— Как тебе это удалось? — спросила Селия, всё ещё приходя в себя от неожиданности.

— Магия. Я благословлён светом божьим, разве вы не слышали новости?

Селия обдумывала его ответ, ломая голову, пока не поняла.

— Ох! Теперь я поняла, ты волшебный ребёнок, о котором все говорят в Люции. Это многое объясняет, в том числе и твоё дерьмовое отношение.

— Прошу прощения? Вы нашли тощего ребёнка на вашем пороге, просящего о помощи. Но то, что вы сделали, это отослали его с грабительской сделкой, даже смеясь над его усилиями, а у меня — дерьмовое отношение? — Лит был зол.

Селия громко рассмеялась и сказала:

— Малыш, ты и вправду смешной. Во-первых, когда ты подходишь к двери незнакомца с просьбой о помощи, лучшее, на что ты можешь надеяться, — это быть отосланным с вежливым пинком под зад. Если бы я делала то, о чём просил каждый бродяга, постучавшийся в мою дверь, то в один миг разорилась бы. Во-вторых, у тебя хватило смелости захлопнуть дверь и вернуться как ни в чём не бывало. Это и есть дерьмовое отношение.

Выслушав её точку зрения, Лит мог только согласиться. В течение четырёх лет он был затворником и общался только с членами семьи. Он слишком привык получать утвердительный ответ, забыв об основных правилах социального взаимодействия и даже о здравом смысле.

Его голод тоже не помогал, делая его целеустремлённым и склонным к гневу. Лит понял, что Селия права, и то, что он сделал этим утром, было просто истерикой.

— Мне очень жаль, — серьёзно сказал Лит, глядя ей в глаза.

— У меня нет оправданий своему поведению. Я пойму, если вы захотите отменить нашу сделку, — Селия засмеялась ещё сильнее.

— Придержи коней, малыш. Я сказала, что ты сумасшедший и грубый, но мне это нравится. Как ты и отметил, я и сама немного дурная, наша сделка остаётся в силе.

Она протянула ему маленький нож с деревянной ручкой.

— Правило номер один: как можно скорее спустить кровь у дичи. Если кровь начинает свёртываться, мясо будет несъедобным. Сделай глубокий разрез на шее, а затем повесь его вниз головой, чтобы кровь вытекла.

Она указала ему на бельевую верёвку.

— Когда мех не нужен, я всегда отрезаю голову, чтобы побыстрее закончить.

Лит положил нож и наколдовал воду, чтобы она покрыла всю его руку. Затем он заморозил её, превратив в бритвенно-острое лезвие, отрезая птицам головы, а нож использовал только на белок.

Селия одобрительно присвистнула.

— Хороший трюк.

Затем она взяла животных и повесила их, думая, что бельевая верёвка слишком высока, чтобы Лит мог дотянуться. Лит не чувствовал необходимости поправлять её.

— Поскольку мы строим отношения между учителем и учеником или что-то в этом роде, не мог бы ты объяснить, почему ты пришёл ко мне, а не к отцу или матери? Я не знаю вашу семью, но любой фермер знает это всё.

— Действительно, — согласился Лит, обдумывая, как ответить.

Прежде чем ответить, он посмотрел ей прямо в глаза.

— Только между нами, хорошо?

Селия кивнула, удивлённая тем, что получила настоящий ответ вместо раздражённого замечания.

— Сколько я себя помню, у нас с братьями никогда не было хороших отношений. Всё очень плохо, особенно с моим старшим братом.

Лит решил, что ему нужно снять этот груз с сердца. Разговор с незнакомкой был лучшим способом снять стресс и погубить репутацию Орпала. Честность действительно была лучшей политикой.

— Не знаю, может, это из-за моей магии, но я всегда много ел. Это не было бы большой проблемой, если бы у меня не было четырёх братьев и сестёр, одна из которых имеет врождённое заболевание. Её лечение стоит довольно много, и денег едва хватает, на всё остальное.

— Слава богам, я единственный ребёнок, но какое это имеет отношение к твоему старшему брату? — спросила Селия.

Лит сделала вид, что не слышит её.

— Это означает, что, несмотря на тяжёлую работу моих родителей, у нас не так много еды на столе.

Лит указал на свою тонкую руку, чтобы заставить её почувствовать себя виноватой.

— И мой брат тоже растёт, так что он хотел бы получать гораздо больше еды, чем он на самом деле получает. Время от времени, особенно зимой, у него бывают приступы ярости, поэтому он обвиняет меня во всём, что идёт не так в его жизни. Он часто говорит такие вещи: «Какого чёрта нужны так много детей, если ты не можешь их как следует накормить?», «Почему он должен получать почти столько же еды, сколько и я?», «Он ничего не делает, пока я работаю круглый год!», «Это не мой брат, это пиявка, которая высасывает мою жизнь!», «Лучше бы ты умер в тот проклятый день!».

Лит сделал всё возможное, чтобы произвести впечатление.

— Ты всё это выдумываешь, чтобы заставить меня чувствовать себя виноватой, малыш? — Селия нахмурила брови, сомневаясь, что кто-то мог сказать такие вещи своему младшему брату.

Лит со вздохом покачал головой.

— Хотелось бы.

— Твой отец не избил его хорошенько? Может быть, это помогло бы ему прийти в себя.

Лит снова покачал головой.

— Нет, это началось, когда я был ещё очень маленьким, и даже когда мой отец прибегал к порке, это только ухудшало ситуацию. До такой степени, что я теперь сплю в комнате девочек.

Селия прикусила губу, чтобы избежать сексуальной шутки.

— Слишком рано для с...

— Слишком рано для чего?

— Ничего, пожалуйста, продолжай…

— Это было ещё год назад. Затем я начал практиковать магию и вскоре стал достаточно опытным, чтобы делать почти все домашние дела в одиночку. Иногда я помогаю и с домашним скотом. Мне даже удалось держать состояние сестры под контролем, — Лит глубоко вздохнул, прежде чем нашёл в себе силы добавить: — Значит, теперь всё должно быть хорошо, верно? Теперь он не может больше сваливать вину на меня, поэтому в последний раз он вымещал её на моей больной сестре, говоря вещи, которые я отказываюсь повторять вслух.

Лит сплюнул на землю, чтобы избавиться от неприятного привкуса воспоминаний.

— До такой степени, чтобы сказать, что для неё было бы лучше… — Лит указал на висящую белку.

— Парень, может, мы и придурки, но твой брат — псих.

Лит стиснул зубы, вспоминая точные слова Орпала.

— «Это было бы гораздо лучше для неё, и для всех нас! Она не может бегать, она не может работать! Тиста никогда не сможет завести друзей, влюбиться и завести собственных детей! Она обречена быть обузой для семьи, а что будет, когда вас не станет? Кто позаботится о ней? Рена? Или, может быть, маленькая пиявка?»

Лит до сих пор живо помнил, как его мать плакала от этих жестоких слов. Рена и Тиста бросились к ней в объятия. Рааз избил Орпала так сильно, что тот не мог ходить несколько дней.

— И именно поэтому я презираю его и не хочу, чтобы он прикоснулся хоть к одному кусочку моей добычи.

— Я поняла. Я его даже не знаю, но уже ненавижу этого парня до глубины души.

— Нет, я не ненавижу его. Ненависть, как и любовь, является иррациональным чувством, в то время как моё презрение к нему имеет под собой прочные основания.

— Ух ты! Такая глубокая мысль для такого молодого человека. Достойный охотник! А теперь хватит болтать, пора приниматься за работу.

Селия сняла белок и передала одну из них Литу.

— Начнём с маленьких тварей. Они меньше и лучше для практики, так как, даже если ты испортишь её, то это не будет иметь большого значения. Здесь не так много мяса.

Она положила белку на разделочную доску и приготовила другую для Лита.

— То, чему я собираюсь научить тебя, относится к большинству грызунов, но на всякий случай, если ты когда-нибудь найдёшь кролика с белоснежной шерстью, принеси его мне. Он ценен только до тех пор, пока не начнёт коричневеть к весне. Даже малейшая ошибка может испортить мех, понизив его стоимость.

Селия протянула ему короткий нож.

— Если ты хочешь, чтобы я учила тебя, давай сделаем всё по-моему. Используй нож. Делай, как я, и следуй моим инструкциям.

Лит одобрительно кивнул.

— На спине белки зажми её шкуру и разрежь у основания шеи так, чтобы обнажилась по крайней мере половина. Теперь используй указательный палец и средний палец на обеих руках, чтобы создать отверстие после того, как ты сделаешь разрез. Используй свои пальцы, чтобы подцепить под кожу и потянуть одну руку к задней части, а другую руку к голове…

Во время этого процесса Лит заметил, что сдирать шкуру с белки — это всё равно, что снимать липкую мокрую перчатку.

После этого Селия показала ему, как удалить голову, ноги и хвост.

— Я понимаю, что это облом, но вот этот пушистый хвост считается не мехом, а чёртовыми волосами. Ты всё равно можешь использовать его для набивки. Он всё равно очень тёплый и мягкий. Теперь начинается самое сложное. Когда мы приступим, будь осторожен, делая надрезы. Если ты вскроешь мочевой пузырь или кишечник, то мясо загрязнится желчью или калом. Потом его уже не спасти. Это касается всех животных, так что будь внимателен, малыш.

Потрошить белку было кроваво и ужасно, но Лит уже чувствовал запах мяса в конце туннеля, так что он почти не чувствовал дискомфорта.

Когда они закончили, Селия насадила обеих белок на шампур, чтобы поджарить их в своём камине.

— Пока мы ждём нашу закуску, я покажу тебе, как ошпарить птицу для ощипывания. Как следует из названия, вода не должна быть слишком горячей или холодной, это что-то среднее.

Селия взяла большой котёл и поставила его над костром, который всегда держала наготове в задней части дома.

— Это грязная работа, поэтому лучше делать её снаружи, когда это возможно.

От запаха? готовящегося внутри мяса у Лита потекли слюнки. Он не мог допустить, чтобы они сгорели.

— Йорун!

По его команде котёл немедленно наполнился водой.

Лит засунул руку в котёл и сказал:

— Инфиро!

Он заставил воду испускать пар.

Селия снова одобрительно присвистнула.

— Быстро и эффективно. Я начинаю всё меньше и меньше жалеть об этой истории учителя и ученика.

Селия ненадолго вошла внутрь и вернулась с двумя маленькими тарелочками жареной белки.

Прежде чем она успела передать ему тарелку, Лит уже схватил еду, поглощая её так, словно завтра не наступит. Он сосал и грыз, пока не остались только кости.

Облизав каждый палец, он вернулся к своему прежнему спокойному и сдержанному поведению.

— Боже милостивый, какой джентльмен! — голос Селии был наполнен сарказмом.

— Хочешь ещё порцию? Потому что это серьёзно напугало меня, и я знаю кое-что о… — её насмешки не были услышаны. Глаза Лита видели только приближающуюся вторую белку. Как только Селия сделала вид, что предлагает ему свою долю, его руки уже двигались.

Съев последнюю белку, Лит заметил, что Селия застыла на месте.

Её рот был открыт, но из него не выходило ни слова. Тарелка всё ещё была рядом с его лицом.

Он осторожно положил кости обратно на тарелку.

— Мне не нужно было держать тарелку, но спасибо. Это было очень мило с вашей стороны.