С неба обрушился поистине оглушительный грохот.

Безжалостный… не дававший ни единого шанса звук.

Конечно, на поле боя шум чувствовал себя как дома. Здесь не было недостатка не только в криках и брани, но и в смертоносной гамме, начинавшейся с пения клинков и заканчивавшейся взрывами. В ушах опытного воина все они гармонично сливались в симфонию войны и даже придавали сил в битве.

– …?!

Но… некоторых звуков боялись даже старые солдаты.

Хоть они и находились на поле боя, этот звук не имел ничего общего с битвой.

Это был звук сокрушения, звук уничтожения противника с помощью мощи и превосходства.

Нельзя назвать «битвой» простое истребление противника, которое не дает ему и шанса ответить гневом, горем, страхом или ненавистью. Людей, погибших от того, что они попали в оползень или наводнение, не ждала слава. Их убивало словно скот, не давая ни шанса на возмездие.

– !.. !..

Звук, раздававшийся над головой мага по имени Симон Скания, означал именно это.

Он находился в темном ущелье.

Его буквально окружали горы, окутанные ночным мраком.

С обеих сторон была скалистая земля, на которой почти не росла трава, и по которой почти не бегали животные, ветер проносился редко… Обычно после захода солнца это место наполнялось тишиной.

– …!!!

Над головой появилось несколько черных пятен, словно кто-то продырявил небосвод. Они походили на солнечные затмения, окутанные мерцающим пламенем… и росли на глазах, непрерывно испуская смертоносный грохочущий рев.

Каждое из них было убийственным… вернее, обладающим сокрушительной мощью «страйкером».

Крупномасштабное заклинание истребляющего типа для локализованных сражений – «Твердый Дождь».

Несмотря на вычурное имя, на деле основная угроза этого заклинания состояла в банальном «обвале». Не в огне и даже не в молниях. Просто в падающих снарядах.

Любая вещь летит сверху вниз. Это знает даже ребенок.

Но и такое очевидное явление… может привести к настоящему катаклизму, если добавить к нему достаточное расстояние, массу и количество. Даже галька, сброшенная с подходящей высоты, может разогнаться до того, что станет грозным оружием, не уступающим стреле. А если… объекты будут такими большими, что их нельзя поднять в одиночку, и многочисленными, словно капли дождя, то мощь станет настолько огромной, что можно без труда понять, как с их помощью безжалостно истребить целый городок или деревню.

Да. Изначально… это заклинание предназначалось для штурма вражеских баз.

– !..

По своей сути «Твердый Дождь» был армейским заклинанием, требующим длительной подготовки.

Более того, для прицельного обстрела необходимы по меньшей мере 10 магов, а также высокопроизводительные гундо и источники магической энергии.

Предварительно заклинание требовало, чтобы в небе над целью распылили созданную с помощью магии «материю» (ее можно было либо запускать в небо с помощью магии, либо распылять с находящегося еще выше воздушного шара), и лишь когда ее будет достаточно, впору приступать к основной стадии заклинания.

Высоко над облаками создавались магические «ядра», которые начинали на огромной скорости вращаться, затягивая и спрессовывая окружающую их «материю». Они резко становились в миллионы, нет, миллиарды, а порой и в триллионы раз тяжелее.

Точно так же в небе из пара формировались капли дождя.

Вот только это заклинание порождало далеко не безобидные капли.

Огромные «страйкеры», принимавшие под давлением воздуха форму дождевых капель, раскалялись докрасна и падали на землю в невероятном количестве с силой, подобной удару кувалды.

Очень простое явление.

Но поэтому с ним невозможно ничего сделать.

Можно попытаться помешать заклинанию, но магия совершается высоко в небесах, и более того, когда противник замечает первые «страйкеры», все магические процедуры уже успевают закончиться. Поэтому этой магии невозможно помешать.

Оставалось лишь одно… обороняться с помощью столь же крупномасштабного защитного заклинания.

Против дождя из тяжелых, твердых, и к тому же раскаленных «страйкеров» не могли помочь ни мечи, ни копья, какими бы мастерами ни были те, кто их использовал. Их либо раздавило бы вместе с оружием, либо смело бы ударной волной.

– …?! …!

И даже маг-одиночка не всесилен.

Против «Твердого Дождя», против целой организованной группы магов, мощного гундо и высокопроизводительного топлива, фокусы одного лишь человека бесполезны. Воздвигнутый наспех барьер раздавило бы вместе со своим создателем.

Да. Ничего не сделать.

Считалось, что как только ты попал в зону действия такого крупномасштабного истребляющего заклинания, тебе оставалось только умереть. Именно поэтому даже ветераны, заслышав над собой грохот «Твердого Дождя», впадали в отчаяние и бессильно замирали на месте.

Но…

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!! – взревел маг по имени Симон Скания.

Он… никак не мог сдаться.

Нет. Он не хотел умирать.

Ему еще столько нужно было сделать.

Ему еще столько хотелось сделать.

Но главное… дома его ждала любимая.

«Да разве… разве я погибну здесь?!»*

Симон вскинул свое верное гундо, обуздал спутавшиеся от страха мысли и начал заклинание:

– Вале… Тут… Эльм… Най… Най!..

Если у него и имелся шанс выжить, то он крылся в той самой крупномасштабности «Твердого Дождя».

В конце концов, «запуск» любой магии опирается на решение одного лишь человека. Хотя сложные заклинания и требуют усилий нескольких магов, лишь один из них управляет ее направлением и принимает окончательные решения. Можно провести аналогию с большим кораблем, на котором работает множество людей, но лишь капитан принимает окончательное решение о том, куда он поплывет.

И…

– Эу… Ваорун… Алти… Мальтео… Рул… Альф… Лай!..

…Именно поэтому мощь крупномасштабных заклинаний была неровной.

Один человек не мог увидеть всего и не мог распределить мощь заклинания так, чтобы урон разделился по области поровну. А значит, если бы Симон защитил себя сильнейшим из доступных ему магических щитов, то у него, пусть и одного, появился бы шанс выжить.

– Явись…

Пусть… и одного.

– «Твердый Панцирь»!!!

Симону удалось активировать заклинание.

Как только сформировались магические письмена, вокруг гундо немедленно появился полупрозрачный сферический барьер синего цвета.

«Твердый Панцирь» был самым мощным защитным заклинанием, которое только знал Симон. Область действия была маленькой и ограничивала движения мага, но никакая атакующая магия точечного масштаба не могла пробить этот барьер. И даже в случае крупномасштабной магии, если избежать прямого попадания, у него появлялся шанс…

– …Гх! – Симон вжался в посох.

Хотя в большинстве случаев для активации заклинания требовалась воля самого мага, это был лишь «детонатор»… а поддержку заклинания и контроль над ним осуществляло гундо. Симону оставалось только уповать на удачу.

Пока что «Твердый Панцирь» защищал его.

От ударов по его поверхности пробегали деформационные волны, да и сам барьер сминался, но заклинание все еще продолжало держаться.

– …!!!

– …?!

Он увидел рядом с собой своих боевых товарищей.

Даже сквозь полупрозрачный щит он примерно видел, что происходило снаружи.

Похоже, его товарищи по отряду что-то кричали. Но грохот падающего «Твердого Дождя» заглушал их голоса. Из-за волн, бежавших по поверхности барьера, он не мог даже разобрать движений их губ.

– !..

Один из них тянул к Симону руку, словно умоляя спасти его.

Во время короткой паузы между двумя соседними волнами Симону чудом удалось разглядеть движения его губ.

«Симон. Скания.»

А в следующий момент…

– !!!

«Страйкер» попал точно по его товарищу, и тот исчез.

Огромное каплевидное тело вдавило его в землю с такой скоростью, что не было ни раздавленного мяса, ни расплескавшейся крови.

Осталась лишь оторванная ладонь, пролетевшая по воздуху.

Она ударилась о поверхность созданного Симоном «Твердого Панциря» и сползла по ней к земле, оставляя окровавленные следы пальцев.

– …!!!

– …!!!

Что-то прокричали и другие товарищи.

Но их слова так и не донеслись до слуха Симона.

Однако он догадывался, что именно они говорили. Либо «спаси нас», как и предыдущий. Либо… что-то вроде «предатель».

– Гх…

Магия Симона могла защитить лишь его одного.

И даже с учетом этого его шансы на выживание были невелики. И это притом, что область действия заклинания была максимально ужата в пользу как можно большей прочности. Возможно, если бы он ненадолго прервал «Твердый Панцирь», а затем применил его снова, слегка увеличив область действия, то смог бы захватить одного-двух товарищей… но слишком высок риск того, что тогда погибнет и Симон, и товарищ. И вообще, то, что ему удалось в таких условиях успешно применить «Твердый Панцирь», само по себе почти чудо.

Ему оставалось лишь бросить их.

Для того чтобы хоть немного повысить свои шансы на выживание, он должен смотреть, как умирают его товарищи.

– …Я не мог иначе, – тихо протянул Симон.

Он ни к кому не обращался. Скорее всего, и друзья не слышали его голоса так же, как он не слышал их. Поэтому, слова эти он, видимо, говорил сам себе.

– Не мог иначе. Не мог иначе. Никак не мог иначе. Я никак не мог иначе!

Если бы он мог, то спас бы их всех.

На поле битвы он, крайне слабый в ближнем бою маг, выживал только благодаря тому, что ближним боем вместо него занимались мастера этого дела – мечники и рыцари. Он полностью это признавал. Он знал, что его друзья не раз спасали ему жизнь.

Но… но ведь именно поэтому он не мог после всего этого отменить «Твердый Панцирь», не так ли?

Это означало бы, что Симон, скорее всего, умер бы вместе со своими товарищами.

В смерти за компанию не было совершенно никакого смысла.

Если у него одного имелся шанс выжить, то не лучше ли это, чем ничего? Один выживший лучше полного истребления. С этим согласился бы каждый.

Он не мог иначе. Именно поэтому он не мог иначе.

– У-у, а-а…

Укрывшийся в «Твердом Панцире» Симон обхватил голову, зажмурился и зажал уши.

Падающие с небес смертоносные кувалды. Умирающие товарищи.

Он уже не мог вынести происходящее вокруг него.

Он сделал все, что смог. Ему оставалось лишь молиться о том, чтобы он выжил.

Нет…

– …

Ему оставалось сделать еще кое-что.

Он должен был убить предателя.

Как уже говорилось, «Твердый Дождь» использовали для нападений на вражеские базы. Поскольку эта магия требовала длительной подготовки, нельзя просто взять и применить ее. А поскольку для ее использования необходимо распылить «материю», то она не поддавалась каким-либо внезапным изменениям в последний момент.

Это значит, их противник практически не использовал небольшие маневренные взводы, вроде отряда Симона.

Но как им удалось так точно подгадать время и место атаки?

Случайность? Это невозможно.

Они не стали бы просто так готовиться к атаке на этот участок, где не было ни одного здания.

А значит… их противник точно знал, что отряд Симона пройдет по этому ущелью в этот самый день, в этот самый час. Отряд Симона был диверсионным, занимавшимся незаметными перемещениями и засадами. О его передвижениях знали лишь люди, непосредственно с ним связанные.

У противника был человек, делившийся с ними информацией… предатель.

Офицер? Однополчанин, которому не дали принять участие в операции из-за ран? Чей-то друг, возлюбленный или родственник? В любом случае, кто-то решил продать отряд Симона врагу и поставить их в невыгодное положение.

– Не прощу… Никогда не прощу!..

Убить предателя.

Заставить его страдать за всех тех товарищей, что уже умерли, и умирали в этот самый момент, а затем убить.

Симон сжался в комочек внутри барьера, словно младенец, и поклялся:

– Я непременно убью его!..

Он бросил своих друзей и защищал лишь себя, не глядя на то, как они беззвучно вопят от гнева.

Симон решил жить лишь ради ненависти к предателю.

1. ↑"Да за кого вы меня держите?!" Простите, не удержался (прим. ред.)