2ххх год, больница Касукабэ, палата №708.

Последний раз она говорила с отцом осенью, когда ей только-только исполнилось одиннадцать. Она видела тёмно-синее небо и море из своей палаты. Её отец, погибший во время многолетних путешествий, Касукабэ Комей, внезапно появился перед ней, принеся огромное число историй в подарок.

— …Животное с орлиным клювом и телом льва?

— Да, оно зовётся грифоном. Они отважны, сильны и чрезвычайно горды. Они короли небес и земли, в конце концов. С огромными крыльями и мощными лапами, которые они используют для полёта, они являются самыми величественными созданиями.

Её отец спокойно говорил по памяти, когда взглянул на синее небо с отдаленным взглядом. Удивительно, что он посетил её в строгом костюме. Отец, которого она помнила, всегда одевался в банальную одежду, но это был освежающий вид. Несмотря на большие габариты, он был довольно высок и спокойно рассказывал истории, сидя рядом с её кроватью. Недовольная тем, что не смогла разделить эти воспоминания с отцом, которым она так гордилась, она качала ногами взад-вперёд, надувшись, и пробормотала:

— …я тоже хочу встретить грифона.

— Что?

— Я хочу подружиться с грифоном и прокатиться на его спине… и хочу выйти отсюда и увидеть мир, как и ты, папа.

Слова, сорвавшиеся с её губ, имели такую силу, что это даже удивило её саму. Но этому не суждено было случиться. Хотя она родилась в веке, как говорили, безграничных возможностей, ей поставили смертельный диагноз и оставили в больнице. Несмотря на то, что она знала о своём эгоизме, она не смогла сдержать эти слова. Даже если она хотела пойти с отцом, её ноги кое-как держали её вес, что непременно приведёт к тому, что она тоже упадет. Для неё, человека, запертого в идеально белой палате больницы, внешний мир, о котором рассказывал отец, был… местом, наполненным ароматами и разными цветами жизни. Он был как рай для неё. Однако её отец, не подавая признаков беспокойства за её эгоизм, мягко нахмурился и сказал:

— …понятно. Тогда это, должно быть, судьба.

— Э?

— Йо, я доверяю это тебе. Сейчас это то, что тебе нужно больше чего-либо.

Сказав это, её отец достал кулон из рубашки и надел ей на шею. На одной стороне кулона была резьба, на которую он положил руку и сказал:

— Если с тобой будет кулон с древом генома, он сослужит хорошую службу, когда ты встретишься с грифоном.

— …этот кулон?

— Да. Если у тебя будет этот кулон, любое животное… хм…

Её отец остановился на середине мысли и посмотрел на кота, купавшегося в солнце рядом с окном. Когда он издал громкое «Мяу», её отец спокойно взял кота и бросил к Йо.

— Фугья?!

— Ч-ч-что!

Микенеко взвизгнул от неожиданного действия, но смог благополучно приземлиться. Она упала назад, получив удар котом в грудь, и ударилась головой. Она подсознательно надула щёки, и когда она хотела громко запротестовать…

— Х-хозяин! Ччто ты делаешь?!

— Я бросил тебя.

—Я ннне об этом спррросил, тупица!!! Я спрррросил почему ттты бросил ииименя!!!

— Чтобы взбесить тебя.

— Зззаатккниссьь, идиооооот!!!

Взъерошенный трёхцветный кот сердито ворчал. Притворное неведение появилось на лице её отца. Пока она держала резьбу кулона, её челюсть отвисла, слушая разговор между двумя «людьми»(?).

— …Кот?

— Йо, что случилось, госпожа?

— …ты можешь говорить?

— Ха? … о, ооох!!! Я теперь тоже понимаю тебя?!

Удивлённый Микенеко ответил на кансайском диалекте. Впервые услышав речь Микенеко, она пришла в замешательство, но когда её глаза и руки дрогнули, она тут же обняла его со всей силы.

— Невероятно! Ты говоришь, Микенеко!

— Да. Это сила, которую кулон дал тебе. Если он будет у тебя, то ты сможешь говорить со всеми животными… Но это не всё, что он может.

Её отец протянул руку, поднял её с кровати и поставил на ноги. И в этот момент она потеряла дар речи во второй раз. Несколько минут назад она не могла стоять, но сейчас её ноги уверенно держали её.

— …ты шутишь?!

— Нет. Если у тебя будет этот кулон, и ты подружишься с любым животным, твоё тело станет намного, намного сильнее, чем сейчас. Ты не только сможешь выписаться из больницы, но и пойдёшь в школу или в город на своих ногах.

Сказав это, отец отпустил её. Она не могла стоять слишком долго и вскоре упала на кровать.

— …Если я подружусь с животными, смогу ли я ходить дольше?

— Да.

— Я смогу подружится с грифоном?

—…Ну, наверное. Сможешь ты подружиться с грифоном или нет, будет зависеть от тебя. И если ты вдруг встретишь его, не подходи к нему без чёткой решимости. Они очень горды. Если ты всё ещё желаешь стать равноправным другом, ты должна будешь поставить всё… даже свою жизнь.

Её отец колебался и резко посмотрел на неё. Даже для предупреждения эти слова были слишком сильны.

— Папа, ты ставил на кон жизнь, чтобы подружиться с грифоном?

— Хмм? Н-ну… не буду этого отрицать. В моём случае это скорее была битва насмерть, чем матч… Нет, если подумать об этом, я сделал нечто глупое. Чтобы сразиться с Дракогрифом голыми руками, я должен был быть пьян или, скорее, очень опрометчивым…

— ?

Голос отца перешёл на шёпот, когда он закончил. Его и так низкий голос стал ещё тише. Она знала, что её отец любил скрывать неудобные вещи, но она простила ему это.

— В любом случае заботься о своих друзьях. Когда ты будешь жить во внешнем мире, они станут самой большой удачей.

— …С тобой было также, папа?

— Да. Если бы их не было… я, вероятно, не оказался бы здесь сегодня.

Его глаза зафиксировались на отдалённом солнце. Глядя на эти глаза, она подумала: «Если в будущем она заведёт друзей, они будут для неё важнее всего».

— Начинает темнеть. Мне пора.

— …Понятно. Тогда я провожу тебя.

Она, наконец, может ходить. По крайней мере, она могла пройтись с отцом до выхода из больницы, поэтому она шатко встала, но её отец, казалось, был обеспокоен и остановил её, и она сдалась. Её отец неуклюже потрепал её волосы и сузил глаза.

— Через два года я приду, чтобы забрать тебя в полнолуние.

— …Э?

— С этим кулоном твоё тело станет намного сильнее. Поэтому я обещаю тебе: в следующий раз я обязательно возьму тебя в путешествие.

Сделав это обещание с небольшим томлением, её отец ушёл… Она осталась одна в палате, заполненной тишиной. Она думала об обещании отца множество раз, мягко сжимая кулон.

С этой мыслью она проводила день за днём, чтобы выполнить обещание. Начав с Микенеко, она подружилась с различными животными, попадавшимися ей, чтобы усилить себя. Её тело, которое раньше не могло даже ходить, в течение полугода стало бегать. Проведя половину жизни в палате, заводить друзей было освежающим и весёлым чувством. Но ей было намного сложнее играть со сверстниками. Люди вокруг неё и девушки её возраста не верили ей, и когда они оскорбляли её отца и его истории о грифоне, временами она плакала от отчаяния. С тех пор она заключила контракт только с двумя животными. Даже если она подружится с людьми, ей придётся попрощаться с ними через два года. В таком случае лучше было вовсе не дружиться с людьми, и поэтому она решила закрыться от них.

За несколько месяцев она отдалилась от общества и родственников, оставив в своём окружении только животных. И она не переживала по этому поводу, поскольку думала об обещании: «В следующий раз я обязательно возьму тебя в путешествие» — её сердце наполнялось теплом.

Проведя так два года, она встретила обещанный день. Вечерний ветерок был силён, когда она встала в центр сада, обнимая Микенеко, когда большие слёзы начали течь по её лицу. «Я заберу тебя в полнолуние…». Сегодняшней ночью луна должна быть полной. Судя по лунному циклу, сегодня должно быть полнолуние. Несмотря на эту обещанную ночь, сегодня должно быть полнолуние. Спустя пятнадцать дней ночное небо должно встретить полную луну… слегка потускнело, и шестнадцатая лунная начала улыбаться. Обещание не было выполнено.

…Её отец так и не пришёл за ней.