Поначалу она даже не поняла, что увидела.

Небольшая каменная стела была ей по колено... и выглядела слишком грубо, чтобы называться надгробием.

И даже стелой ее трудно назвать — просто камень, установленный на обочине. Не похоже, чтобы кто-то приложил к нему хоть какие-то усилия. Не было даже надписи. Этот камень поставили на землю так же, как ребенок ставит на пол кубик. Из-за такой ужасной небрежности казалось, будто хоронившие мертвеца не испытывали к нему ни жалости, ни уважения. Если бы она не знала, что именно означает этот камень, то просто прошла бы мимо.

— Это... оно?.. — с трудом произнесла Доминика Скода.

Из-за тяжелых свинцовых туч пейзаж вокруг нее был окрашен такими угрюмыми цветами, что полдень стал не похож на себя. А надгробие из-за такого мрака выглядело еще более жалким.

— Д... да, это... могила госпожи Люсии, — подтвердила деревенская старушка, проводившая ее до этого места.

Она не смела поднять свое морщинистое лицо... и в голосе ее слышался глубокий страх.

Конечно, отчасти это было связано с тем, что она говорила с правительницей этих земель, с триумфом вернувшейся после долгой и тяжелой войны... но гораздо больше деревенскую старушку пугала огромная фигура чудища, стоящего за спиной Доминики.

В его теле сочеталось два контрастирующих цвета — серебристо-белый и абсолютно черный.

Огромные черные крылья чудовища были сложены, а голова свешена с длинной шеи. Размером оно значительно превосходило корову и лошадь... скорее, оно было таким огромным, будто ело их на обед.

Но, в отличие от зверей... расположение конечностей и головы у него было скорее человеческим.

Однако, «гуманоидом» его мешала назвать слишком длинная шея. Руки и ноги тоже были сбалансированы по длине совсем не так как у людей. На голове, чем-то напоминавшей лошадиную, имелась пара рогов. Но самое главное: почти половину длины этого создания занимал хвост — орган, который меньше всего ассоциировался с телом человека.

Оно напоминало людей, но это был не человек.

У него были крылья, но это была не птица.

У него был хвост, но это был не зверь.

Каким еще словом, кроме «чудище», можно описать это создание?

Как ни странно... больше всего при взгляде на это чудище внимание привлекали вовсе не его очертания.

Его покрывал не мех. И не гладкая кожа. Некоторые называли это «чешуей», но это вовсе не та чешуя, которую носили змеи и ящерицы... она была составлена из огромных гладких пластин, соединенных между собой. Больше всего она напоминала латную броню, что носили конные рыцари.

Именно поэтому люди дали этим чудищам такое имя.

Они назвали их «драгунами», то есть бронированными драконами.

Вид этих чудищ был таким жутким, что человека, оказавшегося рядом с ним, трудно было уговорить не бояться. Пожалуй, старушку стоило скорее похвалить за смелость — ведь она не сбежала с воплями, а смогла привести сюда Доминику. Даже сама Доминика с трудом устояла на ногах, когда впервые увидела этого драгуна.

— Люсия... — ошарашенно, едва различимо прошептала Доминика имя человека, погребенного под этим надгробием.

Люсия, ее младшая сестра, была последним живым членом ее семьи.

«Сестра. Сестра-а-а...»

Она любила свою сестру. Свою единственную родственницу, связанную с ней по крови.

Стоило ей закрыть глаза, как ее улыбающееся лицо само всплывало из тьмы.

Стоило наступить тишине, как в голове слышался ее голос.

«Смотри, какой цветок. Он замечательно подойдет к твоим волосам».

«Ах, да. Нам нужно навестить могилу отца и матери...»

Скода была разорившейся рыцарской семьей.

Если конкретнее, то их поместье было до обидного маленьким... его площадь едва-едва подходила под описание дома «рыцарской семьи», и даже мирную жизнь на его территории вести оказалось сложно. Они являлись типичной «деревенской знатью» с крохотным поместьем.

Отец, который должен был работать над укреплением статуса их семьи, ушел на войну еще до того, как Люсия достигла сознательного возраста, и так и не вернулся. Хотя семья и называлась «рыцарской», те люди, что рожались в ней, имели свои сильные и слабые стороны. Доминика не раз задумывалась о том, что отец ее, быть может, не был рожден для битв.

Что до матери... то она скончалась от болезни через несколько лет после того, как отец сгинул на поле боя.

Как и отец, она была человеком прямолинейным до упрямости. На воспитание двух дочерей и содержание поместья Скода на скромные доходы от налогов у нее уходило очень много сил. Настолько много, что относительно несложная болезнь стала для нее фатальной.

«Сестра, с нами сегодня поделились уткой.

Подожди немного, я сделаю твой любимый горчичный соус».

С тех пор Доминика и ее сестра Люсия остались вдвоем и ютились под одной крышей.

Конечно, каким бы маленьким ни было их имение, налогов на тихую беззаботную жизнь им хватало... на первых порах. Вскоре та деревня, что принадлежала семье Скода, начала задерживать платежи, а то и вовсе уклоняться от налогов. Пусть они и были знатью, но глава семьи погиб на войне, оставив после себя двух девушек, которым не исполнилось и 20 лет. А поскольку у них отсутствовали даже слуги, то отношение деревни к ним было весьма пренебрежительным.

И у семьи Скода уже не хватало сил покарать это неуважение.

Доминика понимала, что так не может продолжаться вечно.

Война шла уже много лет и заканчиваться явно не хотела.

Более того — линия фронта постоянно смещалась, и однажды полем битвы мог стать и родной дом Доминики и Люсии. Она понимала, что из-за бедности их вполне может бросить родное королевство, и именно поэтому страх оказаться в пекле войны преследовал ее изо дня в день.

«Сестра. Сестра, почему ты...»

В тот день, когда она заявила, что уходит на фронт, Люсия посмотрела на нее печальным взглядом.

Доминика не раз и не два думала пойти на попятную... но свое решение уйти сражаться так и не отменила.

Снискав славу на поле битвы, она смогла бы увеличить размер их владений или же перенести их подальше от линии фронта. Да и крестьяне прониклись бы должным уважением к семье Скода.

У Доминики не было опоры, на которую она могла опереться в это военное время, и никакого другого способа защитить свою сестру она придумать не смогла.

«Сестра. Когда ты вернешься?..»

Конечно же, несмотря на рыцарское происхождение, должной воинской подготовки Доминика не получила.

Человек, который должен был учить ее боевым искусствам, то есть отец, скончался, а для найма хорошего учителя требовалась солидная сумма денег... которых у нее просто не было.

Именно поэтому ее возможности прославиться на войне весьма ограничивались.

Вернее, правильнее сказать, что возможность у нее была лишь одна.

Она с самого начала была лишена права выбора.

Когда ее попросили отдать службе свое тело, она пошла на это.

Другими словами...

— Люсия... — Доминика упала на колени перед маленькой могилой. — Но ведь война... уже закончилась.

Она смогла отличиться, получила в награду новое имение и вернулась в родные земли с триумфом. Но...

— Почему... ты...

— Э-э...

Похоже, что старушка, продолжая смотреть в землю, все это время бормотала, рассказывая о подробностях о смерти Люсии... но Доминика почти ничего не слышала. Ей было слишком тяжело принять даже сам факт того, что ее сестра умерла. О чем-то другом она просто не могла думать.

Всю жизнь она посвятила ей.

У Доминики не было других людей, ради которых она могла жить.

Именно мысль о том, что чего бы с ней ни случилось, она всегда будет сражаться ради своей сестренки, позволила принести в жертву свое тело и стать не крепким солдатом и благородным рыцарем, а выбрать гораздо более страшный способ попасть на поле боя.

И именно благодаря этому она сражалась и заработала великую награду.

Но...

— Я...

Неужели она ошиблась?

Возможно, если бы она осталась с сестрой, то даже если бы та не смогла избежать смерти, то Доминика смогла хотя бы быть с ней в ее последний час или же вовсе умереть вместе с ней?

Наверняка жизнь Люсии угасла от того, что каждый миг ожидания казался ей вечностью.

Наверняка она умирала, полная глубокого отчаяния и одиночества.

И когда эти мысли пришли ей в голову... она уже не могла сдерживать себя.

— А... а-а... а-а-а-а-а!..

Доминика зарыдала, сидя напротив могилы.

Она била землю руками, одетыми в бронированные перчатки, совершенно не думая о том, что они испачкаются, и рыдала. Ее наполнила скорбь настолько сильная, что она совершенно не представляла, что с ней делать. Она лишь продолжала бить землю кулаками, наполненными невыносимыми чувствами.

А затем...

О-о-о... о-о-о-о-о-о-о-о!..

В затянутом тучами небе над Доминикой раздался рев.

Покрытый серебряной броней дракон вскинул голову и испустил скорбный, плачущий рев... словно он рыдал вместе с ней.