1
  1. Ранобэ
  2. Чайка − принцесса с гробом
  3. Том XI

Глава 2. Ритуал вознесения

В замок пробились первые лучи рассвета.

Долгая ночь подходила к концу… но полупрозрачный барьер из материи ничуть не изменился.

— …

Тору взглянул на людей, лежавших по ту сторону врат замка.

Когда чиновники, солдаты и простые горожане поняли, что в замке Герансон что-то случилось, они устремились сюда… и теперь лежали сплошной кучей прямо за барьером. На первый взгляд они совершенно не двигались, но внимательный взор разглядел бы, что у людей немного вздымалась и опускалась грудь. По крайней мере, они не умерли.

— Сбор топлива для магии, значит…

Как рассказала белая Чайка, происходящее за пределами замка — результат того, что Проклятый Император для своего заклинания собирает энергию с огромной территории. По всей видимости, речь идет не только о Герансоне, но и обо всем Фербисте.

Магии нужны воспоминания людей.

Иначе — их мысли.

Чаще всего маги пользовались для своих нужд воспоминаниями, впитавшимися в останки разумных созданий — фейл и людей, но память также можно насильно извлекать из живых людей.

Даже краткие, буквально мимолетные воспоминания могут соединиться в качественное топливо, если собирать их у сотен, тысяч, дюжин тысяч людей. Если извлечь из жителей всего континента воспоминания длиной в половину дня, с их помощью можно сотворить настоящее чудо.

Но...

— Что за заклинание понадобилось тому, кто убил бога?..

Если верить Проклятому Императору, в тот раз он применил заклинание, нанесшее прямой удар по богу, обитавшему на «ином слое реальности», другими словами, поразившее что-то за пределами мира.

А сейчас он использовал гораздо больше топлива, чем тогда.

Безусловно, он мог затратить много времени на одну только точную подстройку… но в таком случае люди за барьером уже наверняка пробудились бы. А раз нет, значит, магия продолжает высасывать их сознание.

Ради чего? Ради захвата мира?

Но Проклятый Император сам говорил о том, что добьется этого с помощью трех королей-марионеток. Несомненно, ему могут понадобиться заклинания для превращения королей в марионеток, но по крайней мере с Сином он уже «закончил».

Значит, речь все-таки идет о каком-то другом заклинании, использующим неимоверно много топлива.

— Тору!

Он обернулся на голос и увидел белую Чайку.

И вместе с ней — всех остальных: Акари, Фредерику, красную Чайку, Давида и Сельму.

Кстати, Давид и Сельма тоже отыскали свое оружие. Они самостоятельно отправились на поиски после ужина. Оказалось, что и князь Хартген, и Проклятый Император относились к конфискованным трофеям достаточно небрежно и попросту свалили их в одном месте. Возможно, оружие слабаков их не интересовало.

Затем…

— Видимо, это за нами… — Тору прищурился и посмотрел за Чайку и остальных.

В полумраке замка почти незаметно стояли несколько фигур.

Серые плащи выдавали диверсантов Субару. Похоже, некоторые из них все же выжили. А может, все гораздо мрачнее — может, они, подобно недавно встреченным Чайкам, на деле лишь живые трупы, управляемые материей.

— Идем, — обратился Тору к спутникам, проверил висящие на поясе комбоклинки и зашагал вперед.

***

Проклятый Император Артур Газ все так же восседал в тронном зале.

На том же троне, в той же позе. Возможно, он не двигался с той самой секунды, когда отряд Тору покинул зал.

Но…

— …

Тору прищурился и вгляделся в фигуру мужчины, пытавшегося завладеть миром.

Что-то в облике Артура Газа смутило его.

И поза, и выражение лица императора остались теми же.

Но Тору чувствовал, будто что-то изменилось.

Только что?

«Усталость? Нет…»

Тору ни за что не смог бы внятно объяснить, на основе чего сделал такой вывод, но Проклятый Император показался ему сильно уставшим. Ему мерещилось, что Артур Газ помрачнел всем телом.

Разумеется, если он действительно потратил всю ночь на настройку заклинания, его усталость нисколько не удивляла. И в то же время неожиданным казалось уже то, что о Проклятом Императоре можно рассуждать с точки зрения здравого смысла.

Или, быть может, дело просто в том, что заклинание Проклятого Императора могло вымотать даже чудовище в его лице.

По бокам от Артура Газа стояли Син и Нива.

Нива все еще находилась в человеческой форме, но стояла совершенно неподвижно, с закрытыми глазами, словно полностью войдя в роль гундо.

Син, в свою очередь…

— …

Окинул взглядом вошедший в тронный зал отряд Тору и кратко кивнул.

«Наконец-то все в сборе», — будто бы сказал он.

И действительно, в зале собрались и семерка Тору, и шестерка Альберика. Вероятно, помимо них в уголках зала скрывались диверсанты Субару, но их Тору сосчитать не мог.

— Итак, Тору Акюра и Альберик Жилетт, — Артур Газ вскинул руку, не вставая с трона, и указал на тех, к кому обращался. — Подойдите же. Я наделю вас силой королей.

По всей видимости, Проклятый Император нисколько не сомневался в том, что они примут его предложение.

Тору даже пришла в голову мысль отыграть согласие, подойти поближе и нанести удар исподтишка, но вряд ли столь дешевый номер сработал бы в присутствии Сина.

Поэтому…

— ...Не говори ерунды, — дерзко бросил Тору и улыбнулся, оскалив зубы.

Разозлить и раззадорить противника — один из самых основных способов выудить из него информацию. Именно поэтому Тору постарался высказаться как можно оскорбительнее, хоть и не знал, сработает ли такая уловка с Проклятым Императором.

— Когда это я говорил, что соглашусь на твое предложение?

— …

Артур Газ угрюмо взглянул на Тору, но отвечать не стал и просто перевел взгляд на Альберика.

— А ты?

— Я… — Тот скосил глаза на Тору, а затем уверенно продолжил: — Все-таки не могу принять ваше предложение.

Судя по тому, что никто из спутников Альберика не удивился, они, видимо, тоже успели все тщательно обсудить. И, вероятно, пришли к тому же выводу, что и отряд Тору.

Поскольку они не согласились покориться, им оставалось сражаться за свою жизнь.

Своими словами Тору и Альберик по сути объявили войну.

Но…

— Хм… — Артур Газ, кажется, совершенно не оскорбился. — Решить все здесь и сейчас было бы не так хлопотно, но…

Затем он повернулся к стоявшему подле него Сину.

— Итак, Син Акюра, я поручаю выбор оставшихся двух тебе. Ты волен выбрать любого, в том числе Субару, но и обывателя наделить королевской властью должно быть интересно.

— Как прикажете, — Син почтительно кивнул.

— …

А отряды Тору и Альберика схватились за оружие.

Конечно, они не договаривались друг с другом, но если и отряд Альберика отказался от предложения императора, они волей-неволей превращались в союзников. Сложно сказать, сколько они смогут выстоять в бою против диверсантов Субару и самого Артура Газа, но Тору предполагал, что хотя бы 13 человек смогут чего-то добиться в условиях смертельной опасности.

Однако…

— О, вам… — Артур слегка улыбнулся при виде готовых к бою Тору и Альберика. — не обязательно спешить. Еще немного, и мое тело разрушится само собой.

— Э?..

Тору не понял, о чем говорил Артур, но ощутил, как обе Чайки за его спиной вздрогнули. Затем, наверное, переглянулись, но Тору не сводил глаз с Артура и Сина. Отвлечь противника словами — уловка, на которую способен каждый.

Но…

— Я уже… — продолжил было Артур, но вдруг зашелся кашлем.

И перед ним тут же разлилась красная лужа.

Тору не сразу понял, что смотрит на кровь Артура. Великого и ужасного Проклятого Императора никто не ранил, и едва ли кто-то предполагал, что тот вдруг начнет кашлять кровью.

— ...дошел до такого.

— Невозможно. Как? — спросил Альберик.

Артур вновь посмотрел на них и вытер рот.

— Тело Империона изначально имеет предельные для человека характеристики. Ему доступны наивысшие умения, которые только может достичь создание, обладающее формой и структурой человека. И тем не менее, я проиграл, — говорил Проклятый Император, запачкавший свою грудь красным. — Наивысшие умения есть предельные, а переход через предел есть нарушение равновесия.

— …

Тору понял, о чем речь.

Одна из тайных техник диверсантов Акюра называется «Железнокровие». Она тоже позволяет выйти за пределы возможностей тела, но при этом нарушить равновесие. Работающая сверх нормы плоть быстро изнашивается и начинает разрушаться. Похоже, это же применимо и к Артуру Газу.

— В этот раз мне понадобилась сила выше предельной, чтобы одолеть новых «героев», вернее, теперь уже «апостолов», которых подослал бы Ги, а также убить его самого. Это значит, что я просил от тела невозможного. Потому оно уже разрушается.

— …

Его слушатели обомлели.

Мало того что Артур Газ выставил почти немыслимые условия для своего возрождения, он с самого начала наделил себя продолжительностью жизни в пару суток.

— Да, он говорил об этом… — пробормотал Матеус из отряда Жилетта. — Что ради победы над Ги…

— Но ты не ответил на мой вопрос. Почему, Проклятый Император? — хлестко вопросил Альберик.

Он либо видел в Проклятом Императоре лишь врага, которого нужно одолеть, либо просто перестал рассматривать Артура Газа как собеседника, в разговоре с которым нужно соблюдать учтивость. Во всяком случае, Альберик уже не обращался на «вы» к императору, человеку куда более важному по сравнению с рыцарем.

— Разве ты не собирался приступить к захвату мира?

— Конечно же, я приступлю, — Артур уверенно кивнул.

Он не улыбнулся и ответил совершенно серьезно.

— Я займу опустевший трон бога.

— ?!

Тору не поверил своим ушам.

Бога? Того самого «бестелесного создания», которого Проклятый Импертор якобы уничтожил?

Но…

— Заклинание, что создалось вокруг Лады Нивы… — продолжил Артур Газ, указывая на сложные голубые линии магических диаграмм, распространившихся по объектам, наполнивших как тронный зал, так и весь замок Герансон.

Даже сейчас все они мерно пульсировали.

Человек внимательный и обладающий хорошей памятью без труда заметил бы, что линии диаграмм изменились за ночь. Другими словами, все это время заклинание создавалось, настраивалось и готовилось к запуску.

— «Вознесет» меня. Я стану следующим богом.

— !.. Но это…

— В границах возможного, — хладнокровно отозвался Артур Газ, не гордясь собой и не насмехаясь над заурядностью гостей. — Люди способны поедать животных и переваривать их потому, что и те, и другие — живые создания, пусть и не похожие друг на друга. Поэтому люди поедают плоть зверей и превращают ее в свою кровь. Бог, поедающий сознание людей, и рожденные быть его скотом люди тоже схожи друг с другом, несмотря на разницу в размерах и строении.

Артур Газ говорил совершенно спокойно и словно пытался полностью перекрыть своими словами высказывания Альберика.

— Все, что я делал, шло к тому, чтобы узурпировать трон бога.

— Неужели ты…

— Да, включая мою смерть.

Он словно рассказывал о ком-то другом.

Этот мужчина рассматривал жизнь иначе, нежели Тору и все остальные. Не как драгоценное, незаменимое сокровище, а как инструмент, который можно легко подобрать, а затем вновь отпустить.

Потому ли, что его создали идеальным правителем?

Потому ли, что за тысячу с лишним лет он утратил человеческие чувства?

Или потому, что…

— Последние триста с лишним лет я действовал, ведомый лишь этой мыслью. Я захватил руины Шамони — те самые каналы, по которым бог получал пропитание. Я разработал заклинание, способное достичь его. Я строил гипотезы относительно сущности бога, собирал доказательства догадок и искал способ занять его место.

Все тем же равнодушным тоном Артур Газ рассказывал вещи, выходящие за пределы человеческого понимания.

Даже если человек узнал бы о существовании бога, ему бы и в голову не пришло уничтожить создание, находящееся где-то по ту сторону небес. А если бы и пришло — он никогда бы не придумал способ претворить задуманное в жизнь.

Но этот мужчина смог.

Сотни лет он копил знания и совершал один ход за другим.

Конечно, он смог так поступить благодаря бессмертию и аномальному интеллекту, но…

— Я — Империон, что означает «правящий». Меня породили, чтобы я правил. Естественно, что я буду стремиться к правлению в его окончательной форме.

— Бред… — послышался тихий шепот наемника Николая, стоявшего позади Альберика.

Даже если Артур Газ и говорил правду, в его логике присутствовало явное противоречие.

Он настаивал на том, что стремился к абсолютной власти, поскольку его создали быть правителем… и тем самым признавал существование того, кто создал его. Он признавал, что смысл его существованию придал кто-то другой. Иными словами — что свой смысл жизни он обнаружил не сам.

Однако затем он убил своего создателя, причем сделал это по той причине, что хотел занять его должность. Бесполезно спорить о том, что было раньше — курица или яйцо, бог или человек. Все эти рассуждения — мелочные, никчемные доводы, пытающиеся безусловно оправдать собственное существование.

Тем не менее…

— Пожалуй, я и правда неудавшийся Империон, — ответил Артур Газ, в очередной раз не разгневавшись. — Но я не буду стыдиться или сожалеть. Можно сказать, я стал самостоятельным лишь в ту самую секунду, когда отказался от жизни Империона-инструмента.

— …

Тору коротко хмыкнул.

Проклятый Император, пользовавшийся Чайками как инструментами, сам оказался инструментом бога… но затем, подобно Тору, решил отказаться от такого существования.

Наверное, сложись все немного по-другому, Тору порадовался бы за их собеседника.

Однако цель, к которой в конце концов пришел Артур Газ, состояла в том, чтобы завладеть всем миром подобно тому, как когда-то владели им. Он стремился превратить в инструменты всех остальных.

Неужели он, проклявший существование инструмента и отказавшийся быть им, не сомневался в своем стремлении подчинить других? Неужели он не понимает печали и ярости тех, кто однажды стал инструментом, но потом оказался бесполезен?

Может, он двигается к цели, полностью отдавая отчет своим действиям?

Может, считает, что не быть инструментом достаточно лишь ему?

Может, ему кажется, что он лишь тогда перестанет быть чьим-то инструментом, когда сам начнет пользоваться другими? Или же он таким образом собирается отомстить за то, что использовали его самого?..

— Итак, Син Акюра. Остальное я оставляю на тебя, — с этими словами Артур Газ протянул правую руку, взялся за Ниву и притянул ее к себе. — Лада Нива. Активируй последнее заклинание: «Небесный правитель».

— ...Так точно, — ответила Нива, открывая глаза.

И тогда…



!..



Раздался грохот, похожий на звук взрыва.

Весь тронный зал… весь замок содрогнулся.

Воздух загудел и закружился. Созданные из материи объекты начали изменять свою форму, соединяясь друг с другом в единый круг… нет, в единую спираль.

Каждый ее виток уходил все выше и выше.

Словно винтовая лестница.

— !..

Тору и все остальные ошарашенно посмотрели вверх.

Грохот раздался потому, что крышу над тронным залом… над всем замком смело в мгновение ока.

Над головами появилось серое небо, все еще окрашенное лучами рассвета.

А также…

— Не может быть… — раздался чей-то голос.

Оказалось, это действительно винтовая лестница.

Она плавно описывала витки и больше не возвращалась к земле.

Голубая светящаяся лестница тянулась в самое небо, на котором все еще поблескивали звезды. Даже Тору не мог оценить ее высоту, настолько далеко она уходила.

Но…

— Что же, пора отправиться в путь, который превратит меня в бога.

Артур Газ неспешно поднялся и уверенно ступил на голубые полупрозрачные ступени.

Первый шаг. Второй. Третий.

Он медленно переставлял ноги, оставляя следы из капель крови. Его тело уже начало разрушаться.

Но при этом он однозначно продолжал использовать какую-то магию.

От ступеней винтовой лестницы поднимались линии магических контуров и обволакивали тело Артура Газа. Тот шел вперед, не обращая внимания. Старые линии расплетались, на их место приходили новые. И каждый раз они оставляли свой отпечаток. Они переносили узоры на лицо, руки, ноги, туловище императора, и рисунки эти быстро меркли.

Диаграммы словно впитывались в тело императора, сливались с ним.

Артур Газ сказал, что эта дорога «превратит его в бога».

Выходит, он собирался отбросить разрушающееся тело и вместо него принять форму другого создания, что существует в форме магических диаграмм? Быть может, этому мужчине, прожившему несколько тысяч лет и воскресшему после смерти, тело казалось лишь одеждой, от которого нужно просто избавиться, если оно начинает мешать.

— Так значит… в конце концов ничего не изменится? — пробормотал Тору.

Сменится существо на престоле, но ничего не поменяется.

Люди так и продолжат рождаться и умирать без смысла: лишь ради того, чтобы утолять скуку бога гневом, смехом и слезами. Кто-то другой решит все за них и даже не попытается убедить людей в том, что они должны так поступать, потому что их для того создали. Никто не поведает людям, что все их отчаянное существование, все их эмоции — лишь леденцы для бога.

Рождение. Смерть. Борьба в промежутке между ними, попытки оставить после себя хоть что-то.

Все они…

— Стой!.. — воскликнул Альберик и шагнул вперед.

Но…

— Не мешайте моему господину, — Син встал между ним и винтовой лестницей.

Рядом с ним тут же возникли диверсанты Субару, да так слаженно, будто все превратились в единый организм.

Видимо, они собирались защищать возносящегося Артура Газа любой ценой.

— Син… Син Акюра, — сказал Тору, поравнявшись с Альбериком. — Ты великолепный диверсант. Возможно, даже идеальный.

— Хм?.. — Син прищурился, словно впервые заметив Тору.

Он будто пытался показать, что теперь, став Империоном и превзойдя обычных людей, он мог позволить себе не замечать бестолкового коллегу-диверсанта, у которого даже хозяина нет.

— Каждый диверсант — инструмент. У них нет собственных мыслей, нет собственных желаний, их они замещают мыслями и желаниями тех людей, что называют хозяевами. Вот только… превращение в истинного диверсанта означает то, что ты уже не можешь стать кем-то другим. Жизнь диверсанта — проклятие, которое ты накладываешь на себя сам.

— … — Син молча сверлил Тору взглядом.

Совсем недавно Тору не смог бы вынести тяжести этого взгляда.

Но теперь…

— Я — Тору Акюра. Диверсант, наездник на драгуне, слуга Чайки — все это лишь части того, кто я есть. Я это я.

— Разговаривать ты научился неплохо, — Син слегка ухмыльнулся. — Но слова, не подкрепленные силой, не лучше бреда. Сначала победи, потом говори.

— Берегись… — прошептала Фредерика, вдруг приблизившаяся к Тору со спины в облике леди-рыцаря.

— Я понимаю, — тихо отозвался тот.

А в следующее мгновение…

— Ша-а! — резко выдохнул Син.

И сам он, и стоявшие по бокам диверсанты Субару устремились вперед.

***

Альберик шагнул вперед, извлекая меч из ножен.

Принято говорить, что только глупейший командир встает на передовую сам.

Но Альберик поступал так каждый раз.

Помимо того что разношерстость отряда Жилетта мешала им использовать обычные стратегии, Альберик размышлял в первую очередь как рыцарь-мечник, который с самого начала боя устремляется вперед навстречу врагам. Тактику в общих чертах они обсуждали до начала битвы, далее командир чувствовал происходящее, стоя на передовой, и уточнял стратегию по ходу дела.

Построение их отряда постоянно подстраивалось под ситуацию, зависело от местности и количества врагов, однако подчиненные рыцаря обсуждали возможные варианты расстановок еще до битвы, поэтому возиться с каждым из них после начала боя не приходилось.

Чаще всего их отряд выстраивался клином: на передовой стоял Альберик, позади Николай и Леонардо, еще дальше оказывали магическую поддержку Матеус и Зита, которых защищала находившаяся поблизости Виви.

Сейчас их цель — Артур Газ, взбирающийся по винтовой лестнице.

Он не должен дойти до ее конца.

Так решил Альберик.

Но…

— !..

Через мгновение перед ним вдруг возникло лицо Сина Акюры.

Обычно рыцари неслись к цели напролом, ни на что не отвлекаясь. Если что-то преграждало им путь, они, как правило, пробивались силой.

— Кх?!

Но Альберик оказался перед Сином, который приближался с немыслимой скоростью, и не успел отреагировать. Рыцарь напоролся на контратаку противника, и его порыв обратился против него самого.

Когда Син приблизился на расстояние удара мечом, он метнул несколько ножей.

Сбить их мечом можно, лишь прервав атаку.

Альберик мгновенно отвел его назад и защитился от броска.

Но в следующее мгновение комбоклинок Сина попытался грубо воспользоваться уязвимостью рыцаря, что появилась из-за сбившейся стойки.

Альберик успел остановить атаку рукоятью меча, но…

— У?!

Сила рубящего удара невольно отбросила его правую руку.

Будь у Альберика обе руки, он наверняка выстоял бы, но сражаться приходилось одной. Рубящий удар, усиленный сложившимися импусльсами, выбил рыцаря из равновесия и едва не сломал ему кость.

— … — Син не стал хвалиться тем, что провел успешную атаку.

Он лишь закрутился на месте, направляя метательный нож в левой руке в лицо Альберика…

— ?!

Однако в последний момент мелькнула чья-то рука и остановила удар ладонью.

Метательный нож прошел сквозь ее центр, но та не дрогнула и даже наоборот — крепко схватила руку Сина, словно на это и рассчитывала.

— М… — кратко обронил Син и замер.

Альберик услышал звук сдавливаемой плоти и костей.

Он скосил взгляд вбок и увидел Тору Акюру, стоявшего в какой-то странной позе. Именно он защитил Альберика.

— Ты…

— Вот уж не думал, что однажды спасу тебя, — бросил Тору, не сводя глаз с Сина.

В следующее мгновение Син попытался пронзить Тору комбоклинком, который сжимал в правой руке. Однако Тору, до того схвативший левую руку Сина, резко потянул противника за нее, вывел того из равновесия, а затем и вовсе перебросил через себя.

Тело Сина с легкостью оторвалось от земли.

Но брошенный диверсант не станет покорно падать навзничь. Син извернулся и приземлился на ноги.

После чего…

— !..

Тору тут же отрубил себе комбоклинком правую ладонь, которой и держал Сина.

— Что ты делаешь?!

— Я думал, тебе известно, что метательные ножи диверсантов обычно покрыты ядом, — пояснил Тору, поворачиваясь к ошарашенному Альберику… а затем взмахнул укоротившейся рукой.

Она вспыхнула голубым светом и вновь отросла, вернее, вернулась к прежнему состоянию.

Магия драгуна.

— Как я и думал, так просто тебя не убить, — пробормотал Син.

По всей видимости, он действительно смазал метательные ножи. Если с ядом ничего не сделать, он распространится по всему телу. Может, драгуна яд не убьет, но наверняка парализует, после чего ему отсекут голову.

— Такова, значит, магия драгунов? — сказал Альберик, вновь сосредоточившись на Сине. — Удобная вещь.

— Это точно.

На губах Тору и Альберика мелькнула улыбка.

За их спинами раздавался звон стали и беспорядочный топот.

Иногда разрывались боевые заклинания.

Спутники Тору и подчиненные Альберика сражались против Субару.

Но командиры отрядов не могли отвлекаться на ту битву.

Альберику хватило одного взгляда, чтобы понять — с Сином что-то не так. Обычный человек уже не мог победить его. Пусть их противник походил на человека, рыцарю казалось, будто он пытается сражаться против огромной боевой машины. Речь уже не о разнице в силе двух людей. Альберик стоял перед пропастью, что разделяла их, перед огромным сгустком чистой мощи, и ощущал отчаяние.

— Эй… — обратился к нему Тору, все так же не сводивший взгляда с Сина. — Дай-ка руку сюда.

— ...Что?

— Давай сюда, я быстро, — повторил Тору. — Я верну тебе вторую руку магией драгуна.

— !..

Альберик сразу понял, о чем речь, и протянул Тору сжимающую меч руку. Конечно, выходить из боевой стойки перед лицом врага опасно, но еще важнее вернуть себе былую силу.

Тору на мгновение поморщился, а затем укусил руку Альберика.

— ?!

Рыцарь рефлекторно попытался отдернуть ее… но заметил, что на месте отсутствующей левой руки начал собираться свет.

— Это же… — ошарашенно обронил Альберик.

Внутри бессильно качающейся ткани вновь появилась левая рука.

— Я еще толком не освоился, к тому же мне необходимо кусать других, чтобы их лечить. Двигаться при этом, конечно же, не выйдет. Не думай, что я смогу так делать прямо в разгар боя.

— ...Хорошо, — Альберик кивнул и добавил: — Благодарю.

— Должен будешь, — угрюмо отозвался Тору.

В это же время Син…

— Я тоже еще толком не освоился, — сказал он и взмахнул левой рукой.

Затем схватил ей просвистевшее в воздухе…

— Гундо?! — ошарашенно прошептал Альберик.

В руке противника появилось гундо.

Само по себе оно рыцаря не поразило. Оно напоминало модель, которой пользовалась Зита.

Ошарашило Альберика то, что Син вдруг решил достать его.

Вряд ли он стал бы пользоваться тем, чем не умеет.

А значит…

— Хья! — вдруг то ли взревел, то ли простонал Син.

Если бы Альберик не сразился с императором Газом в образе «апостола», он бы никогда не опознал в этом возгласе текст заклинания.

Артур Газ умел использовать магию, умещая целые заклинания в краткие выдохи. Син издал не просто звук — так человеческому уху слышится до предела сжатый текст. Правда, Син еще не достиг уровня мастерства Артура Газа, и его возглас больше походил на рев, нежели на выдох.

— Явись, «Потрошитель»!

— Берегись! — крикнул Тору, пригибаясь.

Через мгновение Альберик сделал то же самое, и точно над его головой пролетело незримое лезвие. Оно срезало немного волос рыцаря, чуть не успевших опуститься вслед за телом.

— !.. — Альберик резко обернулся.

Он-то уклонился от атаки, но что насчет остальных?

Опасения оказались напрасными. Син не стал безумствовать и подвергать опасности диверсантов Субару ради того, чтобы уменьшить число врагов. Потрошитель ушел вверх под плавным углом, врезался в стену под потолком тронного зала и исчез.

Но…

— Пользуешься магией? Хватит нарушать правила.

— Кто бы говорил, наездник на драгуне, — отозвался Син на упрек Тору.

И следом…

— Хочешь, чтобы говорил диверсант?

Сзади и сбоку появилась неизвестно когда подкравшаяся спутница Тору и взмахнула молотом. Альберик припоминал, что ее зовут Акари и она диверсант.

Зал огласил громкий лязг металла.

Акари выбрала превосходный угол атаки, отличную скорость и вложила в замах всю свою силу… но Син вскинул комбоклинок. Молот скользнул по его лезвию, и весь импульс рассеялся в воздухе.

Он не отразил удар, а избежал его, лишь слегка изменив угол.

Но…

— Ха-а! — кратко и резко обронила Акари.

Похоже, она знала, что ее атаку отразят, поскольку не замешкалась ни на секунду и тут же продолжила натиск. Она закрутилась так, словно молот утягивал ее за собой.

Размашистый удар по ногам, с легкостью переломивший бы кости противника.

Син избежал и его.

Вернее, не только избежал, но и…

— Этого еще не хватало. Ладно, убью тебя первой, — пробормотал он, затем занес гундо и попробовал ударить им Акари.

Ей пришлось резко опуститься, когда она пыталась подкосить противнику ноги. Девушка едва успела остановить удар рукоятью молота, но…

— Хья-а!

Сжатое заклинание.

Гундо прижимало Акари к полу. Сбежать она не могла.

— Явись, «Потрошитель».

Заклинание сработало.

А вместе с ним — еще одно.

— Явись, «Оборонитель»!

— !..

Одновременно с вражеской атакой прямо перед Акари запустилось защитное заклинание.

Два силовых поля сцепились, издали непонятный звук, а в следующее мгновение обратились голубым светом и погасили друг друга. Акари отшвырнуло в сторону ударной волной, но заклинание, по крайней мере, не перерубило ее пополам.

— ...Бесполезная пешка пытается вмешаться? — тихо бросил Син, окидывая прохладным взглядом белую Чайку и ее гундо.

Но вдруг…

— Явись, «Сжигатель»!

Сработало боевое заклинание. Сина охватило пламя.

Магию применила Сельма, притаившаяся точно позади белой Чайки.

Она ничуть не сдерживала себя и применила заклинание для того, чтобы буквально испепелить противника. Причем «Сжигатель» относится к той магии, что бьет по небольшой площади. От него нельзя увернуться, слегка пригнувшись.

Однако…

— !..

Охваченный пламенем Син исчез.

Вернее, на деле пламя так и не смогло его достичь.

— ?!

Он с невероятной скоростью оттолкнулся от стены, затем от колонны и устремился точно к белой Чайке и Сельме.

Однако дорогу ему перегородил наконечник копья.

— Ха-а!

Давид резко выбросил оружие вперед, прокручивая его в руках и словно ввинчивая в воздух.

Син вскинул руку и ухватился за древко копья у самого наконечника. Короткое движение — и он не только отвел от себя удар, но и не дал Давиду как-либо продолжить атаку. Затем Син навалился на копейщика весом, и тот потерял равновесие.

Диверсант двигался с потрясающей точностью.

Но…

— Попался! — Давид кинулся на пол, прижимая к себе копье и широко улыбаясь.

Сбоку приблизились лезвия змеиного клинка и окружили Сина.

Разумеется, это означало, что к атаке подключилась красная Чайка.

Любое нападение змеиным клинком требует широких взмахов, то есть заметной подготовки. Возможно, Давид с самого начала нападал именно для того, чтобы противник не заметил атаки красной Чайки.

— Фх! — резко выдохнула красная Чайка, словно превращая дыхание в еще одно лезвие, и потянула змеиный клинок.

Связанные проволокой лезвия бросились к телу Сина со всех сторон.

Но…

— Хья-а!

Сжатое до мгновения заклинание.

От тела Сина разошлась ударная волна и остановила готовые впиться в него лезвия. Смертоносное кольцо замерло лишь на мгновение, но Син успел прыгнуть и покинуть опасную зону.

Приземлился — и вновь оттолкнулся от пола.

Комбоклинок в правой руке, гундо в левой.

Казалось бы, любой на его месте фокусировался бы на одном из оружий и сражался бы неправильно… но только не Син. «Новоиспеченный» маг уже освоил новую силу в совершенстве. Или даже более чем в совершенстве, с учетом скорости его заклинаний.

Однако…

— Сэ-йя!

Давид вскочил, даже почти подскочил, и выбросил вперед копье, не отставая от противника. Не ослабляла натиск и Акари — она метнула в Сина ножи, и те почти достигли его спины… однако тот прокрутился на месте, тем самым отбив их, а затем парировал атаку Давида с помощью гундо.

Еще через мгновение подоспел змеиный клинок красной Чайки.

С ним Син совладал с помощью комбоклинка, затем зачитал еще одно сжатое заклинание — то же, что и в предыдущий раз, — которое расшвыряло Акари, Давида и красную Чайку ударной волной.

— Силен же он… — протянул упавший Давид.

Едва ли даже ему, опытному наемнику, повидавшему множество битв, приходилось сражаться с таким чудовищем, которое умело пользоваться клинком и магией, да еще и одновременно.

К тому же противник двигался очень быстро.

Когда дело доходит до ближнего боя, ни белая Чайка, ни Сельма не могут оказывать магическую поддержку. Враг им попался в высшей степени непростой.

Но…

— Эй, рыцарь, — обратился Тору к Альберику, параллельно отбиваясь от насевших со всех сторон диверсантов Субару.

— Можно просто «Жилетт». Чего тебе? — отозвался тот, отбиваясь от Субару уверенными движениями.

Сейчас его тело двигалось куда послушнее по сравнению с тем, когда сражаться приходилось одной рукой. Может, Альберик уже успел немного привыкнуть к ведению боя без одной руки, но долгое время учился сражаться при помощи двух рук и теперь вновь мог проявить отточенные навыки во всей красе.

— Прости, но можно я их оставлю тебе?

Тору поднял комбоклинки над головой, поймал ими опускавшееся оружие диверсанта Субару, захватил его и отвел вбок. Противник потерял равновесие, и Тору тут же отбросил его от себя пинком по животу.

— Их? О чем ты… — через секунду Альберик понял, о чем речь. — Хорошо. Тогда он на тебе.

— Как ты мне легко доверился.

— Сам удивляюсь. Хотя... — Альберик натянуто улыбнулся. — Я подумал, что мы станем союзниками, еще когда ты отказался от предложения императора.

— Ты бы… остерегался обманщиков. Ты вообще слишком добр к людям, — Тору тоже выдавил из себя улыбку… а затем крикнул: — Фредерика!

***

— Фредерика!

— Е-есть.

Веселое щебетание заглушил хлопок крыльев.

Принявшая облик дракона Фредерика отступила, вознеслась под самый потолок и заскользила по воздуху — все в точном соответствии с планом.

По пути она ухватилась когтем за шиворот Чайки, которая стояла в обнимку с гундо, а затем приземлилась вместе с ней рядом с Тору.

— Идем.

— М! — с улыбкой откликнулась белая Чайка.

Они взобрались на спину Фредерики, после чего полетели вглубь тронного зала, к самому трону императора Газа… вернее, к винтовой лестнице из материи, что появилась вокруг него.

Пока они летели, Син бросил в их сторону недовольный взгляд… однако сосредоточенные атаки Альберика, Акари, красной Чайки и Давида не дали ему кинуться наперерез. Сину удалось выпустить в драгуна лишь одно боевое заклинание, но Сельма подавила его защитной магией.

А затем…

— Чайка.

У самого основания полупрозрачной лестницы…

...стояла Лада Нива.

Живое гундо, сотворенное императором Газом.

Создание в облике человека, далекое от людей.

Создание из плоти и костей фейл, далекое от магических животных.

Всего лишь инструмент, который сделали с определенной целью.

Но…

— Нива. Нива. Остановись. Остановись, прошу!

Белая Чайка спрыгнула со спины Фредерики, подбежала к Ниве и заговорила с ней.

Если Нива не отключит созданную ею магическую лестницу — возможно, ее следует называть «аппаратом вознесения» — император Газ действительно взойдет на престол бога.

Сложно сказать, как именно он собирался захватывать мир и править им, но ясно одно — если Проклятый Император добьется цели, отряд Тору уже не сможет убить его.

Вернее, быть может, Нива способна уничтожить скрывшегося в параллельном мире бога так же, как в свое время уничтожила Ги… но едва ли император Газ не предусмотрел каких-либо контрмер.

«Например, он мог настроить Ниву так, чтобы она самоуничтожилась после окончания вознесения».

И если так, они действительно не смогут победить бога.

Поэтому действовать нужно сейчас. Они должны сделать хоть что-то — либо убить… уничтожить Ниву, либо уговорить ее отключить аппарат вознесения.

Пока еще не слишком поздно.

— Нива!

— Чайка… отойди, — бросил Тору подбежавшей к Ниве Чайке, спускаясь со спины Фредерики. — Мы не знаем, через сколько времени он станет богом. Нам нельзя мешкать.

— Тору?! — испуганно воскликнула та, глядя, как парень направляет острие клинка на Ниву.

Нива в ответ открыла глаза и посмотрела на Тору… но ничуть не изменилась в лице.

Вместо этого…

— Поздно… — прошептала она. — Аппарат вознесения. Работает. Сам.

— Что?..

— Я. Лишь. Отпечатала. Пространственный. Чертеж. И влила. Стартовую. Энергию.

— … — Тору нахмурился и перевел взгляд на белую Чайку.

Та встала между Тору и Нивой.

— Уже. Поздно. Нива. Ни при чем! Лестница. Равна. Огромному двигателю!

— ...То есть лестницу создали как самостоятельный инструмент для превращения в бога?

Как Тору уже знал на классическом примере летающих крепостей, магические двигатели бывают самых разных размеров — от гундо и до целых замков. И чем больше, чем сложнее заклинания, которые используют двигатели, тем громаднее они сами.

Сейчас уходящая в небеса винтовая лестница служила императору Газу в качестве гундо.

Одноразовому гундо не нужно быть долговечным… поэтому сейчас ему годилось даже созданное из материи.

И получается, убивать Ниву действительно бессмысленно.

А раз так…

— Нива, — Тору опустился перед ней на колено и заглянул в глаза. — Ты хочешь помочь нам… нет, Чайке?

Если Нива говорила правду, она вовсе не обязана быть врагом отряду Тору. Она выполнила свою цель. Возможно, император Газ уже не отдавал ей приказы. Но…

— Чайка… — Нива повернулась к девушке. — Я. Превратилась. В отработанный. Инструмент.

Ее тон не содержал ни намека на печаль.

Она словно объявляла очевидные факты.

Инструмент не обладает волей.

Поэтому и не принимает решений. Он лишь выполняет свои функции в соответствии с приказом. И, разумеется, становится ненужным, как только завершает работу. Но раз такая судьба уготована инструменту с самого начала, о ней не следует горевать. О судьбе вздыхают лишь люди, рожденные без цели и не сумевшие отыскать ее, либо нашедшие цель, но так и не достигшие ее.

Однако…

— Нива. Не инструмент! — воскликнула Чайка.

Когда-то те же самые слова она высказала в лицо Тору.

Люди — не вещи. Люди — не инструменты.

Но что насчет той, что создана быть вещью?

— Я. Искусственный. Инструмент.

— Больше не инструмент! — ответила Чайка, схватив Ниву за плечи. — Я инструмент. Я искусственная. Но сейчас не инструмент! Я — Чайка Трабант. Я живая. Я не вещь!

— …

— Я… — Чайка, наконец, устала выражаться на ломаном континентальном наречии и переключилась на язык Лаке: — Я не допущу, чтобы кого-либо считали инструментом!

Даже Тору почти никогда не слышал в словах Чайки столь искреннего гнева.

— Я отказываюсь соглашаться с тем, что кто-то счел тебя инструментом, воспользовался и объявил бесполезной! Я отказываюсь признавать тебя инструментом, Нива! Я не соглашусь с этим никогда и ни за что! Никогда, никогда и ни за что, пусть даже ты сама так считаешь!

— Чайка…

— Зачем тебе человеческий облик, если ты инструмент?! Зачем тебе человеческая душа, если ты инструмент?! Пусть тебя наделили и тем, и другим не специально, ты не должна быть инструментом, если обладаешь ими!

Чайка сама родилась инструментом.

Ее роль подошла к концу чуть раньше… и она стала бесполезной.

И теперь она, выкарабкавшаяся из пучины отчаяния, наверняка видит в Ниве того, кем некогда являлась сама. Она видит, как Нива признает себя инструментом, как принимает свою судьбу словно нечто само собой разумеющееся, и не может этого вынести.

Возможно, на деле Чайка лишь тешит свое самолюбие.

Возможно, если Нива согласна оставаться инструментом и довольна своей жизнью, у Чайки нет никакого права обвинять ее.

Но…

— Ради… — Нива неуверенно моргнула. — Того. Чтобы я. Могла превращаться. Могла реагировать. На разные обстоятельства. На разные заклинания. Могла использовать. Новейшие заклинания. Меня создали. На основе. Мозговой структуры. Драгуна. Мое сознание. Побочный эффект. Незапланированный.

Живое сознание — необходимое условие любого заклинания.

Хоть Нива по своей сути и является гундо… в то же время от нее требовалась достаточная схожесть с обычным магом, чтобы она могла изменять свою форму магией. Видимо, по этой причине ее и наделили минимальным сознанием.

Нива пыталась сказать, что она обладала сознанием — а также душой — лишь для того, чтобы исполнять свои функции, не больше и не меньше.

Вот только…

— Если ты начала оправдываться, Нива, мы уже победили, — сказал ей Тору. — Потому что инструменты не оправдываются.

— … — Нива посмотрела на него, затем опять перевела взгляд на Чайку.

Показалось ли Тору, что на мгновение маска безразличия спала, и на лице Нивы мелькнули чувства? Или она все же колеблется?

— Нива. Ты можешь применить то заклинание, которым император Газ одолел бога? — спросила Чайка на языке Лаке.

Наверняка она надеялась по возможности пристрелить императора Газа прямо отсюда.

Но…

— Невозможно. Заклинание. Стерто.

Наверное, поэтому Ниве и позволили остаться.

Император Газ лично создал заклинание уничтожения бога. Больше ни один маг не смог бы его воссоздать. Более того, никто из них даже не понял бы, как оно работало.

А значит…

— Остается лишь одно… — пробормотал Тору, вглядываясь в уходящую сквозь потолок в небо лестницу.

***

Как правило, диверсанты не сражаются со своими противниками в честных битвах.

Они устраивают засады, окружают толпой и вообще готовы идти на любые уловки, которые в обществе принято считать трусливыми и подлыми.

В этом смысле к истинной сущности диверсантов ближе не Акюра, стремящиеся в первую очередь как можно сильнее развить навыки каждого отдельного бойца, а Субару, которые привыкли «давить числом» и не ожидать многого от каждого конкретного диверсанта. Пусть битвы один на один и случаются, как правило Субару удается разгромить врага за счет численного превосходства.

Другими словами, их навыки не предназначены для битв в равных условиях.

А поскольку сейчас им не удалось захватить позиционное преимущество…

— Эти диверсанты вдвое слабее, чем могли бы быть. — Николай зловеще ухмыльнулся, размахивая огромным комбомечом.

Чаще всего быстрые и ловкие диверсанты видели в крупных неповоротливых противниках вроде Николая легкую добычу. Если в бою один на один Николай еще смог бы за ними угнаться, то в бою против двух или более диверсантов он бы ничего не обещал.

Однако сейчас его противникам недоставало живости.

Слишком вялые шаги. Слишком медленные движения.

И виновата в этом…

— Явись, «Покров Иллюзий».

...магия, которую без конца поддерживал стоявший неподалеку от Николая Матеус.

Вообще он специализировался на магии подчинения птиц и зверей, вот только сейчас подходящих целей для нее не было. Однако специализация вовсе не означала, что Матеус не знал других заклинаний. Подчинение птиц и зверей — лишь одна из разновидностей магии вмешательства в сознание, и Матеус владел большинством заклинаний этого типа.

В данный момент он поддерживал поле, подавляющее разум.

Любая попытка приблизиться к Николаю на расстояние удара заканчивалась тем, что Субару попадали под действие поля. Разумеется, так просто захватить контроль над их сознанием поле не могло, но немного сбить с толку — вполне.

Расплывался мир перед глазами. Искажались звуки.

Все чувства начинали немного сбоить… и этого достаточно, чтобы выбить человека из равновесия. Быстрые движения могли закончиться для противников тем, что они подвернули бы ноги или споткнулись. Разумеется, диверсанты прекрасно обучены управлять своими телами и настолько неуклюжих ошибок не совершали… но их скорость все равно слегка притуплялась.

Затем в дело вступал огромный меч Николая, которым он словно пытался выкосить врагов разом, и диверсантам приходилось отступать. Субару пытались метать в наемника ножи, но бронированного и на удивление проворного для своих пропорций Николая маленькие метательные клинки не брали.

К тому же…

— Явись, «Прерыватель»! — раздалось заклинание, и Зита установила заградительное поле.

Оно тут же отразило очередной залп из метательных ножей и игл. Зита не сделала поле всенаправленным — она установила незримый «щит», который отражал атаки лишь с одной стороны.

Что означало…

— !..

Сбоку пролетели метательные иглы Виви.

Диверсанты, начавшие было переключаться с метательного оружия на клинки для ближнего боя, прервались и сосредоточились на бегстве от игл ассасина.

— …

Все это время Субару молчали.

Они не ругались, не вопили.

Когда они увидели, что враги защитились от их бросков, они решили, что «там невидимая стена» и мгновенно сделали еще один вывод — «там оружие не пройдет». Поэтому сейчас, когда Виви вдруг метнула в них иглы, они отреагировали слишком поздно.

Конечно, так просто поразить диверсантов в уязвимые места не получилось, но после сочетания силового поля Зиты и игл Виви появилось отчетливое ощущение того, что Субару под давлением, что они начали действовать неуклюже. Противники явно с трудом сдерживали натиск.

Не помогало и то, что поле боя в лице тронного зала уже повидало множество битв. Они уничтожили все, что в нем находилось, включая несколько колонн. В потолке тоже зияла огромная дыра. Вокруг валялась куча обломков, но диверсанты все равно не могли использовать любимую тактику постоянных пряток, перебежек и набегов.

Вот только…

— Настоящий противник — он, — проговорил Леонардо, отражая кортиком удар набросившегося диверсанта Субару. — Он тоже диверсант, но даже раньше стоял на другой ступени по сравнению с этими.

В битве отряда Николая против диверсантов Субару фактически наступил застой — обе стороны топтались на месте. По сути, товарищи Николая занимались лишь тем, что сдерживали диверсантов, не давая им прийти на помощь Сину Акюре.

И диверсанты Субару занимались тем же самым.

Син Акюра.

Один из новых Империонов, выбранных императором Газом.

Он в одиночку уверенно держался против пяти бойцов — Акари, красной Чайки, Давида, Сельмы и Альберика — и даже постепенно побеждал их.

Разумеется, Альберик не умел сражаться плечом к плечу с такими союзниками, и то же самое касалось Акари. По этой причине они не могли организовать слаженное нападение. Другими словами, они действовали как три независимых отряда, каждый из которых атаковал по-своему. Обычный человек ни за что не смог бы совладать с атаками с трех сторон.

Однако Син Акюра спокойно переживал любые выпады.

— Прямо как… — пробормотала Зита, — император Газ в бою против восьми героев.

Или как он же в бою против апостолов.

Наверняка пять лет назад во время штурма столицы Империи Газ в тронном зале развернулась похожая битва.

Один боец в одиночку держался против натиска сил, превосходящих его в несколько раз, и умудрялся демонстрировать превосходство. Это уже не просто «так не бывает», а настоящее чудо.

Людей, победивших императора Газа, называют восьмеркой героев. Другими словами, для победы над одним императором Газом понадобилось восемь человек, считая магов. Скорее всего, всю правду о той битве знали лишь те самые герои. Легенды о «победе над дьяволом» наверняка слились с фантазиями рассказчиков, сильно приукрасившими те события…

— Если этот мужчина — Империон, он может обладать той же силой, что и император Газ…

И если так, получится ли у пятерки бойцов победить его?

— Нам нужно поскорее покончить с нашими! — ответила Виви с тревогой в голосе.

Несомненно, она хотела как можно скорее прийти на помощь Альберику и оказаться рядом с ним. Будучи ассасином, она, как и диверсанты, не слишком годилась для битв лицом к лицу, но вполне могла воспользоваться ошибкой врага, чтобы нанести решающий удар.

Однако…

— Это будет непросто, — отозвался Матеус. — Наши противники — не дилетанты.

Как говорилось ранее, диверсанты Субару заслуживали своей славы и делали все возможное, чтобы отряд Жилетта не смог воссоединиться с командиром.

Даже сейчас, в не самых выгодных для диверсантов условиях, оставшаяся в живых семерка Субару продолжала атаковать. Они уже поняли, что уступают в ближнем бою и часто переходили на метательные ножи. Из-за этого никак не выходило их прикончить. Хоть отряду Жилетта и казалось, что запас метательных ножей должен был иссякнуть давным-давно (они слишком тяжелые, чтобы таскать их с собой десятками), враги продолжали метать их. Возможно, они заранее обустроили в тронном зале — или во всем замке — множество тайников. С учетом того, сколько времени диверсанты Субару служили князю Хартгену, они вполне могли их предусмотреть.

Впрочем…

— Если их громить, то всех сразу, — пробормотал Николай.

Если прикончить одного-двух диверсантов и склонить чашу весов на свою сторону, выжившие Субару наверняка придут на помощь Сину Акюре и попытаются быстро добить Альберика и его товарищей. А так как противники Сина и без того едва держались, подкрепление Субару быстро разгромило бы их.

Отряд Жилетта не мог потягаться с диверсантами Субару в скорости. Если бы и те, и другие дружно бросились на помощь товарищам, отряд Жилетта воссоединился бы с союзниками на несколько мгновений позднее… и диверсантам с их скоростью реакции этих мгновений вполне могло хватить.

Поэтому, если отряд Жилетта и собирался как-либо помочь Альберику, первым делом от них требовалось победить диверсантов Субару… или по крайней мере надежно их обездвижить.

— Я применю сильное заклинание, — подала голос Зита. — Мне нужно сосредоточиться, защищайте меня.

Другими словами, она больше не могла помогать товарищам магией.

Но…

— Только поторопись! — бросила в ответ Виви.

— Я понимаю.

Николай молча кивнул. Зита начала читать длинное заклинание.

***

Силен. Слишком, до нелепого, силен.

Именно эти слова лучше всего описывали Сина Акюру.

Здравый смысл говорил, что такая сила невозможна.

В любой битве хорошо обученных воинов — и неважно, каких именно, — человек, сражающийся в одиночку против толпы, не сможет захватить инициативу, если только между ним и противником нет безнадежной пропасти в умениях. Пусть у каждого человека две руки и два глаза, он не может смотреть в две стороны одновременно. К тому же у него одно сознание, поэтому он не может следить за атаками с разных сторон. Если во время поединка с одним противником второй подкрадется со спины, битва сразу же закончится. И даже если сражаться спиной к стене, враги могут зажать в тиски, и уйти от такого нападения будет очень непросто.

Воевать трудно даже против двух противников.

Против трех тяжело просто держаться, против четырех — избежать смерти в первые несколько секунд. Даже если надеть полный латный доспех, среди противников может оказаться маг, который с легкостью пристрелит неповоротливую цель. Раз уж на то пошло, пять неопытных крестьян вполне могут убить прославленного рыцаря.

Но Син Акюра в лоб опроверг эти суждения.

Он на равных сражался против четырех бойцов ближнего боя в лице Акари, Альберика, Давида и красной Чайки, защищался от залпов мага Сельмы и умудрялся иногда контратаковать.

Он не просто сочетал ловкость диверсанта с умениями мага.

Син сильно отличался от них скоростью реакции.

Акари быстро поняла разницу.

Их враг действовал слишком быстро. Пожалуй, скорость его тела не слишком впечатляла, но Син думал вдвое, втрое, даже вчетверо быстрее их.

Как уже говорилось, человек может смотреть лишь в одну сторону. Следить за двумя направлениями сразу невозможно — так устроено человеческое сознание и человеческий мозг.

Однако профессиональные бойцы, натренированные выживать в условиях хаоса битв, приучены смотреть на обстановку словно со стороны. Они способны превращать дружный натиск врагов в последовательность отдельных атак.

Син Акюра не сражался со всеми противниками одновременно.

Так могло показаться лишь обычному человеку. На самом деле он лишь переключался с огромной скоростью.

— Империон… — пробормотала Акари, не отвлекаясь от битвы.

Слово, которым некогда описывали императора Газа, перешло по наследству к Сину Акюре. Скорее всего, оно не просто титул, а знак некоей «переработки». Син чем-то неуловимо отличался от того себя, которого запомнила Акари.

— ...Монстр, — глухо протянула стоявшая сбоку от Акари красная Чайка, собирая змеиный клинок.

Именно. Другие слова здесь не подходили.

— Отступник.

— Мне жаль расстраивать тебя, если ты думаешь, что все диверсанты такие.

Акари подскочила в воздух и швырнула в противника каменные обломки — метательные ножи уже давно закончились. На поле боя все средства хороши, в том числе бросание камней. Особенно это касается диверсантов, которым поручают проникнуть в ряды противника. Они вынуждены пользоваться всем, что подвернется под руку, иначе им не хватит оружия.

— Тору. Акари. По сравнению. Другой… На порядок.

— Се-йя!

Пока Акари и красная Чайка обменивались впечатлениями, Давид сделал очередной резкий выпад, но Син с легкостью избежал его, шагнул вперед и попытался нанести рубящий удар.

Хотя комбоклинок Сина сильно уступал копью по длине, диверсант двинулся так резко, что оказался вплотную к Давиду, лишив наемника возможности хоть как-то атаковать.

— Тц…

Давид прокрутил копье в руках, надеясь древком отвести лезвие в сторону. Син, казалось бы, не стал сопротивляться — клинок прижался к древку копья… а затем скользнул и сильно повредил Давиду тыльную сторону ладони.

— Гх…

Похоже, Сину удалось задеть мышцы или кость. Копье выскользнуло из правой руки Давида.

Наемник не справился с весом собственного оружия и потерял равновесие. Комбоклинок тут же устремился к его шее, собираясь добить.

Но его…

— !..

...отбил резкий выпад меча, выскочившего перед Давидом.

Отбить выпад выпадом — все равно что попасть одной точкой в другую. Для этого нужна недюжинная концентрация.

— Недаром ты состоял в апостолах… — тихо проговорил Син.

Его взгляд уже остановился на Альберике, который до сих пор не отвел зажатый в правой руке меч. Он незаметно приблизился к Давиду со спины, а когда наемник потерял равновесие, тут же выбросил клинок, словно просачиваясь в щель.

— Хья-а!

Однако Сина провалившаяся атака нисколько не смутила — он сразу же повернулся на пол-оборота, убирая клинок и наставляя на Альберика с Давидом гундо. Мелькнули диаграммы разрубающего заклинания…

— !..

Альберик и Давид перекатились по полу в разные стороны, уворачиваясь от очередного «Потрошителя».

Магия разрезала воздух… а за ней пролетел комбоклинок Сина. Альберик попытался отскочить, но лезвие рассекло ему лоб.

Однако…

— !..

Альберик не закричал и не застонал. Он лишь выдохнул, шагнул вперед и вновь попытался пронзить противника.

Колющий удар в отместку за нанесенную рану все же попал Сину в бедро, хоть тот и пытался извернуться.

Сина ранило в первый раз с самого начала битвы.

Что же до Альберика, Давида, Акари и красной Чайки, то все они уже получили по несколько ранений, хоть и не слишком серьезных. Именно они служили доказательством силы Сина.

Впрочем…

— Уф… победили, что ли? — Давид перекатился по полу подальше от противника и усмехнулся.

Ранения в бедро куда опаснее, чем может показаться. Через бедра проходят важные сосуды, поэтому серьезные раны могут привести к смерти от потери крови. Хоть атаки ниже пояса не слишком впечатляют внешне, избежать их сложнее, и именно они нередко определяют исход поединка.

Однако…

— Может быть, — тихо ответил Син.

А в следующее мгновение кровь вдруг перестала вытекать.

— Что?!

И Давид, и Альберик вытаращили глаза от изумления.

Он не зажимал рану рукой, ничем ее не смазывал и не прижигал. Вернее, если бы он попытался сделать хоть что-то — со спины накинулись бы красная Чайка и Акари.

А значит…

— Остановил кровь мышцами, что ли? Но ведь… уо-о?!

Син вновь бросился в атаку.

Он попытался ударить до сих пор не поднявшегося Давида пяткой — конечно же, обувь диверсантов подразумевала металлические вставки как раз для таких приемов. Атака, безусловно, примитивная, но может оказаться смертельной, ведь хорошее попадание по животу вполне способно повредить органы.

— Давид!

— Явись, «Потрошитель»!

И Чайка, и Сельма попытались защитить товарища. К Сину устремились лезвия змеиного клинка и заклинание.

Однако противник лишь вскинул левую руку и защитился от обеих атак с помощью гундо — магию рассеял, лезвия отбил.

Его защита действительно приближалась к идеальной.

Он отвечал на всё, словно его глаза смотрели во все стороны сразу. Не удавалось отыскать даже совсем маленькую слабость, которая помогла бы пробить оборону диверсанта силой.

Плохо дело.

Почему-то даже ранение никак не повлияло на движения Сина.

А вот Альберик и Давид из-за ран стали действовать немного неуклюже. А если не остановить кровотечение, уже скоро они вовсе не смогут сражаться. И уж тогда преимущество однозначно окажется на стороне Сина.

И вдруг…

— ?!

Что-то полетело прямо в Сина. Совершенно неожиданно, без какого-либо предупреждения.

Случившееся застало врасплох даже самого диверсанта. Похоже, такой возможности он просто не учитывал, иначе без труда увернулся бы. Вместо этого он рефлекторно взмахнул комбоклинком. Летевшее к нему нечто разрубило пополам, и оно упало рядом с Сином, испустив алые брызги.

Тело диверсанта Субару.

— !..

Удивление мелькнуло даже на лице Сина.

Что происходит?

Разве Субару не сражались против отряда Жилетта?

Но когда Син, а следом и Акари повернулись в сторону, из которой прилетело тело, они увидела нечто невероятное.

Одно.

Два. Три. Четыре.

Одно за другим летели еще несколько тел, словно выпущенные из катапульты.

За происходящим стояла магия.

Отряд Жилетта поймал диверсантов в какой-то сильный магический вихрь, раскрутил в воздухе… а затем начал ими швыряться.

Похоже, речь шла даже не о боевом заклинании, а о разновидности магии, использующейся для управления магическими двигателями. Невидимая праща хватала приблизившихся к отряду Жилетта диверсантов вращающимся «кольцом», раскручивала и кидала.

Скорее всего, магией управляла Зита Брузаско, девушка в очках.

Тела вновь полетели в Сина, но теперь он не стал отмахиваться клинком и вместо этого просто уклонился.

Но…

— Кх…

Он отвлекся лишь на мгновение.

Однако это мгновение дорого ему обошлось.

В воздухе просвистел вращающийся молот.

Син тут же защитился от него комбоклинком.

Плавная дуга, которую описывал в воздухе молот Акари, резко оборвалась, но…

— !..

Но только не наконечник.

Подобно комбоклинкам Тору, молот Акари не так прост, как может показаться.

Несложное движение рукой — и наконечник отделится от рукояти. Пусть противник и заблокировал рукоять несущегося на него молота, острый наконечник сохранил импульс и попал по нему.

Он вонзился в лоб Сина. Хлынула кровь.

Но…

— Хья-а!

Сжатое заклинание.

Во все стороны от Сина разошлась ударная волна. Она отшвырнула и Акари, и всех остальных, кто находился рядом с ней. Син восстановил равновесие, вытер со лба вытекшую кровь и уставился на Акари.

— С тобой действительно тяжело сражаться.

— Это комплимент? — отозвалась Акари, вскакивая на ноги.

— Ты так уверена в себе, потому что выбрала Тору хозяином?

На губах Сина мелькнула улыбка.

Совсем не жизнерадостная, но и не загадочная.

За ней виднелась кромешная тьма, сочащаяся злобой.

— Действительно ли ты… сделала правильный выбор?

— ...Что?

— В смерти Хасумин виновата не ты, — ни с того ни с сего заявил Син.

Хасумин Уло.

Дочь торговцев, что иногда посещали деревню Акюра. Девушка, чья смерть отбросила огромную тень на жизнь Тору и Акари.

— Это я все подстроил.

— ?!

— Ее сказки плохо влияли на нашу деревню, — тихо, чуть ли не шепотом продолжал Син. — Она заразила не только вас с Тору, но и остальных учеников деревни. Она отрицала войну и тем самым отрицала смысл существования деревни Акюра.

— … — Акари молчала.

Красная Чайка и Сельма напряженно перешептывались.

— О чем они?

— Неизвестно. Скорее всего… о прошлом.

— Бандиты напали на торговцев по чистой случайности, но я воспользовался этим, — заявил Син, направляя на Акари острие комбоклинка. — Ты не должна чувствовать вины перед Тору. Используй логику, думай, как диверсант Акюра, и присоединись ко мне. Вот правильное решение настоящего диверсанта.

— Эй! — воскликнул Давид, бросая взгляд на профиль Акари.

Им едва хватало сил, чтобы сражаться на равных. Если Акари переметнется к Сину, силы Тору и Жилетта однозначно проиграют. Конечно, Давид не знал подробностей их отношений, но видел, что либо Син говорил весьма убедительно… либо его слова заставили дрогнуть решимость Акари.

И тогда…

— Ты прав, — Акари кивнула. — Это действительно правильное решение настоящего диверсанта.

— !..

Красная Чайка и ее товарищи оторопели.

Если Акари предала их, надеяться больше не на что…

— И?

Но вместо этого…

— Что с того? — равнодушно продолжила Акари.

— ...Что?

— Это ведь ты, Син, называл меня и брата негодными, бракованными диверсантами. Какое отношение логика диверсанта имеет ко мне?

Син нахмурился, а Акари все говорила как всегда безразличным тоном:

— К тому же, Син, ты не понял одну вещь.

— Одну вещь? И какую же?

— Я и сама лишь недавно все поняла, когда смотрела на моего брата.— Акари слегка склонила голову. — Я действительно чувствую вину за смерть Хасумин… но не только. Вина — лишь повод, точнее, отговорка.

Она выпрямила указательный палец на руке, которой держала молот.

— Лишь повод для того, чтобы считать брата моим хозяином.

— …

Син промолчал. Даже Акари не знала, изумился он или разочаровался.

Однако…

— Син. На самом деле я не годилась в диверсанты всю сознательную жизнь.

У диверсантов нет своих целей. Диверсанты ничего не желают.

Их стремления им заменяют желания хозяев.

Поэтому один диверсант никогда не может быть хозяином другого.

Равно как одна пустота не может наполнить другую.

— И еще кое-что, Син, — вдруг продолжила Акари, словно опомнившись. — Я тоже более-менее восхищалась Хасумин, поэтому должна отомстить тебе. Я бы не примкнула к тебе, даже если бы моего брата здесь не было.

— Ты просто сгусток эмоций, — расстроенно протянул Син. — Учения Акюры отскакивают от твоего упрямства, как от стенки горох.

— …

— Какая жалость, что тобой управляют чувства и твое собственное сознание. Инструмент, отказавшийся быть инструментом, не нужен никому. Тебе не суждено кем-либо стать. Ты так и будешь бесцельно бродить, не зная, кто ты такая.

— ...Неужели? — Акари недоуменно склонила голову. — Я Акари Акюра. Не больше и не меньше. И этого достаточно.

Уголки рта Акари медленно потянулись в сторону.

— Это мне жаль тебя, Син Акюра. За то, что тебя не устроило быть самим собой.

Возможно, она просто насмехалась над ним.

Но на губах ее появилась яркая… хищная улыбка.

— ….

— Услышал ли ты меня, настоящий диверсант Син Акюра? Что же, теперь поведу я, — и Акари, продолжая улыбаться, начала зачитывать: — Я есть сталь!

***

Винтовая лестница уходила в небо.

Ступени из полупрозрачной, похожей на стекло материи и голубоватых магических контуров сливались с туманом в далекой выси и совершенно не поддавались счету.

Но взбираться по ним, видимо, не составляло никакого труда… поскольку волочащий дряхлеющее тело Артур Газ уже успел скрыться с глаз.

— Отсюда вверх, — проговорил Тору после короткого молчания.

Он не мог отпустить Артура Газа так просто.

Проклятый Император собирался создать мир, в котором бушевала бы бесконечная война.

Быть может, речь шла о том самом мире, о котором когда-то мечтал Тору.

Мире, в котором диверсант сможет проявить себя. Его ждало бы место под лучами софитов, а не звание пережитка войны и всеобщее презрение, с которыми приходилось мириться сейчас.

Но почему Тору вообще мечтал проявить себя как диверсант?

Из-за Хасумин Уло.

Ее жизнь оборвалась, как и жизнь ее ребенка.

Тору не хотел жить в мире, где люди рождаются и умирают безо всякой причины. Он не мог вытерпеть жизнь, которая ничего после себя не оставит и которую растопчут ради чьих-то амбиций.

Поэтому ему хотелось изменить мир. А поскольку Тору вырос и воспитывался как диверсант, он знал лишь один метод: битвы. И значит, в мирное время ему ничего не оставалось. Оттого он и мечтал о войне.

Но…

«Вот тебе раз…»

Жизни, которые топчут ради чьих-то амбиций.

Сейчас под эти слова попадал каждый житель мира.

Чудовище, называвшее себя богом, поглощало эмоции людей, взирало на мир из «иного измерения», куда не добраться ни на машине, ни на лодке, ни даже на летающей крепости. Оно наблюдало за тем, как мечутся и живут люди, и наслаждалось зрелищем.

Император Газ сказал, что ради этого — и только ради этого — людей и создали.

У жизни людей есть и смысл, и цель.

Но Тору не мог их принять.

Все отчаянные усилия ничего не подозревающих людей, появившихся на свет, служили лишь для ублажения вознесшегося над миром бога.

Останься Тору в неведении, и он тоже развлек бы бога беспокойной жизнью, полной гнева, смеха, сомнений и страданий. Точнее, нет. Едва ли бог даже отличил бы его жизнь ото всех прочих подобно тому, как люди не различают крупицы соли в своей еде.

Бог нисколько не уважал людей.

Он относился к ним, как к расходным материалам, и поэтому…

«Не допущу».

Тору не знал, что случится, если по лестнице попытается взобраться кто-то кроме императора Газа.

Отбросит ли и он тело, превратившись в божественное создание?

Или умрет, не справившись с магическим вознесением?

Тору не разбирался ни в магии, ни тем более в боге. Он не знал ответа.

И все же…

— Пожалуй, я еще успею догнать его, если побегу прямо сейчас, — решившись, проговорил он.

Но хоть слова его выражали лишь ни на чем не основанную надежду…

— М-м. Вероятно.

— Но разве долететь не проще?

Отозвались Чайка и Фредерика не слишком взволнованными голосами.

— Долететь? Ну… пусть я и научился использовать твои способности, отрастить полноценные крылья и использовать их мне будет трудновато.

— Э?.. — Фредерика недоуменно заморгала.

— Что за «э»?

— Тору, ты что, собрался пойти один?

— А ты что, собиралась со мной? — спросил он в ответ, сокрушенно вздыхая.

— Так, Тору, послушай, — причудливая морда драгуна оказалась у самого его носа. — Клятва драгуна и наездника — не какая-нибудь мелочь, понимаешь? Это буквально «пока смерть не разлучит нас».

— Да, но…

— И к тому же оно на деле как? Да, ты заключил со мной контракт, и мы оба стали частями друг друга… но наездник все равно не может использовать магию драгуна, если слишком отойдет от него. А с учетом того, что там по пути магические аппараты и так далее, нас быстро разъединит.

— Я…

— Тору! Времени сомневаться! Нет!

— И ты туда же! — Тору повернулся к Чайке. — Это слишком опасно, поэтому идти должен только…

— Отказываюсь. Тору. Один. Не пойдет!

— И я тоже иду, да.

— Эй, вы… — Тору попытался наскрести убедительных слов, но затем… — Ай, ладно, делайте что хотите!

Возможно, у них действительно не осталось времени.

Ему не хотелось безнадежно опоздать из-за мелкой перепалки.

К тому же до императора Газа наверняка легче долететь на Фредерике, чем бежать по винтовой лестнице. Плюс Тору могли пригодиться советы магов, чтобы остановить Артура.

— Идемте!

— М-м.

— Е-есть.

Тору запрыгнул на спину Фредерики, а затем потянул за руку Чайку.

И она оказалась куда тяжелее, чем он ожидал.

— ?!

Повернувшись к Чайке, Тору увидел девушку, державшуюся за ее спину.

Ладу Ниву.

— …

Тору хотел было что-то сказать… но промолчал, напрягся и затащил на спину Фредерики обеих девушек. Во-первых, он понимал, что сейчас нельзя тратить время… а во-вторых, счел, что если Нива сама пошла за Чайкой, то может пригодиться в бою.

— Фредерика, — обратился к драгуну Тору, прижимая руки к крепкой, словно доспех, шкуре. — Когда мы доберемся до императора Газа, я, скорее всего… буду использовать магию постоянно. Возможно, тебе придется тяжело, но будь так добра.

— Постоянно?.. А-а, — Фредерика поняла, о чем речь. — Угу. Доверься мне.

Она кивнула головой, что венчала длинную гибкую шею, затем взмахнула огромными крыльями.

Драгун уверенно поднялся в воздух в самом центре бесконечной винтовой лестницы, принял летную позу… а в следующее мгновение резко замахал крыльями. Огромное серебристое тело начало взлетать.

— Не упадите! — крикнул Тору, хватая Чайку за шиворот, а затем перевел взгляд вверх.

«В каком-то смысле мы тоже собираемся убить бога».

Или, по крайней мере, того, кто собирается занять престол существа, определяющего мировой порядок.

В некоторой степени желание Тору действительно исполнилось, хоть и совершенно неожиданным образом.

— Все-таки… — Он повернулся к Чайке. — Всем, что у меня есть, я и правда обязан тебе.

— М? — Чайка моргнула, не понимая, о чем речь.

— А, хотя о ерунде будем говорить, когда вернемся. Приготовь защитные заклинания на всякий случай.

— М-м.

Девушка кивнула. Принцесса с гробом сияла улыбкой, казалась счастливой и особенно очаровательной — она будто разогнала всю скорбь и сомнения, что томились в ней.