После этих слов Орпал упал на колени. Его мир рушился у него под ногами. Всё, что он знал, всё, что он планировал и о чём мечтал, исчезло в пространстве одного слова.

«Отречься».

Это означало, что он был бесчестно изгнан из своей семьи, не оставив ничего, что он мог бы назвать своим. Он только что стал безымянным, без гроша в кармане, коротко говоря — сиротой.

Когда приехали родители других мальчиков, ситуация быстро обострилась. Увидев своих мальчиков разбитыми и без сознания в чужом доме, воняющих собственными фекалиями и мочой, они потребовали объяснений.

Все они были давними друзьями, поэтому Раазу не составило труда успокоить их настолько, чтобы они могли вести вежливый разговор.

— Ты... — приказал Рааз безымянному (Орпалу). — Объясни, что ты сделал.

Несмотря на то, что он всё ещё был потрясён, он уже был достаточно зол, чтобы вернуться к своему прежнему состоянию.

«Если мне придётся упасть, я потяну их всех за собой. Мы разделим одну судьбу, так что я не буду одинок. Я отказываюсь быть единственным, кто заплатит за это!» — подумал Орпал.

Орпал признался, что всегда ненавидел своего брата, и как он планировал научить его дисциплине и уважению с помощью своих друзей.

Когда он закончил, все в комнате были потрясены, отказываясь верить этим словам. Они всегда знали Орпала как хорошего, доброго молодого человека.

— Лит, ты можешь рассказать нам, что именно здесь произошло?

Лит сделал вид, что ему не хочется покидать объятия матери, и после драматической паузы шагнул вперёд. Он убедился, что хромает и держит левую руку, при этом морщась от боли при каждом шаге.

— Как вы все знаете, у моей семьи много расходов, и моя сестра больна. Так что, поскольку я довольно талантлив в хозяйственной магии, Селия платит мне, чтобы я убирал и её дом тоже. Я отдаю деньги своим родителям, чтобы помочь им свести концы с концами.

«Я тщательно подберу слова для этой речи. Если они не почувствуют жалости и сострадания к избитому пятилетнему ребёнку после этой слезливой истории, эти ребята — полные психи», — подумал Лит.

— Сегодня мисс Селии не было дома, так что я был здесь один, когда ваши сыновья внезапно ворвались и начали избивать меня, — Лит протянул руки, поворачиваясь, чтобы они увидели, как сильно он избит.

— Я пытался защищаться, как учил меня отец, но они были слишком большими и сильными, — Лит снова начал всхлипывать.

— Мне пришлось использовать магию, чтобы защитить себя, я так испугался! Я действительно думал, что умру, — Лит вернулся в объятия Элины, не переставая рыдать.

— Бедный ребёнок, — сказал Броман, отец Ризеля, забирая деревянную палку из рук сына.

— Этот кусок дерьма даже осмелился воспользоваться единственной памятной вещью от своего деда. Элина, Рааз, Лит, я приношу вам свои самые искренние извинения. Я потерпел неудачу как мужчина и как отец, что вырастил такую змею подколодную. Каким бы ни было ваше решение, я выполню его без вопросов. Но сначала…

Броман плеснул Ризелю в лицо ведром грязной воды, чтобы привести его в сознание.

Ему нужно было услышать правду от собственного сына. Он всё ещё не мог до конца поверить даже собственным глазам.

— П-папа? Что ты здесь делаешь?

Ризель держался за подбородок, который пульсировал от боли, когда он вдруг вспомнил, что произошло.

Все глаза были устремлены на него, в том числе и Лита. Те же холодные глаза, которые светились энергией прямо перед тем, как он выпустил молнию.

— Вопросы задаю я, молодой человек. И если ты не хочешь ещё одного избиения или чего похуже, лучше скажи правду. Что, во имя богов, вы все здесь делали?

Напуганный и отцом, и своим мучителем, Ризель мог сказать только правду.

Одного за другим четверых оставшихся мальчиков разбудили и заставили рассказать всю историю. Один из них попытался разоблачить пытки Лита, но отец заставил его замолчать, сильно ударив по лицу.

— Пятеро против маленького ребёнка, и у тебя хватает наглости обвинять его в том, что он выкладывается по полной? Наши семьи дружат из поколения в поколение, твои поступки обесчестили нас! Когда мы вернёмся домой, я покажу тебе, что такое настоящая пытка!

«Что за идиот, доверие к ним меньше нуля, они могут сказать всё, что хотят. Это будет выглядеть только как жалкое оправдание преступника, пойманного с поличным», — Лит внутренне рассмеялся.

— Рааз, что ты хочешь, чтобы мы сделали? — спросил Броман.

— Я собираюсь отречься от Орпала, а потом заявить на всех них за покушение на убийство. Я ничего у вас не попрошу, мы все знаем, как тяжело быть родителем, особенно в такие моменты, как этот. Я просто хотел, чтобы вы услышали это от меня, прежде чем я пойду к деревенскому старосте.

— Я не отрекусь от своего сына, по крайней мере, пока. Но я могу обещать тебе, что не сделаю ничего, чтобы хоть как-то защитить его от последствий его действий. А когда он вернётся домой, я позабочусь о том, чтобы у него больше никогда не было возможности причинить вред твоей семье!

Итак, все они отправились в Люцию, где староста деревни выслушал признания шести мальчиков, прежде чем произнести приговор.

— Выслушав все факты и показания, я приговариваю вас шестерых к четырём часам позорного столба, где вы будете обриты наголо и десять раз выпороты за свои преступления. После этого вы проведёте три дня в тюрьме, чтобы пересмотреть свои действия. Есть возражения?

Все присутствующие покачали головами.

— У меня есть вопрос, — сказал Лит.

— Для меня или для заключённых, молодой человек?

— Для них, можно?

— Конечно, спрашивайте у них всё, что хотите.

— А Трион знал? — Лит кивнул и встал перед Ризель.

— Конечно же, он знал! — кричал Орпал. — Он всегда стоял рядом со мной, в отличие от тебя, пиявка.

— Неужели? — Лит проигнорировал его.

— Нет!

Ризель посмотрел на Орпала глазами, полными отвращения.

— Мы все спланировали, когда он ушёл. Орпал сказал, что недостаточно доверяет Триону. Что Трион — бесхребетный трус, и что он может сдать нас.

— Благодарю.

— Не могли бы вы смягчить ему наказание? Его искренность помогла всей моей семье, он рассеял наши сомнения, — попросил Лит у старосты деревни.

— Конечно! Если жертва просит пощады, как я могу отказать? Ризель получит только пять ударов плетью, и после того, как время позорного столба пройдёт, его семья может вернуть его домой. Так пойдёт?

Лит кивнул, и Броман пожал ему руку, в то время как его жена плакала от радости.

— Спасибо, Лит, это очень много значит для моей бедной Лизы. Я не забуду твоей доброты, я уверен, что ты станешь великим человеком, как и твой отец, — сказал Броман.

«Всё прошло даже лучше, чем я себе представлял. Друзья Орпала не могут дождаться, чтобы побыть с ним наедине в тюрьме, и как только его приговор закончится, он обречён. Либо кто-то из деревни усыновит его, во что мне трудно поверить, либо его депортируют в ближайший детский дом. Я также надеялся избавиться от Триона, но, может, это и к лучшему. Я не думаю, что мои родители смогут вынести потерю сразу двух сыновей», — Лит был полностью удовлетворён таким исходом.

Следующие дни были очень тяжёлыми для Рааза, Элины и Триона. Супругам потребовалось довольно много времени, чтобы преодолеть своё горе.

Им было очень трудно смириться с тем, что добрый и умный мальчик, которого они воспитывали почти двенадцать лет, ушёл навсегда. Хуже того, они начали подозревать, что Орпал, которого они знали, никогда не существовал на самом деле.

Вспоминая все плохие вещи, которые он делал и говорил на протяжении многих лет, он с таким же успехом мог обманывать их всё это время.

Триону пришлось тяжелее всех. Он потерял своего любимого брата и доверие семьи одновременно. Несмотря на то, что Ризель очистил его имя, подозрения оставались. Как он мог быть так близко к Орпалу и при этом ничего не замечать?

«Я не могу их винить. На их месте я бы тоже считал себя либо лжецом, либо полным идиотом», — Трион не знал, смеяться ему или плакать.

Вместо этого Лит, Рена и Тиста наслаждались жизнью, хотя и делали всё возможное, чтобы родители этого не заметили.

Они получали более обильную и качественную еду, одежду, и им больше не приходилось терпеть грубые слова и мелкие шутки Орпала. Кроме того, они получили много подарков, которые пять семей прислали им в качестве извинения.

Обе девочки перестали считать Орпала братом с того самого дня, как он предложил избавиться от Тисты, назвав её калекой, а Лит никогда не считал его своим братом. Единственное, о чём он беспокоился, — это о родителях, поэтому он старался как можно меньше обременять их.

***

Магия Лита теперь была достаточно сильна, чтобы он мог возделывать и вспахивать поля с помощью магии земли.

Он также мог охотиться на гораздо более крупную добычу, его целью были олени, кабаны и медведи, шкуру которых можно было продать за хорошие деньги.

Приближалось время весеннего праздника, и Лит хотел получить дополнительные карманные деньги, чтобы купить что-нибудь хорошее для своих родителей и сестёр. Трион всё ещё был для него незнакомцем.

Весенний фестиваль проводился в середине весны, во время равноденствия, чтобы отпраздновать время, когда свет наконец преодолел тьму и холод зимы.

Лит радостно ждал в лесу Траун, выискивая наилучшую возможность убить огромного кабана.

— Чёрт возьми, его шея и кожа слишком толстые, чтобы сломать с моим нынешним уровнем магии духа. Огонь и молния могли легко уложить его, но это означало бы повреждение либо шкуры, либо мяса. Мне нужно проявить творческий подход.

Движения кабана было легко предсказать, так как он всегда будет заряжаться по прямой линии с помощью слияния воздуха, тело Лита было достаточно быстрым, чтобы легко уклоняться от его атак, пока ему удавалось не подпускать зверя слишком близко.

— Когда бык сошёл с ума, мой отец сказал мне, что лучший способ усыпить его — это ударить по ногам, а не по голове. Как только ты лишаешь их опоры, такие звери, как этот, становятся лёгкой добычей.

При следующей атаке, Лит наколдовал толстый слой льда, прежде чем увернуться. Когда кабан наступил на лёд, то потерял опору и завертелся волчком.

Кабан врезался в огромный дуб, и его кости хрустнули от удара. Лит приблизился достаточно близко, чтобы не промазать следующим выстрелом, но всегда держался на безопасном расстоянии.

— «Загнанная в угол добыча — самая опасная. Всегда уважайте добычу, никогда не недооценивайте её. Ему нужен только один удар, чтобы убить вас», — Лит вспомнил наставления Селии.

Лит сделал пальцевое ружьё, выровняв его со своей целью, прежде чем выстрелить ледяной стрелой, которая проникла в правый глаз кабана, пробив его мозг.

Зверь рухнул на землю, но Лит пустил ещё одну стрелу в левый глаз, на всякий случай.

— Ладно, он мёртв, теперь проблема в том, как, чёрт возьми, я могу вынести его из леса? Моей магии духа может не хватить, чтобы пронести несколько сотен килограммов до самого дома Селии. И даже если мне действительно удастся это сделать, как я это объясню?

Лит нервно постукивал пальцем по дереву, пытаясь найти решение, он уже думал сражаться за свою добычу со зверьми, как вдруг мёртвое животное исчезло.

— Что за чертовщина?! С каких это пор кабаны исчезают в воздухе? Кто здесь?

Он быстро активировал Жизненный обзор, осматривая окрестности в поисках своего врага, но единственными живыми существами, которых он мог найти, были маленькие птицы и грызуны.

— Ладно, это становится жутковато, но мне нужно вернуть моего кабана.

Кабан появился снова, очень близко к Литу, заставив его отпрыгнуть в испуге.

— Ты издеваешься надо мной? Кто ты такой? — закричал Лит, проверяя лучший путь к отступлению.

«Невидимый враг может легко убить меня. К чёрту кабана, мне нужно поскорее убраться отсюда».

[Нет никакой необходимости бежать, — отозвался в его сознании нежный женский голос. — Я тебе не враг, хозяин].

— Ладно, если ты хочешь напугать меня до усрачки, ты отлично справляешься. Что ты имеешь в виду под хозяином? Где ты, чёрт возьми? — Лит всё время оглядывался по сторонам, но врага почему-то не могли отследить даже его магические чувства.

[Перестань оглядываться, хозяин. Я здесь, на шее].

Лит инстинктивно схватил мешочек и отбросил его в сторону. Наконец он смог заметить, что и жизненная сила, и поток маны камня были больше чем когда-либо.

Лит всегда держал его в слепом пятне, и поскольку он был бесполезен, он забыл проверить его с помощью Жизненного обзора.

— Ладно, я ненавижу загадки. Скажи мне, кто или что ты, или я уйду. Как бы мне ни было больно проигрывать такую добычу, это не стоит того, чтобы жуткий, таинственный камень говорил в моей голове двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.

[Пожалуйста, не надо! — в голосе послышалось отчаяние. — Я умру без своего хозяина].

— Хватит загадок! Какого хрена ты делаешь? — громко закричал Лит.

[Наши сознания связаны. Это легче показать, чем сказать].

Внезапно сознание Лита наполнилось образами и воспоминаниями, которые не были его собственными. Он мог бы подумать, что его телепортировали, если бы изображения не были полны дыр, позволяя всё ещё видеть часть леса через них.

[Прости, но мои силы почти исчерпаны, это лучшее, что я могу сделать].

Лит разглядел гигантскую башню, чей свод был так глубок, что достигал дна океана, а вершина так высока, что касалась облаков. Он мог видеть, что вся структура была гигантским магическим артефактом, пульсирующим с маной.

В какой-то момент владелец башни умер, и без его маны, питающей ядро, башня начала приходить в упадок. Шли века, а башня продолжала искать своего следующего хозяина, используя иллюзии, чтобы отослать тех, кого она считала недостаточно талантливыми или недостойными.

Со временем башня израсходовала все свои силы, и чтобы избежать смерти ей пришлось пойти на крайние жертвы.

Чтобы продлить своё существование, она начала поглощать собственные стены, полы, всё внутри себя, даже свои воспоминания.

Прошло ещё несколько столетий, теперь от башни осталось только ядро, едва ли размером с гальку. У неё не осталось ничего, кроме чувства собственного достоинства. Предпочитая смерть, а не превращение в бездумный инструмент, ядро башни решилось на отчаянную авантюру.

Оно посылало сигнал, который могло воспринять любое существо, обладающее минимальными магическими способностями для поддержания своей жизни. Часы тикали, с каждой секундой ядро башни ощущало, как ускользает его жизнь.

Когда первым ответившим на зов оказался ру, ядро башни попыталось связаться со зверем, но безрезультатно. Разум зверя слишком отличался от первого носителя, что делало мысленную связь с ним невозможной.

Надежда была потеряна, ядро башни могло только ждать своего конца.

Но затем прибыл спаситель, спасший ядро башни из пасти зверя, используя свою собственную кровь, чтобы связать себя с ядром башни, прямо перед тем, как оно погрузилось в глубокий сон, чтобы оправиться от своих ран.

Воспоминания исчезли, оставив Лита наедине с сумкой и мёртвым кабаном.

Разум Лита был переполнен, он не мог думать ни о чём, кроме глупых шуток.

— Это делает нас женатыми или как? — тихо сказал Лит.