Радемио оказался заурядной областной столицей.

Он походил на большинство других городов-крепостей, построенных в ходе войны, в том числе на Дельсорант, в котором Тору и Акари жили беженцами. Размер города вполне соответствовал статусу областной столицы. Наверное, единственным отличием от Дельсоранта было то, что в нем не жил местный феодал.

Часто феодалы предпочитали селиться в крупнейших городах своих земель.

Соответственно, если город умудрялся быть областной столицей при отсутствии феодала и спорить по размеру с Дельсорантом… то это свидетельствовало о бурном процветании города.

И действительно, в Радемио кипела жизнь.

Похоже, основной доход город получал от расположенных поблизости рудников, где добывали сухое топливо.

Сухое топливо, вернее, добываемые в шахтах окаменелости животных служили незаменимым источником магической энергии.

Конечно, война уже закончилась, но спрос на магию все равно не иссякал. Более того — сразу после окончания войны все страны тут же начали сокращать свои войска в целях экономии, и оставшиеся без работы маги стали предлагать свои услуги крестьянам и ремесленникам, чтобы сводить концы с концами. В результате использование магии вышло еще более повсеместным.

На улицах города то и дело встречались маги, разгуливающие со своими гундо.

— «Долина, из которой никто не возвращается»?..

Это название Тору услышал практически сразу же, как оказался в Радемио.

— Да. Советую держаться от нее подальше, — ответил, слегка нахмурившись, добродушного вида круглолицый торговец, у которого отряд Тору закупался едой и прочими припасами.

— …

— …

Тору и Чайка переглянулись.

Акари с ними, кстати, не было — они набрали столько серы, что она до сих пор сидела в «Светлане» и обрабатывала ее. Надо сказать, что в этих вопросах она была весьма дотошной. Стоило ей взяться за пестик, и она практически переставала реагировать на попытки заговорить с ней.

Фредерика же, как всегда, куда-то подевалась… и больше особо сказать нечего. Наверняка через несколько дней она вновь неожиданно объявилась бы рядом с ними. Отряд Тору уже перестал обращать на это внимание. Наверное, остался лишь вопрос о том, можно ли считать ее «союзником»… но, во всяком случае, она далеко не такое хрупкое создание, чтобы переживать из-за нее после пары дней отсутствия.

Но, возвращаясь к теме…

— Ее еще называют «долиной тумана».

Продавец повернулся к висевшей на стене магазина карте.

На ней изображался Радемио и прилегающие к нему территории. К востоку от города находилась огромная трещина, словно кто-то ранил землю гигантским клинком. Масштаб карты, ясный по размеру города, давал понять, что там располагался весьма крупный каньон.

— Ее всегда часто заволакивало туманом. Но в последнее время он никогда не пропадает.

— Никогда? — переспросил нахмурившийся Тору.

Он был уверен, что торговец шутит или, по крайней мере, преувеличивает.

— Да. Последние несколько лет этот туман висит там каждый день, — незамедлительно ответил продавец. — Поговаривают, что он соткан из злобы тех, кто умер в долине.

— Если вы говорите, что из нее «никто не возвращается», я так понимаю, погибло там немало?

— Наверное… — продавец ответил не слишком внятно. — Те, кто по неосторожности забредают туда, никогда не возвращаются. Но никто не находит их трупов… вернее, те, кто отправляются на поиски, исчезают и сами.

— Звучит… весьма жутко.

Выходит, это довольно опасное место.

— Там живут какие-нибудь фейлы? — спросил Тору, забирая мешок с едой.

Кстати, покупки таскать предстояло Тору. Чайка же расплачивалась за них.

— Нет. Я никогда не слышал, чтобы возле города водились фейлы. Поэтому никто ничего не знает.

— Хм…

Если подумать, то Доминика (вернее, Фредерика) жила в особняке, находившемся в лесу, о котором тоже говорили, что из него «никто не возвращается». И это действительно было так, но никто не говорил, что причиной этому были поселившиеся в нем фейлы. Возможно, они жили и в долине, убивая абсолютно всех, кто попадал на их территорию.

Но…

«Но туман, который никогда не рассеивается, это, конечно, странно».

Просто «туман в ущелье» не удивлял.

Но очень странно, что он никогда не пропадал.

Более того — ладно если бы это была какая-то местная особенность, но если это началось в какой-то момент, то явно по какой-то причине.

— Когда примерно туман перестал рассеиваться?

— Сейчас скажу. Года три… нет, четыре назад, что ли.

— А до этого люди возвращались из долины?

— Ну, да, — ответил продавец, копаясь в одной из корзин, стоявших в углу магазина.

Чайка расплачивалась очень ценными монетами, и он искал сдачу.

— Конечно, это место никогда не было особо проходным, но некоторые порой спускались туда за грибами и дикими овощами… Как я помню, в те времена с ними ничего особо не происходило.

4 года назад. Вскоре после окончания войны.

— …

Поблагодарив продавца, Тору вышел из магазина.

Рядом с ним шла…

— Тору? — обратилась к нему обеспокоенная Чайка. — Что-то. Беспокоить?

— Да что меня только не беспокоит.

Столько всего нужно обдумать.

Скорее, это Чайка казалась чересчур легкомысленной.

Впрочем, надо признать, что ее беззаботность и непосредственность очень помогали Тору с самого первого дня их знакомства. Их путешествие было непростым. Если бы еще и Чайка ходила с кислой миной 24 часа в сутки, уныние стало бы беспросветным.

— Но прямо сейчас меня больше всего волнует этот бесконечный туман, — продолжил Тору.

— «Долина, из которой никто не возвращается»…

— Ага. По словам Ги, последний раз того мага, Симона Сканию, видели 4 года назад. Это сразу после окончания войны. Но и туман тоже появился 4 года назад. Конечно, два события могут произойти «4 года назад» с разницей в полгода… но, по-моему, они все же как-то связаны.

— Согласие, — Чайка кивнула с серьезным лицом. — Симон Скания. Пропал без вести. Внутри тумана?

— Да, есть такая вероятность.

С учетом того, что это место с помпой называли «долиной, из которой никто не возвращается»… в ней явно пропали не один и не два человека. Возможно, среди них затерялся и Симон Скания.

Они не знали, каким человеком был Симон Скания, но если он решил бежать вместе с останками императора Газа, то сейчас они как раз могли находиться в долине.

«Убийцы императора» — тоже люди. Если одна из них скончалась от болезни, то другой мог умереть из-за несчастного случая. Нельзя сбрасывать со счетов вероятность того, что Симон Скания погиб именно там.

— Вот только… — Тору посетила неожиданная мысль. — Как-то странно… что мы опять через это проходим.

— М?

— Понимаешь, и граф Абарт, и Доминика, и этот Симон Скания… пусть об этом никто не знает, но они ведь герои? Я-то думал, что уж эти люди будут доживать свой век счастливо и без забот.

Они ведь пережили такую суровую войну. И наверняка получили огромную награду.

Казалось бы, им оставалось только жить, ни в чем себе не отказывая…

— Стоп. Выходит, все как раз наоборот? — вдруг прошептал Тору, осознавая. — Возможно, отряд, сразивший Проклятого Императора… как раз состоял из людей, которые не могли жить мирно даже с деньгами и славой. Не тот характер, не тот склад ума.

Во времена войны Артура Газа называли «сильнейшим» и «чудовищем», когда дело касалось и политики, и магии. Поскольку он был чуть ли не бессмертным или нестареющим, считалось, что одному человеку победить его не под силу.

Вызвать такого монстра на бой… да еще и в самом разгаре битвы против императорской гвардии, оторвавшись от фронта в составе особого отряда — форменное самоубийство.

Крайняя необходимость отличиться, безразличие к собственной жизни, нездоровая любовь к отчаянным ситуациям… во всяком случае, обычный человек вряд ли согласился бы вступить в тот самый отряд. Возможно, их имена не разглашали именно потому, что они были проблемными людьми и после войны вели совсем не тот «праведный» образ жизни, которого от них ожидали.

— И вообще… почему ее нет именно тогда, когда она нужна?

Он говорил о Фредерике.

Конечно, внутрь замка она не заходила, но могла провести достаточно времени рядом с Доминикой, чтобы запомнить лица тех, кто состоял в передовом отряде, а также их поведение.

— Кстати… — продолжил Тору на ходу. — А каким человеком был твой отец?

— М? Отец?

— А то я что-то только небылицы о нем и слышу, по которым он больше на монстра похож.

Что он жил 300 лет (кто-то и до 1000 доводил), что мог одновременно пользоваться тремя гундо, что с мечом обращался лучше любого рыцаря какой-либо страны и был таким сильным, что мог одновременно согнуть несколько железных монет одними лишь пальцами…

Доходило до того, что Тору уже сомневался в том, действительно ли такой человек мог существовать.

— Отец… — Чайка посмотрела в голубое небо над головой, словно вспоминая что-то очень давнее. — Отец… мужчина. Император. Маг.

— Нет, это-то я и сам знаю, — Тору рефлекторно вздохнул.

— Тору… — Чайка казалась искренне удивленной. — Знаток.

— Да это каждый знает!

— Имя. Артур Газ.

— И это тоже знаю… Ты что, шутишь? Расскажи что-нибудь другое. Что знаешь как его дочь. Характер, увлечения, привычки и все такое.

Легенд об императоре Газе ходило так много, что отличить правду от вымыслов становилось практически невозможно. В результате, об императоре сложилось размытое «поразительное» впечатление, а конкретного образа не имелось.

— М-м… м… м-м?

Но тут Чайка наклонила голову… и надолго задумалась.

Воспоминаний так много, что она не может выбрать, с чего начать?.. Нет, не похоже. Наоборот — казалось, будто она отчаянно пытается отыскать в памяти хоть что-то.

— М-м?

— Так, погоди. Мы ведь говорим о твоем отце?

— Отец — его императорское высочество, — ответила Чайка. — Занят. Очень. Встречались. Редко… почти нет.

— …

Чем усерднее правитель относился к своим обязанностям, тем неизбежно более занятым становился. В случае такой огромной страны, как Империя Газ, это особенно верно. Даже одних документов, требующих одобрения императора, за день должно было скапливаться очень много.

Если подумать, то на самом деле неудивительно, что ему почти не выдавалось возможности увидеться со своей дочерью.

— Очень, очень занят, — повторила Чайка, старательно акцентируя слова.

Тору… заметил на ее лице печаль.

— Воспоминания. Мало. Крайне.

— Понял… извини, что спросил о таком.

Тору и вовсе не знал, как выглядят его настоящие родители.

Конечно, в Акюре жили и дети диверсантов… но значительная часть будущих диверсантов формировалась из детей, перекупленных в деревнях, где их ждала бы смерть, и сирот войны.

Тору был одним из таких сирот.

Всю свою сознательную жизнь он провел в Акюре. Вокруг него было много таких же, как он, да и приемные родители у него имелись, так что по своим настоящим родителям он особо не тосковал.

Но… даже он понимал, что для обычных детей родители — важнейшие люди. В конце концов, он был диверсантом, что обязывало его понимать чувства других людей со всеми вытекающими последствиями.

— В порядке. Полном, — сказала Чайка, покачивая головой.

На ее лице не было грусти.

Тору уже почти успел успокоиться…

«Чайка. Ты… действительно дочь императора Газа?»

…как вдруг ему вспомнились слова Фредерики.

Казалось бы, разве можно в этом сомневаться?

Брать себе имя дочери Проклятого Императора и собирать его останки, невзирая на все опасности, может либо полный безумец, либо настоящая дочь.

Но… что, если Чайка действительно не настоящая дочь императора Газа?

Что, если на самом деле Чайка разбирается в чувствах людей еще лучше Тору и просто водит его за нос? Что, если она отыгрывает роль дочери императора ради каких-то своих целей, в которые Тору не посвящает?

Что, если у нее нет воспоминаний об императоре Газе просто оттого, что она на самом деле никогда не видела его?

Чайка говорит плохо и мало, из-за чего Тору приходится предугадывать ее мысли и заполнять пробелы между словами самостоятельно… но что, если и это лишь трюк, который она использует сознательно? Что, если она просто взращивает в нем такое удобное желание верить ей?

«Черт…»

Снова знакомое чувство, когда одно сомнение порождает другое.

Люди могут судить о других лишь по словам и действиям.

Когда Фредерика задала ему этот вопрос несколько дней назад, Тору, не задумываясь, заступился за Чайку, но…

«Я…»

Чувство, что он ощутил, было слишком размытым, чтобы назвать его «колебанием».

Но, тем не менее, он отчетливо понял, что внутри него что-то дрогнуло.

***

Слово «маг» лишь одно, но типов магов на самом деле много.

Поскольку магические технологии — достаточно обширная и развитая область, неудивительно, что стали появляться маги, специализирующиеся на тех или иных вещах.

Скажем, Зита из отряда Жилетта сама по себе была достаточно слабым магом, не способным самостоятельно использовать продвинутые технологии. Но в то же время она прекрасно разбиралась в инженерских вопросах, связанных с магией, могла эффективно использовать любые гундо, чинить и улучшать их.

Второй же маг этого отряда, Матеус, обладал полным набором умения образцового мага и сверх этого специализировался на коммуникационной магии, а также управлении сознанием.

Совмещая обе эти специализации, он мог изменять мозг животного так, что становилось возможным использовать его в качестве «слуги». Этот процесс требовал непрерывного поддержания заклинания, и сам Матеус оставался практически беззащитным, но в то же время это означало, что он мог транслировать информацию из глаз и ушей какого-либо животного прямо в свою голову.

Именно поэтому Матеус, на пару с разведчиком Леонардо, часто работал ушами и глазами отряда Жилетта.

— …

Матеус уже довольно длительное время сидел с закрытыми глазами внутри «Эйприл», припаркованной на стоянке города Радемио. Он сидел прямо на полу, скрестив ноги в позе лотоса и сложив на них руки, из-за чего казался похож на высеченного из камня идола какой-то секты (особенно если учесть невозмутимое выражение лица и лысую голову).

В этот самый момент «слугами» Матеуса были сразу 10 птиц.

Вообще, «заимствование» глаз и ушей очень сильно нагружало мозг мага, а уж сбор информации от 10 птиц одновременно мог привести к тому, что у мага пошла бы кровь из носа и ушей, а затем он и вовсе упал бы в обморок.

Другими словами, Матеус был превосходным магом.

— Все-таки не зря говорят, что мозги состоят из мышц.

— Разве кто-то, кроме тебя, так считает, Виви?..

Обе девушки отряда Жилетта — ассасин Виви и маг Зита — разговаривали, поглядывая на сидевшего на полу и управляющего «слугами» Матеуса.

Матеус, кстати, никак не реагировал.

Он был слишком занят управлением «слугами».

— Ему, поди, можно сейчас «мускулы» на лбу написать, он и не заметит, — сказала Виви.

Она была очень заметной девушкой с блестящими волнистыми волосами и строгим взглядом.

Величавые и даже волевые черты лица наталкивали на мысль о знатном происхождении. Ее облик все еще сохранял некоторые детские черты, но в нем практически не ощущалось слабости, из-за которой ее хотелось бы опекать.

Пожалуй… если бы она вдруг оказалась на каком-нибудь званом балу, то совершенно не выделялась бы на нем.

И именно поэтому ее неудачливая жертва поняла бы, что эта девушка — ассасин, лишь когда ее оружие уже впилось бы в жизненно важные органы. Виви почти не рассказывала о своем прошлом, но, судя по ее поведению, она явно училась быть ассасином, специализировавшимся именно на операциях в высшем обществе.

— Уж лучше усы ему пририсуй, — отозвалась Зита, натянуто улыбнувшись.

Она носила очки с круглыми линзами, аккуратно стриженые волосы доходили лишь до плеч. В целом она выглядела далеко не так изысканно и благородно, как Виви, но в то же время эта простота отдавала мягкостью и нежностью. Наверное, если бы она оделась в красивое платье, то выглядела бы очень привлекательно. Но Зита, будучи магом, отдавала предпочтение практичности, расхаживая в крепких рабочих ботинках и прочем снаряжении грубоватого вида.

По внешнему виду, умениям и характерам Виви и Зита так отличались друг от друга, что сложно было найти хоть что-то, что их объединяло… но почему-то, видимо из-за примерно равного возраста, рядом друг с другом они казались похожими на сестер.

— Может, волосы нарисовать, а то больно у него башка унылая. Ух, я прямо одолжение делаю!

— Мне кажется, Матеус не лысый, он просто стрижется налысо.

— Уверена, это просто потому, что ему не хочется расчесываться и так далее. О, придумала… если волосы вытатуировать, то они никогда не спутаются, да и мыть их не надо будет, так?

— Погоди, Виви, зачем ты достала иглы?

Зита поспешила одернуть ее.

Похоже, та хотела сыграть какую-то злую шутку с сидевшим подобно статуе Матеусом… хотя, в ее оправдание, выглядел он так, что сдержаться было трудно. Виви часто была не по годам угрюмой и сосредоточенной — видимо, сказывалось обучение ассасина — но это компенсировалось такими моментами, в которые та вела себя совершенно по-детски.

Однако…

— Что вы делаете? — раздался вдруг голос позади Виви, тянувшей иглы к голове Матеуса, и вцепившейся в нее Зиты.

Им даже незачем было оборачиваться.

Они знали, что голос принадлежал командиру отряда Жилетта — рыцарю Альберику Жилетту.

— А?!

От изумления иглы выскользнули из рук Виви, описали в воздухе дуги и воткнулись в пол, пролетев совсем рядом с носом Альберика.

— … — Альберик не без удивления окинул их взглядом.

— А, п-п-простите! — поспешно воскликнула Виви.

Эта девушка-ассасин никогда не теряла присутствия духа ни перед кем… за исключением Альберика Жилетта. Рядом с этим юношей даже она становилась кроткой и послушной. Эта смена характера была столь резкой, что невольно вызывала улыбки у остального отряда, и лишь сам Альберик каким-то образом умудрялся не замечать того, как неестественно это выглядело.

— Виви… — со вздохом произнес Альберик. — Я правильно понимаю, что для тебя «иглы» — то же, что для меня «меч»?

— Э?.. А. Да, — Виви почти не думала над ответом.

У рыцарей мечи. У ассасинов иглы.

С точки зрения «оружия и его владельца» это действительно равнозначные вещи.

— Раз так… то не стоит их так просто вынимать, пусть даже они кажутся тебе частью твоего тела. Это оружие, с его помощью можно спасти человека или ранить его. Всегда помни об этом, когда собираешься использовать его.

— …

Слова Альберика прозвучали не просто справедливо, а слишком справедливо, и не просто наивно, а наивно до невозможности. Виви даже несколько растерялась, но…

— Хорошо, — кивнула она и уставилась в пол.

Ее щеки немного покраснели, но Альберик либо вновь не заметил этого, либо не понял, почему именно это произошло. Окинув их с Виви взглядом, Зита слегка улыбнулась.

— Кстати, вы не знаете, куда делся Николай? — спросил вдруг Альберик, словно совершенно забыв только что случившийся разговор.

Он никогда не растягивал выговоры своим подчиненным. Он проводил четкую грань между своими эмоциями и поведением на людях. Для такого молодого человека, к тому же знатного, это было редкое качество.

— А. Я попросила его сходить за продуктами, — ответила Зита.

— Вы послали за продуктами… Николая?

— Да. Его рана, наконец, зажила, и ему не терпелось поработать руками.

— А-а… — Альберик кивнул, поняв, о чем речь.

Какое-то время назад Николай сломал руку, сражаясь с диверсантом, нанятым Чайкой.

Матеус восстановил кость лечебной магией, но «склеенную» кость нельзя считать зажившей. Николаю нужно было время, чтобы его рука стала такой же крепкой, как и раньше. Для обычного человека это значило бы, что пользоваться раненой рукой пока не стоит.

Но если не напрягать мускулы, они начинают увядать.

Каким бы богатырем ни был Николай, за тот месяц, что он не пользовался рукой, она заметно ослабла. Поэтому он стремился не только как можно быстрее вернуться к тренировкам, но и пытался взять на себя побольше физической работы.

— Ну, думаю, он скоро вернется, — сказал Альберик, и тут…

— Нашел!!! — раздался громкий возглас.

Кричал Матеус, который безо всякого предупреждения вышел из режима статуи и распахнул глаза. Тут же прервав свою медитацию, он поднялся, повернулся к Альберику и продолжил:

— Я нашел их, нашел тех… м?

На лице Матеуса появились подозрения.

И Альберик, и Зита, и Виви застыли в странных позах. Альберик слегка выгнулся назад, а Виви и Зита вообще стояли вполоборота, словно готовясь в любой момент пуститься наутек.

— …Что-то случилось?

— Ты нас перепугал! — воскликнула Виви. — Ты так внезапно закричал!

— М-м… простите, — извинился Матеус перед Виви, почесывая гладкую голову, а затем вновь повернулся к Альберику. — Господин Жилетт. Я нашел их.

— Ту самую Чайку Газ?

— Именно. Тот диверсант тоже с ней, — Матеус размашисто кивнул. — Девушку-диверсанта я рядом с ними не увидел, но…

— …Можно считать, что все они в городе.

— Именно.

Отряд Альберика Жилетта приехал в Радемио в поисках следов «героя» по имени Симон Скания, но их первоначальной задачей был поиск девочки по имени Чайка Газ, выдававшей себя за дочь императора Газа. Она искала «героев»… вернее, «останки», которыми те владели, и это означало, что она могла появиться в Радемио. По этой причине Альберик поручил Матеусу и Леонардо заниматься разведкой.

— И где они?

— Ровно с противоположной стороны города, на востоке.

— …

Альберик нахмурился и сложил руки на груди.

— Командир Жилетт? — обеспокоенно спросила Зита.

Виви же выглядела так, словно готовилась в любой момент пуститься в бой, и проверяла содержимое карманов, в которых прятала иглы и другое оружие. На первый взгляд эта девушка могла показаться безоружной, но это не так. Даже голой она не оставалась беззащитной — в волосах могла притаиться удавка, а во рту — игла.

Но…

— Сейчас сражаться можем лишь мы с Виви. Боюсь, нам не хватит сил, — сказал Альберик. — Нам лучше подождать, пока Леонардо не вернется из разведки, а Николай — из магазина.

— Вы… сильно переоцениваете диверсантов, — недовольно отозвалась Виви.

Возможно, это была простая предвзятость, возможно, какие-то события из прошлого Виви, но она редко воспринимала диверсантов всерьез и смотрела на них сверху вниз. А может, винить следовало то, что профессии ассасина и диверсанта во многом перекликались, что приводило к злости и раздражению по отношению к «коллегам».

— Их маг бесполезен в бою, так что вас и одного хватит, чтобы…

— Нет. Я слышал, что «Дьяволы Войны» клана Акюра и «Плеяды» клана Субару владеют тайной техникой, «Железнокровием».

После того как Альберик узнал, что Чайке прислуживают два диверсанта — парень и девушка — он еще раз изучил материалы по «шавкам войны». Врага, как известно, нужно знать в лицо, и желательно узнать все возможное еще до начала битвы.

— Это значит, что они на время могут удваивать возможности своих тел с помощью дыхательных техник и самовнушения. Я не знаю, способны ли те диверсанты на такое, но если способны… будет тяжко. Тот парень-диверсант и без того умелый. Полагаю, его подруга примерно на том же уровне. И если так, мы с Виви… — договорив до этого момента, Альберик кисло улыбнулся недовольной Виви. — Убить их, может, и сможем, но взять в плен...

Шутить с диверсантами нельзя.

Альберик слышал и то, что они в случае необходимости могли подорвать себя порохом. Захват живого диверсанта — сложнейшая задача.

— Но ведь в живых нам нужно оставить лишь Чайку Газ, чтобы выудить из нее информацию?

— Мы уже недавно говорили об этом. Возможно, она просто марионетка. Поэтому мы должны по возможности брать живьем всех, кто имеет к ней какое-либо отношение, — тихо и назидательно ответил Альберик. — В идеале нужно обойтись вообще без смертей.

— Господин Альберик… — Виви удивленно посмотрела на своего начальника.

Он же сказал еще несколько слов, но таким голосом, словно обращался скорее к себе, нежели к ней:

— Ведь мы больше не на войне.

Да. Сейчас уже не то время, когда ценность человека определялась тем, скольких он убил.

Уже нельзя думать, что можно «убить — и дело с концом».

Для человека, которого всю жизнь готовили к войне (и более того — к войне готовилась вся его династия), это было поистине отчаянное время. Он не мог использовать свое единственное умение. Можно сказать, у него забрали смысл жизни.

Но…

— Как рыцарь, я хочу попробовать сразиться с ним один на один, — сказал Альберик Виви с натянутой улыбкой. — Я не хочу никаких смертей среди противников, не говоря уже о моих подчиненных. Поэтому для уверенности нам нужно нападать всем отрядом.

— ...Хорошо, — ответила Виви, согласившись, наконец, с его мнением.

— Матеус. Прости, но мне нужно, чтобы ты продолжил следить за ними. Когда Николай и Леонардо вернутся, мы отправимся за ними. Не упусти их, пока мы не соберемся.

— Вас понял.

В ответ на слова Альберика Матеус кивнул, взял в руки гундо, закрыл глаза и вновь сел на пол.

***

Она была подобна незаживающему шраму.

Глубокая, похожая на рану трещина в земле… и наполняющий ее плотный белый туман.

Некоторые назвали бы эту картину восхитительной.

Подобные величественные пейзажи нередко брали смотрящего за душу. Особенно когда удавалось увидеть такое под собой. Осознание собственной ничтожности расширяло кругозор и учило смотреть на происходящее в перспективе.

Но… если вспомнить, что из долины «никто не возвращается», то этот необозримый пейзаж начинал казаться зловещим. Он словно превращался во тьму, в которой никогда нельзя было угадать, что за угрозы таились поблизости, и в какой момент они появятся перед тобой.

— Понятно… — сказала Акари, прищурившись. — Так вот ты какая, «долина, из которой никто не возвращается».

Она стояла на самом краю гигантского разлома. Оступись Акари хоть немного, и немедленно полетела бы к самому дну… но, тем не менее, она стояла совершенно спокойно и вглядывалась в плотный туман.

Долина находилась к востоку от Радемио.

Эта местность сама по себе была гористой, и неудивительно, что между горами образовалась долина… Но конкретно «долина, из которой никто не возвращается» появилась из-за разлома, расколовшего дно старой долины. Естественно, она уходила глубже… гораздо глубже равнины, на которой стоял Радемио.

— Вечный туман? Как необычно.

Хоть она и смотрела в туман под своими ногами… вряд ли Акари хоть что-то видела. Невозможно даже прикинуть, насколько глубока долина. Немногим ранее Тору попытался измерить глубину с помощью брошенного камня, но звука от падения они так и не услышали. Либо разлом уходил настолько, что оттуда не доносились звуки, либо что-то смягчило падение камня, возможно, мох или песок. Естественно, правильного ответа они не знали.

— Нам сказали, что это место издревле часто заволакивало туманом, — сказал Тору, стоявший сбоку от Акари.

— С учетом того, что мы даже глубины не знаем, пробовать спускаться рискованно.

— Надеюсь, магия Чайки поможет нам понять примерный вид ущелья, — отозвался Тору и обернулся.

Чайка за их спиной сидела возле раскрытого гроба, извлекала из него детали и собирала свое гундо.

Ее гундо казалось старым, местами с потертой краской и множеством мелких царапин, свидетельствовавших о том, что им пользовались уже весьма долго. К длинному стволу и механизму крепилась похожая на хребет деталь, из-за которой оно напоминало скорее организм, нежели просто «инструмент».

«Кстати, а если подумать…» — вдруг задумался Тору, глядя на гундо Чайки. — «Чье оно было раньше?»

Чайке на вид лет 15, но гундо ее выглядело так, словно им пользовались лет 10-20. Вряд ли Чайка довела его до такого состояния сама. Она получила его от кого-то.

Возможно, этим гундо пользовался сам Артур Газ.

— …Готово! — сказала Чайка и подняла гундо.

Она привычным движением вскинула устройство размером с саму себя и прильнула к закрепленному наверху прицелу.

В руках миниатюрной Чайки гундо смотрелось особенно грозно.

Но в то же время движения Чайки были совершенно естественными. Несомненно, у нее имелся большой опыт обращения с ним. Она держалась уверенно и грациозно, словно какой-нибудь зверь.

— …

Видимо, теперь она выбирала, где ей лучше встать. Не отрываясь от прицела, она зашагала вперед…

— М-мья?!

Но на четвертом шаге земля закончилась.

Чайка немедленно завалилась вперед. Естественно, никакого троса на нее намотано не было. Она летела прямо вниз, к неизвестно насколько глубокому дну…

— Хм.

…Но недолго.

Акари немедленно поймала ее за воротник своим молотом и притянула обратно. Немного подергав ногами в воздухе, Чайка, наконец, упала рядом с Тору и Акари.

— Я часто думаю… — сокрушенным голосом произнес Тору, глядя на лежащую перед собой Чайку. — Как ты вообще выживала до того, как повстречала нас?

Как бы это сказать… она слишком неосторожна в повседневной жизни.

Она так часто отвлекалась во время управления машиной, что чудом избегала аварий, и даже когда ходила, то и дело спотыкалась. Когда она готовила, то сразу же резала пальцы ножом, а затем роняла тарелки… другими словами, она во всем была неуклюжей.

Похоже, что за концентрацию и чувство баланса, которым она обладала в критические моменты, Чайка расплачивалась тем, что в обычной жизни резко становилась в несколько раз менее внимательной. Даже когда Тору повстречался с ней, она бесцельно плутала по лесу.

Неспособность ориентироваться на месте и рассеянность.

Путешествия в одиночку опасны для ее жизни.

— Тору, — сказала Чайка, поднимаясь на ноги. — Объявлять. Новый факт.

— Новый факт? Что еще? — Тору нахмурился.

Чайка звучно хмыкнула и зачем-то сжала кулаки.

— Я. Удивительно крепкая.

— Не гордись, — с раздражением отозвался Тору. — И вообще, давай уже проясни ситуацию с помощью своей магии.

— М… — Чайка посмотрела сначала на Тору, а затем на скалу, с которой только что упала. — Лучшее место. Там.

— А? А-а, вот оно что.

Тору кивнул.

Магия — дело крайне тонкое.

Бывает такое, что заклинание не срабатывает просто потому, что какое-то условие выполнено чуть-чуть неправильно. Поэтому маги перекладывали на гундо заботу обо всех моментах, не требовавших учета окружающей среды, а сами внимательно подстраивали заклинание, когда использовали магию. Температура. Влажность. Атмосферное давление. Дистанция. Положение звезд. Расположение силовых линий. Нужно учитывать эти и многие другие компоненты, сложно переплетавшиеся друг с другом.

Положение самого мага тоже было одним из них.

Похоже, что лучшим местом для применения заклинания, которое смогло бы исследовать долину, оказалась точка в полушаге от края обрыва. Чайка считала, что даже погрешность в полшага сильно сказалась бы на точности заклинания.

— Впрочем, — сказал Тору, еще раз окидывая обрыв взглядом. — На воздухе стоять ты не можешь. Если бы с нами была Фредерика, ты бы смогла свеситься с нее, но…

Фантасмагорическаяая девочка-дракон куда-то делась, и они ее уже давно не видели.

На словах Фредерика, правда, выступала против отряда Тору, так что надеяться на нее, наверное, не стоило…

— Тору. Держи.

Чайка встала в странную позу.

Она нагнулась и выставила зад, став немного похожей на утку…

— Верх. Вытяну. Достану. Но упаду. Поэтому, Тору. Держи.

Видимо, она собиралась наклониться с края обрыва вместе с гундо, а Тору должен был придерживать ее, чтобы она не упала.

— Так?.. — Тору подошел к Чайке и обхватил ее руками за талию.

— У, ай?!

— А?!

Чайка воскликнула таким необычным голосом, что Тору рефлекторно отдернул руки.

— Что такое?!

— Н… нормально. Проблем. Нет.

— …

Тору нахмурился, после чего вновь взял Чайку за талию, придерживая ее.

Впрочем, для того, чтобы совместить усилия и пройти несколько шагов до обрыва, им потребовалось немало времени. Наверняка со стороны эта картина выглядела очень глупо.

Но…

«Ну и поза у нас…» — вдруг заметил Тору и нахмурился.

Отодвинутая поясница Чайки.

И выгнувшийся назад Тору, пытавшийся сбалансировать ее.

Со стороны могло показаться, что…

— М-м… превосходно, брат, — задумчиво протянула Акари. — Безупречно. Никто не сравнится с тобой в умении хватать женщин за задницы. Я в глубоком восторге.

— Нашла чем восторгаться.

— И, конечно, меня восторгает твое отточенное умение снимать штаны в такой непростой ситуации.

— Да нет у меня таких бредовых умений! — воскликнул Тору.

Чайка же зачитывала заклинание, совершенно не слушая их разговора:

— Эфта. Хелсте. Ру. Белгуир. Фай. Сэв…

После этих слов механизм гундо, соединенный шнуром с ее шеей, начал светиться голубым светом, а в следующий момент вокруг ствола из пустоты появились диаграммы и письмена. Они начали вращаться и сливаться друг с другом, образуя законченную магическую схему.

— «Обнаружитель»… явись.

Чайка запустила приготовленное заклинание.

Послышался высокий звук.

Он был таким высоким, что уши едва улавливали его. Будь он чуть выше, и его бы вовсе никто не услышал. Звук повторился еще несколько раз, а затем вновь воцарилась тишина.

А затем…

— Эй… — позвал Тору с прикрытыми глазами.

— М?

— Тебе все еще нужно быть в такой позе?

— Нет. Позу отменить.

— …

Продолжая придерживать Чайку, Тору сделал два шага назад, после чего отпустил ее.

Чайка сразу же села на землю, обхватила гундо и закрыла глаза. Поисковые заклинания транслировали результаты в мозг мага, но для их «перевода» в понятную форму требовалось какое-то время.

— Кстати, Акари, — Тору повернулся к своей сестре.

— Что?

— Что ты пытаешься сделать?

— Хм? О чем ты?

— Ты чего так стоишь?! — спросил он у Акари, почему-то стоявшей в полной боевой готовности с раскинутыми руками.

— Ты об этом?.. Хм. Если честно… — хладнокровно отозвалась Акари.

Кстати, мало того, что она стояла в позе «сейчас я тебя схвачу», ее пальцы словно жили своей жизнью и беспрестанно двигались. От этой картины Тору невольно забеспокоился о том, что именно она собиралась делать.

— Я подумала, что тебя надо как следует потискать, брат.

— …

Тору решил, что отвечать на это — себе дороже, и просто ждал продолжения.

— Когда я увидела, как ты обнимаешь Чайку, то вдруг заметила, — проговорила Акари, постепенно приближаясь к Тору. — Если подумать, то я с самого начала нашего путешествия не тискала тебя, брат.

— Чего? — спросил Тору, прищуриваясь.

Впрочем, беспокойные пальцы Акари выражали ее желание даже лучше, чем слова.

— Если я какое-то время не тискаю своего брата, у меня начинается страшная ломка.

— Впервые слышу.

— Ага. Кажется, сейчас она случится впервые в моей жизни.

— Да любому ясно, что ты просто прикидываешься! — сказал Тору, сам вставая в стойку.

— Брат. Ты несправедлив.

— В чем это?

— Более того, ты нечестен.

— Да о чем ты?

— Ты ведь сам только что тискал Чайку.

— Это было необходимо!

«И более того, я не помню, чтобы так вызывающе шевелил пальцами».

— Мне тоже необходимо. А-а. Все плохо, сейчас начнется, — произнеся эти слова как всегда равнодушным голосом, Акари пошатнулась.

Но ее выдало то, что в этих действиях совершенно не ощущалось отчаяния.

— Брат. Если твоя сестра тебе хоть немного симпатична, дай ей потискать себя.

— Ты мне угрожаешь, что ли?

Еще какое-то время они выписывали круги, периодически обмениваясь репликами, словно два медведя, пытавшихся запугать друг друга.

— …Закончила, — сказала державшаяся за гундо Чайка и облегченно вздохнула.

— И как? — спросил Тору, после чего тут же перехватил запястья Акари, попытавшейся воспользоваться моментом. — И вообще, как эта твоя магия работает?

— Исследует. Долина. Состояние. Эхолокация.

Судя по словам Чайки… ее метод во многом схож с попыткой Тору измерить глубину долины с помощью брошенного камня. Естественно, магия Чайки гораздо более сложная и позволяет с помощью эха и реверберации измерять расстояние, оценивать рельеф и обнаруживать объекты даже среди тьмы или тумана.

— И?..

Может, из этой долины «никто не возвращается»… но если в нее заходил человек с «останками», отряд Тору должен был проследовать за ним. Однако с учетом того, что из этой долины никто никогда не возвращается, и того, что она вечно затянута туманом, спускаться без какого-либо плана весьма неразумно.

Они хотели понять хотя бы примерно, что происходит в ущелье, но…

— Непонятно… — Чайка расстроено надула губы.

— А? Как это?

— Исследующая магия. Не смогла, — Чайка покачала головой.

Похоже, ее «Обнаружитель» не смог пробиться через туман. Сцепившиеся друг с другом Тору и Акари дружно нахмурились.

— Послушай… да, мы сейчас не на войне, но от смерти стоим в паре шагов. Будь так добра, относись к этому серьезнее.

— Нет. Провал, — отозвалась Чайка, надувшись и, похоже, немного обидевшись.

— Так это не твоя ошибка?

— Магия. Не проблема. Проблема… долина. Нет. Туман.

— …Что?

— Вероятно… магия, — Чайка указала пальцем на долину… вернее, на наполнявший ее туман.

— Ты имеешь в виду, что это все магия?

Тору ошарашенно окинул туман взглядом.

Кстати, он казался слегка синеватым и отличался от обычного…

— Ясно. Так-то, пожалуй, и такое возможно, — тут же добавил он.

Многие, услышав слово «вода», представляют себе жидкость в сосуде, но вода — это и стекающая с листьев утренняя роса, и дождь, и реки, и моря. Так же и магия может иметь самые разные масштабы.

Сам Тору под «магией» понимал в первую очередь заклинания вроде тех, что использует Чайка, и потому подзабыл, что бывают и крупномасштабные заклинания с участием нескольких магов и огромных гундо.

Он слышал об этом только на уровне дилетанта, но во время войны использовалась магия массового уничтожения, не уступающая по силе стихийным бедствиям, а также магия, державшая в воздухе летающие крепости.

По сравнению с такими масштабами, магия, погружающая целую долину в туман, казалась мелочью.

Кроме того…

— Точное описание. Магическая. Материя, — пояснила Чайка, вскинув указательный палец.

— Материя?

— Создается магией. Реагируют на магию. Различные применения.

Результат магической обработки простых ресурсов — камней, древесины и так далее.

Маги называли результаты таких обработок «материей».

Подобные материалы могли использоваться в заклинаниях массового уничтожения в качестве «страйкеров», обрушивающихся на врагов, словно удары кувалд. Более опытные диверсанты рассказывали, что такие заклинания настолько сильны, что при встрече с ними можно уже ни на что не надеяться.

— Погоди-ка… — пробормотал Тору, осознавая кое-что.

Заполнить материей целую долину.

На такое был способен далеко не каждый встречный маг. Кроме того, это требовало сильного источника магической энергии. В противном случае создать столько магических материалов и поддерживать их не удалось бы.

Другими словами…

— Этот Симон Скания, случайно, не копирует графа Абарта?..

— М. Возможно, — Чайка кивнула.

Скорей всего Симон Скания не просто владел «останками», а использовал их в крупном гундо для мощного заклинания. Более того, эта долина являлась источником сухого топлива, так что магической энергии у него было с избытком.

— Тогда… — Тору посмотрел вниз в долину, не отпуская рук Акари. — Этот туман — «замок» Симона Скании?

— …Возможно, — подтвердила Чайка.

— Теперь мне еще меньше хочется туда лезть без подготовки, — пробормотал нахмурившийся Тору.

Если причина, по которой из этой долины никто не возвращался, состояла в том, что Симон Скания с помощью тумана превратил ее в свою крепость… то все крайне скверно. Выходит, даже визиты жителей Радемио он рассматривал как «вторжения». А значит, пытавшуюся похитить останки Чайку он однозначно воспримет как «врага».

А как именно Симон Скания разбирался с незваными гостями и врагами, оставалось лишь гадать.

— Нам надо вернуться и основательно подготовиться, — сказал Тору, отворачиваясь от долины.

В идеале… надо дождаться возвращения Фредерики.

Сложно сказать, до какой степени та собиралась помогать им, но магия превращения дракона и связанные с ней лечебные способности могли сыграть решающую роль. Пусть даже они и знали об ограничениях ее лечения по собственной победе над ней — она могла восстанавливать лишь «части» тела, а против ядов и заболеваний, поражавших все тело, была бессильна — но все же.

— Противоядия готовы?

— Основные типы, — Акари кивнула.

Естественно, у них не было возможности нейтрализовать все яды. Но в то же время… как ни удивительно, но использование ядов требовало специальных знаний. Другими словами, для конкретной ситуации подходило лишь ограниченное число ядов. Если Симон Скания не собирался использовать какой-либо особо редкий яд, то их запаса основных противоядий хватило бы.

— Идем. Чайка?

— М. Подождать. Время.

Опомнившись, Чайка тут же принялась разбирать свое гундо.

Тору повернулся к ней и начал было говорить:

— Сейчас мы вернемся к «Светлане» и…

Но тут…

— …

Он нахмурился и замер.

Его ладони уже приблизились к комбоклинкам на поясе.

Акари тоже слегка пригнулась и потянулась за молотом.

— М?

Чайка изумленно округлила глаза, не понимая реакции своих подчиненных.

Впрочем, одно ей стало ясно. Они готовились к бою.

Но… где их враг?

Вокруг, насколько хватало глаз, никого не было.

— Тору? Акари?

— Чайка, — обратился к ней Тору, стараясь не вставать в еще более агрессивную стойку, чтобы враг ничего не заметил.

Но смотрел он во вполне определенную сторону.

— Гундо не разбирай. Если можешь, готовь боевое заклинание.

— М… м-м, — Чайка напряженно кивнула.

— Выходите! — громко скомандовал Тору.

Его голос эхом отразился от окружавших их скал и постепенно утих.

— Вы ведь не рассчитывали, что прирезать нас будет так просто, правда?

А в следующее мгновение…

— …Впечатляет.

По воздуху пробежала волна.

И это отнюдь не метафора. Случилось именно это.

По воздуху, словно по поверхности воды, разошлось кольцо.

Одновременно с ним послышался тихий гул, и из самого центра кольца выехала белая машина.

Видимо, это была магия.

Они подкрались, манипулируя светом и звуком. Появляющаяся из ниоткуда огромная машина выглядела крайне сюрреалистично. Возникало ощущение, словно они все это время смотрели лишь на театральные декорации.

— Нас догнали?.. — глухо проговорил Тору.

Он узнал эмблему в виде волка на «носу» машины.

Если не считать размера, это та же самая эмблема, что украшала ножны клинка Альберика Жилетта — рыцаря, преследовавшего Чайку.

— Так и знала, что с такого расстояния нас заметят, — послышался девичий голос.

Он показался Тору знакомым.

«Где я его слышал?»

Скорее всего, он принадлежал одной из девушек, передвигавшихся вместе с Жилеттом.

Кажется, это была та девушка-маг, вернее этакий инженер-ремесленник, умело обращавшийся с гундо и комбоклинками.

— Зрение и слух мы еще можем обмануть, но…

— Но чувств-то больше, — закончил Тору.— Глупо думать, что вы хорошо спрятались, если обманули лишь два чувства.

В нападениях исподтишка диверсанты разбирались очень хорошо.

Естественно, они досконально знали техники, позволяющие исчезнуть с глаз, подавить голос, скрыть присутствие и полностью слиться с окружающей средой.

Движение крупной машины неизбежно создавало вибрацию, от которой можно избавиться, лишь подняв этот агрегат в воздух.

Но главное, Тору отчетливо ощутил ее присутствие. Оно не было таким отчетливым, как аура кровожадности… но ее угрожающее, удушающее присутствие не прошло незамеченным.

— …

Белая машина остановилась примерно в сотне шагов от отряда Тору.

Вслед за этим распахнулись двери по бокам, и с каждой стороны машины вышло по 2 человека.

«На одного больше?»

Тору прищурился и осмотрел «врагов».

Трех из четырех он узнал.

Рыцарь Альберик.

Наемник Николай.

Ассасин Виви.

Кажется, друг друга они называли по этим именам.

Последним… был незнакомый Тору, похожий на полукровку, юноша со звериными ушами и хвостом. Но, конечно же, его тоже следовало опасаться. Пусть он и выглядел хилым, но если его тело изменяли магией, то сложно сказать, какие способности он при этом приобрел. Он мог и вовсе оказаться самым неприятным из противников.

Кроме того, ими четырьмя дело не ограничивалось.

Как минимум был еще кто-то, кто управлял машиной.

«Плохо дело…»

Вряд ли отряд Альберика станет допускать ошибки и в этот раз. Похоже, рука Николая полностью зажила, а кроме того, у них имелся и неизвестно на что способный боец.

Можно сказать, отряд Тору проигрывал как по численности, так и по подготовленности.

В честном бою шансы на победу практически отсутствовали.

— Акари, — сказал Тору, не сводя глаз с отряда Альберика. — Оба слева на тебе. Осилишь?

Наемник Николай… и мальчик-полукровка.

Крепкий на вид Николай и полукровка с неизвестным стилем боя.

Могло показаться, что Тору спихнул на Акари самых неприятных врагов.

Но…

— Брат… — отозвалась Акари на удивление тронутым голосом. — Оказывается, ты такой добрый.

Похоже, она пришла к тому же умозаключению, что и он. С учетом того, что они росли в одной деревне и обучались у одних учителей, в этом нет ничего удивительного.

— Хотя я была бы не против, если бы ты начал хоть немного доверять мне.

— Дело не в том, что я сомневаюсь в твоих способностях.

— Я понимаю, но… хотя, сейчас не время жаловаться на твою чрезмерную заботу. Беру свои слова обратно.

— Спасибо, — кратко ответил Тору.

Николай казался грозным великаном, но на самом деле, он «выздоровел» лишь недавно.

Конечно, благодаря магии сломанная кость его руки уже срослась… но вряд ли он в последнее время работал ей как раньше. Если бы он перенапрягал незажившую руку, она сломалась бы опять. Далее многочисленные переломы привели бы к «проблемам» в кости и потере ее прочности.

Но если он не пользовался рукой… его мускулы должны были ослабнуть.

Естественно, он все еще оставался человеком неординарных техник… но все же должен был стать менее грозным противником по сравнению с прошлым разом.

Далее… мальчик-полукровка.

Он был безоружен.

Во всяком случае, визуально никакого крупного оружия он не принес. Возможно, где-то под одеждой прятались кинжалы, но худое, даже хрупкое по своему виду тело позволяло судить о том, что большой физической силой он не обладал.

Он мог нападать лишь вблизи, быстрыми атаками.

А значит, для Акари эта пара наверняка оказалась бы более удобными противниками за счет ее оружия, позволявшего держать противника на расстоянии.

— Чайка, — сказал Тору приглушенным голосом. — Если со стороны их машины будет хоть какое-то движение, то бросай все, не думай о нас и стреляй. По возможности наиболее мощным заклинанием.

— М… м-м, — Чайка сглотнула и кивнула.

А затем…

— Тору и… Акари, я прав? — обратился к ним Альберик ясным голосом.

Ни Тору, ни Акари не называли им своих имен. Видимо, они поспрашивали в Дельсоранте. А значит… их школу и название родной деревни они все еще не знали. Когда они жили беженцами, то никогда никому не называли своей фамилии.

— На всякий случай попрошу. Сдайтесь. Я не хочу бессмысленной битвы.

— Бредни будешь в бреду рассказывать, — отозвался Тору, извлекая комбоклинки из ножен.

— Вы собираетесь сражаться до последнего?

Голос прозвучал изумленно.

Похоже, он не ожидал, что диверсанты могут сражаться в невыгодных для них условиях.

В отличие от благородных и знатных людей, несущих бремя религиозных убеждений, вынужденных оправдывать доверие государства и поддерживать спокойствие мирных жителей, у диверсантов не было причин жертвовать своей жизнью ради защиты чего-либо. При необходимости они могли перерубить даже семейные узы.

Но…

— Я понимаю, что в ваших глазах мы хуже псов — у нас нет ни принципов, ни веры, мы лишь радостно виляем хвостами перед нанимателями. Но именно поэтому есть одна черта, которую не переступим даже мы.

Тору совместил печати на руках с печатями на рукоятях.

Чувства расширились, и, начиная с этого момента, комбоклинки стали частями тела Тору. Конечно, это далеко не гундо мага, но расширенные чувства позволяли увеличивать точность движений. Так владелец комбоклинков мог даже завязывать с их помощью шнурки.

— Понимаешь, диверсанты ни за что не сдадут своего клиента из страха перед противником.

Хоть диверсантов на поле боя и ненавидели… сами они гордились своей беспрекословной верностью своим хозяевам. Диверсант не мог бросить или предать своего господина. Буквально: не мог. В этот самый момент он переставал быть диверсантом, профессионалом своего дела, и превращался в обычного преступника.

Поскольку других принципов и табу у диверсантов не было, за этот они держались, как за свой смысл жизни.

— Какие громкие слова, — насмешливо проговорила ассасин по имени Виви. — Но истинная суть диверсантов — обманы и уловки, не так ли?

— А ассасинов?

— …

Виви не нашлась с ответом.

Строго говоря… диверсанты и ассасины ничем не отличались друг от друга.

Это две неприглядные профессии, занимавшиеся темными, грязными делами, от которых другие отводили взгляды.

Разница лишь в том, что если диверсанты — мастера на все руки, то ассасины специализируются на чем-то одном. Также разницей можно назвать то, что ассасины обычно действовали не на поле боя, а в тылу, среди обычных людей.

— Ясно, — сказал Альберик, вмешиваясь в разговор Тору и Виви. — Я был уверен, что хорошо изучил диверсантов, но, похоже, мне еще многое нужно узнать. Прошу прощения за свою грубость и оскорбительное предложение сдаться.

Альберик вынул меч из ножен и шагнул вперед.

Он посмотрел на Тору взглядом, в котором не было ни капли сомнения, и сказал:

— Какой бы маленькой она ни была, это все же война. Что же, пусть наши силы определят победителя. Я, рыцарь Альберик Жилетт, объявляю вам войну.

Эти слова послужили сигналом к началу битвы.

***

В условиях, когда численное превосходство на стороне противника, пытаться затягивать бой в высшей степени глупо.

Затяни их в долгую выматывающую битву — и шансы на победу испарились бы. Краеугольным камнем в их победе должен был стать ранний захват преимущества и диктование условий. Диверсанты прекрасно умели сбивать противников с толку своей скоростью.

Но…

— «Я есть сталь», — начала Акари чтение ключа «Железнокровия», не отрывая взгляда от противников. — «Стали неведом страх», «стали неведомо сомнение», «встав против врага, я не стану колебаться», «я есть орудие, несущее твою гибель».

Этими словами она именно что открывала дверь.

Это процедура высвобождения запечатанного в глубине тела яростного зверя. После каждой фразы она ощущала, как спадают цепи дремлющего в глубине души создания, и как оно всплывает все выше.

Бесцветный зверь, взращенный для битв.

Не бушующий. Не жестокий.

Просто крайне опасный, словно пламя или клинок.

— Фух…

Акари едва заметно улыбнулась и облизала губы.

Кровь с огромной скоростью циркулировала по телу, все мускулы могли в любой момент выложиться на полную. В сознание Акари бурным потоком текли расширившиеся ощущения. «Железнокровие» так резко повышало чувствительность, что использовавшему его человеку казалось, что он стал больше, чем обычно.

И именно поэтому эта техника — обоюдоострое оружие.

Без тщательного контроля можно остаться совершенно беззащитным.

— …

Вошедшая в боевой режим Акари вгляделась в надвигавшихся врагов.

Они были полной противоположностью друг друга.

Крупный мускулистый мужчина средних лет.

И тощий маленький мальчик-полукровка.

Наибольшее внимание следовало уделять мужчине с внушительным комбомечом — Николаю.

Конечно, мальчика тоже вряд ли стоило игнорировать. Но тощий вид позволял сделать вывод о том, что сильными мускулами он не обладал. Во всяком случае, его тело нельзя назвать телом воина.

Наверняка у него имелось с собой какое-то оружие, но, скорее всего, что-то небольшое и предназначенное для смертельных ударов в жизненно важные органы. Это значит, что возможностей для атаки у него немного. Достаточно лишь защищать жизненно важные органы от точечных атак.

В то же время Николай вместе со своим огромным мечом обладал достаточной силой для того, чтобы пробиться сквозь любую оборону. Одного пропущенного удара могло хватить для разрыва мускулов и перелома костей. В конце концов, «Железнокровие» не могло укрепить тело, а значит, Акари должна была избегать фронтальных столкновений с противником.

— Что такое? — с полуулыбкой спросил Николай. — Ты не собираешься нападать?

Он говорил о том самом вышеупомянутом «краеугольном камне».

Уступавшая в численности Акари не могла так стоять и смотреть. Она должна была не терять ни секунды и попытаться победить как можно быстрее.

Но, увы, за ее спиной находилась Чайка, не способная сражаться в ближнем бою.

Скорее всего, противники как раз ждали именно того, что она отделится от нее.

— Если ты не будешь нападать, это сделаю я, — сказал Николай, взваливая меч на плечо. — Хоть сражаться против девушки и будет трудно.

А в следующее мгновение… он исчез.

Не Николай.

А тот полукровка, что стоял рядом.

— !..

Да, слова Николая заставили ее переключить на него внимание. Но в то же время она не выпускала мальчика из поля зрения. Но при этом упустила его. Это означало, что он передвигался так быстро, что глаз совершенно не успевал за ним.

Но…

«Наверное, надо сказать спасибо Ги», — пронеслась мысль на задворках сознания Акари.

После неожиданного появления и исчезновения Ги она уже не так удивлялась таким вещам.

Движения мальчика отличались от движений Ги. Да, она упустила его, но все еще могла отыскать вновь. Благодаря «Железнокровию» Акари уже знала, что случилось.

Мальчик-полукровка скакнул в сторону, чтобы зайти с другой стороны.

Она не видела его глазами, но ощутила вибрацию земли в тот момент, когда он оторвался от нее.

Слева? Справа? Сверху?

Акари тут же нашла ответ и вскинула молот, готовясь защищаться. Легкие противники часто полагались на проворность, чтобы наносить более опасные удары. Вращающийся молот Акари был готов встретить как рубящую атаку из прыжка, так и колющую фланговую атаку с разгона.

Акари предполагала, что мальчик набросится на нее сверху.

Но…

— …?!

Он не атаковал.

Более того, в следующее мгновение он приземлился справа от Акари — дальше, чем мог дотянуться ее молот. Да, он действительно прыгнул, но вовсе не для того, чтобы попытаться атаковать ее.

Но зачем?

Акари поняла это в следующий момент.

Ее молот, который она опустила практически инстинктивно, принял на себя мощный удар. За то мгновение, на которое Акари отвела от Николая взгляд, он успел размахнуться мечом.

— …!!!

Меч и молот сцепились с громким лязгом.

Опусти Акари молот на мгновение позже или не примени «Железнокровие», и меч пронзил бы ее грудь.

Николай… был жутким противником. На удивление быстрым для своих размеров.

Конечно, Тору рассказывал ей о его умениях, и она старалась соблюдать осторожность… но Николаю хватило того мгновения, что выиграл мальчик, дабы воспользоваться уязвимостью и нанести удар.

Клинок скользил по молоту, высекая искры.

Хорошо, что молот весьма крепкое оружие.

Какой-нибудь тонкий меч на его месте сразу бы сломался.

— Н-нг…

Не в силах сопротивляться силе противника, Акари начала клонить молот в сторону для отведения удара, вместе с этим выписывая на земле круг левой ногой, чтобы приблизиться к боку противника. Меч противника был двуручным. Это означало, что во время замаха бока его оставались без защиты, а после окончания беззащитным оставался бок, противоположный направлению замаха.

Раздался щелчок, и из ботинка показалось спрятанное в нем лезвие.

Оно предназначалось для ударов в бок противника или в швы брони. Смертельных ран оно не наносило, но ослабить противника могло.

Акари уже собиралась нанести этот удар…

— …?!

Как вдруг краем глаза заметила, что мальчик вновь начал двигаться.

Он приближался точно справа к Акари, к той ноге, на которой она вращалась.

— !

Упусти она подножку и упади, битва оказалась бы полностью проигранной.

Не решившись продолжать атаку, Акари силой начала опускать описывавшую дугу в направлении Николая левую ногу, тем самым встав в неустойчивое положение.

— Хех… — на лице Николая промелькнула улыбка.

— Гх?!

Он резко изменил траекторию меча… вернее, направление, в котором прикладывал свою силу. Скользившее по молоту лезвие вдруг начало сильно давить на нее сбоку. Из-за того, что левая нога Акари все еще была в воздухе, она не выдержала такого импульса и начала заваливаться.

Полного падения избежать удалось… но только за счет того, что она уперлась коленом в землю.

«Хватит уже метаться!..» — мысленно воскликнула Акари, вновь замечая краем глаза полукровку… вернее, он специально обращал на себя внимание.

Ее противники действовали командой. Причем взаимодействовали на очень высоком уровне.

По сути, мальчик-полукровка даже не атаковал. Он лишь постоянно мелькал в поле зрения Акари. И, конечно же, она не могла его игнорировать. Но как только ее внимание переключалось на него, начиналась атака Николая.

А кроме того, сам Николай, несмотря на свои внушительные размеры, был на удивление быстрым и ловким.

Изменить траекторию двуручного меча посреди взмаха практически невозможно. На первый взгляд могло показаться, что Николай — из тех, кто побеждает противника грубой силой, не полагаясь на какие-либо техники, но в реальности все было наоборот. Он тщательно закалил не только свои мускулы, но и умения, которые умел применять очень ловко.

— Гх… — обронила Акари.

Она стояла на колене, а значит, быстро сдвинуться не могла. Можно сказать, она лишилась половины силы «Железнокровия».

Естественно, так просто встать ей бы не позволили. Значит, ей нужно было как-то противостоять атакам Николая и полукровки, используя только туловище.

— Хмпф!

Николай размахнулся ногой, словно пытаясь сказать «теперь мой черед».

И более того, он вложил в свой пинок оставшийся импульс замаха меча, и удар обещал быть очень мощным. В носке его ботинка не пряталось клинка, как у Акари, но он был окован сталью и вполне годился в качестве ударного орудия.

— Гх…

Акари тут же приняла удар молотом.

Но Николая этот блок ничуть не смутил. Как только его ногу отбросило назад, он, не теряя ни мгновения, вновь замахнулся мечом.

— Мн… гх…

Этот удар Акари вновь, хоть и с трудом, но заблокировала молотом…

— Гх…

— Что ты по сторонам смотришь?

Между атаками Николая совершенно отсутствовали паузы… Акари вынуждали стоять на колене и защищаться. Как только она пыталась отыскать возможность вырваться из этой ситуации, перед глазами вновь мелькал полукровка, мешая сосредоточиться.

Будь эта битва дуэлью, она бы еще смогла что-то сделать.

Но сейчас…

— Успокойся, — проговорил Николай, продолжая обрушивать на нее удар за ударом. — Нам не приказывали убить тебя. Ну, если будешь сильно сопротивляться, можешь потерять одну-две конечности. Но ты ведь не только девушка, но и диверсант — уж к такому тебя готовили, да?

Он не кичился. Он просто говорил, основываясь на своем воинском опыте.

Пусть ей и не хотелось проводить остаток жизни без каких-либо конечностей, обмен руки на жизнь врага считался достойным — таковы правила настоящих битв.

— …

Акари промолчала.

Она находилась под действием «Железнокровия», не оставлявшем ресурсов на споры с противником.

***

Вместе с этим, для Тору битва тоже оказалась тяжелой.

Естественно, его главным противником стал Альберик.

— !..

На Тору один за другим обрушивались уверенные, отточенные колющие и рубящие удары.

Они были ужасно простыми и настолько же быстрыми.

Если сравнивать чистокровные фехтовальные техники рыцарей с приемами диверсантов и наемников, можно заметить, что рыцари полагаются на простые и бесхитростные атаки… но в то же время уровень их мастерства доходил до таких запредельных уровней, что эти техники не оставляли противнику и шанса. Не то чтобы их атаки обладали каким-то особым весом или скоростью — просто их оттачивали до того, что каждая становилась смертельной.

А кроме того, атаки невероятно быстро перетекали одна в другую.

И дело здесь не в скорости движений. Пожалуй, по скорости Тору все же превосходил своего противника. Но Альберик не совершал ни единого лишнего движения. Благодаря этому его клинок двигался так, что даже Тору с трудом поспевал за ним.

— Черт!..

Как и Акари, Тору использовал «Железнокровие», но и его едва хватало.

Можно сказать, вся сила «Железнокровия» уходила лишь на отражение атак Альберика. Этот рыцарь сам по себе мог сражаться наравне с диверсантом под действием тайной техники.

Такова была сила прирожденного потомственного воина.

Тору несколько раз пытался силой изменить ситуацию, но в такие моменты тут же вмешивалась Виви, сдерживая его. Она периодически показывалась из-за спины Альберика и метала иглы, сковывая движения Тору.

«Плохо…»

Тору нервничал.

«Железнокровие» расширяло чувства, укрепляло мускулы и ускоряло реакцию того, кто его использовал.

В битвах один на один, то есть в дуэлях без каких-либо помех со стороны, оно позволяло силой навязать противнику желаемый ход битвы. Но в битве против двух человек помех было столько, что они подавляли любые попытки управлять ситуацией, несмотря на всю силу и скорость.

И в такой ситуации ограниченное по времени «Железнокровие» превращалось скорее в петлю на шее.

«Я должен хоть как-то прервать его комбинацию».

Наверное, именно эта паника заставила его ошибиться.

— !..

В следующее мгновение Альберик резким выпадом пронзил бок Тору колющим ударом.

— Гх…

Вначале он ощутил удар. А через мгновение — резкий жар.

Клинок вошел. И весьма глубоко.

— М!

Альберик извлек клинок так же быстро, как и вонзил, чтобы тот не застрял в мышцах противника. К боли со стороны бока прибавилось ощущение влаги.

— Тору?! — послышался похожий на вопль голос Чайки.

Но у него не было времени обернуться, чтобы сказать ей, что он в порядке.

Ни боль, ни Альберик, ни Виви не собирались отпускать его. В тот момент, когда он попытался бы обернуться, Тору вполне мог лишиться головы.

Да что там…

«Очень плохо. Что же делать?..»

Если боль он еще мог как-то скрыть усилием воли, то кровотечение однозначно ослабляло его. Он мог напрячь мышцы, чтобы частично закрыть рану… но не полностью остановить кровь.

В битве против равного по силе противника такая рана без преувеличения смертельна.

— Ты проиграл. Сдавайся по-хорошему.

Скорее всего, о том же самом подумал и противник. Заявление Альберика прозвучало так спокойно, словно он просто констатировал факт, а вовсе не хвалился своей победой.

«Может, сделать вид, что сдаюсь, а затем подгадать момент и напасть?» — тут же подумал Тору… но это, скорее всего, оказалось бы невозможно.

Может, Альберика обмануть и удастся, но Виви явно не допустит ошибок. Она вполне могла предложить что-то в духе «сначала ломаем все руки и ноги, а затем говорим». Во всяком случае, Тору на ее месте предложил бы именно это.

«Думай. Думай. Должен же быть способ…» — изо всех сил напрягался Тору.

И тут над головой…

— О?

…Послышался голос настолько беззаботный, что показался совершенно неуместным.

— Что у вас тут происходит?

— ?!

Альберик отступил от Тору на шаг и обернулся.

Прямо за его спиной на крыше огромной белой машины сидела фигура, которой раньше не было.

Миниатюрная девочка.

Очень заметные золотистые волосы и алые глаза. Ее внешность можно назвать детской, но при этом она смотрела на полную жестокости сцену без какого-либо страха и даже с каким-то вялым недоумением.

— А… от тебя пахнет кровью? — спросила девочка, сведя брови. — Тору? Э? Что? Погоди-ка, Тору. Ты ранен?

— …Ты сама прекрасно видишь, — хмуро ответил он девочке по имени Фредерика, явно начавшей беспокоиться.

Затем Фредерика встала на крышу машины ногами и с видимым недовольством выбросила в его сторону палец.

— Так нечестно, Тору!

— …

После этих слов Альберик с Виви прекратили бой и с непонимающим видом уставились на Фредерику, не понимая смысла ее слов. Однако при этом умудрялись стоять так хорошо, что все еще не оставляли шансов на контратаку.

— Как ты смеешь получать раны без моего ведома?! Это ведь я должна убить тебя!

— Не беси меня, кошка бездомная, что тут нечестного-то?! Это ты непонятно куда исчезаешь и уходишь! — воскликнул Тору, ощущая, как слабеет из-за потери крови.

Эта девочка… вернее, эта фейла вовсе не обязана была помогать им в бою, но, тем не менее, драгун мог очень сильно повлиять на происходящее. Вне зависимости от ее намерений, она вносила в ситуацию существенную и неприятную неопределенность.

Сложно сказать, осознавала ли она это…

— Никакая я не кошка, — с беззаботной усмешкой отозвалась Фредерика, а затем ее глаза цвета крови уставились на отряд Жилетта. — Так, ребята. Вы нам мешаете.

Тон ее голоса был очень легким, словно она жаловалась друзьям или знакомым.

— …

Альберик и Виви дружно промолчали.

Они все еще не могли понять, что за девочка вдруг ни с того ни с сего объявилась на поле боя.

— Понимаете, Тору собираюсь убить я. Поэтому мне неприятно, когда кто-то вот так вмешивается, ага?

Естественно, в данном конкретном случае сбоку вмешалась именно Фредерика.

— Кто… ты? — спросил прищурившийся Альберик. — Я могу ошибаться, но мне кажется, ты — знакомая этого диверсанта?

— Угу, — Фредерика уверенно кивнула.

Этот жест казался таким искренним и невинным, что не знай Тору правды о том, что она за ужасное создание на самом деле, он бы невольно улыбнулся.

— Знакомая и есть, но однажды я убью Тору. Так что не мешайте, — отвечала Фредерика, как вдруг… — Э… что это?

В ее плече появилась игла.

Маленькое тонкое оружие с матовым покрытием для большей незаметности. Само по себе оно было слабым, но могло стать смертельным благодаря нанесенному яду. Пользовались такими иглами ассасины.

— Я не знаю, кто ты, но твоя болтовня раздражает, — хмуро проговорила Виви. — Заткнись и поспи. Укол в этот нерв усыпляет быстрее снотворного.

— Э? Правда?

Удивленно округлив глаза, Фредерика сразу же извлекла иглу, а затем с легкостью переломила ее бледными пальцами.

— …?!

Виви застыла в ступоре.

Фредерика какое-то время смотрела то на сломанную иглу, то на нее, а затем сказала:

— А-а, поняла. Человек бы уснул, да? — она с понимающим видом кивнула. — Только против меня это не сработает. Ведь я… не человек.

— Кто ты?.. — невольно обронил Альберик, которого происходящее тоже повергло в шок.

Фредерика улыбнулась юному рыцарю, а затем…

— И-и… — как ни в чем не бывало обронила она.

А в следующее мгновение… на крыше машины вдруг закрутился вихрь.

— Что?!

Альберик с Виви тут же встали в боевые стойки.

А затем началось представление.

Вихрь кружился с громким шумом. Вернее… это напоминало скорее не шум, а вопль самого воздуха. Его плотность изменялась так резко, что над машиной появилось марево. Пыль с земли взметнулась в воздух, и ее сразу же затянуло в вихрь.

В самом центре вихря сверкнула похожая на молнию голубая вспышка.

И затем…

— Д…

Здесь уже обернулись и Николай со своим напарником.

На машине вальяжно восседал огромный серебряный драгун.

— Драгун?!

— Это невозможно… здесь?!

Закричали Виви и Николай.

Стоило драгуну пошевельнуться, и игравшая роль подставки машина застонала и заскрипела. Это была не иллюзия, а самое настоящее чудовище, обладающее реальным телом и реальной массой.

И тогда…

— Матеус! Зита!

Быстрее всех отреагировал Альберик.

— У вас на машине сидит драгун! Сгоните его!!!

В ответ на его слова белая машина резко сдала назад. Сидевшая на ней Фредерика решила к «насесту» не привязываться и сразу спрыгнула.

Земля дрогнула, когда она приземлилась.

— Так вот, — продолжила Фредерика, открыв полный клыков рот.

Вид того, как это крайне далекое от человека существо говорило таким чистым и непринужденным языком, мог показаться весьма потешным. Кто-то мог даже назвать его милым.

— Я — тот враг, от чьей руки падет Тору. Но если вы собираетесь вмешиваться, то мне придется сначала истребить вас всех.

— Как вы умудрились… — спросил ошарашенный Альберик, поворачиваясь к Тору, — раздобыть такое подкрепление?..

— Нет. Если честно, это толком и подкреплением назвать нельзя, — ответил Тору, держась за бок.

— Ну, что? — спросила Фредерика.

Ее появление резко изменило ситуацию.

Если точнее, оно сильно усложнило ее.

У отряда Тору не было ни единого основания доверять Фредерике. Но в то же время, когда она появилась, то дала понять словами, что находится на их стороне и выступает против отряда Альберика. Конечно же, это должно встревожить людей Альберика и заставить переосмыслить тактику…

— …Э? — вдруг обронила драгун Фредерика и удивленно наклонила голову на длинной шее.

Это движение словно послужило последней каплей, поскольку сразу после него раздался отчетливый твердый хруст. И вместе с этим Тору ощутил, как опустился чуть ниже.

Другими словами…

— Что за?

— О, нет! — воскликнул переменившийся в лице Альберик. — Отступаем! Обвал!!!

Обрыв, на котором они находились, стал еще опаснее.

Мало того, что на нем разместился огромный драгун — ее превращение создало сильный ветер и пылевую бурю. Земля под ногами стала хрупкой.

А значит…

— Чайка! Акари!

Пользуясь замешательством Альберика, Тору оттолкнулся от земли и метнулся к Чайке.

Акари, которая с самого начала стояла ближе к ней, подбежала раньше. Она успела схватить воротник Чайки одной рукой, а лямку ее гроба — другой, как вдруг…

— !..

Земля резко ушла из-под их ног.

Неожиданный оползень захватил с собой Тору, Чайку, Акари и отряд Альберика, с грохотом отправив их в долину, затянутую белым туманом.