Они вернулись в Алтану перед закатом и продали весь дневной лут в магазине рядом с рынком. Талисманы, которые они собрали с 5 низших кобольдов и 7 низкоранговых кобольдов-рабочих, стоили чуть больше 7 серебряных.

— Это немного грустно, — вздохнула Юме с покорным выражением лица, смотря на 7 серебряных и кучу медяков.

— Это не грустно, — сказал Ранта, сильно нахмурившись. — Это чертовски ничтожно! Серьезно, какого черта?!

— Полагаю, я тоже ожидал немного побольше, — сказал Могзо, с трудом посмеявшись.

— Да… — Шихору опустила голову. — Это меньше, чем то, что мы получали, сражаясь с гоблинами…

— А… — Харухиро хотел сказать что-нибудь, чтобы все расслабились, но он не мог думать позитивно.

— Мы сражались только с обычными кобольдами, — Мэри немедленно компенсировала отсутствие слов Харухиро своим холодным и спокойным голосом. — Мы сможем заработать больше денег, когда начнем сражаться со старшими кобольдами.

Харухиро, немного растерявшись, энергично кивнул:

— Д-да, точно. И не похоже, что бои были трудными. В самом начале, бои всегда немного неуклюжие, но позже мы будем разбираться с кобольдами быстрее и не получать раны, наверно. Сражаясь с низкоуровневыми кобольдами, мы не сможем много заработать на них, так ведь?

— Лучше бы ты оказался прав, — усмехнулся Ранта. — Если завтра не будет лучше, приготовься, Харухиро!

— Что это должно означать? — потребовал Харухиро.

— Это означает то, что если все получится не так, как ты думал, то ты отдашь мне свою долю.

— Почему я должен делать нечто подобное?

— Что? Это же твоя идея пойти в Шахты Сирен, не так ли?

— Но ты согласился, верно?

— Это не моя идея. Все что я сделал, так это дал свое одобрение. Тормоз, который предложил эту идею, несет больше ответственности. Так было квинтилион лет!

— Как скажешь, — сказал Харухиро, сдавшись.

— Чертовски мудро, как я и сказал! — ответил Ранта.

Это было именно так. Неспособность Харухиро ответить Ранте заставила его приуныть, несмотря на то, что не было никаких причин чувствовать себя так. Может быть он просто устал — но даже так, это все вина Ранты.

Даже пока все вместе ужинали у стенда (который, хоть и был дешевым, но имел хорошую репутацию), Ранта произносил глупости каждый раз, когда открывал рот. Это впервые — именно когда Харухиро был не в настроении разговаривать — когда Ранта безостановочно его провоцировал. Просто Ранты был таким. Ладно. Если он собирается быть таким, то Харухиро просто будет полностью игнорировать его.

— Эй, Харухиро, — начал Ранта.

— …

— Эй, Харухиро.

— …

— Ээй, — сказал Ранта, растягивая слова, — Харухиро.

— …

— Эй, эй, эй. Харухиро.

— …

— ТУПОЙ ИДИОТ!

Держа во рту недоеденный шампур с курицей, Ранта начал странный танец вокруг него:

— Эй эй эй! Хой хой хой! Эээй эээй, хооой хооой! Йооо! Эй эй эй! Хой хой хой!

Черт. Ранта отплясывал ногами и безумно крутил бедрами, но почему его верхняя часть тела оставалась на месте? Это было невероятно отвратительно, но необычно смешно в одно и то же время. Харухиро отвернулся. Он полагал, что все стараются не смотреть в сторону Ранты, но затем… смех.

Он прозвучал сдержанно, но Харухиро определенно слышал легкое хихиканье. Не от одного человека, а от нескольких. Внезапно, Юме разразилась смехом.

— Вуху! — ликование Ранты было очевидным. — Хой хой хой!

Не в силах больше сдерживаться, Шихору тоже начала смеяться. Ранта начал серьезно пошатываться.

— Хой хой хой! Хо хо хо хой! Хой хой хой!

Следующим сдался Могзо, и остались только Харухиро и Мэри. Харухиро посмотрел на нее и увидел, что ее взгляд был устремлен в землю, а плечи начали дрожать. Ранта подошел поближе к ней и затанцевал еще безумнее, чем раньше, обрушивая на нее всю силу своего «Хой Хой» Танца.

Мэри! Нет! Но, похоже, она исчерпала свой самоконтроль. Ее лицо было направлено на прилавок — эта поза говорила Харухиро, что она держалась только на силе воли.

— Хой хой хоооооой! Хой хой! Хой хой хооооой! Хой хой хой! Хой хой! Хой хой хооой! Хой хой хой! Хой хой хооооой!

Мэри боролась, чтобы подавить смех.

Держись Мэри! Не сдавайся, сопротивляйся! Сопротивляйся ему! Как до этого дошло? Почему даже Харухиро сражается до последнего?

Внезапно, его желание смеяться пропало, а затем полностью исчезло. Харухиро быстро маневрируя оказался за Рантой и ударил пяткой ему под коленку. Ранта, прервав на середине свой хой, развернулся к Харухиро, пока тот возвращался на свое место у прилавка.

— Какого черта ты делаешь, тормоз! — воскликнул Ранта. — Я почти заставил ее!

— Хватит плеваться на меня, это отвратительно, — спокойно ответил Харухиро.

Ранта ответил плевком в него.

— Эй! Прекрати!

— Ты прекрати, идиот! — он продолжил плеваться.

Плевательные атаки Ранты были беспорядочными и превратили сцену в полнейшую катастрофу, в то время как остальные со своей едой стали жертвами. Настроение с веселого перешло в злое из-за неадекватного поведения Ранты. Поэтому все были в дурном настроении, когда они возвращались в жилище.

— Оооотлично! — произнес Ранта, когда они добрались до своих комнат. — Девушки принимают ванну первыми, поэтому сегодня мы идем подглядывать!

Как Ранта мог думать об этом в такое время? Харухиро поражался его отсутствию хороших манер. Не желая тратить на него больше энергии, Харухиро развернулся спиной к слишком возбужденному Ранте.

— Харухиро, в чем проблема? Ты идешь или что? — спросил Ранта. — Бесполезно слишком много думать о том, что случится, если нас снова поймают, поэтому не думай об этом, идиот! Эй, Могзо! Ты идешь?

— Н-нет, спасибо, — ответил Могзо после секундного колебания.

— Что?! — разозлился Ранта. — Ну же! Я не смогу использовать тебя как подставку, если ты не пойдешь!

— Я… не подставка, — ответил Могзо.

— Тогда стань ею! Ты будешь величайшей подставкой!

— Я не хочу становиться ею…

— То, что ты хочешь, не имеет ничего общего с этим! Просто сделай, как я говорю! Доверься мне! Я не доставлю тебе проблем, ладно?!

— Я-я останусь здесь.

Для Могзо это был довольно суровый отказ. Ранта отступил, если только чуть-чуть.

— Ладно! Я возьму на себя всю эту огромную ответственность. Только не плакайся мне, если будешь жалеть об этом позже, потому что я не буду тебе сочувствовать! Понял?!

— Окей, — ответил Могзо.

— Правда?! Просто окей?! Правда правда ПРАВДА?! — упорствовал Ранта.

— Я сказал, окей, — ответил Могзо.

— Это не окей! Могзо! Если ты не будешь моей подставкой, тогда вся моя стратегия провалится — нет, она будет бесполезна! Поэтому ИДЕМ! Меня не волнует, что ты говоришь, я беру тебя с собой! — Ранта попытался потащить Могзо, но не смог сдвинуть его ни на сантиметр. — Ты слишком тяжелый! Ну же, почему ты сопротивляешься?! Черт, сколько же ты весишь, толстяк?!

— Да, наверно, я очень толстый… — признал Могзо.

— Ты не толстый, — не задумываясь вклинился Харухиро.

— Ты не толстый, Могзо, — повторил он. — Не то, чтобы у тебя толстый живот или что-то. Просто у тебя много мышц.

— А, понял, — Ранта ударил рукой по койке Харухиро. — Наконец решил, что ты тоже хочешь? Что мне с тобой делать, а? Без разницы, идем. Ну же, поторопись и вставай!

Как Ранта так мог так интерпретировать защиту Могзо, Харухиро не знал. Был ли здесь хоть кто-то, кого Ранта мог бы склонить на свою сторону? Харухиро было не до шуток.

После того, как они закончили принимать ванну, парни вернулись в комнату. Харухиро погасил свет, добрался до своей койки в темноте, и не мог уснуть, все еще думая.

Суть всех его мыслей сводилась к следующему: должны ли они оставить Ранту в группе или выкинуть его?

Что касается Харухиро, он понимал, что иногда он не хотел снова видеть лицо Ранты. Это стало бы огромным облегчением, если бы Ранта ушел и никогда не возвращался. Но не только для Харухиро. Он не был уверен насчет Могзо и Мэри, но Ранта всегда доводил Юме и Шихору. Они не из тех людей, кто будет плохо говорить о других, но даже так было понятно, что они ненавидят его. Ранта просто невыносим.

Харухиро не мог принять решение, основываясь только на своих эмоциях. Он должен учитывать и практические факторы; другими словами, боеспособность Ранты. Если они выкинут Ранту из группы, как это повлияет на их команду в бою?

Размышление об этих вещах и значит быть лидером? задумался Харухиро.

На данный момент, Ранта действует как второй танк, за Могзо. Он достаточно хорошо бронирован, экипирован в кольчугу под кожаным доспехом и шлем-ведро. Но боевой стиль Рыцарей Страха не основывался на ближнем бою. Это своеобразный стиль средней дистанции, куда не достают противники, делая все возможное, чтобы избежать близких дистанций со скрещиванием клинков. Вместо того, чтобы участвовать в прямых атаках, их техники превращают сражение в кошки-мышки.

Строго говоря, Рыцари Страха действительно должны быть атакующими, а не танками. А учитывая личность Ранты, наверно, стиль Рыцарей Страха больше подходил ему, чем стиль Воинов.

Просить Юме танковать в ее легком доспехе было невозможно, и Харухиро тоже для этого не подходил. Мэри и Шихору даже не обсуждались, ведь они — Жрец и Маг. Остался только Ранта. Если они выкинут Ранту, они потеряют второго танка и некому будет его заменить, не повреждая их боеспособность.

Их боеспособность ухудшится, если они выкинут Ранту, и никто не займет его место как второй танк.

Если так, то надо просто найти того, кто заменить его. В отличие от целителей, бойцов было много. Харухиро чувствовал, что им не сложно будет найти замену. Если они спросят Киккаву с его обширными связями, он, наверно, поможет найти кого-нибудь. В конце концов, они так наняли Мэри. Хоть поначалу с ней было тяжело работать, но они начали понемногу лучше понимать друг друга.

Экстраверт Киккава становился каждому хорошим другом, и он мог лучше судить о личности, чем казалось. Харухиро хотелось думать, что есть множество свободных Воинов, лучших чем Ранта. Наверно. Может быть. Безусловно, этот вариант стоит рассматривать.

Могзо громко храпел, быстро заснув. Ранта, обычно, засыпает первым, но не зависимо от того, как сильно Харухиро вслушивался, он не мог услышать специфичное дыхание, характерное для спящего Ранты.

— Ранта, — Харухиро решил попробовать позвать его.

Ранта ответил:

— Да?

— Эм.., — Харухиро колебался.

— Чего тебе? — нетерпеливо спросил Ранта.

— Я хочу поговорить с тобой кое о чем.

— О чем?

— Не здесь. Не хочу разбудить Могзо. Как насчет выйти на улицу?

— Ладно.

Как только они вышли из комнаты, Харухиро задался вопросом, почему он делает что-то подобное. У него есть о чем поговорить с Рантой? Он был уверен, что не хочет говорить с этим парнем, но по какой-то причине чувствовал это необходимым.

Не важно, каким было решение, одно ясно: будет ужасно обсуждать все за спиной у Ранты, только сказав ему потом, без предупреждения, что его работа окончена и группа больше не нуждается в нем. Харухиро не чувствовал, что Ранта заслуживает нечто подобное, не важно как плохо он о нем думал. Или может Харухиро просто не хотел чувствоваться себя трусом, вонзающим нож в спину.

Нет, забудем слово ‘может’. Конечно он не хотел становиться таким. Просто, этослишком… Но почему? Почему он должен организовать заговор или схему и, шутки в сторону, замарать свои руки кровью, просто чтобы избавиться от Ранты?

— Ранта…

Харухиро присел напротив здания, прислонившись к стене. Ранта сделал то же самое.

— Да?

— Эм… что ты думаешь? О нашей группе, — спросил Харухиро.

— Это наша группа, — сразу же ответил Ранта. — Вот и все.

— Что ты под этим подразумеваешь? Что значит ‘вот и все’?

— Слушай, у тебя проблемы со мной? Думаю, ты знаешь, что я всегда делаю свою часть.

— Разве?

— Можешь сказать, что не делаю? Я сегодня сам сражался против одного кобольда, разве нет? Вот и доказательство.

— Если бы все окружили его, мы прикончили бы его быстрее, чем ты в одиночку, — указал на это Харухиро.

— Ты можешь проворачивать это постоянно? — возразил Ранта. — Конечно нет. Если в бою я полностью могу удерживать одного врага, вы можете … как это называется? В определенной мере свободно действовать? Выполнять боевые тактики? Без разницы, какую-нибудь крутую ерунду.

Ранта есть Ранта, он думает о таких вещах, когда они сражаются. Но это ничего не меняет.

Харухиро прижал ладонь к лицу:

— Как в середине боя я должен узнать, о чем ты думаешь, если ты не скажешь мне?

— Ты говоришь мне, что хочешь, чтобы я объяснял каждое свое действие и спрашивал твое мнение, прежде чем сделаю?

— Я никогда не говорил подобного. Но есть вещи, которые не понять, пока ты не скажешь, поэтому я с тобой сейчас разговариваю. Тебя легко понять неправильно, и от этого становится хуже.

— Ты ведь не считаешь, что это просто непонимание, не так ли? — Ранта взял камешек, лежащий рядом, и бросил его. — Вы, ребята, просто судите и предполагаете о том, о чем я думаю, основываясь на впечатлении обо мне.

— Даже если это было бы правдой, впечатление о тебе формируется на основе того, что ты делаешь и что говоришь.

— Значит, ты считаешь, что это моя вина.

— Если не твоя, то чья? Моя? Юме? Шихору? Могзо? Мэри?

Харухиро почувствовал, что в нем разрастается гнев. Нужно оставаться спокойным. Нужно сохранить голову холодной. Он не хотел, чтобы это переросло в драку. Он вздохнул и сказал:

— Мы работаем как одна команда. Поэтому важно быть на определенном уровне… сотрудничества между всеми.

— И что? Ты говоришь, что я не сотрудничаю? — сказал с вызовом Ранта.

— Ты говоришь, что ты сотрудничаешь?

— Нет.

— Тогда, ты не сотрудничаешь.

— Слушай, Харухиро, все в чем-то хороши, а в чем-то — нет. Поэтому у меня свои недостатки, но что насчет вас, ребята? Все ожидают, чтобы я был идеален? Я чертов грешник и вы, ребята, святые, да.

— …я никогда такого не говорил.

— Итак. Назови мои ошибки. Ты думаешь, я эгоист?

— Да. И надоедливый.

— Иди к черту.

— И у тебя грязный рот. И ты быстро обвиняешь всех остальных.

— Что!? Все это — мои недостатки? Коллективная ответственность, тупица! Коллективная ответственность. Вот почему это называется ‘командой’.

— Это то, что сказал бы шестилетний. Это даже не логический аргумент.

— Что НЕ логичного в этом? Это чертовски логично. Безумно логично, — ответил Ранта.

— Я не собираюсь снова касаться этого.

— Ладно. Что насчет тебя, Мистер я-все-время-идеальный-Харухиро? Почему бы тебе тогда не заткнуться, и мы поговорим о твоих недостатках?

— Моих? — Харухиро закрыл рот. Недостатки. Недочеты. Какие были у него? Не то, чтобы у него их не было; у него их было много, так много, что все его достоинства были погребены под ними. Но… — Почему я должен их перечислять тебе?

— О, теперь я понял. Постоянно ‘плохой плохой плохой Ранта’, но когда дело доходит до тебя, тебе нечего сказать. Я всеее понял.

— Понял что? О чем ты вообще?

— Ты, черт возьми, знаешь, о чем я! Вам, ребята, легко винить меня во всех НАШИХ проблемах, поэтому вы делаете это постоянно. И что? Вы чувствуешь себя от этого лучше? Как настоящая команда? Это ваша идея построения солидарности?

— Стой, мы…

— Ты говоришь, что это НЕ правда? Чертов лжец.

— …не то, чтобы мы вместе прячемся за твоей спиной и виним тебя во всем, — сказал Харухиро.

— Почему? Почему бы вам этого не делать? Не нужно говорить эту чушь, потому что все уже решили. Вы, ребята, уже решили, что я ваш козел отпущения.

— У тебя паранойя.

— Ты действительно так думаешь? — голос Ранты сочился сарказмом. — Ладно. Благодаря мне, вы, ребята, можете просто игнорировать ваши собственные ошибки. Но позволь сказать вот что: я когда-нибудь, КОГДА-НИБУДЬ, заикался о том, что вы обращаетесь со мной как с козлом отпущения? Я говорю это сейчас, потому что ты первым начал, Харухиро. Если бы ты не вытащил меня сюда, я бы и дальше помалкивал об этом. Мне наплевать на детские игры, что надо ладить с остальными детишками в классе. Если вы хотите меня ненавидеть, ненавидьте сколько угодно. Я буду играть роль плохого парня, без разницы. Конечно. Ладно. Но мы ‘команда’ и я делаю свою часть. Потому что это называется ‘командная работа’.

Харухиро открыл рот, чтобы ответить, но не смог найти слов. Он привел сюда Ранту с намерением попросить его покинуть группу. Его рассуждения убедили его, что так будет лучше для команды. Честно говоря, он не был уверен, что способен выкинуть Ранту, но он просто хотел оговориться об этом. Дать Ранте шанс улучшить свое поведение и позволить ему узнать, что они не могут быть одной командой, если он не сможет.

Во всяком случае, так планировалось.

Может быть, его рассуждения были односторонними. Действительно ли они используют Ранту как козла отпущения? Ему с трудом в это верилось. Ранта также разделял ответственность в том, что все постоянно винят его. Он мог винить только себя, что остальные выделяют его недостатки.

Мы не ошибаемся. Только Ранта полностью, совершенно, абсолютно неправ.

Если это правда, тогда лучше избавиться от Ранты сейчас, чем потом. Лично, это было на плечах Харухиро. Он мог потом объяснить все это остальным, и они бы поняли, так ведь? Проблема заключалась в том, что он не мог сказать наверняка, что он не будет жалеть об этом позже.

И если будут какие-либо сожаления, они будут давить на Харухиро все сильнее. Он единственный, на кого давят факторы, он единственный, кто выносил решение, и он единственный, кто выкинет Ранту. В конце концов, груз ответственности был слишком тяжелым для него.

Почему? Почему я один должен иметь с этим дело?

— Я пойду спать, — объявил Ранта, поднявшись на ноги и возвращаясь в свою комнату.

Харухиро, не шевелясь, остался там же, где и был. Внутри у него была тяжесть, и его желудок очень сильно болел.

Я не хочу больше этого делать, подумал он про себя. Я не хочу больше думать об этом. Хватит, хватит. Я не подхожу на роль лидера. Я не могу. Я не могу взять на себя ответственность. Манато… помоги мне…

Он хорошо понимал, что Манато больше нет, но это не волновало его. Не было никого, кого бы он мог спросить.

— Лидерство действительно такое одинокое…?

Быть лидером — это не его. Будто бы пытаться наполнить дырявый контейнер.