Гул работающего кондиционера был слабее, чем вчера. Наверное, всё потому, что температура воздуха на улице снижалась день ото дня, а заметил я это только тогда, когда лето пронеслось словно одним сплошным днём.

Сегодня мой старик рано вышел из дома, и у него всегда было очень много дел, поэтому он решил пропустить завтрак, чтобы побыстрее оказаться на работе. Акико-сан всё ещё не вернулась домой, поэтому сегодня утром в доме были только я и Аясэ.

Открыв крышку рисоварки, я удивился.

— Ух ты, как вкусно!

Из-под крышки вырвался сладковатый аромат, и внутри рисоварки я увидел приготовленный белый рис с жёлтыми пятнами. Наверное, этими пятнами были…

— На завтрак будет рис с каштанами, — повернулась ко мне Аясэ, разогревавшая мисо-суп на плите.

— Каштаны… Точно, наступил их сезон.

Это было для меня ещё одного небольшое, но очевидное изменение. Они же, словно накладываясь друг на друга, повлияли на моё сознание, что совсем скоро на смену этому сезона года придёт другой.

— Ты не будешь возражать, если я позавтракаю сегодня вместе с тобой?

— Нисколько нет.

Я удивился ответу Аясэ, поскольку мне казалось, что в последнее время она старалась меня избегать. Впрочем, я ничем от неё не отличался, поскольку поступал точно также, но всё равно мне было приятно услышать такой ответ. Наверное, мне просто хотелось с ней поговорить за столь долгое время, ведь мы впервые приготовили завтрак вместе.

Сказав друг другу «Спасибо за еду!», мы принялись завтракать.

— Кстати, помимо каштанов я купила шиитаке и гинкго.

— Гинкго и шиитаке? Ты хочешь приготовить тяванмуси*?

— Угу. Утром я никак не успевала его приготовить, поэтому решила приготовить его на ужин.

— Звучит здорово.

Мы делились между собой тем, что с нами произошло за последний месяц, и этим утром, словно компенсируя эту потерю, у нас завязалась приятная беседа. Мы рассказали друг другу то, что с нами произошло за такой длительный срок.

— Точно, ты писал, что вчера ты с кем-то пообедал.

— Да, в итальянском ресторане, который находился рядом с подготовительной школой. И люди были правы, что там было очень дёшево. Кстати, Аясэ, я, кажется, видел тебя. Ты покупала что-то в магазине? — колеблясь, спросил я её.

— А? — Аясэ удивлённо посмотрела на меня. — Ах, я помню один итальянский ресторан неподалёку. Ты в нём обедал?

— Так это была ты. Я подумал, что я тебя с кем-то перепутал. Ещё я увидел рядом с тобой одноклассника.

— Наверное, когда мы ходили в магазин за покупками. Среди нашей компании был Синдзё — тот парень, который поехал вместе с нами в бассейн этим летом.

Услышав его имя, я начал вспоминать; именно он окликнул меня во время родительского собрания — тот парень с теннисной ракеткой на плече. Меня охватило лёгкое чувство тревоги. Я категорически не имел права чувствовать это в своём сердце, но всё равно мой эгоизм понемногу брал надо мной верх.

— У нас не было ничего, чем можно было отобедать, даже на перекус ничего не нашлось. Да и в холодильнике Маи не нашлось бы столько еды, чтобы приготовить обед на такую большую компанию.

— Ах, вот почему.

— Угу. Я вообще хотела пойти одна, но Синдзё предложил мне свою помощь.

Понятно. Это многое объясняет.

— Можно я задам тебе вопрос?

— Да.

— Вчера ты предупредил меня, но ты поздно пришёл домой… Где ты был?

Я почувствовал что-то неладное, когда услышал от Аясэ такой вопрос.

— После смены я решил прогуляться по Сибуе.

— Прогуляться? С Ёмиури?

— Нет-нет. За обедом в ресторане она решила меня пригласить…

— Стоп.

Я замолк.

— Так тем человеком была… девушка?

— Эм-м…

Она только по этому переживала?

— Ну… Да.

— Хм-м… Ясно. И что было дальше?

Аясэ по какой-то причине начала волноваться. Наверное, мне просто так кажется, потому что в своей голове я интерпретирую её реакцию в то, как мне было удобно это воспринимать. И после этого я вновь вспомнил те слова, которые она сказала мне тогда: «Я ничего от тебя не жду, потому я хочу, чтобы и у тебя не было подобных идей». С тем выражением, с которым спросила меня Аясэ… Неужели она и правда ничего не желала? Точно такой же вопрос можно задать и мне — наверное, я надеялся, что между нами что-то да произойдёт. Я надеялся, что она проявит свои скрытые эмоции, которые были как-то связаны с нами двумя.

— Я тут начал кое о чём думать…

«Наверное, тебе стоит перестать лгать самому себе, ведь это не может продолжаться вечно», — вспоминал я вчерашнее напутствие Фудзинами. Скрытые чувства внутри меня постоянно нагнетают, но не исчезают, как того хотелось бы мне. И если это так…

— Я хочу, чтобы мы начали друг к другу привыкать, — с решимостью в голосе сказал я.

— Привыкать к чему?

— Знаешь ли… Аясэ, похоже, что я… испытываю к тебе… особые чувства.

Я бы соврал, если бы сказал, что не испытывал никакого сожаления за такие слова, а сказанного уже не воротишь. Даже если и быть к этому готовым, оно продолжит напоминать о себе.

Когда Аясэ услышала это, выражение её лицо резко изменилось.

— А?.. Что?.. Ты… врёшь?

— Я не лгу

— …Это шутка?

— В такой момент я бы не стал шутить.

— Ну да… Ты бы не стал о таком шутить, Асамура.

Ах.

— Стой, сейчас ты…

— Что? Ах… — Аясэ прикрыла рот.

— Нет, сейчас это не важно, — сказал я.

— Да… ты прав. И всё же… какие эти «особые чувства»?

— Любовь. Я так думаю.

Аясэ покраснела. Она с силой пыталась сдержать улыбку на лице.

— Любовь, которую испытывает парень к девушке? Или любовь как к младшей сестре?

Я совершенно не ожидал, что она начнёт задавать вопросы, когда услышала моё признание.

— Ты о чём?

— Например, ты испытываешь желание прикоснуться ко мне или обнять? Или ты ревнуешь, когда видишь меня с другими парнями? Про такие чувства я спрашиваю.

Я кивнул в знак подтверждения, ведь эти слова точно описывали то, что я чувствовал. Подобные чувства впервые я испытал летом, когда увидел её сидящей на краю бассейна. Наверное, их никак нельзя было списать на любовь старшего брата к младшей сестре. И вчера, когда я увидел Аясэ вместе с другим парнем, я испытал отвратительные чувства в своём сердце. Это было ничто иное, как ревность. Их уж точно никак нельзя было списать на любовь как к младшей сестре, а как к девушке, которую я полюбил.

— Я могу и ошибаться, но порой эти чувства можно списать на любовь к своей младшей сестре, разве нет?

Услышав это, я был потерян, не в силах найти подходящих слов, но вспомнил, как Акико-сан, тронутая до глубины души моими словами, обнимала меня на недавнем родительском собрании. Для семьи Аясэ это было обычным явлением?

— Нет-нет-нет, Аясэ, остановись.

— Недавно мне рассказали один пример… Когда оба человека противоположного пола, внезапно вынужденных жить вместе, никогда не находили поддержки, они с большей долей вероятности привязываются друг к другу, тем самым развивая в себе любовный интерес. Понимаешь? — сказала Аясэ.

Я задумался над этим. Другими словами, я никогда не был удовлетворён своей жизнью только из-за своей родной матери, и подсознательно испытываю те чувства к девушкам, которое называют любовью?

— Нет. Ты хочешь сказать, что это могло с нами произойти?

— Всё-таки вероятность этого не равна нулю.

— Это правда, однако…

— Может, ты просто испытываешь чуть сильную привязанность к своей младшей сестре?

Нет, такого быть не может. Или да? Но… Моя уверенность, которая была непоколебима до этого разговора, стала исчезающей, словно дымка, уносимая ветром, когда я услышал такой вопрос от Аясэ.

— Если так ставить вопрос… то я не уверен.

Но в одном я всё же был уверен, что эти чувства были мне не очень хорошо знакомы. Если говорить начистоту, то быть уверенным в том, в чём не уверен, звучит жалко.

Аясэ, изменив выражение на лице, отвела взгляд в сторону. После этого разговора мы замолчали и, окружённые тишиной, просто продолжали завтракать.

Я старался игнорировать свои чувства в этом месяце, ведь я… старший брат Аясэ. Я пытался общаться с другими девушками и видел в них самое лучшее, но, в конце концов, я пришёл к такому выводу, что мои чувства к Аясэ — особенные. И всё же… могут ли они быть тем, что чувствует старший брат по отношению к младшей сестре?

Когда мы оба закончили завтракать, Аясэ встала со стола и убрала за собой посуду. Как обычно, она первой собралась уйти в школу. Я быстро выбежал в коридор. Я понимал, что если ничего не буду делать, то этот тяжкий для меня месяц будет повторяться вновь и вновь. К счастью, Аясэ только натянула на себя туфли и стояла около двери; она даже не намеривалась её открывать, чтобы выйти на улицу.

— Аясэ…

— Знаешь… — сказала она, продолжая стоять ко мне спиной, — я не против.

Что? Я хотел узнать, что Аясэ имела в виду, но не успел я даже подумать об этом, как она моментально повернулась ко мне лицом, сняла только что надетые туфли, грубо бросив их у прихожей, схватила меня за руку своей тоненькой ручкой и изо всех сил потащила меня в свою комнату. Я был застигнут врасплох, осознав, что в такой стройной девушке есть столько силы.

Закрыв за собой дверь и заперев её на замок, она повернулась в мою сторону и направилась к шторам, чтобы закрыть ими окно. Затем она точно повернулась ко мне…

— Эх?..

Мир будто бы замер. Мне потребовались мгновения, чтобы полностью осознать, что только что произошло. «Тепло» — это первое, что пришло мне в голову. И всё равно, что произошло? Я не мог сказать, что именно случилось, но до моего взбудораженного сознания едва дошло то, что этот момент можно было описать до смешного простым словом — счастье. Наши тела соприкасаются, словно сливаясь в одно целое, а температура, как мне кажется, достигала того пика, при котором плавится металл. Её объятия были очень крепкими. В данный момент времени я был счастлив тому, что я был нужен Аясэ, хотя совсем недавно мы всё ещё придерживались некоторой дистанции в отношениях.

В тот момент, когда я сам хотел обнять её, чтобы ответить ей взаимностью, она уже расслабила свою хватку и отошла от меня в сторону.

— Теперь ты… успокоился?

— А?

— Спасибо, что придал мне сил, Асамура. Всё, что ты мне сказал, насколько тебе было одиноко, тебе, наверное, было очень тяжело… держать чувства внутри себя.

— Это… правда, наверное.

— Но не волнуйся. Наверное, я могу разделить вместе с тобой эту ношу.

На самом деле, я ощущал намного больше облегчение, чем счастье. Моё признание, вполне вероятно, могло привести к ещё большему расстоянию между нами. Я совершенно не выделялся на фоне других сверстников и не был так же популярен, как они или как тот парень Синдзё. Помимо всего прочего, нас ограничивают отношения брата и сестры, и всё в один миг могло рухнуть, когда я признался в своих чувствах к Аясэ. В тот момент, когда она обняла меня, мне казалось, что это было похоже на освобождение.

— Я не стану возражать, если твои чувства будут похоже на любовь старшего брата. Просто сейчас я очень счастлива…

— Аясэ, ты…

— Я сама не понимаю себя. То ли из-за того, что держат отношения брата или сестры, то ли нет.

— Аясэ…

— Я обняла тебя только потому, чтобы ты успокоился. Наверное, мне бы самой очень хотелось, чтобы меня кто-то вот так обнял, когда мне было тяжело. Вот что произойдёт, если выразить свои чувства безо всяких намёков.

— …Угу.

Наверное, я ничем от неё не отличаюсь.

— Давай оставим всё, как было? Я не хочу беспокоить свою маму. Асамура, ты, наверное, тоже так думаешь?

— Да. Я не хочу расстраивать моего старика и Акико-сан, чтобы они продолжили быть вместе.

— Если ты продолжишь и дальше встречаться с другими девушками, то я бы, наверное, начала ревновать и была убита горем. Что ты думаешь?

— То же самое. Я не хочу тебя держать в ежовых рукавицах, однако мне не понравилось, когда я увидел тебя вместе с Синдзё.

— Понятно. Знаешь, мне тоже не понравилось, когда ты прогуливался поздно вечером с какой-то девушкой в Сибуе.

— Прости.

— Не извиняйся. У нас обоих есть люди, к которым мы привязались, и… я думаю, что ревность может также быть у родных брата и сестры, а не только между влюблёнными.

— Наверное, ты права.

Постепенно я начал понимать, что она хочет мне сказать.

— Если мы скажем нашим родителям, что хотим стать парой, то, наверное, их бы это удивило. Так что наедине я буду обращаться к тебе «Асамура», а при них я продолжу называть тебя «брат», как обычно. Нет, не так… — покачала головой в стороны Аясэ и продолжила. — Давай продолжим вести себя как близкие брат и сестра, чтобы узнать друг друга получше. Что думаешь?

— То есть не говорить нашим родителям ничего?

— …Ничего не говорить, да.

Любить друг друга, обниматься… В этот момент мне показалось это неправильным, когда мы решили скрыть наши отношения от родителей, но я хотел перестать быть честным и правильным, потому что не хочу больше глушить в себе эти чувства. Я понимал, что это было неправильно, но я должен быть эгоистом, чтобы решить эту дилемму.

— Мне уже всё равно. Я просто стал счастлив от того, что ты, Аясэ, приняла мои чувства.

— …Я тоже

И опять эти дни с моей младшей сводной сестрой, изменившие обличие в очередной раз, наполнялись тайной под предлогом отношений между братом и сестрой. Честно говоря, я сам не знаю, насколько долго хватит таких отношений, начиная с того момента, когда она меня обняла, и не знаю, насколько долго я смогу себя сдерживать, если мои эмоции будут брать надо мной верх.

Когда мы оба вышли из дома, в нашу сторону подул холодный осенний ветер, сигнализируя о начале смены сезона года. Так как каждая частичка моего тела была наполнена теплом, источником которого послужили мои принятые чувства, я совершенно не ощущал холода и не искал необходимости вернуться домой за зимней курткой.

---

1. ↑ Блюдо из яиц с кусочками мяса, овощей и т. п., приготовленное в горшочке на пару