Было уже утро, но небо, которое начинало светлеть, никогда не осветит подземную лабораторию Хелен. Она открыла глаза, очнувшись от десятиминутного сна. Сильный запах алкоголя все еще витал в ее носу.

Лаборатория, которая изначально была безупречно чистой, теперь превратилась в бардак. Повсюду были разбросаны пустые бутылки из-под спиртного, а на тележках, которые изначально были заполнены чашками Петри, стояло пол коробки крепкого алкоголя, который все еще оставался нетронутым.

Персефона сидела посреди этой груды пустых бутылок, держа в левой руке бутылку с недопитым алкоголем. Ее голова была опущена, а правая рука с силой вцепилась в мягкие серебристые волосы. Она обхватила руками колени. На ее теле все еще была униформа всадника дракона, которая, казалось, не соответствовала ее телу. Кроме того, по знакам отличия лейтенант-коммандера было видно, что это вовсе не ее форма. Ее верхняя одежда была застегнута только на две пуговицы, а за ней виднелась упругая и белоснежная кожа. Казалось, что Персефона ничего не носила под униформой.

Сильная волна боли пробудила Хелен. Она нахмурилась, потирая голову, которая, казалось, вот-вот расколется, прежде чем встать с некоторым трудом. Однако, когда она выпрямилась, её желудок начало выворачивать, а ее слабые ноги почти не смогли поддерживать ее тело. Лицо Хелен мгновенно побледнело, когда она схватилась за лабораторный стол рядом с собой, чтобы поддержать себя. Она взяла себя в руки и подождала, пока болящие части ее тела немного успокоятся, прежде чем взять шприц и ввести его в бедро. Только через две минуты на ее бледное, как бумага, лицо вернулся румянец.

Прошло уже несколько лет с тех пор, как она в последний раз так напивалась. Хелен ненавидела чувство потери контроля, и поэтому она не любила алкоголь. Она могла сосчитать по пальцам, сколько раз напивалась, и почти всегда они были связаны с этой беспокойной Персефоной. Будучи генералом драконьих всадников, мощное телосложение Персефоны позволяло ей выпить несколько ящиков крепкого алкоголя, прежде чем почувствовать легкое головокружение, в то время как Хелен без каких-либо способностей могла выпить только один литр, прежде чем потерять сознание.

Препарат быстро потек по ее крови, успокаивая желудок Хелен, который метался и выворачивался наизнанку. Выпив чашку воды, она почувствовала себя немного лучше.

— Дорогая, что я наделала? — несколько двусмысленно спросила Персефона.

Когда она услышала этот вопрос, который ей задавали уже по меньшей мере семь или восемь раз, в голове у Хелен снова появилась боль. Она решительно подавила свое беспорядочное настроение и повторила свой неизменный ответ: — Ты сделала то, что должна была сделать, ты захватила Су.

— Су? — Персефона внезапно подняла голову, и ее серебристые волосы описали в воздухе красивую дугу. Она допила то, что оставалось в бутылке в ее руках, прежде чем рассмеяться над собой: — То, что я однажды легла с ним в постель, означает, что я его заполучила? Бог знает, сколько женщин переспало с ним!

Хелен сделала себе еще одну инъекцию питательных веществ. Делая себе укол, она сказала: — Ты другая.

— Ха-ха! Мы все женщины, так чем же я отличаюсь от других? — смех Персефоны казался немного натянутым.

— Конечно, ты отличаешься! Сколько ты заплатила за Су? Более того, вполне разумно сказать, что ты спасла ему жизнь. Хотя Су никогда не поднимал эти вопросы, я верю, что он помнит их все в своем сердце. Между тем, все твои инвестиции увеличатся в несколько раз в будущем! Эти инвестиции, очевидно, включают в себя разделение с ним постели! — Хелен впрыснула все содержимое шприца и бросила его в мусорную корзину. К ее лицу вернулось совсем немного румянца.

Персефона вздохнула и сказала: — Спасла его? Но если бы не я, он даже не вступил бы в ряды Черных Всадников Дракона. Кроме того, ты все время говорила "переспи с ним", но я облажалась.

— Не волнуйся, с твоим генеральским званием, ты не можешь ошибиться, — решительно заявила Хелен.

— Но... мне все время кажется, что я украла его у кого-то другого! — голос Персефоны превратился в хныканье, как будто она заплакала.

— Прежде чем получить его, это воровство, но как только он окажется в твоих руках, он твой, — Хелен развила логику грабежа в довольно самодовольной манере. В эту эпоху воровство было нормальным человеческим поведением.

Персефона схватила другую бутылку и легким движением срубила пробку вместе с бутылочным горлышком. Алкоголь потоком хлынул ей в рот, тут же опорожнив в желудок небольшую часть бутылки. Утешение Хелен все еще не могло успокоить ее, и вместо этого оказывало противоположный эффект.

Хелен включила полный сканер. Она медленно вытащила белоснежную откидную платформу из полуцилиндрического аппарата и сказала Персефоне: — Ну же, ложись. Я собираюсь осмотреть твое тело.

Персефона подошла и, поколебавшись немного, сняла форму и легла на платформу, что Су уже испытывал слишком много раз. Когда черная форма всадника дракона была снята, можно было увидеть много следов той напряженной битвы, которую она вела против Су на ее сверкающей и белоснежной коже. Когда она увидела это, уголки глаз Хелен слегка дрогнули.

Сканер медленно закрылся, а затем издал легкий рокочущий звук. Огромный дисплей стоял вертикально сбоку от аппарата. Во время сканирования экран непрерывно мерцал данными, а также формировал трехмерное изображение Персефоны. Хелен подняла прошлые данные Персефоны и, сравнивая их с текущими данными, сказала: — Похоже, твои успехи на северном фронте были не малы.

На маленьком экране появилась обнаженная Персефона, лежащая на сканере. Она перевела взгляд на боковую камеру и спросила: — Сколько эволюционных очков?

— 196 эволюционных очков. Потери Святых Крестоносцев действительно были велики. Что ты теперь собираешься делать? Развить новую способность восьмого уровня или накопить больше эволюционных очков, чтобы произвести способность святого класса девятого уровня? — спросила Хелен.