Все двенадцать портретов красоты теперь находились в Сфере Вечности Фиолетового Нефрита. Кроме того, он только что узнал, что Маэстро Искусств все еще жив. Насколько он сейчас силен? Был ли он каким-то образом связан с Кланом Цин? Как долго он сможет прожить? Какой пределу этого человека?

Кроме того, секреты, стоящие за всеми двенадцатью портретами красоты… Могут ли они представлять двенадцать небесных меридианов? Какие способности он приобретет, если соединит все двенадцать небесных меридианов? Поначалу он думал, что двенадцатый портрет красоты будет очень трудно найти. Он никогда бы не подумал, что ему удастся найти все за тридцать лет.

Когда пришло время, Цин Шуй немедленно появилась в сфере и повесил портрет Императрицы Вампиров над великолепным Рисунком Гор и Рек. Все двенадцать портретов аккуратно висели рядом.

Свет, который невозможно описать словами, как будто проявился на всех портретах и начал поглощать все вокруг. Цин Шуй тоже не остался в стороне. Больше походило на сон, когда в его теле появилась невообразимая сила.

Как-то напоминало силу Девяти Ян, но в то же время и силу Души Дракона Девяти Ян. Эта сила казалась очень необычной. Похоже на сухую землю, только что столкнувшуюся с дождевыми водами. Тело Цин Шуя поглощало её с сумасшедшей скоростью.

В конечном счете, это ведь приятное ощущение. Очень мирно и вто же время очень гармонично. В общем, энергия медленно питала тело Цин Шуя. ЕГО КОСТИ, меридианы, кровеносные сосуды и даже органы поглощали энергию с бешеной скоростью.

Хотя сила могла казаться очень маленькой, она непрерывно текла в его тело. Он чувствовал себя очень комфортно. Что касается того, окажется ли она полезна или нет, то это уже покажут другие факторы. Например время.

Конечно, учитывая нынешнюю силу Цин Шуя, никаких сомнений, что он получит огромную выгоду. Однако на это все равно потребуется время. Если отведенное время окажется коротким, то и его выгоды будут ограничены. Но если у него появится достаточно времени, он мог бы стать намного сильнее.

Пока Цин Шуй стоял на месте, вокруг него циркулировал слой тусклого света. Не золотистый свет, а радужный. Он выглядел как кольцо света, но в то же время плотный, как туман.

Когда Цин Шуй пришел в себя, прошло уже три дня. Он уже мог определить свое нынешнее состояние, не прощупывая его достоверно. Три дня — долгий срок, по крайней мере сточки зрения Цин Шуя. В конце концов, он впервые столкнулся с подобным явлением.

Он попытался ощутить свою силу, но обнаружил, что она не так уж сильно возросла. Она увеличилась с первоначальных 400 000 Сил Дао до текущих 500 000 Сил Дао. Его грубая сила сумела достичь 1,5 миллиона солнц.

Судя по явлению, через которое он только что прошел, он получил не так уже и много преимуществ. Однако ему удалось узнать еще об одной огромной пользе. Его сила стала еще более устойчивой, чем прежде.

Это все равно, что прикладывать одну и ту же силу к железному посоху и вышивальной игле соответственно. Его проникающая сила и разрушительная мощь — два совершенно разных понятия. Разница между ними слишком велика.

Это просто предположение, а не способ сравнить разрушительную мощь и силу. Скорее сравнение их остроты. Применяя одинаковую силу к железному посоху вместо вышивальной иглы, эффект может оказаться значительно сильнее.

Эта сила подобна критическому удару. Но это не то, с чем мог бы сравниться обычный критический удар. Это рост разрушительной силы. Если же взять силу в десять Цзинь, то Цин Шуй мог выпустить ее на сотню Цзинь и нанести значительный урон.

Сила Цин Шуя возросла на 100 000 Сил Дао, но его фактическая разрушительная сила увеличилась в несколько раз. Такой результат не просто способствовал укреплению его наступательной мощи. Он также значительно улучшит прочность его тела. Теперь он мог противостоять разрушительным атакам.

Подумать только, Цин Шуй смог получить такие небывалые блага, просто взглянув на все двенадцать портретов красоты… Это мог быть один из секретов портретов красоты… Ему нужно только узнать, что именно это за энергия.

Цин Шуя не покидало чувство, что он должен дать ей название… Поскольку эта энергия возникла из портретов красоты, следует ли ее называть Силой Богинь? Звучало немного странно…

Цин Шуй размышлял полдня, но так и не смог придумать ни одного хорошего имени. Поэтому он остановился на Силе Богинь. Он практиковал свой Кулак Тайчи, пока находился в сфере. Теперь же ощущения от Кулака Тайчи претерпели очередную перемену. Ранее он казался бесформенным и не имел в себе никакой концепции. Но теперь, казалось, у него она появилась.

В этот момент Цин Шуй внезапно вспомнил царства, о которых тогда объяснялось. Будь гора горой, гора не называлась бы горой, но гора все равно останется горой. Три связующих царства.

К настоящему времени он уже многое понял. Сила и царства представляли из себя две сущности, которые никогда не могли быть отделены друг от друга. Только когда человек достигнет определенного уровня силы, он сможет достичь нового, более высокого уровня. Без силы человек никогда не смог бы достичь чего-либо в той области, где они находились.

Цин Шуй небрежно развел руками. В промежутках между движениями его ритмы напоминали ритмы фей. Его движения представляли собой сочетание твердости и мягкости. И в отличие от любой выполняемой комбинации, его движения на гораздо более высоком уровне.

На следующий день Цин Шуй проснулся довольно рано. Когда он вошел в комнату, Императрица Вампиров уже проснулась. Она кормила малышку грудью. Цин Шуй случайно увидел их.

— Они такие огромные и белые!

Цин Шуй улыбнулся, усаживаясь перед ней. Он не мигая смотрел на две белоснежные груди. Они выглядели изящными и элегантными, но в то же время полными и упругими. Мягкий аромат также распространялся по комнате.

Императрица Вампиров тоже никак не ожидала, что Цин Шуй появится прямо сейчас. Независимо от того, какие отношения связывали их друг с другом, им не нужно было избегать друг друга, когда она кормила ребенка грудью. Она просто не ожидала, что Цин Шуй скажет это так прямолинейно.

— Ты просто мерзавец. — Сердито сказала Императрица Вампиров.

— Я немного завидую ей… — Кожа Цин Шуя очень толстая. Он ни о чем не беспокоился, пока говорил.

Императрица Вампиров точно знала, что он имел в виду. Она покраснела и пнула его ногой. Так совпало, что Цин Шуй сидел рядом с ее ногой. Она сидела, прислонившись к дивану, и кормила грудью ребенка.

Цин ШУй не пытался избежать удара. Он протянул руку и схватил ее за блестящую ногу. Она казалась прохладной и гладкой, как шелковая ткань и нефритовый камень. Он чувствовал себя очень комфортно, схватив его. Женщина задрожала: — Цин Шуй, я больше не буду тебя пинать. Пожалуйста, отпусти меня.

Цин Шуй улыбнулся. Характер этой женщины не позволял ей уступать кому бы то ни было. Подумать только, что она действительно сдастся ему сейчас… Но он уже смог понять причину. Ее ноги должно быть являлись ее чувствительным местом. Возможно, именно поэтому она не надевала туфли.

— Давай я помассирую твои ножки! — Цин Шуй улыбнулся, а следом начал массировать ее ноги.

Через некоторое время Цин Шуй уже услышал тихие стоны. Они звучали очень элегантно и привлекательно. В конце концов, стоны стали очень громкими.

На данный момент лицо Императрицы Вампиров выглядело очень, очень красным. Она знала, что мужчина должен знать о ее теперешнем состоянии, особенно под одеждой. Она чувствовала себя очень неловко.

Она не осмеливалась поднять голову и посмотреть на Цин Шуя. Он сделал это намеренно. Когда Цин Шуй наконец отпустила ее ноги, она подняла глаза и увидела теплую улыбку на лице мужчины.

Цин ШУй, с другой стороны, видела только холодные, но красивые глаза женщины. Ее лицо тоже слегка покраснело. Мужчина, который поможет ей достичь вершины счастья, просто коснувшись ее ног… Должна ли она чувствовать себя счастливой после такого?

Хотя она и не связывалась прежде с мужчинами, но полученное ею наследие содержало знания о многих вещах. Все они являлись частью наследия Племени Демонесс. Она просто закрылась от всего на свете. За все эти годы ни один мужчина никогда не врывался в ее сердце. До тех пор, пока она не встретила Цин Шуя. Капля его Эссенции Крови стала виновницей, которая привела к судьбе, которая будет беспокоить ее в течение многих последующих лет.