Лучи едва успевшего подняться над горизонтом утреннего солнца рисовали на земле покинутого города бесчисленные тени.

Его очертания, давным-давно брошенного жителями, давали почувствовать дух тех дней, когда это место процветало… но в то же время напоминали начавший разлагаться труп — тут и там виднелись следы разрушения, а дорогу усеивали крупные камни.

Скорее всего, город пострадал не только от войны — здесь явно успели поработать поджигатели, мародеры или еще кто-нибудь. Можно сказать, этот труп уже исклевали стервятники.

Из-за отсутствия жителей, наполнявших когда-то город, возникало гнетущее чувство запустения. Наверное, даже бесконечно тянущаяся пустошь или пустыня казалась бы не такой тоскливой.

И поэтому… поэтому эта девушка так отчетливо выделялась на фоне города.

— Отдавайте. Все. Ваши. Вещи.

Этот приказ она отчеканила таким голосом, словно зачитывала слова по сценарию, не умея толком читать.

Манера произносить речь по словам указывала на то, что она не привыкла говорить на общеконтинентальном наречии. А если вспомнить цвет глаз, то можно предположить, что она, как и Чайка, — жительница севера.

Многочисленные северные страны во главе с Империей Газ обладали и своей языковой системой. Серьезное влияние на язык той или иной страны оказывают условия жизни в ней. Скажем, стране, мало знакомой со снегом, нет нужды придумывать разнообразные слова и обороты, описывающие его, но в странах, где повседневная жизнь неразрывно связана со снегом, умение верно описать ситуацию порой оказывается жизненно важным, и поэтому в ней появляются разнообразные «снежные» слова, позволяющие эффективно донести до собеседника важную мысль.

Но, возвращаясь к происходящему…

— Это ограбление, что ли? Сразу скажу, ничего ценного у нас с собой нет, — ответил Тору, прощупывая почву.

Естественно, он солгал. У Чайки при себе были неплохие деньги, а главное — в ее гробу хранились «останки». А они, должно быть, еще дороже золота.

Тору пытался выяснить, нападал ли противник конкретно на «Чайку Трабант». Если да, то девушка должна немедленно опровергнуть его слова.

— …

Но она промолчала.

Вместо этого она шагнула вперед и немного расставила ноги.

Очевидно, ей не терпелось броситься в бой. Она встала в пусть и несложную, но все же боевую стойку.

Секреты многих техник крылись в правильной работе ногами. Особенно это касалось мечников — без твердой опоры тщетным окажется любой взмах.

— Чайка. Собирай гундо, — приглушенно сказал Тору, не сводя глаз с противника.

— Машина. Таран. Нет? — спросила его Чайка.

«Почему бы нам не кинуться вперед на «Светлане» и не столкнуть противника с дороги?» Даже если бы они не задавили девушку насмерть, она бы не смогла угнаться за машиной.

— Если они ждали нас, то могли подстроить ловушку или засаду.

Начать хотя бы с того, что то ощущение преследования исходило вовсе не от девушки.

Другими словами, противников было как минимум двое — девушка и тот, кто сидел у отряда Тору на хвосте. Если предположить, что противники действуют одной командой, то девушка заманивала отряд Тору в ловушку, а преследователь следил за их перемещениями.

В общем, где-то рядом скрывался еще кто-то.

Может, внутри заброшенных зданий. Может, среди камней.

Спрятаться здесь несложно. Особенно удобными выглядели башни неподалеку от дороги — видимо, в свое время их построили для часовых, поддерживавших порядок в городе. Оттуда отряд Тору можно обстреливать и стрелами, и магией. Ну а если противник умел действовать незаметно, то отряд Тору узнал бы о нем лишь после начала боя.

А главное — девушка действовала подозрительно открыто. Тору даже задумался, а не сводилась ли ее роль к отвлечению внимания.

Еще один из вариантов ловушки — вырыть яму посреди города и прикрыть камнями, чтобы не заметили. Достаточно глубокая яма могла поймать не только человека, но и «Светлану», а вытащить ее оттуда будет не так-то просто.

— Поняла, — ответила Чайка с серьезным видом и потянулась к гробу под ногами.

В нем она хранила свое любимое гундо… свое разобранное оружие.

Заметивший это краем глаза Тору обратился к сестре в салоне машины:

— Акари, Чайка на тебе.

— Как скажешь.

Акари кивнула и выплыла вперед, появляясь из салона. Одновременно с этим Тору спрыгнул с машины, словно меняясь с ней местами.

«Не нравится мне все это. Должно ведь быть наоборот», — мысленно пожаловался Тору.

Обычно это диверсанты готовят ловушки и засады.

С другой стороны, сражаться на стороне атакованных у них получалось плохо. В традиционных битвах лицом к лицу преимущество оказывается не на стороне диверсантов.

— Если ты не уходишь, придется тебя убрать, — сказал Тору, приближаясь к противнику.

Между ними было чуть меньше 20 шагов. Перед тем как выхватывать стилеты с целью искромсать врага или же кидаться вперед и пытаться взять его голыми руками, нужно подойти на расстояние примерно 5 шагов… если рассуждать с точки зрения обычного человека.

«Попробовать по-нашему, что ли?»

Как уже было сказано, диверсанты — специалисты по неожиданным атакам.

Тору взялся за рукояти комбоклинков хорошо заметным движением.

В отличие от обычного оружия, комбоклинки содержат внутри себя механизм. Чаще всего на их рукоятях помещают эмблему, которую нужно совместить с клеймом на ладонях хозяина клинков, чтобы позволить энергии перетекать в клинок.

Таким образом, клинки становятся продолжением рук своего хозяина.

Использовать их становится так же просто, как и родные пальцы.

Другими словами…

— Отойди. Иначе я уберу тебя силой, — проговорил Тору, извлекая правый клинок из ножен.

Противники не могли не заметить того, что Тору, их добыча, обнажила стилет (заметили ли они, что это комбоклинок, сложно сказать). На основе этого они могли прикинуть, на каком расстоянии тот начнет атаковать.

«Ох, и удивятся они, когда с такой близкой дистанции в них полетит клинок».

К рукояти комбоклинка Тору крепилась проволока, а к ней, в свою очередь, противовес.

Благодаря этому Тору мог не только метнуть клинок, но и изменять его траекторию в воздухе. Обычно выпущенным из рук клинком уже нельзя управлять, но Тору умел двигать брошенный стилет практически свободно.

Конечно, сила такого броска куда ниже, чем у обычного удара.

Но польза от них заключалась, в первую очередь, в эффекте неожиданности. Вряд ли противник ожидает, что диверсант метнет клинок, изначально для этого не предназначенный. Это предубеждение рассматривается как слабость, которой можно воспользоваться… и именно такими хитроумными тактиками диверсанты и славились.

— …

Девушка встала в еще более отчетливую стойку.

Она взялась за рукоять меча (судя по которой, ее меч тоже был комбоклинком) и немного пригнулась. Хотя до зоны поражения длинного меча оставалось еще не меньше 10 шагов, девушка уже приготовилась выхватывать клинок в любой момент.

— !!!

Осталось ровно 10 шагов.

Едва заметив, как девушка дернулась, Тору сразу же сделал быстрый шаг, выхватил клинок… и метнул.

А в следующее мгновение…

— Что?!

— А?!

Послышалось два удивленных голоса.

Девушки и Тору.

Комбоклинок диверсанта полетел точно в девушку.

Но что-то сильно вибрирующее прилетело в него сбоку и сбило. Тору инстинктивно понял, что сейчас это что-то долетит и до него, и защитился левым комбоклинком.

Дзынь!

На заброшенной улице раздался громкий лязг металла.

Тору вышел из стойки, потянул за стальную нить и, как только комбоклинок вернулся в руку, сразу отпрыгнул назад. Глупо нападать на противника, когда не понимаешь радиуса атаки его оружия.

Похоже, то же самое решила и девушка.

Кстати, Тору вовсе не ожидал подобной атаки, и защититься от нее ему помогло лишь то, что девушка сильно удивилась летящему стилету и сбилась с ритма. То, что Тору удалось защититься из несбалансированной стойки одним лишь левым клинком, можно списать только на удачу. Полноценная атака девушки, несомненно, попала бы по Тору.

— Змеиный клинок… — протянул Тору.

И одновременно с этим невозможно длинное оружие, атаковавшее Тору, начало с металлическим звоном складываться, превращаясь в меч обычной длины в руке девушки.

Змеиный клинок.

Строго говоря, это даже не меч, а скорее хлыст с закрепленными на нем лезвиями.

Сквозь маленькие лезвия пропускается проволока или тонкая цепь, с помощью которой боец и управляет клинком. В сложенном состоянии это оружие похоже на обычный меч, но атаковать может на значительно большее расстояние.

Кроме того, в случае боковой атаки отражение первого лезвия приводит к закручиванию хлыста и еще одной атаке. А уж если это оружие выполняется в виде комбоклинка, то владелец и вовсе может сознательно управлять движениями хлыста, превращая клинок в крайне опасное оружие.

— Впервые вижу, — сказал Тору с восторгом и даже трепетом.

Конечно, он видел змеиные клинки во время жизни в Акюре… но показывали его только для справки, мол, бывает и такое оружие. В настоящем бою встретить его непросто.

Во-первых, эти клинки сложны в освоении, во-вторых, крайне капризны и требуют регулярного ремонта, в-третьих, сильно проигрывают традиционным клинкам в ближнем бою, из-за чего заработали славу «недоделанного» оружия.

Однако, если рассматривать змеиный клинок именно как хлыст, а не меч, да еще и дать его в руки опытного бойца, он резко превращается в опасное оружие. Умелый боец может разогнать острие хлыста до сверхзвуковых скоростей, совершенно не достижимых для меча. Даже удар обычным хлыстом на такой скорости раздирает плоть и ломает кости, а уж лезвия змеиного клинка могут и вовсе нанести смертельную рану.

— Вот дерьмо… это уже не смешно! — бросил Тору, вставая в стойку.

Не то чтобы он сильно просчитался, но он и представить не мог, что вдруг встретится с противником, использующим змеиный клинок. Если бы Тору не метнул свой клинок… или если бы его атака не удивила девушку и не выбила ее из равновесия, то хлыст змеиного клинка мог бы намотаться на Тору и изрезать его в клочья. Тору было за что упрекать себя.

— …Пляши, — тихо проговорила девушка.

И вместе с этим в сторону Тору полетел еще один удар змеиным клинком.

Единый клинок разделился на дюжину маленьких лезвий и удлинился в несколько раз. Между лезвиями мерцала голубая аура, подтверждавшая, что девушка использовала комбоклинок и управляла направлением атаки.

— !.. — Тору пригнулся и увернулся от прилетевшей сбоку атаки, но…

— Слабо! — отозвалась девушка, и одновременно острие змеиного клинка вдруг резко повернулось.

Принудительное изменение траектории под почти что прямым углом. Тору перекатился по земле, выставил перед собой скрещенные клинки и поймал острие. Раздался звонкий металлический звук, и лезвие остановилось совсем рядом с телом Тору.

— Чуть не опоздал!.. — обронил Тору, глядя на лезвие змеиного клинка перед собой.

Девушка взмахнула правой рукой… видимо, собираясь сложить клинок для следующей атаки.

— …М?!

— Вот уж нет!

Продолжая удерживать острие змеиного клинка скрещенными стилетами, Тору поднялся на ноги.

Змеиный клинок подрагивал, отчаянно пытаясь сложиться обратно… но острие, зажатое двумя комбоклинками, не двигалось.

Естественно, когда юным диверсантам Акюры показывали змеиный клинок, им объяснили и то, как против него сражаться.

— Теперь ты практически безоружна, — с ухмылкой заявил Тору.

Змеиный клинок опасен, пока движется. Вытянувшийся и остановленный хлыст не страшен. Вот только пока Тору удерживает оружие противника, он не может пользоваться своими стилетами.

— Тору!!!

Он услышал крик Чайки за спиной, но времени оборачиваться не было.

Эта девочка со змеиным клинком оказалась сильным противником.

По крайней мере, она хорошо знала особенности своего оружия и умела им пользоваться. Непобедимой ее, конечно, не назвать, но и сражаться с собой вполсилы она не позволит.

— Не помогайте! Смотрите вокруг себя! — крикнул Тору в ответ.

Конечно, с помощью магии Чайки он легко бы победил воительницу. Но вместе с этим они оказались бы уязвимы к возможной засаде.

Неизвестно, сколько противников сидит в засаде, а у возможностей Акари тоже есть предел.

Сила и универсальность магии была нужнее им, а не ему.

— !.. — резко выдохнув, Тору кинулся вперед.

Сократив расстояние между собой и противником, он ослабил натяжение змеиного клинка, и тот резко попытался сложиться.

— !.. — удивленно ахнула девушка.

Тору бежал, не уступая по скорости складывающемуся змеиному клинку.

Подобно мечу в руках бойца стиля иай, змеиный клинок уязвимее всего в момент возвращения после удара. Можно сказать, в этот момент меч мертв как оружие.

— Кх!..

Девушка тут же потянулась левой рукой к поясу, собираясь выхватить запасной короткий меч, но серьезно просчиталась.

— !..

Тору уже находился в радиусе атаки.

Послышался звонкий… даже пронзительный металлический звук.

Оба клинка вылетели из рук девушки.

Короткий меч она так и не успела толком схватить, а змеиный клинок в силу своей конструкции не отличался прочностью… поэтому защититься от атаки Тору с разбега ей было решительно нечем.

Вообще, лучше всего змеиный клинок годится для внезапных атак.

Скорее всего, большинство своих противников девушка побеждала первой атакой. И именно поэтому, стоило нападающей и обороняющейся сторонам поменяться местами, как она тут же продемонстрировала свою слабость.

— Кх!..

Девушка попыталась развернуться, а Тору попробовал нанести рубящий удар.

Он специально постарался атаковать слабо (чтобы в случае, если у девушки окажутся союзники, она бы послужила заложницей), но удар потерпел неудачу. Девушка оказалась на удивление проворной, и клинок Тору разрезал лишь часть ее одежды.

А именно — он разрезал ее капюшон.

— !..

Лицо девушки обнажилось.

Она…

— Что?!

От удивления движения Тору замедлились.

В воздухе мелькнули волосы девушки.

Их блестящий серебряный цвет немедленно отпечатался в глазах Тору.

Фиолетовые глаза. Серебристые волосы.

Она словно…

— Брат!!!

— ?!

Крик Акари привел Тору в чувство.

Он пробыл в прострации лишь мгновение, но за этот миг ситуация успела резко измениться.

Сначала Тору заметил тихий гул.

Что-то происходило со стоявшими у дороги башнями. Устремленные в небо строения слегка покосились… а затем у их оснований побежали трещины.

Обе башни обрушились.

И град из обломков… устремился прямо к «Светлане».

— Акари!!! Чайка!!! — воскликнул Тору, сразу повернувшись к машине.

Естественно, два здания не могли разрушиться случайно. Скорее всего, в этом и состояла «ловушка». Судя по тому, что взрыва не наблюдалось, их разрушили не порохом, а с помощью заклинания. Если хорошо изучить строение здания, то магией его можно подтолкнуть к разрушению.

Лавина обломков летела к машине.

Вряд ли она смогла бы сломать «Светлану», крепкую военную машину, но опасность грозила стоявшим на водительской платформе Акари и Чайке. Прятаться внутри машины тоже опасно — камни могут попросту замуровать их.

Тору так нервничал, что ход времени для него замедлился.

Акари же, оказавшись перед лицом опасности, отреагировала моментально.

— Прости.

— Нья?!

Сказав лишь одно слово, Акари резко пнула Чайку, скидывая ее с машины.

Сочетание силы Акари и легкости Чайки отправило последнюю в обнимку с гундо в полет по весьма забавной траектории. Одновременно с этим Акари, пользуясь отдачей, схватила гроб Чайки и прыгнула в противоположную сторону.

В следующее мгновение на машину обрушились камни.

Клубы пыли немедленно скрыли происходящее.

Тору больше не видел Чайку и Акари.

— Черт…

Он быстро развернулся.

Его приоритет — защита Чайки, а не поимка девушки со змеиным клинком.

Несомненно, разрушение башен магией или чем-то похожим — работа бойцов в засаде. Но ловушка эта весьма ненадежна.

Если предположить, что некий маг уничтожил здания для того, чтобы устроить пылевую завесу и сбить с толку Тору, то вслед за этим под прикрытием завесы к битве должен присоединиться боец ближнего боя.

«Светлана» разделила Чайку и Акари. А значит, боец ближнего боя — непосредственная угроза для Чайки…

— !..

Тору ощутил практически животный страх и отпрыгнул в сторону.

Через место, на котором он только что стоял, пролетело острие змеиного клинка.

Видимо, похожая на Чайку девушка уже подняла оружие и попыталась контратаковать.

Тору развернулся на месте и выхватил воительницу взглядом.

Но в следующий миг…

— Тору!!! — послышался похожий на вопль возглас откуда-то из завесы.

— Черт!.. — обронил Тору с досады.

В засаде действительно кто-то сидел. И этот кто-то направился прямо к Чайке.

Подул ветер, словно ждавший своего часа, сдул поднявшуюся пыль… и открыл взгляду Тору Чайку, Акари и вышеупомянутого «кого-то».

— Так я и думал… — тихо проговорил Тору.

Чайка оказалась справа от наполовину заваленной камнями «Светланы».

Акари — слева.

А рядом с Чайкой стоял мужчина, обхвативший ее рукой за шею.

Выглядел он довольно молодо. Скорее всего, ему еще не было и тридцати.

Узкие глаза, крупный подбородок, кажущиеся жесткими рыжие волосы… судя по виду, наемник.

На нем был легкий доспех, налобный щиток, а в правой руке он держал копье… на редкость длинное и с ужасающего вида наконечником. Таким можно не только колоть противника, но и кромсать горизонтальными атаками. Опасное оружие с богатым арсеналом приемов.

— Ка-ха-ха, — усмехнулся мужчина-наемник, крепко держа Чайку левой рукой.

Смех его звучал на удивление открыто и легкомысленно. Он вовсе не походил на торжествующую усмешку победителя в решающей битве — так весело смеются люди, которым только что повезло в азартной игре.

— Короче, белую я поймал.

Под белой он, видимо, подразумевал Чайку.

Хоть она и не носила все белое, серебристые волосы Чайки, бледная кожа и одежда действительно оставляли ощущение белизны. Девушка со змеиным клинком же, несмотря на такой же цвет кожи и волос, казалась красной из-за своей одежды.

— …

Акари резко оттолкнулась от земли и перепрыгнула «Светлану», устремляясь к Чайке. Естественно, она уже на ходу начала замахиваться своим любимым молотом.

Но…

— М?!

Послышался звук удара.

И одновременно в том месте, куда собиралась приземлиться Акари, появилась яма.

Магия.

Засевший неизвестно где маг выпустил боевое заклинание.

Естественно, прицелиться в прыткую Акари у него не получилось. Каждое ее движение требовало подстройки заклинания, и такими темпами она бы никогда не кончилась.

Но если они заранее решили, что будут сражаться здесь, маг уже знал большую часть необходимых параметров — температуру, влажность, положение звезд, потоки энергии и так далее. Поскольку ему оставалось внести лишь мелкие правки для указания цели, он мог применять заклинания сравнительно часто. Конечно же, «сравнительно» здесь ключевое слово. К тому же, маг должен быть достаточно опытным.

Расчет Акари не оправдался, нормально приземлиться ей не удалось, и ее выбило из равновесия.

И тогда… сработало следующее заклинание.

Акари словно вдавило в землю незримым молотом.

— Кх…

Она заставила себя перекатиться по земле и с трудом выбралась из ямы.

Вдогонку ей прилетело еще несколько заклинаний, пробивших в земле новые дыры и вновь отделившие Акари от Чайки.

— Плохо…

Тору был занят битвой с воительницей, а Акари не давал приблизиться к Чайке незримый маг. Естественно, сама по себе Чайка не смогла бы вырваться из хватки копейщика.

И тут…

— Не смотри. По сторонам.

С этими словами в Тору вновь полетели лезвия змеиного клинка.

Тору принял удар стилетами.

Вернее… он намотал удар на них.

— !..

От удивления девушка округлила глаза.

Если бы он намотал удар на один стилет, его бы ударило вращающееся острие. Но Тору использовал два. Лезвия намотались на них, словно нить на веретено, и Тору с силой потянул их.

— Кх…

Девушку перехитрила ее же добыча.

Наверное, она решила, что сейчас у нее вырвут из рук оружие.

Поэтому…

— ?!

Когда она заметила, что Тору отпустил комбоклинки и схватился на метательные ножи, то уже не смогла уклониться.

В этот раз он атаковал всерьез. Он уже успел понять по движениям девушки, что все ее уязвимые места защищены кольчугой.

Как и ожидал Тору, послышался звонкий звук, и девушка пошатнулась. Воспользовавшись моментом, он тут же подскочил к ней и приставил к шее еще один метательный нож.

— Э! Эй, эй, эй!

Естественно, схвативший Чайку наемник не мог не удивиться.

— …

Но Тору не обратил внимания на голос и сразу выкрутил руки воительнице.

Причем сделал это так, чтобы засевший невесть где маг смог это заметить.

Видимо, маг уловил суть этого жеста, поскольку магический обстрел Акари прекратился.

— Так вот, — Тору обратился к копейщику. — Не отпустишь ли ты Чайку… вернее, нашу «белую»?

— Нет, сначала отпусти нашу «красную», — ответил тот совершенно спокойным голосом.

— …

— …

Тору и копейщик внимательно смотрели друг на друга.

У каждого было по заложнику.

Естественно, идеальный вариант — чтобы они отпустили их одновременно, но все понимали, что так не выйдет. В конце концов, это отряд копейщика напал на отряд Тору. Вряд ли они собирались так просто отпускать Чайку.

А кроме того…

— Брат! — встревожено воскликнула Акари.

Тору тут же посмотрел в ее сторону.

И там… вернее, за ее спиной, куда она показывала пальцем, что-то двигалось.

— !

Тору цокнул.

Знакомая белая машина. Конечно, с такого расстояния он не мог разобрать эмблему… но это наверняка отряд Жилетта.

Он не знал, успели ли их заметить.

Но если в ситуацию вмешаются и они, то она станет совсем сложной.

— Тц… — копейщик тоже отчетливо цокнул.

Похоже, он подумал о том же самом. Неважно, знал ли он об отряде Жилетта — любое вмешательство третьей стороны в эту патовую ситуацию привело бы к серьезным проблемам.

Продолжая удерживать Чайку, копейщик отступил на шаг назад.

И в следующее мгновение.

Бах!

Еще одно здание начало с грохотом обрушаться.

В этот раз это был дом, а не башня, но в воздух вновь поднялись клубы пыли, загородившие обзор. Без магии в такой пыли ничего не увидишь, но магией Тору не владел.

— Черт…

Похоже, копейщик решил, что в ситуации слишком много неясного, и что лучше временно отступить, чем пытаться спасать свою союзницу. Это решение может показаться бессердечным, но оно вполне здравое.

И раз так…

— Мы сделаем так же.

— Мудрое решение.

— ?!

Подбежавшая к Тору Акари тут же вырубила девушку прицельным ударом.

Видимо, та сильно удивилась, что ее союзники бросили ее на поле боя и бежали, поскольку моментально потеряла сознание. Взяв на руки обмякшее тело, Тору вынуждено ретировался с поля боя вместе с Акари.

— …

И тут Тору нахмурился.

Бежавшая сбоку Акари заметила это и спросила:

— Что такое, брат?

— Да нет, ничего… — Тору слегка покачал головой.

Он не мог внятно выразить это чувство словами.

Просто ощущение того, что девушка, которую он держит, весит столько же, сколько Чайка, не давало ему покоя.

***

«Эйприл» остановилась недалеко от въезда в заброшенный город.

Впрочем, «въезд» — понятие условное. От бывших врат, ведших в город, почти ничего не осталось, а вместе с ними пропала и линия городской границы. Судя по черным отметинам на земле, ворота сожгли во время войны.

Такие заброшенные города вовсе не редкость на Фербисте.

За время войны появилось и погибло бесчисленное множество городов и деревень. Многие из них и сегодня стояли руинами, брошенными на милость стихий, и служили молчаливым напоминанием о жестокости войны.

— Что это такое?.. — спросил хмурый Николай, выходя из «Эйприл».

Дорогу перед ними завалило обломками разрушенных с обеих сторон улицы зданий. Кроме того, под горой этой камней виднелась заваленная машина.

— Кажется, это военный грузовик, — пробормотал он, глядя на машину.

Вслед за этим из «Эйприл» появились Леонардо, юноша со звериными ушами и хвостом, и лысый маг по имени Матеус. Отряд Жилетта решил отправить их троих на разведку, чтобы оценить необычную ситуацию, а Альберик, Виви и Зита остались в машине.

— Эти завалы совсем свежие… — проговорил Леонардо, взяв в руки один из камней.

— Так вот что это за грохот был, — Николай ухмыльнулся.

Когда они услышали тот грохот, «Эйприл» находилась за плавным, но все же поворотом, и они не увидели случившегося… но хорошо почувствовали дрожь земли.

— Это, конечно, так… — сказал Леонардо, перекатывая камень на ладони, словно прикидывая его вес. Наконец, он показал его Николаю, — Но, кажется, здания рухнули не сами.

— Хм?.. — Николай нахмурился и взял обломок в руки. — Ты уверен?

— Я тоже так считаю, — подтвердил Матеус, подошедший сбоку. — Выветрившиеся камни покрываются трещинами со всех сторон, но этот выглядит так, будто его откололи узконаправленным импульсом. А с учетом того, что от него не пахнет порохом, скорее всего это… магия.

— Хм-м…

Николай огляделся по сторонам.

Рядом с ними никого не было.

Как уже говорилось… в ходе войны немало городов и деревень успели и родиться, и умереть, оставив после себя такие останки. В большинстве случаев эти руины уже давно разграблены, и сейчас в них обитает лишь ветер и, нередко, опасные звери. Опасность представляли и ветшающие со временем здания.

Другими словами… приличные люди к таким местам не приближались.

Кому и зачем понадобилось прийти сюда, чтобы уничтожить магией несколько зданий?

— Эта машина… довольно старая, но еще совсем недавно была на ходу, — Леонардо указал на заваленную машину.

— Кто-то приехал сюда на этой машине?

— Видимо, да, — согласился Леонардо.

— Кто-то сражался здесь с помощью магии?

— Возможно, — в этот раз согласился уже Матеус.

— … — Николай какое-то время хмуро смотрел на машину. — Если я правильно помню… дочь Проклятого Императора — маг.

— Строго говоря, маг — это та «Чайка», которую мы преследуем, — сказал Леонардо.

Известно, что Чайками себя называют немало людей. Иногда среди них встречаются девушки-маги. Нельзя судить о том, что дочь императора Газа — маг, только потому, что магом оказалась некая «Чайка Трабант».

— Хм-м… — протянул Николай, сложив руки на груди.

А затем…

— Давайте возвращаться. Доедем до Перимерала в объезд, — решил он.

Конечно, командовал отрядом Жилетта рыцарь Альберик, но он часто перелагал на плечи Николая, опытного наемника, работу, касающуюся непосредственно преследования. Поэтому и решения сейчас принимал тоже он.

— Так что… мы просто оставим ее здесь? — Леонардо указал на машину.

— В чем смысл откапывать машину? Возможно, где-то здесь находится нужная нам «Чайка», так что я не собираюсь тут торчать.

— Но вам не кажется, что нам нужно разделиться, офицер?.. — спросил Матеус. — Если верить информации, полученной из штаба… то лучше передвигаться двумя группами.

— Что, прямо сейчас?..

— Если найти хоть какие-нибудь следы, то мы с Лео сможем до известной степени выследить наши цели.

Им с Леонардо нередко приходилось действовать отдельно от остального отряда и заниматься разведкой или связью.

— К тому же я помню, что мы уже обговорили разделение отряда, — добавил Матеус.

— … — Николай какое-то время молчал. — Хм…

Затем он посмотрел на машину.

Все-таки эта погребенная под завалами машина не давала ему покоя.

Если предположить, что она принадлежала отряду Чайки, то выходит, что они попали здесь в ситуацию, вынудившую их бросить транспорт.

Возможно, это шанс, подобного которому отряду Жилетта придется ждать очень долго…

— Я могу на вас рассчитывать?..

— Конечно.

— Да.

Матеус и Леонардо дружно кивнули.

***

Глубокая чаща леса на холме.

Отряд Тору переместился сюда.

Даже средь бела дня здесь царил полумрак — пышные кроны плотно растущих деревьев закрывали солнце, и свет доходил до земли лишь тонкими нитями. Благодаря этой тени тут не было ни низких деревьев, ни высокой травы. Часто по таким лесам передвигаться оказывается проще, чем по лугам.

Конечно, ходить по покрытой мягкими опавшими листьями земле, к тому же по склону холма, непросто, но, с другой стороны, шаги по листве не оставляют следов.

— Что же нам делать-то… — сказал Тору, присевший у корней огромного дерева.

Хоть они и дошли до леса, заброшенный город находился неподалеку. Туда можно добраться за полдня.

Они больше не могли пользоваться «Светланой» — машину завалило обломками, а ее водителя, Чайку, забрали. Внутри машины все еще осталось немало припасов.

Естественно, и саму «Светлану», и оставшийся в ней груз бросать очень не хотелось. Но именно поэтому они знали, что и противники скрылись недалеко от нее.

Но в самую первую очередь нужно думать не об этом… а о возвращении Чайки.

А для этого…

— Похоже, перво-наперво нам нужно ее разговорить, — сказал Тору и повернулся к той самой девушке, сражавшейся змеиным клинком.

Она лежала на земле… вернее, на скале прямо напротив Тору.

Хоть на ней и не было оков, она даже не пыталась встать и напоминала сломанную куклу… но это не значит, что ее просто бросили.

Они вонзили в нее небольшую обездвиживающую иголку.

Обычно такие приемы используются в медицине, но годятся и для военного применения… А конкретно эту точку порой называют «точкой обезвреживания». Таких точек на теле несколько, но Тору выбрал ту, что подавляет ощущения тела.

Удивительно, как сильно чувства людей влияют на их движения.

Обычному человеку тяжело идти прямо с закрытыми глазами. Даже для того, чтобы подняться на ноги, человек опирается на зрение, чтобы удерживать равновесие. И речь не только о зрении. Лишившийся любой части своих ощущений человек может полностью растерять способность адекватно передвигаться.

Именно это и происходило с девушкой.

Пусть она и находилась в сознании… но не могла даже приподняться. Лишенная привычных чувств, она совершенно не понимала, какую часть тела и насколько нужно напрягать.

— …

Ее фиолетовые глаза недобро светились и внимательно смотрели на Тору.

Выражение очаровательного лица девушки демонстрировало суровость характера.

Чертами лица она напоминала Чайку (как и цветом глаз и волос), но если та всегда казалась немного легкомысленной, то эта — постоянно напряженной.

— Как тебя зовут? — спросил Тору уже в пятый раз.

— …

Но ответа опять не последовало.

Девушка молчала. Более того — она даже не покачала головой.

Она лишь продолжала смотреть своими фиолетовыми глазами то на Тору, то на Акари. Казалось, будто намеревалась не сводить с них взгляда ни на мгновение. Естественно, обездвиживание не мешало ей разговаривать, так что отказ отвечать был полностью сознательным.

— Ничего не поделать. Совершенно ничего не поделать, — сказала стоявшая рядом с Тору Акари, складывая руки на груди и окидывая девушку взглядом. — Похоже, придется пытать.

Ее слова прозвучали неожиданно. На ее красивом, но невыразительном лице как всегда не отражалось ни единой эмоции… но Тору почему-то показалось, что она выглядела чуть радостнее, чем обычно.

— …

Естественно, девушка скривилась.

Прослеживая за ее реакцией краем глаза, Тору недовольно отозвался:

— Погоди, зачем сразу пытать-то …

— Радуйся, брат. Я знаю, ты любишь пытать.

— Не люблю!

— Но, брат, ты ведь любишь связывать девушек и бить их.

— Я же сказал, не люблю.

— Но, брат, ты ведь сам рассказывал мне, как горячо любишь связывать девушек и бить их!.. Что у тебя руки сами тянутся шлепать их по попам, а при виде веревки у тебя первая мысль «вот бы какую-нибудь девушку связать»…

— …

Девушка посмотрела на Тору с некоторым презрением… а может, и нет. Тору решил, что ему показалось.

— Хватит нести чушь! С чего это тебя пробило на рассказ о твоих садистских наклонностях? — спросил Тору, стукнув кулаком по стволу дерева.

— Хм?.. — задумчиво отозвалась Акари. — Выходит… мне это приснилось?

— Приснилось, говоришь?.. — сокрушенно протянул Тору.

«Я что, должен отвечать за слова, которые произнес в ее сне?

И вообще…»

— Что тебе за сны такие снятся?

И что за дикарь ей снится вместо Тору?

— В моих снах мой брат очень решительный. Он то и дело бросается на девушек. Не успеешь глазом моргнуть, как он их уже насилует, — ответила Акари, крепко сжимая кулаки. — Я не могу не восхищаться его скоростью…

— И ты называешь это решительностью?

По мнению Тору, он получался обычным маньяком-извращенцем.

— Ты полагаешь, он нерешителен?

— Да речь не об этом.

— Наверное, это из-за той поры, когда мой брат загнивал дома.

— …

На это Тору уже не смог ничего ответить.

Да, у него действительно было время, когда он считал, что «работа для неудачников», кормился за счет сестры и сидел дома целыми днями. Возможно, Акари начала видеть такие сны, потому что хотела видеть брата решительного, противоположного тому унылому человеку из реальности.

— И вообще, это ведь ты говорил мне, что «жизнь коротка, поэтому я всегда смотрю вперед», пока срывал одежду с очередной девушки.

— Я же сказал, хватит путать меня с тем типом в твоем воображении! — воскликнул Тору и перевел взгляд на девушку.

Она продолжала смотреть на Тору и Акари, но после этого разговора взгляд ее стал холодным, презрительно-сокрушенным. Действительно, если верить словам Акари, то по ним Тору оказывался безнадежным извращенцем-садистом. А решать, кому верить — Тору или Акари — предстояло, в конечном счете, девушке.

— Впрочем… если она так и будет молчать, придется перейти к грубым методам, — со вздохом проговорил он.

— Ага. Раскаленные иголки под ногти, например.

— Ничего себе тебя понесло!

— Я думала, это более изящный способ причинить боль, нежели пинки и удары…

— Это, может, и так, но… по-моему, это ты тут садист.

— Я готова любить все, что любит мой брат.

— Еще раз говорю — я таким не интересуюсь!

— …

Обращенный к Тору взгляд девушки становился все холоднее и холоднее.

Хотя, конечно, вряд ли бы она стала смотреть на своего противника с добротой.

— Как бы там ни было, — Тору сложил руки на груди. — Если она не хочет говорить имя, придется его придумать. Не называть же ее «эй, ты».

— Положись на меня, брат. Мы с моим литературным талантом дадим ей достойное имя, — сказала Акари.

— Талант? У тебя? — удивился было Тору, но вспомнил, что она как-то говорила о том, что в свободное время писала бесконечно длинный роман о запретной любви брата и сестры.

Впрочем, если отложить содержание в сторону, то у нее действительно должно быть куда больше опыта в литературном деле, чем у Тору, и тот действительно успел подумать, что выбор имени можно доверить ей…

— …Липкая.

— …А? — Тору даже не сразу понял, что это и есть «имя». — Погоди. Ты серьезно?

— Да. Имя: Липкая. Хорошо подходит, не так ли? Это имя замечательно описывает ее со всех сторон.

— …

Тору посмотрел на девушку.

Похоже, она не сочла имя «подходящим» и уж точно не радовалась ему, судя по тому, как у нее дергалась щека.

— Кажется, ей не очень понравилось.

— Вот привереда, — Акари недовольно покачала головой. — Тогда Склизкая.

— …

Промолчал Тору. Промолчала девушка.

Вернее, трудно сказать, как на такое имя вообще можно отреагировать.

Оно даже не казалось человеческим.

— Если честно, этот вариант едва не выиграл у Липкой. Мне нравятся ассоциации, вызванные этим словом, выражающим блеск поверхности, вымазанной чем-то вязким, но все-таки ассоциации с липким состоянием мне понравились больше, хотя шли они почти на равных.

— Как ты успела обо всем этом за секунду подумать? — ошарашенно проговорил Тору, после чего снова повернулся к девушке. — Видимо, ничего не поделаешь.

— …

— Будешь Липкой.

— …

Девушка продолжала молчать с удрученным видом.

Тору воспринял это как знак согласия и продолжил:

— Хорошо, Липкая. Теперь, когда мы разобрались с твоим именем, давай разбираться с тем, кто ты такая…

— …Богдан, — тихо сказала девушка.

— Хм?..

— Чайка Богдан, — повторила девушка с предельно недовольным видом.

— Чего? Что ты сказала про Чайку, Липкая?

— Чайка Богдан! — девушка сорвалась почти что на крик. — Мое. Имя!

— …

— …

Тору и Акари переглянулись.

— Чайка?

— … — девушка… Чайка молча кивнула.

Чайка.

То же имя, что и у девушки, путешествовавшей с отрядом Тору.

Но разве может быть простым совпадением то, что у них обеих одинаковые серебристые волосы, одинаковые фиолетовые глаза, похожий возраст… а теперь еще и одинаковые имена? Может, она специально так представилась?

— Кто ты такая?

— …

Одетая в красное Чайка раздраженно отвела взгляд.

Видимо, она не смогла стерпеть унизительного имени, но в остальном собиралась хранить молчание.

— Значит, все-таки пытки, — Акари кивнула и повернулась к Тору. — Развлекайся, брат.

С этими словами она даже протянула ему иглу.

— Я?! — воскликнул Тору.

— Я верю, что безупречность моего брата проявится даже в том, как он будет мучить вопящую, плачущую девочку, вонзая ей иглу под ноготь.

— Сама ее пытай.

— Глупости. Чтобы я лишила удовольствия брата? Я ни за что не пойду на такое кощунство, — Акари покачала головой, словно изображая изумление.

— Признайся, ты просто не хочешь.

— …

— Я тоже хочу по возможности оставить этот вариант на самый крайний случай.

В большинстве своем люди не могут выдержать пыток.

Даже самый стойкий человек не сможет держать рот на замке, когда дело дойдет до настоящих пыток. Естественно, бывает так, что пытки заходят настолько далеко, что пленник умирает или же кончает с собой, не выдерживая боли.

Разумеется, диверсанты вовсе не считали жестокость чем-то предосудительным.

Вернее, большинство диверсантов все же обладало здравым смыслом и обычными эмоциями. Просто они умели отключать их при необходимости.

Это значит, что они способны определять границы этой самой необходимости.

Тору знал несколько эффективных пыток — их учили этому.

Но… то, что он знал о них, не значило, что они ему нравятся. Тору вовсе не садист, наслаждающийся страданиями девушек. Во всяком случае, он за собой такого не замечал.

А кроме того…

— Если честно, это не самое лучшее решение.

Пытки — хороший способ заставить кого-либо «расколоться».

Но никто не может гарантировать, что выпытать удастся достоверную информацию.

Ответ будет дан только для того, чтобы избежать боли, и нетрудно придумать какую-нибудь отговорку, которую невозможно проверить. Бывает, что жертва просто отвечает так, как хочет истязатель, чтобы как можно быстрее прекратить мучения.

В таких случаях смысла в пытках нет.

От них есть толк, только когда можно проверить на достоверность всю полученную информацию. Однако у Тору не было на это ни сил, ни времени.

Но в то же время…

— Впрочем, мы не можем просто сидеть тут и ждать, пока у тебя появится настроение. Наша Чайка тоже в плену.

— …

Естественно, красная Чайка промолчала.

Но при этом ее фиолетовые глаза смотрели на Тору с вызовом.

Тору вздохнул и достал из кармана метательный нож.

— Ясно… тогда другого выхода нет.

***

В заложнике есть смысл, только покуда он жив.

И наоборот, захваченный и живой человек прекрасно годится на роль заложника. Естественно, не все люди одинаково ценны, но, в отличие от произведений искусства, ценность заложников не падает от небольших ранений и повреждений.

Поэтому, когда заложницей оказывается симпатичная девушка, ее похитители нередко стремятся извлечь для себя дополнительную выгоду против ее воли.

— …

Чайка Трабант дрожала.

Она сидела на полу наполовину голой.

Черно-белые одежды, прикрывавшие ее тело, лежали у стены, а на ней самой было лишь нижнее белье.

Естественно, разделась она не сама.

Затерявшийся в холмах домик, где она находилась, притаился на небольшом удалении от заброшенного города.

Скорее всего, эта сторожка принадлежала леснику. В таких домах не живут круглый год, и хозяин появляется в них только в сезон. Застоявшийся воздух вонял плесенью, а печь не помогала развеять ощущения холода и безжизненности.

— Хе…

Прямо напротив Чайки на стуле сидел мужчина, откинувшийся на спинку.

Вытянутое лицо, крупный подбородок. Выглядел он старше Тору, но моложе 30. Его все еще можно назвать молодым. Из особых примет, помимо высокого роста и широких плеч, можно также выделить жесткие на вид рыжие волосы.

Это и есть тот наемник-копейщик, захвативший Чайку в плен.

— Хе, хе, хе… — ухмылялся он, окидывая полуголую Чайку взглядом.

— …

Чайка пыталась закрыть свое тело руками от взгляда мужчины. Появляться в нижнем белье перед Тору она не стеснялась — сложно сказать, из-за хладнокровия или забывчивости — но пристальный взгляд этого мужчины ей явно не нравился.

— Прекрасно, прекрасно. Поистине прекрасно, — проговорил тот с усмешкой.

Вслед за этим он протянул копье и зацепил острием сложенную на полу одежду Чайки. Он немного поковырялся в ней, но послышался лишь негромкий шуршащий звук. Пока, кроме этого, мужчина не делал ничего.

— Похоже, у тебя ни припрятанного оружия, ни других сюрпризов нет.

— …Неподобающее, — буркнула Чайка.

— А?

— Неподобающее. Обращение, — повторила она, глядя на мужчину исподлобья.

Но…

— Хм? Серьезно?

Лицо мужчины осталось спокойным, словно он совершенно не ощущал вины. Но и унижением Чайки он не наслаждался. Да и если бы он собирался надругаться над ней, то не стал бы оставлять надетым белье.

— Я же добрый, — сказал он с полуулыбкой. — Ты столько сопротивлялась, а я тебя ни разу не стукнул.

— …Одежда.

— Ну, ты же понимаешь, мы не хотим нервничать и гадать, не спрятала ли ты где-нибудь ножик. Поэтому я все тщательно проверил. Ну… оказалось, что у тебя особо ничего и не было, и это прекрасно. А теперь…

— Теперь?..

Мужчина прищурился и ухмыльнулся. Чайка испуганно придвинулась к стене. Кто знает, может, теперь ему захотелось ее обесчестить?

Но…

— Можешь успокоиться, — сказал мужчина недоверчиво глядящей на него Чайке. — Больше я с тебя ничего стаскивать не собираюсь.

Слова эти он произносил даже с какой-то гордостью.

— Девушки с маленькой грудью меня не интересуют. И маленькие девочки — тоже.

— Н… — на мгновение Чайка застыла с округлившимися глазами, а затем покраснела и закричала, — Н… н-нахал!

Она и сама комплексовала по поводу размера своей груди.

— Хм? Ты предпочла бы, чтобы я тобой заинтересовался? — проговорил мужчина, улыбаясь и облизывая губы.

— У… — Чайка тут же замотала головой.

— Все-таки женская грудь…

Мужчина поднялся и вытянул левую руку в сторону. Стоило ей коснуться прикрытой тканью груди, как он без тени смущения ухватился за нее.

За грудь девушки, стоявшей рядом с ним.

— …должна быть вот такая.

Он не сводил глаз с Чайки, а пальцы его левой руки словно жили своей жизнью, играя с грудью девушки. Надо сказать… что такая хватка без единого взгляда в сторону груди красноречиво говорила о том, насколько мужчина привык к этому действию.

— Да. Прекрасно. Поистине прекрасно, — мужчина размашисто кивнул. — Это ощущение спелости, но не перезрелости, наполняющее руку! Вот она — грудь! Вот они — сиськи! Вот они — бурдюки живительной влаги! Я уверен, что пальцы даны нам именно для того, чтобы ласкать их!

— …

Чайка промолчала.

Отчасти она была ошарашена, а отчасти — напугана. Больше всего она опасалась, что неосторожным движением спровоцирует его на слова в духе «а теперь давай я поласкаю твою».

Что же до девушки, за грудь которой держался мужчина…

— …Давид.

…то она какое-то время молчала, совершенно не сопротивляясь.

— А?

Мужчина приставил копье к стене и повернулся к девушке.

Судя по тому, что только что сказала девушка, его звали Давидом.

— Что, Сельма, хочешь, чтобы я вторую грудь помял? С радостью. У тебя две груди, а у меня — две руки.

— …

— Прекрасно, поистине прекрасно, значит, я и вторую сейчас от души обласка…

Но в этот самый момент…

Раздался скрипучий звук, и лицо мужчины познакомилось с вещью в руках девушки.

А именно: с прикладом гундо.

Как и оружие Чайки, ее гундо выглядело старым, но при этом активно использовавшимся — несмотря на состарившиеся деревянные детали, на металлических не было и следа ржавчины.

Судя по тому, как эта девушка по имени Сельма ловко и привычно обращалась с гундо, оно явно принадлежало ей. А поскольку других людей рядом не находилось, выходит, что это именно она обстреливала отряд Тору с башни.

— Дурак, — сказала Сельма, прищурившись.

Она — взрослая девушка со смуглой кожей.

На вид ей примерно столько же, сколько Давиду — что-то около 25. Как раз тот возраст, когда «девушки» начинают избавляться от этого звания и превращаться в женщин.

Именно о таких девушках говорят, что они «в самом соку».

Ее длинные рыжие волосы свисали с затылка двумя косами. Тело Сельмы тоже полностью соответствовало возрасту и обладало куда более пышными формами, чем у Чайки. Она носила серую одежду, сквозь вырезы на которой виднелись загорелые бедра.

На ее красивом, строгом лице особенно выделялись глаза золотистого цвета и подкрашенные алой помадой губы.

В целом… может, вид этой девушки не разил наповал с первого взгляда, но засмотревшемуся человеку раскрывал всю свою обольстительность. Привлекательной казалась и томная апатичность, сопровождавшая ее действия.

— Ты же, вроде, не кобель на случке. Думай хоть немного о целомудрии.

— Чего?.. — от удара Давид пошатнулся, но быстро вернул равновесие… и непринужденно обнял Сельму за плечи. — Что ты сейчас-то стесняешься? Мы ведь с тобой уже столько раз…

— Я не помню, когда опускалась до того, чтобы задешево продать себя в качестве безропотной игрушки.

— Прекрасно, прекрасно, поистине прекрасно. Твердость твоего характера возбуждает меня еще больше…

— …

Заметив, что Сельма вновь вскинула гундо, Давид сразу затих. Похоже, ее удары далеко не безболезненные.

Вздохнув, Сельма опустила гундо, а затем и вовсе осторожно приставила его к стене. Затем она медленно перевела взгляд с Давида на Чайку.

— И все-таки… куда же они подевались?

— Похоже, «останки» не при ней, — ответил Давид.

Видимо, они раздели Чайку не только в поисках оружия — они смотрели, не прячет ли она «останки».

А значит, они — отнюдь не простые бандиты или разбойники, и на отряд Чайки напали, полностью понимая, с кем имеют дело. Более того, если вспомнить слова «отдавайте все ваши вещи», то выходит, что их цель — вовсе не поимка Чайки, в отличие от отряда Жилетта.

Кто они такие?

Может, они ищут «останки» для того, чтобы продать их?

— Скорее всего, они остались внутри ее гроба, — сказала Сельма, бросая взгляд в угол комнаты.

— !..

И только сейчас Чайка заметила, что там стоял высокий ящик, способный вместить человека.

Гроб.

Похоже, они тоже собирают «останки» для того, чтобы складывать их в гроб.

У этого гроба, в отличие от гроба Чайки, не было лямок для переноски на спине. Вместо этого к нему крепились маленькие колеса для перевозки по земле и цепь вместо веревки.

— Раз у нее нет «останков», то она нам, по сути, и не нужна, — с досадой протянул Давид, почесывая щеку. — Может, продадим ее работорговцам? Наверняка уйдет за неплохие деньги…

— Дурак. Как ты планируешь спасать нашу Чайку? — немедленно запротестовала Сельма.

— ?..

Чайка нахмурилась и задумалась о смысле ее слов.

«Нашу Чайку». Она говорила так, словно Чайка была и у них.

— Нам нужно обменяться заложниками и вернуть нашу Чайку. Для этого нам понадобится эта девочка.

— Ага… если наша вообще еще жива, — Давид невесело усмехнулся. — Вообще, нам незачем играть в честный обмен. Устроить засаду, вернуть нашу и еще «останками» разжиться.

— Ты же не думаешь, что это будет так просто? — хладнокровно одернула Сельма слишком ударившегося в оптимизм Давида.

Похоже, так они и жили… вечно жизнерадостный Давид и хладнокровная Сельма, державшая его в узде. Может показаться, что Давид просто мешает Сельме, но при этом своей работой он занимался с душой. Часто бывает так, что одного лишь хладнокровия для успеха недостаточно.

— И даже если у нас получится, нам выгоднее оставить эту «Чайку» в живых. Она может пригодиться в будущем, — добавила Сельма с полуулыбкой.

— В роли двойника, да? У них ведь одинаковые глаза и волосы.

Фиолетовые глаза и серебристые волосы.

По отдельности эти особенности, может, и встречались, но вместе — крайне редко. Поскольку шансы найти человека по описанию черт лица весьма невелики, если кто-то и станет искать Чайку, то опираться будет в первую очередь на эти особенности.

И поэтому двойник с такими же фиолетовыми глазами и серебряными волосами мог быть весьма полезен.

— Если ее постричь и переодеть, купятся практически все. «Чайку» ищут несколько стран и организаций. Если выдать им эту, от нас надолго отстанут.

— И что, нам ради этого ее постоянно с собой таскать?

— Никто не говорил, что она должна быть в целости и сохранности, — неожиданно сказала Сельма. — Можно ее усыпить и закрыть в гробу.

— А-а. Понял.

Давид согласился с совершенно беспечным видом.

— …

Если еще совсем недавно Чайка опасалась быть изнасилованной, то теперь эти страхи сменились другими. Но ей не оставалось ничего, кроме как сидеть у стены и прикрываться руками.

***

Первым делом Тору вспорол метательным ножом живот.

Кишки тут же вывалились наружу, словно пытающиеся выползти черви. Тору сразу срезал их и отбросил в сторону. Вслед за этим он забрался пальцем в разрез и вытащил остальные органы, чтобы отрезать ножом и их.

Наконец, он надрезал кожу, чтобы начать снимать ее.

Работал он быстро.

Диверсантов учили разделывать тела, и они с одинаковой легкостью управлялись как с тушками диких мышей, лис, оленей и медведей, так и с трупами людей. Звери разделывались для того, чтобы получить с них еду и шкуру. Люди — чтобы эффективнее избавляться от тел. Рыцари и прочие традиционные воины марать руки подобной работой не любили. Поэтому для таких неприятных дел нанимали диверсантов, и отсюда же происходит их слава как мастеров на все руки (по крайней мере, на поле боя).

Сейчас же Тору разделывал дикого кролика, которого они собирались есть.

«Появилась возможность поесть — ешь», — одно из основных правил жизни на войне. Перед тем как думать над возвращением Чайки, Тору и Акари решили пообедать.

Вот только… еда их осталась на заваленной «Светлане», а с собой у Тору практически ничего не было. Конечно, можно распечатать запас «солдатских шариков» — скатанных в шарик сухих пилюль, содержавших все необходимые питательные вещества… но тратить их пока не хотелось.

Поэтому Тору оставил Акари присматривать за пленницей, красной Чайкой, а сам занялся приготовлением еды.

— Акари, ты приготовила печку?

— Конечно, — она указала себе под ноги.

Там находилась небольшая каменная печь для жарки и тушения мяса. Ничего сложного в ней не было — Акари просто сложила камни и прикрыла их сверху землей. В принципе, пожарить мясо можно и на костре, но костер может выдать их характерным светом и запахом. Печка позволяет хотя бы отчасти скрыть свет, запах и дым, уменьшая шансы того, что их обнаружат.

— Та-ак…

Тору посыпал тонко нарезанное мясо специями и положил его в печь.

Тут же появился легкий запах мяса — видимо, печь сильно прогрелась. Тору постарался нарезать мясо потоньше как раз для того, чтобы оно быстрее приготовилось.

— Скоро пожарится.

— Угу.

— …

Акари кивнула, а красная Чайка промолчала.

Ее фиолетовые глаза все еще полнились враждебностью и неотрывно смотрели на Тору.

Кстати, допрос они отложили. Если она так и продолжит молчать, придется перейти к пыткам и другим грубым методам… а уж от них сила воли подведет даже красную Чайку.

Гу-у…

Заурчал живот.

— Брат… — сказала Акари, слегка нахмурившись. — Как-то ты странно храпишь.

— Я не сплю!

Как она вообще умудрилась принять этот характерный звук за храп?

— И вообще, это не я.

— И не я. Какое удивительное совпадение.

А значит, этот звук мог издать только один человек.

Диверсанты дружно посмотрели на красную Чайку.

— …

Оказавшись в центре внимания, та попыталась отвести взгляд…

Гу-у-у-у-у.

Ее живот снова напомнил о себе, в этот раз более долгим звуком.

— …

Чайка продолжала упрямо смотреть в сторону, но ее бледное лицо и особенно уши залились такой густой краской, что могли поспорить по яркости с одеждой. Тору переглянулся с Акари, затем подошел к Чайке, пригнулся и спросил:

— …Проголодалась?

— …

— Проголодалась же, да?

— Н… не голодна! — выпалила Чайка.

— Ясно, — ответил Тору, отвел взгляд и поднялся. — Пошли есть, Акари, а то я уже голодный.

— Угу. Я тоже проголодалась, — Акари кивнула еще размашистее.

Естественно, что как брат и сестра действовали они предельно слаженно.

— Вряд ли нам хватит того кролика, что ты поймал, брат.

— Да-а, ты много ешь.

— А ты еще больше.

— Короче, давай скорее есть.

— Угу.

С этими словами Тору и Акари достали из печки пожарившееся мясо, накололи его на метательные ножи и начали есть, поглядывая краем глаза на все еще заливавшуюся краской красную Чайку, упорно смотревшую в землю.

— Вроде совсем немного специй добавил, а как вышло неплохо.

— Ага, брат. Будешь хорошей женой.

— …Варианта стать мужем у меня нет?

— Глупости. Я верю, что ты — лучшая жена во всем мире.

— Мне кажется, ты глубоко ошибаешься.

Еще какое-то время они говорили ни о чем, а затем…

Гу-у.

Вновь послышалось урчание.

Причем громкое, словно настаивающее на том, чтобы его не игнорировали.

— …

— …

Тору и Акари вновь посмотрели на красную Чайку.

— Хочешь?

— … — красная Чайка промолчала.

Тору наколол кусок кроличьего мяса на метательный нож и протянул его ей. Та какое-то время смотрела в сторону, стараясь не замечать мяса, но…

— Кх…

…в итоге не выдержала и повернулась к Тору.

Однако из-за того, что ее чувства все еще не работали, встать на ноги не получилось. Она попыталась поднять руку, чтобы взять мясо, но даже здесь чувства подвели ее, и она никак не могла ухватиться за нож. Пальцы упорно попадали по воздуху.

— М-м… — недовольно протянула Чайка.

— Да уж, давай лучше так, — сказал Тору и поднес острие ножа с наколотым мясом к самому ее рту.

— …

Та еще какое-то время смотрела на мясо, сражаясь сама с собой… а затем схватила его зубами и принялась жевать так остервенело, словно у нее с ним были кровные счеты.

— …

— Вкусно?

— …

— Ясно. Значит, невкусно. Хорошо, остальное доедим мы…

— В… вкусно, — пробурчала в ответ красная Чайка.

Тору ухмыльнулся, наколол на нож еще кусочек мяса и снова протянул его красной Чайке.

— Ну-ка, открой ротик.

— …

— Смотри, еда. Скажи «а-а».

— …

Это мясо Чайка тоже разжевала со звериным рвением.

А затем проглотила, все еще продолжая укоризненно смотреть на Тору.

Тот снова наколол мясо… и процесс повторился еще несколько раз.

— …Брат, — вдруг подала голос Акари, которой явно пришла в голову мысль.

— А? Что?

— Я тоже так хочу.

— …Как?

Обернувшись, он увидел, что Акари сложила руки на коленях и вытянула голову в его сторону.

— Что ты делаешь?

— А-а.

Акари закрыла глаза и открыла рот, словно рассчитывая на что-то.

Смерив взглядом свою сестру, Тору холодно ответил:

— …Если что, у тебя руки работают.

— Неужели?!

Глаза Акари округлились так, словно ее и правда шокировали его слова.

Похоже, она хотела, чтобы Тору покормил еще и ее. Однако если красной Чайке они парализовали чувства, чтобы она не сбежала, то тело Акари работало как обычно, поэтому Тору не собирался потакать ее капризам. Да и есть своими руками проще.

— Если ты так говоришь, брат, — покорным тоном сказала Акари, — то свяжи меня. Ну же!

— Ты совсем спятила?! — воскликнул Тору, увидев в ее руках неизвестно откуда взявшуюся тонкую веревку.

— Если мне связать руки, то ты ведь и мне будешь класть еду прямо в рот?

— Нет, зачем ты…

— Я тоже хочу, чтобы брат кормил меня, — сказала она на удивление громко для таких слов.

— Кормил… ты же не животное.

— Ради того, чтобы брат подносил еду к моему рту, я готова и животным стать.

— Ты хоть сама понимаешь, о чем говоришь?

Впрочем, такие разговоры для них — дело в высшей степени обыденное.

Что же до красной Чайки…

— …

То она продолжала следить за ними, молча пережевывая мясо.

***

Несмотря на все слова, обращались с ней не так уж и ужасно.

Во всяком случае, усыплять ее лекарствами пока не стали и даже на время сняли кандалы, чтобы она смогла поесть. Конечно, посуды ей не дали (ведь она могла сгодиться на роль оружия), так что есть пришлось голыми руками и под пристальным взглядом копейщика Давида.

А теперь…

— …

Чайка с вновь одетыми кандалами опять уселась у стены. За ней следила Сельма, разместившаяся на полу у противоположной стены.

Могло показаться, что девушка-маг спит с закрытыми глазами, но это далеко не так. Стоило Чайке хоть слегка шелохнуться, как чуткая Сельма сразу приоткрывала глаз и проверяла, на месте ли их пленница.

Давида не было.

После ужина он куда-то вышел.

Сельма следила за ней одна. Поначалу Чайка попыталась подумать над тем, не сбежать ли, но ей не давали ни малейшей возможности.

Маги вовсе не обязаны быть хилыми и не разбираться в боевых искусствах. Да и просто по весовой категории Чайка явно проигрывала. Кроме того, нельзя забывать и про кандалы. Попытаться напасть на Сельму, вырубить ее и убежать практически невозможно.

И та, видимо, читала ее мысли, поскольку…

— «Не паниковать и ждать своего шанса — тоже тактика», — проговорила Сельма так, словно кого-то цитировала. — Особенно если ты веришь своим союзникам.

— …

Выслушав эти слова, Чайка моргнула.

Уж больно эти слова походили на речь учителя или наставника — с заложниками и пленниками так обычно не разговаривают. Хотя, с другой стороны эти слова могут означать и завуалированный приказ вести себя тише. Попытка грубо успокоить может вызвать еще больше сопротивления.

— …А-а, черт, — Сельма покачала головой. — Забудь. Привычка.

— Привычка?..

— Я же сказала, забудь, — Сельма нахмурилась.

Конечно же, нельзя просто взять и забыть что-то, что тебе приказали.

Чайка задумчиво отвела взгляд. Сельма нерешительно шевельнулась… а затем продолжила:

— Если честно, вы так похожи друг на друга, что я забылась.

— Похожи? Подобны? Кто?

— Ты и… Чайка.

— М-м?

Чайкой звали ее саму. Как она может быть похожа на саму себя?

— Как все запутано, да? Я говорю о нашей девушке… той, которую похитили твои друзья. Ее тоже зовут Чайка. Более того… — Сельма говорила неспешно, словно на ходу оценивая свои слова. — «Дочерей Проклятого Императора», собирающих останки, немало. Точно не одна и не две. Мы слышали минимум о троих… а на самом деле их наверняка еще больше.

— !..

Чайка выпучила глаза.

Когда-то Фредерика спросила ее, действительно ли она дочь императора Газа. Сама она никогда не задумывалась об этом, но с точки зрения стороннего наблюдателя Чайка действительно никак не могла этого доказать.

Сама она считала себя «Чайкой Газ», полагаясь на собственные воспоминания… но таким доказательством других людей не убедишь.

— Чтобы называться «Чайкой», нужно иметь фиолетовые глаза и серебристые волосы… но в то же время это значит, что если такая девушка называет себя «Чайкой», опровергнуть ее слова тяжело. Хорошо это или плохо, но Империя Газ была великой державой, и наследница Проклятого Императора обрела бы немалую власть… поэтому я не удивлена, что развелось столько «Чаек».

— …

Чайка ощутила дискомфорт и ерзнула.

Ей показалось, что ее только что назвали самозванкой.

— Вижу, ты об этом ничего не знала.

— …М-м.

— Короче говоря, серебристые волосы и фиолетовые глаза — все, что нужно, чтобы называться «Чайкой». Но, как бы это сказать… ты похожа на нашу красную Чайку не только этим, но чем-то еще. Поэтому я и забылась…

После этого Сельма замолчала.

«Забылась». Выходит, она сказала то, что не собиралась.

— Красная Чайка… — задумчиво повторила Чайка. — Верить… союзникам?

— Ага, как-то так, — Сельма кивнула.

Даже Чайка понимала, что они с Давидом пытались спасти свою красную Чайку. Вряд ли наемники, недавно познакомившиеся с хозяином, стали бы к нему так привязываться.

— Вместе действуете. Долго?

— Ты спрашиваешь, сколько мы друг друга знаем?.. Где-то года полтора, — ответила Сельма, слегка прищурившись. — Мы познакомились вскоре после того, как погиб наш отряд…

— …Погиб? — Чайка невольно нахмурилась, услышав зловещее слово.

Но…

— Да… обычное дело, — ответила Сельма с таким видом, словно не очень любила разговаривать на эту тему.

***

Они решили устроить засаду в развалинах, потому что улицы заброшенного города куда удобнее леса.

Проходя через лес, человек неизбежно оставляет следы.

И речь не только о следах ног. Сломанные ветки деревьев, реакция животных и насекомых тоже служили доказательством того, что здесь проходил человек. Воины, привыкшие сражаться в лесу, прекрасно знали об этом и потому не только с легкостью предугадывали засады, но и могли догадаться о том, где засели противники, и сколько их.

Но в городе следы человека не вызывали подозрений.

Особенно это касалось городов заброшенных — неухоженность и запустение прекрасно маскировали засаду. Шансы обнаружить в городе умело спрятавшегося и ведущего себя тихо человека почти никакие.

Дерево проще всего спрятать в лесу. А человека — в городе.

И неважно, что этот город — просто безжизненные развалины.

Так учили Давида.

— Давненько я тут не был, — пробормотал он с мрачным видом, двигаясь по улице.

Город и сам по себе производил зловещее впечатление, но еще более жутким казался после захода солнца. Ночью он становился похож на огромное кладбище с холодным, затхлым воздухом.

Когда-то именно здесь погиб отряд, которому принадлежали они с Сельмой.

— Отец…

Может показаться очевидным, что засады часто устраиваются в тех местах, которые вражеская армия никак не может обойти. Наемники, не входя в регулярные армии, часто перемещались от одного поля боя к другому. Самая обычная работа для них — срочная помощь линии фронта, где войскам нужны подкрепления. Из-за этой срочности им нередко приходилось двигаться строго по прямой.

Давиду и Сельме тогда не было и двадцати.

— Ты говорил мне «забыть о своем сердце»… но бывает и так, что забыть о нем невозможно, отец, — говорил копейщик совершенно искренним, почти мальчишеским голосом.

Давид приблизился к тому месту, где завалило машину отряда Чайки Трабант. Он уже убедился, что рядом с ней никого не было. Скорее всего, та белая машина уехала куда-то дальше, так ничего и не найдя.

— Похоже, Сельма не ошиблась… — проговорил Давид, останавливаясь.

На корпусе машины, немного выглядывавшем из-под завалов, виднелась надпись: «Светлана». Видимо, это название машины.

А рядом с ним, к камню…

«Вверх по течению реки на западе, у водопада, завтра на закате».

…крепился листок бумаги, пронзенный небольшим метательным ножом.

К ножу они услужливо примотали немного серебристых волос.

Другими словами, те диверсанты, что похитили «красную Чайку» отряда Давида, предлагали обмен заложниками.

— Хм-м… — Давид извлек нож и взял в руку волосы. — Все-таки я не могу ее бросить… слышишь, отец? Не могу.

Давид убрал письмо в карман, привязал к метательному ножу то, что принес с собой… после чего развернулся и отправился в противоположную от «Светланы» сторону.

***

Несмотря на все обстоятельства… он решил первым делом вернуть Чайку.

А для этого лучше узнать, кто их противники, и что они планируют.

Естественно, под той «Чайкой», которую намеревался вернуть отряд Тору, он понимал Чайку Трабант. Однако поскольку различать их по фамилиям Тору и Акари не хотелось, они условились называть Чайку Трабант «белой», а Чайку Богдан «красной» из-за их одежды.

И в эту самую минуту… единственный способ хоть что-то узнать об их противниках — та самая красная Чайка.

Вот только…

— Твое молчание делу не помогает, — сказал Тору, усевшийся прямо напротив красной Чайки.

Кстати, от паралича ее так и не избавили.

Ее руки до сих пор бессильно свисали, поэтому Тору самому пришлось усаживать ее и опирать на корни дерева, словно сломанную куклу. Постепенно красная Чайка начала привыкать к этому состоянию и уже научилась кивать и немного шевелить пальцами… но стоило ей попытаться встать и убежать, как она тут же теряла равновесие и падала.

— Мы хотим вернуть нашу спутницу… нашу «белую» Чайку. Ты хочешь вернуться к своим друзьям. Да, возможно, в итоге мы опять подеремся, но это лишь потому, что мы хотим вернуть все на свои места, не так ли? Такими темпами эта ситуация себя не распутает.

— …

Красная Чайка молчала.

До крайности упрямая девочка.

«Совсем не как белая… хотя, нет».

Может, в показной упрямости они и различаются… но если подумать, то и белая Чайка обладала такой же несгибаемостью. В конце концов, только поистине упрямый человек мог отправиться на поиски невесть кем украденных останков, чтобы «похоронить своего отца».

— Кстати… а цель-то у вас какая? Вы вдруг появились из ниоткуда и потребовали все наши вещи… Но если вы выбрали нас, то искали явно не деньги. Ради них вы бы напали на цель попроще.

Хоть «Светлану» в свое время и бросили, хоть на ней и не было оружия… она все еще оставалась военной машиной. Человек, который ездит на таком транспорте, скорее всего, окажется вооружен гораздо лучше, чем пеший путник или пассажир повозки. Кроме того, поскольку машиной может управлять только маг, нападающие должны готовиться к битве против магии.

— У меня есть два… вернее, три возможных объяснения. А именно: если дело не в деньгах, то вы пытались либо помешать нам, либо убить кого-то из нас, либо что-то забрать.

Причем что-то, что есть только у них.

А именно…

— …

Лицо красной Чайки дернулось… но она промолчала.

Тору вздохнул и продолжил:

— Далее, и ты, и наша спутница — Чайки. Обе с серебряными волосами, фиолетовыми глазами… обе плохо говорите на континентальном наречии. После стольких совпадений легко догадаться, что ты тоже, как и наша белая, считаешь себя дочерью императора Газа.

— …

Это молчание точно можно назвать знаком согласия.

Тору прищурился и добавил:

— Впрочем, я понятия не имею, кто из вас настоящая. Может быть и так, что вы обе — самозванки…

— Белая! — выпалила вдруг красная Чайка, вскинув голову. — Самозванка… белая!

От негодования ее бледное лицо даже залилось краской.

Видимо, ей сильно не понравилось то, что ее назвали самозванкой.

— Настоящая… я!

— … — Тору свел брови, еще раз окинул красную Чайку взглядом, а затем со вздохом сказал, — Ну… все самозванки так говорят.

Хотя, и настоящая сказала бы так же.

— Белая. Настоящая. Доказательства?

— Нету. Я же сказал, может быть и так, что вы обе — самозванки.

— …

Красная Чайка моргнула.

Скорее всего, она полагала, что сейчас Тору начнет защищать белую и настаивать на том, что она настоящая. Однако самому Тору совершенно неважно, настоящая ли Чайка дочь императора Газа.

Важно лишь то, что белая Чайка дала ему смысл жизни… или, если точнее, показала его своими действиями, когда их жизнь повисла на волоске. Тору глубоко впечатлило то, как она упорно шла к своей цели, несмотря ни на свою слабость, ни на то, что ей противостоял весь мир.

Красная Чайка еще какое-то время хмурилась, о чем-то думая…

— Моя подделка… — пробормотала она после этого, опустив взгляд. — Собирает останки отца. Непростительно.

— Так я и думал, — Тору почесал щеку указательным пальцем. — Значит, твоя цель — устранение нашей Чайки?

Красная Чайка настаивала на том, что она — настоящая.

Наверняка она считала врагами всех остальных Чаек, называвших себя дочерями императора Газа и собиравшими его останки. Если она всецело считала себя настоящей, то все шастающие по миру и собирающие останки «подделки» должны чрезвычайно раздражать ее.

Но…

— Или «останки»?

Тору вытянул кулак и постучал по крышке гроба Чайки.

Лицо Чайки дрогнуло, и она сразу же перевела взгляд на гроб.

Все ясно. Вот ее истинная цель.

— Так ты собираешь «останки»?

Значит, поэтому она и приказала им оставить все их вещи.

И белая, и красная Чайки стремились к одному и тому же. И поскольку гроб белой Чайки находился здесь, противники не станут убивать ее. Они еще не достигли своей цели. А убивать Чайку, которую можно использовать для обмена — не самая лучшая мысль.

— Ты тоже хочешь похоронить своего отца?

Задача белой Чайки сводилась к этому.

Останки императора Газа — драгоценные сокровища, но белую Чайку это никогда не волновало. К тому же она не пыталась с их помощью провозгласить себя законной наследницей престола Империи. Она лишь пыталась исполнить свой «дочерний» долг и похоронить отца… по крайней мере, выглядело это так.

— Подтвер… ждаю, — ответила красная Чайка с кислым видом.

Видимо, раз уж дошло до такого, то хранить молчание бессмысленно.

Она подняла голову, посмотрела Тору прямо в глаза и решительно заявила:

— Останки отца. Соберу все. И затем… — красная Чайка слегка прищурилась. — Убью всех.

— …Что? — от удивления Тору округлил глаза.

— Всех, кто убил моего отца. Всех, кто бросил его и бежал. Всех.

Когда красная Чайка говорила эти слова, ее глаза светились чистейшей, совершенно неприкрытой ненавистью и жаждой мести.

«Ничего себе взгляд!..»

Тору ощутил трепет.

Обычно ненависть рождается в помутненном рассудке.

Все люди и животные с самого рождения способны испытывать гнев, но это чувство практически никогда не перерастает в ненависть. Можно сказать, эта эмоция не присуща живым созданиям.

Конечно, порой обстоятельства складываются и переплетаются так, что она все же появляется, но ненавистный взгляд при этом обязательно выглядит мутным или искаженным.

Однако эмоции этой девушки… до ужаса чисты.

Нередко попадаются люди, полные сильной ненависти. Но никогда еще Тору не приходилось видеть человека, который словно родился для того, чтобы полниться ненавистью и обидой, который бы так искренне кого-то ненавидел.

«В этом она ее полная противоположность…» — подумал Тору, вспоминая белую Чайку.

Чайка действовала, ведомая лишь желанием похоронить своего отца. Можно сказать, она не думала ни о чем другом. В каком-то смысле она выражала другую крайность — совершенно не питала ненависти к «героям» или кому-либо еще.

Но красную Чайку переполняла жажда мести, направленная как против «героев», так и против людей из других стран и бежавших вассалов Империи… а может, и всего мира.

«В каком-то смысле она, пожалуй, права…»

Жажда мести красной Чайки казалась не только веским обоснованием действий, чего не было у белой Чайки, но и куда более здравой реакцией девушки, отца которой убили враги.

«Что-то мне немного…»

В то же время вид этой Чайки, способной, не моргнув глазом, объявить, что собирается «убить всех», вызывал в Тору необычные чувства. Та Чайка, с которой путешествовал он, выглядела куда более расслабленной и ни за что в жизни не сказала бы таких слов.

— Чайка и Чайка…

Империя Газ, некогда великая держава Севера. Чайка, наследница престола Империи.

Как нетрудно догадаться по настырности, с которой ее преследует отряд Жилетта, сам факт ее существования может повергнуть Фербист в очередную войну. На континенте хватает людей, мечтающих возродить Империю Газ и получить власть. Для всех этих людей Чайка — подарок судьбы, способный стать во главе движения.

Ее жизнь влияет на будущее континента, и неважно, что она сама об этом думает.

Естественно… что у такого человека появляются и самозванцы.

Если думать о происходящем с точки зрения реакции, достойной дочери императора Газа, то на настоящую Чайку больше походила как раз красная. Наверняка тот копейщик и неизвестный пока маг служили ей так же, как Тору и Акари служили белой Чайке.

Возможно… девушек, называвших себя «Чайками», еще больше.

И, скорее всего, все они ищут «останки». Пусть даже часть не занимается этим с фанатизмом, но все они, оказавшись рядом с останками, наверняка потребовали бы их себе, провозглашая себя законными наследницами.

До сих пор Тору размышлял лишь о том, как они будут искать и преследовать людей, владеющих останками, чтобы забрать их… но теперь, похоже, придется учитывать и то, что искать и преследовать будут и их самих.

Преследователи и преследуемые.

Настоящая и фальшивая.

— Ничего себе ситуация… — пробормотал Тору, выражая поселившееся в нем смутное беспокойство.

И тогда…

— М-м… — вдруг подала голос красная Чайка.

Голос звучал недовольным, стонущим… а если прислушаться, то даже страдальческим.

— Что такое?

— …

Красная Чайка смотрела на Тору, заливаясь краской.

Не то чтобы он что-то с ней сделал… но взгляд ее стал пронзительнее, чем раньше.

— Что?

— …т.

— Чего? Если хочешь что-то сказать — говори внятно.

— …ле… т… — проговорила Чайка, покраснев еще сильнее.

— А? Да что с тобой такое? Скажи уже внятно, — голос Тору стал раздраженным.

И тогда залившаяся краской красная Чайка закричала:

— Туалет!!!

Ну, это было ожидаемо. Съеденное и выпитое должно куда-то деться. Но ее чувства парализовало — хоть она и ощущала позывы, самостоятельно красная Чайка не могла пойти в туалет.

— А… а… а-а, — Тору озадаченно почесал щеку.

Конечно, он мог в любой момент избавить красную Чайку от паралича, но тогда она смогла бы напасть на него. Но если ничего не сделать и оставить ее на месте… получится не очень хорошо. И Тору, и красная Чайка прекрасно понимали, каким крайне неприятным результатом это закончится.

— Сними! Оковы!

— Нет. Не могу.

— Извращенец!

— Это еще почему?

— В туалет прямо здесь! Смотрит! Требует! Половой извращенец!

— Ч… чего?! Да больно надо кому смотреть, как ты ходишь в туалет! — слово за слово, и вот уже Тору начал кричать на красную Чайку.

— Сними! Оковы!

— Я же сказал, не могу.

— Терпение! Предел!

— Нет, погоди хоть немного! — Тору в панике потянулся рукой к Чайке.

— Нельзя трогать! Извращенец!

— Да заткнись ты!

Тору взял красную Чайку на руки, отнес ее в заросли травы неподалеку и вновь усадил. Затем он извлек из ее шеи обе торчавшие иглы.

Теперь ее паралич должен развеяться.

— М-м… — вновь протянула Чайка.

Видимо, неожиданно вернувшиеся ощущения ошеломили ее. Затем она вновь покраснела, посмотрела исподлобья на Тору и сказала:

— Отойди. Куда-нибудь подальше.

Видимо, она имела в виду такое место, до которого не достал бы ни звук, ни запах.

— Ты же не думаешь, что я соглашусь?

— Извращенец!

— Я тебе говорю, не извращенец я! — воскликнул Тору, недовольный тем, что все девушки вокруг него стремились выставить его извращенцем. — Вот черт. В такое-то время…

Кстати, Акари пошла проверить «Светлану».

Поэтому Тору следил за красной Чайкой в одиночестве.

— Я на тебя не смотрю, так что делай, давай, свое дело.

— …

Чайка недобро посмотрела на Тору… но в итоге сдалась, отвернулась спиной и закопошилась в траве. Вообще, трава все равно не дала бы Тору разглядеть нижнюю часть ее тела, но он, тем не менее, тоже решил отвернуться.

Конечно, повернувшись спиной, он давал ей шанс сбежать или напасть… но любые резкие движения в траве выдали бы ее громким звуком. Пусть Тору и не смотрел на нее, он все прекрасно слышал.

— …Извращенец.

— Ладно-ладно. Пусть буду извращенцем. Давай быстрее, — недовольно отозвался Тору, стараясь заглушить слух и обоняние.