Зал, некогда называвшийся тронным, заметно изменился.

Конечно, его и без того разнесла битва Проклятого Императора и «апостолов»... однако теперь к следам разрушения добавились возникшие из ниоткуда загадочные конструкции.

Полупрозрачные объекты ростом с человека, похожие на ширмы или плиты, с выгравированными посредством материи заклинаниями.

Они стояли, словно деревья в стеклянном лесу… или же надгробия на кладбище.

Через весь пол подобно ковру тянулась магическая диаграмма, соединявшая плиты друг с другом. Сведущий в магии человек при виде этих диаграмм сразу бы понял, что смотрит на некую масштабную и тщательно проработанную систему передатчиков и управляющих магических контуров. В то же время он ощутил бы приступ отчаяния, поскольку так и не смог бы разобрать заклинание в силу его сложности и запутанности.

Таким образом, тронный зал… и весь замок Герансон превратился в огромный магический механизм.

Однако лишь его создатель знал, для чего он предназначен.

Другими словами…

— …

На троне в самом центре зала восседал Проклятый Император Артур Газ. Многочисленные голубые всполохи заклинаний самой разной яркости, возникавшие с разных сторон, рисовали у его ног причудливые тени.

Его руки покоились на подлокотниках, а глаза неотрывно следили за конструкцией… которую стоило называть лесом заклинаний.

Внешность Артура быстро менялась.

Хотя лицом он все еще чем-то напоминал того самого мальчика, что сражался с «апостолами», его облик уже миновал стадию юноши и постепенно устанавливался на этапе взрослого мужчины. Сложно сказать, какое слово подходило лучше — взросление или старение, — но такими темпами уже завтра Артур наверняка будет выглядеть как старик.

Но что это значит?

В зале не было никого, кто мог бы спросить Артура Газа. И даже кого-либо, кто просто мог задаться этим вопросом. Поэтому Проклятый Император продолжал чинно сидеть, а для его тела все так же проходил год за годом.

Наконец…

— Выполняются рабочие операции третьей фазы… в настоящее время обработано 70%.

Рядом с ним стояла девушка с разноцветными глазами.

Лада Нива.

Живое гундо… и умеющий превращаться магический усилитель.

Внимательный глаз без труда бы увидел, что вся энергия, перетекающая по напольной диаграмме, в конечном счете собиралась под ее ногами.

Видимо, это она управляла немыслимым количеством энергии, поскольку ее хрупкое тело без конца испускало голубое свечение.

— Изготовление ствола… 40%... в магических контурах отклонений не наблюдается… — тихо говорила Нива.

— Что насчет гиперпространственного прицела?

— Идет наведение на цель… до фиксации прицела осталось 43 единицы.

Артур Газ удовлетворенно кивнул.

Похоже, такого ответа он и ожидал. Ни задержек, ни затруднений не предвиделось.

— …

Но вдруг он прищурился и посмотрел за лес заклинаний.

За полупрозрачными плитами появились тени.

И одна из них…

— Мы просим аудиенции у Проклятого Императора Артура Газа, — обратилась она к Артуру. — Мы видим, что вы очень заняты… но не согласитесь ли уделить нам немного времени?

Голос казался спокойным и приятным на слух.

Он не таил в себе злобы или угрозы — казалось, говорящий остерегался проявлять их. Во всяком случае, правил общественного этикета он придерживался.

Видимо, к Артуру обращался чистокровный аристократ или вовсе член княжеской семьи.

— Время у меня есть, — ответил он, глядя в одну и ту же точку. — Более того, его у меня с избытком. Итак… я слушаю вас.

— Благодарим, — послышалось в ответ, и тени пришли в движение.

Из-за плит выплыли фигуры.

Четыре мужских, две женских.

Их возглавлял однорукий рыцарь.

— Хм, — подал голос Артур, увидев его. — Я видел тебя среди «апостолов».

— Сейчас я не «апостол». Мое имя — Альберик Жилетт, я рыцарь Вимарка, — ответил юноша.

И снова в голосе не прозвучало даже намека на насмешку или упрек.

Несомненно, он решил, что сейчас с Дьяволом, некогда побежденным альянсом государств, следует общаться уважительно, как с аристократом или правителем. В то же время рыцарь не показывал и толики страха перед лицом мужчины, которого многие называли Чудовищем. В глазах, обращенных к Артуру, не было трусости. Рыцарь держался с достоинством.

— …

Спутники рыцаря разошлись в стороны из-за его спины и тоже встали перед Артуром.

Девушка в очках, крупный мужчина, лысый мужчина, юноша-полукровка и… девушка с серебристыми волосами.

— Она что… — заговорил Артур, едва увидев серебристые волосы, — Чайка? Хотя нет…

Проклятый Император прищурился.

— Ясно. Бракованная?

— !..

Сребровласая девушка тут же поморщилась и попыталась выйти вперед, но Альберик вскинул руку и остановил ее.

— Мы хотели бы о многом спросить вас, но в первую очередь желаем попросить о том, чтобы вы развеяли магический барьер, окружающий замок. Наши маги заключили, что заклинание такой проработанности и таких масштабов могли применить лишь вы.

— Барьер я развеять не могу, — ответил Артур несколько ленивым тоном. — По крайней мере, пока. Я не хочу, чтобы мне помешали, но развею его, как только добьюсь цели. Придется проявить терпение… Едва ли у меня уйдет больше пары дней.

— Цели… — Альберик шагнул вперед. — О какой именно цели вы говорите?

Его вопрос касался самой что ни на есть сути происходящего.

Чайки, принцессы с гробами.

Если и их, и это невероятных масштабов заклинание Артур Газ заготовил заранее, получается, он предвидел и собственное поражение, и гибель Империи Газ… вернее, не только предвидел, но и знал о таком исходе.

Но…

— О возрождении Империи Газ?

— Империи Газ? — на губах Артура появилась полуулыбка. — Она была не более чем инструментом, не более чем методом.

Голос Проклятого Императора оставался безразличным.

Обычный человек мог только мечтать о власти над империей, однако император Газ назвал ее «инструментом» и «методом», но не «целью».

Он считал Империю отработанным ресурсом. Не более.

Но раз так…

— … — Альберик нахмурился.

Судить о воскрешении Проклятого Императора как о части плана по возрождению Империи Газ проще всего. Такой замысел казался наиболее обычным.

Но хоть Артур Газ и обладал всеми возможностями для воплощения такого плана в жизнь, он дошел до того, что рассчитал собственную смерть, разработал «механизм» воскрешения и наводнил континент «помощницами». Обычному человеку не могли прийти в голову такие мысли.

— … — император молчал.

Возможно, он не собирался раскрывать свои замыслы. А возможно, разговор виделся ему лишь способом развеять скуку, и сейчас он как раз наслаждался тем, что заставлял отряд Альберика думать и гадать.

Альберик вздохнул и решил задать другой вопрос.

— Прямо сейчас в окне видна какая-то огромная тень, нависшая над замком… нет, над всем княжеством Хартген. Что это? Она как-то связана с вашей целью?

— … — Артур еще какое-то время помолчал, затем отвел взгляд от Альберика и посмотрел в сторону. И вдруг заговорил: — Можете считать весь этот зал моим телом. Смиритесь с тем, что передвигаться по нему незаметно для меня невозможно. Особенно в компании ваших неуклюжих спутниц, диверсанты.

— !..

Отряд Альберика ошарашенно осмотрелся по сторонам.

Из леса плит с заклинаниями, расположенного по ту сторону трона, вышло пять фигур.

Юноша в серебристой броне.

Девушка в черной кожаной одежде и с молотом.

Златовласая девушка-драгун.

И…

— Чайки… — обронил Артур.

Чайка в белом и Чайка в красном.

Фальшивые принцессы.

Одни из тех инструментов, что Проклятый Император разработал для своего плана.

— ...Заметил все-таки? — раздраженно бросил Тору Акюра, тот самый юноша в серебристом доспехе.

Однако он так и не привлек внимание Артура, чьи фиолетовые глаза все так же изучали белую Чайку.

— Магический тип, номер 357.

— … — та вздрогнула.

На ее лице отчетливо читался страх… но она не стала отводить взгляд или опускать голову и упрямо смотрела на Проклятого Императора.

— И… бойцовский тип, номер 712, — тихо проговорил Артур, переводя взгляд на красную Чайку.

Та тоже застыла на месте, ощутив на себе пристальный взор… и тоже не отвела взгляд от того, кого некогда называла «отцом».

— Номер 357. Как я понимаю, большую часть моих «останков» собрала именно ты, — продолжил Артур, вновь посмотрев на белую Чайку. — К тому же ты разыскала Ладу Ниву. Похоже, из тебя получился на редкость удачный экземпляр.

Лишь затем Артур перевел взгляд на Тору.

— А ты, я так полагаю, ее помощник. Можно сказать, именно ты сыграл главную роль в осуществлении моего плана. Ты достоин похвалы.

— Спасибо, что ли, — Тору пожал плечами, затем уставился на Артура и продолжил с издевкой в голосе: — Награда будет?

— Если и ты желаешь знать мою цель… и все, что связано с ней, то я согласен рассказать, — несколько ленивым тоном отозвался Артур.

Возможно, его решение — очередной каприз или, опять же, лекарство от скуки.

Однако…

— Но только если вы готовы услышать правду, — добавил он.

— Что?..

— Некоторые вещи лучше не знать, — меланхолично проговорил Артур.

Все его гости дружно напряглись.

— Во всяком случае, я в свое время пожалел о том, что узнал истину. Поэтому сейчас спрашиваю вас. Тем из вас, кто не готов посмотреть правде в глаза, лучше уйти.

— …

Оба отряда переглянулись.

Но… никто не ушел.

— Рассказывай. Мы не для того пришли сюда, чтобы уйти, так ничего и не узнав.

— Так знайте же и жалейте, — Артур посмотрел в потолок.

Где-то за ним, в небе над Хартгеном, наверняка висит все та же огромная тень.

— Ибо я отвечу на вашу просьбу и расскажу о том… кто взирает на этот мир свысока.

***

Государства похожи на карточные домики.

Они возвышаются и падают. Возвышаются и падают.

И так до бесконечности.

Тот, кто успел прожить вечность, не видит в государствах незыблемых твердынь. Более того, организационные функции какого-либо государства как раз проще всего проявить уничтожением, а затем возрождением страны.

Именно поэтому Артур Газ создавал и сокрушал одну страну за другой.

Он набирался опыта, и со временем границы его владений расширялись.

Медленно, но верно.

Иногда он сам становился королем, но нередко давал власть марионетке, которой отдавал приказы из-за кулис. Нестареющий Артур мог сидеть на престоле очень долго, однако чем дальше, тем сложнее становилась работа «лицом» страны. Если поначалу игра в «крепкого мужчину, которого не берут года», приходилась людям по душе, то спустя 30-40 лет неизменный облик Артура начинал вгонять их в страх.

Подобно тому… как это случилось с его первой женой.

В конце концов, когда Артур основал северную Империю Газ, о которой действительно говорили, что она владеет половиной мира, он нашел спасение в политике тщательной секретности.

Один человек не может управлять огромной страной.

Благодаря этой истине Артур смог доверить управление империей министрам, а сам практически прекратил появляться на людях. Он показывался лишь самым верным министрам, поклявшимся ему в верности, а также дипломатам других стран во время важных переговоров.

И наконец…

— Как я вижу, все идет по плану, — услышал Артур, когда изучал в личном кабинете доклады о последних магических разработках.

С ним заговорил Ги, не появлявшийся вот уже больше сотни лет.

— Ты и впрямь великолепный Империон.

— Ясно.

Прошло больше века… но Артур не проявил никаких чувств.

Он считал Ги скорее явлением, нежели человеком.

Иногда этот юноша возникал рядом с Артуром, чтобы дать какой-либо совет… не меньше и не больше. Его сущность мало чем отличалась от «божественных откровений», что священнослужители видят в природных явлениях.

И все же…

— Великолепный Империон…

Почему-то слова Ги разожгли в Артуре интерес.

Он не понимал, с чего обратил на них внимание именно сейчас.

— Я единственный Империон? Или как?

Если Артур Газ — единственное создание, относящееся к «Империонам», то с кем именно сравнивал его Ги, называя «великолепным»?

— Ты первый из Империонов восьмой расы, — ответил Ги.

— Восьмой?..

— Кракены. Драгуны. Грифоны. Единороги. Ортросы. Кокатрисы. Энты, — нараспев перечислил Ги.

Он произнес имена существ, которых называли фейлами.

Эти чудовища отличались от обычных животных умением применять магию. «Фейлами» же их назвали потому, что они не устроили бога…

— Среди этих неудачных творений тоже существовали Империоны. Однако в силу своих особенностей все расы не смогли исполнить предназначения. Их исключили из плана и создали восьмую.

— То есть…

— Именно. Людей, — непринужденно подтвердил Ги, словно высказывая очевидную истину. — За счет того, что люди обладают внешним магическим органом, а не внутренним, они смогли придумать множество разнообразной магии. Они также разработали связанные с магией технологии, что помогло им развить культуру и сложное общество… а это в свою очередь привело к появлению моральных ценностей и психологии.

Если взять какого-либо отдельного человека, он окажется «слабее» фейл.

В случае поединка человек скорее всего проиграет даже кокатрису, практически не обладающему способностями к магии. Именно поэтому люди старались держаться вместе, основали общество, развили культуру и занялись наукой. В результате появились магические технологии, отличавшиеся многообразием по сравнению с магией фейл. Кроме того, люди могут подпитывать заклинания магическим топливом, что позволяет накладывать крайне мощные чары.

Однако…

— Ты назвал их «неудачными творениями»?

— Да. Они получились неудачными, поэтому на них махнули рукой и назвали «фейлами». Конечно, это имя придумали люди, но они попали с ним в точку, — Ги слегка пожал плечами.

— Ты говоришь с позиции бога, — Артур вгляделся в него и прищурился.

Обычно взгляд Артура заставлял людей застыть на месте, ведь именно император Газ казался им богом. За долгие годы он обзавелся невиданной властью.

Но все же…

— Я не бог. Я его средство связи, — непринужденно признался Ги.

Наличие бога он отрицать не стал.

— Выходит, существование людей и короля, владеющего половиной мира… а также бесконечная война, в которой мир увяз, — тоже его замысел?

— Именно так.

— Но для чего? — задал Артур вопрос, который постепенно зрел в нем последнюю тысячу лет.

Бог создал фейл, создал людей и использовал Ги в качестве гонца… вернее, «связного», но при этом никогда не виделся с Артуром и не оставлял никаких неопровержимых доказательств своего существования.

Однако если бог действительно существует, какое отношение он имеет к этому миру?

Какую пользу он извлекает из текущего состояния мира?

Человек совершает всевозможные деяния ради утоления жажды — удовольствия, славы, денег и так далее. В обществе подобной жажде нередко противопоставляется «любовь» — родителя к ребенку, мужчины к женщине и прочие разновидности сильных чувств, которые испытывают люди, — но даже она есть жажда, происходящая из инстинктов и склонностей.

— Что бог получает от мира?

— Эх… — Ги покачал головой.

В прошлом Артур совершенно не обращал внимания на бесстыжие, театральные манеры Ги, но сейчас ощущал явное раздражение.

— Почему ты спрашиваешь сейчас?

— Потому что именно сейчас самое время, — ответил Артур. — Я не знаю, как ты определяешь половину мира, но, если судить по площади, в настоящий момент моя власть уже фактически достигла того уровня, о котором ты говорил. Конечно, сама по себе Империя Газ занимает лишь три десятых доли площади всего мира, однако с учетом наших вассалов, дипломатического, технологического и экономического влияния… я действительно могу отдавать приказы половине всего мира.

Артур говорил чистую правду, не прикрашивая и не преувеличивая.

Потому он и спрашивал.

Он справился с возложенной на него задачей, но что дальше?

Да, Ги говорил ему продолжать войну, но что именно он понимал под войной?

Острее всего стоял вопрос о том, ради чего Артур поддерживал мир в состоянии войны. Он не знал ответа и потому не понимал, какой именно статус-кво должен удерживать.

А кроме того…

«Д-дорогой, ты монстр!..»

Поначалу эти слова его нисколько не задели.

Он помнил их наизусть, как помнил и выражение лица жены, когда она произносила их, но и то, и другое можно списать на необычайную память Артура.

Но сейчас Артур начал задумываться над ними.

«Монстр».

Почему жена назвала его этим словом?

Просто потому, что он не стареет?

Или же потому… что он, обладая внешностью человека, начисто лишен чего-то важного для людей?

Сотни лет, тысячелетие он прикидывался человеком и отыгрывал роль. Неужели спустя столько времени он начал превращаться из бездушной куклы и пустого сосуда в создание, которое походило на человека не только внешне, но и внутренне?

Говорят, ложь, повторенная тысячу раз, становится правдой.

А значит, имитатор спустя тысячу лет подражания…

— Отвечай же, Ги.

Артур задумывался совершенно всерьез.

Он хотел знать, ради чего появился на свет.

Хотел знать, чего именно от него хотят.

Потому что без этого знания ему становилось не по себе.

— ...Пищу, — лаконично ответил Ги. — Бог получает от мира пищу.

***

Поверить в рассказ сразу оказалось непросто.

Артур не называл конкретных дат, но, судя по спроецированным на материю иллюзиям, те события случились далеко не век и даже не два века назад. Об этом не могли помнить ныне живущие люди… Другими словами, речь шла об «истории».

Однако рассказ вел непосредственный участник тех событий.

Если бы Тору услышал его от кого-то еще, то рассмеялся бы и счел шуткой или бредом сумасшедшего.

Но в роли рассказчика выступал Артур Газ.

Бессмертный император, о котором говорили, что он прожил то ли три столетия, то ли пять.

И даже после того, как его убили и буквально расчленили, он совершенно неожиданным образом вернул себя к жизни. О таком персонаже нельзя размышлять, руководствуясь привычными рамками.

Впрочем…

— Вы говорите, что не стареете? — задал вопрос Альберик.

— Меня таким сделали, — подтвердил Артур, не меняясь в лице. — Более того, выражаясь словами обычных людей, я не «расту». Уже при рождении я был завершенным, находился в равновесной точке существования.

— …

Сам Тору не видел случившегося, но Чайка и Акари рассказали ему, что Артур «переродился», вырвавшись из живота черной Чайки, когда та съела все «останки». Поначалу он выглядел маленьким мальчиком, однако теперь, по всей видимости, достиг «равновесия» в виде облика взрослого мужчины.

Вероятно, он решил, что именно на этом возрастном этапе его тело наиболее эффективно.

Но в любом случае, рассуждать о возрасте Проклятого Императора по человеческим меркам совершенно бессмысленно.

— То есть ты хочешь сказать, таким тебя сделал некий бог? — в этот раз вопрос задал Тору.

— Именно, — ответил Артур до того непринужденно, словно его спросили название родного города.

Возможно, поскольку Артур, в отличие от людей, осознавал существование «бога» и мыслями, и чувствами, он не питал к нему благоговейных чувств.

Но…

— Но тогда… — начал Альберик, словно вызвавшись задать вопрос от лица обоих отрядов. — Кто есть бог? О какой пище идет речь? Разве богу нужна от нашего мира не только людская вера?

— В том числе и она, так и есть, — Артур цинично улыбнулся.

По ходу разговора с посетителями Проклятый Император без конца постукивал пальцами по подлокотнику трона.

Судя по тому, что к его шее крепился соединительный шнур, а диаграммы на плитах без конца менялись, даже сейчас он продолжал выстраивать какое-то заклинание.

Если вспомнить, что Артур мог мастерски размахивать мечом и при чтении заклинаний, наверняка этому сверхчеловеку не составляло никакого труда творить магию в уголке сознания во время беседы.

— В конце концов… — продолжил Артур, вознося взгляд к потолку. — Все мы — лишь рыбы в аквариуме.

— О чем ты? — Тору нахмурился.

«Рыбы в аквариуме».

Когда-то он… уже слышал это выражение.

Его использовал кракен, которого они повстречали на острове реваншистов Империи Газ.

— В конце. Концов. Мы. Лишь. Рыбы. В аквариуме. Нас. Разводят. Нами. Пользуются. Но рыбы. Не знают. И знание. Бессмысленно. Для них. Когда. Противник. Вне. Аквариума. И его. Нельзя. Даже. Коснуться. Сопротивляться. Бессмысленно. Как. Ни старайся. Все мы. Рано. Осознали. Это. И смирились. Скорее. Всего. Это же. Касается. И других. Фейл. Первого. Поколения. Но. Император. Газ. Он…

После этих слов кракена убили напавшие полукровки, и договорить ему не удалось… но в своей речи он все же успел упомянуть «императора Газа».

— Этот мир — аквариум, построенный богом, — повторил Артур Газ. — Механизм, созданный им для того, чтобы обеспечить себя постоянным притоком еды. Не больше и не меньше.

— Еды… какой? — спросил Тору, вглядываясь в Проклятого Императора так, словно Артур и был тем самым богом. — Неужели он ест людей?

— Тогда вы бы догадались обо всем гораздо раньше, — Артур покачал головой. — У бога нет «тела» в нашем понимании. Бог есть создание духовное… другими словами, он целиком состоит из сознания.

— Целиком… из сознания? — переспросил Альберик, видимо, не сумевший связать картину у себя в воображении.

Но Артур не стал отвечать и лишь продолжил монолог:

— Как вам известно, наши сознания не могут существовать в этом мире без телесных оболочек. Голое сознание не может находиться в этом мире непосредственно, поэтому бог обитает на совершенно другом ярусе мироздания.

— …

Тору потерял нить разговора.

Диверсантов не учат метафизическому мышлению. Диверсанты — целиком и полностью практичные создания. Выстраивать многоуровневые мысленные абстракции у них получается плохо.

Отряд Альберика переглянулся — похоже, их это касалось в той же степени.

Всех… кроме мага Матеуса, бывшего монаха.

— …

Лысый мужчина стоял с мрачным видом и о чем-то думал, видимо, уже успев сделать какой-то вывод. Быть может, он, как специалист по манипулированию фейлами, рассматривал понятие «сознания» иначе.

Впрочем…

— В том пространстве, расположенном на ином ярусе, даже время течет по-другому. Если выражаться понятными вам терминами, его можно назвать раем. Там и обитает «бог», — разжевал им Артур. — Но он далек от того смутного понятия бога, которое религии преподносят в качестве объекта для поклонения. Бог, о котором говорю я, — живое существо. В этом смысле он не слишком отличается от нас. Главная, но в то же время единственная разница между нами — в том, что у него нет физической оболочки.

— Я не очень понял, о чем речь… но как все это связано с «пищей»?

— Неужели неясно? — произнес Артур с толикой предвкушения в голосе.

Тугоумие Тору его нисколько не раздражало. Артур еще раз посмотрел на потолок, затем обвел зал взглядом и продолжил:

— Нам, телесным созданиям, нужна пища для поддержания тел. Мы поедаем трупы других живых существ — растений или животных, — перевариваем их внутри себя, превращаем в энергию или включаем в состав наших тел. Принцип одинаковый. Любое живое создание, пусть и не обладающее телом, обязано чем-то питаться.

Действительно, вывод очевидный.

Но чем в таком случае должно питаться чистое сознание?

Конечно же…

— Бог питается сознанием людей. Если выражаться точнее, он питается волнами, которые создают достаточно сильные эмоции, наполняющие этот мир.

— Волнами?..

Он ест сознание людей.

Поглощает волны, создаваемые душами людей.

Прямо как…

«Магия?»

И правда — Чайка в свое время говорила, что магия по своей сути есть технология превращения памяти разумных существ в энергию.

Память, в свою очередь, неразрывно связана с эмоциями. Есть воспоминания приятные, есть печальные, есть трагичные и так далее. Можно даже сказать, что воспоминания становятся сами собой именно благодаря эмоциям.

«Кстати, а ведь топливом для Соары были…»

Грат Лансия и Рикардо Гавани, захватившие власть над огромным магическим оружием, использовали в качестве топлива останки людей, переживших множество ужасов и мучений.

— Выходит, это существо… похоже на магию? — высказал Тору свою смутную догадку.

— Можно и так сказать, — с довольным видом подтвердил Артур. — Радость и печаль, что сменяют друг друга в ходе человеческой жизни, все эмоции, что сопровождают существование людей в этом мире, превращаются в пищу бога. Вернее, не совсем так, ведь бог неподвластен «смерти» в нашем понимании… Возможно, он воспринимает пищу как деликатес. Яркие, сильные эмоции людей радуют, опьяняют его. Они — то самое изысканное вино, которым он скрашивает вечную скуку.

— …

Виви с Леонардо поморщились и посмотрели в потолок.

Может, бог не просто «восседает на небесах», но во всяком случае мысль о том, что даже сейчас, в эти самые секунды, некто собирает излучаемые людьми чувства и пожирает их, отзывалась ощутимой прохладой.

— Для того чтобы обеспечить себя стабильным притоком волн сознания, бог наполнил наш мир множеством существ. Он занимался отбором и разведением, отпущенные в мир фейлы — прекрасный тому пример. Однако фейлы обладали такой магической мощью и с такой легкостью выживали в одиночку, что их эмоции притуплялись…

«Кстати, а ведь Фредерика как-то говорила об этом», — вспомнил Тору.

Именно притупившиеся эмоции и однообразие мышления подтолкнули драгунов к тому, чтобы связывать свое сознание с другими существами. Так они стремились избежать мысленного ступора.

Другими словами, люди производят гораздо больше эмоциональных волн по сравнению с фейлами.

И именно поэтому для бога они «вкуснее».

С этой точки зрения, люди…

«Его восьмые творения?..»

— Именно, — заявил Артур, словно прочитав мысли Тору. — Фейлы — лишь прототипы, созданные до людей. На восьмой прототип, полученный из обезьян, бог возлагал самые большие надежды. Он надеялся получить создание эмоциональное, слабое, неполноценное, наделенное множеством противоречий и потому идеальное для его замысла.

Люди — восьмые существа, наделенные даром магии.

Использование магии требует интеллекта.

У всех остальных фейл магия входила в число базовых возможностей организма, ограничивалась какой-то одной разновидностью и считалась частью жизнедеятельности… Это привело к тому, что потеря воспоминаний тоже стала неотъемлемой частью из жизни.

Конечно, не все фейлы похожи друг на друга масштабами расходов на заклинания, но все они, пусть и обладая разумом, оказались гораздо «забывчивее» людей. В отличие от людей, фейлы могли выбирать, какие воспоминания тратить… но в целом их затраты в любом случае оказывались настолько значительными, что они не могли накапливать память, делиться ей друг с другом и на основе этой информации развивать цивилизацию. Это и привело к однообразию эмоций.

Но…

— Первым делом бог дал людям письменность — внешнее хранилище воспоминаний. — Артур нарисовал пальцем в воздухе несколько символов. — Благодаря этому память людей могла храниться очень долго. Люди обменивались друг с другом накопленными воспоминаниями, соединяли их воедино и развивали на их базе цивилизацию и культуру. Общественный порядок усложнился, вместе с ним усложнились и эмоции людей. Бога такие изменения лишь радовали, ведь его пища становилась «вкуснее».

— …

Зита только и делала, что открывала и закрывала рот, не в силах выговорить ни слова.

Похоже, она уже догадывалась, какие затем слова произнесет Артур.

— Бог дождался подходящего часа и дал людям магические технологии. Моими руками.

Именно Проклятый Император придал магическим технологиям ту завершенную форму, которая известна людям сейчас, и об этом знал каждый человек, который пробовал магию на зуб. По неизвестной для людей причине Проклятый Император не стремился владеть технологиями единолично и не держал их в секрете, поэтому они закономерно распространились и в другие страны.

Конечно, некоторых людей это удивляло, но…

— Человек полностью вынес свой магический орган «наружу».

В конце концов, люди стали во многом полагаться на магию и зависеть от нее. Они открыли множество разнообразных заклинаний.

В то же время они научились скармливать магии «внешние» воспоминания.

Останки и окаменелости других существ.

Таким образом, магия начала тратить не их собственные воспоминания, а те, что сохранились в останках людей и фейл.

Появление сухого магического топлива позволило увеличить сложность и масштаб заклинаний, что дало новый толчок развитию человеческой культуры и цивилизации.

Но…

— Однако чем дальше развивалась культура и цивилизация, тем спокойнее становилась жизнь людей. Магия нашла применение в логистике и сельском хозяйстве. Поставки еды наладились по всему континенту, смерти от голода сократились. Подобные процессы происходили в медицине, экономике и так далее.

Возьмем такую ситуацию: на востоке континента небывалый урожай, на западе ровно наоборот… В результате, на востоке переполнены все амбары и урожай приходится топить в море, а на западе вспыхивают конфликты за запасы зерна. Но после появления транспортной и коммуникационной магии еду оказалось несложно распределить между нуждающимися.

— А когда жизнь людей успокоилась… волны их эмоций тоже утихли.

Живущий впроголодь человек становится раздражительным.

Тот, у кого безвременно скончалась семья, будет скорбеть о ней.

Сытости может радоваться лишь тот, кто познал голод.

Поэтому спокойная жизнь притупляла человеческие эмоции.

— Значит, оскудела и пища бога.

— ...Потому что он питается гневом и печалью? — решил уточнить Тору.

— И радостью, — ответил Артур. — Эмоции должны быть бурными, но разновидность значения не имеет.

— …

— А теперь, диверсант, вопрос задам я. Бог кормится сильными эмоциями. Что ему сделать для того, чтобы эффективнее добывать себе пищу?

— ...И что?

Ему нужно каким-то образом заставить человеческое общество испытывать сильные чувства?

С самого начала рассказ о «боге, питающемся человеческими эмоциями» настолько вышел за рамки здравого смысла Тору, что ему едва хватало сил улавливать основную нить разговора. Он еле-еле поспевал за словами Артура.

Однако…

— Не стоит глубоко задумываться.

Тору не понял, чего от него просят, но Артур нисколько не возмутился.

По всей видимости, он действительно просто убивал свободное время.

А может, руководствовался какой-то другой причиной.

— Тебя бьют — ты злишься. Тебя колют — злишься сильнее. Тебя ранят — кричишь, что не хочешь умирать. Убивают твою семью — клянешься, что отомстишь. Болеешь — вздыхаешь о том, что не хватает лекарств. Голодаешь — завидуешь черной завистью сытым и негодуешь от мысли о том, что кто-то несправедливо живет в достатке. Итак… какой самый простой и эффективный способ получить множество людей, которые живут по таким правилам?

— Это же… — хрипло обронил Николай.

Наемник Николай Автотор.

Переживший бесчисленное множество битв, он прекрасно понимал, на что намекал Артур.

— Война!..

— Правильный ответ, — Артур повернулся к Николаю и кивнул. — Война есть настоящий ад на земле. Пока весь мир охвачен постоянной войной, для бога он полон изысканных яств. К тому же культура и магические технологии позволили войне достичь мировых масштабов, затронуть все до единого чувства людей. Да и сама война продолжала развивать цивилизацию и, следовательно, саму себя…

— Как он смеет… — начала было Виви с перекошенным от гнева лицом.

Но…

— У людей нет права возмущаться ужасами войны, — хладнокровно парировал Артур. — Этот мир — не более чем аквариум бога, его ферма, его огород. Вам доводилось есть промысловую рыбу? Доводилось есть животных, выращенных на ферме? Да что там, растения — тоже живые существа. Доводилось ли вам есть пшеницу, выросшую в поле, но срезанную и сожженную? Что бы сказала вам пшеница, если бы могла говорить?

— … — Виви замолкла.

Но Артур вовсе не стал гордиться тем, что поставил девушку на место. Более того, он продолжил с толикой отрешенности в голосе:

— Любому живому существу естественно так вести себя… а если ищешь уверенности в завтрашнем дне, если пытаешься обеспечить себя запасами еды, да еще и качественной, то, разумеется, прилагаешь определенные усилия.

— Так мы… — Альберик прищурился, — просто скот или сельхозкультура?

— Верно, — беспощадно согласился Артур.

— Ты пытаешься сказать, мы родились и жили в мире бесконечной войны ради того, чтобы какой-то там бог был сыт? Что это смысл нашей жизни?! — Альберик направил на Артура полный ярости взгляд.

— Именно, — подтвердил Артур, спокойно впитав его. — А я — просто овчарка, которой поручили руководить скотом.

Когда Артур дал определение своей роли, на его губах мелькнула ироничная улыбка.

Овчарка.

Собака, что собирает разбредающееся стадо, при необходимости преследует его и руководит им.

Значит ли это, что и Империя Газ была по своей сути лишь инструментом, который развязал и поддерживал войну на континенте? За войной стояла не жажда власти и завоеваний Артура Газа, не попытки захватить весь континент. Он стремился к военному хаосу как таковому и просто поддерживал его…

«Во время штурма столицы Империи Газ погибли десятки тысяч человек, — подумал Тору. — Вряд ли хоть кто-то из них думал, что их жизнью и смертью управляет некий механизм».

— Выходит, ты, а также магические технологии и империя Газ — только инструменты? — спросил Альберик.

— Верно, — без промедления ответил Артур, а затем еще раз обвел гостей взглядом. — Что вы ощутили, узнав истину? Отчаяние? Гнев? Все они хороши, ведь именно их бог и требует от вас. Именно ради этого вы рождаетесь, живете и умираете. Бог желает бесконечной цепи сильных эмоций.

— …

Ни отряд Тору, ни отряд Альберика уже не могли ничего сказать.

Над Тору нависла тяжесть затянувшейся тишины.

Он не понимал, что теперь делать.

Если верить словам Артура, все они танцуют под дудку некоего «бога»... которому простые смертные помешать не могут.

Однако…

— Но меня это не устроило, — мужчина, известный как Проклятый Император, покачал головой. — Империон? Император? Правитель половины мира? Он мог приукрашивать как угодно, но на деле я оставался овчаркой, да что там, инструментом. Я не вытерпел жизни инструмента. Многие называют меня монстром и чудовищем…

На губах Артура вновь мелькнула ехидная улыбка.

Возможно, он… вспоминал кого-то, кто осмелился назвать его «монстром» в лицо.

— И тогда я начал считать, что раз уж я чудовище, то надо соответствовать ему и являться существом поистине свободным и поистине гордым. Поэтому я отказался быть инструментом бога.

Может, последняя фраза и казалась несложной, но за ней стоял очень непростой поступок.

Тору это прекрасно понимал.

Но…

— Таким образом, я стал бешеным псом, лающим на хозяина. Меня сочли бесполезным и попытались избавиться.

— С помощью… «апостолов» и захвата Империи армией альянса шести государств? — уточнил Альберик.

— Верно, — подтвердил Артур. — Вам ведь доводилось видеть его? Связного… нет, «щупальце» бога по имени Ги?

В следующий миг Артур поднял руку и, видимо, прочитал какое-то короткое заклинание.

Материя отреагировала и собралась на руке в призрачный облик мальчика по имени Ги.

— Конечно, я бы не пошел против бога, будь меня так просто одолеть. Я предвидел, что меня сразят люди, подосланные Ги, поэтому решил пересобрать собственное тело, чтобы к следующей встрече с Ги и апостолами сразиться с ними более чем на равных. Для этого я придумал заклинание «Чайки».

— Заклинание… — прошептала Чайка.

Конечно, она уже осознавала, что представляет собой лишь существо, записанное поверх сознания живого человека, но даже сейчас наверняка болезненно восприняла очередное подтверждение того, что она не человек и не вещь. Тем более что об этом заявил Артур Газ, их «отец».

— Все воспоминания прото-Чайки вплоть до самой гибели перенеслись в область воспоминаний мозгов исходных тел с помощью коммуникационной магии и запечатались в них. При выполнении определенных условий активации побочные Чайки пробуждаются, переписывают личность исходного тела и начинают собирать мои «останки». Побочные Чайки следуют физическим возможностям исходных тел и заложенным в них условиям, чтобы обретать различные навыки и черты характера. Разница в навыках и характерах — подстраховка, чтобы все Чайки не погибли от одного и того же.

— …

Тору вспомнил, как отличались навыки и характеры белой и красной Чаек… и, раз уж на то пошло, еще и голубой Чайки по имени Лейла.

— ...То, что они все девушки, — тоже часть плана? — спросил он.

— Безусловно, — отозвался Артур. — Так им проще найти себе защитников. Хотя, конечно, сам по себе женский пол тоже необходим, ведь им предстояло родить меня.

Выходит, каждая Чайка с самого начала была Артуру как дочерью, так и матерью. Скорее всего, после поедания останков Артура их тела извлекают оставшуюся информацию, отфильтровывают воспоминания, а затем записанное в Чайках заклинание помещает получившееся «семя Артура» в матку.

— …

Артур говорил чудовищные вещи.

Безусловно, они могли кричать «не верим» и отрицать слова Проклятого Императора. До сих пор Артур Газ только и делал, что говорил. Он не предъявил ни единого доказательства в поддержку своих слов. Весь его монолог мог быть плодом больного воображения, его нетрудно решительно отнести к бреду.

Но…

«Слишком многое сходится!..» — горестно протянул Тору у себя в голове.

Слова Кракена.

Магия как технология.

«Апостолы».

Чайки.

А самое главное — Артур ничего не выигрывал от лжи.

— Поняли? Согласились? Если да, то оставайтесь на месте и смотрите, как я побеждаю бога, — продолжил Артур.

Тон его голоса остался таким же уравновешенным.

Возможно, все просто шло в точном соответствии с его планом, но самозваный «убийца бога», задумавший замарать руки поистине великим делом, все равно казался слишком уж спокойным.

— Если ты говоришь правду… — проговорил Альберик, сжимая рукоять меча.

Похоже, что и он никак не мог смириться с тем, что Проклятый Император относится к людям, как к инструментам, и не испытывает по этому поводу каких-либо мук совести.

— И бог действительно находится за пределами нашего мира… то как ты собрался побеждать его?

— Для этого у меня есть Лада Нива, мой артефакт, — ответил Артур, бросая взгляд на девушку подле себя.

Она стояла в самой середине леса полупрозрачных плит, соединенная с каждой из них. Она до сих пор находилась в форме девушки, но ее лицо не выражало ровным счетом ничего. Нива стояла неподвижно, словно статуя… или инструмент.

— У бога есть канал, по которому он вытягивает пищу из этого мира. Он ведь не приходит в материальный мир лично, чтобы пожирать людей целиком.

— Канал?

— Слышали ли вы о «руинах Шамони»?

— !.. — отряд Альберика переглянулся. — Так значит, Империя Газ в ходе войны пыталась удерживать контроль над бесполезными руинами для того, чтобы…

— Отрезать врага от снабжения — основа многих тактик, разве нет?

Получается, руины Шамони — механизмы для улавливания человеческих волн, которые они затем переносят к богу, чтобы тот питался ими? Тору мало что знал о руинах, но ему доводилось слышать о «древних развалинах, похожих по строению на магический двигатель».

— Для простоты объяснения я называл его богом, но… — снова заговорил Артур, слегка щурясь.

Затем он взмахнул рукой. Изображение Ги пропало, но вместо этого над головой Тору и остальных появилось «небо». Казалось, будто потолок вдруг куда-то исчез и открыл вид на творящееся снаружи.

В окрашенном цветами заката небе виднелась громадная тень.

Больше, чем горы. Больше, чем моря. Некий силуэт словно стоял на небесах и в эту самую секунду падал.

— Если выразиться иначе и вспомнить, что он питается эмоциями людей… его можно назвать паразитом на теле мира. Он знал, что я захватил руины, и все равно не смог отсоединиться от них. Времени построить новые у него не осталось. Я использую руины, чтобы создать гиперпространственный коридор, через который прямое атакующее заклинание сможет достичь бога.

Далее Артур пояснил, что Лада Нива уже подключилась не только ко всем руинам, но и к потаенным магическим двигателям, построенным в разных углах мира во время расцвета Империи Газ.

Также он добавил, что остались лишь последние приготовления, и заклинание будет готово к выстрелу.

— Измерения уже связаны, поэтому вы видите облик бога.

— Так это бог? Он похож на гиганта…

— Лишь проекция, тень, — Артур перебил Альберика и продолжил: — Это не значит, что он так и выглядит. Подобно тому, как у нашего сознания нет физической, осязаемой формы, ее нет и у бога. То, что вы видите, — только наша трансляция божественного сознания в понятную нам форму.

— ...Ничего не понимаю, — раздраженно бросил Тору.

Тема разговора приняла такой масштаб и жонглировала такими абстракциями, что Тору порой забывал о чувствах, томившихся в его груди. О собственном гневе, об отчаянии, что обрушилось на Чайку, вернее, всех Чаек. Сейчас все они казались мелочами на фоне громадных событий.

— Понимать не обязательно, — отозвался Артур. — Главное… не мешайте.

После этих слов он протянул руку к Ладе Ниве.

Пальцы коснулись скромной груди… и сразу же углубились внутрь плоти, но механическая девушка так и осталась совершенно неподвижной.

— Время настало. Приготовления завершены. Узрите же убийцу бога.

Артур договорил, и его рука, погрузившаяся в Ниву по запястье, начала двигаться.

А в следующее мгновение…

— !..

Отряд Тору шумно вдохнул.

Величественный пейзаж над головами… вернее, проекция неба, вдруг исказилась.

Пейзаж начал скручиваться в спираль, словно заводная пружина. Он вращался, будто выжимая гигантскую тень.

А затем…

Прекрати.

В пустоте всплыло множество гигантских лиц.

— Ги… — прошептал Тору.

Все — лица того мальчика, что именовал себя Ги.

Артур называл его связным бога… и его частью.

Ги — лишь инструмент, чтобы подталкивать людей к нужным действиям. В этом смысле он похож на Артура, но ему не дали материального воплощения. Возможно, бог боялся, что и он сможет «восстать». А может, причина в другом.

Но в любом случае…

Прекрати. Прекрати. Остановись, Империон.

Если ты уничтожишь высшее существо, то сам лишишься смысла жизни.

Прекрати. Перестань. Ты сломан.

Твои действия бессмысленны.

Даже сейчас Ги продолжал говорить равнодушным голосом, но все же призывал Артура остановиться.

Но едва ли тот собирался останавливаться.

— А теперь бог… умрет, — сказал Артур, и ввысь устремились всполохи.

Они направились к бесчисленным образам Ги, а затем выше, к тени.

И тогда раздался грохот такой, словно рокотал весь мир.

Пейзаж все искривлялся. Цвет неба быстро приближался к густо-кровавому, а голубые магические диаграммы рисовали в нем сложные узоры.

И затем…

!!!

Никто не услышал ни звука.

Но каждый распознал предсмертные вопли.

Каждый ощутил, как что-то вздрогнуло у него в голове, как сверху их достигла ударная волна, как нечто покинуло тело и ушло вглубь земли.

— Тень… — никто уже не вспомнит, кто обронил это слово.

Тень в далеком небе разрывало на части.

По ней бежали похожие на разломы фиолетовые линии, напоминающие слияние алого цвета неба и синего цвета магии. Тонкие линии впивались все глубже в тень. За несколько мгновений они покрыли ее целиком, а в следующую секунду накрывавший мир силуэт рассыпался на части.

И тогда…

— …

Какое-то время все молчали.

В тронном зале воцарилась томительная плотная тишина, порицающая любые попытки нарушить себя голосом. Тишина такая чистая и тяжелая, что даже сердцебиение и дыхание казалось на ее фоне безобразным шумом.

Скорее всего, все собравшиеся в зале — за исключением Артура — задавались одними и теми же простыми вопросами.

Действительно ли бог умер?

И если да, что изменилось?

Что теперь будет с миром?

На лицах читалось не беспокойство, а самое обычное непонимание.

Неясно, как именно Артур уловил их мысли, но…

— Итак, — вновь заговорил Проклятый Император с торжественностью священника, проводящего ритуал. — Теперь пора приступать.

— Приступать? — переспросил Тору, щурясь на Артура. — О чем ты?

— К настоящему захвату мира, — с просветлевшим лицом объявил Проклятый Император.