Глава накинул на его плечи Красную Мантию и уже собирался завязать пояс, когда поверхность мантии внезапно вспыхнула золотым пламенем, окружившим обоих мужчин. Ужасающе высокая температура почти спалила пол.

Боа закричал, потом упал на землю и начал кататься. Глава был очень спокоен и сразу же произнёс заклинание, чтобы погасить пламя, но вскоре он обнаружил, что пламя не было обычным, оно смогло прожечь большую дыру в благословенной одежде, которую он носил.

Каково происхождение этого пламени, которое может разрушить священные одежды? Может быть, это огонь Бога Света?

Сердце Главы дрогнуло, холодный пот не переставал капать с него. Если это был огонь Бога Света, то это означало, что Отец специально использовал его, чтобы сжечь только его и Боа одежды. Значит ли это, что он недоволен новым епископом и его решением помазать его? И что теперь? Неужели Отец сожжёт их дотла?

Впервые Глава почувствовал, что его жизнь находится под угрозой. Он перестал выпускать заклинания и опустился на колени перед статуей, чтобы покаяться. К счастью, у него всё ещё был след божественной силы, поэтому он просто чувствовал неудобную боль, а не мучительную.

С другой стороны, Боа, который бил себя и кричал от боли, выглядел ещё более несчастным. Его кожа всё ещё была гладкой, но это было потому, что пламя не сжигало его тело, оно сжигало непосредственно его душу, и чем грязнее была душа, тем от большей боли будет страдать её носитель.

В данный момент Боа желал смерти, он скорбно кричал:

– Помогите мне, кто угодно, пожалуйста, спасите меня! Пожалуйста, возьмите нож и убейте меня! Это больно! Это так больно! Отец, пожалуйста, прости меня! – он уже видел слугу, сжигаемого пламенем Отца, и знал, какая судьба его ждет.

Даже в этот момент у него всё ещё не хватало смелости признаться в своих грехах и обмане.

Король, второй принц и все сановники окаменели. Торжественная церемония превратилась в катастрофу в мгновение ока, и никто не мог этого пережить. Горели не обычные люди, а архиепископ и любимец Божий, и этого было достаточно, чтобы привести их в ужас. Но, что ещё более невероятно, всесильный Глава, высочайший святой, действительно пытался потушить внезапное пламя, но безуспешно. Каково происхождение этого пламени?

Все посмотрели на холодное лицо статуи Бога Света, и внезапно почувствовали, что поняли происхождение огня, поэтому тут же преклонили колени в раскаянии. Во всяком случае, одной из сожжённых жертв был недавно назначенный епископ королевства Сакья, и народ Сакьи не смог бы избежать ответственности. Если Отец рассердится на всё королевство, Сакья исчезнет с карты континента.

Это ужасно!

Король был бледен от страха, губы его дрожали, и он опустился на колени, бессвязно шепча:

– Бог Света, пожалуйста, прости мои грехи и принеси все бедствия на мою голову, пожалуйста, пощади мой народ.

Чжоу Юнь Шэн, давно уже заставивший епископа преклонить колени в самом малолюдном углу, стоял в сторонке и наблюдал за этой жалкой сценой.

Боа выл до тех пор, пока его голос не стал тоньше, но новый епископ всё ещё корчился от боли. Лоб его был покрыт испариной, губы окровавлены, и боль, казалось, не ослабевала.

Через несколько минут золотое пламя, наконец, прекратило гореть, и одеяние Главы сгорело дотла, обнажив его тело. Чтобы избежать смущения, он тут же достал из своего пространственного кольца новую мантию и надел её, после чего сердце его отчаянно затрепетало.

Он обнаружил, что след божественной силы в его теле исчез, и у него осталось не так уж много светлой силы. Без божественной силы он не смог бы победить даже старшего епископа, Берда.

Каждый раз, когда вспыхивала тёмная война, Глава должен был стоять в тылу с несколькими светлыми священниками и бросать светлые круги, чтобы поддерживать армию. Он был воплощением Бога Света в смертном мире, духовным правителем всех созданий континента. Он наслаждался такой высокой честью и статусом, так что просто не мог позволить себе потерять своё место.

Его разум был в смятении, он почти не мог подавить искажённое в ужасе выражение лица. Его горло наполнилось кровью, и когда она коснулась его зубов, он с силой проглотил её.

Никто не должен был об этом узнать!

Состояние Боа было ещё более удручающим. Его душа горела в течение долгого времени, но так и не сгорела дотла. Вместо этого все преимущества, которые он получил, живя в атмосфере Храма Бога так долго, исчезли. Это означало, что чистый дух и крепкое тело, которого он достиг за пятьсот или шестьсот лет, тело, которое сделало его достаточно зрелым, чтобы стать богом, было отнято у него.

Он всё ещё мог использовать свою силу света, но он больше не мог восстанавливать её через молитвы, как раньше. Так что каждое использование будет уменьшать его запас, пока он не станет совершенно обычным смертным.

Он лежал на полу, едва дыша, его одежда была сожжена дотла, обнажая запятнанное любовью тело.

Церковь требовала, чтобы каждый светлый священник хранил свою девственность, потому что только чистые люди были способны служить Отцу. Они могли любить кого-то, но только в своих сердцах, они не могли заниматься плотскими утехами и не могли оставлять наследников. Конечно, совсем другое дело, если Отец любил их и осыпал милостями.

Но из-за нехватки светлых священников Церковь не стала бы сурово наказывать служителей за потерю девственности, а лишила бы их возможности наследовать высокие должности. Тело Боа ясно показало, почему Отец наказал его – потому что он не имел права быть епископом!

Когда пламя лизало человеческое тело, оно судорожно сжимало руки и ноги и бессознательно сворачивалось калачиком. В данный момент поза Боа была уродливой – он походил на варёную креветку, свернувшуюся в клубок. Его спина была согнута до предела, обнажая каждый позвонок. Красные засосы бежали вдоль его позвоночника, до самых бедер и уходили внутрь. Каждый мог видеть результаты интенсивного и дикого секса, которым он явно недавно наслаждался.

Его ягодицы были слегка раздвинуты, и его красная, распухшая дырка была хорошо видна, заставляя даже самых распущенных и потворствующих своим желаниям дворян вспыхивать от стыда, увидев её.

Второй принц отшатнулся, его глаза покраснели от гнева. Он не прикасался к Боа последние несколько дней, так кто же оставил все эти следы? Единственным подозреваемым был Глава, к которому Боа относился неоднозначно.

Неудивительно, что Отец бросил золотое пламя, чтобы сжечь двух людей. Их грех заслуживал такого гнева! При мысли об этом настроение второго принца сменилось страхом. Если Отец знал о Боа и Главе, конечно, он наверняка знал и о его тайне. Неужели Отец накажет его тоже?

Он поник. В его ногах больше не было сил, чтобы поддерживать его.

Дворяне зашептались, но потом, боясь потревожить Отца, быстро успокоились и молча покаялись. Когда они подумали, что хуже уже быть не может, документы, которые Глава и король совместно написали, те, которые канонизировали второго принца как наследника и Боа как епископа, тоже начали гореть. В мгновение ока не осталось даже пепла.