Утро пятницы. Сплошной снег, словно заполонивший весь мир, медленно таял в 12-й день февраля. Онемевшими ладонями я тянулся к ручке шкафчика с обувью, когда внезапно кто-то меня окликнул.

— Доброе утро, Асамура.

За спиной я увидел своего хорошего друга Мару, который приветствовал меня загадочной улыбкой.

— Доброго, Мару. Сегодня без утренней тренировки?

— Из-за снега мы занимались в помещении, поэтому так рано закончили. Кстати, чего ты не трясёшься?

— А? — удивился я, не понимая, о чём он говорит. — Что ты имеешь в виду?

— Просто ты так спокойно потянулся к шкафчику, будто как и в любой другой день.

— Это что… Плохо?

— Вообще-то нет. Глянь, — сказал Мару и повернулся в сторону парня из параллельного класса.

На мгновение он замешкался, не зная, стоит ли открывать дверцу, но, переборов себя, он с громким зевком, чтобы услышали все, открыл её.

— В этом году 14 февраля выпадает на воскресенье.

— Ах, понятно.

Говорят, что в странах с христианскими традициями этот день известен как время, когда люди дарят подарки дорогим им людям, и именно в таком виде он был перенесён в Японию. Однако, по каким-то причинам он укоренился здесь как день, когда женщины дарят мужчинам шоколад. В последние годы эта традиция стала менее строгой (а может быть, просто вернулась к своим истокам?), и теперь его всё чаще воспринимают просто как день, когда можно сделать подарок близкому человеку — вне зависимости от пола или романтических отношений… Или, может, я ошибаюсь?

Поскольку День святого Валентина в этом году выпадает на воскресенье, можно ожидать сюрприз в шкафчике для обуви в субботу или в сам праздник.

— Парни ожидают увидеть шоколад в своём шкафчике, вот они и волнуются. А я один странно себя повёл, верно?

— В точку, друг мой.

— Но зачем именно класть его сюда? Я имею в виду, шоколад в шкафчик для обуви.

Я ни разу не видел и не слышал, чтобы девушки дарили его таким образом. Это же негигиенично и бессмысленно — увидеть шоколад там, где лежит твоя обувь. Я ещё мог понять письмо, но вот чтобы еду… Это ведь не самый яркий пример чистоты.

— Тут ты прав, нечем возразить. Но слушай, Асамура, думать о чистоте в такой день, да и дарить шоколад лично в руки… Не об этом мечтают сейчас парни.

— Ты так думаешь?

— Ты считаешь это негигиеничным и бессмысленным, но они хотят надеяться на маленький лучик надежды. В этом нет ничего зазорного… Хотя, подожди. Должна быть одна девушка в школе, которая положила на кого-то глаз.

— Кажется, они слегка сумасшедшие.

— Всех нас, парней, можно так назвать. Так что это нормально.

— Совсем не понимаю такую логику.

Продолжая разговор, мы с Мару дошли до нашего класса. На подсознательном уровне я огляделся вокруг и заметил, что большинство одноклассников совершенно не волновал грядущий 14 февраля. Скорее всего, всему виной наша старшая школа Суисэй — намного более продвинутая и престижная, чем обычная. Однако на переменах я видел, как девушки подходили к парням и дарили им шоколад. Причём некоторые получали его в большом количестве от разных обожательниц.

Прозвенел последний звонок. В голове всё ещё крутился вопрос о том, почему так происходит. В этот момент Мару повернулся ко мне.

— Что с тобой сегодня, Асамура? Весь день глаза у тебя гуляют туда-сюда, а лицо вообще странное.

— Странное?.. Если ты видишь, то какое?

— Как у философа.

Я не Сократ, не Платон, не Ницше и даже не Сартр. Да и не сказал бы, что так сильно задумался о чём-то.

— Вовсе я не размышлял над проблемами современной цивилизации. Я просто задумался над парочками, которым тяжело быть вместе на глазах у всех и которые дарят друг другу шоколад тайком.

— Асамура, — Мару с сомнением посмотрел на меня, — ты осознаёшь, что в твоих словах проскальзывает скрытое убеждение, будто парочки обязательно должны флиртовать на людях?

— Ничего подобного…

Мне хотелось ему возразить, сказав, что это неправда, но в моей памяти всплыли лица моего старика и Акико-сан. Возможно, то, что сказал Мару, и правда имеет смысл. Только от этих двоих я начал понимать, что такое романтические отношения.

— Возможно.

— Так-так… Опять твои «знакомые пары» вот так при каждом удобном случае флиртуют? — с издёвкой спросил Мару.

— Не могу сказать, что видел своими глазами… Но если бы и увидел, то вряд ли бы удивился.

Я не могу точно сказать, целовались ли мои родители на улице, но больше всего верил, что они точно могли держаться за руки… Наверное, мне не стоило так подробно задумываться о личной жизни моего старика.

— Ты случайно не пересмотрел иностранных фильмов? Если ты не знал, то в них парень и девушка из старших классов часто становятся главными темами обсуждения среди одноклассников. Открытые проявления чувств — это то, чего больше всего стесняются парочки.

— Стесняются... Да, в этом есть смысл.

Если говорить про меня и Аясэ, наверное, мы не делаем ничего подобного, потому что стесняемся наших отношений, если это можно так назвать. В какой-то степени мне кажется, что я прав, но в то же время и нет. Признаюсь, я почти что забыл, как мы всей семьёй ездили на Новый год к семье моего старика. Единственное, что хорошо закрепилось в моей памяти, это разговор с дедушкой и как Аясэ коснулась моего плеча со словами: «Спасибо, Юта».

Я никогда не жаловался остальным на Аясэ, когда она стала моей сводной младшей сестрой. Вместо этого я был рад осознать, что мои искренние чувства дошли до неё, даже несмотря на то, что она подслушала наш разговор. Если бы кто-то зашёл к нам в комнату и увидел такую близость, это было бы слишком опасно. И несмотря на это, Аясэ не хотела убирать свою руку, а наоборот, стремилась лечь ко мне как можно ближе. Очевидно, если бы я это не заметил, то был бы полным дураком.

Спустя некоторое время, Аясэ, ничего больше не сказав, вернулась к себе на футон. Мне с трудом удалось успокоить своё бьющееся сердце, чтобы она его не услышала и уснул. Хоть она и прикоснулась ко мне, больше всего я боялся, что кто-то сюда зайдёт, даже наши родители. Любопытствуя, почему она пошла на такой рискованный шаг, я был рад понять, что наши отношения стали намного ближе, чем раньше.

Вспоминая комментарии Мару, в глубине души… Неужели мне и вправду хотелось показать остальным, что мы можем быть намного ближе друг к другу? Даже осознавая, что наверняка будем стесняться этого?

— Асамура, тебя кто-то зовёт, — сказал мне Мару, и его слова вернули меня в реальность.

В дверях класса я заметил девушку, оказавшуюся близкой подругой Аясэ, Маю Нарасаку. Махая мне рукой и подзывая к себе, я попрощался с Мару, которому совсем скоро нужно было идти на тренировку.

— Что случилось, Нарасака?

— Идём со мной.

Она повела меня к самому краю здания, туда, где почти никто не ходит — к складу напротив пожарной лестницы. Именно там меня ждала Аясэ.

— Мая не унималась и говорила, чтобы я отдала тебе его прямо в школе…

— Отдать?.. Что отдать?

— Просто если бы я тебе подарила шоколад втайне от неё, твоя сестрёнка бы приревновала! Вот, держи! — протянула мне завёрнутый пакетик Нарасака, умело пряча его за спиной. — Твой подарок на День святого Валентина!

— А это от меня, — сказала Аясэ, протягивая мне другой пакетик. — Обычный шоколад.

Я задумался, почему Аясэ ждала меня в школе, чтобы подарить шоколад, а не дома. Однако, судя по всему, на это её могла надоумить Нарасака.

— Эм-м-м… Спасибо.

Я всегда сомневаюсь, стоит ли вскрывать такие подарки сразу или нет. Но иногда реакция на месте делает человека счастливее, так что лучше уточнить.

— Можно их открыть?

— Конечно! Не переживай, внутри нет любовного письма, — с намёком сказала Нарасака, ехидно улыбнувшись.

— Тогда с твоего и начну.

Развернув пакетик, я увидел обычный шоколад, который можно найти в каждом магазине. И чтобы навсегда отмести все сомнения прочь, на нём было написано «Для друга».

— Отличный шоколад на грядущий праздник, который не вызовет ненужных подозрений!

— Спасибо. Так будет гораздо проще принять его.

— Правда? Айда я!

Затем я приступил к распаковке пакетика от Аясэ. И тут я сразу заметил, что это был не просто обычный шоколад, а нечто особенное, словно она сама его готовила. По виду он напоминал трюфели, и я не был уверен, можно ли вообще назвать его шоколадом. К тому же на нём была посыпка из коричневых хлопьев.

— Ты приготовила его для меня?

— Надо же, Саки! Должно быть, ты потратила на него кучу времени! А фейянтин тоже сама готовила?

— Нет, конечно. Я купила его в магазине, а потом посыпала сверху.

— Ну ты даёшь…

— Фей… Что это?

— Фейянтин. Это хрустящие хлопья на трюфелях, как ты видишь. У него есть разные названия, но по сути это тонко раскатанное тесто для блинчиков, запечённое и измельчённое в мелкие крошки.

— Понятно. Как рисовые крекеры?

— Эм-м-м… Да, что-то вроде этого. Хотя твоё объяснение на День святого Валентина прозвучало так, словно Саки подарила тебе не шоколад, а печенье к чаю любимой бабушке. Согласись, они выглядят довольно мило? — спросила меня Нарасака.

— Постой… Так вот почему вчера на кухне горел свет?

— Да. Это же нормально для брата и сестры, верно?

В ответе Аясэ я не мог понять, говорила ли она правду или пыталась что-то скрыть. Признаться, впервые пробую шоколад, приготовленный руками девушки. Даже не понимаю, какие эмоции должен показать на своём лице. Однако, если исходить из объяснения Нарасаки, на этот шоколад, вполне вероятно, ушло много времени.

— Подумаешь, какой-то шоколад, — сказала Аясэ, отворачиваясь, явно взволнованная моим замечанием.

— Ты хорош, Асамура, — сказала Нарасака, шепнув мне на ухо. — Сказал прямо как настоящий хищник.

— Я абсолютно не понимаю, о чём ты сейчас говоришь.

Почему подарок в виде шоколада на День святого Валентина должен сделать меня хищником? Я совершенно не понимаю, что она пыталась мне сказать.

— Что ты говоришь, Мая?

— Говорю, что Саки всегда старается. Наверное, с таким братом, как Асамура, у неё есть стимул выкладываться на полную.

— Вовсе не для него старалась…

— Точно? Впрочем, не вижу различий. В любом случае миссия выполнена. Теперь ты свободен, старший братик.

— Да, хорошо.

— Пока, Асамура, — сказала Аясэ на прощание, повернувшись ко мне спиной, и ушла прочь.

Нарасака, собираясь уйти вместе с ней, внезапно передумала и подбежала ко мне.

— Скоро же экскурсия.

Я слегка кивнул ей, хотя и не понимал, что она пыталась этим сказать.

— Я сделаю всё возможное, чтобы оставить вас наедине.

— Что? Наедине?

— Тебе будет одиноко без Саки, я права?

— Н-нет, всё хорошо. Честно.

— Не нужно скромничать! Это ведь ваша первая совместная поездка с твоей очаровательной сестрёнкой, ведь так?

К её сведению, мы с Аясэ уже побывали в совместной поездке, когда ехали к семье моего старика на Новый год. Однако если бы я проболтался Нарасаке об этом, она, наверное, без труда бы поняла, что между мной и Аясэ уж точно произошли изменения в лучшую сторону. Возможно, она уже давно заметила эти изменения, судя по её улыбке, когда она сказала эти слова. Это в очередной раз заставляет меня переживать.

Мне как-то удалось немного утолить любопытство Нарасаки, и она наконец ушла. Я почувствовал, как обливаюсь потом от волнения, осознавая, что в глубине души мне было немного неспокойно. И в то же время не ощущал себя слишком напряжённым от её довольно точного замечания — наоборот, это только обрадовало меня. Если это чувство можно назвать счастьем, то почему же мне хочется свести моё общение с Аясэ к минимуму?

Взяв из пакетика кусочек трюфеля, я положил его себе в рот. Фейянтин придавал ему необычную хрустящую корочку, а сам шоколад растворялся у меня во рту, будто его и не было вообще.