Когда-то эта площадь предназначалась армии.

Ее строили затем, чтобы здесь вставало войско, слушало напутствие князя, воодушевлялось и уходило на войну.

Тут нет ни камня, ни асфальта, что покрывают городские улицы, — одна только голая земля. И все же, несмотря на необъятный простор площади, на ней не найти ни единой ямы или бугорка, словно кто-то бережно выровнял каждый изъян.

В свое время на ней собирались бесчисленные всадники и машины, а затем отправлялись в путь.

Именно они придавили землю так, что теперь ее незачем мостить.

Вот и сейчас ее топчет очередная толпа. Но она стремится не в дальний поход, а на арену чемпионата в окрестностях Герансона.

— Добро пожаловать.

На внешней стене замка Герансон, к которому примыкала площадь, появился князь Стефан Хартген. Он приветствовал участников чемпионата, как когда-то армию.

Но затем...

— Возрадуйтесь те, кто уверены в своих силах, — проговорил Стефан, и на его суровом лице появилась полуулыбка. — Прошло уже больше пяти лет с тех пор, как исчезла война, где вы могли быстро проявить себя... но здесь вы все еще можете сразиться и рискнуть жизнями.

— О-о-о-о! — откликнулись многие претенденты, вскинув в воздух кулаки.

А среди толпы затесался...

— ...Опять он с размахом выступает, — равнодушно пробормотал Тору.

— Он всегда таким был, — отозвалась Фредерика, зарегистрировавшаяся в качестве его «напарника».

Впрочем, большую часть толпы составляли неотесанные мужланы, и женщины легко привлекли бы внимание… если бы его не занял вышедший на стену князь.

— Кстати, ты же его в лицо знаешь?

— Ага. Он ведь все-таки командир отряда Доминики, — подтвердила Фредерика. — Он, так сказать, в первую очередь военный человек и только потом князь и аристократ. Если честно, он всегда казался мне немного однобоким, но иначе он, пожалуй, не попал бы в тот отряд.

— Однобоким?

— М-м… — Фредерика склонила голову и покопалась в собственных воспоминаниях. — Не знаю, как описать… Я считаю его очень умелым воином. А с другой стороны, он словно не знает ничего, кроме войны. Он чем-то похож на ребенка…

— То есть он жизни не знает?

Он из «заядлых вояк», которые понимают лишь войну и ничего больше?

А ведь до штурма столицы Империи Газ и до того, как он начал проводить чемпионаты, его считали относительно мудрым правителем. Во всяком случае, мнение о нем держалось на достойном уровне, и тиранам или диктаторам его не уподобляли.

— Я приготовил награду, достойную тех, кто стремится рискнуть жизнью, — Стефан все продолжал вещать со стены.

Если приглядеться, с обеих сторон от него можно заметить женские фигуры. Обе они одеты в черные одеяния с вуалями, мешающими разглядеть лица, но по телосложению и позам ясно, что они молоды.

«Так это они «Чайки» князя? Их и правда две».

Тору до сих пор не понимал, как конкурирующие Чайки не просто заключили перемирие, а начали собирать «останки» вместе.

«Может, одна из них — двойник? Может, у каждой Чайки свои обстоятельства, которые определяют привязанность к останкам?»

В голове Тору промелькнули слова, которые он услышал вчера от Виви.

***

— С самого начала не было ни одной Чайки, — повторила Виви, пожав плечами. — Есть лишь люди, которые «стали» ими.

Они продолжили разговор сразу после регистрации.

Тору, Виви и примкнувший к ней Николай Автотор из того же отряда Жилетта собрались на окраине города.

Хоть когда-то они и враждовали, у Тору нет весомых причин желать отряду Жилетта смерти, а тем, в свою очередь, незачем привлекать к себе внимание стражи ради битвы с одним только Тору, без Чайки.

— Скорее всего, и та Чайка, которую ты холишь и оберегаешь — тоже, — добавила Виви, едко улыбнувшись.

Возможно, она посмеивалась и над собой…

— Как именно они рождаются — известно, пожалуй, одному лишь Императору Газу. Наверное, это какая-то биоалхимическая магия. Короче говоря, при определенных условиях человек, несущий в себе «семя», становится «Чайкой». По пути он убивает всех вокруг себя, что помогает уничтожить старую личность человека и оборвать связь с миром. Когда человека охватывает отчаяние, и он уже не может жить самим собой, его тело отдается во власть «Чайки».

— ...И с тобой так же было? — спросил Тору, глядя на Виви прищуренным взглядом.

— Как я сказала, у меня не получилось, — она пожала плечами. — Я действительно попыталась наброситься на Николая и остальных, правда, ничего не помню.

Виви выставила большой палец и указала через плечо на наемника.

— Она нас чуть всех не переубивала, — Николай пожал плечами. — Но мы были в машине, к тому же, все умеем сражаться, так что кое-как утихомирить смогли.

— Значит...

Если бы Виви из отряда Жилетта во время превращения в Чайку убила бы старых товарищей… то окончательно потеряла бы свой дом и завершила превращение?

«Выходит… и наша «белая» такая же?»

Та неловкая и в то же время крайне целеустремленная девушка...

Трудно представить, что и она «родилась» потому, что убила нескольких людей.

Может, она просто не помнит?

«Так что же получается? Чайки…»

Не люди. И даже не живые создания.

Они искусственные личности, которые паразитируют на людях и ждут своего часа, чтобы расцвести? И как только они пробуждаются, то «убивают» старого человека, а затем лишь ищут «останки»?

— Бред… — Тору покачал головой.

Он не мог и не хотел верить.

— Разумеется, ты сам решаешь, верить мне или нет, — сказала Виви слегка игривым тоном, словно издеваясь над Тору.

— Кто знает, может, ты несешь полную чушь.

— Так ведь я и говорю, сам решай, верить ли моим словам. Но все-таки мне бы хотелось, чтобы вы бросили участвовать в «постановке». В одиночку она… ваша Чайка ничем мне не угрожает.

— Что? Ты так напыщенно говорила… а сама тоже собираешься искать «останки»?

— Да.

— Почему?

— …

Виви прикусила губу и затихла.

До сих пор она говорила и выглядела так, будто насмехалась на Тору… но вопрос словно мгновенно зажал ее в угол.

Может, она и сохранила характер, но не смогла окончательно сбросить с себя проклятие «Чайки»?

— Короче… если наши цели совпадают, однажды мы сразимся, — подытожил Николай. — Чем меньше таких надоедливых противников как вы, тем нам легче. Но все-таки я хочу тебя предупредить: ты правда думаешь, что не зря рискуешь жизнью?

***

Тору вдруг скосил взгляд вбок.

— Фредерика…

— Что?

— Каково это… когда твоя личность меняется и переписывается?

— А-а… Ты все беспокоишься о словах «неудавшейся» Чайки? — она кивнула с понимающим видом.

— Не то чтобы… — попытался было возразить Тору, но вздохнул и покачал головой. — Нет. Конечно, беспокоюсь. Как тут не беспокоиться.

— Так вот ты какой.

— Все люди такие.

Тору предположил, что у Фредерики сложилось собственное мнение, и потому захотел выслушать ее.

Кстати, Чайке… «белой» Чайке Тору не рассказал ни слова. А также Акари и, конечно же, Ниве. Фредерика ходила с Тору и наверняка слышала весь их с Виви разговор, но до сих пор не высказалась по его поводу.

— Вот ты говоришь «личность». Ты когда-нибудь видел свою личность, Тору? — Фредерика задумчиво наклонила голову.

— А?..

— Вы и слово ей придумали, и волнуетесь о ней так, словно она «существует». Наверное, это одна из вредных привычек людей. Хотя я и сама человеческой речью пользуюсь.

— «Существует»?..

— Сюда же и время, и еще куча всего. Люди ведь просто придумали такие слова, чтобы удобнее было рассуждать. Как вы их там называете, э-э… «понятия»? Вот и личность из них. Ее ведь не возьмешь и не поставишь на землю, да? Если она и существует, то не как монолитный камень, который никогда не меняется. Да даже если взять деревья, они тоже растут, и у них появляются годовые кольца. Так и чем же личность хуже? Она внутри людей, а значит, должна меняться. Понятно же, что вместе с телом человека меняется и душа.

— Нет, ну, характер у человека, конечно, меняется.

— А в чем разница между личностью и характером?*

— …

После такого вопроса Тору пришлось замолчать.

Он не ученый и не мыслитель. Он диверсант, и их не учили рассуждать о мироустройстве и обсуждать понятия с помощью других понятий.

А пока они разговаривали…

— Всех призеров чемпионата я приглашу на службу рыцарями княжества! Или… — Стефан все продолжал воодушевлять толпы со стены, — я могу одарить их «сокровищем»... трофеем штурма столицы Империи Газ! Или, если победители того пожелают, они могут выбрать и деньги!

— ...Опять про «останки». Правда, однозначно он не говорит, — буркнул Тору.

— Но что бы вы ни выбрали, награда ваша не уступит тем, что получали на войне достойнейшие из героев! Сражайтесь изо всех сил, ни о чем не волнуясь! Побеждайте врагов всем, на что способны! Отсюда каждый из вас будет стремиться к вершинам! Такова жизнь истинного воина!

Возгласы участников зазвучали еще громче.

И затем…

— Я закончил. Желаю удачи! — сказал Стефан, развернулся и исчез за стеной.

Одновременно с ним пропали и фигуры девушек.

Начал стихать и рев толпы, словно отступающая волна прибоя. Участники стали расходиться во все стороны. Собственно чемпионат начинается лишь завтра, поэтому сегодня лучше как следует отдохнуть и набраться сил.

Тору не пошел против толпы и тоже развернулся.

И тогда…

— !..

Фредерика резко выделялась на фоне толпы неотесанных мужланов.

Но то же самое можно сказать о любой девушке…

— Это же…

Взгляд Тору зацепился за Виви и Николая.

Но ладно бы только за них. Тору видел, как они регистрируются на чемпионат.

Виви стояла в боевой стойке и смотрела на…

— О-о… — напарник ее цели вдруг заметил взгляд Тору и повернулся к нему. — Так ты все-таки пришел, диверсант.

— ...Ты, я вижу, тоже, — угрюмо отозвался тот.

Вытянутое лицо с широким подбородком, напоминающее лошадиную морду. Растрепанные волосы.

Небрежность, сквозящая в каждом слове и действии… и, как уже прекрасно знал Тору, предельная точность во всем, что касается копья. В бою с этим мужчиной шутки плохи.

Его зовут Давид. Он спутник одной из Чаек.

И рядом с ним, конечно же…

— Тору.

Серебристые волосы, фиолетовые глаза.

Но есть и отличия от Чайки отряда Тору: волосы девушки стрижены коротко, чтобы не мешали в бою, а одежда преимущественно красных цветов, словно отражающих ее характер — она гораздо вспыльчивее по сравнению с «белой».

Чайка Богдан. Еще одна Чайка, которую отряд Тору называл «красной».

— Так мы все за одним и тем же пришли? — Давид пожал плечами.

— На всякий случай помни, восемь из десяти слухов — «приманки», — сказал Тору, прищурившись.

Если заявить «останки» в качестве главного приза, можно с легкостью собрать множество Чаек, которые придут за ним. А поскольку Чайка, собравшая все «останки», на приманку бы не клюнула, у князя, скорее всего, есть хотя бы один настоящий фрагмент.

— Знаю я, — Давид усмехнулся.

И тогда…

— И даже так?.. — Тору вдруг заметил краем глаза знакомую фигуру.

Худого мужчину с длинными черными волосами.

Прическу он видел впервые, но черты лица узнал. Еще бы, ведь последний раз он видел их три дня назад.

Тот самый монах по имени Хуго.

Видимо, он в парике. Человек, не знающий о лысине Хуго, вряд ли что-то заподозрит, хотя волосы и могут показаться немного неестественными. Всего за несколько дней на лице монаха сильно проступили скулы — похоже, он постился. Следует признать, замаскировался Хуго весьма неплохо.

— …

Монах куда-то шел, на ходу переговариваясь с несколькими товарищами.

Похоже, он и сам записался в участники чемпионата. И вряд ли потому, что изменил взгляды на жизнь и начал одобрять его. Видимо, он, как и отряд Тору, рассчитывает через победу подобраться поближе к князю, Ирине и Арине.

— Тору? — недоверчиво… и даже раздраженно спросила красная Чайка.

Их с Тору можно назвать врагами в том смысле, что они спорят за «останки», посему ожидать дружелюбной встречи не стоило.

— На что… смотришь?

— А, да так…

Тору покачал головой.

«Кажется… ничем хорошим чемпионат не кончится», — промелькнуло предчувствие в его голове.

***

У замка Герансон очень высокие стены.

Как правило, города-крепости, построенные во время войны, обнесены стеной по всему периметру, а сам замок защищает еще одна. Разумеется, стена замка выше городской, чтобы занявшая город вражеская армия не смогла обстреливать крепость стрелами и магией.

По той же причине города специально строят так, чтобы в них не было высоких зданий, за исключением пожарных каланчей и часовых башен. А значит, с замковой стены отлично просматривается весь город.

— …

Син сосредоточился на восточном районе города, если точнее — на тех его окрестностях, где располагались гостиницы и рынки. Чемпионат начинается уже завтра, и на улицах в разы больше людей, чем обычно.

Разумеется, с такого расстояния трудно разглядеть каждого отдельного человека. На такое не способен даже диверсант, усердно тренировавший зоркость.

— Тору… и Акари?.. — тихо прошептал Син.

Слова, таившие в себе почти незаметные чувства, растворились в воздухе, не коснувшись ничьих ушей. Шепот диверсантов не может уйти от своей судьбы. Никому нет дела до чувств шавок войны. Многие люди даже считают, что у них вовсе нет эмоций.

Но…

— Кстати… — вдруг услышал Син голос позади себя.

Он посмотрел через плечо.

Позади него стояла приемная дочь… вернее, любовница князя в привычном черном платье, похожем на траурное одеяние. Она выглядела словно тень: Син смотрел прямо на девушку, но почти не ощущал ее. Он даже не знал, когда та возникла за его спиной.

Ирина.

Арины не было. Скорее всего, она с князем, ведь тот никак не мог успокоиться, когда девушки отходили от него. Поэтому хотя бы одна из них всегда держалась рядом.

— Я все еще не знаю твоего «шрама», — с усмешкой сказала Ирина.

Порыв ветра потрепал ее волосы.

— …«Шрама»? — озадаченно переспросил Син.

— Неизлечимого «шрама». Ты знаешь, каждый человек изначально округл и подобен прекрасной жемчужине, — певучим голосом продолжила она. — Но когда он начинает катиться, на нем появляются сколы и изъяны, которые мешают ему. Раньше ты мог катиться куда угодно, а сейчас — лишь в одну сторону.

Очень странная и не до конца понятная аналогия.

— Шрамы есть у всех без исключения. Даже у тебя, — тихо, но уверенно заключила девушка.

Неизлечимые шрамы человека.

Если они и правда есть у Сина…

— И что ты сделаешь, если узнаешь?

— Ничего. Я просто хочу узнать твой шрам. Я узнаю и приму его. Только и всего.

— ...Так же как и шрам князя?

— Да. Я — та, кто исцеляет «незаживающее», — сказана Ирина, излучая странную гордость.

— Я, конечно, благодарен… но на ум ничего не приходит. — Син пожал плечами.

— Правда? — Ирина беззаботно склонила голову. — Тогда можно спросить, почему диверсант из Акюры работает с кланом Субару?

— Не ищи глубокого смысла, — Син мягко, но многозначительно улыбнулся. — Могу лишь сказать, что нам нередко приходится работать на одного хозяина. Мы — диверсанты. Мы ставим исполнение приказов хозяев превыше всего и не гнушаемся никаких методов. Только и всего.

— Правда? — Ирина улыбнулась хитрее.

Син промолчал.

Между ними повисла неприятная тишина…

— Ну… ладно. Поговорим в другой раз, — Ирина развернулась, словно устав от молчания.

— …

Син поклонился ей, и Ирина ушла.

Вершину стены обдувал ленивый прохладный ветерок.

***

Тору покинул площадь и уже собирался направиться к гостинице, но тут его окликнули.

— Нам нужно поговорить.

С этими словами перед ними возник Хуго.

Монах сразу же указал на узкий темный переулок, отходящий от улицы. Перед тем как принять приглашение, Тору тщательно осмотрелся… но так и не нашел никого, кто следил бы за ними.

— …

Тору с Фредерикой переглянулись… а затем отправились во тьму вслед за Хуго.

Наконец монах остановился, прислонился к стене здания, посмотрел в лицо Тору… и без лишних вступлений спросил:

— Вы ведь не собираетесь поступать на службу к князю Хартгену?

— …

Тору промолчал. Разумеется, Фредерика тоже.

Хуго окинул их пристальным взглядом и сказал:

— Помогите нашему плану.

Тору еще по прошлому расставанию понял, что монах хочет объединить с ними силы. Его люди уже потеряли десять, а то и двадцать товарищей, и настолько нуждались в бойцах, что могли закрыть глаза даже на небольшую разницу интересов.

К тому же…

— Вы ведь диверсанты? С вашей помощью у нашего плана куда больше…

— Хочешь, чтобы мы убили князя Хартгена? — сокрушенно спросил Тору.

Но Хуго не повелся и покачал головой.

— Это самый крайний из вариантов. Мы стремимся устранить не самого князя, а тех ведьм, что околдовали его величество.

— …

Ирина и Арина.

Две, судя по всему, «Чайки».

Если Тору смог подружиться с «белой» Чайкой и стать ее спутником, то и князь Хартген мог взять Ирину и Арину под свою опеку.

«А что, если…»

Возможно, сторонним наблюдателям кажется, что отряд Тору не в своем уме, раз путешествует с «белой» Чайкой. Например, отряд Жилетта наверняка именно так и считает.

Что, если Тору ничем не отличается от князя?

Что, если их обоих околдовали Чайки?

Если так…

«Неужели все подстроено?»

Чайки «прорастают» из тех девушек, в которых сажали «семена», пробуждающиеся при определенных условиях. Они пользуются внешностью, речью и талантами, чтобы собрать приспешников и опекунов, а затем воюют друг с другом за «останки».

Так какая именно доля происходящего спланирована заранее?

Тору захотел исполнить мечту Чайки по своей собственной воле. Он сам так решил, никто его не принуждал. Но так ли это?..

Тору не мог даже представить, сколько предвидел тот невероятной силы человек… судя по всему, Император Газ. Как минимум, если судить по действиям Чаек, он предугадал собственную смерть и окончание войны.

Что, если пойти дальше… Как насчет смерти Хасумин?

Ее тоже кто-то спланировал? Или это просто случайность?

— …

Тору падал в бездну неразрешимых сомнений.

Из порочного круга его вырвал голос Хуго.

— Ради победы придется идти на сомнительные сделки, — сказал монах, слегка поморщившись. — В крайнем случае мы согласимся просто на то, что вы уступите нам победу.

Другими словами, Хуго думал о том же, о чем и Тору.

Во время чемпионата замок охраняется не так тщательно. Если пробиться через отборочный этап, на территорию замка получится проникнуть без каких-либо трудностей. Дальше можно либо рассчитывать на победу в чемпионате и уповать на минуту, когда князь, Ирина и Арина окажутся рядом, либо воспользоваться слабостью охраны, чтобы подготовить нападение на замок и убийство Ирины и Арины.

«А ведь нам это вполне на руку…»

Люди Хуго могут послужить приманкой.

Их саботаж обратит на себя внимание всей стражи и диверсантов. А уж если им действительно удастся убить Ирину и Арину, например, во время той же церемонии награждения, поднимется такая паника, что выкрасть «останки» будет проще простого.

Но...

— Я подумаю, — сказал Тору и вышел из переулка, поманив за собой Фредерику.

Хуго… не стал кричать им вслед.

Возможно, он сдался. А может, решил, что они согласились.

***

Наступило новое утро, а с ним — первый день чемпионата.

Во всем Герансоне, особенно рядом с замком, царила напряженная атмосфера.

В небе появились дюжины летающих сфер — воздушные шары. Они висели над самыми разными частями города, и с каждого свисало по огромному зеркалу.

Именно через них те маги, которых нанял князь, собирались транслировать происходящее на чемпионате. Благодаря магическому преломлению света бои смогут увидеть даже люди, далекие от центра событий. Впрочем, такая магия имеет множество ограничений и тонкостей. Зеркала развесили именно для того, чтобы помочь магам.

Иногда между воздушных шаров проносились авиаторы верхом на специальных гундо.

Некоторые из них поправляли шары, другие подвозили магов.

Когда-то каждая страна считала авиаотряды одним из элитных родов войск… но сегодня они помогают развлекать людей. Их участие можно объяснить как тем, что княжество тратит на чемпионат очень много сил, так и тем, что после сокращения армий многие авиаторы остались без работы.

Но как бы там ни было… с первого взгляда понятно, что происходит нечто масштабное.

— Итак…

Тору окинул взглядом городскую стену и потянулся к комбоклинкам, покоившимся на поясе за спиной.

Разумеется, они далеко не единственное оружие, которое он взял с собой, — при нем и спрятанные метательные ножи, и проволока, и иглы, и дымовые шашки, и испарительные яды… но больше всего Тору доверял тому оружию, к которому привык. Он потратил столько времени на тренировки со стилетами, что механизмы комбоклинков уже не играли особой роли. Тору обращался с ними настолько свободно, словно они стали частью его тела.

— Я рассчитываю на тебя, партнер, — тихо обратился Тору к Фредерике.

Кстати, она приняла форму Доминики и даже наколдовала несложный доспех и меч. Вообще, она с радостью поучаствовала бы и в привычной форме, но беззащитная маленькая девочка наверняка вызвала бы подозрения, поэтому он попросил ее превратиться.

— Э?.. — Фредерика недоуменно моргнула.

— Что значит «э»? — Тору вздохнул.

— А, да так, ты назвал меня «партнером», — она склонила голову.

— Потому что ты мой партнер.

— Ну, да, не поспоришь.

Фредерика обрадовалась и широко улыбнулась, что происходило с ней нечасто.

Конечно, девушка-драгун всегда вела себя весело и жизнерадостно… но Тору прекрасно понимал, что видит лишь отыгрыш, за которым ничего не стоит.

Однако сейчас ее улыбка казалась совершенно искренней.

— Наверное, меня так только Доминика называла. «Партнер». Как много в этом слове.

— П-правда?

Тору немного стушевался — он не ожидал, что Фредерика настолько обрадуется.

Впрочем…

— Скажу честно, я не собираюсь тешить самолюбие и заявлять, что одержу победу честно. Мне наверняка понадобишься ты… и твоя магия. А еще отборочный этап непременно превратится в побоище, — сказал Тору, окидывая взглядом огромные врата.

Тот самый шлюз, что служит проходом через городскую стену. За ним — поле боя, где Тору предстоит сражаться, а перед — толпа таких же участников отборочного этапа, как и он.

Рядом нетрудно заметить Виви, Николая, Давида и красную Чайку.

«Кстати, я пока не видел мага красной Чайки…»

Возможно, она решила, что магу не место на чемпионате, где слишком многое решает ближний бой, и осталась в зрителях… а может, притаилась в засаде. Разумеется, вмешательство со стороны незарегистрированных участников воспрещается, но опытный маг может поддержать союзников так, что никто ничего не заметит.

С другой стороны, магии нужен хороший обзор, поэтому магу придется забраться повыше. А с учетом того, что северный район города — руины, ей пришлось бы залезть на городскую стену.

Где ее быстро бы обнаружили.

Ведь…

— …

По головам участников пробежала тень.

Авиаторы. Они видят происходящее в мельчайших подробностях.

— Двести секунд до начала! — объявили часовые ворот.

Как только створки распахнутся, бойцы хлынут в город бурным потоком.

Все они уже ознакомились с примерными картами района, и многим наверняка не терпится поскорее занять хорошую позицию.

В воздухе повисло напряжение, усиливающееся с каждой секундой.

И тогда…

— Тору, — обратились к нему.

Тору обернулся и увидел, что к нему подошла красная Чайка.

— Есть… предложение.

Вслед за ней приблизился и Давид.

Тору нахмурился. Что им надо перед началом боя?

— Временное сотрудничество, — сказала красная Чайка.

— Сотрудничество? Но…

— Понимаешь, должности обещали группе победителей, а также группам, занявшим второе и третье место, — пояснил Давид. — А поскольку многим все равно, какое будет место, лишь бы должность дали, некоторые группы знакомятся друг с другом и объединяются в отряды.

— А-а, понятно… — Тору кивнул.

«Останки» сможет выбрать лишь чемпион, но тем, кто ищет работу, незачем стремиться именно к первому месту. А раз так, лучше с кем-нибудь объединиться, чтобы пережить неизбежный хаос отборочного этапа… отборочной битвы.

— Но нам же так нельзя.

— Да ладно? Пока мы не пробьемся через отбор, цели у нас совпадают, согласен? — с усмешкой парировал Давид.

Можно сказать, наемники еще практичнее диверсантов.

Их принцип — пользоваться чем угодно и кем угодно. Похоже, что и объединить силы со вчерашним врагом им ничего не стоит.

— По крайней мере, даже если мы договоримся просто ходить спина к спине и не нападать друг на друга, то сильно облегчим себе жизнь.

— Чем докажешь, что не предашь?

— Ничем. Но и предавать нам незачем, — Давид беззлобно усмехнулся.

— Действительно…

Если стремиться к прохождению отборочного этапа и выживанию в нем, в сотрудничестве и правда есть плюсы. К тому же, пока что отряду красной Чайки действительно незачем их предавать. Если бы они хотели убить отряд Тору, то не стали бы предлагать сотрудничество.

А затем…

— Начали! — воскликнули часовые, и врата со скрипом отворились.

Участники хлынули в город, едва между створками появился крохотный проход.

— Как скажешь. Пока пусть будет по-твоему.

— Вот и славно, — Давид кивнул, а затем повернулся к красной Чайке. — Повезло нам, принцесса.

— !..

Красная Чайка на мгновение опешила, затем почему-то покраснела, схватила Давида за шиворот и зашагала.

— Э, п-п-погоди, прекрати меня таскать!

— Давид. Лишние фразы!

— Понял, прости, прости, но ведь ты сама говорила, что надо с ними…

— Приказываю молчать!

Они так и ушли в сторону города.

Тору от изумления замешкался на пару секунд, а затем…

— Ну ладно, пошли, что ли.

— Как скажешь, партнер, — весело отозвалась Фредерика.

***

В углу полутемной комнаты стоял хрустальный диск.

Магический двигатель размером в один обхват. Есть множество коммуникационных заклинаний, он предназначен для тех, что передают не только голос, но и изображение.

Сейчас диск показывает участников чемпионата боевых искусств, разбегающихся по городу.

Один за другим друг друга сменяют пейзажи, снятые с высоты птичьего полета, с вершин городских и прочих стен.

Маги, расставленные по всему городу, транслируют на диск изображения через коммуникационные гундо. Иногда изображения передаются с тех двигателей, что показывают картинку и зрителям.

Начался отборочный этап.

Битва за выживание в искусственных руинах. Когда-то они были районом города, но жителей заставили покинуть его. В чемпионате участвует около тысячи человек, но по прогнозам битву переживет лишь сотня. Все остальные либо погибнут, либо получат тяжелые травмы.

Так было и в прошлом, и в позапрошлом году.

— Интересно, сколько попадется в этом году? — прошептала девочка, окутанная полумраком комнаты.

Ее стул богато украшен и похож на трон.

Она сидит, чинно облокотившись на него, и обольстительно улыбается.

— Станет ли этот последним? Придется ли нам проводить еще один чемпионат в следующем году? — продолжала тихо говорить она, ни к кому не обращаясь. — Пожалуй, если я в ближайшее время не приготовлю «следующего», то сломаюсь…

«Следующего»? «Сломаюсь»?

В комнате нет никого, кто мог бы ее переспросить.

— Отец… жди меня, — девушка откинулась на спинку стула и продолжила созерцать поверхность диска, поигрывая с кончиками серебристых волос.

***

Городские улицы резко опустели, и окрестности замка — не исключение.

Скорее всего, большая часть горожан и приезжих разошлась по зрительским трибунам.

Хоть в большинстве своем городские жители и не поддерживают турнир, они не могут закрыть глаза на деньги, которыми сорят любопытные гости города. Таким образом, весь фестиваль население города кучковалось очень плотными группами.

Опять-таки, то же самое можно сказать об окрестностях замка Герансон.

Опустели даже будки часовых. Помимо того что большую часть стражников направили обеспечивать общественное спокойствие, те немногие оставшиеся в замке не сводили глаз с крупных хрустальных дисков, которые демонстрировали пейзажи чемпионата всем, кто находится внутри крепости.

Проведение чемпионата плохо сказывалось на экономическом и социальном состоянии города, что обделяло жителей города развлечениями. Развеивать скопившееся недовольство приходилось, опять же, чемпионату. Безусловно, можно говорить о том, что все перепуталось и встало с ног на голову, но простые горожане никак не могут влиять на политику и экономику. Им остается лишь оценивать доступные возможности и искать компромисс. Впрочем, возвращаясь к делу…

— Какой извращенный случай, — озвучил свои мысли полукровка Леонардо Стора, разгуливая по опустевшим улицам.

Он редко слышал упреки в адрес «особенностей» собственной внешности и потому совершенно не стеснялся выставлять звериные уши и хвост напоказ. В конце концов, прелестному златовласому голубоглазому юноше не пристало прятать свою красоту под капюшоном.

— Вот уж действительно, — поддакнул шедший рядом маг Матеус Каравей, состоявший, как и Леонардо, в отряде Жилетта.

Он тоже разгуливал, даже не пытаясь прятать гундо, хотя обычно либо заматывал его в ткань, либо упаковывал в специальный футляр.

— Такие мысли… приходят в головы купцам, а не государству, — хладнокровно заявил Матеус.

— Купцам, говорите?

— Они не рассматривают население как подопечных. Они видят в них клиентов. И главный тому пример… — Матеус бросил взгляд на тупик, в который вела улица.

Здание, что там стояло, явно полностью заброшено.

— Купцы не молятся тем же богам, что простолюдины.

Когда-то там находилось здание правоназской церкви, государственной религии княжества Хартген.

В свое время она, как любая государственная религия, обладала огромной властью и пользовалась всенародной любовью… но сейчас ее бывшие здания не внушают ни капли благоговения.

— У купцов — свои боги.

— И по слухам, это те самые сребровласые близняшки с фиолетовыми глазами, — отозвался Леонардо с ироничной усмешкой. — Как им удалось так ловко всех охмурить?

— Человеческая вера — опасная штука, — проговорил Матеус, не сводя взгляда со здания церкви. — Как и сталь. Считается, что чем сталь крепче — тем она лучше, но, как ни странно, слишком твердая сталь быстро ломается, если ее перенапрячь. Ломаясь, она ранит хозяина. В конце концов, людям нужны не сами религиозные учения, а лишь скрепы, за которые можно держаться. Церковь нужна им только для душевного спокойствия, так что, когда она теряет авторитет, о ней быстро забывают.

Едва государственная религия Хартгена потеряла защиту князя, люди либо решили, что ей нельзя доверять, либо испугались перечить князю, который активно пытался избавиться от нее.

— Но чтобы за три года?..

— Человека можно убедить поверить в кого угодно. Даже в сребровласых девушек с фиолетовыми глазами, дочерей дьявола-императора. Поменять идола несложно, было бы на кого.

— Это ваше мнение как бывшего монаха?

— ...Пожалуй, да, — сказал Матеус, окинув Леонардо пристальным взглядом.

Наконец, они добрались до здания церкви, и Матеус приложил руки к закрытым дверям.

Они даже не шелохнулись — видимо, их замуровали.

Матеус постучал по двери кулаком и подождал.

— ...Чего надо?

Рядом появился монах, обошедший церковь по кругу.

Вид у него изможденный, волосы длинные и давно нечесаные, а с шеи свисает символ веры правоназской церкви, как две капли воды похожий на тот, что украшает стены здания.

— Мы пришли с визитом к представителю государственной церкви.

Матеус сложил перед собой ладони и поклонился.

Рыцари и солдаты так друг с другом не здороваются. Этот жест используется представителями многих религий Фербиста в качестве уважительного приветствия священнослужителей.

— Мы из международной организации «Климан», которая ставит своей целью помощь государствам в послевоенном восстановлении.

— Послевоенное восстановление… международная… — озадаченно повторил монах.

Многие люди не знают не только о существовании «Климана», но и вообще о том, что существуют международные организации. Страны вообще не пытались дружить друг с другом, пока им не пришлось объединиться в альянс против Империи Газ. Жители до сих пор не успели перестроиться.

— В силу некоторых причин я расстригся и вступил к «Климан». Нам интересна информация о приемных дочерях князя и смежных темах, которые, как мы понимаем, имеют отношение к сложившемуся в стране положению. Вы согласны?

— Сможет ли эта ваша международная организация излечить его величество? — спросил монах, немного светлея лицом.

— Возможно, — подтвердил Матеус.

Однако он соврал — от монаха ему нужны лишь сведения. Более того, он соврал еще тогда, когда представился оперативником «Климана», ведь сейчас они уже покинули ряды агентства.

Но звучный титул — надежный способ снискать доверие собеседника.

— Значит, вы расскажете мне, что знаете?

— Да-да, конечно, заходите, — проговорил монах, указывая на задний вход и улыбаясь так, словно зазывал неофитов в свою секту.

***

Рев и стоны перемежались лязгом схлестывающихся клинков.

Покинутый жителями район города наполнили подзабытые звуки битвы.

Иногда к шуму примешивался грохот взрывов: либо в бой вступили маги, либо кто-то, как и Тору, пронес с собой порох. Чемпионат — одно название, в руинах развернулась настоящая война. Среди полуразрушенных зданий нет никого, кто мог бы пожаловаться на «трусость» или «жульничество». Сражаться можно как угодно, вплоть до засад и атак исподтишка.

— Ия-а-а-а-а!

В сторону Тору устремилось три бойца, выдав себя боевым кличем.

Скорее всего, они — заключившие временный союз наемники. Ни о схожести одежды, ни о взаимовыручке говорить не приходится. Впрочем, какую-никакую тактику они придумали, если судить по тем двум лучникам, ведущим заградительный обстрел из укрытия.

— !..

Тору отбил стилетами две стрелы, что полетели в него.

Искусный стрелок, вооруженный арбалетом или длинным луком, может выпускать столь быстрые снаряды, что клинку с ними не совладать… но отбиться от стрелы посредственного лучника, стреляющего с заведомо известной точки, не так уж трудно. Тем более ради безопасного расстояния и безнаказанного обстрела врага в городских условиях приходится жертвовать обзором.

— Хе.

Стоявший сбоку от Тору Давид взмахнул копьем и тоже отразил выстрел. Копье еще крупнее и длиннее стилета и потому роль щита играет даже лучше.

— Нгхо?!

Бойцы, бегущие на Тору и Давида, попытались воспользоваться мгновением, что отыграли им стрелы, но их ноги вдруг подкосились. Благодарить следовало того, кто с силой взмахнул грозным оружием. Точнее…

— Змеиный клинок!.. — раздался изумленный возглас.

Похоже, среди противников нашелся человек, разбирающийся в оружии.

Их сбило с ног напоминающее кнут лезвие змеиного клинка красной Чайки.

Дз-дз-дз-дзинь!

Клинок быстро сжался, возвращаясь к ней. Каждый раз, когда сегменты лезвия соединялись друг с другом, они издавали необычный звон.

Атака змеиным клинком двойная — при выбросе клинка и возвращении. Если бы противники не испугались первой атаки и побежали дальше, вторая либо убила бы их, либо отрубила ноги. Лучники не восприняли маленькую Чайку всерьез и позволили ей атаковать в полную силу.

— Ч… черт!

Отвлекать противников стрелами, пока у них не дрогнет рука, затем добить.

Тактика, безусловно, проверена временем, но требует мощного заградительного обстрела. В противном случае она не просто бессмысленна, но и позволяет противникам отбиться от натиска, а затем…

— Тц?!

Мужчины словно испугались дальнобойности змеиного клинка красной Чайки и замешкались, а Тору и Давид тут же вклинились между ними. Понятно, что, когда свои смешались с чужими, стрелами битве не поможешь.

Тору скрестил стилеты над головой, поймал ими два меча, попытавшиеся обрушиться на него с разных сторон, а затем прокрутился на месте.

Клинки отбросило не туда, куда рассчитывали их владельцы, и мужчин выбило из равновесия. В следующее мгновение Тору резко пнул правого противника в живот крепким кожаным ботинком.

— Гхе?!

Хоть броня и способна защитить от клинков… против тяжелых ударов она совершенно не спасает. К тому же ботинки Тору окованы с носа и боков металлом, которым можно даже вспороть противнику горло, если удачно попасть.

— !..

Левый мужчина оправился от контратаки и собирался было вновь накинуться на Тору, но тут на его локоть намотался змеиный клинок.

— Ик!.. — кратко воскликнул мужчина.

По-любому он испугался, что сейчас ему отрубит руку.

Как только красная Чайка начала возвращать клинок, он не стал сопротивляться и побежал к ней со всех ног. Однако на пути ему попался товарищ, сражавшийся с Давидом…

— Гхе?!

— А-а-а!

Мужчины столкнулись и дружно повалились на землю.

Давид же воспользовался копьем, словно шестом, высоко подпрыгнул и… приземлился рядом с ними.

Кровь застыла в их жилах так резко, что заметили все вокруг.

— Ну… что теперь? — с широкой улыбкой обратился к ним Давид, согнув ноги в коленях.

Естественно, острие копья он направил точно на них.

— С… сдаемся, сдаемся!.. — завопили мужчины в ответ.

Давид не стал убивать их вовсе не по доброте душевной.

На «войне» никогда не знаешь, сколько битв тебе предстоит, и потому лезвие своего оружия следует беречь. А если копьем прикончить пару дюжин человек, оно превратится в обычную палку. Поэтому любая победа, обошедшаяся без закалывания врага, считается «экономной». В отличие от регулярной армии, наемникам нередко приходится выживать на поля боя в одиночестве, а посему учиться экономить.

К тому же убивать врагов совершенно необязательно.

Человек не может сражаться со сломанными ногами… а если может, то от такого человека лучше держаться подальше, потому что со здоровыми ногами он и вовсе будет непобедим.

— Ну раз так, то это мне.

Давид сорвал и бросил на землю хорошо заметные белые повязки — один намотал ее на шею, второй рядом с плечом, третий на руку. Любой боец без этих повязок считается «сдавшимся», другими словами, «трупом».

А затем…

— А-а?! — раздался крик с крыши неподалеку.

Скорее всего, кричали те самые лучники.

Через несколько секунд их скинули с крыши.

Такое падение может быть чревато смертью… но отряд Тору не слишком пекся о безопасности противников. В конце концов, «готовность умереть» — необходимое условие участия в чемпионате, да и сами лучники стреляли на поражение.

— Тору!

С крыши выглянула Фредерика, только что сбросившая лучников.

Ей сразу поручили отделиться от остальных, прятаться и атаковать со спины тех, кто будет нападать на отряд Тору. Чаще всего такая самодеятельность в бою без правил равносильна самоубийству, но девушка-драгун практически бессмертна.

— Слушайте… — проговорил Давид, быстро переходя под тень здания (беспечность могла покарать неожиданная стрела или магия). — А не лучше ли нам до поры до времени где-нибудь укрыться?

— Согласна, — вторила ему красная Чайка, поспешившая спрятаться рядом с Давидом.

— Можно и так, но тогда отборочная битва никогда не закончится, — отозвался Тору из другого укрытия. — Она ведь будет продолжаться, пока участников не останется столько, сколько нужно.

Маги, расставленные по стенам, поддерживают поисковые заклинания и ведут учет сдавшихся, раненых и убитых бойцов. Белые повязки, к слову, пропитаны материей. Если их сорвать с человека, маги сразу об этом узнают. Следует признать, чемпионат организован превосходно.

Но…

— К тому же, вы заметили? Среди участников довольно много диверсантов, — продолжил Тору, прищурившись.

— Да ладно? — Давид, судя по всему, не заметил.

Красная Чайка ошарашенно огляделась по сторонам, но, конечно же, диверсантов так просто не заметить.

Тору несколько раз замечал неподалеку движения, похожие на перемещения диверсантов. Конечно, может быть и так, что в чемпионате принимают участие «бесхозные» диверсанты, потерявшие работу на манер Тору, но…

«Судя по тому, что я видел, они из Субару».

И они оставляют после себя сдавшихся… а то и убитых бойцов.

Может, рядовой участник чемпионата еще способен пережить честную битву два на два, то против группы диверсантов, поймавших бедолагу в ловушку, не протянет и нескольких секунд. Особенно когда речь идет о диверсантах Субару, специалистах по командным боям.

— ...Снова здравствуй, — обронила ничуть не запыхавшаяся Фредерика, спрятавшись рядом с Тору. — И пошли уже дальше.

— Вижу, тебе весело.

Она рассматривала беспринципную резню как беззаботную забаву. Потому фейл и считают не только сильными созданиями, но и ужасными чудовищами.

— Пока что… — Тору осмотрелся, а затем вдруг услышал.

Откуда-то раздается лязг клинков. Поблизости кто-то сражается.

— Подождите, кто-то приближается, — бросил Тору уже собравшейся уходить Фредерике, а также Давиду и красной Чайке.

И уже в следующее мгновение из-за угла улицы выбежало несколько фигур.

— ...Они?

Первым делом они заметили танцующий в воздухе двуручный меч.

Тору без труда узнал крупный комбоклинок.

И Николая Автотора, воюющего им.

Он всецело отдавался битве против трех врагов: двух с копьями и одного с мечом.

— ?..

Тору нахмурился.

Николай двигался слишком уж небрежно. Тору в свое время сражался с ним и знал, на что способен наемник. Он бы не стал размахивать мечом наобум. Тору прекрасно помнил, что даже размашистые атаки на удивление быстро перетекали в другие.

— !..

Диверсант мгновенно понял, в чем дело.

В тени крупного тела Николая притаилась миниатюрная Виви.

Она взмахнула рукой, и один из копейщиков повалился на землю.

— Уо?!

Второй копейщик так изумился поражению товарища, что на мгновение замешкался, и в его правую руку и шею вонзились две иглы.

— Гх… оа?.. — невнятно обронил он и упал на месте.

— Яд?! Но ведь… — испуганно воскликнул мечник.

И в ответ…

— Таких быстродействующих ядов не бывает, — с усмешкой бросил Николай и замахнулся вертикальным ударом. — Это уколы в нервные узлы… их еще называют ключевыми точками.

— Эа?!

Мечник вскинул клинок, чтобы защититься от тяжелого удара, но затем испустил странный звук, который и воплем не назвать. Шок и неспособность переварить происходящее терзали его сильнее боли.

Меч сильно погнулся, а вместе с ним погнулась и кость руки.

Хоть мечнику и удалось избежать смертельного удара, отвести импульс комбоклинка он не смог. Атака сломила как оружие, так и самого бойца.

— Гх-х-хи-и-и-и-и?! — завопил мечник.

Николай сразу же ударил его по лицу бронированной рукавицей, и он упал на спину, обливаясь кровью из носа.

— Хе-хе... — заинтригованно усмехнулся Давид. — Это же ребятки из агентства Климан. Что они здесь делают?

— Видимо, они через многое прошли, — ответил Тору.

«Понятно, наемник играет роль щита».

Николаю поручили использовать огромные тело и меч, чтобы отражать атаки. Потому его замахи и казались небрежными. Он с самого начала не рассчитывал задеть ими противника.

Двуручный меч играл роль щита, державшего врага на расстоянии.

В действительности же противников сражали иглы Виви, которые она пускала в дело в перерывах между взмахами.

Их врагам непросто понять, что Николай лишь пытается привлечь к себе внимание, а Виви подгадывает секунду для быстрой, но смертельной атаки.

Как и Давид, Николай знаком с затяжными битвами. Поэтому он решил, что такая тактика подойдет им лучше всего — она не особо портит комбоклинок и помогает сберечь силы не слишком выносливой Виви.

— !..

Похоже, Виви наконец-то заметила их.

Она тут же встала в боевую стойку, но…

— ...Так. Вы чем там занимаетесь? — протянула девушка, щуря взгляд. — Вы ведь враги друг другу. Вот и воюйте.

Она говорила со всей серьезностью, словно смотрела на вопиющую несправедливость.

— …

Тору переглянулся с Давидом, а Фредерика — с красной Чайкой.

Судя по всему, Виви и Николаю мысль об «объединении до конца отборочного этапа» в голову не пришла…

— Ладно, как скажешь. Пожалуй, начну с тебя, — Тору кивнул, перехватил стилеты и направил их на Виви.

— С какой стати?!

— Ну, ты самая запыхавшаяся, тебя легче всего.

— Эй?!

Разница, конечно, мизерная, но Тору только что отдохнул, а Виви и Николай сражались считанные секунды назад. Значит, усталость должна давать о себе знать.

— К тому же, если говорить о врагах, ты мне враг вдвойне.

Помимо того что Виви состояла в «Климане», теперь она пусть и неудавшаяся, но все же Чайка.

— Ничего себе ты вызовы бросаешь… — устало протянул Николай.

Впрочем, так просто опытный наемник сдаваться не собирался и взвалил меч на плечо, готовя колющий удар. Теперь он уже и не думал размахивать комбоклинком, а рассчитывал на один смертельный укол мечом, в который вложит весь свой вес и импульс.

Николай как-то раз сражался против Тору и потерпел поражение. Недооценивать противника он не станет.

Он не будет играть с диверсантом, как с той тройкой, а попытается прикончить всерьез.

Но…

— О-о-о-о-о!

С противоположного от Виви конца улицы появилась толпа из дюжины человек.

Но она не побежала к ним сломя голову, а начала перестраиваться.

А затем…

— Косите их! — раздался вопль, и в ту же секунду в воздухе появились голубые диаграммы.

— Маги!

Похоже, на них напал отряд, образовавшийся очень давно и записавшийся на турнир парами лишь для вида. Ядро отряда составляли трое магов, а остальные бойцы, вооруженные копьями и мечами, защищали их.

— Явись… «Разрывное Поле»!

Как только они дочитали заклинание, между Тору и его собеседниками появился светящийся шар.

— !..

Все они отпрыгнули в стороны.

В следующее мгновение улица содрогнулась от взрыва, ударной волны и резкого жара.

— Громите! — раздался чей-то вопль, и несколько человек из отряда бросились в дым.

По видимому, их тактика состояла в том, чтобы попытаться разметать врагов взрывом, а выживших добить, пока они не перегруппировались.

— Тц…

Одной рукой Тору смахнул со щеки кровь (его оцарапал камешек, который откинуло взрывом), а зажатым во второй стилетом отбил натиск подоспевшего противника.

Тору начал прорубать себе дорогу сквозь дым.

И уже скоро…

— За что мне такое?!

Он оказался спиной к спине с Виви, и они начали отбиваться от наступающих противников вместе. Конечно же, они вовсе не рассчитывали, что так получится, но когда дюжина новых врагов устроила неразбериху и попыталась прикончить всех без разбора, союз сложился сам собой.

— Я бы и сам не прочь спросить.

— Ладно, хватит… Так и быть, перемирие пока мы их не разгоним.

— Не разбрасывайся словами, — сказал Тору, параллельно защищая спину Виви от атак.

— А как еще-то?!

Похоже, так или иначе Тору заключил перемирие и с отрядом Виви.

***

Верх городской стены.

Когда начинается война, за оружие приходится браться и городским жителям, иначе их растопчут захватчики.

Потому в городских стенах есть множество проходов и лестниц, ведущих наверх, пусть обычно они и закрыты. Во время войны жители взбираются, чтобы отбиваться от врагов камнями и чанами с кипящим маслом.

Сейчас, впрочем, стена вокруг северного квартала Герансона занята магами и диверсантами, наблюдающими за ходом чемпионата.

— …

Син Акюра опустил небольшую подзорную трубу, до того приставленную к правому глазу.

На его лице трудно уловить эмоции. Его занимало мягкое безразличие, которое можно с равным успехом принять как за улыбку, так и за грусть.

Диверсанты считали, что свое тело и душу нужно превратить в инструмент.

То же касалось и чувств.

А поскольку они — инструмент, их нужно держать под контролем.

Когда диверсант отстраняется от собственных чувств и начинает управлять ими по своему усмотрению, он достигает состояния, которое на религиозном языке называется «просветлением».

Однако…

— ...Тору, — на лице Сина мелькнула горькая полуулыбка. — Все-таки ты не состоялся как диверсант. Мне неловко за тебя.

О чем он говорил?

Сина некому спрашивать. Его самоуничижительный шепот устремился к развернувшейся перед глазами войне и растворился.

***

«Бардак в высшей степени».

Именно так Тору оценивал то, что с ними происходит.

— Черт!..

Драки сменялись драками.

Он сражался с одним противником, но тут в битву вмешивался другой и спутывал все карты. Как бы Тору ни надеялся сражаться хладнокровно, от масштабных заклинаний и пороха он порой путался даже в том, против кого воюет.

«Так вот ты какой, опыт настоящей битвы…»

Тору прикусил губу.

У него есть опыт сражений, но нет опыта войны.

Именно поэтому его с такой легкостью поглощал жар битвы. Накал страстей пробуждал ярость и кровожадность, и Тору постепенно отдавался во власть куража. Подобное поведение недостойно диверсанта.

— Да что происходит, в конце-то концов?!

— Враги… где враги?!

Рядом сражались Виви и красная Чайка… настолько же незнакомые с войной. Они явно пропитывались духом битвы и начинали закипать.

Николай и Давид, наоборот, до сих пор сохраняли спокойствие.

Они уже проходили через боевой раж и выработали к нему своего рода иммунитет. Они не нападали почем зря, четко понимали свое место среди союзников, придерживались его и не совершали лишних движений. Им даже несколько раз приходилось хватать за шивороты рвущихся в бой Виви и красную Чайку, а затем оттягивать их назад.

Пусть их союз и сложился наспех, спелись они очень даже неплохо. Конечно, у них нет обговоренных стратегий, и друг другу они помогают ограниченно, но для выживания этого вполне достаточно.

Настоящие битвы не обходятся без разделения труда.

Нельзя добиться всего в одиночку.

Самый блистательный и искусный воин не справится в одиночку с десятками и сотнями врагов. Необходимо экономить силы, не совершать лишних движений, оставлять часть работы на товарищей и не сомневаться в них. Все эти навыки в корне отличаются от личных умений.

И у Тору нет опыта таких групповых битв.

К тому же…

— Тору.

Рядом с ним вдруг оказалась Фредерика.

Она обратилась к диверсанту, когда драки ненадолго поутихли, а Тору отдыхал в тени здания.

— Хочешь, вылечу раны?

— …

Он обратил внимание, вернее, вспомнил.

Во время недавней битвы против дюжины человек его лицо оцарапал камень, отброшенный магическим взрывом. От напряжения и куража Тору не почувствовал боли, но теперь ощупал лицо и понял, что его правая щека и подбородок вымазаны вовсе не потом, а кровью.

— Нет, не надо. Со мной все хорошо, — Тору покачал головой.

С учетом происходящего наложить повязку он не сможет… но такое слабое кровотечение не сказывается на подвижности. Рану можно обработать мазью или, в крайнем случае, прижечь.

Но тогда…

— Слушай, Тору, — вдруг спросила Фредерика, задумчиво наклонив голову. — Ты, случайно… не считаешь зазорным просить моей помощи в битвах против людей?

— …

Тору не нашелся с ответом.

Фредерика смотрела на него чистым, невинным взглядом.

— Порой люди обвиняют себя потому, что не смогли спасти кого-то, что видели смерть человека, которого должны были защищать… Чувство вины, ага? Вот и с Доминикой было то же самое. Так вы что, вину искупить пытаетесь? Это потому вы в бою ставите себя в заведомо невыгодные условия? Потому пытаетесь победить той самой силой, которая когда-то не защитила дорогого вам человека? — девушка-драгун глядела на лицо Тору кроваво-красными глазами. — Мне кажется, это скорее всего бессмысленно.

— Почему ты… — он услышал свой голос и понял, что она смогла задеть его за живое.

Однако Фредерика ничуть не смутилась.

— Ведь, в конце концов, дело лишь в ваших человеческих чувствах, а не в реальности. Покойники не восстанут из мертвых. Мне кажется, вы лишь усложняете себе битвы почем зря, — беспечно продолжила она. — Поэтому мне кажется, Доминика в свое время правильно сделала, что перестала быть наездницей. Меня очень удивляли ее мысли — она думала, у нее ничего кроме битв не осталось. И все же мне кажется, она смогла пожить обычной жизнью, ну, не считая контракта со мной.

— Ты… — Тору задумался, пытаясь подобрать нужные слова… Наконец он вздохнул и ответил: — так говоришь, потому что это ты.

— Может быть.

— Ты говоришь чистую правду. Но я хочу знать, на что способен. Хочу выяснить, что мне под силу, а что нет. Когда я решу, что дело безнадежное, то непременно попрошу о помощи.

— Ага. Ведь мы партнеры.

— Ага.

Тору кивнул, вытер кровь со щеки и достал из кармана лечебную мазь, приготовленную Акари.

***

Трибуны полнились зрителями.

Их оборудовали в восточном районе города, недалеко от зоны отборочного этапа. В свое время чемпионаты проводились именно здесь, в этом крепком трехэтажном здании, окружающем круглую арену. Сверху здание амфитеатра немного напоминало воронку, но что важнее — все оно забито зрителями.

В былые годы они смотрели с трибун на бойцов, сражавшихся на арене. Теперь же они глядели либо на четыре огромных прямоугольных кристалла, подвешенных над амфитеатром, либо на стальную печь, размещенную в самом центре арены.

Печь постоянно испускала белый дым. Маги передавали новые сигналы, и на дым одна за другой проецировались сцены отборочной битвы.

По задумке организаторов, зрители должны переводить взгляд то на кристаллы, то на дым, чтобы насладиться зрелищем во всей красе.

Изначально проекционные магические технологии использовались в военных целях, например, в летающих крепостях.

Но княжество Хартген нашло им другое применение.

Война уже закончилась.

Обузой стала не только армия, но и оружие, и механизмы.

Они сжирали деньги на обслуживание и вставали на пути послевоенного восстановления.

Но в то же время в головах многих людей, родившихся во время войны, ощущение безопасности неразрывно связалось именно с избытком армейских запасов, солдат и оружия.

И именно поэтому те страны, что не стали выбрасывать и уничтожать наследие войны, а превратили их в источники дохода, куда быстрее выправили экономическое положение.

Хартген — отличный тому пример.

— О-о! Убивай, вали их!

— Во эти двое дают, уже шестерых прикончили!

Зрители возбужденно перекрикивались со своих мест.

Скорее всего, многие из них даже не осознавали, насколько кошмарно их фразы звучат со стороны. В конце концов, хоть они и видят происходящее собственными глазами, на деле война разворачивается в совсем другой части города.

Пусть звон клинков, рев и магические взрывы передавались во всей красе, до трибун не доносились ни запахи крови и копоти, ни пропитавшая воздух северного квартала кровожадность. Зрители буйствовали именно потому, что ощущали себя сторонними наблюдателями, сидящими в полной безопасности.

— Что он там творит?!

— Ну-у, заходи с фланга, не тупи!

Они беспечно кричали на бойцов, хотя сами никогда не держали в руках оружия.

— А эти еще что за ерундой страдают?!

— Рубите их, живо! Живо!

Но участники чемпионата не слышали зрителей.

Поэтому последние могли кричать, что им вздумается.

— …

Чайка хмурилась и, как и все остальные, следила за происходящим.

Но она отнюдь не бесновалась на манер других зрителей. Пусть ее взгляд и приковало к проекциям битвы, наблюдала она с явным беспокойством.

А затем…

— Куда собралась? — окликнула Акари Чайку, когда та попыталась уйти с трибуны.

— М-м?!

— Еще не прошла и половина отборочного этапа. Мой брат еще не выиграл. Так куда ты собралась?

— У… — Чайка вжала голову в плечи, словно пойманный за шалостью ребенок.

— Ты ведь не думаешь о том, чтобы помочь моему брату с помощью магии? — равнодушно спросила Акари, слегка прищурившись.

— …

Чайка вздрогнула и напряглась. Разгадать ее намерения проще простого. Иной бы усмехнулся при виде ее реакции, но Акари невозмутимо продолжила:

— Если кто-то увидит, что моему брату помогает посторонний человек с другой стороны стены, его дисквалифицируют.

— М… м-м. Но. Тихонько. Осторожно, — ответила Чайка, глядя исподлобья.

Но затем…

— ...Обнаружат мгновенно, — в разговор неожиданно вмешалась Нива.

Как правило, она ничего не произносит по своей инициативе и лишь отвечает на вопросы, но…

— Я чувствую по меньшей мере тринадцать магов, расставленных на городских стенах. Помимо них — четыре авиатора с четырьмя сопровождающими магами. В общей сложности за полем боя наблюдает двадцать один маг. Невозможно, чтобы никто из них ничего не заметил. Обнаружат непременно…

Нива говорила так, словно читала по книге.

Сложно сказать, как именно она понимала, где находятся маги. Возможно, будучи живым гундо, чувствовала, когда рядом с ней применяется магия.

— М-м… — протянула Чайка, прижав к груди кулак.

Она явно нервничала и старалась терпеть.

— Пожалуйста, не суетись. Вот дойдет дело до финальных поединков, тогда я буду требовать от тебя помощи.

— М-м… — Чайка обреченно свесила голову.

Ее поведение озадачило диверсантку.

— Что такое, Чайка? Ты ведь не впервые смотришь на то, как сражается мой брат.

— ...Подтверждаю. Но, — ответила та, не поднимая головы. — Все-таки… чувство вины. Не могу. Отделаться.

— Чувство вины?

— Тору. Акари. Говорят: «Не переживай». Но. Все равно.

Тору рисковал жизнью ради ее желаний.

А она могла лишь смотреть издалека.

Ладно бы она сражалась бок о бок с ним… но ждать и молиться за его жизнь слишком тяжело. Ее душа с трудом терпела навалившийся груз.

К тому же…

— Диверсанты готовы пожертвовать жизнью, чтобы выполнить желание хозяина, — уверенно заявила Акари. — Повторю еще раз: не переживай. Мой брат сказал бы то же самое.

— М-м… но… — обронила Чайка, а затем пробормотала, перейдя на язык Лаке: — Но я не знаю, есть ли смысл у моего желания… И более того, теперь я даже не знаю, та ли я, кем себя считаю.

— …

Акари моргнула и посмотрела на Чайку.

Таких, как она, много.

И Тору, и Акари уже поняли, что их, судя по всему, «приготовил» император Газ. И скорее всего, при всех отличиях Чаек, каждой из них уготована одна и та же судьба: путешествовать и искать «останки».

Так кто же она?

Принадлежат ли ее чувства ей самой? Может, кто-то на самом деле подталкивает ее к ним?

И главное… может ли она просить кого-то рисковать жизнью, если настолько не уверена в себе?

Можно сказать, эти вопросы мучают Чайку постоянно.

Но отвечать на них некому. Император Газ, стоявший за планом, уже мертв.

— Твоего желания, говоришь?.. — обронила Акари и перевела взгляд на кристалл.

Он как раз показывал удивительную картину: Тору, красная Чайка и Виви, которую следовало назвать неудавшейся Чайкой, сражались бок о бок.

***

Страсти на отборочном этапе улеглись очень быстро, и накал битвы начал угасать.

Поскольку чемпионат так походил на настоящую войну, в дело вступили и дипломатические сговоры: «союзы» и «перемирия». Тору и его товарищи — не единственные участники, решившие объединиться в крупные отряды. Подобные взводы с легкостью расправились с разрозненными соперниками, и на поле боя воцарилось хрупкое затишье.

К тому же, человек не способен сражаться вечно, поэтому воин должен уметь выкраивать посреди боя время на отдых. Не исключено, что многие участники заранее подумали о таком развитии событий и пронесли с собой либо пайки и воду, либо препараты, глушащие голод и жажду.

— ...Впрочем, вряд ли нам дадут здесь переждать до конца.

Команда Тору заняла один из разрушенных домов, чтобы передохнуть.

Конечно, полностью расслабиться они не могли даже за стенами. Сильная магия может похоронить их под завалами, да и хорошему удару мечом или копьем стена городского жилища не помеха. По этим причинам они встали подальше от стен и строго напротив выхода, чтобы в случае чего немедленно сбежать.

— Почему вы… все… такие бодрые… — протянула рухнувшая на пол Виви.

Рядом с ней — такая же измученная красная Чайка. Удивительно видеть на полу двух сребровласых девушек с фиолетовыми глазами. Николай и Давид, оба опытные бойцы, еще не успели вымотаться… как и Тору, прошедший через множество тренировок выносливости. Что же до Фредерики, у нее энергии осталось столько, что она даже куда-то пошла «на разведку».

— Мы не бодрые, это вы слишком немощные, — с усмешкой отозвался Николай. — Хотя ассасину выносливость и не нужна.

Задача ассасина — быстро и эффективно прикончить одного или нескольких людей, подгадав удачный момент. На затяжные бои против десятков врагов они никогда не рассчитывают.

— Я… не ассасин, — возразила красная Чайка.

— Выносливость, в основном, от телосложения зависит, — парировал Давид, пожав плечами. — Хотя девушки, как правило, выносливее, но у тебя и мышц меньше, и стиль боя необычный. От змеиного клинка на редкость быстро устаешь.

Вид растягивающегося и сжимающегося змеиного клинка так завораживает, что немудрено забыть, насколько тяжело им пользоваться по сравнению с обычным мечом. Клинок чем-то похож на кнут, но несравнимо тяжелее, и может даже утянуть за собой незадачливого хозяина. Поэтому владельцу клинка приходится вжиматься в землю, на что уходит немало сил.

— Я особо не говорил с этой «Чайкой» и ее союзниками, но… — Николай вдруг обвел взглядом красную Чайку и Давида. — Вы ведь тоже собираете «останки»?

— Ага. И кстати… какого черта? — Давид прищурился и встретился взглядом с Николаем. — Ладно белая Чайка Тору, ладно ваша Чайка-ассасин, но почему Чаек развелось так много? Не может же быть, что столько девушек захотело погреться в лучах славы, взяв имя дочери Проклятого Императора?

— …

Николай посмотрел на Тору выжидательным взглядом.

Конечно, он мог бы с легкостью рассказать Давиду и красной Чайке то же самое, о чем они говорили с Тору, но смысла беспокоить временных союзников в разгар отборочного этапа никакого… Есть даже риск навредить себе.

— Говорят, и у князя Хартгена есть две похожие на Чаек девушки, — сокрушенно добавил Давид.

— … — красная Чайка молчала.

Пожалуй, она запуталась сильнее всего. Не исключено, что она, как и белая Чайка, пришла сюда, совершенно ничего не зная. Может, случившееся и натолкнуло ее на какие-то мысли, но…

— Это ведь все… подстроено… не так ли? — сказала Виви, тяжело дыша.

— Потом поговорите, — вдруг вмешался в разговор Тору, не дав Николаю остановить Виви. — Кажется, передышке конец.

— Эх, ма… — вздохнул Давид и поплелся ко входу.

А в следующее мгновение…

— ?!

Раздался оглушительный взрыв, разрушивший дом, в котором они прятались.

***

Один из балконов замка Герансон.

На нем стояла девушка в черном и окидывала взглядом участников чемпионата.

Те же одеяния, те же волосы, те же глаза, то же лицо. Арина почти ничем не отличалась от Ирины, но последняя сейчас находилась при князе.

— …

На губах девушки застыла многозначительная улыбка.

Она никогда не сходит с их лиц. Ее приятно называть улыбкой, хотя она не лучше маски, всегда изображающей одно и то же. Их истинные чувства всегда сокрыты. Они наблюдают за чувствами других, никогда не показывая свои.

— Вижу, у вас все по плану, — вдруг обронила фигура, слегка шелохнувшаяся за спиной Арины.

Девушка медленно развернулась.

— Так и есть, — ответила она, все так же улыбаясь.

Ее совершенно не изумил неожиданно возникший собеседник.

Но…

— Меня не перестает удивлять, — тихо обронила Арина. — У тебя в принципе нет «шрама».

— Не трать время на чепуху, — неожиданно резко ответил красивый златовласый юноша с голубыми глазами.

Это создание представлялось как «Ги».

Тору или белая Чайка наверняка бы сильно изумились, увидев его.

Они убили Ги на том исследовательском острове, где поселились реваншисты Империи Газ. Нива слилась с гундо Чайки и выстрелила магией, которая однозначно прикончила юношу.

И, тем не менее, таинственное создание явилось Арине целым и невредимым.

Получается, отряд Тору зря считает, что убил Ги?

Или у него, как у Чаек, есть заранее заготовленные «двойники»?

Конечно, Арина об этом знать не могла.

— Мне незачем иметь те же функции, что и у обычных людей.

— ...Я тебя не понимаю, — Арина вопросительно склонила голову. — Твоя информация полезна, поэтому мы принимаем ее. Но мы до сих пор… не знаем твоих замыслов. Что ты задумал? Чего желаешь?

— Того же, что и вы, — равнодушно ответил Ги. — Потому и помогаю вам. Вам ведь не в чем меня подозревать?

— …

Арина продолжала оглядывать Ги сквозь маску улыбки.

— Возможно, обстоятельства… и мнения, стоящие за нами, отличаются, но прямо сейчас наши цели совпадают. Я хочу, чтобы вы собрали «останки». Но мне не важно, кто именно соберет их. Поэтому я в равной степени делюсь информацией со всеми девушками, которые называют себя Чайками. Иные могут счесть это за предательство.

— … — Арина отвела взгляд от Ги и вновь посмотрела на разворачивающийся чемпионат. — По информации от Сина Акюры, в этот раз у нас трое. Надеюсь, теперь мы, наконец, соберем их.

Под конец Арина не обращалась ни к Ги, ни к кому-либо еще. Она просто говорила в никуда.

***

Взметнувшиеся пыль и дым перегородили обзор.

Похоже, дом взорвали не магией, а порохом. Тору быстро распознал характерный запах.

Но главное…

«Врагов не один и не два», — понял он, едва оказавшись в дыму.

Незадолго до взрыва он почуял не меньше дюжины человек.

Теперь сомнений не осталось — один человек не смог бы принести столько пороха. Пусть они и засели в полуразрушенном здании, один снаряд не разрушил бы его целиком.

Противники заложили не меньше четырех и взорвали их одновременно.

Они обступили укрытие отряда Тору и заложили порох так, что никто ничего не заметил до самой последней секунды.

Значит, против них…

«Субару!..»

Тору уже успел догадаться, что диверсантам поручено прочесывать поле боя и не допускать застоя. Похоже, Субару заметили отдыхающий отряд Тору и решили, что они пытаются одержать победу, не прилагая усилий. Ну а цель атаки — вновь заставить сражаться.

Или нет? Может, диверсанты пришли уничтожить их?

В конце концов, они наверняка видели, что с ними две Чайки. Возможно, о них доложили князю Хартгену, и тот решил поскорее избавиться от конкурентов в битве за «останки».

«Зря мы объединились в один отряд?..»

К счастью (ли?), белая Чайка отряда Тору в отборочном этапе не участвует.

Возможно, если бы Тору так и сражался бок о бок с одной Фредерикой, диверсанты Субару не стали бы нападать.

«Хотя сейчас предполагать уже поздно».

Тору пробирался сквозь дым.

От взрыва дом обвалился, но нельзя сказать, что порох не оставил от укрытия камня на камне.

По всей видимости, диверсанты пытались в первую очередь выкурить противников… и если повезет, то похоронить одного-двух под обломками. Вряд ли взрыв убил Николая, Давида, Виви или красную Чайку.

Но если не воссоединиться с ними или хотя бы с Фредерикой, будет тяжко.

Если Субару рассчитывали истреблять противников по одному, то наверняка воспользуются тем, что дым разобщил отряд Тору, и скоро атакуют. Разделить противников, а затем с легкостью расправиться с каждым толпой — одна из любимых тактик их клана.

— !..

Тору увидел в дыму справа от себя фигуру.

В следующее мгновение его попыталось атаковать голубоватое металлическое оружие.

— !..

Тору наклонился и увернулся.

Однако лезвие вдруг повернулось в воздухе и попыталось намотаться на него…

— Стой, это я, Тору!

Он поймал наматывающиеся лезвия комбоклинками, а затем дернул их к себе. В следующий миг из дыма выскочила фигура красной Чайки, притянутой собственным клинком.

— Тору!..

— Нападаешь на кого ни попадя… А если бы это был не я, а Давид? — протянул он в ответ.

— Давид увернется. Не дурак, — с хмурым лицом сказала красная Чайка.

— А если Виви?

— Разрубит мгновенно.

— ...Ну, я не удивлен.

Она, в отличие от белой, не слишком скрывает ненависть и враждебность по отношению к остальным Чайкам. Возможно, она считает их самозванками, посягающими на ее имя.

— Короче, не двигайся абы как. Враги на это и рассчитывают.

Тору встал спиной к спине красной Чайки и насторожился.

Хотя взрыв ненадолго лишил их обзора, диверсанты Субару наверняка вызубрили местность и могли перемещаться по ней с закрытыми глазами. Если действовать опрометчиво, можно угодить в их ловушку… или, того хуже, опять напасть друг на друга.

— Кажется, такое уже было, — сказал Тору.

Как-то раз их атаковала стая кокатрисов, а Тору и красной Чайке пришлось отбиваться спиной к спине. И тогда, и сейчас они поняли друг друга с полуслова, ни о чем не договариваясь… Как ни странно, дуэт из них получился вполне неплохой.

— ...М-м.

Если красная Чайка чем-то и напоминала белую, так это манерой отвечать.

В паузе и ее голосе Тору заметил оттенки сомнения, волнения и смущения, но, возможно, ему просто показалось.

«Если Виви Холопайнен сказала правду… — подумал Тору, ощущая на спине тепло тела красной Чайки, — то и она когда-то была обычной девушкой… Но однажды сработали условия, и «Чайка» взяла верх. Она тоже при этом убила всех, кто окружал ее?»

Некий дух, который ее и знать не знал, захватил власть над телом девушки, а теперь говорил и действовал за нее?

Если Чаек готовили ради сбора останков… то чем они займутся потом? Исчезнут, как только выполнят долг? Станут теми, кем были раньше? Так и останутся Чайками навсегда?

И кстати, почему именно Чайки?

Почему обязательно девушки?

Тору сразу вспомнились изможденные Виви и красная Чайка. Вряд ли эта форма дает им хоть какие-то преимущества в битве за останки. Конечно, девушка может обзавестись защитниками и покровителями… но может и умереть до того, как найдет хоть кого-то.

А может, они и правда мрут десятками и сотнями, просто Тору об этом не знает?

— Слушай… Чайка.

— ...Что?

Наверняка она нервничает. Чайка постоянно расслабляет и сжимает узлы змеиного клинка, а тот позвякивает, словно отражая душевное смятение.

— Когда я спросил, зачем тебе останки, ты сказала, что возродишь Империю Газ и очистишь ее от предателей.

— ...Подтверждаю. Зачем спрашиваешь? — недоверчиво заявила она.

— А когда у тебя получится. Чем ты займешься потом?

— ...Не решила.

Тору предвидел ее ответ.

Скорее всего, ни у нее… ни у всех остальных Чаек нет планов, выходящих за сбор останков.

У них нет времени думать о будущем?

Или же они с самого начала…

— !..

Мысли Тору прервал вылетевший из дыма метательный нож.

Он отбил его стилетом.

Однако в следующее мгновение правую руку пронзила резкая боль.

— !..

В тени первого ножа скрылся второй, который метнули по той же самой траектории, и тот попал в Тору как раз в ту секунду, когда диверсант отбивался стилетом.

— Черт…

Он рефлекторно попытался выдернуть лезвие.

Если нож отравлен, ему конец… нужно как можно быстрее высосать кровь из раны.

Однако к нему сразу же устремилось еще несколько ножей.

— Тору!

Красная Чайка заметила их, вытянула змеиный клинок, обогнула им Тору и замахнулась, отбивая залп.

Но…

— !..

Змеиный клинок неприятно лязгнул.

Между его лезвиями застряли два метательных ножа. Оказалось, что от некоторых снарядов тянулись тонкие проволоки. Если такие ножи неудачно отбить, они могут обвить лезвие. А уж в змеином клинке благодаря его сложнейшей конструкции они застревают еще легче.

К тому же…

— Дерьмо!..

Тору практически интуитивно сбил красную Чайку с ног и сам упал на землю.

— Что?! — изумленно воскликнула Чайка, падая на спину.

В следующее мгновение что-то со свистом пронеслось прямо перед ее носом и затылком Тору. Последнему сбрило несколько волос.

— Не вставай! Тебя на куски порежет! — Тору прижал девушку к земле.

Проволоки, привязанные к метательным ножам, могут не только наматываться на оружие врага.

Пусть они мягкие и легкие, но если дать им точку опоры, они с легкостью перерубят тело зазевавшейся добычи. Недавний залп — не просто атака. Те клинки, что пролетели мимо, подхватили диверсанты с противоположной стороны и развернули смертоносную сеть над головами Тору и красной Чайки.

Все-таки диверсанты Субару не лыком шиты.

Дым до сих пор не рассеялся — похоже, они подпитывают его дымовыми шашками. Завеса скрывает не только самих диверсантов, но и проволоки.

Над головой Тору грозно свистела проволока.

Однако пока они с красной Чайкой лежат среди развалин дома, проволока не может их достать. Вот только Тору и сам не может даже на ноги подняться.

«Вот насели…»

Он прикусил губу.

Ему никогда еще не приходилось сражаться против других диверсантов. До сих пор Тору нередко удавалось управлять противниками обманом и уловками, но теперь все происходило с точностью до наоборот, и он осознал, насколько неприятно сражаться против себе подобных.

Битва еще не успела начаться, а он уже попался в ловушку.

Даже когда он отбился от первой атаки, она оказалась лишь фасадом для следующей.

Противники специально избрали путаный, многоходовый стиль боя, при котором неосторожными контратаками можно затянуть удавку на собственной шее.

«Что же делать?..»

Ждать, пока подоспеют Николай и Давид?

Нет. Наверняка диверсанты Субару предусмотрели и такое. Если они разделили противников и сосредоточили усилия на обмелевшем отряде, то вряд ли рассчитывали на затяжной бой. Может, они уже в этот самый миг готовятся добивать.

А раз так… то что остается?

«Черт… неужели я и правда не состоялся как диверсант?»

В голове промелькнули все слова, которые когда-то говорил ему Син.

В свое время он заметил, что главный недостаток Тору — его привычка взваливать все на себя и решать собственными силами. Он сразу добавил, что его чистоплюйство как диверсанта однажды может сыграть с ним злую шутку.

Диверсант не сдается. Не молит о пощаде. Не вопит.

Он не сдерживается, старательно расходует тело, душу… а затем и жизнь. Он умирает, не обронив ни звука. Диверсант готов на любую подлость и хитрость, но мысль эту считает своим принципом.

Вот только… работает он, когда с жизнью расстаешься лишь ты.

— Тору?! — взволнованно воскликнула прижатая красная Чайка.

Если сейчас погибнет Тору, умрет и она.

Конечно, он совсем не обязан защищать девушку, которую в свое время считал врагом, но…

«Шутка Акари оказалась нешуточной».

Может, он и правда падок на сребровласых девушек с фиолетовыми глазами?

А может, виновато что-то еще…

Но главное — Тору не мог принести себя в жертву, если при этом погибла бы и красная Чайка.

А значит…

— Кх…

Он услышал, как приближаются Субару.

Несомненно, они отправились добивать.

— Лежи здесь и не двигайся, — бросил Тору и приподнялся.

В следующее мгновение он увидел, как сквозь дым с четырех сторон проступили мужские фигуры.

Все они сжимают короткие мечи. Все готовятся пронзить его.

Не увернуться, не отбить. Тот самый порог смерти.

Тору нарочно позволил всем им вонзить в него клинки, с трудом не потерял сознание от хлынувшей со всех сторон боли и взревел:

— Фредерика-а-а!

— Иду-у, — послышалось сверху.*

Через мгновение опустилась и сама Фредерика. Откуда она прилетела — неизвестно. Явилась она не в образе взрослой Доминики, а в привычном облике юной девушки.

— Наконец-то ты позвал меня, — сказала она, скользнула по спине Тору и впилась зубами в шею.

Еще через мгновение заработала и магия.

Тору ощутил, как его тело с огромной скоростью восстановилось.

— ?!

Стоило диверсантам Субару заметить голубой свет, полившийся из него, как они немедленно побросали оружие и отпрыгнули. Они пока не поняли, что происходит, но уже догадались, что лучше держаться подальше.

Вместо них…

— !..

Еще два диверсанта, притаившиеся за спиной Тору и не напавшие вместе с первыми четырьмя, метнули ножи.

Но его правая рука уже зажила, и он без особого труда отбил все четыре ножа стилетами. Они упали на землю вместе с мечами, которые словно выдавило из ран.

— ?!

Наверняка они подумали, что такого не может быть.

Конечно, диверсанты не обронили ни звука, но испугались.

И Тору ощутил их страх настолько отчетливо, что почуял, где находится каждый из противников.

Он так и бросился вперед с впившейся в шею Фредерикой.

— !..

Тору устремился к ближайшему врагу.

В дыму сложно кого-то найти. Это справедливо и для Фредерики, и для самих врагов.

Тору набросился на противника со всей наглостью, не боясь ответного удара. Расставшийся с мечом диверсант кидал ножи, но он и не думал уворачиваться от них. Он просто сократил расстояние, а затем сразу же нанес стилетом рубящий удар снизу вверх.

Тору мгновенно понял, что удар получился неглубоким и сердце не задел. Тем не менее, диверсант схватился за грудь и повалился на землю. Затем он начал отплевываться кровью — возможно, сломанная ключица впилась в легкое.

«Может, он еще не умер, но сражаться уже не сможет, — заключил Тору. — Следующий!»

Он отряхнулся, освобождаясь от впившихся ножей, а затем побежал на следующего врага.

Строй диверсантов Субару начал разваливаться.

Теперь поодиночке уничтожали уже их.

В конце концов…

— О-о-о-о-о!

Когда дым рассеялся, и на помощь подоспели Давид с Николаем, Тору уже успел одолеть восемь диверсантов Субару.

***

Над головой неожиданно раздался голос:

— Конец! Закончили битву!

Засновали авиаторы.

Они облетали район, вернее, поле боя, и громко повторяли объявление.

Скорее всего, им помогали маги-пассажиры, поскольку зычные голоса словно сходили с самих небес и наполняли каждый полуразрушенный дом.

— Отборочный этап закончен! Все участники должны немедленно прекратить битву и пройти к ближайшим вратам!

— Закончен, наконец?.. — Тору прищурился и посмотрел вверх.

— Поздравляю, что ли, — отозвался Давид, взвалив копье на плечо и зацепившись за него руками.

Рядом же стояли Фредерика, красная Чайка, Виви и Николай. Все они, за исключением Фредерики, покрылись царапинами и ссадинами, но обошлись без серьезных ран.

— Видимо, на этом дружба кончается, — Николай пожал плечами. — В следующий раз мы встретимся в бою уже врагами.

— Да уж, — согласился Тору. — !..

А затем прищурился.

Он заметил за спиной Николая знакомое лицо.

«Он выжил?..»

Хуго и его товарищи.

Вернее, товарищ остался лишь один. Тем не менее, они все еще стоят на ногах и до сих пор не выпустили из рук длинные стальные посохи. В прошлый раз Тору подумал, что бойцы они никудышные… но, судя по всему, ошибся.

А может…

— Тору? — недоверчиво вопросила красная Чайка.

— Нет, ничего, — он покачал головой.

«А может, они пожертвовали остальными, чтобы выжить».

Диверсантам объясняли, как сражаются монахи.

С одной стороны, их связывают табу, которые запрещают пользоваться клинками и гундо, а с другой — они с чистой совестью прибегают к таким приемам, на которые обычные рыцари и солдаты не смогут пойти при всем желании.

На боевых монахов возложена задача эффективно защищать религиозные устои.

Поэтому они совершенно не боятся умереть в бою. Более того, погибших в бою товарищей уважают и чтят как мучеников. Оттого монахи не гнушаются жертвовать соратниками.

Вряд ли все повстанцы Хуго — монахи, но если из них состоит ядро группы, они действительно могли пойти на такое.

Тору не собирался хвалить или осуждать их.

Он не из тех, кто может о таком рассуждать. Диверсанты прибегают в бою к любым подлостям и тоже не стесняются жертвовать товарищами. Во всяком случае, их так учили.

Впрочем…

«Их не назвать угрозой, но ребята неприятные».

— Тору… идем, — бросила красная Чайка через плечо.

Все, кроме Фредерики, уже зашагали в сторону ближайших врат.

— Ага, пошли, — Тору кивнул и зачехлил стилеты.

Красная Чайка поравнялась с ним, а не с Давидом, а затем…

— ...Тору.

— Чего?

— Благодарю.

— За что?

— ...За то, что защитил, — пробормотала красная Чайка, опустив голову.

Видимо, она про тот случай, когда их окружили диверсанты Субару и чуть не убили.

— А-а… ну, это, — он почесал щеку. — Само получилось, само.

— М… — Чайка кратко кивнула, не поднимая головы.

Неужели она… смущается?

Тору почувствовал, что ему становится неловко, и попытался перевести разговор в другое русло.

— А вообще, чего ты так ни с того ни с сего? С толку сбиваешь.

— ...Взаимно, — несколько обиженно отозвалась она. — Хотя ты диверсант. Хотя ты слуга «белой».

— … — на такие слова Тору ответить не смог.

— Но в следующий раз — враги, — уверенно заявила красная Чайка, подняв взгляд. — Сдержаться не смогу.

— Не надо так много думать, — сказал Тору и похлопал ее по голове.

Та на секунду застыла на месте с вытаращенными глазами…

«А. Вот черт».

Он случайно поступил с ней так же, как с «белой». Хотя она не похожа ни прической, ни взглядом, ни характером, Тору хватило и схожего роста, чтобы забыться.

Он вспомнил о характере девушки и приготовился к приступу ярости.

— ...Дурак!

Но она обронила лишь одно слово и побежала к Давиду.

Тору смотрел на спину девушки и длинный змеиный клинок, словно пронзающий ее хрупкое тело…

— Все-таки не понимаю я женщин, — со вздохом обронил он.

— Это точно, — обронила идущая рядом Фредерика таким беззаботным тоном, будто к ней его слова никак не относились.

***

Война под личиной турнира. Резня под личиной состязаний.

Прошло больше пяти лет с окончания войны… но люди вновь вспомнили кураж и ощутили запах крови. Каждый боится смерти. Никто не любит боль. И все же мало что так возбуждает людей, как несчастья, обрушивающиеся на других.

Трибуны гудели даже после окончания отборочного этапа.

Хоть маги и прекратили трансляцию, многие зрители до сих пор оставались на местах. Их глаза блестели, щеки горели румянцем, слова полнились впечатлениями от закончившейся битвы.

Народ никак не успокаивался, но...

— Идем, — бросила Акари Чайке и направилась к гостинице.

Победители отборочного этапа заслужили право прохода в замок Герансон, причем вместе с сопровождающими. Кстати, сопровождающих пускали ради того, чтобы они ухаживали за участниками и кормили их. Правильно подобранная еда оказывает огромное влияние как на физическое, так и на психическое состояние человека, потому среди участников немало тех, кто взял с собой личных поваров.

Таким образом, завтра Чайка, Акари и Нива, записавшиеся сопровождающими Тору и Фредерики, переедут в казармы замка. Затем они начнут исследовать его и по возможности попытаются похитить «останки».

— Тору. Первый. В замок?

— Скорее всего. Прямо сейчас организаторы сверяют белые повязки, личности и документы прошедших участников, а затем победителей сразу пригласят внутрь. Дальше все бои будут проводиться в присутствии князя, — ответила Акари, пока они шли к номеру по коридору второго этажа гостиницы.

Вещей у них с собой не так уж много.

Они рассчитывали поскорее собраться и встретиться с Тору возле замка.

Но…

— Пожалуй, лучше как-нибудь замаскировать твой гроб… — проговорила Акари, проверяя волосинки, зажатые между дверью и стеной.

Если кто-то проникал в их комнату или даже поджидает их в эту самую секунду, они бы либо опали, либо пропали.

Одна из самых простых сигнализаций.

Акари открыла дверь…

— С возвращением, — раздался голос из полумрака.

— !..

Акари резко захлопнула дверь.

Она увидела его лишь на мгновение, но поняла, что не обозналась.

Высокий худощавый диверсант с узкими глазами. Старый наставник Акари, которого она когда-то видела так часто.

Син Акюра…

— Кх…

Конечно, Акари пыталась отыскать непрошеных гостей, прежде чем открыть дверь, но диверсанты могут вести себя настолько незаметно, что никакие усилия не помогут. Да и защиту с помощью волос обойти не так сложно, если о ней знать. В комнату можно войти через окна или пробившись через стену соседнего номера…

— Чайка, Нива, бегит…

И тут рядом с лестницей появилось несколько фигур.

Одного взгляда на их позы достаточно, чтобы все понять — под серыми плащами скрываются диверсанты.

— Субару!..

Даже если Чайка не понимала, кто появился возле лестницы, голос и выражение лица Акари сообщили ей, что именно происходит. Она тут же попыталась достать из гроба гундо… но времени слишком мало.

В следующее мгновение на гроб намоталась тонкая проволока. Гостиничный коридор не слишком широкий, и тщательно целиться в нем не обязательно — проволока все равно зацепится за противника.

— А…

Затем кто-то резко дернул проволоку, и Чайка свалилась на пол.

— Чайка.

Нива тут же преклонила колени и взяла ее за руку.

Когда она вкусила кровь Чайки, в ней пробудилось живое гундо.

В прошлый раз она обратилась им и слилась с гундо Чайки в битве против Ги… но, быть может, ей и превращаться не обязательно.

— !..

Однако в следующий миг Нива распласталась и сама, не успев «перевоплотиться».

Диверсанты Субарку подскочили к ней, схватили за голову и вдавили в пол.

А затем…

— Внимания к мелочам тебе, как всегда, не хватает, — заявил Син, открывая дверь.

Он ровным шагом направился к Акари.

— Ты установила несложную сигнализацию, постаралась обнаружить постороннее присутствие в комнате, прямо как по учебнику. Но как дерево проще всего спрятать в лесу, так и люди с легкостью теряются в толпе. Потому ты ничего и не заметила…

Получается, диверсанты Субару и не прятались. Они изображали других постояльцев (а то и вовсе заселились сами) и просто ждали добычу. Акари попыталась засечь посторонних внутри собственного номера, но не более.

— !..

Она не стала отвечать Сину, достала из кармана нож и метнула его.

Но в тот самый миг, когда оружие покинуло пальцы Акари, Син подскочил к ней и схватил снаряд за рукоять. Могло показаться, что диверсант переместился к Акари сам по себе, ничего не делая… но на самом деле он на мгновение резко сосредоточил всю силу в ногах и прыгнул так низко, что словно заскользил по земле. Такие скачки называются «Сокращением».

— Кх…

Акари скорчилась.

Ее главное оружие — молот — все еще покоится на спине, но пользоваться им в таком узком коридоре не проще, чем Чайке разворачивать гундо. По-настоящему грозными молоты становятся, если их раскрутить, что сейчас невозможно.

Акари рефлекторно отпрыгнула назад, выбрасывая еще один нож.

Син в ответ прокрутил в руке пойманный нож, а затем достал еще несколько и метнул.

На первый взгляд, все пять ножей летели в одну линию, но на деле каждый чуть смещен. Акари удалось отбить три, но четвертый вонзился в правое плечо, а пятый — в левый бок.

Как только девушка потеряла равновесие, Син замахнулся ногой.

Акари рефлекторно схватилась за раненый бок и потому не смогла толком увернуться. Удар пришелся в правый бок и добил ее.

— Гхе…

Акари свалилась на пол, и ее стошнило.

— Акари! — завопила Чайка, но диверсанты Субару все еще прижимали ее.

Нива даже сейчас выглядела безмятежно.

А затем…

— Что Тору, что ты — на деле вы оба недоделанные, — сокрушенно подытожил Син и окинул бывшую ученицу взглядом.

***

Облаченная в черное девушка молча улыбалась посреди полутемной комнаты.

У ее ног лежал гроб.

Черное крепкое пристанище мертвеца.

Подобный есть у каждой девушки, называющей себя Чайкой. На поверхности видны бесчисленные царапины и грязь — память о том долгом пути, что гроб проделал вместе со своей хозяйкой.

А рядом с гробом… лежали четыре других.

— Итак, первая, — прошептала девушка в черном. — Ах, когда же? Ну когда же? Быстрее… быстрее, — ее голос приобрел нотки разврата. — Осталось совсем чуть-чуть, отец…

В полумраке едва виднелись фиолетовые глаза.

***

Победителей отборочного этапа отпустили после краткой проверки на жульничество.

Затем им раздали деревянные дощечки с номерами комнат и выделили солдат, которые сопроводили всех в казармы. Когда они дошли до замка, на улице уже успела воцариться ночь.

Казармы оказались длинным двухэтажным зданием со множеством одинаковых комнат с обеих сторон коридора.

Конечно, это отнюдь не гостиничные номера, и все пространство в них занимают кровати — до дюжин в самых крупных — но каждой команде участников чемпионата и ее свите полагается отдельная комната.

— А наша, видимо…

Тору сверил номера на двери и на дощечке и замер как вкопанный.

Не двигался он довольно долго.

— Тору? — Фредерика склонила голову.

— …

Он взмахнул рукой, указывая ей оставаться на месте, а сам беззвучно прижался спиной к стене и протянул руку к двери.

«Чайка и остальные должны были прийти до нас, но я их не чувствую».

Комнату наполнял мрак. Снаружи казалось, что она пустует.

Но это отнюдь не значит, что в ней никого нет.

Ведь на самом деле…

— Заходи. Ловушек нет, — раздалось изнутри.

— …

Тору взмахнул рукой еще раз, повторяя приказ, и медленно шагнул внутрь.

В самом центре просторной комнаты стоял стул.

Тору сразу узнал человека, который сидел на нем.

— Син… — тихо обронил он.

Син Акюра. Диверсант-наставник Тору и Акари.

— Для начала поздравляю с победой в отборочном. Хотя в таком отборочном грех не победить, — расслабленно проговорил Син.

Его узкие, словно всегда посмеивающиеся, глаза смотрели точно на Тору. Он не излучал ни гнева, ни кипящей ненависти, но говорил на редкость сухо для человека, впервые за столько лет увидевшего бывшего ученика. Он будто ни во что не ставил Тору.

— Син, ты работаешь на князя Стефана Хартгена? — первым делом решил спросить Тору.

Судя по всему, сейчас не время для сентиментальных приветствий.

— Да, именно, — сразу же подтвердил Син.

Тору не стал вставать в стойку, но напрягся, готовый в любой момент броситься в бой.

— И еще вопрос: близнецы, что прислуживают князю, — Чайки?

Возможно, Син счел бы вопрос бессмысленным.

И в то же время вопрос должен показать, насколько собеседник связан с битвой за останки.

— Именно, — Син вновь не сомневался ни секунды. Более того… — Собственно, я как раз поэтому. Мы захватили вашу Чайку.

— !..

— Но вот незадача — в ее гробу не оказалось «останков», — продолжил он и ухмыльнулся. — Конечно, я мог бы решить, что у вас их в принципе нет… но Тору, это ведь твои происки?

Син совершенно прав.

Незадолго до начала чемпионата Тору вытащил «останки» из гроба Чайки и перепрятал их. Чайка об этом не знала. А о том, где они сейчас, не ведала даже Акари.

Таким образом, Тору перестраховался на случай, если другие Чайки атакуют их, пока его не будет рядом. Даже если саму Чайку захватят, перепрятанные останки не дадут врагам убить ее. Они непременно возьмут девушку в заложники и попытаются выторговать «останки».

Разумеется, Тору надеялся, что зря беспокоится, но страховка пришлась кстати.

— Поэтому я с предложением, — Син взмахнул рукой. — Чайка, Акари и… как там ту, лишнюю?

— Нива.

— Ага. Нива и все остальные в обмен на останки, — Син говорил совершенно безмятежно, словно приглашал Тору на прогулку, хотя на самом деле… — Конечно же, ты понимаешь, что будет, если откажешься?

— ...И что будет? — угрюмо протянул Тору.

— Вы, как я вижу, так и не избавились от наивности, но если диверсанту прикажет работа, он не станет щадить даже родственников. Если понадобится, я покажу на примере одной из заложниц. Скажем… отрублю Акари руки и ноги, чтобы не сопротивлялась, отдам солдатам, чтобы они ее трое суток насиловали, а затем пришлю тебе, сломленную как снаружи, так и изнутри.

— …

Тору прикусил губу.

Он отлично знал, что Син не пытается просто запугать его.

Любой диверсант не погнушается никаких средств, лишь бы они были действенными. Он пойдет на все, пусть даже придется переступить через родственника. В то же время Тору и Акари именно потому не успели поучаствовать в войне, ибо не смогли одолеть отвращение перед подобным и в силу характера остались недоделанными диверсантами в глазах наставников.

— …

Тору не ответил. Он попросту не смог.

Но…

— Ну, я тебя не тороплю. В конце концов, впереди чемпионат. Будут вопросы, если один из участников неожиданно исчезнет. Поэтому я буду ждать до самого его окончания. Подумай хорошенько, — закончил Син и поднялся.

Он ровным шагом миновал Тору и вышел из комнаты. Зато сам Тору в ожидании возможной атаки напрягся настолько, что ему пришлось держаться на месте силой воли.

— …

Син ушел.

— Вот дерьмо… — кратко обронил Тору и раздраженно стукнул стену.

1. ↑Фредерикафилософия, а потом такой выпад... Боже, Фредерика, что ты делаешь?.. (прим. ред.)
2. ↑Призыв выполнен успешно! (прим. ред.)