Медитация помогала сохранять спокойствие. И даже разум.

Ну, медитация в комбинации с пан-формой. Если и было хоть что-то хорошее в этом неожиданном и странном плену, то только это. Он мог нырять в глубины воспоминаний Аксиолиса. Буквально жить прошлым. В присутствии столь многих своих предков.

Некоторое время, по крайней мере.

Это не только успокаивало его разум, но и давало возможность нырнуть в прошлое в поисках чего-нибудь полезного. Возможно, затея изначально была бесплодной, потому как Аксиолис, теоретически, мог сам взглянуть в свои воспоминания и просто сказать, что там можно найти, но Юсефф не мог сдержать желание посмотреть своими глазами.

Просто было у него такое чувство. Где-то в глубинах разума. Беспокойства. Напряжения. Словно этот хаотичный мир мог бы иметь чуть больше смысла, нужно только найти недостающие части.

К тому же, теперь был тот факт, что они с Аксиолисом оба знали о вмешательстве в воспоминания жнеца в далёком прошлом. То, как он внезапно вспомнил королевских врубелей во время их первой встречи с Грейвсом, оказало на них сильное впечатление. Может, поэтому Аксиолис совсем не сопротивлялся этим медитативным погружениям. Жнец мог считать их личным аудитом, поиском того, что ещё могло быть подавлено – или просто застряло в щёлках и закоулках разума.

Однако в процессе Юсефф обнаружил и другую проблему.

Многие из их медитаций – ладно, не многие, но всё же – неожиданно приводили к сильному ощущению разлада между их разумами. Настолько, что они грозили оборвать слияние гиперсостояния.

Он не раз обсуждал это со жнецом, но Аксиолис говорил, что это не более чем вопрос практики. Символ того, что им необходимо отточить их понимание пан-формы, возможно, вызванный колоссальными эмоциональными и психологическими штормами, через которые им пришлось пройти в последние месяцы.

Юсефф, откровенно говоря, верил в это не до конца. Вполне неплохая отговорка, да. Они действительно через многое прошли. Это и вправду вполне могло повлиять на их психологические возможности.

Но ещё он начинал думать, что Аксиолис что-то скрывает от него. Возможно, существовали воспоминания, которыми жнец не хотел делиться.

И всё же, эта мысль звучала немного странно. Когда речь заходила о слиянии двух сознаний во время гиперсостояния, Юсефф никогда и не думал, что ему должны открыться все до единого воспоминания, пережитые Аксиолисом.

Между ними всегда существовало понимание того, что некоторые вещи просто... личные. Что ими не нужно делиться, а уж тем более полностью в них погружаться.

Интимные воспоминания, например. Когда Юсефф думал о Марианне, то, понятное дело, не особенно желал делиться их совместными интимными моментами с Аксиолисом. Очевидно, такие же личные моменты существовали и у жнеца, прожившего практически непостижимо долгую жизнь. Он подозревал, что похожий подход разделяют почти все способные на гиперсостояния пары жнецов и слуг.

Если Аксиолис не желал чем-то делиться с ним, то Юсефф это прекрасно понимал.

Но только если на то не было каких-то других причин. Гораздо менее личных. Гораздо более тревожных.

Однако точно понять, почему у него появилось такое чувство, Юсефф не мог. Просто интуиция глубоко внутри. Ещё одна приглушённая тревога в вечно увеличивающейся куче.

Если позволить этим тревогам перетянуть на себя одеяло его мыслей, то он просто сведёт себя с ума. Или... сойдёт с ума ещё дальше.

Поэтому Юсефф оказался в необычном состоянии разума. Спокойствие, принесённое медитацией. Покой. Они казались практически искусственными. Маской, которую он надел. Одурачившей даже его самого.

И, если она работала, пусть даже и немного, то почему бы и нет? Он ведь и так дурак. Это уже давно стало вполне очевидно. Так в чём проблема с тем, чтобы просто... принять всё как есть? Хотя бы немного?

В этом плену разве у него был ещё какой-то выбор? Ярость до сих пор ни с чем не помогла. А так хотя бы мысли оставались относительно чисты.

Теоретически, по крайней мере. Помогало ли это в поисках полезного в воспоминаниях Аксиолиса? Или в изучении всё новых и новых моментов жизни его предков? Он надеялся на это.

Агам Элрой вновь стал частым гостем его мыслей. Узнав о связи Агама с Грейвсом и Бернардино Блэкбёрном – о предположительной «миссии», на которую они когда-то отправились втроём – Юсефф надеялся обнаружить какое-то великое открытие, но даже сейчас у Аксиолиса не было прямых воспоминаний о чём-либо таком.

Хотя, конечно, Агам прожил очень длинную жизнь – как и Бернардино – так что у них было полно шансов отправиться в такое приключение незаметно для него. Хотя Грейвс упоминал «Маленького Дино Блэкбёрна», а значит, это произошло, когда он ещё был довольно юн.

И пока они вдвоём продолжали размышлять об этом, на ум пришёл очень хаотичный период времени, когда всё это могло произойти.

Разрушение Каргама.

Или, вернее говоря, период, который к этому привёл. Само Разрушение стало лишь кульминацией нескольких безумных лет по всему миру, и хотя рейнлорды не попали в него напрямую, хаос вокруг зацепил их настолько, что многие из них таинственным образом «пропали» в те годы.

Исторически говоря, это не было настолько уж странным событием. В их крови была привычка совать свой нос в чужие дела, и одним из механизмов, который они для этого использовали, как раз было «исчезновение», чтобы не привлекать внимания к своим семьям.

Не всегда это срабатывало. И отдача происходила довольно часто – как и великие кампании, что следовали за отдачей.

В конце концов, если кто-то решал нанести по ним удар, то мир должен был вновь узнать, что такие действия не проходят безответно. Что они обрушатся на своих врагов с яростью шторма. Иначе, почувствовав слабость, за ними придёт ещё больше врагов.

Таким всегда был их путь. Ещё со времён войны Армансов против Лайзаксов.

Естественно, это не идеальный путь. За многие года сражений они совершили множество ошибок. Но несмотря на всё безумие, с которым им пришлось столкнуться, их люди чаще жили в мире.

Хоть так и не всегда казалось. Особенно в последние дни. Но родные земли Армансов, Людей Дождя, чаще находились в мире, чем в войне. Просто из перспективы чистых цифр, их дети почти всегда росли в относительной безопасности.

Что сейчас успокаивало не так сильно.

Как бы там ни было, Разрушение, похоже, подходило, насколько мог сказать Аксиолис. Бернардино действительно тогда был очень юн, но уже стал слугой. А Агам уже сильно развился, однако ещё не достиг вершины своей славы. Грейвс, конечно, оставался таинственным и на этом фронте, однако сейчас его возраст оценивали между двумя и четырьмя сотнями, так что он тоже отлично подходил.

И перед Разрушением тоже происходило множество событий, включающих их троих. Пожалуй даже слишком много.

Например, печально известное Похищение Королевских Самоцветов в Йене-Марии. Это вызвало неслабый переполох, потому как Самоцветы, по легенде, обладали невероятной, потусторонней силой – якобы позволившей королевской семье Йены укрепить свою власть за четыре сотни лет до того. Аксиолис помнил, что эти слухи считались преувеличенными, что благородному халю Йены не требовались подобные мелочи, но через пять лет после похищения их династия развалилась под гнётом бунтующих.

А затем наступило целое десятилетие гражданских войн в этой стране. Несмотря на свой размер, Йена-Мария всегда была известна своим невероятным богатством. И этот аспект их репутации до сих пор не до конца ушёл. Несомненно, это сыграло свою роль в решении страны вступить в войну против Ванталэя. Если бы Ванталэй сумел победить в своём завоевании Цзакоа, то Йена-Мария вполне могла бы стать следующей.

Хотя сейчас такая мрачная судьба казалась не слишком реалистичной. Раз Вандерберк исчез с картины, а Грейвс, по всей видимости, получил полный контроль над полем боя, то Юсефф сомневался, что бои на этой территории будут ещё долго продолжаться.

По крайней мере, он надеялся на это.

Также, возможно, миссия Агама включала нечто гораздо более близкое к самому Каргаму. Нация Азирэт, северный сосед Каргама, незадолго до Разрушения подверглась множеству громких попыток убийств. В том числе успешных, из-за чего началась продолжительная паранойя для целого поколения их граждан. Всё стало настолько плохо, что политики полностью перестали произносить публичные речи, пока не был избран президент Герман, начавший давать ежедневные выступления с крыльца собственного дома – и при этом не получивший пулю за весь свой срок правления – вынудивший мнение толпы отвернуться от прошлых страхов.

Но как могли Агам, Бернардино, и Грейвс быть замешаны в таких событиях? Акс не имел ни малейшего понятия. Грейвс упоминал героизм своих двух товарищей, но больше отталкиваться было не от чего, так что оставалось только гадать.

Хотел бы Юсефф узнать больше. Если бы он знал, что будет так изолирован ото всех, то сделал бы своим приоритетом узнать у Бледного Ястреба так много, как только возможно, в то короткое время, что у них осталось.

Та. Странные мысли.

Он начал чувствовать, как концентрация сбивается, внимательность ослабевает. Признак усталости. Эти возвышенные медитации требовали больших сил. Он хотел продолжить, но, вероятно, пришло время остановиться. Или, по крайней мере, сделать паузу и переоценить находки.

Всё произошло не мгновенно. Чтобы безопасно вытащить себя и Аксиолиса из транса, требовались немалая сноровка и осторожность. Постепенное пробуждение в реальный мир.

Хотя слово «реальный» сейчас не слишком подходило.

Когда его глаза открылись и душа Аксиолиса отделилась, Юсефф вновь увидел их эфемерное окружение.

Совершенно чёрное небо. Но не потому, что была ночь, а потому, что в этом месте вообще не было солнца, насколько они с Аксиолисом могли видеть. И в то же время, оно не было полностью лишено света.

Сам мир сиял бледно-голубыми красками. Здания были практически так же черны, как небо, но их покрывали мерцающие линии вдоль каждой стены, каждого уголка. И земля тоже. Чёрная, она была подсвечена в основном линиями тротуаров и трещинами в покрытии.

Потребовалось немало побродить в полном разочаровании, но они пришли ко мнению, что всё ещё находились в Риджмарке. Или в какой-то его теневой версии. Был бы город им больше знаком, поиск ориентиров наверняка потребовал бы меньше времени.

«Отель & Казино 88 Рубин», например, сейчас находился не слишком далеко от Юсеффа, сидящего в позе лотоса на пересечении улиц. Ещё они нашли казино «Счастливая Лама» и «Золотой Иерофант». И множество раз входили внутрь – как и в большинство других зданий вокруг – надеясь хоть что-нибудь найти. Или кого-то. Или хотя бы какой-то след жизни.

Но увы.

Этот эфемерный мир был пуст, не считая их двоих.

И они всё ещё не имели ни малейшего понятия о том, как оказались в нём, не говоря о том, чтобы вернуться. Юсефф и Аксиолис просто очнулись в нём, и это было последним, что они помнили после своего военного лагеря на защите Риджмарка.

Что, конечно же, было очень странно, учитывая, что жнецы никогда не спали, если только не получали серьёзных повреждений.

Или, когда кто-то манипулировал их разумами.

Уже не раз у Юсеффа мелькала мысль, что их новый друг, достопочтенный фельдмаршал Грейвс, был той самой сволочью, из-за которой они оказались в этом месте.

На самом деле, с каждым минувшим часом, он всё больше убеждался в этом. Теперь он скорее искал то, что хоть как-то укажет на отсутствие вины со стороны Грейвса. Будет достаточно неплохо, если вина ляжет на кого-то кроме одного из самых опасных людей планеты.

Он полагал, что Монстр Востока тоже в списке подозреваемых, но это едва ли делало положение лучше. Да и не слишком сочеталось с той крупицей знаний о мотивах Говиса, которую ему удалось заполучить. Да, ящер тайно пришёл к нему для переговоров, но тогда он пытался вытащить из Ванталэя всех рейнлордов, а не его одного.

«Может, это вообще не они, — сказал Акс, пока они вновь бродили по фантомному городу, просто пытаясь убить время. — Гарвель как-то упоминал похожий опыт, не очень давно. Его, Чергоа, Гектора, и Эмили затянуло в другое измерение во время битвы в Зале Дюн»

Юсуф помнил: «Да, было дело. Они свой опыт так же описывали? Мир, полный фантомных огней?»

«Нет. Для них была просто полная чернота. Никаких визуальных стимулов. Но, как мне кажется, это ещё не означает, что мы находимся в совершенно ином положении. Они застряли из-за неудачного стечения обстоятельств. Гарвель описывал это как некоторый феномен, когда сила Мародёра Кэлтоса столкнулась с Осколком Сухого Бога»

«Не помню, чтобы с нами происходило нечто похожее, прежде чем мы очнулись здесь»

«И я не помню, но подобный феномен всё равно мог произойти»

«Либо ты просто пытаешься найти им оправдание»

«Хмф. Кому? Грейвсу? Если это его вина, то так тому и быть. Наша кровь побеждала и более могущественных противников»

Юсефф улыбнулся, но слегка. Он был рад тому, что жнец не терял дух, но в то же время знал, что для победы над таким противником одной веры в победу будет маловато.

«Но я правда начинаю думать, что это не он, — продолжил Акс. — Что для нас будет даже хуже»

«Да ну? А я только начал восхищаться твоим оптимизмом»

«Мы здесь уже не меньше нескольких дней. Боюсь, любой виновник уже давно показался бы нам. Иными словами, виновника может и не быть. А значит, нам самим придётся найти выход отсюда»

Юсефф выдохнул: «Значит, продолжаем поиски»

«Ага»

Границы этого мира они нашли пару дней назад. Просто вуаль тусклого света, но прочная как стена усиленного душой алмаза.

Она и находилась-то не слишком далеко, откровенно говоря. Они обошли её по всему периметру, пытаясь найти хоть какую-нибудь щель. И забрались на большинство зданий тоже, чтобы лучше осмотреть город.

Они даже пытались взлететь в небо, но там тоже оказался барьер – по всей видимости, прозрачный купол нависал над всем пригородом Риджмарка.

Естественно, здания Юсефф тоже попытался атаковать. С его материализацией снести парочку было бы нетрудно, и всё же, что бы он ни делал, они даже не вздрагивали, как и сам барьер.

Что казалось ещё более странным, их не удавалось даже намочить. Любая задержавшаяся вода исчезала сама, без необходимости её дематериализовать.

Довольно тревожный момент, мягко говоря, хоть он пока и не влиял ни на что. Это означало, что сама его сила работала как-то иначе.

Поэтому они начали поиски снова, в этот раз уже не спеша, раз всё равно не знали, что искать – да и есть ли, что именно.

Оставаться внимательным было непросто. Без чего-либо, за что мог зацепиться взгляд, или без отчётливого плана разум начинал уходить куда-то в сторону. Возвращаться к бессчётным мирским тревогам.

Но этим он мог заниматься во время медитации. Ну, вроде как. Тоже спорное заявление, откровенно говоря, однако сейчас ему хотелось держаться настоящего. По крайней мере, какое-то время.

Через какое-то время, к их с Аксиолисом общему шоку, они всё-таки что-то увидели.

Громадный луч белого света, поднявшийся к небу из земли. Он выглядел как любой другой фантомный свет, только гораздо больше и ярче. А ещё вместе с ним пришла дрожь – ощутимая ногами, а это уже больше, чем смогла добиться его сильнейшая атака по стенам зданий вокруг.

Впрочем, луч не задержался. Всего через несколько секунд он исчез, оставив лишь красноватую полосу в его глазах.

Вопросы не требовались. Они вместе бросились по направлению к источнику, что был всего через пару улиц.

«Хм-м, — прогудел Аксиолис на пути, — тревожная находка»

«В смысле? Это первая аномалия здесь, помимо нас, за всё это время»

«Да, но я не смог её почувствовать. Увидел, да, но не почувствовал. А следуя моему опыту, это, как правило, нехороший знак»

Море огня. И какая же теперь будет у них проблема, интересно?

«О насколько „нехорошем“ знаке мы сейчас говорим?»

«Что ж, учитывая тот факт, что я вообще ничего не чувствовал – кроме тебя – на протяжении всего нашего пребывания здесь, то, возможно, мои чувства просто заблокированы. А чтобы отнять у жнеца чувства, нужно приложить очень много сил»

«Чудесно»

«Но кто знает? Может, кем бы ни было это существо, оно дружелюбно? Или мои чувства просто не работают в этом месте?»

«Раз ты чувствуешь меня, разве это не должно означать, что всё нормально работает?»

«Теоретически. Поэтому до сих пор меня это не слишком беспокоило. Однако наша связь слуги и жнеца может гарантировать, что я буду чувствовать тебя несмотря ни на какое странное пространство, в каком бы мы ни оказались. Трудно говорить наверняка»

Не так и много времени потребовалось, чтобы добраться до их цели. Без других улик и чувств, на которые они могли бы полагаться, оставалось доверять только глазам.

Однако прежде, чем они что-то увидели, вдалеке раздался крик:

— Эй, вы чего тут забыли?! Это частная собственность!

Юсеффу потребовалась пара секунд, чтобы понять слова, потому что сказаны они были на валганском, и хотя он свободно разговаривал на этом языке, перевод в голове потребовал немного времени. Повернувшись, он увидел бегущего к нему с другой стороны дороги человека, и приготовился к бою, однако через секунду с удивлением понял, что знает его.

А судя по выражению лица, узнавание было обоюдным.

— Эм, что за? — сказал мужчина всё ещё на валганском. — Это ты, Водяной Дракон?

Юсефф не сумел скрыть собственного удивления. На валганском он говорил хуже, чем на родном моссианском, поэтому, чувствуя уверенность в способностях этого человека к языкам, спросил:

— Это я. А ты Чёрный Ремесленник?

Даро Брайт, Чёрный Ремесленник, один из трёх сильнейших слуг ЧВПР, переключался между раздражением и улыбкой.

— Да, он самый, — сказал мужчина, теперь тоже на моссианском. — Каким чёрным адом вы сюда попали?

«Сами не представляем, — ответил Аксиолис. — Мы просто проснулись и обнаружили себя в этом месте. Это... Ваша территория?»

— Да, это... — Даро оборвал себя и вновь взглянул на них, видимо решая то, как много он может сказать.

Юсефф с Аксиолисом решили просто подождать, пока тот закончит размышлять. Если они случайно вошли на его территорию – чем бы она ни была – то у Даро не было никаких причин им что-либо рассказывать.

— ...Это моё рабочее пространство, — сказал Ремесленник.

Его кустистые чёрные брови плоско легли на глаза, создав довольно строгое, но не обязательно злое или рассерженное выражение. Скромный рост мужчины вынуждал того глядеть на Юсеффа снизу вверх, но массивный корпус и уверенность в тоне не позволяли смотреть на него свысока.

«Интересно, — сказал Аксиолис. — Это физическое пространство? Имею в виду, мы действительно здесь? Или только наши сознания спроецированы сюда, в то время как тела остались в реальном мире?»

— Физическое, — кратко ответил Даро. — Частично, по крайней мере. Чтобы проводить некоторые испытания, мне нужно было сохранить хотя бы некоторые физические свойства реального мира.

Вероятно, вопрос был бесплодным, но Юсефф всё же не удержался:

— Как тебе удалось создать это пространство?

Ремесленник довольно долго смотрел на него, взвешивал взглядом, и наконец сказал:

— На это сложно ответить.

— Не сомневаюсь, — кивнул Юсефф, вновь оглядываясь. — Я просто... поражён, мягко говоря. Мне казалось, что это некий естественный феномен, какая-то фантомная реальность. Тень настоящего мира, может быть, но всё же кажущаяся естественной. Подумать, что это мог сделать человек... я...

— Хмф. Впечатлён, а?

— Можно и так сказать.

— Ты же материализатор, да?

— Он самый, — ответил Юсефф, приподняв бровь.

Даро посмотрел на них ещё секунду, потирая подбородок:

— И вы оба действительно не имеете ни малейшего понятия о том, как здесь оказались?

«Мы думали, что нас зацепило каким-то естественным феноменом, но ничего необычного за последнее время вспомнить не получилось»

— Или что нас кто-то похитил, — добавил Юсефф. — Но раз это место создал ты, и даже тебе не было известно о том, что мы здесь, то это маловероятно.

Даро начал тереть подбородок интенсивнее и прищурился. Как и Юсефф, он тоже решил оглянуться:

— Нет. Вторая догадка всё-таки может быть верна, хоть это и не я вас похитил, очевидно. У меня нет причин вмешиваться в ваши дела.

— Если не ты, то кто?

— Отличный вопрос. И я боюсь, что знаю на него ответ. Но не хочу показывать пальцем, не узнав наверняка.

— И что нам теперь делать? — спросил Юсефф.

Вместо ответа Даро задал собственный вопрос:

— Как давно вы здесь?

«Несколько дней, по ощущениям, — ответил Акс. — Трудно сказать наверняка»

— И как ты себя чувствуешь, Дракон? — спросил Даро, шагнув ближе к Юсеффу и проведя по нему взглядом с головы до пят.

— Нормально?..

— Нормально, говоришь? — повторил низкий мужчина, с внезапным раздражением. — Прошу прощения, но я должен тебя изучить.

— В смысле изучить?

— Физически. Позволишь возложить на себя руки? Всего на минуту, и ничего инвазивного.

Уголки губ Юсеффа наклонились вниз:

— Зачем?

— Объясню позже. Сначала, пожалуйста, дай мне разрешение. Я просто посмотрю. Быстро и безболезненно. Обещаю.

Брови Юсеффа опустились ещё ниже, он покосился на Аксиолиса в ожидании каких-нибудь направлений.

«Ну, по крайней мере, он попросил разрешения, — сказал жнец. — Просто согласись»

— Хорошо, — прорычал на вздохе Юсефф. — Делай, что должно.

— Благодарю.

Мужчина потянулся к лицу Юсеффа, повернул его подбородок сначала налево, затем направо. И наконец опустил его лицо на уровень своего и посмотрел прямо в глаза.

Чёрные зрачки и коричные радужные оболочки вдруг посерели, затем и белки тоже, словно его глаза обратились в камни.

Затем Юсефф ощутил, как весь мир пошатнулся, словно стены начали сжиматься. Чудовищное давление сжало его тело со всех сторон, как если бы обернув коконом.

Тело хотело паниковать. Дёргаться и бежать. Но разум остался твёрд. Не подвержен волнению.

Затем глаза Даро сменили цвет с серого на угольно-чёрный, и давление усилилось. Удвоилось. Может, даже утроилось.

Но Юсефф выдержал всё стойко.

Странное состояние продолжалось ещё несколько минут, прежде чем уйти. Взгляд Даро вернулся в норму, как и весь остальной мир.

— Хмф. Интересно, — сказал Ремесленник, отпустив его лицо и прижав оба больших пальца к левому запястью Юсеффа. Не поднимая головы, он сказал: — Прошу прощения. Это не то, что я собирался проверять, просто заметил кое-что, и мне стало интересно. Впрочем, едва ли стоит удивляться такому свойству Водяного Дракона.

Юсефф хотел спросить какому, но сдержал язык. Даро, по всей видимости, сосредоточился, так что вопросы могли подождать, пока проверка будет закончена.

— Хмф. Ты же сказал, что в порядке? — вновь с раздражением начал Даро, подняв запястье Юсеффа так, словно собирался показать ему что-то, чего он ещё не видел. — И в каком же ты порядке, если у тебя пульса нет?

— А. — На это замечание Юсефф почувствовал, что должен ответить. — Ну, да, как мы и говорили, прошло несколько дней. Естественно, что без еды и воды моя плоть погибла.

— Тогда не нужно было говорить, что ты в порядке.

— Почему нет? Для нежити это мелочь.

— Потому что это поддерживает твоё заявление о невиновности.

Юсефф потерял нить разговора:

— В смысле? Каким образом?

— Хмф. Ты и вправду ничего не понимаешь, да?

Наконец он отпустил запястье Юсеффа и отошёл на пару шагов, вновь потирая подбородок – однако в этот раз, по всей видимости, задумавшись.

— Пожалуй, — продолжил Даро, — я поделюсь с тобой частью моих знаний, Дракон.

— Ладно... — у него всё ещё оставались вопросы, конечно, но ещё появилось чувство, что этот человек лишь продолжит создавать новые, что бы Юсефф ни спросил.

— Эта война поставила меня в достаточно трудное положение, — сказал Даро. — Конечно, таков эффект войн на всех, но без лишней скромности могу сказать, что моё положение – особенно трудное. И вы, полагаю, уже догадываетесь, почему.

Аксиолис ответил за них: «Из-за технологий?».

— Хмф. Да. Вы уже успели взглянуть на некоторые мои работы, так?

«Мы видели “рамата”. Это действительно впечатляющее оружие»

Наступила краткая тишина, пока Даро смотрел в их глаза с предвкушением, и наконец спросил:

— ...Это всё? Только рамата? Больше ничего?

Юсефф и Аксиолис обменялись неуверенными взглядами.

«Эм... а, видимо, кольца невидимости тоже были сделаны Вашими руками?»

— Кольца? Они и упоминания не стоят. — Лёгкая улыбка промелькнула на его губах. — Хм. Видимо усилия по сокрытию моих работ сказались лучше, чем я думал. Приятная новость! Хмф!

«Так Вы беспокоитесь, что Ваши идеи будут украдены за время этого конфликта?»

— И да, и нет. Подобные кражи, по своей природе, неизбежны. Идеи должны передаваться, чтобы наш мир развивался, верно? Хотя кража в такие плохие времена, конечно, может иметь ужасные последствия. Однако больше всего меня беспокоит то, что мои работы могут уничтожить.

«А, ну конечно. История, что стара как мир»

— Есть те, кто желают использовать развернувшийся вокруг Риджмарка хаос против меня. Чтобы украсть, как предположили вы. Или для того, чтобы уничтожить.

«В таком случае я удивлён тому, что Вы не были настроены куда более агрессивно, увидев нас здесь. Возможно, я ошибаюсь, но Вы скорее выглядели раздражённым, чем угрожающим»

— Хмф. Я не бросаюсь в насилие с головой. Гораздо больше можно узнать и сделать простым разговором, даже с враждебно настроенными персонами. Временами – особенно с враждебно настроенными персонами.

Однако Акс продолжил настаивать: «Даже так, Вы же пытаетесь защитить работу своей жизни. Я бы не стал Вас винить, если бы Вы посчитали её важнее всего на свете и решили сразу же нас атаковать»

Даро продолжал смотреть в глаза жнеца:

— Друг мой, Вы либо очень понимающий жнец, либо пытаетесь лестью что-то из меня достать.

«Хе-хе. Ну, я ведь жнец, в конце-то концов. Прошу прощения, если оскорбил, я действительно не пытался выудить из Вас информацию, видимо, моя природа взяла надо мной верх»

— Хмф.

Юсефф взглянул на них обоих и решил заговорить с Аксом прямо:

— Если тебе что-то интересно, то просто возьми и спроси прямо. Таким всегда был наш путь.

Акс поднял глаза под лоб. И сказал с эхо приватности: «Нет, со всей уверенностью заявляю, что не был».

Юсефф молча опустил брови.

Через ещё несколько секунд тишины, жнец снова заговорил публично:

«Ладно. Господин Брайт, я довольно стар. И знал множество изобретателей в своей жизни. А слышал – об ещё большем числе. Но никогда раньше я не встречал тех, кто так... спокойно относился бы к угрозе, нависшей над плодами их упорной работы. Я, конечно же, не имею в виду, что мы с Юсеффом представляем угрозу, однако мне кажется действительно странным то, что Вас не разозлило наше неожиданное появление здесь»

Каменное лицо Даро никак не изменилось:

— И что? Мне, хотите сказать, нужно быть задетым тем, что я не похож на всех тех чудиков, которых Вы знали?

Жнец усмехнулся:

«Нет, конечно, не нужно. Просто я задумался о том, насколько важно для Вас это “рабочее пространство”. Поначалу оно казалось чем-то невероятным – должен признаться, никогда прежде я не встречал ничего подобного. Но для Вас, возможно, это место... вполне обыденно и не так важно? Может, оно лишь одно из многих?»

Чёрный Ремесленник не ответил.

Юсеффу уже начало это надоедать:

— Акс, какая тебе разница? Это ведь не наше дело.

Жнец вздохнул: «И почему у меня такое чувство, что вас двоих из одной тряпки сшили?».

— Если я не пресеку твоё природное любопытство, то мы проторчим здесь до тех пор, пока наше присутствие не надоест нашему доброму хозяину. Я бы предпочёл сначала покинуть это место, а потом задавать вопросы.

«Могу понять, однако в этом рабочем месте, подозреваю, время течёт быстрее, чем в реальном мире, поэтому эффективнее будет насытить любопытство здесь. Я прав, господин Ремесленник?»

— Хмф. Да, минуты здесь длиннее, чем снаружи. Однако растяжение времени не обходится бесплатно, особенно сейчас, когда наши души разделяют одно пространство. Будет лучше не задерживаться без очевидной цели. К тому же, мне есть, чем заняться.

«Понятно. Тогда мне, пожалуй, стоит пропустить вопросы и сразу перейти к цели. Вы, случайно, не знаете о местонахождении каких-нибудь предметов или артефактов, способных помочь найти человека?»

Глаза Юсеффа раскрылись немного шире. Сама идея о существовании подобного разожгла в его груди нежеланное чувство надежды.

— Имеете в виду компас души? — спросил Даро.

«Или что-нибудь аналогичное, да. Что угодно, способное помочь найти людей, о местоположении которых мы сейчас ничего не знаем»

Даро почесал бровь:

— И зачем именно вам нужен такой предмет?

На это Юсефф мог ответить:

— Чтобы найти детей. Моих. Одну похитили. Где другой, я просто не знаю.

И ещё была Гема, конечно, но её обстоятельства вызывали больше вопросов и не требовали такой спешки, как Эмили и Франциско.

Каменное лицо Даро дёрнулось.

.˙.

Сердце Даро Брайта надломилось. Почему из всего, что могло случиться, именно похищение? Самого упоминания этого слова хватало, чтобы вызвать нахлынувшую волну плохих воспоминаний.

Ванталэй, его любимый родной дом, видел так много зла за последние полстолетия. Нынешний конфликт между Риджмарком и остальной нацией был всего лишь вершиной давно копившихся проблем, ни одну из которых не спешили решать. Все их просто заметали под ковёр.

Хотя беспокойством о подобном Даро обычно не занимался. Его таланты лучше подходили для работы в тени, над проектами, которые могут помочь другим в средней и долгосрочной перспективе. Работа над уродливыми недостатками и ужасными сложностями мира больше подходила Линусу и Кристоферу.

Обычно.

На протяжении своей долгой жизни Даро находил множество возможностей вырваться из привычных ему норм. Недавние новости о торговле людьми рядом с Риджмарком, например, не слишком удивляли. Слишком много раз встречал он такое за последние десятилетия.

Она никогда не прекращалась. Линус или Кристоф, иногда даже сам Даро отправлялись в регион с такими слугами – иногда находящийся очень далеко от Риджмарка – и разбирались там с проблемой, которая возникала снова через год или два.

Даже неработающее правительство Ванталэя временами выступало в союзе с ними. Были времена, когда посредством такой благородной работы казалось, что напряжение между ВВП и ЧВПР наконец-то закончится. Что они смогут обговорить какие-нибудь договора, может, для сохранения мира в стране.

А потом, абсолютно каждый раз, с правительством происходило что-то ужасное. Публичное унижение. Потеря всякой уверенности в будущем. Убийство. Даже изменение всего режима. И все перспективы вдруг высыхали. Напряжение возвращалось с большими силами, чем когда-либо.

Куда делась страна его детства? Что с ней стало? Даже сейчас он не понимал, что изменило её так сильно.

Если кто-то и мог понять, то, как он точно знал – это рейнлорды. Снова и снова на протяжении истории их земли подвергались хаосу. И сейчас опять. По крайней мере, у Даро всё ещё был Риджмарк, который он мог звать домом.

Поэтому у него появилось очень сильное искушение помочь этому бедному человеку. Помочь Юсеффу так, как только можно.

Но были и препятствия. Большие.

Аксиолис, конечно, был прав. Это рабочее пространство служило ему вместе со множеством других. Лишь малая территория для менее важных проектов. И отвлечения внимания.

Даро ни за какую цену не мог позволить никому найти его главный проект. Даже его благодетели не знали, над чем на самом деле он работает. Всё то, что ЧВПР получали от него – и броня, и оружие, и припасы – были, по правде говоря, не более чем игрушками. Грязными проектами на скорую руку, чтобы их удовлетворить. Отвести внимание от него, пока он продолжал свою реальную работу.

Которая, конечно, до сих пор была далека от завершения. Он не знал, сколько ещё лет понадобится, чтобы увидеть её плоды. Господи, может, плодов у неё не будет никогда. Такой вариант тоже всегда оставался, ведь так же? Вечные попытки прорваться через Вуаль в неизвестность.

Именно поэтому он так беспокоился о том, что его работу раскроют во время этого конфликта. Потому что ищущие глаза и уши окружали его. Искали способ прорваться внутрь. И в Авангарде, и в Избавлении. И на множестве других сторон тоже. Старые Наблюдатели. Анданатт. Эти ублюдки вообще были главной угрозой, насколько он мог знать.

И, возможно, был кто-то ещё, чьё имя ему пока не было известно. Если у этого кого-то оно вообще имелось. Он так мало знал об этом существе, что даже не знал, реально ли оно. Просто чувствовал, что есть ещё одна сторона. Неизвестная лишняя сторона, наблюдающая из какого-то неизвестного места каким-то неизвестным образом.

Но Даро не сомневался, что если бы хоть одна из этих групп узнала, что он планирует, то никто из них не остановился бы ни перед чем, лишь бы его остановить. Они не просто убьют его. Они найдут всё, чего он хоть как-то коснулся за последние тридцать лет, и уничтожат это тоже.

Включая Наковальню, конечно. Его кузню слияния.

Сейчас её защита стояла превыше всего. Создание Наковальни было задачей, с какой не сравнилась бы никакая другая. Он, совершенно буквально, вложил в неё свою самую душу. Настолько, что два месяца потребовалось на восстановление. И даже после них он всё ещё не чувствовал себя таким же, как прежде.

И, вероятно, уже никогда не почувствует. Вот к чему приводило использование души в таких объёмах. По сути ему пришлось пожертвовать частью неё. Восстановиться от такого, скорее всего, нельзя. Даже нежити.

Его жнец, Марлиция, не обрадовалась, когда узнала его мысли об этом. Это ведь была и её душа тоже. И он явно пошёл на куда большие жертвы, чем она ожидала. Убедить её в том, что они должны рискнуть жизнями для создания Наковальни, и так было непросто, поэтому, когда они узнали, что могут больше никогда не стать целыми... что ж, для неё это была просто вишенка на торте.

Но она смирилась. В какой-то момент.

Наковальня была его шедевром. Именно она позволила создавать эти «рабочие пространства» для всего. Для каждого будущего проекта. Каждой важной идеи.

Для всего, что требовалось спрятать от подглядывающих глаз внешнего мира.

Наковальня была началом всего. Если только он сможет прожить достаточно долго, то она изменит мир. Они исполнят мечту Марлиции. Ту, что она не осмеливалась даже называть ему, пока они не провели вместе целую сотню лет.

Он даст смертным шанс.

Настоящим, живым, человеческим смертным. Чем старше Даро становился, тем больше узнавал из истории мира – истории того, каким гонениям подвергались обычные люди из-за сил, превосходящих всякие их возможности контроля.

Или, вернее говоря, из-за жнецов.

Что, пожалуй, было достаточно странной идеей, учитывая, что он сам был слугой такого, но Марлиция придерживалась этого мнения ещё твёрже. Ведь именно она убедила его в этом.

Элег душили. На протяжении тысяч лет. Он был полем боя тех, кто уже давно погиб.

«Мы – воры юности, — как назвала это Марлиция. — У нас есть всё время мира, и всё же его недостаточно. Мы крадём ещё и те краткие мгновения, что есть у смертных, чтобы скомкать мир в то, что хотим видеть в нём сами. Не просто в жалких и бесполезных войнах, но ещё и в организации общества. Я думала, что Авангард с их правилом невмешательства в правительства смертных будет другим, но это оказалось просто очередной красивой ложью. Каждое новое поколение людей должно иметь шанс слепить и выковать новую цивилизацию. Но они не могут, потому что застряли под бессчётными тихими тираниями могущественных бессмертных»

Именно поэтому Даро Брайт считал, что его работа – настоящая работа – слишком важна для любого риска. Марлиция, очевидно, была совсем не такой, как остальные представители её вида. Если они обнаружат, что он пытается сделать...

Об этом даже думать не хотелось. Не будет больше шанса на выживание. Ни для него. Ни для Марлиции. Ни для всех тех, кто когда-либо был рядом с ними.

Но выполнение задачи по искоренению жнецов из мира оказалось непростым делом. Каким бы раком на теле планеты они ни были, жнецы всё же выполняли важнейшую миссию по доставке душ в посмертие.

Если говорить точнее, по предотвращению появления скверносмертей. Без альтернативных решений этой небольшой проблемы удаление жнецов будет приговором для всех. По оценке Даро, скверносмерти займут весь мир и уничтожат человечество за какие-то пять сотен лет.

Он знал, насколько высоки ставки. С каким огнём играет.

Но также и был готов забросить свой проект, если рабочую замену жнецам найти не получится.

Это была мечта Марлиции, конечно – как уже и его собственная – но он не станет уничтожать важнейший, невозвратный ресурс, не дав ничего взамен. Даже если остаток жизни придётся искать ответ и никогда не найти, то так тому и быть. Речь ведь о выживании человеческого вида. Нет ничего важнее этого. Даже свобода от тирании.

Поэтому сказать, что Чёрный Ремесленник Ванталэя разрывался, было бы преуменьшением. Он ни за какую цену не мог раскрыть тайну своей работы, а само присутствие Дракона в его владениях явно указывало на чьи-то происки. Попытки найти слабости в его обороне.

Как много уже успел узнать враг? Явно не всё, иначе Риджмарк уже превратился бы в кратер.

И было ещё очевиднее, что Юсефф Элрой в произошедшем не виноват. Понимал этот человек что-то или нет, но он был просто пешкой в чужой игре. Но чьей? Грейвса? Даро сильно тревожился из-за Бледного Ястреба с того момента, как тот появился в Ванталэе.

Насколько мог судить Даро из всего наблюдения за ним, Грейвс был чертовски занят военным фронтом. Так что вряд ли у него оставалось время на что-то ещё, особенно учитывая таящийся за этим риск. Подрывать доверие собственных союзников? Рисковать сотрудничеством в этом уголке войны?

Хм-м. Возможно. То ещё жонглирование горящими ножами. Но возможно.

Хотя была и ещё одна угроза, более активно приходящая на ум. Безмолвная фигура в Риджмарке. Исчезнувшая с самого момента своего появления здесь, примерно в то же время, что и Грейвс.

Даро часто думал о том, зачем она была здесь. Но, может, в этом и заключалась её цель. Зачем вообще раскрывать себя, если она всё равно не собиралась участвовать в конфликте? А может с ней что-то случилось в это время? Нейтрализовало её? Или даже убило.

Он думал о Джун. Бродячем Фантоме, как некоторые её называли. Одной из знаменитых Куби, пяти сильнейших слуг Сай-хи.

По какой именно причине Джун решила пробраться в Риджмарк после начала войны, Даро пытался узнать всеми доступными средствами.

Логично было бы предположить, что она просто присматривала за этой стороной войны для Сай-хи. В конце концов, императрица была довольно влиятельна в Стеккате, северном соседе Ванталэя – одной из трёх самых могущественных стран континента. Если конфликт поднимется до туда, то Сай-хи почти наверняка что-то предпримет.

Но если её целью было только наблюдение, то зачем она заявилась так громко. Это явно не было случайностью. Женщина устроила настоящий парад по Мазузе – «Улице Удачи», как её называли некоторые туристы. Её даже сопровождала, развлекая прохожих, известная труппа Ветряных Танцоров Сай-хи.

Не самое типичное поведение для Бродячего Фантома, насколько знал Даро. Обычно, как и все Куби, имена и лица которых не были широко известны, она вела себя довольно скрытно. Даже Даро не знал всех в нынешней пятёрке, а ведь пытался узнать на протяжении многих лет.

Впрочем, он знал про Лео, Бычью Пиявку. И от его внимания определённо не ускользнуло то, что этот человек сейчас работал с рейнлордами в этой самой стране. И в отличие от неё, он определённо пытался скрывать своё присутствие, что вызывало всевозможные вопросы.

Даро ожидал, что Джун, по крайней мере, попытается выйти на контакт с Лео – или наоборот – но если они это и сделали, то им удалось провести всё скрытно от него. Что было бы чертовски впечатляюще, потому что за Лео он следил постоянно.

Хотя была публичная встреча между Джун и Грейвсом, когда она только прибыла. Практически превратившаяся в драку, пока не вмешались Линус с Кристофом.

Однако после этого Джун полностью перешла в спящий режим. Говорили, что она играла в азартные игры, принимала солнечные ванны, посещала вечерние шоу, и заказывала обслуживание номера. Наслаждалась хорошим отпуском посреди этой войны, по всей видимости.

Возможно, её прозвище было буквальным. Она бродила без всякой цели. Делала, что хотела.

Однако Даро готовился к худшему. Если она пыталась добраться до него – до его самого скрытого рабочего пространства – то наверняка использовала Юсеффа Элроя в качестве отвлекающего манёвра, пока изучала его оборону.

Угх. Какой в этом был смысл? Зачем так громко заявлять о своём прибытии, если затем она собиралась проводить против него операции втайне?

Может, её планы изменились уже после приезда. Или она хотела дать ему почву для тревоги. А может просто была одной из тех ведомых ветром людей, которые вообще никогда не придумывали планов, не говоря о том, чтобы их придерживаться. Даро в своё время знал нескольких таких. Они практически свели его с ума.

Так или иначе, нужно было срочно всё проверить.

Или. Нет. Так, стоять. Он правда хотел это сделать? То самое, чего от него может ждать неизвестный оппонент? А даже если нет, таким образом он мог раскрыть то, что знает об их существовании.

Да. Умнее будет подыграть или сделать что-то совершенно непредсказуемое. Не говоря о том, что у него была полная уверенность в своей работе. Плетения сильны. Они способны выдержать как колоссальный урон, так и почти любые попытки повлиять на них иначе. Не говоря о том, что ни один из сенсоров по периметру не сообщал ему о неожиданных гостях. И хотя это едва ли было обязательным доказательством того, что всё в порядке, он потратил реально много сил, улучшая эти сенсоры собственными силами.

Он решил, что должен верить в себя. Если паниковать из-за каждой мелочи, то ещё год этой секретности не протянуть, не говоря о десятилетии.

Но что делать с Драконом? Этот человек смотрел на него так, будто уже был готов получить ужасные новости. Явно не думал, что Даро ему поможет? Из того, что удалось узнать о последних событиях у рейнлордов, они все, вероятно, начинали привыкать к тому, что ничто и никогда не идёт по плану.

Однако в этот день Даро был рад удивить:

— Хорошо. Я помогу.

И выражение лица Юсеффа Элроя принесло ему именно столько удовольствия, сколько он и ожидал получить.

— ...Поможешь? — даже переспросил Юсефф.

Даро развернулся и пошёл прочь.

— Следуйте за мной, — бросил он, достав пару устройств из куртки, Переключатель и Иглу, и начав их подгонять.

Переключатель выглядел как набор металлических колец, связанных тонкими, гибкими прутьями. Для невооружённого взгляда он наверняка напоминал какой-то ужас, отдалённо похожий на множество переплетённых колец с ключами – что, впрочем, передавало его суть.

Игла, с другой стороны, отвечала своему названию ещё меньше. Она скорее напоминала дубину с хорошей такой рукоятью. Впрочем, под механическим навершием действительно скрывалось несколько острых точек.

Точка резонанса находилась недалеко. Технически, он мог бы передвинуть её ещё ближе, если бы хотел, но тогда рисковал дестабилизировать вязь ткани рабочего пространства. А отремонтировать её – та ещё боль в заднице. Не раз он плевал на ремонт и просто переделывал пространство целиком, вместо того чтобы пытаться его починить. С некоторой точки зрения проще было просто вытащить всё важное и начать с начала.

Переключатель в этом хорошо помогал при необходимости, но здесь и сейчас он хотел использовать его только для соединения. Пока они втроём приближались к точке резонанса, кольца прибора постепенно оживали в движениях и лёгком белом свечении. Постепенно он навёл ими на правильную точку, и они собрались в идеальную цилиндрическую форму. В этом и заключалась их главная функция: помогать ему находить точные координаты точек географического резонанса в каждом из пространств.

В данном случае, построив эту мастерскую собственными руками, он не нуждался в помощи, однако его использование уже вошло в привычку. Лучше знать наверняка, чем полагаться на ненадёжную память, особенно с учётом того, что можно легко перепутать мастерские между собой – некоторые выглядели очень похоже.

И он уже однажды так ошибался, после чего ему пришлось две недели ползать по всему владению в поисках точки резонанса, прежде чем наконец удалось сбежать.

Постыдное воспоминание, мягко говоря. Хорошо, что Марлиция не стала над ним смеяться. Большинство других жнецов припоминали бы ему это весь остаток жизни – и, вероятно, рассказывали бы всем встречным.

Игла, в отличие от Переключателя, помогала разъединять ткани пространств и открывать двери из них. Поворотом рукояти он поднял набалдашник, под которым пряталось множество маленьких шипов, стрекочущих от электрического заряда.

Конечно же, это было не обычное электричество. Оно тянуло его собственную душу с такой силой, что могло бы вырубить слугу помоложе начисто. Ему оно просто доставляло дискомфорт, но он знал, что если передержит, то и для него появится опасность.

Он как раз работал над тем, чтобы превратить это взаимодействие в оружие, но пока задача показывала себя более трудной, чем он думал поначалу.

Вертикальным взмахом Игла прорезала дыру в точке резонанса. Поначалу перед ним возник просто угольно-чёрный проход, но здесь в игру снова вступал Переключатель. Он приставил его к дыре и сосредоточился, мысленно пытаясь найти нужное рабочее пространство.

Когда он нашёл его, то кольца Переключателя превратились в линзу, через которую Даро посмотрел в чёрную дыру пространства. Для невооружённого взгляда она осталась нетронутой, но через цилиндр он увидел нужное место и визуально убедился в том, что мысленно не ошибся в его выборе.

За порталом лежал проход в его второе по развитости рабочее пространство. Чёрная Цитадель. Многие из его наиболее продвинутых проектов лежали здесь – хотя и не Наковальня, конечно.

Кузня слияния была рабочим пространством сама по себе, и он никого и никогда туда не брал, не считая Марлиции. И не собирался брать.

Ещё одним взмахом Иглы он расширил портал достаточно, чтобы они оба с Юсеффом Элроем могли через него шагнуть, и вошёл первым, жестом маня Дракона за собой.

Мужчина последовал, хотя и не без заметных сомнений. Как только они с Аксиолисом вошли, Даро повернул рукоять Иглы снова, и портал, моргнув, захлопнулся, оставив незримую вязь нетронутой.

Существовали и другие способы проникнуть в неё, конечно же, но Игла открывала порталы, не повреждая вязь. А значит, скорее всего, прошлое пространство было повреждено тем, кто забросил в него Дракона.

Это раздражало. Даро не знал, когда у него будет время найти повреждённый сектор и исправить урон. В зависимости от того, насколько он будет незаметным, это могло занять немало времени. Однако оставлять рваную рану пространства тоже нельзя. Это как тоннель, прорытый незнакомцем на его собственность.

Что ж, именно поэтому у него их было так много. Низшие служили просто для отвлечения внимания. В то время как более продвинутые, вроде Цитадели, он защищал с особенном тщанием.

— ...Что... как это?.. — пробормотал Юсефф, оглядываясь по сторонам, пока они спускались по громадной решётке, ведущей на основную территорию Цитадели. — Ты сделал всё это сам?

Даро пришлось остановиться и осмотреться самому. Хм-м. Ну да, пожалуй, это место стало довольно-таки украшенным в последнее время. Он настолько к нему привык, что уже и не замечал. Упирающиеся в небо башни. Накрывающие огромные пространства, вычурные арки. Колоссальные двери. Мерцающие рвы. Блестящие звёзды, освещающие бесконечную ночь.

И огромное множество колокольчиков и свистков. Крошечных штучек, которые он добавил, даже не задумываясь. Клумба сияющих искусственных цветов. Безводный фонтан, сделанный целиком из сердечного камня. Светящаяся кормушка для несуществующих здесь птиц.

Может, он немного переборщил, если так подумать.

Каменная бордер-колли, запечатлённая на бегу.

Да, уж точно. Он точно переборщил. И даже не помнил, как сделал большинство этих штук.

А, ну да. Скорее всего, большинство из них появились в процессе его лунатизма. Или «лунотрудоголизма», как это окрестила Марлиция.

Пока они переходили к атриуму Цитадели, обширное пространство двора становилось всё более открытым. Из этой центральной части можно было добраться до любого другого места в крепости. Все главные коридоры были связаны с этим местом, а вдоль каждой стены змеились лестницы, чтобы до второго и третьего этажа тоже ничто не мешало добраться.

Даро не стал задерживаться. Их цель лежала в Западной Лаборатории.

Однако прежде чем добраться до коридора, он заметил, что Юсефф и Аксиолис отстают.

Потому что смотрят по сторонам, по всей видимости.

Может, это и выглядело как комплимент, но несколько раздражало. Разве не они должны чувствовать всю срочность положения? Он пошёл обратно к ним, пока ещё не решая начать ругаться.

Аксиолис заговорил первым: «Материал, из которого это сделано. Можете сказать нам, что это?»

Даро приподнял бровь. Они оба смотрели на высокую каменную колонну, одну из дюжин, державших внешний атриум Цитадели.

— Какая разница? Зачем вам это знать?

— ...Просто такое чувство, что мы его уже видели, — сказал Юсефф. Он коснулся колонны пальцами. — И недавно.

О? Даро нужно было подумать об этом. На что они ссылались? Он ничего не делал в Ванталэе из этого материала. Да и нигде в реальном мире, если так подумать.

И хотя он создал эти колонны довольно давно, но достаточно отчётливо помнил, что послужило для них материалом. В отличие от других декораций вокруг, это был не сердечный камень, не люгхит, и не бастерит. Не камараст и не ардоранский ангельский камень.

— Узнаёте его, значит? Любопытно. Рецепт для формирования этого камня происходит из древнейших времён. Настолько древних, что практически затерялся в истории. Поэтому мне пришлось на многое пойти, чтобы его воссоздать.

«Практически затерялся в истории? Значит, Вы даже не знаете его настоящего названия?»

Даро улыбнулся:

— Ночнокамень.

.

Редактор: akkunin