Стоило этим словам отзвучать, как поднялся невообразимый шум. Стоящий среди прочих зрителей Ло Бинхэ также застыл от изумления.

Обойдётся вовсе без рук?

Ша Хуалин хмыкнула, полагая, что Шэнь Цинцю чересчур самоуверен, однако в глубине души она ликовала: похоже, это сулило лёгкую победу, так почему бы и не воспользоваться этим?

— Раз уж мастер Шэнь так говорит, давайте начнём! — поспешила согласиться демоница.

Многие при этом подумали, что она совершенно беспардонна [2]: хоть на вид она была сама чистота и непосредственность, все её коварные лицемерные речи были нацелены на то, чтобы, втеревшись в доверие [3], воспользоваться преимуществом и получить желаемое по недорогой цене. Когда Шэнь Цинцю читал о её поступках в книге, он был словно зрителем, смотрящим пьесу; теперь же, когда он сам стал её действующим лицом, происходящее воспринималось им совершенно иначе. Он и прежде не ахти как относился к неблаговидным поступкам Ша Хуалин, однако, принимая во внимание её юные годы и внешнюю привлекательность, её ещё кое-как можно было притянуть к образу очаровательной своевольной лоли [4].

Окружённый всеобщим вниманием Шэнь Цинцю и в самом деле не стал вытаскивать меч из ножен — лишь поигрывал веером, слегка улыбаясь старейшине Дуби.

Хоть у того была лишь одна рука, это ничуть на влияло на удаль, с которой он размахивал мечом-гуйтоудао [5]. Клинок свистнул в воздухе — вот только вопреки ожиданиям удар не достиг цели. Обернувшись, демон обнаружил, что Шэнь Цинцю стоит в совершенно другом месте, презрительно улыбаясь.

Меч Сюя всё же покинул ножны — хоть заклинатель не коснулся его, он тайком сложил пальцы левой руки в управляющую мечом печать, и тот запорхал в воздухе, послушный воле владельца. Блеск меча болезненно ударил по глазам старейшины Дуби, и тот поспешил вновь замахнуться для нового удара!

Мечи скрестились, рассыпая потоки искр, непрерывный звон наполнил воздух.

Множество глаз, не отрываясь, следили за поединком. На самом деле это можно было назвать «прекрасным боем» в самом что ни на есть прямом значении этого слова [6] — он был не только в высшей степени захватывающим, но и являл собой превосходное зрелище с точки зрения зрительных эффектов. В особенности поражала искусность Шэнь Цинцю — он с лёгкостью скользил в неистовом сверкании мечей с видом истинного учёного, умудряясь при этом непринуждённо покачивать веером. Казалось, он в любой момент способен сложить стих на семь шагов [7] — это воистину потрясало воображение! Нет, право, подобный уровень притворства — это уже выше всяких похвал!

Сердце Ло Бинхэ едва не пустилось в галоп — от волнения юноша не находил себе места. Он всегда знал, что Шэнь Цинцю просто потрясающий, но и не подозревал, что до такой степени.

Невероятная мощь!

Итак, поддерживаемый приветственными криками учеников, Шэнь Цинцю одержал победу в первом поединке.

В этот момент он наконец уяснил, почему его предшественник так цеплялся за свой обманчиво величественный образ, словно от этого зависела его жизнь.

Да потому что это в самом деле чертовски круто!

Ощущая устремлённые на него сияющие взоры, Шэнь Цинцю почувствовал, что его наполняет неизведанное прежде воодушевление!

Выходит, и гнусный злодей может грести очки репутации лопатой!

В это самое мгновение Система подоспела с хорошими новостями:

[При нападении демонов на обитель бессмертных в первом поединке одерживает победу Шэнь Цинцю. +50 к уровню боевых навыков, + 50 баллов притворства.]

Однако довольной улыбке не суждено было долго продержаться на лице Шэнь Цинцю, ведь следующим сообщением Система отвесила ему звонкую оплеуху:

[Предупреждение: Если Ло Бинхэ не примет участия в поединках, с главного героя будет снята 1000 баллов крутости.]

«Чо [8]?!» — у не получившего психологической подготовки для подобного Шэнь Цинцю от лица мигом отхлынула кровь [9].

«Я пыхтел и надрывался, будто старый вол, запряжённый в поломанную телегу [10], чтобы кое-как наскрести три сотни баллов крутости, а ты одним махом загребаешь целую тысячу?! Система, ты что, смерти моей хочешь?!»

Будучи поворотной точкой сюжета, это состязание в то же время играло важную роль ранней малой кульминации, где на сцену выходят две главные героини, которые соревнуются в красоте, при этом во множестве заполучая младших братцев, секретные чит-коды и тому подобные важные штуки. Если же Шэнь Цинцю не даст Ло Бинхэ проявить себя, тот не сможет привлечь всеобщее внимание — и тогда прости-прощай тысяча баллов крутости.

Но если отправить его на поединок в качестве представителя школы, то что, в таком случае, тут делает Шэнь Цинцю?

Оригинальный учитель был способен выпихнуть Ло Бинхэ на поле боя, потому что у него не было ни стыда, ни совести! Равно ему было наплевать и на честь школы! Ненавидя своего ученика до мозга костей, он желал предать его мучительной смерти руками демонов!

Но к нынешнему-то Шэнь Цинцю не имеет отношения ни один из этих трёх пунктов!

«Да и, в конце-то концов, с какой радости за баллы крутости этого замечательного главного героя должны отвечать другие люди?!» — Пока Шэнь Цинцю продолжал на все корки распекать Систему за её антинаучный подход, пришло время второго поединка.

Опасаясь, что Шэнь Цинцю таким образом взвалит на себя все три боя, Ша Хуалин поспешила заметить:

— Если во всех поединках принимает участие лишь один человек, какой же это тогда обмен опытом? Вторым участником, который выйдет помериться с силами с вашей школой от имени моего народа, буду я.

Раз уж она сама решила выйти на сцену, то, значит, прежде всего, была уверена в собственных силах; во-вторых, она полагала, что Шэнь Цинцю не станет использовать своё положение старшего, чтобы измываться над младшей по возрасту. Разумеется, тот не собирался принимать во внимание её ничтожные соображения — однако, даже если он и впрямь одержал бы впечатляющую победу во всех трёх поединках, завоевав новые очки боевых навыков, а также немалый авторитет подобной демонстрацией несравненного героизма и отваги, все его заслуги растаяли бы как дым со следующим сообщением Системы.

И всё же этот второй поединок был богат на завлекаловки, определённо заслуживающие внимания.

— Вы её слышали, — провозгласил Шэнь Цинцю. — Кто желает принять на себя столь высокую ответственность?

Хоть он обращался ко всем ученикам, его взгляд устремился к одной группе.

Это были нежные грациозные девушки, вне всякого сомнения, ученицы с пика Сяньшу — все они отличались белоснежной кожей, прекрасной внешностью и столь же безупречным складом характера — но среди этих красоток [11] лишь одна выделялась тем, что скрывала лицо за вуалью.

Именно она медленно выступила вперёд при словах Шэнь Цинцю.

Тот при виде неё тут же пришёл в радостное возбуждение [12].

Вот оно! Вот оно! Первое противостояние [13] двух главных героинь!

Лю Минъянь [14] обладала невероятной красотой, способной сразить даже духов и заставить мир содрогнуться [15]. Хотя испокон веков из поколения в поколение на пике Сяньшу появлялось множество красавиц, она всё же выделялась на фоне остальных, словно журавль среди кур [16].

Её старший брат был главой пика Байчжань, но, будучи младшей, Лю Минъянь поступила на обучение значительно позже, а потому стала ученицей следующего поколения на пике Сяньшу.

Поскольку её непревзойдённая красота была способна похитить душу, ей приходилось круглый год прятать лицо под вуалью — это делало её подобной скрывающемуся в тумане высокогорному цветку, до которого не добраться ни одному страннику.

Короче говоря, описывая её внешность, Сян Тянь Да Фэйцзи, должно быть, ввернул все идиомы [17] с положительной окраской, которые усвоил с малых лет до окончания средней школы — надо думать, это и впрямь далось ему нелегко.

Шэнь Цинцю очень полюбилась эта героиня, и отнюдь не только за то, что она превосходила всех по очкам красоты, но также за то, что она обладала ярким характером, великодушием и чувством собственного достоинства, хорошо разбиралась и в ситуации в целом, и в сиюминутном положении, в своей принципиальности ставила справедливость превыше всего — одним словом, в гареме Ло Бинхэ она поистине являла собой исключительное явление добродетельной жёнушки, обладающей к тому же недюжинным IQ [18].

Было и ещё кое-что: Лю Минъянь выпала честь стать единственным женским персонажем, для которого Сян Тянь Да Фэйцзи не удосужился в подробностях расписать, как Ло Бинхэ вертел её в постели — хотя многие господа читатели выразили возмущение подобным упущением, вплоть до того, что возвели целый небоскрёб из полных недовольства комментов, но это лишь подчеркнуло особое положение Лю Минъянь, коего не удостоились другие: её светлый образ остался прозрачным, будто лёд, чистым как яшма [19]!

Тут уж ничего не поделаешь — самые лучшие всегда остаются недоступными ╮(￣▽￣”)╭

Здесь и кроется секрет притягательности этого противостояния: если есть красотка-демоница, значит, должна быть и прекрасная небожительница. Каждый мужчина мечтает оказаться в безвыходной ситуации [20], зажатый между ангелом и демоном — пред его взором эти девы то враждуют из-за него [21], то готовы пожертвовать собою ради него — это нерушимый канон фантазий настоящего мужчины. Он словно во хмелю теряет разум [22] от дикой необузданности порочной красотки, и в то же время с трудом полученная благосклонность [23] непорочной небожительницы поневоле задевает самые сокровенные струны души, заставляя томиться невыносимой тоской!

«Что и говорить, великий мастер Самолёт и впрямь неплохо улавливает то, что возбуждает его читателей!» — При этой мысли Шэнь Цинцю невольно покосился на Ло Бинхэ.

Тому и впрямь нелегко было оставить этот мимоходом брошенный взгляд без внимания.

Почему Шэнь Цинцю то и дело посматривает на него? Неужто он в самом деле… небезразличен учителю?

К сожалению, с точки зрения великого мастера Сян Тянь Да Фэйцзи, сражение между героинями не представляло собой ни малейшего интереса, разве что они рвали свои [пи-и-и] [24] на радость зрителям-мужчинам. Хотя, если подумать, его литературные таланты в описании любых боёв сводились к бесконечному повторению «мелькнула ослепительная вспышка белого света», «над полем боя выгнулась радуга», «многоцветное сияние меча», «внушающий ужас» и тому подобного.

За время, достаточное, чтобы сжечь несколько палочек благовоний [25], Лю Минъянь потерпела поражение. В конце концов, она ведь ещё не получила свой меч с пика Ваньцзянь, так что, хоть она и делала всё возможное, в её руках был лишь обычный тонкий меч, в то время как Ша Хуалин получила звание Непревзойдённой демоницы, и всё её тело было сплошь увешано магическими амулетами [26]. В самом деле, разрыв между их уровнями мастерства был очевиден.

Подойдя к Шэнь Цинцю, Лю Минъянь молвила:

— Эта ученица потерпела поражение, не оправдав доверие мастера. Прошу шибо Шэня о наказании.

— В то время, как остальные не пожелали выступить вперёд, ты по доброй воле взвалила на себя нелёгкое бремя, — ответил ей Шэнь Цинцю. — Победа или поражение — это как успех или неудача, обычное дело, не стоит придавать этому особого значения. В будущем ты ещё сумеешь отыграться.

Сравняв счёт подобным образом, Ша Хуалин просияла в улыбке.

— Всё решит победа или поражение в третьем поединке! — с мелодичным смехом бросила она. — Кого же выставит мастер Шэнь? На сей раз ему следует выбирать с особым тщанием, не так ли?!

Стоя с заложенными за спину руками, Шэнь Цинцю многозначительно бросил:

— Барышне не стоит беспокоиться, у этого Шэня уже есть кое-кто на примете. К тому же, этот Шэнь ручается за то, что, одержит ли этот человек победу или же потерпит поражение, в будущем он станет твоим проклятьем.

Полагая, что он попросту стращает её почём зря, Ша Хуалин похлопала в ладоши:

— И что же за храбрец выступит третьим?

Со стороны демонов неторопливо вышел ещё один великан-старейшина.

Причём великаном он звался отнюдь не для красного словца — он в самом деле был огромен!

Настоящая глыба больше чжана [27] ростом!

Этот обладающий спиной тигра и поясницей медведя [28] богатырь со всклокоченной гривой, с головы до ног закованный в покрытые шипами латы, тащил за собой огромный молот, и при каждом его шаге земля ощутимо вздрагивала.

— Позвольте сперва уведомить господ бессмертных о том, — с победным видом сообщила Ша Хуалин, — что шипы на доспехах старейшины Тяньчуя [29] покрыты сильным ядом — для демонов он не опасен, однако если человек уколется таким шипом, то его уже не исцелить никакими средствами.

Едва заслышав это, Шэнь Цинцю выругался про себя: «Твою матушку [30], великий мастер Сян Тянь Да Фэйцзи, тебе не кажется, что ты берёшь имена слишком уж от балды — лишь бы вообще не думать! Однорукого зовут «старейшина Однорукий», тот, у кого гигантский молот — «старейшина Небесный молот». Ты что, вообще не в состоянии дать им нормальные имена, а?!»

Тем временем по рядам учеников прокатился возмущённый ропот:

— Вот злодейка! Разве можно пользоваться столь опасными ядами во время состязания — и где же после этого справедливость?

— Но я же, в конце концов, не скрыла это от вас, — возразила Ша Хуалин. — Если вы считаете, что это несправедливо или, может, боитесь отравиться и погибнуть, то просто откажитесь от поединка и признайте поражение — тогда не придётся сражаться. Демон, не станут поднимать вас на смех — в конце концов, страх за свою жизнь лежит в основе человеческой природы, в то время как наш народ ставит честь превыше всего!

При этих словах демоны расхохотались, а ученики разразились осуждающими возгласами. Шэнь Цинцю же с беспомощным вздохом лишь помассировал точку между бровей.

С точки зрения читателя, который воображает себя главным героем, такая женщина, как Ша Хуалин, безусловно, заслуживает безграничной любви за свою беспредельную крутость; однако, когда оказываешься рядом с такой девицей воочию, сложно представить, чтобы кто-то был этому рад!

И это вовсе не потому, что она не соответствовала своему описанию в книге — беда была как раз-таки в том, что она отвечала ему чересчур хорошо!

Жестокая бесчеловечная натура в сочетании с напрочь лишающей разума страстью — если ты не главный герой, то лучше тебе поскорее убраться от неё подальше подобру-поздорову! Ну а если ты хотя бы в малой степени представляешь собой угрозу её интересам — или же интересам Ло Бинхэ — то она станет первой, кто нацелится на твою собачью жизнь. Она не остановится перед тем, чтобы отрубить тебе ступни и выколоть глаза при первой же удобной возможности — хоть бы ты был её родным батюшкой, тебя не спасёт и это. Да и разве в оригинальной книге она, чтобы помочь Ло Бинхэ достичь высшего положения в Царстве демонов, не погубила собственного отца?..

Не поддавшийся на провокацию Ша Хуалин Шэнь Цинцю, сохраняя бесстрастное выражение [31], сделал паузу, чтобы тем самым оказать на демонов психологическое давление, а затем повернулся, уставив пристальный взгляд на одного из учеников:

— Ло Бинхэ, выходишь ты!

Примечания переводчиков:

[1] Как угробить главного героя во второй раз — в оригинале название главы 二坑男主 (èr kēng nán zhǔ) — в букв. пер. с кит. «второе закапываение главного героя в землю».

[2] Беспардонна — в оригинале 脸皮甚厚 (liǎnpí shén hòu) — в букв. пер. с кит. «очень толстая кожа лица», где 脸皮 (liǎnpí) — «кожа лица» — ожначает также «стыдливость, совесть».

[3] Втеревшись в доверие — в оригинале 上赶着 (shànggǎnzhe) — в букв. пер. с кит. «высоко замахиваться», обр. в знач. «назойливо добиваться (знакомства); набиваться (в друзья)».

[4] Лоли 萝莉 (luólì) — калька с западного сленга.

[5] Меч-гуйтоудао 鬼头刀 (guǐtóudāo) — меч с изображением головы демона на рукояти, таким мечом палач обезглавливал приговорённых.

[6] Прекрасный бой в самом что ни на есть прямом значении этого слова — в оригинале игра слов 可谓好看又“好看”( kěwèi hǎokàn yòu “hǎokàn”) — в букв. пер. с кит. «можно сказать, прекрасный, да ещё “приятный для глаз”», где 好看(hǎokàn) значит как «выглядеть достойно, с честью, интересный», так и «приятный, красивый, хорошо выглядящий».

[7] Сложить стих на семь шагов — в оригинале 七步之间吟诗一首 (qī bù zhī jiān yín shī yī shǒu) — отсылка на историю о поэте Цао Чжи. Когда его брат, император Вэнь-ди (династия Вэй), заподозрив его в намерении отнять престол, под угрозой смерти приказал сочинить стихотворение за время, которое нужно, чтобы сделать семь шагов, поэт сочинил стихотворение «Плач бобов», которые варили на их же ботве: «мы же от одного корня: зачем же нас обжигать так жестоко?!» Этот стих часто упоминается в качестве образца таланта и остроумия.

[8] Чо?! — в оригинале 啥 (shá) — диалектная замена 什么 (shénme) — «что?».

[9] Мигом отхлынула кровь — в оригинале чэнъюй 大惊失色 (dàjīng shīsè) — в букв. пер. с кит. «от крайнего изумления [с лица] пропала краска», обр. в знач. «побледнеть от страха; прийти в ужас, смертельно испугаться».

[10] Будто старый вол, запряжённый в поломанную телегу — в оригинале поговорка 老牛拉破车 (lǎoniú lā pòchē) — обр. в знач. «двигаться черепашьими шагами» или «работать через пень-колоду».

[11] Красотки — в оригинале ММ — (от 美眉 (měiméi) — в букв. пер. с кит. «прекрасные брови», обр. в знач. «красотка») — интернет-сленг для симпатичной девушки, также так называют чью-то девушку, в особенности если отношения несерьёзные.

[12] Радостное возбуждение — в оригинале 鸡冻 (jīdòng) — в пер. с кит. «курятина в желе», употребляется в интернетном сленге вместо омонима 激动 (jīdòng) — в пер. с кит. «возбуждаться; взволнованный, потрясённый; потрясение; шок».

[13] Противостояние — в оригинале PK — “player killing” используется в Китае и Тайване как аналог VS (versus) даже там, где на самом деле не происходит убийства аватаров игроков.

[14] Лю Минъянь 柳溟烟 (Liǔ Míngyān) — фамилия «Лю» означает «ива», «грациозный и гибкий, как ива», имя — «туманная дымка».

[15] Способной сразить даже духов и заставить мир содрогнуться 惊天地泣鬼神 (jīng tiāndì qì guǐshén) — в букв. пер. с кит. «сотрясти небо и землю, заставить злых и добрых духов заплакать», обр в знач. «изумительный, ошеломительный, поразительный, удивительный; испугать вселенную и богов».

[16] Выделялась, словно журавль среди кур — в оригинале чэнъюй鹤立鸡群 (hè lì jī qún) — в пер. с кит. «стоять как журавль среди кур», обр. в знач. «возвышаться над окружающими, выделиться из толпы».

[17] Идиомы — в оригинале成语 (chéngyǔ) — чэнъюй — устойчивое выражение, фразеологизм, как правило, состоящий из четырёх иероглифов. Интересный факт, что названия глав «Системы» всегда состоят из четырёх иероглифов.

[18] IQ — в оригинале 智商 (zhìshāng) — сокр. от 智力商数 (zhìlì shāngshù) — в пер. с кит. «коэффициент интеллекта».

[19] Прозрачный, будто лёд, чистый как яшма — чэнъюй 冰清玉洁 (bīngqīng yùjié) — образно о высоких моральных качествах, обычно про девушку.

[20] Оказаться в безвыходной ситуации — в оригинале чэнъюй 左右为难 (zuǒyòu wéinán) — в пер. с кит. «и слева и справа приходится туго», обр. в знач. «и так и сяк плохо; куда ни кинь, всюду клин; стоять перед дилеммой, не знать, как поступить, оказаться в затруднительном положении».

[21] Враждуют из-за него — в оригинале чэнъюй 争风吃醋 (zhēngfēng chīcù) — в пер. с кит. «ссориться из зависти (ревности) и пить уксус».

Выражение «пить (букв. «есть») уксус отсылает нас к истории, случившейся при императоре Тай-цзуне (самый могущественный император династии Тан, VII в.). Император, желая наградить своего сановника Хуанлиня, предложил ему на выбор молодых наложниц из своего гарема, однако жена советника этому противилась. Тогда разгневанный её упрямством император поставил женщину перед выбором: либо принять молодую наложницу мужа, либо выпить чашу отравленного вина. Жена советника выбрала яд, однако в её чаше оказался уксус, ведь таким образом император лишь хотел проверить её стойкость.

[22] Словно во хмелю теряет разум — чэнъюй 如痴如醉 (rúchī rúzuì) — в пер. с кит. «словно глупый и пьяный», обр. в знач. «опьянеть от впечатлений, обезуметь от счастья».

[23] С трудом полученная благосклонность — в оригинале чэнъюй 欲拒还迎 (yù jù huán yíng) — в пер. с кит. «хочется отказать, но всё же привечаешь».

[24] [пи-и-и] — в оригинале 【哔——】— подражание звуку «пи».

[25] Палочки благовоний — в оригинале 柱香 (zhù xiāng) — единица измерения времени в Древнем Китае, одна палочка благовоний горит 15-30 минут.

[26] Магические амулеты — в оригинале 圣器 (shèng qì) — различные священные регалии, в частности, «Святые мощи», «дары смерти» в Гарри Поттере, магические сосуды и прочие предметы.

[27] Чжан 丈 (zhàng) — около 3,33 метра.

[28] Спина тигра и поясница медведя—чэнъюй 虎背熊腰 (hǔbèixióngyāo) —обр. в знач. «здоровый, дюжий, богатырского сложения».

[29] Тяньчуй 天锤 (Tiānchuí) — в пер. с кит. «Небесный молот».

Имя созвучно названию амплуа в пекинской опере — тунчуй 铜锤 (tóngchuí) — медный (бронзовый) боевой молот, разновидность амплуа дахуалянь (большое раскрашенное лицо), или цзинь. Тунчуй — активный отважный высокопоставленный мужской персонаж, зачастую отрицательный. В исполнении роли основное ― пение и фехтование медным боевым молотом.

[30] Твою матушку 尼玛 (nímǎ) — интернетный сленг, употребляется вместо омонима 你妈 — в пер. с кит. «твою мать» — на самом деле означает уезд Ньима 尼玛县 (nímǎ xiàn) (Тибетский автономный регион).

[31] Сохраняя бесстрастное выражение 无动于衷 (wúdòng yúzhōng) — в пер. с кит. «ничто не шевельнулось в душе» обр. в знач. «оставаться безразличным и равнодушным».