдруг покинул битву. Если Морган не хочет говорить об этом, то лучше не знать об этом.

Джош Морган вдруг рассмеялся и сказал: — Ох, люди действительно стареют, а слова становятся длиннее, ха-ха! Только мы, немногие старики, все еще заботимся об этих старых вещах, так как же молодежь вроде вас может быть заинтересована? Хорошо, я думаю, что перед смертью Кали определенно посоветовал тебе искать убежища у Святых Крестоносцев, верно?

Сознание Су слегка дрогнуло. Подумав немного, он рассказал Моргану все, что Кали рассказал ему перед смертью. Лгать перед Джошем Морганом, который видел его насквозь, было не самым умным шагом.

Морган кивнул, явно довольный выбором Су. Только неизвестно, было ли это выражение искренним или оно было вызвано какой-то другой причиной. Он продолжал вертеть в руках бокал с вином, из которого до сих пор не сделал ни одного глотка, и сказал: — На самом деле, несколько десятилетий назад, Святые Крестоносцы и Черные Всадники Дракона были единой организацией. Тогда нас называли Крестоносцами Черной Ночи. Однако, когда Кровавый Парламент набрался силы и основал свою штаб-квартиру, лидеры Крестоносцев Черной Ночи разошлись во мнениях относительно того, как все должно происходить в будущем. Одна группа считала, что мы должны уважать оригинальные гены человека и использовать естественные методы усиления способностей, поддерживая полностью человеческий геном. Они считали, что чрезмерное использование способностей и модификация генов неизбежно приведет к разрушению, и что пользователи способностей, подвергшиеся значительным модификациям, больше не могут считаться людьми. Между тем, другие считали, что способности - это дар миру, так почему же они должны были поддерживать готовый геном древних людей? Новые люди, претерпевшие крупномасштабные модификации способностей, независимо от того, были ли это их тела или интеллект, все намного превзошли пределы того, чего могли достичь старые люди. А также, они верили, что это эволюция, а не катастрофа. Расхождение между двумя сторонами увеличивалось с каждым днем, и, наконец, появилась трещина. За этим последовала война, которая длится уже более двадцати лет.

Су задумался на мгновение, прежде чем спросить: — Почему Черные Всадники Дракона остались с Кровавым Парламентом, а не со Святыми Крестоносцами?

Морган рассмеялся: — Хороший вопрос. Общими желаниями членов и председателей Кровавого Парламента были грабеж, экспансия, еще больше грабежа и еще больше экспансии. Они хотят в конечном счете стоять на вершине этой эпохи, на вершине этого мира. Затем они продолжат свое расширение к звездам за облаками, полными радиации. Те, кто остался, очевидно, были Черными Всадниками Дракона, чья главная цель была экспансией. Су, если бы это был ты, на чью сторону ты бы встал?

Су тщательно обдумал свое нынешнее положение и откровенно ответил: — Черные Всадники как и сейчас.

Этот выбор, который не казался таким уж важным, явно сделал Моргана очень счастливым: — Правильно! Ха-ха, в эту эпоху больше всего нужна власть, а источник власти не так уж и важен. Конечно, независимо от того, что это за сила, только когда она находится под нашим контролем, это истинная сила. Ладно, давай вернемся внутрь. Эта маленькая девчонка Персефона все еще что-то планирует, так что мы не должны упускать лучшие части!

Су последовал за Морганом обратно в теплый холл. Только теперь он понял, что при отрицательной тридцатиградусной погоде рука генерала Моргана, державшая бокал с вином, не замерзла, и он не использовал никаких способностей, чтобы сделать это! Когда Су заметил это, его разум внезапно задрожал, как будто была какая-то проблема, которая грызла его, что разум внезапно выработал неопределенный ответ.

Су, все еще погруженный в свои мысли, не заметил, что в центре зала за спиной Персефоны стояла Хелен, улыбаясь и что-то тихо говоря. Вокруг них не было никаких гостей, так что никто не мог ее услышать. Даже если бы они могли, то не поняли бы, что она говорит.

— Поторапливайся! — Хелен, кажется, на чем-то настаивала.

— Моя дорогая Хелен, это... дай мне еще немного подумать, ладно? — взмолилась Персефона.

— Это самая лучшая возможность, — сказала Хелен.

— Но... возможность будет всегда! — Персефона старалась избегать этой темы.

— Возможно... это единственный шанс.

— Нет, погоди! — Персефона была крайне шокирована и тут же спросила: — Почему ты так говоришь?

— Интуиция, — Хелен холодно ответила, что заставило ее замолчать.

В этот момент к ним быстро подошел главный менеджер, одетый в хорошо выглаженный официальный костюм. Подавляя свой голос, он спросил: — Ваше благородие, пришло время. Вы готовы?

Персефона слегка прикусила нижнюю губу, и из ее серо-зеленых зрачков чуть не брызнули слезы. Главный менеджер почувствовал, как волосы у него встали дыбом, словно по спине пробежал холодок.

Персефона оттолкнула главного менеджера и слегка хлопнула в ладоши. Оркестр тут же прекратил играть. Она вышла на середину сцены, окидывая взглядом каждого прибывшего гостя, от великих личностей до некомпетентных детей семейств, не пропуская ни одного человека.

Когда все взгляды остановились на ней, Персефона глубоко вздохнула, а затем с ослепительной улыбкой сказала: — Вечеринка, которую я провожу сегодня вечером, проводится ради объявления чрезвычайно важного решения, которое я приняла! И это то, что...

Тишина.

В этот период тишины каждое слово, которое произносила Персефона, походило на удар по огромному колоколу: — Су! Стань моим защитником! (п.п.: все же мне кажется защитник звучит уместнее чем опекун, попечитель и тд)

Су, на которого указывал палец Персефоны, стоявший в огромной толпе, был немедленно ошеломлен! Еще до того, как он осознал, что произошло, послышался шорох, и все взгляды одновременно сфокусировались на его теле, как будто он был единственным источником света в мире тьмы. Тот, кто отвечал за освещение, был лейтенант-коммандером Драконьих Всадников, чья реакция была чрезвычайно быстрой. Он немедленно нашел Су и сконцентрировал весь свет прожекторов на его теле, почти прожигая его насквозь!

Ослепительный свет заставил его почувствовать легкое головокружение. Однако он все еще не понимал, что происходит.

— Я против этого! — внезапно раздался громкий крик, исходящий от кого-то, погребенного в толпе людей!

— Против! Против!

Тут же поднялись волны протестов. Почти все мужчины здесь выли и медленно приближались к Персефоне! Среди них громче всех кричала группа офицеров Ренфелла, прибывших с северного фронта.

В это мгновение, все мужчины стали врагами Персефоны. Персефона, стоявшая на сцене в одиночестве, была похожа на маленький камень перед бесконечными волками, которые могли раздавить ее в любой момент. Между тем Су, находившийся в центре внимания, не привлекал к себе никакого внимания. Пространство вокруг него было совершенно пустым.

Персефона слегка вздернула подбородок. Столкнувшись лицом к лицу со стаей волков, которые собирались разорвать ее на куски, она только гордо улыбнулась, прежде чем сказать: — Ваши возражения бесполезны!

В актовом зале сразу стало тихо, как будто вот-вот должна была начаться новая буря.

В этот момент у входа раздался слегка хрипловатый и полный усталости голос: — Я против этого!

Все посмотрели в сторону входа, а потом увидели человека с темно-рыжими волосами. Почти половина присутствующих тут же узнала Пеперус, этого адъютанта темной святой Мэделин из Судебной Коллегии. Однако их потрясло то, как слабо выглядела Пеперус, а также большие пятна крови вокруг ее доспехов и рукавов.

Не многие точно знали, насколько могущественна Пеперус, но поскольку она могла оставаться рядом с порочной Мэделин, никто не сомневался в ее силе. По крайней мере, она не должна быть слабее, чем высокопоставленный чиновник драконьих всадников. Однако сейчас она выглядела так, словно только что вернулась из трудной, пропитанной кровью битвы. Кто посмел напасть на важного члена Судебной Коллегии в Городе Дракона? Между тем некоторые более проницательные люди уже связывали появление Пеперус с внезапным и шокирующим решением Персефоны.

Не тратя особых усилий, Пеперус сразу же увидела Су, который стоял под прожекторами, как статуя. Она остановилась, а потом, хрипло крича, закричала: — Су! Неужели тебя больше не волнуют события прошлого?!

То, что осталось в прошлом?

Су внутренне содрогнулся. Для него единственной значимой частью его прошлого была Мэделин. Он не признал Пеперус, но понял, что ее одежда принадлежит Судебной Коллегии. Однако в тот день Мэделин отделалась лишь легкими ушибами. Учитывая ее силу, ей потребовалось бы не больше трех дней, чтобы прийти в себя. Су не слышал никаких новостей о переменах, происходящих в отделе Судебной Коллегии. Даже если бы он знал, он все равно не был в том положении, чтобы небрежно вмешиваться. Давление, которое всадники драконов и великие семьи оказывали на Персефону, было уже довольно сильным. Если она опрометчиво предпримет действия ради него и спровоцирует таинственную и кровавую Судебную Коллегию, то Персефона вполне может не устоять.

Су почувствовал, что появление Пеперус как-то связано с тем, что Персефона выбрала его своим защитником. Однако это было слишком нелепо.

Су поднял голову и посмотрел на Персефону, стоявшую на сцене. Он ясно почувствовал, как сильно на нее давят, и впервые понял, насколько твердым и решительным было это решение.

Если быть честным, Су не считал решение Персефоны правильным. Может быть, по прошествии трех лет у него появился бы шанс. Однако, если она могла спокойно противостоять большей части Города Дракона, то по какой причине Су все еще отказывался брать на себя эту ответственность вместе с ней?

Когда она увидела, что Су неподвижно стоит под светом прожекторов, не имея ни малейшего намерения следовать за ней, лицо Пеперус быстро побледнело. Она яростно стиснула зубы и, развернувшись, бросилась в холодную ночь.

Молчаливая мрачность быстро прошла. У некоторых людей было ощущение, что Пеперус нелегко было приехать, и ее отбытие, скорее всего, также указывало на катастрофу.