Воздух показался странно тяжелым.

Ощутив эту тяжесть, Тору поднял взгляд.

— ...

Во время обеда они раскрыли Доминике свою цель.

После этого отряд Тору направился к припаркованной перед особняком «Светлане», достал свое снаряжение и вернулся в выделенную им комнату. «Если они нужны вам — победите меня и заберите», —сказала Доминика в ответ, и после таких слов им оставалось лишь сразиться с наездницей на драгуне в честной битве. А с учетом того, что они собирались сражаться против наездницы, без самой тщательной подготовки шансов на победу быть не могло. Речь шла не только об экипировке, которая, конечно же, должна находиться в идеальном состоянии, но и том, что нужно объяснить друг другу, кто на что способен, и на основе этого разработать тактику.

Но прямо сейчас...

— !..

Он встретился с ней взглядом, словно по сговору.

С Чайкой.

Та быстро отвела взгляд и продолжила возиться с гундо, разложенным перед ней в разобранном виде... но при этом выглядела так, словно ей не хочется этого делать, словно мыслями она где-то в совершенно другом месте. Хоть Тору и не разбирался в устройстве гундо, ему казалось, что в постоянном соединении и разъединении одних и тех же деталей нет никакого смысла.

«Ну, ее можно понять...»

Тору вздохнул.

Если посмотреть на ситуацию с точки зрения Чайки... то Тору, уже после того, как он пообещал доверить ей право окончательного решения, самовольно пообещал Доминике устроить решающую битву. После такого она вполне могла ощущать себя преданной.

Однако Тору по своей природе не мог ради собственного блага Чайки потребовать от нее осознать его решение, что она так и не сможет выбрать один из вариантов, и что он таким образом лишь вызвался взять «злодейскую» роль на себя.

Что бы кто ни говорил, Чайка все еще была маленькой девочкой.

А поскольку до падения Империи Газ она была самой настоящей принцессой, от нее нельзя ожидать чуткого понимания чувств и мыслей других людей. Она в корне отличалась от диверсантов вроде Тору, которые умели читать мысли других людей и при необходимости направлять их в самую удобную сторону — их такому обучали в обязательном порядке.

— Слушай, Чайка...

— М-м?! — услышав свое имя, Чайка резко вздрогнула.

Она медленно и неуверенно подняла голову и искоса посмотрела на Тору своими фиолетовыми глазами. Этот взгляд был нервный, вернее, предельно осторожный, как у дикого животного.

И... этот взгляд немного задел Тору.

Ей ведь незачем так беспокоиться рядом с ним.

Конечно, Тору не против того, чтобы выполнять грязную работу. Это его судьба как диверсанта.

Но в силу определенных причин он не хотел оказаться на поле финальной битвы, не разобравшись с непониманием Чайки.

Их противник — наездница на драгуне. Даже объединив силы, Тору и Акари не смогли бы победить ее. Магическая поддержка совершенно необходима... а для этого им нужно глубоко проникнуться взаимопомощью, или, точнее, избавиться от холода в отношениях.

«Тут еще проблема в характере Акари...» — Тору бросил взгляд в сторону стены.

Она... лежала на полу, повернувшись к стене и изображая труп.

— ...

Она находилась в этой позе с самого их возвращения в комнату.

Поскольку Акари лежала спиной к Тору, он не видел ее лица, но догадывался, что оно было обиженным. Несмотря на ее неспособность передавать эмоции, иногда она вела себя настолько по-детски, что полностью выдавала свои чувства.

Тору не знал, чем именно вызвано ее недовольство, но понимал, что и с ней придется потом как следует поговорить.

Но пока...

— Извини, конечно, что я такое сказал, но...

— ?.. — Чайка посмотрела на Тору отчего-то с удивленным видом и несколько раз моргнула. — Н... нет.

Наконец, она слегка покачала головой.

Ее бледное лицо было почему-то залито краской, словно от возбуждения.

Возможно, эта реакция подействовала Тору на нервы, поскольку он сразу ощутил тяжесть на душе.

— Но это необходимо.

— Необ... ходимо? — переспросила Чайка, принимая все более настороженный вид.

Тору хватило терпения, чтобы медленно, назидательно пояснить:

— Ты ведь думала, что не хочешь сражаться с Доминикой?

— ... — Чайка изумилась — вопрос явно застал ее врасплох.

— Тебе нужны останки, но поскольку Доминика — хороший человек, ты не хотела с ней сражаться. Ты не могла решиться похитить осколки и бежать, думала просто попросить Доминику отдать тебе их. Но если бы она отказалась, мы бы потеряли шанс на неожиданную атаку и усложнили бы сбор останков... Я правильно описал твои мысли?

Прервавшись, Тору внимательно изучил выражение лица Чайки.

Как он и ожидал... она сидела ошарашенная, с выпученными глазами. Она выглядела так, будто никак не ожидала таких слов. Трудно сказать, задумалась ли она после таких слов... но ее настороженность исчезла. Заметив это, Тору сразу продолжил, не став дожидаться ответа:

— Мне показалось, что в таком состоянии ты бы никогда не смогла определиться.

— ...

— Вообще, колебаться перед таким выбором — естественно для человека. Но есть и вероятность того, что нас догонит тот рыцарь по имени Жилетт. Нам нельзя долго мешкать. Поэтому я и форсировал события без спроса. Пойми хотя бы одно — я сделал это вовсе не потому, что не уважаю твои решения.

— …

«Я не понимаю», — эти слова, написанные на лице Чайки, стали еще отчетливее.

Она еще несколько раз моргнула, а затем…

— Эх… — вдруг резко расслабилась и вздохнула.

Почему-то ее реакция отличалась от той, что ожидал Тору.

— Что такое? Разве ты не злишься на меня за то, что я без спроса сказал ей это? — спросил он, нахмурившись.

— Н… нет! — Чайка тут же замотала головой.

— А что тогда? Почему ты смотришь на меня с такой… обидой?

— Обида, горечь, нет.

Вновь отрицательно покачав головой, Чайка опустила взгляд.

Ее бледное лицо казалось немного покрасневшим…

— Ничего не понимаю. Что с тобой та…

— Брат, — вдруг послышался голос со спины, и настал черед Тору вздрагивать.

Он был уверен, что Акари все это время лежала трупом у стены, но в какой-то момент она возникла за его спиной.

— Ч… что такое? — спросил Тору через плечо.

Тело Акари окутывало марево кровожадности. Тору даже успел задуматься о том, с чего это она так серьезна.

— Я хочу кое-что уточнить.

— Хм? Если у тебя вопрос про стратегию, то мы сейчас как раз…

— Нет… — отозвалась Акари, внимательно следя за Тору прищуренным взглядом.

Это был взгляд не просто пронзительный, а готовый безжалостно впиться в тело и выскрести из него внутренности. Он был таким жутким, что если бы она так посмотрела на ребенка, тот бы немедленно заревел.

— Тогда что?

— Важный вопрос. Очень важный… — Акари нагнулась.

Тору рефлекторно подался назад, словно его отдавило ее аурой.

Продолжая неотрывно следить за ним, Акари спросила таким серьезным тоном, будто задавала вопрос вселенской важности:

— Брат, тебе больше нравится маленькая грудь?

— Что ты такое говоришь?! — воскликнул Тору, разворачиваясь к ней.

Однако его невозмутимая сестра ответила без тени смущения:

— Что значит «что»? Я спрашиваю о твоих сексуальных предпочтениях.

— Тебе не все ли равно?!

— Не все, — отрезала Акари.

Хотя лицо ее было как всегда равнодушным, слова ее звучали неожиданно сильно. В конце концов, она ведь настолько серьезна, что заставила Тору сжаться.

— Это очень важный вопрос.

— Я… о размере груди особо не задумываюсь.

— Значит, для тебя самое то — более цилиндрическая фигура, у которой еще нет сформировавшейся талии? — сказала Акари, почему-то глядя на Чайку.

— …Еще раз — ты это к чему вообще?

— Я же сказала — я спрашиваю о твоих сексуальных предпочтениях.

— У меня нет такого, что для меня все решает какая-то конкретная мелочь, — неохотно ответил Тору, понимая, что Акари в противном случае не отстанет. — Так сказать, в какой-то мере учитывается все.

— Хм-м, — Акари сложила руки на груди и склонила голову. Могло показаться, что она и в самом деле серьезно задумалась, но… — Не понимаю…

— Это я тебя не понимаю.

— Так что для тебя важно, брат?

— Я же сказал… — начал было Тору.

И тут он, наконец, понял смысл вопросов Акари.

— Ну-ка, погоди.

— Хорошо. Я подожду. Ради того, чтобы узнать правду о предпочтениях моего брата, я готова ждать до тех пор, пока земля не обратится в прах.

— Не так долго! — тут же выпалил Тору, а затем, почесывая щеку, продолжил, — Так вот… ты не так поняла. «Очень дорогой человек» я сказал так, образно.

— Образно? Ты еще чей-то образ в голове держал?

— Да нет же!

Впрочем, действительно, среди обычных людей словами «очень дорогой человек» называли возлюбленных.

Но Тору, конечно же, вложил в них совсем другой смысл.

А именно…

— Ну, короче… — Тору кашлянул, после чего бросил быстрый взгляд в сторону как обычно удивленной Чайки. — Чайка… дала мне цель в жизни. Мне, диверсанту-отбросу, которому суждено было сгнить вместе с моими бесполезными навыками. Поэтому я считаю себя обязанным ей. Только и всего.

— Тору… — прошептала Чайка с изумленным лицом.

Похоже, что даже она сама этого не осознавала.

Она смотрела на Тору с искренним удивлением.

И тут…

— Признание в любви?

— Ты тоже научись слушать нормально! — воскликнул Тору в ответ на задумчивый и неуместный вопрос Чайки.

«Почему они обе постоянно искажают смысл моих слов? Или это возраст такой? Может, все девушки их возраста такие?» Конечно, когда Тору жил в Акюре, он видел и молодых диверсанток, и их учениц… но рядом с ним всегда находилась Акари, образ которой был таким сильным, что Тору не мог вспомнить никаких других девушек-диверсантов.

— Как бы там ни было… — Тору глубоко вдохнул для успокоения, а затем продолжил, — Наш противник — наездница на драгуне. Хотя ее дракона поблизости не видно, Доминика, несомненно, может использовать его силу. Даже без своего дракона она сама как дракон… так что нам мало того, что нужно все обсудить и быть уверенными в своих силах, нам нужна правильная тактика, если мы хотим победить.

— …

Чайка звучно сглотнула.

После таких слов она должна была проникнуться серьезностью ситуации. Речь шла о битве не на жизнь, а на смерть. Не согласовав свои мысли и планы, они обрекли бы себя на смерть. Это должна понимать даже она.

— Поэтому я предлагаю подумать над стратегией.

Рассказать друг другу все свои возможности. Рассказать друг другу все свои задумки.

И даже в этом случае их шансы на победу были бы в лучшем случае 50/50.

— …Тору, — вдруг задумчиво сказала Чайка. — Ты… упускаешь. Учитывать. Возможность.

— А? Я что-то упустил? — таких слов от Чайки Тору не ожидал и нахмурился. — И что именно я упускаю?

— Дракон. Возможно… есть, — Чайка обвела взглядом комнату.

— …О чем ты?

— Магия драгуна, смена формы, смена облика.

— Да, про это я наслышан.

Магия драгунов позволяла им изменять свое тело.

Но ни Тору, ни Акари не видели эту магию в действии — если точнее, впервые в жизни они увидели ее, когда Доминика применила ее перед входом в особняк. Да и драгунов они видели лишь на рисунках, а не вживую.

На Фербисте существовало несколько других типов драконов, но все они были лишь крупными ящерами, и часто их называли «полудраконами».

Подобно ортросам, которые, очевидно, не принадлежали к подвидам собак и волков, драгунов, способных использовать магию, относили совсем к другой категории существ, нежели полудраконов. Некоторые люди даже называли их «истинными драконами».

Более того… благодаря уровню интеллекта, сравнимому с человеческим, и возможности использовать «инструмент», то есть, доспех, драгуны стояли особняком и от всех остальных фейл.

— Если… — Чайка вскинула указательный палец, — Возможность. Изменение размера.

— Размера? Хочешь сказать, что магия драгунов может изменять не только их форму, но и размер?

— М. Быть большим. Быть маленьким, — Чайка утвердительно кивнула, показывая, что поняли ее правильно.

— Тогда… — задумчиво протянул Тору.

Если честно, эта мысль ему в голову не приходила.

Когда он слышал слова «драгун» и «наездник», то почти на автомате представлял себе всадника и существо, размер которого позволял нести его (где-то вдвое больше обычной лошади). И более того, те диверсанты, что возвращались с битв, где принимали участие наездники на драгунах, рассказывали, что где-то о таком размере речь и идет…

Но, если подумать, у них не было никаких доказательств того, что обладавший магией изменения облика дракон всегда одного и того же размера. Возможно, эти создания могли уменьшаться до того, что умещались на ладони.

— Так может, из-за этого информации о драгунах и наездниках так мало?..

Сам по себе тот факт, что наездники на драгунах были тайным оружием каждого государства означал, что большая часть информации о них засекречена… Но возможно, что именно их способность к изменению размера и привела к тому, что их часто использовали для неожиданных нападений, и к тому, что даже союзные войска называли наездников «неуловимыми».

Например, отправляясь на поле боя, драгун мог спрятаться в кармане или мешке своего наездника, а затем принять свой истинный облик уже в ходе битвы. Если они действительно способны на такое, то и сами они, и их наездники обретали еще большую мобильность на пару с неприметностью. Вряд ли найдется хоть какая-нибудь армия, которая сможет пережить такую засаду.

— Значит, он может скрываться где-то в особняке?

В таком случае выходило, что уже сама Доминика могла пугать их неожиданной атакой.

— Одна возможность. Другая возможность, — сказала Чайка и провела в воздухе пальцем по кругу, словно указывая на все вокруг себя. — Особняк. Сам по себе.

— …Что? — переспросил было Тору, но сразу за этим… — Ясно.

Когда он понял смысл этих слов, то с некоторым отвращением окинул взглядом комнату.

Действительно, она была права.

Возможно, они умели не только уменьшаться, но и увеличиваться.

Трудно сказать, до какой степени они могли изменять свой облик. До костей? Или же они могли превращаться в нечто совершенно иное?

Отряд Тору не знал «пределов» магии драконов.

Сам Тору при слове «драгун» представлял себе существо, способное изменять лишь свою кожу… но если драгуны могли изменять свой размер (наверное), то, возможно, они могли принимать и не похожую на дракона форму.

— Мы случайно не…

«В желудке дракона?»

Невольно задумавшись о том, что их удобная кровать могла быть органом жуткого существа, Тору скривился.

И тут…

— М-мн!

В следующее мгновение Акари неожиданно ударила пол заостренным концом молота.

В деревянном полу с треском образовалась яма.

— Э?!

Тору рефлекторно схватился за клинки и приготовился к бою.

Находившаяся рядом с ним Чайка подпрыгнула на месте и застыла от испуга.

— Т-ты чего творишь?!

— Да так. Если этот особняк и есть дракон, то я подумала, что он как-то отреагирует, если я поврежу стену или пол, — без всякой скромности ответила Акари. — Но, видимо, я ошиблась.

— …Ты хоть предупреждай. У меня сердце екнуло, — Тору посмотрел на провал в полу.

Он все еще казался сделанным из самого обычного дерева. Никаких следов крови не было.

Да и из стен не начал неожиданно выделяться всеразъедающий желудочный сок.

— Сердце екнуло? Брат, у тебя сердце быстрее забилось?

— Ну, да.

— Ясно. Кстати, меня когда-то учили одному психологическому приему, «эффекту подвесного моста». Если я буду продолжать будоражить твое сердце, то может, научусь и управлять им.

— Такие приемы перестают работать, когда ты о них заявляешь вслух, — ответил Тору.

Как уже было сказано, диверсантам порой приходилось разжигать конфликты и устраивать мятежи, и для этого их учили психологии. «Эффект подвесного моста», о котором говорила Акари, заключался в том, что из-за неустойчивости таких мостов на них учащалось сердцебиение. Если на таком мосту оказывались парень с девушкой, то они могли по ошибке принять это за любовь и половое влечение, и этот эффект можно было использовать в своих целях.

Эффект длится не так долго и использовался для того, чтобы создать «прецедент», который затем можно использовать для шантажа. Другими словами, это была одна из техник соблазнения человека для его последующего использования в качестве информатора.

— Я была так слепа, что всегда считала, будто этот эффект — просто способ превратить врага в информатора. Но ведь недаром говорят, что для того, чтобы соблазнить врага, сначала надо соблазнить союзника.

— Нет такой поговорки.

— Я буду готовить неожиданные сюрпризы для ночных и утренних нападок, брат.

— Я тогда от сердечного приступа помру!

Тору в сердцах ударил кулаком по стене.

Его рука ощутила обычную деревянную стену с обоями.

***

Когда она вышла во внутренний двор, то, как всегда, увидела в нем хрупкую девушку, освещенную лунным светом.

Девушка тихонько и несколько смущенно улыбалась.

И в дождь. И в ветер. И днем. И ночью.

Течение времени для нее остановилось навсегда. Дверь в будущее закрылась 5 лет назад. Она буквально стала иллюзией.

И все же… когда люди оставались одни, они цеплялись за воспоминания об ушедших днях.

Пытаясь хоть немного продлить жизнь невольно тускнеющих воспоминаний, пытаясь волочить их за собой, люди оживляли их с помощью изображений и вещей покойного.

Но это не тоска.

Это просто человечность.

Это то, как должны поступать люди.

Поэтому…

— Что такое? — спросила Доминика, не отводившая взгляда от иллюзии Люсие Скоды. — Бой состоится завтра в полдень. Или вы собрались напасть, пока я буду спать?

— …Если бы мы могли так тебя убить, то сделали бы это, — ответил ей юный диверсант по имени Тору. — Я не понимаю пару вещей.

— …Не понимаешь? — оторвавшись, наконец, от иллюзии, Доминика окинула взглядом двух человек, стоявших за ее спиной.

Рядом с Тору стояла сребровласая Чайка, чем-то напоминавшая Люсие. Сестры Тору, Акари, видно не было, а значит, они либо собирались напасть на нее, либо что-то готовили.

— Ты ведь состояла в особом отряде, который непосредственно сражался с императором Империи Газ?

— Да. И? — отозвалась Доминика, стараясь выглядеть подозрительно.

«Почему этот юноша вдруг спрашивает меня об этом?»

— Ты что, не узнаешь ее? — Тору указал на стоявшую возле себя Чайку.

— Узнаю? О чем ты? — прищурившись, Доминика пригляделась к Чайке.

Одновременно с этим Тору приглядывался к Доминике.

Это был взгляд человека ищущего, пытавшегося досконально понять происходящее.

— …Ясно, — вдруг кивнул Тору, словно что-то поняв.

— Я ничего не поняла, но ладно, это все?

— Да. Пока да.

С этими словами Тору прошел вперед и встал рядом с Доминикой.

К его поясу крепились два стилета, но он не пытался схватиться за них. Он вел себя так, словно совершенно не собирался сражаться. Похоже, Тору пришел не за тем, чтобы нарушить обещание устроить решающую битву завтра и напасть прямо сейчас.

— Ты ведь наездница на драгуне, так? — Тору оглянулся по сторонам. — Ты точно готова сражаться без своего дракона?

— Хочешь, чтобы я призвала его? Ваши шансы на победу и без того призрачные.

— Так-то оно так… — Тору обошел Доминику и направился к иллюзии Люсие.

— Эй.

— Что? — Тору обернулся. Он стоял вплотную к Люсии, сбоку от нее.

— Не приближайся к моей сестре. Не трогай ее.

— Это не твоя сестра. Это просто иллюзия, — тихо ответил Тору.

Он не соболезновал. Он не издевался. Этот голос просто констатировал факт.

Иллюзия. След. Она знала это. Знала, что это значит.

И все же…

— Мертвецы уже не могут умереть. Мертвецов нельзя ранить. Они лишь растворяются и исчезают.

— …

— Примерно… так.

И как только он сказал это, его рука сверкнула в воздухе.

— ?!

Послышался тихий взмах.

На поле этот звук означал бы приближающуюся стрелу, но сейчас…

— Что?!

В следующее мгновение раздался глухой звук, и иллюзия девушки исчезла.

От нее буквально не осталось ничего.

— Что ты сделал?!

Доминика немедленно подошла к Тору и схватила его за воротник.

Скорее всего, этот юноша вывел проектор из строя, метнув что-то в него.

— Ты беспокоишься, если рядом с тобой нет твоей сестры? — спросил Тору, хладнокровно глядя в пылающие гневом глаза Доминики. — Неужели это все, что ты испытываешь по отношению к ней?

— Что ты сказал?

— Не ты одна потеряла дорогого тебе человека. Я тоже через это прошел, — с вызовом сказал Тору.

— …И что с того?

Как правильно заметил Тору, очень многие люди лишились своих семей и родителей в ходе той длинной войны. И, казалось бы, именно поэтому это незачем повторять.

— В моей памяти это отпечаталось навсегда.

— …Что?

— Я не смог бы забыть этого человека, даже если бы захотел. Стоит закрыть глаза, как сразу приходят воспоминания. Они приходят без спроса и раз за разом прокручиваются в голове, заполняя все сознание.

— Ты… — протянула Доминика. — Хочешь сказать, что мои воспоминания о ней слабы?

— Может быть, — Тору продолжал смотреть на Доминику ледяным взглядом. — Приобретение изображений покойного. Забота о вещах покойного. Многие так делают. Но когда кто-то устанавливает иллюзию во дворе, чтобы ее было видно из каждого окна, и держит ее включенной в любое время суток и в любую погоду, начинаешь задумываться о том, что заставляет его так делать.

— …

Доминика не нашлась с ответом.

Дело в том, что отчасти она признавала правоту слов Тору.

Она никогда не задумывалась об этом. Она убеждала себя, что люди поступают именно так… что и она должна была так поступить. Можно сказать, она делала это из чувства долга, а не по собственному желанию.

— Ты ведь на самом деле не так уж и скорбишь, правда?

— Что ты сказал?!

Рука, державшая Тору за воротник, невольно напряглась.

Его ноги оторвались от земли, но юный диверсант совершенно не показывал страха и лишь продолжал щуриться. Затем он сказал таким тоном, словно видел Доминику насквозь:

— Ты ненавидишь себя за то, что почти не скорбишь о смерти любимой сестренки, и поэтому пытаешься заставить себя скорбеть, правда?

— Ты… насмехаешься надо мной?

«Почему этот юноша говорит такие вещи?»

Даже если это правда, в чем смысл озвучивать ее и злить Доминику? Он ведь не мог верить в то, что она так обрадуется этому знанию, что решит отблагодарить его.

— Злишься? — Тору копнул еще глубже.

Это и была его цель? Конечно, разъяренный противник мог забыться и допустить ошибку. А драгуны и их наездники вовсе не были бессмертными. Всего один пропущенный удар мог оказаться смертельным.

— … — Доминика вздохнула и отпустила воротник Тору. — Лучше бы ты сделал это утром. За ночь даже я остыну.

— Ясно, — Тору кивнул и поправил воротник.

Он не выглядел расстроенным. Выходит, он все же не стремился разозлить ее?

Или…

— Проектор… — вдруг вмешался осторожный голос в разговор Доминики и Тору.

Возможно, в тот момент, когда Доминика обернулась, в ее взгляде все еще были видны следы гнева. На мгновение Чайка испуганно втянула голову в плечи, но затем решительно сказала:

— Починить. Простите.

Казалось, что эта сребровласая девочка действительно сожалеет.

Возможно, Тору просто взял ее с собой, не рассказывая о том, что собирается сделать. А может, ему и самому эта мысль пришла в голову спонтанно.

— Копание в механизмах. Уметь.

— …Ладно, — согласилась Доминика, немного подумав. — Делайте, что хотите. Только не думайте, что я отдам останки в обмен на проектор.

И сам проектор, и иллюзия Люсие были очень дороги Доминике… но их можно заменить.

— Конечно. Починка. Завтра. Днем… перед битвой, вернуть, — ответила Чайка, кивая на каждом слове.

Видимо, это означало, что они не собираются использовать иллюзию Люсие для создания хитроумной ловушки.

— Можешь не сомневаться — мы откликнемся на твою просьбу о битве, — добавил Тору, пожав плечами.

Он был диверсантом. Доминика не знала, насколько может доверять его словам.

— Уж надеюсь, — бросила она напоследок и развернулась.

Теперь, когда здесь не было иллюзии Люсие, ей незачем было оставаться.

Впрочем, раз уж на то пошло, сейчас Доминика не видела большой разницы между своей комнатой и обочиной дороги. Ей было все равно, где находиться. Она давно потеряла то место, которое могла бы назвать своим настоящим домом. Любой дом казался ей лишь временным.

Вот только…

— …

В ее голове все еще раздавались слова Тору.

«Ты ведь на самом деле не так уж и скорбишь, правда?»

— Неправда, — Доминика попыталась убедить саму себя. — Это неправда. Мне грустно. Я скорблю. Просто…

Тору ошибался.

Но ошибался он не во всем…

— Это… неправда, — уходя, тихо прошептала Доминика.

***

Покинув внутренний двор, Тору направился к «Светлане».

Хоть Акари и осмотрела их комнату самым тщательным образом, они все же решили перестраховаться. Тору решил, что окончательные приготовления нужно проводить за пределами особняка.

— Тору, — сразу после того, как они прошли сквозь ворота, обратилась к нему Чайка, шедшая на полшага позади него. — Зачем?..

Она прижимала к груди проектор, который они забрали из особняка.

Сбоку из этого цилиндра торчал метательный нож, который вонзил в него Тору. Это устройство было таким хрупким, что он мог кинуть и камешек... но ему не нужно было уничтожать его. Как раз наоборот, они собирались быстро починить проектор, и поэтому Тору выбрал привычные потайные кинжалы, которые метал очень метко.

Об этой тонкости он рассказал Чайке уже позже.

Тору сожалел об этом... но решение его обуславливалось тем, что эмоциональность Чайки могла оповестить противника о его намерениях и испортить затею.

— Что? Что значит «зачем»?

— Такие. Ужасные. Вещи.

— А-а...

Тору нахмурился.

Видимо, она имела в виду то, что он сломал проектор и наговорил Доминике целую кучу язвительных слов. Действительно, сторонний наблюдатель мог бы подумать, что Тору вдруг резко превратился в беспринципного злодея.

— Я хотел проверить, рассердится ли Доминика, если ей такое сказать, — проговорил он, вспоминая ее лицо. Да, она рассердилась. Но... — Чайка. Допустим...

Остановившись возле «Светланы», Тору обернулся.

Еще с секунду он колебался, но потом решился спросить:

— Допустим, кто-то сказал бы тебе такие же слова в отношении твоего отца. Что бы ты сделала?

— Отца?...Э? — Чайка замерла на месте с растерянным видом.

Ее лицо говорило о том, что она не поняла вопроса Тору.

— Скажем, тебе бы сказали, что ты на самом деле не так уж и скорбишь о смерти своего отца.

— М?.. — протянула Чайка, наморщив лоб.

«Вот именно. Так и происходит», — мысленно прошептал Тору.

В конце концов, скорбь рассеивается. Это не значит, что человек забывает. Просто его сознание со временем свыкается с ней. В какой-то момент человек даже перестает думать о том, скорбит он или нет.

Прямо как с болью.

Не успевшая зажить рана не должна постоянно болеть. Чаще всего в самый первый момент рана болит сильнее всего, но если ее затем не трогать, то боль постепенно притупляется и исчезает. В конце концов, человек даже перестает думать о том, зажила ли его рана и прошла ли боль.

Именно поэтому, если бы Тору сказали, что он «на самом деле не так уж и скорбит о смерти Хасумин», он бы не разозлился. На мгновение он бы растерялся, затем посмотрел внутрь себя, убедился в том, что скорбь все еще на месте, и просто опроверг бы эти слова.

Не потому ли она рассердилась, что сама хотела узнать ответ на этот вопрос?

Что она пыталась заставить себя скорбеть, но ее усилия раз за разом отвергались?

И раз так...

— Плач. Стенания. Уже нет. Но... скорбь. Правда.

— Во-во, — Тору кивнул. — Но сердиться ты бы не стала, да?

— ...Угу, — Чайка утвердительно кивнула. — Но. Я... не видела. Гибель. Отца.

— Так ведь и у Доминики то же самое.

Конечно, бывают случаи, когда из-за того, что не видишь смерти дорого тебе человека, не можешь в нее поверить. Но разве напоминание об этом — повод для злости?

Как бы там ни было, слова и действия наездницы на драгуне вызвали у Тору дискомфорт.

А кроме того...

«Тот факт, что у нее есть останки, означает, что она одна из тех, кто убивал Проклятого Императора.

Еще одним был правитель Дельсоранта.

«Это невозможно. Мы же убили тебя!»

Роберт Абарт сказал именно эти слова.

Пусть они и не спрашивали его, но слова предназначались явно не Акари. А помимо нее в тот момент рядом с Робертом стояли лишь Тору и Чайка.

Выходит, «убитым» по словам Роберта Абарта человеком была Чайка.

На самом деле, до встречи с Чайкой... нет, точнее, до того, как Жилетт рассказал ему, кто она такая, Тору даже не знал, что у императора Газа есть дочь.

Более того, считалось, что правду об императоре не знал никто... что о его личной жизни знали лишь самые приближенные к нему люди.

Но в любой стране, включая Империю Газ, император, король, или любой другой правитель был фигурой публичной. Если у него появлялась семья, то об этом сразу же узнавали все вокруг, а скрыть существование родственников можно лишь очень радикальными методами.

Но при этом... об императоре Газе не знали не только то, была ли у него дочь, никто не знал даже его жен и любовниц. Скорее всего, этого не знали даже жители Империи.

А значит...

«Очень немногим Чайка известна в лицо».

Тем более, когда речь шла о людях из других стран.

А если учесть слова «мы же убили тебя»...

То вывод напрашивался сам собой — Роберт Абарт знал, как выглядит Чайка, потому что видел ее во время атаки на столицу Империи Газ.

Например, он мог увидеть ее, когда входил в императорские покои.

Нетрудно представить, что в ситуации, когда замок, наконец, брали штурмом, император вместе с родственниками собрался вместе, чтобы обсудить план побега. Поэтому Чайка вполне могла находиться рядом с Артуром Газом во время штурма столицы, и неудивительно, что Роберт Абарт, входивший в штурмовой отряд, знал Чайку в лицо.

Если предположить, что Чайка потеряла память о случившемся из-за шока и ужаса... то картина начинала сходиться.

Вот только... если это так...

То и Доминика, бывшая точно таким же героем, должна была знать Чайку.

Но ее лицо оказалось совершенно незнакомым Доминике. С учетом красоты и необычности Чайки, любой бы вспомнил ее, увидев всего раз.

Что это значило?

Быть может, передовой отряд не всегда передвигался вместе?

Конечно, в зависимости от обстоятельств, могло случиться так, что Доминика действительно не видела лица Чайки...

Например, в том случае, если она не присутствовала при смерти императора Газа.

Что означало...

— В любом случае… — сказал Тору, доставая из багажного отсека «Светланы» плетеную корзину.

В ней лежали экипировка и инструменты, которые они взяли с собой, когда покидали Акюру. Во время проникновения в особняк Абартов им была важна незаметность, поэтому большую часть снаряжения они оставили позади. Но к честной битве против наездницы на драгуне нужно вооружиться до зубов.

— Что-то мне неспокойно.

— Неспокойно?

— Я выступил против нее, потому что хотел понять, отчего, но...

— ?..

Чайка склонила голову. Она совершенно не понимала, в чем дело.

— Потом объясню, — бросил Тору, забираясь вглубь корзины.

Чайка какое-то время смотрела на него, а затем...

— Тору... — обратилась к нему немного напряженным голосом.

— Что такое?

— Если случится... опасность для жизни... совет... бежать.

— ...

Тору ненадолго закрыл крышку корзины и повернулся к Чайке.

Какое-то время он внимательно смотрел ей в глаза. Затем Чайка, видимо, смутилась и попыталась отвести взгляд в сторону, но тут Тору протянул руки, ухватил ее за щеки и не дал это сделать.

— М-м?!

— Слушай... — с нажимом произнес Тору. — Такая. Забота. Мне. Не нужна.

— Тору?..

Чайка выпучила глаза.

Тору еще внимательнее всмотрелся в ее фиолетовые глаза и продолжил:

— Я — диверсант. Моя работа состоит в том, чтобы не ценить ни жизни других людей, ни свою собственную.

Тело, душа, навыки... и даже жизнь его были лишь инструментами, предназначенными исключительно для достижения цели.

Такова судьба всех диверсантов и их принцип.

— Но... — казалось, Чайка вот-вот заплачет.

Судя по всему, она до сих пор не задумывалась о том, как ее задача по сбору останков повлияет на других людей, или, по крайней мере, не проникалась этим.

Ее ждали ненависть. Презрение. И более того — утрата.

Возможно, что друзья лишатся жизней.

Она собирала не простые останки, а труп Проклятого Императора. Даже после своей смерти он продолжал влиять на судьбы многих... очень многих людей. Если она хочет заполучить их, то должна поставить на кон жизнь.

Скорее всего, Чайка была готова к тому, что будет жертвовать своей жизнью.

Но для того, чтобы ставить на кон жизни других людей ради собственных капризов, необходима особая подготовка. Требовать ее от девочки, которая хотела лишь похоронить своего отца — слишком жестоко.

Ведь это сродни способности сказать другому человеку: «Умри ради моей прихоти».

Но…

— Прошу тебя, — Тору слегка расслабился и попытался улыбнуться. — Продолжай ставить свои цели превыше всего.

— Тору?

— Или хотя бы не отказывайся от своих желаний из-за опасений за нас. Потому что иначе в чем был смысл нанимать нас?

— … — в ответ Чайка испуганно заморгала.

Похоже, она все еще не понимала, что именно означал наем диверсантов.

— Я же говорил, моя цель — выполнить твои цели. Поэтому… мне тяжело, когда ты заставляешь меня бездействовать.

— Тору… я… — с трудом выдавила из себя Чайка.

И тут…

— А-а?!

В следующее мгновение Тору резко оттолкнул от себя Чайку и, пользуясь полученным импульсом, отскочил назад.

Прямо между ними пролетело что-то черное.

Это что-то ударилось о борт «Светланы» и отлетело в сторону.

— Так…

Тору выбросил вперед руку и схватил объект.

Им оказался метательный нож, окрашенный матово-черной краской, поглощавшей свет. Все диверсанты без исключения носили с собой несколько штук, хотя форма их нередко отличалась.

А значит…

— Акари! — Тору обернулся и уперся взглядом в сестру, как раз вышедшую из особняка Скоды. — Что ты творишь?!

— Брат… — Акари прищурилась. — Я едва успела спасти тебя.

— От тебя кто бы меня спас! — ответил Тору, возвращая ей нож легким броском. — С чего ты вдруг…

— Поцелуй под покровом ночи… это так в твоем стиле, брат.

— О чем ты?!

Несмотря на эти слова, Тору прекрасно понимал, о чем говорила Акари.

Скорее всего, когда он держал Чайку за голову и смотрел ей в глаза, со стороны это выглядело так, словно он собирался насильно впиться в ее губы. Конечно, он мог говорить, что его незаслуженно обвинили… но предъявлять это Акари было бесполезно.

— О поцелуе.

— Да не собирался я! И вообще… ты теперь по каждому мелкому поводу собираешься клинки метать?!

— Собираюсь. Еще как собираюсь.

— Прекрати!

— Когда она залетит, будет уже поздно.

— …А? — изумился Тору, не понимая ее слов. — Что ты сказала?

— Ты что, не знал? — Акари перешла на назидательный тон, словно собираясь открыть великую тайну. — От поцелуя можно забеременеть.

— …В твоих знаниях о мире столько перекосов.

Тору сник, ни с того ни с сего ощутив приступ изнеможения.

Вздохнув, он привел свои мысли в порядок и спросил:

— Ну… как успехи?

— Все именно так, как ты и говорил, брат. Я обошла весь особняк… — Акари спрятала метательный нож в карман, — и нашла комнату, больше всего похожую на покои Доминики Скоды. Но похоже, что ей никто не пользуется.

Именно ради этого они с Акари и разделились.

Пока Тору и Чайка отвлекали внимание Доминики разговором во дворе, Акари тщательно обошла поместье, включая спальню Доминики, которую Тору не удалось даже отыскать. В идеале, если бы Акари нашла «останки», она бы просто похитила их, но Тору не питал особых надежд.

— Я начал задумываться об этом, когда мы готовили ужин.

Кухня выглядела так, будто ей толком не пользовались.

Как бы основательно человек ни привыкал к жизни на поле боя, он вряд ли стал бы готовить еду на свежем воздухе при наличии кухни, и уж точно не стал бы разводить в печке пауков. Было совершенно очевидно, что огонь на кухне не разжигали как минимум год, а, может, и того больше.

— Никаких признаков того, что ее кроватью пользовались, нет. Весь пол покрыт пылью.

Другими словами, ее комната выглядела так же, как та, что досталась отряду Тору.

— Если точнее… некоторые следы, что в доме Доминики Скоды кто-то жил, все же есть. Но они не новые. Той комнатой не пользовались по меньшей мере год.

— Черт. Я так надеялся, что моя догадка не оправдается… — Тору протяжно вздохнул.

— ?..

Чайка недоуменно смотрела то на Тору, то на Акари.

Похоже, она не понимала ни их разговора… ни того, к какому выводу пришел Тору.

— Что будем делать, брат?

Акари забралась в багажное отделение «Светланы» и достала корзину со своим снаряжением. В отличие от Тору, в ее корзине помимо оружия и брони лежали и всевозможные реагенты — от антисептиков и лекарств до ядов и пороха. Все они хранились в рядах склянок, которые тихо звякнули, когда Акари переместила корзину.

— Я не думаю, что мы сможем одолеть такого противника в лоб.

— Естественно, я не собираюсь нападать в лоб, — отозвался Тору. — Как бы там ни было, забирайтесь в машину, я расскажу, какую тактику придумал. Затем поделитесь со мной вашими мнениями.

***

Доминика не выделяла времени на сон.

Магия драгуна была магией превращения. Это означало буквально то, что она могла полностью управлять своим телом с помощью сознания. Время и глубина сна тоже были подвластны ей. Она могла настроить глубину так, что выспалась бы за час, если бы захотела. Кроме того, она могла спать стоя, подобно лошади или корове.

И поэтому она не видела снов. Вернее, она не могла их видеть.

— Уже скоро…

Сквозь закрытое окно начал пробиваться свет.

Даже без часов она примерно представляла, сколько сейчас времени.

— Ну что… Доминика. Пора воевать, — прошептала она голосом, в котором слышалось легкое предвкушение, а затем произнесла заклинание.

Скромные одежды развоплотились в свет, который превратился в доспех.

На самом деле и эта броня, и то платье изначально являлись фрагментами ее кожи. Она не ощущала человеческого стыда, но успела настолько привыкнуть к этой одежде, что продолжала носить ее.

Тот юный диверсант сильно удивился тому, что она не произносила заклинания… но, конечно же, это было не так. Доминика читала заклинания, но произносила их горлом и так тихо, что если она специально не открывала рот, то и услышать их было невозможно. Этой способностью ее тоже наделял полный контроль над своим телом.

— Хм?..

Когда она попыталась открыть дверь комнаты, та обо что-то стукнулась.

Доминика осторожно отодвинула препятствие дверью, вышла из комнаты и увидела посередине коридора тот самый проектор, который показывал иллюзию Люсие.

Похоже, та девочка по имени Чайка сдержала свое слово.

Доминика потянулась было проверить, работает ли он… но одернула себя и покачала головой.

Если все пройдет удачно, то он ей больше не потребуется. Поэтому и проверять его незачем.

Доминика поставила проектор в спальню и закрыла дверь.

— Я их совершенно не понимаю… — тихо проговорила она, направляясь по коридору в сторону двора.

Там ее должны ждать трое.

Они договорились встретиться во дворе, но она оставила противникам право выбора места, где начнется решающая битва.

Ей было безразлично.

После того как она потеряла ее, весь мир стал казаться одинаковым. Цвета померкли, пропала глубина, все начало выглядеть пустым и фальшивым.

Поэтому…

— Долго ждали? — спросила она, выходя во двор.

— Нет. Мы и сами только что пришли, — ответил вооруженный до зубов Тору.

Впрочем, из брони на нем были лишь наплечники, налокотники да наколенники.

С учетом того, что торс, и особенно живот, были беззащитны, на первое место он все же поставил мобильность. Нательная броня хорошо защищала внутренности, но сильно сковывала движения.

К поясу крепилось два стилета — по всей видимости, его любимое оружие. На каждой руке от запястий к локтям тянулись ножны, в которых покоилось еще два кинжала. На груди у него был жилет, в котором притаилось несколько метательных ножей, игравших, в том числе, и защитную роль. Под жилетом, скорее всего, скрывалась тонкая кольчуга.

Акари же, наоборот, пришла налегке.

В руках она держала молот и наверняка припрятала что-нибудь еще, но, в отличие от Тору, не надела тяжелой брони. Похоже, что для нее легкость и скорость передвижения были еще важнее.

И, наконец…

— Ясно. Так ты маг? — сказала Доминика, окидывая взглядом огромное гундо в руках Чайки.

Да… это было вполне разумно.

Диверсанты, бойцы ближнего боя, собирались сражаться под прикрытием мага, оказывавшего огневую поддержку издали. Скорее всего, они собирались выиграть ей время для произнесения громоздкого заклинания. Тору сделал упор на защиту, а Акари — на уклонение от атак именно для того, чтобы иметь возможность противостоять любому боевому стилю. Ведь о том, как сражалась Доминика, они ничего не знали.

Хоть их и называли диверсантами, они удивительно честно придерживались основ.

Настолько честно, что Доминике, проведшей на поле боя много лет, захотелось улыбнуться.

Но это было не так уж и плохо.

Возможно, он выбрал такую хрестоматийную, такую фундаментальную тактику именно потому, что вспомнил о словах Доминики, признавшейся в том, что она хотела бы «вновь оказаться на поле боя».

Но она не собиралась снисходить до благодарности.

Снисхождению не место на поле боя.

А поскольку Доминика желала именно вернуться на поле боя…

— Готовы?

— Полностью, — ответил Тору, а затем тут же добавил, словно вспомнив что-то, — Кстати… Может случиться так, что мы перестараемся и прикончим тебя.

— Хм.

Доминика ощутила, как ее губы расплываются в улыбке.

Похоже, ее противники пришли за победой.

И это хорошо. Даже прекрасно. Потому что в противном случае это было бы не поле боя. Доминике Скоде, наезднице на драгуне, не хотелось бы издеваться над беспомощным противником, не стремившимся уничтожить ее.

— В таком случае возникнет неприятная ситуация, ведь мы не знаем, где находятся «останки».

— Не волнуйтесь, — сказала Доминика. — Они внутри проектора.

— …

Отряд Тору переглянулся. Еще бы, такой ответ должен удивить их.

На самом деле, Доминика решила, что если бы Чайка обнаружила их во время ремонта, то она разрешила бы им забрать их.

Доминика не питала ненависти ни к Чайке… ни к Тору или Акари. Она даже немного жалела о том, что заставляла их рисковать жизнями просто ради того, чтобы удовлетворить ее каприз. Если бы они нашли останки и сбежали, она бы смирилась с тем, что им просто повезло.

— …Можно мы за ними сходим? — Тору неловко улыбнулся.

— Если у вас останутся на это силы, — ответила Доминика, положив ладонь на рукоять меча.

Длинный меч Доминики отлично подходил ее росту. На самом деле он тоже являлся частью доспеха… и частью Доминики. Если бы этот клинок повредили или сломали, она смогла бы восстановить его с помощью магии. Если бы его отобрали, она смогла бы сделать новый. Обезоруживать наездницу не было никакого смысла.

— Да будет честная битва.

— Вот еще. Я же диверсант, — сказал Тору, извлекая стилеты и готовясь к бою. — И вообще, какая в войне честь? Главное — победить.

— …Да, ты прав, — Доминика усмехнулась и шагнула вперед. — Начинаем.

***

У наездников имелось два главных орудия, и оба были связаны с драгунами. Первое — защита, а второе — непредсказуемость.

Последнее также было и главной силой диверсантов.

Другими словами…

— !..

Прошло буквально мгновение.

В момент начала битвы между ними было около 10 шагов… но не успел Тору моргнуть, как это расстояние сократилось до нуля. Когда он только начинал моргать, Доминика находилась где-то вдали, но стоило ему разомкнуть веки, как он увидел ее возле себя, начавшую замахиваться мечом.

Ее ноги были невероятно сильны.

Из-за тяжелой брони и огромного меча могло показаться, что она неповоротлива… но Доминика оказалась невероятно быстра. Возможно, она двигалась еще проворнее, чем Тору и Акари в легкой броне. Вид ее так обманывал, что Доминика могла успеть раскроить череп противника клинком, пока тот находился бы в замешательстве.

— Черт!..

Тору отпрыгнул вправо (влево, если смотреть со стороны Доминики).

Благодаря своему весу ее меч был очень опасным, но не годился для быстрых движений. После начала замаха изменить его траекторию почти невозможно. А уж если противник оказывался со стороны, противоположной ведущей руке, то мог легко сократить расстояние, тем самым еще сильнее ослабив мечника…

— Зря!

…Но только не в этот раз.

Тору не ожидал, что меч вдруг развернется под прямым углом во время взмаха.

Более того, одновременно с этим Доминика разжала левую ладонь и направляла клинок лишь правой.

В этом приеме не было никакого секрета. Доминике удалось сделать это, потому что она обладала поистине нечеловеческой силой.

— ?!

Два метательных ножа, закрепленных на груди Тору, немедленно сломались. Не будь их, или если бы Тору поймал клинок боком, то эта первая атака, возможно, стала бы и последней.

Несмотря на тяжелую броню, она была быстрой. Несмотря на скорость, она была сильной.

Обычно ради такой защиты приходилось жертвовать скоростью, а ради такой скорости приходилось жертвовать силой удара… но в случае Доминики здравый смысл не работал.

Скорее всего, поскольку доспех Доминики сделали с помощью магии дракона, он служил не только для защиты. Он казался органическим, словно сплетенным из мышечной ткани и обладавшим теми же свойствами, что и мускулы. Именно благодаря нему Доминика могла так далеко прыгать и так сильно бить.

— Неплохо, ты защитился от «Смертельного Удара», — Доминика улыбнулась с довольным видом, вновь вставая в стойку.

Это была самая базовая из всех возможных стоек. Она казалась новичком, только-только начавшим учиться сражаться мечом.

Но… с учетом ее поистине взрывной скорости, она была неприступной. То, что стойка базовая, означало, что она таила в себе почти безграничные возможности по практическому применению и изменению.

— «Смертельный Удар», говоришь… Понятно, то есть обычно ты убиваешь противника первым ударом? — тихо произнес Тору.

Возможно, некоторые умирали еще до того, как успевали понять, что именно их убило.

Атака Доминики была не только быстрой, но и мощной.

Убийство моментальное и неизбежное. Поистине смертельная техника.

— Я так понимаю, весь смысл в том, чтобы застать противника врасплох, да?

— Ты ведь не считаешь это нечестным?

— Конечно, нет, — Тору бесстрашно улыбнулся, а затем вновь отпрыгнул в сторону.

Он сделал это, потому что Доминика вновь моментально сократила расстояние и вновь размахнулась мечом.

Даже во время разговора она не давала противнику времени на передышку.

Раздался такой грохот, будто Доминика орудовала не мечом, а тараном. Он ударился о землю, проделав в ней глубокую трещину.

В воздух поднялся песок, вставший на пути между Доминикой и Тору…

— М! — воскликнула Доминика.

Одновременно с этим в клубах пыли раздался звонкий металлический звук.

В воздухе, вращаясь, пролетел отбитый метательный нож. Несмотря на пылевую завесу, Доминика смогла рефлекторно защититься клинком.

— Отлично, диверсант! Ни ошибок, ни оплошностей.

— Взаимно.

Пыль начала рассеиваться.

Появилась фигура Доминики. Из ее живота торчал второй метательный нож, глубоко вошедший в шов брони.

Возле ее ног лежало еще несколько ножей. Целиться сквозь завесу было невозможно, и Тору понимал, что тратит ножи почти напрасно… но ему хватило бы попасть лишь одним. И, как ни странно, один из ножей попал точно в цель.

— Но этого недостаточно, — хладнокровно проговорила Доминика, выдвигаясь в сторону Тору.

Совершенно непохоже, чтобы она хоть как-то напрягалась… но нож вдруг постепенно вытолкнуло. Он упал к ногам Доминики и отскочил от земли.

Доминика шла, как ни в чем не бывало, а на лице ее не было и намека на боль. Но главное — из щели в доспехе не вытекала кровь. Обычный человек от такого ранения, может, и не умер бы, но точно не смог бы двигаться…

— Ясно… — прошептал Тору, прищуриваясь.

Его глаза заметили краткую вспышку голубого цвета, мелькнувшую у раны. Магия. Она превратила «раненый живот» в «здоровый».

— Вот если бы ты попал мне в голову… — могло показаться, что Доминика действительно сожалела.

— Если тебе пронзить лоб, ты умрешь?

— От простого удара вряд ли. Клинки для этого слишком остры. Если мне не разворотить мозг и не уничтожить значительную его часть, я смогу восстановиться.

— Понял. Так и сделаю, — сказал Тору.

А в следующее мгновение…

— Хм, — Доминика взвалила меч на плечо.

Она казалась совершенно невозмутимой… но этим движением как раз отбила приближавшийся к ее затылку железный молот, и тот со звонким звуком отскочил. Она смогла защититься от атаки со спины, даже не оборачиваясь.

— …

Акари не стала сопротивляться движению своего молота и отскочила вместе с ним, но превратила импульс в заготовку для следующей атаки в левый висок Доминики с разворота.

Доминика же в ответ…

— Хмпф!

Отступила.

Вернее, не так.

Она толкнула нападавшую на нее Акари спиной, даже не удосужившись развернуться.

Как уже было сказано, ноги Доминики были необычайно сильны. Потому и толчок получился куда более мощным, чем можно представить.

И без того легкая Акари пришла без тяжелой брони. Силы удара хватило, чтобы она влетела в особняк через окно.

— Гха-а?!— воскликнула Акари, пробившая стекло, поломавшая раму и перекатившаяся по полу.

— Акари! — закричала Чайка.

Прижав к груди гундо размером с саму себя, она побежала к Акари.

— Стой! Тебе…

«…надо готовить заклинание несмотря ни на что», — собирался закончить Тору, но резкий взмах клинка заставил его прерваться.

— Черт…

Тору рефлекторно швырнул несколько ножей. Обычно этого хватало, чтобы остановить противника и временно занять его защитой от атаки, но…

— Ты что, серьезно?! — воскликнул Тору, отступая.

Доминика не остановилась даже на мгновение.

В этот раз Тору кидал ножи не наугад. Все до единого клинки пролетели точно так, как он и задумывал, и вонзились в швы доспеха Доминики.

Но Доминику это совершенно не волновало. Она позволила ножам впиться в себя.

Она даже не замедлила шаг.

В этой… битве уже не осталось места для маневров. Не было смысла пытаться обездвиживать противника, который не боится ранений.

— С кем ты, по-твоему, сражаешься? — Доминика гналась за убегавшим Тору и в голос смеялась. — Как ты себе представлял защиту драгуна? Ты что, думал, что это такие милые создания, которые сворачиваются в клубок и ждут, пока враг пройдет мимо?

Ее сила не делилась на «атакующую» и «защитную». Большая ее часть приходилась на точечные удары.

И поэтому они были такими смертельными.

— У людей столько неудобств, — сказала Доминика, размахивая клинком.

В каком-то смысле она просто с силой махала им, не пытаясь использовать хоть какую-нибудь технику, но благодаря невероятной силе даже беспорядочные взмахи были смертельны. Тору оставалось лишь изо всех сил уворачиваться. Попытайся он защититься оружием, сломал бы как его, так и руку.

— Они умирают, если пронзить живот. Они умирают, если разрезать грудь. Они умирают, если отрубить голову. Бывает, что умирают и просто от ударов по голове. Просто удивительно, как с такими хрупкими телами люди еще смеют сражаться.

С этими словами Доминика вскинула клинок особенно высоко.

«!..»

Тору осознал, что она успела догнать его.

Справа был садовый камень. Слева клумба.

Из-за препятствий он не успел бы вовремя отпрыгнуть в сторону.

А значит…

— Черт! — Тору прыгнул назад.

Их битва шла достаточно долго, чтобы Тору успел привыкнуть к длине ее меча.

Он был уверен, что будет как раз вне зоны досягаемости.

— …?!

Удар.

Он пришелся на левую руку, вскинутую им почти рефлекторно.

А вслед за этим он ощутил резкий жар… и боль.

Перелом.

Ему не нужно было смотреть, дабы понять, что Доминика переломила своим мечом привязанный к руке кинжал. Не будь Тору в кольчуге, по которой проскользило лезвие, и ему наверняка отрубило бы руку. Отразить этот удар было совершенно нереально.

— Невоз… можно.

Он был уверен, что увернется. Он учел даже скорость Доминики и не сомневался, что ее клинок не дотянется до него…

— …Э, что?! — воскликнул Тору, на мгновение позабыв о боли. — Но ведь!..

— Я же говорила, — Доминика говорила сокрушенно. — С кем ты, по-твоему, сражаешься?

Меч в руках Доминики был заметно длиннее, чем раньше.

Не сказать, чтобы он стал вдвое длиннее — он увеличился примерно на длину шага Тору. Именно поэтому он смог перечеркнуть расчеты Тору и попасть по нему.

— Этот меч тоже создали с помощью магии драгуна. И его тоже можно «изменять». Он вовсе не обязательно должен быть постоянной длины.

— Эй… разве так можно?

— Ты ведь не станешь называть это нечестным, правда?

— …Что-то мне захотелось взять свои слова обратно, — пробормотал Тору и отпрыгнул назад.

От приземления по сломанной левой руке вновь пробежала боль.

— Гх…

Плохо. Боль сбивает концентрацию.

А кроме того… на таком широком и открытом поле боя он ничего не мог противопоставить умевшему сжиматься и растягиваться мечу.

Тору развернулся и запрыгнул в особняк.

— Черт… я и не думал, что это создание будет настолько нереальным, — бубнил Тору себе под нос, пускаясь в бег по коридору.

Доминика же… продолжила преследовать его.

— Вот и славно. Иди за мной, наездница на драгуне, — прошептал Тору, продолжая бежать.

***

— Ясно… решил завести меня внутрь здания? — пробормотала Доминика, входя в свой особняк.

В ограниченном пространстве ее клинок был чуть ли не вдвое слабее. Оружием Тору же являлись стилеты, куда более маневренные инструменты. Он собирался использовать позиционное преимущество… вновь демонстрируя совершенно хрестоматийную тактику.

Тактику, которая была характерна для обычных воинов, а не диверсантов.

На самом деле Доминику это радовало, но…

— Ты плохо подумал, — шепнула она, и меч исчез из ее рук.

А в следующее мгновение из запястий ее доспеха вытянулись изогнутые клинки, похожие на когти.

Как она уже говорила, меч — часть ее доспеха и, следовательно, часть ее самой. А значит, попадает под действие «превращений» драгуна. Если меч вдруг становился неудобен, она всегда могла заменить его на более сподручное оружие.

От того, что потерпевший сокрушительное поражение на открытом воздухе отряд Тору переместился в особняк, они бы не получили преимущества.

Но с другой стороны…

— Значит, мне нужно опасаться Чайки.

Доминика прекрасно знала, почему маги не сражались в первых рядах.

В каком-то смысле заклинания походили на ловушки.

Для того чтобы магический выстрел получился правильным, необходимо учесть множество параметров — расположение, температуру, влажность, силовые линии, положение звезд и так далее. Другими словами, в обмен на мощь и разнообразие возможных эффектов заклинания требовательны к приготовлениям.

Но если цель заклинания оказалась в ограниченном пространстве.

То температура и влажность практически не изменяются, да и расположение изменяется лишь в небольших рамках.

И если маг заранее учитывает всю эту информацию…

То он может применить заклинание весьма быстро.

За ту ночь, что они провели в особняке Скода, они могли успеть как следует ознакомиться с ним. Другими словами, сейчас Чайка могла подготовить заклинание очень быстро.

Доминика огляделась по сторонам, а затем…

— Хм…

В самом конце длинного коридора она увидела Чайку.

Она сидела с разложенным гундо и направляла его точно на Доминику.

Доминика не знала, какое именно заклинание она готовит, но…

— Ха-а! — резко выдохнув, Доминика с силой оттолкнулась от пола и бросилась в ее сторону.

С учетом ее силы, она смогла бы добраться до Чайки за несколько секунд.

— Явись… «Проникатель», — шепотом произнесла Чайка название заклинания.

И сразу за этим гундо чем-то выстрелило.

Маленький снаряд, окутанный бледно-голубым светом, тихо просвистел в воздухе. Доминика тут же изогнулась, и он пролетел мимо, лишь слегка коснувшись ее, после чего попал в стену и исчез. К тому моменту, когда это произошло, Доминика уже приблизилась к Чайке на расстояние удара.

— Действительно, в коридоре мои движения весьма ограничены, — сказала она, оглядывая Чайку сверху вниз. — Но в то же время направление и момент твоего выстрела становятся слишком очевидными. В этой ситуации от магии уклониться даже проще, чем от брошенного камня.

— У-у…

Обливавшаяся потом Чайка прижала к себе гундо и отступила на шаг.

Доминика шагнула вперед.

Чайка еще раз отступила на шаг.

А затем…

— Мне жаль тебя, но…

«Война есть война».

Доминика желала не какой-нибудь потешной схватки. В этом не было смысла. Весь смысл войны — именно в том, что на каждом углу подстерегает смерть.

Доминика вскинула правый коготь, вернее, клинок.

Чайка испуганно отступила еще на шаг, но за ней находилась стена.

— А?!

— …

Но в тот момент, когда Доминика опустила клинок, фигура Чайки исчезла.

По всей видимости, эту дыру проделали в стене заранее. Чайка провалилась в нее, перекувыркнулась и тут же выбежала наружу. Доминика не заметила дыры, потому что ее завесили тканью, очень похожей на обои.

— Ясно…

Доминика не собиралась жаловаться на нечестность. Любой маг знал, что выступать один на один против мечника — форменное самоубийство. Естественно, что она позаботилась о пути отступления.

— Хм?..

Внезапно Доминика кое-что почуяла и ощупала ткань.

Тяжелая. Влажная.

Она была пропитана чем-то очень вязким? Маслом?

Нет… что это? Они что, собирались сжечь особняк вместе с Доминикой?

Но против драгуна такая атака не имела смысла. Во-первых, она могла пробиться сквозь стену и выбраться, а если пожар получился бы небольшим, она бы просто обошла его.

Доминика отпустила ткань, и та приклеилась к стене. Возможно, они вымочили ее просто для того, чтобы замаскировать — на пропитанной ткани не появлялось складок.

— Неважно.

Доминика пошла вперед, выискивая своих противников.

Она поднялась на 2 этаж и ощутила, что Тору находится в дальней комнате.

А затем…

***

Доминика открыла дверь и зашла внутрь.

Тору молча стоял и смотрел на нее.

— Ты думал, что сможешь победить меня внутри особняка?

— …— Тору молча шагнул вперед.

Он уже не мог пользоваться левой рукой. Любой бы решил, что никаких надежд на победу с одной лишь рукой у него нет. Тем более в бою против Доминики, которая могла с легкостью залечивать все свои раны.

— Я думала, вы меня подольше поразвлекаете.

В словах и на лице Доминики совершенно не было жестокости по отношению к ее добыче.

Скорее, искренняя досада… и даже какая-то откровенность.

— Я думала, что смогу воспылать, словно на войне. Что вы дадите мне позабыть обо всем и отдаться во власть куража…

— Не недооценивай нас! — воскликнул Тору, вскинул комбоклинок и набросился на нее.

Доминика быстро отбила его рубящий удар правой ладонью. Отбитый стилет утянул за собой Тору и воткнулся в стену.

— …

Когда Тору вытащил его, Доминика уже приблизилась к нему.

Она вскинула свой похожий на коготь клинок, собираясь разрубить Тору пополам…

— Значит, я был прав… — Тору без особого труда увернулся от атаки и сделал шаг вперед. — На самом деле ты…

Он приблизился к Доминике настолько, что их тела уже начали обмениваться теплом, и ухмыльнулся.

— Не знаешь ни единой техники.

— …?!

Доминика сразу попятилась назад, но Тору тут же сделал еще один шаг, не дав ей отступить. Продолжая едва ли не соприкасаться с ней, Тору приставил стилет к доспеху Доминики.

— Ты просто пытаешься обмануть нас с помощью своей невероятной силы и скорости. Но это не техника. Поэтому твои атаки такие простые, и поэтому… к ним можно очень быстро привыкнуть.

— Ты…

— Техники… — сказал Тору с усмешкой, — выглядят как-то так!

Пол под ногами Тору громко скрипнул.

Деревянные доски застонали от силы, с которыми Тору оттолкнулся от них. Одновременно с этим все мускулы в его теле напряглись, придавая ему невероятное ускорение… И менее чем через мгновение весь импульс его тела сосредоточился в единственной точке — в острие стилета.

— Н-нг?!

Раздался звук ломающегося металла, и стилет Тору пронзил живот Доминики.

В боевых искусствах ту технику, что исполнил Тору, отнесли бы к «дюймовым ударам». Обычно для нанесения атаки требуется разогнать кулак, для чего необходима определенная дистанция. Ускоренный таким образом кулак при попадании «уничтожал» противника. Но здесь все было по-другому. Поскольку оружие с самого начала было приставлено к противнику… то резкий удар на основе моментального ускорения «продавливал» его.

— Как ты там говорила, «разворотить»? — сказал Тору с жуткой улыбкой, проворачивая стилет.

Пусть она и обладала способностями к лечению и восстановлению, это не значило, что их возможности неограниченны.

Поэтому он продолжал углублять рану, не вынимая из нее оружие и проворачивая его. Из-за этого Доминика не могла закрыть рану и перекрыть кровотечение, и силы должны были постепенно покидать ее…

— Гх?! — она с трудом подавила вопль, попытавшийся вырваться из ее горла. — Т… ты…

— Все твои атаки мечом были размашистыми рубящими ударами. Ни одного колющего. Почти никаких хитростей. Вся защита — только «отбивающие» блоки, ни одного «принимающего». Да что там, все твои движения прямолинейны. Ты — круглый ноль в боевых искусствах. Ты просто кажешься могучей, потому что на порядок сильнее нас.

— Гх… х…

Доминика вцепилась в плечи Тору.

Она сжимала их с такой силой, что заболели даже его кости, но Тору все равно смог сказать:

— Ты словно животное.

— Ты… ты…

— И вообще, то, что ты творишь, это не «битва». Это «охота». То, чем занимается хищник в поисках добычи, — Тору оскалился. Похоже, настало время сказать эти слова. — Эй. Долго еще ты будешь прикидываться человеком?

— …!!!

Доминика резко оттолкнула Тору от себя.

Стилет тут же выскользнул из ее живота. Импульса хватило, чтобы Тору отбросило к самой стене.

От удара из него вышибло дух, он упал на колени и начал откашливаться. Но ему нельзя было останавливаться.

— Ты всегда казалась мне странной, — Тору перекатился к стене и медленно поднялся, опираясь на нее спиной. — Что-то в тебе было неестественным. Будто ты не та Доминика Скода, что потеряла свою любимую сестренку… а кто-то, кто пытается отыгрывать ее роль.

— !

Доминика тут же открыла рот… но не смогла придумать быстрый ответ. Наконец, она вздохнула.

— И где я… оплошала? — спросила она, прижав рукой живот.

Полился голубой свет, и рана исчезла вместе с проломленным куском доспеха.

— Много где. Вот только словами это выразить сложно. Короче говоря, этот особняк выглядит так, словно в нем никто не живет. Мы даже подумали на мгновение, что особняк — это превратившийся дракон.

— Ясно… я была невнимательна, — Доминика натянуто улыбнулась.

— Что случилось с настоящей Доминикой Скодой?

— Она умерла, — ответила Доминика… вернее, нечто, отыгрывавшее ее роль. — Заболела и умерла.

Нечто, отыгрывавшее роль Доминики, опечаленно покачало головой.

Но Тору показалось… что этот жест был слегка фальшивым.

— Она будто хотела умереть. После войны, после того, как на поле боя она сжигала свою душу дотла и билась на волоске от смерти, забыв обо всем на свете, она хотела лишь одного — чтобы кто-нибудь сразил ее.

Все, что у нее осталось — ее гордость как наездницы на драгуне.

Но после окончания войны от обладавших огромной мощью наездников старались держаться подальше. Классические рыцари не любили и презирали их за то, что те ради силы заключали союз с драконом и становились единым целым.

Она не смогла защитить свою сестру. Она даже не увидела ее смерть.

Остался… лишь воин в отставке, которого уже даже нельзя было назвать человеком.

И у нее был лишь один способ достойно закончить свое существование — погибнуть в битве.

— Но вместо этого она умерла от болезни. День за днем она лежала в постели, продолжая сожалеть о случившемся, без конца обвиняла себя и, в конце концов, так и умерла, полностью отчаявшись.

«Я хочу сражаться. Я хочу умереть в бою. У меня не осталось ничего другого», — бредила она, но желание ее оказалось тщетным, и она умерла, так и не исполнив его.

— Так вот почему... — Тору прищурился. — Ты из-за этого хотела «сражаться»?

— Именно. Я хотела исполнить ее желание, пусть даже так, — ответила фальшивая Доминика.

Это было сродни украшению портрета усопшего. Сродни подарку, оставленному на могиле.

— Я не смогла придумать ничего другого. Ведь я… не человек.

— … — Тору вновь прищурился.

Фигура Доминики… начала расплываться.

Женщину перед его глазами окутало голубое свечение, а затем человеческие формы начали превращаться в нечто иное.

Магия превращения драгуна.

Она изменяла структуру тела, его массу и цвет кожи.

Увеличивающаяся в размерах фигура уперлась в пол, стену и потолок, начала давить на них, и по всей комнате побежали трещины. Наконец, внешняя стена не выдержала и рухнула, пол заскрипел, а затем…

— Так вот… каков твой истинный облик?

— …Нет, — ответил на удивление чистым голосом рот с множеством клыков. — У нас нет «истинного облика».

Заполнившее собой комнату и расколовшее пол, стены и потолок существо словно сошло со страниц книги.

Оно было вдвое выше человека и, пожалуй, на порядок тяжелее. У него имелись крылья, четыре конечности, рога и даже хвост… Но каким бы невероятным оно не казалось, броня и тот меч, что оно сжимало в руке, выдавали, что это был именно «драгун».

— Я приняла этот облик по твоей просьбе, — сказала белая фейла. — Теперь я еще быстрее. Еще сильнее. Еще больше. И поэтому, в тот миг, когда я приняла эту форму, ваше поражение — лишь дело…

Но стоило ей договорить до этого места… как огромное тело драгуна покачнулось.

Казалось, что она только сейчас заметила, что с ней что-то не в порядке.

— Что… это?!

— Наконец-то, — Тору протяжно вздохнул.

А затем он прекратил свои попытки дышать как можно реже и вновь набрал полную грудь воздуха. Он уже собирался разбить окно, но теперь, когда драгун разломал стену, в этом не было нужды.

— Помнишь, Чайка применила заклинание?

— Это… из-за него?

— Да. Это отравляющая магия, — заявил Тору, возвращаясь к привычному ритму дыхания. — Это заклинание Чайки относится к категории изменяющих свойства воздуха. Ты слишком быстра, чтобы попасть в тебя заклинанием прямого урона. Более того, даже если бы нам это удалось, раны бы тебя не остановили. Тут сгодилась бы разве что огненная или электрическая магия, способная разнести весь особняк… Во всяком случае, нам так показалось. Поэтому мы решили использовать яд.

Приготовление ядов было одним из любимых занятий диверсантов.

— Кстати, клинки, что я против тебя использовал, тоже вымазаны ядом, но другим, — Тору указал на стилет. — Мы не знали ни того, какой яд действует на драконов, ни того, какая должна быть доза. Хоть мы с Акари и приняли противоядия, мне все равно было жутко — шутка ли, мы использовали яда в 10 раз больше смертельной дозы.

Защитой от яда объяснялось и то, что Тору не применил в бою свой козырь, «Железнокровие». Хотя усиленное им тело и сражалось куда эффективнее, но при этом потребляло куда больше ресурсов и гораздо чаще дышало.

Что же до полета Акари внутрь особняка… то и он являлся частью плана.

Ее задача заключалась в том, чтобы как можно скорее покинуть поле боя, вернуться в особняк и завесить все щели и окна просмоленной тканью, загерметизировав помещение. К ним относилась и та ткань, через которую бежала Чайка. Им нужно было постараться прекратить движение воздуха в особняке.

— Ты продолжала двигаться уже после того, как вдохнула яд, а затем и вовсе выросла. Но даже магия не может создать что-то из ничего, и скорее всего, для роста ты используешь воздух, пыль и влагу, впитывая их в себя, так? Естественно… что вместе с ними ты впитала еще больше яда.

— Гх…

Драгун пошатнулся еще сильнее, но смог удержаться, вытянув передние лапы… вернее, руки.

— Ясно… вы… меня… подловили?..

— Удалось нам тебя развлечь?

— Ха… ха-ха… — глухо усмехнулся драгун, обнажив клыки. — Пожалуй, я извинюсь за то, что недооценила вас…

— Хорошо.

— Но это… еще… не конец!

В следующий момент после того, как драгун сказал эти слова, его тело вытянулось, словно пружина. Пробив головой потолок, он взревел:

«О-о-о-о-о-о-о-о!!!»

Разлетелись обломки кладки. По ветру понеслись обрывки обоев.

В разрушенный, лишившийся половины стен и потолка особняк, хлынул воздух снаружи.

Конечно, драгун уже вдохнул столько яда, что даже глоток свежего воздуха не смог бы его исцелить… К тому же, поскольку это был яд общего действия, от него нельзя было избавиться с помощью превращения.

— Защищайся!.. — продолжая пошатываться, драгун занес меч, расправил крылья и полетел прямо к Тору.

Но…

— Явись… «Потрошитель»! — раздался громкий голос Чайки.

Заклинание рубящего типа, подготовленное ждавшей нужного момента снаружи особняка Чайкой, разорвало одно из крыльев драгуна.

— Н-нг!.. — драгун потерял равновесие прямо в воздухе.

И тогда Тору…

— !

…прыгнул прямо в сторону этого огромного тела.

Опасаясь за свою сломанную левую руку, он вложил в прыжок вдвое меньше сил, чем обычно, но этого хватило.

Начав падать, он направил стилет точно в лоб драгуна.

А затем…

— О-о-о! — издал боевой клич и резко выбросил клинок вперед.

Изо лба огромной фейлы хлынул алый фонтан.

***

Конструкция проектора оказалась весьма сложной, и на его разбор ушло немало времени.

Акари предложила разломать его, но это могло повредить находящиеся внутри останки, кроме того Чайка была против уничтожения вещи, которую она чинила. В итоге, Чайка потратила немало времени на то, чтобы извлечь очередной фрагмент останков — кристальную колбу, в этот раз, судя по всему, с глазами императора.

— Настоящие?

— Наверное, — Чайка кивнула.

— Значит, не зря старались, — сказал Тору, окидывая взглядом двор.

На земле лежал драгун с пробитым лбом.

Тору обратился к серебристой фейле:

— Мы забираем их, как и договаривались.

— Ага… — отозвался драгун на удивление спокойным голосом.

В нем не чувствовалось ни агонии, ни гнева, ни обиды, ничего.

Вообще, эмоции были чужды фейлам, но поскольку драгун лежал спиной к Тору, тот не мог даже попробовать угадать, что у него на уме.

— Мне тоже на душе полегчало. Благодарю вас, — вдруг неожиданно произнесла серебристая фейла.

Яд уже почти покинул ее тело. Все-таки это невероятное создание.

— И все же кое-что мне непонятно. Почему ты не добил меня? — спросила она с искренним любопытством.

— Я не обязан помогать самоубийце, — бросил ей в ответ Тору.

— Самоубийце?..

— Если бы ты делала это только из уважения к духу Доминики Скоды, то остановилась бы в тот самый момент, когда я раскрыл тебя. Тебе совершенно необязательно было превращаться в дракона и продолжать битву.

Драгун проиграла битву в тот момент, когда ее отравили.

И тем не менее, она (судя по тому, что драгун говорил о себе в женском роде, это была самка) продолжала сражаться.

Уж не потому ли, что она, потеряв Доминику, лишилась вместе с ней и цели в жизни?

— Ясно… может, ты и прав, — ответила драгун, словно те слова пришлись ей по душе. — Возможно, я и правда зависела от Доминики.

Свое признание она произнесла очень неспешным голосом, напоминавшим речь старика, вспоминающего прожитую жизнь.

— После того как мы с Доминикой стали единым целым, ее желания стали моими, и я думала, что моя мечта — исполнить мечты Доминики. Похоже, когда Доминика потеряла свои мечты… их потеряла и я.

Поскольку драгуны почти не чувствовали боли и обладали столь крепкой защитой, они были практически бессмертными.

Поэтому, несмотря на высокий интеллект драгунов, у них практически отсутствовали культурные и литературные знания, да и сложные эмоции давались им с большим трудом. Из-за этого контракты с людьми, с наездниками на драгунах, можно было назвать очень приятными для этих созданий. Отчаянное сознание людей, способное испытывать сильнейшие эмоции даже в обычной жизни, вливало их в пустынное сознание драгунов.

Вот только…

— Даже если мечты Доминики умерли, это не значит, что в отчаяние должна впадать ты, — со вздохом произнес Тору. — Найди любую мечту, цель, стремление, что угодно. В конце концов, все они лишь способы найти в себе силы для того, чтобы жить.

— Так вот оно как?

— Наверное. Я не уверен, — ответил Тору, почесывая щеку.

У Тору не было права читать кому-либо нотации о важности цели или стремления в жизни. Еще совсем недавно он загнивал, потеряв их и сам.

Но именно поэтому он понимал, что она чувствует.

— Нет, я понимаю, что тебе кажется, будто ты должна умереть, но упустила момент. Но возьми себя, наконец, в руки, и дай своей бывшей наезднице Доминике упокоиться с миром.

В последний момент их битвы Тору изменил направление своего удара — хоть его клинок и пронзил лоб и череп дракона, он не повредил мозг.

На самом деле он и сам не мог внятно описать, почему поступил именно так. Уж не потому ли, что сам так и не смог заставить себя возненавидеть это чудище, прикидывавшееся Доминикой Скодой?

Плох тот диверсант, который позволяет своим чувствам управлять движением клинка.

Но… даже при всей их хладнокровности диверсанты не были жестокими.

Они не одобряли ни избыточные убийства, ни убийства не имеющих отношению к делу целей.

— …

Огромное тело драгуна окутал голубой свет.

Рога. Крылья. Хвост. Все то, что делало его угрожающим… осыпалось, словно снег, и таяло в воздухе. Фигура перед глазами становилась все меньше и казалась все слабее.

— Госпожа… Доминика? — Чайка попыталась подбежать к ней, но Акари остановила ее.

Драгуны умели превращаться. Они могли с легкостью менять свои размеры.

Возможно… они могли уменьшаться и до полного исчезновения.

Создания, от которых не оставалось останков, а лишь незримое присутствие, о которых ходили легенды, и о которых знали правду лишь очень немногие люди… Возможно, драгуны стали такими существами именно поэтому.

И тут…

— Ну, раз так, — быстро вскочив с земли, проговорило это. — То я приняла решение больше не изображать Доминику.

— …

Тору, Акари и Чайка застыли с выпученными глазами.

Существо обернулось к ним и продолжило:

— Честно говоря, я тут подумала над тем, что мне теперь делать. После всего пережитого снова становиться обычным драконом неохота. Мне, так сказать, хочется, чтобы у моей жизни какой-то смысл был, что ли. Как там, цель? Что скажете?

— Нет. Погоди… — сказал сбитый с толку Тору. — Сначала я хочу кое-что спросить.

— Что?

— Ты… все еще тот самый драгун?

— А что, я похожа на кого-то еще? — ответило… существо, которое явно было человеческой девочкой.

Она выглядела очень милой и очень бодрой.

Ее одежда была преимущественно белого цвета с дизайном, напоминающим доспех Доминики.

На вид ей было около пятнадцати лет, примерно как Чайке.

Но волосы ее были золотистыми… а глаза — алыми, словно кровь, из-за чего ее аура противопоставлялась ауре Чайки. Если Чайку можно уподобить Луне, то эту девочку — Солнцу. Ее аура была очень сильной, даже когда она просто стояла на месте.

Какие-то черты лица этой девочки все еще напоминали Доминику… а другие походили на черты Люсие, но она совершенно не казалась хрупкой. Даже наоборот — она казалась на удивление крепкой.

Но как бы там ни было…

— Тебя совершенно не отличить от человека.

— Ну, я подумала, что в такой форме с вами будет проще разговаривать.

— У тебя даже голос поменялся.

— Я же сказала, что больше не буду изображать Доминику.

— …

Да что с ней такое?

В ней совершенно не чувствовалось той грусти, которая сквозила, когда она была в образе Доминики или дракона. Подозрения в том, что ее подменили, возникали сами собой.

Но…

«А-а… вот оно что», — вдруг понял Тору.

Это тоже была имитация.

Драгуны сильны. А поскольку они сильны, им не нужна чья-либо помощь… и поэтому у них нет социальных навыков. Это означало, что у них нет характера, который нужен, например, для групповой охоты. Нет, конечно, от рождения они все же обладали определенными чертами характера, но основная его часть рождалась именно во взаимодействии с другими.

Именно поэтому драгуны имитировали «характеры» людей, которых с легкостью понимали.

Поскольку она решила, что больше не будет изображать Доминику, то начала отыгрывать личность, не похожую по характеру. Только так она могла почувствовать, что действительно «перестала» быть ей.

— А. Точно. У меня отличная идея появилась, — сказала она, щелкнув пальцами. — Давай-ка я убью тебя, Тору.

Слова эти прозвучали настолько легкомысленно, словно она приглашала его на прогулку.

— …Что?

— Как там это называется? Месть? Реванш? Ты ведь меня победил, да? Ну, как там люди делают.

А затем драгун громко рассмеялась.

Похоже, от ее печали действительно ничего не осталось.

— Ты шутишь, что ли?! Если бы ты хотела меня убить, то в любой момент могла бы прикончить, я бы и пискнуть не успел, — рассерженно отозвался Тору, указывая на сломанную левую руку.

Они уже наложили на нее деревянную шину и перемотали повязкой, но зажила бы она еще нескоро. Повторно та же тактика вряд ли бы сработала, и драгун действительно могла моментально прикончить Тору в любой момент, если бы того захотела.

— А. Точно. Прости. Давай я ее подлечу.

Только она сказала эти слова, как сразу же подошла к Тору и схватила его за сломанную руку.

— А-а?! Прекр…

— Та-ак… — она сразу же размотала повязку, отбросила в сторону дощечку, а затем… — Ну, приятного мне аппетита.

И с этими словами она вцепилась зубами в сломанную руку Тору.

— Гья-а-а-а-а?! — взревел Тору, когда боль от укуса клыками наложилась на боль от перелома. — Прекрати. Ты ее разде… а?

Боль утихала.

Более того, опухшая от перелома рука начала возвращаться к своему нормальному виду.

— Что за…

— Ы-ы-а, ы-ом ы-ы ы-а-э ы-а-у ы-о-ы ы-а-у-э-о.

— Я тебя не понимаю. Не говори с набитым ртом.

— Фха-а.

Отцепившись, наконец, от руки Тору, девочка-драгун пояснила:

— Так вот. Это, конечно, не настоящий контракт с обменом частями тела, поэтому перестает работать, когда я отцепляюсь. Но пока я что-то кусаю, эта часть тела словно становится моей, и я могу лечить ее магией.

— …

Тору окинул взглядом укушенную руку.

Ранки, оставленные ее клыками, немного кровоточили… но кость полностью срослась, а припухлость исчезла.

На удивление полезная магия.

— Э-э… — с неловким видом протянул Тору. — Спасибо, что ли.

— Пожалуйста. Зажила ведь? — с улыбкой отозвалась драгун-девочка. — Что, сразимся?

— Нет уж! — резко возразил Тору, увидев, как хитро улыбается драгун.

— А что?

— Найди какую-нибудь другую цель в жизни. Более мирную, — ответил ей Тору, раскатывая рукав, который закатал для того, чтобы он не мешал повязке.

— И кстати, — вмешалась в разговор стоявшая сбоку Акари. — Дракон. Я не потерплю больше никаких следов твоих губ на теле моего брата. Особенно на шее. Я давно на нее засматриваюсь, так что соблюдай очередь.

— Ради всего святого, замолчи! Из-за тебя сейчас разговор опять не в ту степь уйдет, — тут же одернул ее Тору, а затем повернулся к девочке. — И вообще… эй, ты. Дракон.

— Чего?

— Как тебя зовут-то?

— А-а… — ответила девочка, неожиданно задумавшись. — У нас нет имен. Единственным моим именем было «Восток-645».

— Что это за имя такое? А Доминика тебя как называла?

— Доминика была мной, а я была Доминикой. Наездники и их драгуны не называют друг друга по именам — им они попросту не нужны.

— … — Тору ненадолго задумался, уставившись в небо. — Может, Фредерика?

— ?..

Вновь переведя взгляд на удивленную девочку, Тору сказал:

— Ну, чтобы было похоже на Доминику. Тебе имя Фредерика нравится?

— Нравится? Ты о чем? Хочешь дать мне имя?

— Не обращаться же к тебе на «эй, ты», так и запутаться можно, — ответил ей Тору. — В любом случае, сражаться я с тобой не буду. Но если ты так настаиваешь, найди себе еще одни «останки».

— А-а. Ну да. Логично, — Фредерика хлопнула в ладоши.

Отряд Тору сражался ради того, чтобы заполучить «останки». А значит, если бы она добыла еще одни, то отряд Тору был бы вынужден вновь сразиться с ней, чтобы забрать их.

— Тогда прошу любить и жаловать, — сказала Фредерика, подойдя к Тору и весело хлопнув его по груди.

— …А?

— Вы ведь тоже ищете «останки», да?

— Ну да, но…

— Тогда мне будет проще их найти, если я пойду с вами, разве нет?

— …Нет, погоди.

Она что, собиралась забирать «останки» прямо из-под их носа, а затем требовать победить себя для того, чтобы отдать их? Так, что ли?

— Эта логика какая-то странная.

— Э? Правда? Ты что, все логично, — Фредерика недоуменно склонила голову.

Как бы это описать… Хоть она и говорила, и вела себя, как человек, такие моменты выдавали, что она все же фейла. Она даже не понимала ошибок в своей логике.

— А-а… Чайка. Скажи хоть ты ей что-нибудь.

— М? — резко повернувшаяся Чайка выглядела удивленно, но затем… — Фредерика.

— Что?

Похоже, она уже успела привыкнуть к своему новому имени.

— Добро пожаловать, — радостно сказала Чайка.

— А-ы?! — едва не сорвался на крик Тору.

Акари же промолчала с недовольным видом.

И, наконец…

— Ага. Спасибо, — с веселой улыбкой ответила Фредерика.

В этот день численность возглавляемого Чайкой Газ и собирающего «останки» отряда увеличилась до 4 человек.