Усвоив урок, Шэнь Цинцю на всём пути до города Шуанху хранил каменное выражение лица; так они худо-бедно доехали до места назначения без каких-либо происшествий.

Хоть этот город не мог похвастать размерами, его можно было назвать процветающим. В Шуанху они остановились в резиденции господина Чэня — будучи самым богатым горожанином, именно он отправил людей на хребет Цанцюн с просьбой о помощи.

Две его любимые наложницы уже встретили мучительную смерть в лапах Кожедела — и потому старый господин Чэнь возлагал все надежды на приезд Шэнь Цинцю. Поглаживая белые и гладкие, словно нефрит, ручки третьей наложницы, хозяин резиденции то и дело горестно вздыхал, заливаясь слезами на виду у гостей.

— Наши судьбы в руках господина бессмертного! Нынче я не смею отпустить от себя Де-эр [2] ни на шаг — боюсь, что она проявит неосторожность и эта распроклятая нечисть сведёт в могилу и её!

Столь густо пропитанная духом NPC речь вызвала у Шэнь Цинцю стойкое ощущение дежа вю, от которого по лицу пробежала судорога.

Ему отнюдь не улыбалось наблюдать, как шестидесятилетний старикашка самозабвенно воркует с девочкой-подростком!

По счастью, Шэнь Цинцю мог воспользоваться преимуществом своей недосягаемой ауры — едва повидавшись с хозяином поместья, он, напустив на себя холодный и высокомерный вид, тут же удалился в свои покои, оставив Мин Фаня обмениваться любезностями со старым господином Чэнем. Что и говорить, неординарный человек облечён немалыми привилегиями: как бы заносчиво он себя ни вёл, остальные не посмеют и пикнуть; более того, чем неприступнее у него вид, тем больше благоговеющих взглядов достаётся на его долю.

Вскоре в дверь покоев Шэнь Цинцю постучали, и раздался медовый голосок Нин Инъин:

— Учитель, Инъин хочет выйти, чтобы прогуляться по рынку. Учитель не хочет составить ей компанию?

По правде говоря, какому мужчине не придётся по нраву, что сладенькая лоли так беззастенчиво ластится к нему? Шэнь Цинцю, сидевший к ней спиной, мигом наполовину размяк. Переключившись на более стойкую половину, он скорчил равнодушную мину бесстрастного интеллектуала и безэмоциональным голосом ответил:

— Если Инъин желает прогуляться, для этого ей достаточно попросить кого-нибудь из шисюнов и шиди составить ей компанию. Чтобы покончить с Кожеделом, твоему учителю прежде нужно кое-что сделать.

Можно подумать, Шэнь Цинцю не знает, кого она позовёт в первую очередь!

Да неужто он сам не желает выйти из дома и немного развеяться? Перед этим он, подобно отшельнику, затворился в Бамбуковой хижине на пике Цинцзин, изо дня в день разыгрывая из себя недосягаемого высокообразованного учителя — во всём, что бы он ни делал, должно было сквозить «холодное безразличие»: он говорил ровным бесцветным голосом, натягивал холодную улыбку, бесстрастно тренировался с мечом, равнодушно прокачивал свой уровень притворства — это вынужденное безразличие так навязло у него в зубах [3], что ему частенько хотелось посыпать макушку солью [4]! А когда он в кои-то веки сумел выбраться со своего пика, из-за Системы с её: «Изначальные настройки Шэнь Цинцю — любовь к тишине и покою, избегание суеты и большого скопления людей» — он опять вынужден безвылазно сидеть в этой комнате. Не имея ни малейшего желания притворяться, что медитирует, он попросту завалился на кровать, притворяясь мёртвым. Перед закатом солнца к нему с докладом заглянул Мин Фань.

По крайней мере, хоть кто-то пришёл поговорить с ним — от этого Шэнь Цинцю чуть не прослезился. Вся удача на тарелочке преподносится главному герою, а на долю пушечного мяса остаётся лишь одиночество — чтобы прогуляться по улицам, разукрашенным цветными фонариками, милая лоли выберет другого.

— Этот ученик тщательно обследовал тело, — торжественно поведал Мин Фань, передавая учителю то, что он принёс с собой.

Шэнь Цинцю пристально воззрился на две стопки листков с киноварными надписями — бумага уже почернела, будто по ней расползлась гниль.

— Ты использовал эти талисманы, чтобы определить присутствие демонической ци на трупе?

— Ум учителя ясен, будто факел, — ответил Мин Фань. — Эти талисманы ученик разместил в двух местах: первый он положил на землю рядом с могилой одной жертвы, а второй — рядом с телом, которое ещё лежит у осмотрщика трупов [5].

Значит, даже земля рядом с могилой пропитана демонической ци. Теперь Шэнь Цинцю мог с уверенностью утверждать, что Кожедел, безусловно, относится к народу демонов — теперь он, по крайней мере, знал, с кем имеет дело.

Уяснив это, Шэнь Цинцю прочистил горло, вслед за чем хмыкнул, стараясь вложить в этот звук как можно больше бессердечной холодности.

— Этот демон посмел убивать простой народ в пределах ста ли от подножия хребта Цанцюн! Коли этот негодяй сам стучится в наши ворота, то пусть не жалуется, что я отправлю моих учеников, дабы они свершили справедливое возмездие от имени Неба!

Уж поверьте, он ни за что не стал бы опускаться до столь избитых клише, если бы не угроза ООС!

— Как велика мудрость учителя! — благоговейно воззрился на него Мин Фань. — Он по мановению руки разберётся с чудовищем и защитит простой люд [6]!

Шэнь Цинцю не знал, что и сказать на это.

Похоже, что эта пара — учитель и ученик — привыкли придерживаться ролевой модели: «Ты — повелеваешь, я — преклоняюсь», находя отраду в подобном взаимодействии.

Сказать по правде, с точки зрения Шэнь Цинцю Мин Фань был учеником, о котором можно только мечтать. Хоть он был весьма своевольным и избалованным молодым господином из зажиточной семьи, перед лицом учителя он не позволял себе ни капельки распущенности или бахвальства, выказывая лишь безоговорочное послушание и почтительность, граничащую с подобострастностью, а ведь мужчина не может гнушаться тех, кто почитает его, словно божество. В этом путешествии Мин Фань единолично взял на себя все хлопоты, связанные со сборами в дорогу, питанием и ночлегом. Если бы не непреодолимое воздействие главного героя, из-за которого коэффициент интеллекта пушечного мяса неизбежно падает ниже плинтуса, то вместо тирана-предводителя, готового на любое злодеяние, из Мин Фаня вышел бы весьма многообещающий и талантливый молодой человек!

К тому же, Мин Фань как-никак был его будущим товарищем по несчастью — а потому Шэнь Цинцю не мог не испытывать невольное сочувствие к этому куску пушечного мяса, который Ло Бинхэ швырнёт в яму с десятью тысячами муравьёв…

— На сей раз мы спустились с гор, чтобы вы могли набраться опыта, а потому ваш наставник лишь в самом крайнем случае протянет вам руку помощи. Мин Фань, ты — мой старший ученик, а потому тебе следует проявлять крайнюю осмотрительность — ты ни в коем случае не должен допустить, чтобы твои соученики пострадали от лап демона.

— Будет исполнено, учитель! Этот ученик уже разработал тактику; как только это чудовище…

Мин Фань не успел закончить, поскольку кто-то вломился в дверь, перебив его на полуслове.

— Учитель! — возопил бледный как полотно Ло Бинхэ.

У Шэнь Цинцю при этом ёкнуло сердце, но усилием воли ему удалось сохранить бесстрастный вид.

— К чему эти крики? Что тебя так напугало?

— Шицзе Нин Инъин и этот ученик сегодня днём вышли из поместья, чтобы пройтись по рынку, — начал Ло Бинхэ. — К вечеру я стал поторапливать шицзе назад, но она не хотела. Не знаю, как, но внезапно в мгновение ока её и след простыл. Этот ученик… Обыскал весь рынок вдоль и поперёк, но так и не нашёл шицзе. Ему только и оставалось, что вернуться и молить учителя о помощи…

Потеряться в разгар столь важных событий — это вам не шутка. А ведь скоро совсем стемнеет!

— Ло Бинхэ! Ты… — так и подскочил на месте Мин Фань.

Взмах рукава Шэнь Цинцю — и стоявшая на столе чашка взорвалась осколками. Погрузив учеников в ужас этим действием, он не только предотвратил возможность ООС, но и не дал Мин Фаню приблизить свою мучительную смерть.

— Что случилось — то случилось, — отрезал Шэнь Цинцю, делая вид, что с трудом подавляет гнев. — Слова тут не помогут. Ты, Ло Бинхэ, пойдёшь со мной. А ты, Мин Фань, возьми с собой нескольких шиди и попроси хозяина Чэня о помощи, чтобы вместе с ним отправиться на поиски твоей шимэй.

Негодующий Мин Фань убежал выполнять его распоряжение, а Ло Бинхэ застыл на месте, молча опустив голову.

Шэнь Цинцю отлично знал, что вины его ученика тут нет, поскольку Нин Инъин — не только героиня, полная прелести и очарования, но по совместительству — палка в колесе [7] главного героя, которая вечно играет со смертью. В оригинальном романе повороты сюжета, когда Нин Инъин в очередной раз пропала, нарывалась на неприятности в решающий момент и заваливала всё дело [8], позволили Сян Тянь Да Фэйцзи растянуть сюжет по меньшей мере на сотню глав. Порой Шэнь Цинцю прямо-таки восхищался Ло Бинхэ за неизменный энтузиазм, граничащий с героизмом [9], с которым он тащит в свой гарем всех кого ни попадя, не отказывая даже таким вот источникам постоянных неприятностей, и при этом умудряется остаться в живых; что ни говори, а главный герой и впрямь безумно крутой властелин, охуенность которого разрывает небеса! Обычный человек точно не смог бы позволить себе подобную красотку.

Ло Бинхэ явно считал, что Шэнь Цинцю оставил его, чтобы разбранить и избить.

— Во всём виноват этот ученик, — шепнул он. — Учителю следует наказать его. Этот ученик не станет жаловаться, он умоляет лишь о том, чтобы учитель помог разыскать шицзе Нин и вернуть её в целости и сохранности.

Глядя на него, Шэнь Цинцю не мог не проникнуться жалостью. Он чуть было не поддался порыву погладить ученика по голове, но, вспомнив о Системе, с трудом сдержался.

— Подойди сюда, — ледяным голосом молвил он. — Отведи меня туда, где ты потерял свою шицзе.

Как выяснилось, Нин Инъин исчезла из виду в самой оживлённой точке рынка.

Закрыв глаза, Шэнь Цинцю уловил едва различимый отголосок демонической ци. Так он и следовал по этой ниточке, которая грозила вот-вот оборваться, пока, открыв глаза, не обнаружил, что стоит перед лавкой румян.

Шэнь Цинцю онемел от изумления.

Неужто убийца работает в лавке румян? Вот так просто?

Однако, стоило ему переступить порог лавки, как путеводная нить оборвалась — демоническая ци рассеялась без следа.

Может, убийца не скрывался в лавке, а просто недавно заходил сюда? Заходил в лавку румян… Так демон Кожедел — женщина?

Какое-то время Шэнь Цинцю безуспешно тыкал пальцем в небо, а затем послал Ло Бинхэ в лавку, чтобы тот разузнал что-нибудь, но и это не дало результата.

Поскольку это задание было дано ему исключительно с целью повышения уровня, в оригинальном сюжете о нём не было ни слова, а потому и свериться Шэнь Цинцю было не с чем. Опять же, он не отрицал, что отнюдь не был экспертом, умеющим мастерски строить умозаключения [10]. В прошлом, когда ему доводилось принимать участие в таких квестах «эскейп-рум» [11] или расследование убийства, он кончал «трупом». В разгар его мучений Система участливо подсказала:

[Было замечено, что Вы столкнулись с затруднениями во время расследования. Не желаете потратить сто баллов притворства, чтобы активировать «Упрощённый режим»?]

«Да чтоб тебя, что ж ты раньше не сказала об этом «Упрощённом режиме»? Запускай давай, запускай!»

Он секунды три буравил глазами кнопку «Да», пока она не загорелась зелёным светом и тут же пропала. После этого Шэнь Цинцю тотчас уловил в воздухе то, от чего по спине поползли мурашки — отменно, чрезвычайно отчётливая демоническая энергия!

Она будто опасалась, что Шэнь Цинцю не сможет её засечь!

Этот режим явно был назван «упрощённым» не для красного словца!

Не испытывая ни капли стыда за то, что пользуется «Упрощённым режимом», воодушевлённый успехом Шэнь Цинцю двинулся в том направлении, откуда исходила демоническая ци. Пройдя с полтысячи шагов, они с учеником постепенно покинули центр города, подойдя к заброшенному дому.

Пути назад нет, это точно тут! Вы только посмотрите на этот выцветший до белизны бумажный фонарь. на эти разваливающиеся ворота — чем вам не вылитый дом с привидениями?

Состроив подобающее ситуации выражение лица, Шэнь Цинцю велел Ло Бинхэ, всё это время молча следовавшему за ним по пятам:

— Возвращайся в поместье Чэнь и скажи Мин Фаню, чтобы взял все имеющиеся амулеты, собрал всех братьев и привёл их сюда.

Ло Бинхэ открыл было рот, чтобы ответить, но тут его зрачки резко сузились.

Заметив, что ученик уставился куда-то ему за спину, Шэнь Цинцю тут же понял, что это не сулит ничего хорошего; однако предпринимать что-либо было слишком поздно. В спину ударил внезапный порыв ледяного ветра [12], и ворота с грохотом распахнулись.

***

— Учитель, учитель, скорее очнитесь!

Под эти крики Шэнь Цинцю наконец пришёл в себя.

Едва он открыл глаза, перед ним тут же предстало искажённое тревогой лицо связанного [13] Ло Бинхэ, который сидел напротив него. При виде того, что Шэнь Цинцю очнулся, глаза мальчика тут же просияли; вздохнув с облегчением, он вновь принялся звать учителя.

Ло Бинхэ плаксиво вторила привязанная нему к Нин Инъин.

Шэнь Цинцю всё ещё чувствовал лёгкое головокружение — возможно, это было последствием от той дряни, которой обдал его демон.

В общем, настроение у него было препаршивое.

Простота этого режима и впрямь оказалась хуже воровства [14] — это же надо, отправить его прямиком в пасть мелкого босса!

Но самым скверным во всём этом было то, что он, недосягаемый глава пика Цинцзин, был отправлен в нокаут каким-то там ничтожным боссом прямо на глазах у своих учеников!

Стоило ему очнуться, как по ушам резанул пронзительный голос Системы:

[OOC, с Вас снято 50 баллов притворства.]

Он только что потратил 100 баллов притворства, чтобы оплатить «Упрощённый режим», и вот теперь Система не моргнув глазом вычитает ещё 50! Мог ли он отрицать, что от этого у него сердце разрывается? С той силой, которой изначально обладал Шэнь Цинцю, бороться с подобным демоном было всё равно что резать курицу тесаком для убоя быков [15]; тем постыднее, что этот самый тесак не смог справиться даже с курицей.

Но вскоре Шэнь Цинцю обнаружил то, отчего ему ещё пуще поплохело.

Почувствовав, что с его телом что-то не так — ему почему-то было холодно и кожу отчего-то саднило — он опустил взгляд — и с губ чуть не сорвалось: «Твою ж мать!»

Он! Был! Раздет!

Примечания переводчиков:

[1] Первый блин комом — в оригинале чэнъюй 出师不利 — в пер. с кит. «выступить на войну и потерпеть поражение», обр. также в знач. «проиграть первую битву; встать не с той ноги; неудачно начать; не заладиться с самого начала; произвести плохое впечатление».

[2] Де-эр 蝶儿 (Diér) — в пер. с кит. 蝶 (Dié) означает «бабочка, мотылёк», а 儿 (Diér) — уменьшительно-ласкательный суффикс, добавляемый к именам детей.

[3] Навязло в зубах — в оригинале 蛋疼 (dànténg) — в букв. пер. с кит. «боль в яйцах», обр. в знач. «надоевший, хлопотный, тягостный; событие, явление, доставляющее неудобства или душевный дискомфорт; событие или случай не соответствующий здравому смыслу (возникшее от скуки)».

[4] Посыпать макушку солью 头上撒一把盐 (tóu shàng sā yī bǎ yán) — в Японии соль сыплют, чтобы изгнать злых духов и отвадить невезение. После того, как люди возвращаются с похорон или уходят с места убийства, они разбрасывают соль, чтобы отвадить злых духов.

[5] Осмотрщик трупов 仵作 (wǔzuò) — уцзо — так стала называться должность коронера в эпохи Суй и Тан. До этого в поздний период Сражающихся царств судебно-медицинским освидетельствованием занимался 令史(lìngshǐ) — линши — низший чин, ответственный за осмотр трупов. В эпоху Хань судебно-медицинское освидетельствование получило широкое распространение.

[6] Защитит простой люд — в оригинале чэнъюй 为民除害 (wèi mín chú hài) — в пер. с кит. «бороться со злом во имя простого народа», обр. также в знач. «бороться с вредителями от имени народа», «покончить с дикарями».

[7] Палка в колесе — в оригинале 拖后腿 (tuō hòutuǐ) — в пер. с кит. «тянуть (удерживать) за заднюю ногу», обр. в знач. «чинить препятствия, всячески препятствовать, тормозить, мешать, совать палки в колёса».

[8] Заваливала всё дело — в оригинале 掉链子 (diào liànzi) — в пер. с кит. «слетела цепь (велосипеда)», обр. также в знач. «допустить ошибку».

[9] Неизменный энтузиазм, граничащий с героизмом 气吞山河 (qìtūn-shānhé) — в букв. пер. с кит. «героический дух, с каким можно сдвинуть горы и повернуть реки вспять», в образном значении — «величественный дух; с неодолимой силой; с всепобеждающим энтузиазмом».

[10] Строить умозаключения — в оригинале 举衣反三 (Jǔyīfǎnsān) — в пер. с кит. «предлагаю внешнее, переверните трижды», что является видоизменённым чэнъюем 举一反三 (jǔ yī fǎn sān) — в пер. с кит. «привожу одно, делайте три заключения», обр. в знач. «судить по аналогии, распространять на другие случаи, обобщать, экстраполировать, делать выводы».

Происходит из слов Конфуция: «Я привожу вам один аспект, а вы должны быстро осмыслить его с нескольких сторон, а если вы не можете, то я не стану вас учить».

[11] Эскейп-рум 密室逃脱 (mìshì táotuō) — в пер. с кит. «побег из тайной комнаты», это интеллектуальная игра, в которой игроков запирают в помещении, из которого они должны выбраться за время, находя предметы и решая головоломки. Некоторые представители жанра также включают в себя детективный или иной сюжет.

[12] Ледяной ветер 阴风 (yīnfēng) — в букв. пер. с кит. «ветер инь», где 阴 (yīn) — женское, тёмное, холодное, злое, тайное, потустороннее начало, обр. в знач. «зимний ветер, ледяной ветер», а также «дуновение загробного мира (при появлении нечистой силы)», «затхлая струя воздуха».

[13] Связанный — в оригинале 五花大绑 (wǔhuā dàbǎng) — в букв. переводе «большое связывание пяти цветов» — связывание одной верёвкой шеи и заведённых за спину рук; может также означать связанные за спиной руки.

[14] Простота хуже воровства — в оригинале чэнъюй 简单粗暴 (jiǎndān cūbào) — в пер. с кит. «простой (небрежный, неточный) и грубый (жестокий, невоспитанный, заносчивый, буйный).

[15] Резать курицу тесаком для убоя быков 杀鸡用牛刀 (shā jī yòng niú dāo) — поговорка, аналогичная «стрелять из пушек по воробьям», «забивать гвозди микроскопом», «делать из мухи слона».