То, что я видела в тот день до сих пор свежо в моей памяти.

Отец отвёл меня глубоко в горы чтобы показать белое здание.

И не только снаружи, комнаты и коридоры, через которые мы проходили, тоже были окрашены в белый цвет.

Я плотно прижала руки к прозрачному стеклу и уставилась на комнату.

С другой стороны, оно выглядело как зеркало, так что люди внутри не замечали меня.

— В чём дело? Ты так заинтересована.

— Меня не может не заинтересовать эксперимент по созданию гения.

— …Ну, это не совсем то, о чем ты должна думать в своем-то возрасте.

При этом мой отец, похоже, немного растерялся. По его словам, все без исключения, кто посещал курс этого учреждения, становятся крайне талантливыми. Я должна поставить это под сомнение.

— Но не связано ли с этим экспериментом множество проблем?

— Что ты имеешь ввиду?

— Как минимум, мы будем подвергаться давлению со стороны общества за неэтичность эксперимента.

— Ха-ха-ха…

— Уж, не говоря о том, могут ли они действительно достичь тех результатов, о которых говорят.

Потенциал человека определяется с момента рождения.

Это структура человеческого общества.

Люди не могут превзойти того, что написано в их генах.

Кровь, унаследованная от поколений предков, или что-то новое, вызванное внезапными мутациями.

То есть, если вы хотите создать гения, нужно работать с ним уже на генетическом уровне и иного пути нет.

Как смертный от рождения не станет бессмертным независимо от того, что он делает, так и простые люди не станут гениями независимо от среды.

Я пришла к этому ещё, будучи ребенком, из-за своих сверстников, которые обучались с ранних лет.

Поэтому этот эксперимент полностью противоположен моей идее.

А вот вопрос взаимодействия с генами… Тут все не так-то просто.

— Даже если кто-то изменится после этого эксперимента, можем ли мы сказать, что это именно благодаря нему?

— Что ты имеешь в виду?

— Просто я считаю, что человек не может стать лучше в том, в чем ограничен генетически.

— Действительно. Дети, что проходят здесь через сложные испытания, и до этого были очень хороши, они действительно так же умны, прямо как твоя мать, да и ты тоже.

— Рада слышать, что ты сравниваешь меня с ней.

Я откровенно приняла похвалу отца и снова посмотрела на детей.

Талантливые, а также менее одаренные дети, были в равной степени образованы во всём.

И отстающие, которые один за другим уходят.

Это механизм.

— В конечном счёте, если кто-то из детей проходит этот курс, то это лишь благодаря достижениям его родителей.

Хоть я и заинтересована в нём, но, по-моему, этот эксперимент не имеет смысла. Я не могу думать иначе.

— Трудно сказать. Может быть, да, а может, и нет. Я не могу быть уверен. Однако, думаю, у детей здесь есть будущее – я не могу полностью отрицать эту возможность.

Тогда я была ребёнком и не могла полностью понять, чего хотел достичь знакомый моего отца этим экспериментом.

Я снова посмотрела за стекло.

Один ребенок был спокойным и легко изучал все темы.

Всё здесь позиционируется, как соревнования.

Само собой, но будь то обучение или спорт, здешние соревнования давно превзошли детский уровень.

А один из них показывает себя наиболее блестяще.

Подросток, который в игре в шахматы побеждал одного за другим.

Он единственный из детей за стеклом завоевал всё моё внимание.

Увидев мой интерес к нему мой, отец улыбнулся и отстранённо кивнул.

— Это ребёнок учителя, кажется… его зовут Аянокоджи… Киётака … да вроде так.

Так называемый учитель – это человек, владеющий этим учреждением, знакомый моего отца.

Казалось, что при нём отец всегда склонял голову и выглядел смиренно.

— Раз это ребёнок учителя, значит его гены хороши.

— Трудно сказать. По крайней мере, сам учитель не закончил хороший университет, да и спортивных достижений нет. Его жена тоже обычный человек. У бабушки и дедушки по обе стороны от этого ребенка также нет выдающихся талантов. Зато у учителя огромные амбиции, большие, чем у кого-либо еще, и он не хочет сдаваться. Поэтому он стал замечательным человеком и достиг очень влиятельного положения.

— Значит его ребёнок – самый важный испытуемый?

Услышав мой вопрос, мой отец задумался и кивнул.

— Так и есть… Можно сказать, что у него идеальный ребёнок, но лично мне… Мне крайне жаль этого парня.

— Почему?

— В конце концов, он с рождения живёт в этом учреждении. Для него первое, что он увидел, был не отец и не мать, а белый потолок…

— Если бы он стал отставать на очень ранней стадии, вероятно, стал бы жить с учителем как обычный ребёнок.

Другими словами, он никогда не чувствовал любви со стороны родителей.

Как же одинока его жизнь.

Разумеется, помимо талантов, есть много вещей, которые можно реализовать, живя в нормальном социуме.

Я обняла своего отца, на что он ответил тем же.

– Конечная цель этого учреждения – превратить всех образованных детей в гениев. Однако эта программа все еще находится на экспериментальной стадии. Эти дети, они предназначены не для того, чтобы иметь возможность развивать свои таланты после того, как вырастут, а для того, чтобы продолжать эксперимент с будущими детьми.

Было такое ощущение что ему было больно говорить об этом.

— Отец, ты ненавидишь этот эксперимент?

— Ну...не то, чтобы... Честно говоря, я не могу выразить свою поддержку откровенно. Если дети, которые выросли здесь действительно во всём лучше других, это само собой отлично, но я думаю, что это всё только начало несчастья.

— Будь уверен, я остановлю этот эксперимент ради тебя. Я докажу, что гений определяется генетически, а не образованием.

Я не могу проиграть ни одному ребенку, который воспитывался в этом учреждении.

Я должна остановить этот эксперимент, ведь унаследовала отличные гены.

— Кстати, отец, я хотела бы научится играть в шахматы.

***

Проснувшись, я приподнялась.

— Мне приснилось то, по чему я очень скучаю…

Я вспомнила, что соревнование всё ближе.

Я никогда не забывала тебя, со дня, когда мы познакомились.

Однажды я встречу тебя и буду противостоять тебе.

В этом я была убеждена.