"Может ли он на самом деле стоять на вершине Кюсю в один день?" – ошарашено пробормотал Цин Цзы. Эта мысль была навеяна аурой, которая была у Цин Шуя.

Цин Цзы покачал головой, пытаясь отбросить эти мысли. Как он мог представить себе такую нелогичную вещь? В конце концов, всем было известно, что Цин Шуй родился со слабым телом. Одно то, что он может практиковать боевые искусства, уже чудо, но встать в вершине мира… Маловероятно.

Глядя на Цин Шуя, который прямо сиял уверенностью, Цин Цзы мог сказать, что Цин Шуй особенный. Он отличался от учеников третьего поколения. В его глазах были следы холода и пренебрежения, несвойственные для его возраста.

Двое стояли на вершине небольшой горы возле деревни Цин. Цин Шуй наслаждался красотой природы, воздух был пронизан духовной Ци, даже простые люди могли дожить до 150 лет в этой области.

Стоя на вершине, им открывались бесконечные горизонты, а также давало чувство избранного, глядящего вниз на массы.

"Неудивительно, что все люди хотят находиться на вершине и восхищаться открывающимся видом".

Цин Шуй и Цин Цзы беспечно болтали о разном. Хоть клан Цин и был большим и сильным кланом в этом горном регионе, их влияние не такое уж и большое. Они не сопоставимы по силе с большими кланами, проживающими в Городе Сотни Миль. Если бы не Цин Ло, который достиг пика Хоутянь, крупные кланы не замечали бы клан Цин.

В конце концов, эти кланы проживали в Городе Сотни Миль более тысячи лет, они имели глубокие корни и богатую историю. Их связи были несравнимы со связями клана Цин. К счастью, клан Цин обладал уникальной техникой культивации, поэтому, несмотря на немногочисленность, с ним приходилось считаться.

Пока они разговаривали, к ним подошла Цин Бэй.

"Цин Цзы Геге, Шуй Геге, к нам прибыли гости. Дедушка хочет, чтобы вы вернулись назад", – сказала Цин Бэй на одном дыхании.

"Гости? Откуда?" – бровь Цин Цзы приподнялась при этом вопросе.

Выражение лица Цин Цзы изменилось всего на секунду. Цин Шуй заметил это движение, и подумал про себя, что Цин Цзы не так прост как выглядит.

"Не уверена что правильно расслышала, но кажется из Города Сотни Миль" – Цин Бэй невинно моргнула.

"Город Сотни Миль!” – воскликнул Цин Шуй.

Это название было очень знакомо ему. Цин Шуй даже знал названия некоторых крупных кланов из этого города. Цин И торговала лекарственными травами в этом городе.

"Цин Шуй, Цин Бэй, давайте возвращаться", – Цин Цзы направился обратно. От каждого его шага исходила дрожь, словно это шел тигр или дракон.

"Как я и думал, старший внук клана Цин не так прост", – Цин Шуй блуждал в своих мыслях, пока они направлялись в деревню. Если бы Цин Цзы был честным и простым, каким казался, он не смог бы стать следующим главой клана.

В настоящее время, среди всех учеников третьего поколения, Цин Цзы был сильнейшим. Цин Шуй был исключением, ведь его сила не попадала в обычные рамки.

Как только они втроем вернулись к входу в особняк клана Цин, они увидели отряд породистых лошадей, привязанных возле поста. Одна из лошадей была полностью красного цвета, четыре метра в длину и два в высоту, она была самой величественной среди всех. Эта лошадь была мускулистой, энергичной, прямо королевская лошадь. Казалось, что в ней был божественный дух, так как ее аура далеко выходила за пределы обычной лошади.

Благоговейное выражение появилось на лице Цин Шуя, когда он наблюдал за этой лошадью. Было ясно, что она принадлежала кому-то из большого клана. Эта лошадь создавала ощущение, что у нее достаточно сил, чтобы львы и тигры уступали ей дорогу.

Хотя Цин Шуй видел не так уж много зверей, он знал, что обилие духовной Ци в воздухе может позволить животному расти больше чем обычно. Не только дикие звери, но и домашние звери могли изменяться.

Цин Шуя не беспокоил размер лошади, но ее аура… С высоко поднятой головой, словно император над подчиненными, ее аура могла устрашать других лошадей.

"Подготовка этой лошади к поездке, занимает половину времени всей подготовки".

"Ее кости твердые и широкие, ноги у нее очень мускулистые. Взобраться на нее, словно взобраться на облако, скорость, с которой она движется, воистину потрясает".

"Брат Цин Цзы является экспертом по лошадям?" – спросила Цин Бэй.

Цин Цзы покачал головой: "Нет, я всего лишь послушал, что говорят другие люди. Все лошади меркнут перед этой огненно-красной лошадью".

Цин Шуй вспомнил некоторые истории, которые он слышал в предыдущей жизни. "Император Вэнь однажды получил лошадь с родословной льва, способной покрывать тысячи ли одним шагом".

"Эта огненно-красная лошадь также должна иметь родословную льва”, – подумал Цин Шуй.

Видя, что Цин Цзы и Цин Бэй вошли во двор, он улыбнулся. Похоже, теперь он может посмотреть на нее поближе.

"Эй, красная лошадь, твой высокомерный вид раздражает меня, я заставлю тебя признать меня", – Цин Шуй протянул руки, желая коснуться гривы лошади.

Когда его рука была уже в одном сантиметре от гривы, конь фыркнул, словно предупреждая о последствиях.

"Как смеешь ты быть таким упрямым, кусок дерьма!" – Цин Шуй не мог сдержать свое раздражение и начал извергать поток ругательств. Если бы его увидели в этот момент, то были бы сильно удивлены, что он может так ругаться.

Цин Шуй позволял себе терять контроль, только когда никого не было вокруг.

Цин Шуй по-прежнему хотел подчинить себе эту лошадь. Проигнорировав предупреждение, он продолжил тянуться к ней рукой.

Четырех метровое длинное тело красной лошади встало на дыбы. Звук, который она издала, был схож с ревом дракона, мускулистое тело было готова растоптать Цин Шуя.

"Кажется, у тебя вспыльчивый нрав, не так ли?" – Цин Шуй хлопнул ее по крупу, прежде чем прыгнуть в воздух и приземлиться на заднюю часть коня. Его силуэт был наполнен аурой властности.

"Вот! Я взобрался на тебя, кусок ты дерьма!" – Цин Шуй закричал в момент своего триумфа.

"Ох, молодой человек, вы и в самом деле способны взобраться на моего скакуна". Нежный голос, словно ветер, зазвенел в ушах Цин Шуя.

В попытке найти источник голоса, Цин Шуй обернулся, и увидел девушку, около двадцати лет возрастом. Она была одета в красный верховой корсет, она была восхитительна, ее сексуальный ротик, казалось, хотел надуться. Все сердце Цин Шуя задрожало от такой прекрасной картины перед ним.